CC BY
317РЕГИОНЫ
Ислам в Астраханском крае: история и современность
Андрей Сызранов
Ключевые слова: ваххабиты, джамаат, исламизация, мусульманские общественные организации, муфтият, «народный ислам», суфизм, тюркоязычные народы, ханафитский мазхаб.
Изучение ислама в России приобретает все большее теоретическое и практическое значение в связи с продолжающимся бурным возрождением этой религии в традиционно мусульманских регионах страны. Ислам в России — неотъемлемая часть российской истории, российской культуры, в то же время это не только предмет академической науки, но и важный фактор общественно-политической жизни современной России, играющий все более заметную роль. Будучи фактором формирования общественного сознания и поведенческих стереотипов мусульманского населения, он оказывает существенное воздействие на ход исторических событий в нашей стране.
Актуальность и научно-практическое значение исследования ислама на Нижней Волге определяется, прежде всего, тем, что Астраханский край — один из самобытных регионов России, в котором мусульмане, представляя одну из самых многочисленных (после христианства) конфессий, в течение длительного исторического периода сосуществовали с немусульманскими народами. Вместе с тем этот регион до сих пор оставался вне поля зрения отечественного исторического исламоведения.
История и современное состояние ислама в Астраханском крае практически не изучены. Об исламе в Нижнем Поволжье нет специальных исследований. Наша цель — попытаться дать целостный
Андрей Вячеславович Сызранов, доцент кафедры истории России исторического факультета Астраханского государственного университета, Астрахань.
анализ исторической эволюции и современного состояния ислама в нижневолжском регионе.
Ислам является важнейшим и неотъемлемым элементом сознания и поведения мусульман региона. Он веками переплетался с народными обычаями и традициями, чем в немалой степени обусловлена его живучесть и значимость в традиционной культуре мусульманских этносов Нижнего Поволжья. Сегодня отмечается явное возрастание роли мусульманской религии в жизни нижневолжских мусульман.
I
Проникновение ислама на территорию Нижнего Поволжья началось в VIII веке в эпоху Хазарского каганата. Вначале это было связано с арабской экспансией в Юго-Восточной Европе, в результате которой, в частности, один из хазарских каганов в 737 году был вынужден временно принять ислам1. Во второй половине VIII века ислам распространяется в Хазарии уже не как религия завоевателей, а как наиболее влиятельная конфессия Ближнего Востока и Средней Азии. В столице каганата городе Итиле, который находился в низовьях Волги, возникла крупная мусульманская община. Ее образовали переселенцы из современной Средней Азии, в частности из Хваризма (Хорезма) и Аббасидского халифата, — наемные воины, купцы, ремесленники2. Так, в К—Х веках основу военных сил каганата составлял наемный корпус мусульманских воинов, которых именовали ал-арсийа3. В Итиле было несколько мечетей, мактабов/ мектебов (мусульманских начальных школ), существовали отдельные суды для мусульман4.
После падения Хазарского каганата в Х!—ХП веках в дельте Волги формируется этнокультурная общность, известная из русских летописей как саксины. Она сложилась на основе гузского, булгар-ского, остатков хазарского и, возможно, кыпчакского тюркских компонентов. Центром этой общности был город Саксин (возможно, возникший на месте прежнего Итиля). В городе было несколько соборных мечетей, в нем проживали кадии, факихи, хатибы5. Большинство мусульманского населения составляли сунниты ханафит-ского мазхаба6, хотя были и приверженцы маликитского и шафиит-ского мазхабов (в основном, арабские купцы)7.
В XIII веке территория Нижней Волги вошла в состав одного из улусов обширной монгольской империи, известного как Улус Джу-чи или Золотая Орда. Уже во второй половине XIII — начале XIV века сложились предпосылки, приведшие в первой четверти XIV века к исламизации золотоордынского государства. Принятие ислама было изначально обусловлено принадлежностью этого улуса к определенному культурному региону, где ислам уже завоевал важные позиции (Хорезм, Волжская Булгария, отчасти Нижнее Поволжье, где преимущественно господствовала эта религия). Социально-экономическое развитие Орды (развитие городов и торговли) было также в значительной степени обусловлено связями с мусульманским Востоком. Ислам стал основой государственной идеологии, способствовавшей централизации государства и усилению власти хана. В исламизации Золотой Орды сыграли свою роль и внешнеполитические предпосылки: сближение с мусульманским Египтом на почве совместной борьбы с улусом Хулагу8. Укоренение ислама в Золотой Орде сопровождалось становлением городской культуры, развитием торговли, упрочением государственной власти, что в свою очередь определяло и внешнеполитическую ориентацию джу-чидского государства.
Первыми ханами-мусульманами были Берке (годы правления 1258—1266) и Туда-Менгу (1281—1287). Принимая ислам, они еще не решались объявлять его государственной религией. Но в годы их правления мусульмане, пользуясь покровительством властей, получали доступ в правительственные учреждения, разворачивали миссионерскую деятельность, содействуя переходу части монгольской аристократии в ислам9.
Принятие ислама в качестве государственной религии произошло при Узбеке Великом (1312—1342)10. Его сын Джанибек (1342— 1357) продолжил планомерную исламизацию населения джучидско-го государства11. Ислам стал официальным вероисповеданием Золотой Орды, где быстрыми темпами развивалось культовое зодчество. В столице государства городе Сарае (современное Селитренное городище в Харабалинском районе Астраханской области), по свидетельству арабского автора Шамс ад-Дина Абу Абдаллаха Мухаммада ибн Баттуты (1304—1377), было 13 соборных и множество простых мечетей12. Ислам способствовал развитию культуры в Орде, которая все более приобретала восточные, мусульманские черты. В Улусе Джучи действовали представители нескольких юридическо-право-вых школ ислама. Преобладание суннитского ханифитского мазха-
ба и, наряду с ним, суннитских же шафиитского и маликитского мазхабов, не исключало, однако, проникновения в Золотую Орду шиизма13.
Огромную роль в исламизации Золотой Орды сыграл суфизм (араб. ат-тасаввуф). Среднеазиатские суфийские братства (араб. ед. ч. ат-тарика, или тарикат) йасавийа и кубравийа проводили активную миссионерскую деятельность среди населения Золотой Ор-ды14. Насколько влиятельны были суфии в Золотой Орде с самого начала ее существования, можно судить по многочисленным источникам. Так, ряд арабских и персидских авторов сообщают, что хан Берке принял ислам под руководством известного шайха тарика кубравийа Сайф ад-Дина ал-Бахарзи (ум. в 1260/1261 году.)15. Анонимное сочинение XV века «Шаджарат ал-атрак» («Родословное древо тюрков»)» утверждает, что сам хан Узбек перешел в ислам под руководством шайха тарика йасавийа Саййид-ата (Сеййид-ата), умершего в 1291/1292 или 1310/1311 году, который, в свою очередь, был учеником йасавийского шайха Занги-ата16. Источники упоминают и других суфийских шайхов при дворе Узбека, в частности Номана ад-Дина ал-Хорезми17, который, как и другие духовные авторитеты, оказывал большое влияние на правителей Золотой Орды.
Суфизм, как наиболее жизнеспособная форма ислама в степи, легко включал в себя домусульманские верования и обряды, что лишь облегчало исламизацию кочевников. Благодаря ему на Нижней Волге распространяется культ мусульманских святых и их могил.
II
В XV веке Золотая Орда распалась на ряд мусульманских государств, одним из которых было Астраханское ханство. В 1556 году
оно было присоединено к России. С основанием в 1558 году новой, русской, Астрахани Нижнее Поволжье становится южным фор-
постом российского государства и Русской Православной церкви
(особенно после учреждения в 1602 году ее Астраханской епархии).
Православие, таким образом, стало доминирующей конфессией в
Нижнем Поволжье. Однако ислам по-прежнему играл традиционно
важную роль в конфессиокультурной ситуации в Астраханском крае. Во второй половине XVI — начале XX века мусульманское население региона было представлено в городе юртовскими18 ногайскими татарами (жившими в Татарской слободе Земляного города),
казанскими татарами-переселенцами, агрыжанскими19, бухарскими и гилянскими татарами, «бухарцами» — выходцами из Средней Азии. В степи же ислам продолжали исповедовать юртовцы (жившие в ряде сел в окрестностях Астрахани), казанские и мишарские татары-переселенцы, ногайцы-карагаши (так называемые «кунд-ровские татары»)20, казахи и туркмены21. Все они были суннитами ханафитского мазхаба. Особую группу составляли персы-шииты, жившие в Астрахани с XVII века вплоть до их депортации в конце 1930-х годов.
Ислам выступал как вера и образ жизни тюркских народов региона, хотя по степени своего укоренения был распространен неравномерно (горожане выглядели как более последовательные мусульмане, жители сел и степи — как менее «усердные» верующие, у которых исламские представления тесно переплетались с доисламскими). Мусульмане отмечали праздник жертвоприношения (араб. ид ал-ад-ха, тюрк. курбан-байрам) и праздник разговения (араб. ид ал-фитр, тюрк. ураза-байрам), соблюдали пост в месяц рамадан, производили имянаречение детей, следовали обряду обрезания мальчиков и шариатским нормам при заключении брака или церемонии похорон, отдельные ревнители совершали хаджж — паломничество в Мекку22. Центрами религиозной и общественной жизни мусульман Нижней Волги были мечети. Уже в 1586 году недалеко от Астрахани существовала мечеть. А в 1620 году ногайский саййид (то есть потомок пророка Мухаммада из ветви, восходящей к его внуку Хусайну) Сайф ад-Дин построил мечеть в самой Астрахани, видимо, с разрешения властей23. К 1616 году относится упоминание мечети на Ги-лянском дворе Астрахани24. Она была поставлена для «персидско-подданных» (а значит, была, скорее всего, шиитской). Мечеть «ставили» сами персы25. Османский путешественник Эвлия Челеби ибн Дервиш (1611—1679/1683), побывавший в Астрахани в 1666 году, сообщал, что в «посаде», или «нижнем городе» (то есть в Земляном), находится 7 мечетей26. При мечетях были, естественно, служители культа — муллы и муаззины/муэдзины. Мусульманское население Астраханской губернии находилось в подчинении Оренбургского Магометанского Духовного собрания (ОМДС), учрежденного по указу Екатерины II Великой от 22 сентября 1788 года27 (исключение составляли лишь казахи Букеевской Орды28).
У кочевников казахов, полукочевников ногайцев-карагашей, а отчасти и у оседлых юртовских татар Нижней Волги сохранился широкий круг представлений и обычаев, восходящих своими корня-
ми к доисламским традициям, подвергшимся влиянию ислама, или тесно переплетенных с этими традициями 29. К ним прежде всего относятся исламизированное шаманство, анимистические верования, культ предков, обряды вызывания дождя и др. Важным компонентом народного ислама являлся культ мусульманских святых и их могил (аулья/авлия)10.
В начале XX века мусульманское население нижневолжского региона насчитывало свыше 300 тыс. человек, или 30% от общего числа его жителей. В 1910 году в Астраханской губернии было 209 мечетей, в том числе 18 — в Астрахани, 137 мактабов и 9 мадраса/ медресе — высших мусульманских учебных заведений, их них в Астрахани — 19 мактабов и 6 мадраса31.
В конце XIX века в Астрахани стали появляться первые мусульманские общественные организации. В 1896 году возникло «Общество попечительства о бедных татарах», именовавшееся также «Джамаат хайрийа» («Благотворительное общество»), учрежденное имамами и ахунами32 (юртовскими и казанскими татарами) городских мечетей и некоторыми гражданскими лицами. На средства общества закупались и раздавались учащимся мактабов и мадраса учебники, беднякам — дрова на зиму, теплая одежда, медикаменты, средства на похороны и т. п.33 Императорский манифест от 17 октября 1905 года легализовал и активизировал возникновение в Астрахани мусульманских обществ. В 1905 году образовалось радикальное панисламистское общество «Маджлис Шура-и Ислам» («Совет ислама»). При обществе находилось училище «Даруль Эдеп» («Дом науки»), в котором преподавали местные и выписанные из Османской империи учителя. В этом учебном заведении учились и мальчики, и девочки; обучение велось на татарском языке, но по турецким учебникам. Приглашенные педагоги воспитывали в своих учениках симпатии к Турции, пропагандировали панисламистские и пантюр-кистские идеи. Много времени в школе отводилось военной гимнастике, учащиеся носили турецкую форму. Все русское запрещалось. Кроме того, общество «Маджлис Шура-и Ислам» выпускало газету «Бургани Таракки» («Довод/Аргумент прогресса»). Основателем общества, директором училища и редактором газеты был «шемахин-ский татарин», то есть выходец из северного Азербайджана, Мустафа Измайлов34.
В 1907 году в Астрахани образовалось другое, более умеренное панисламистское общество «Джамаат Исламийа», учредителем которого стали главным образом муллы (юртовские и казанские тата-
ры) астраханских городских мечетей. Это общество, близкое по своим политическим воззрениям партии конституционных демократов (кадетов), содержало училище при Кара-мечети и издавало газету «Идел» («Волга»). Председателем общества и редактором газеты был указной мулла городской соборной мечети № 8, ногаец-карагаш Абдурахман Умеров35. Кроме того, в Астрахани существовало общество помощи бедным «персидско-подданным» — «Энд-жумен хайрийа» («Благотворительный совет»), которым руководил персидский консул36.
III
В революционных событиях января 1918 года мусульманское население города Астрахани и Астраханской губернии раскололось. Представителями татарской буржуазии, националистически настроенной интеллигенции и мусульманского духовенства еще в
1917 году, после Февральской революции, было создано Национальное управление («Милли Идарэ»), во главе которого стояли Абдурахман Умеров, Фатих Шаймаси и Нажип Гасри. Используя религиозные лозунги, они призывали мусульман к сплочению под знаменем ислама и к противодействию большевикам. Управление установило контакты с Османской империей и руководством Астраханского казачьего войска, сформировало собственное воинское подразделение — мусульманскую боевую дружину, выпускало газету «Сарай» 37. В противовес Национальному управлению в январе
1918 года большевиками был создан Мусульманский революционный комитет во главе с Касимом Туйбахтиным, много сделавший для сплочения татар, казахов, персов вокруг советской власти. Ревком опирался на мусульманскую роту 156-го запасного пехотного полка, дислоцированного в Астрахани, и интернациональную боевую дружину грузчиков, основу которой составляли персы. Военные подразделения Национального управления и мусульманского ревкома принимали участие в развернувшихся в Астрахани 12—26 января 1918 года боевых действиях между большевиками и сторонниками Временного правительства38.
После победы большевиков «Милли Идарэ» было распущено, а ревком 7 мая 1918 года преобразован в губернский (краевой) комиссариат по мусульманским делам Астраханского края, который развернул широкую работу среди мусульманских народов региона.
Военный отдел комиссариата во главе с Ахметом Умеровым способствовал вербовке мусульман в Красную армию, отдел народного просвещения, возглавлявшийся Г. Шамьеновым, принимал меры для осуществления декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 года. С этого декрета началось наступление советской власти и на православие, и на ислам.
Из ведения соборной мечети № 1, известной также как «Ваххаб-мечеть», было изъято мадраса «Ваххабийа» и передано в управление комиссариату по мусульманским делам39. В 1921 году в структуре Астраханского губернского исполкома было создано Ликвидационное отделение, занимавшееся, помимо прочего, закрытием церквей и мечетей40. А в 1924 году возникло одно из самых массовых добровольных обществ — Союз воинствующих безбожников (СВБ). Члены астраханского отделения СВБ активно участвовали в закрытии мечетей. За 1920—1930-е годы большинство мусульманских храмов было ликвидировано, так что к концу 1930-х годов в Астраханском крае их осталось всего шесть41, а к 1954 году — четыре (два — в Астрахани, два — в сельской местности)42. Мечети переоборудовались под промышленные предприятия, хозяйственные помещения, культурно-просветительские и образовательные учреждения, либо разрушались. В 1930-е годы значительные потери понес и корпус лиц, связанных с мусульманским культом. Многие муллы были репрессированы (сосланы в лагеря или расстреляны)43.
Но, несмотря на жестокие методы антирелигиозной политики советской власти, ислам выжил и на протяжении всего советского периода продолжал влиять на жизнь тюркских народов края. Татары, казахи, ногайцы и туркмены из года в год праздновали курбан-байрам, ураза-байрам, маулид44, делали обряд обрезания мальчиков (суннат), справляли свадьбы по мусульманскому обычаю (никах), хоронили в соответствии с шариатским обрядом джаназа 45. Продолжали существовать подпольные молитвенные дома46, мусульманские школы, в селах действовало «бродячее духовенство», тщательно оберегаемое от властей47. Из-за отсутствия мечетей очень часто их подменяли святые места аулья. Отчасти все это можно объяснить слабостью и непланомерностью антирелигиозной работы. Но в целом причины «выживаемости» ислама лежат в особенностях самой этой религии, в ее всеохватности и тотальности. Ислам выступает не только как вера, но и как образ жизни, социоорганизующая система и традиционная форма сохранения этнической идентичности.
IV
Во второй половине 1980-х годов в условиях «перестройки» в СССР началось так называемое религиозное возрождение, в том числе и возрождение ислама. В Астраханской области стало расти количество мусульманских общин: к 2000 году их насчитывалось 4348, на сегодняшний день — около 60. Были вновь построены или переданы верующим мусульманам несколько мечетей в Астрахани и в некоторых селах области. В 1997 году в областном центре была создана мадраса «Исламский институт “Хаджи-Тархан”»49. В ряде городских и сельских мечетей открылись мактабы и курсы по изучению ислама. Постепенно усилиями верующих в религиозных общинах возрождаются традиции мусульманской благотворительности.
Произошли изменения и во внутренней структуре объединений мусульман Астраханской области. В январе 1991 года был создан Астраханский мухтасибат50, который возглавил имам Центральной мечети № 1 Назымбек-хазрят (Ильязов, р. 1951). В мае 1994 года мухтасибат был преобразован в муфтият 51. Официально он стал называться «Духовное управление мусульман Астраханской области» (ДУМАО), а после государственной регистрации 6 июня 1999 года получил наименование «Астраханское региональное духовное управление мусульман» (АРДУМ). Возглавил его тот же Назымбек-хазрят. АРДУМ подчиняется Центральному Духовному управлению мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ) с центром в Уфе во многом потому, что ЦДУМ является историческим преемником ОМДС, которому подчинялись мусульманские приходы Астраханской губернии до революции.
Обстановка внутри АРДУМа достаточно сложная. Среди некоторых общин проявляется стремление выйти из его состава и перейти под управление других Духовных управлений. Так, в середине 1990-х годов среди части астраханских имамов начала формироваться внутренняя оппозиция муфтию, которую возглавил имам мечети с. Старая Кучергановка Рустам Кенжалиев. Оппозиция стала выражать недоверие Назымбек-хазряту и заявила о своем желании перейти под юрисдикцию находящегося в Саратове Духовного управления мусульман Поволжья (ДУМП). Лишь по техническим причинам «мятежные» общины не смогли выйти из-под юрисдикции астраханского муфтията52. В 1997 году негативную позицию по отношению к руководству муфтията выказали руководители правобережных общин (в частности, с. Солянка)53. В 2001 году о возможности
выхода из ведения АРДУМ открыто заявляли представители мечети № 2 (Ногайская мечеть), мечети № 32 (мечеть г. Нариманов), мечети с. Старая Кучергановка и др.54
В 1990-е годы увеличился приток в область мигрантов с Кавказа и из Средней Азии, усиливших этническое разнообразие астраханских мусульман. Были образованы общины азербайджанцев-шиитов и северокавказских мусульман — суннитов-шафиитов. Эти общины формально входят в состав Астраханского муфтията, но фактически самостоятельны. Среди шафиитов (аварцы, даргинцы, чеченцы, ингуши и др.) сильны суфийские традиции, многие из них являются членами северокавказских тарикатов. В с. Разночиновка Наримановского района Астраханской области образовалась община турок-месхетинцев — суннитов-ханафитов, вынужденных мигрантов из Узбекистана. В планах общины — строительство мечети в селе55.
В первой половине 1990-х годов выходцы из Цумадинского района Республики Дагестан образовали в Астрахани ваххабитскую (отметим условность этого термина) общину (джамаат), существующую и по сей день. Джамаат астраханских ваххабитов (самоназвание — му-мины; от араб. муамин — «верующий, мусульманин») имеет достаточно замкнутый характер. Первоначально в него входило около 300 человек, однако в конце 1990-х годов в общине произошел раскол, значительная часть ее членов выехала в Дагестан и Чечню для участия в джихаде против России. В итоге в джамаате осталось около 60—70 более умеренных ваххабитов, то есть настроенных нейтрально по отношению к событиям в Чечне и не поддерживающих ни «федералов», ни «боевиков». В основном это аварцы, даргинцы, чеченцы, хотя есть и местные (юртовские и казанские) татары, казахи и даже русские. Астраханские мумины придерживаются строгого единобожия (араб. ат-таухид), проповедуют «чистый» ислам, выступают против культа святых, шиизма и суфизма. Их лидером до недавнего времени 56 был ученик признанного лидера ваххабитов Северного Кавказа Багаутди-на Магомедова аварец Ангута Омаров (известный также как Аййуб Астраханский, р. 1963) из дагестанского селения Кванада Цумадин-ского района Дагестана. Род занятий большинства ваххабитов (и кавказцев, и местных) ограничивается частным предпринимательством, главным образом это торговля на рынках Астрахани 57.
Говоря об исламском фундаментализме в Астраханском крае, нельзя не вспомнить о том, что именно в Астрахани 9 июня 1990 года состоялась подпольная всесоюзная учредительная конференция, на которой была создана Исламская партия возрождения. На конфе-
ренции присутствовали несколько десятков исламских фундаменталистов из Дагестана, Среднего Поволжья, Москвы и Таджикистана. Председателем (раис) партии стал Ахмад-кади Ахтаев (1942—1998), аварец родом из села Кудали, лидер умеренного крыла дагестанских ваххабитов, его заместителем — азербайджанец Гейдар Джемаль, а координаторами на Северном Кавказе — Багаутдин Магомедов и его сводный брат Абас (Аббас) Кебедов. Кстати, в работе конференции принял участие Ангута Омаров — будущий Аййуб Астраханский. В программе партии был сделан акцент на возрождении ислама, построении исламского государства, создании своей фракции в Верховном Совете СССР. Однако идеи данной организации не встретили сколь-либо массовой поддержки астраханских мусульман58. Произошло это по нескольким причинам. Во-первых, для астраханских мусульман, по крайней мере в то время, не было характерно использование ислама в политических целях. Идеи исламского фундаментализма их не привлекали, да и вообще были им неведомы. Кроме того, областные и городские власти предприняли определенные шаги для ослабления «рекламы» съезда, в частности, астраханские СМИ никак не освещали подготовку и итоги конференции.
Несмотря на целый ряд трудностей, руководство АРДУМа все же ведет в определенном смысле результативную деятельность в области просвещения, образования и благотворительности. Большое внимание АРДУМ уделяет участию в мероприятиях, посвященных социальным проблемам, а также вопросам мира и взаимопонимания в стране в целом и в регионе в частности. Муфтий Назымбек-хазрят активно участвует в миротворческой деятельности и межконфессиональном диалоге, выступает на местных, всероссийских и международных форумах и конференциях с призывами сохранения мира и согласия между представителями всех конфессий и национальностей 59.
В ноябре 2000 года в Астрахани состоялся Миротворческий форум муфтиев Юга России. На него прибыли лидеры мусульман Северного Кавказа и Нижнего Поволжья, а также председатель ЦДУМ муфтий Талгат Таджуддин.
* *
*
Являясь одной из древнейших религиозных систем на территории Нижней Волги, ислам во многом определял — и определяет до сих пор — конфессиональную и этнокультурную ситуацию в Астра-
ханском крае. По данным переписи 2002 года «мусульманские» этносы составляли 25% от общей численности населения области. В том числе казахов по переписи насчитывалось 142 633 человека, татар — 70590, чеченцев — 10019, азербайджанцев — 8215, ногайцев — 4570, аварцев — 4217, лезгин — 3646, даргинцев — 3550, кумыков — 1356, турок — 1128 и узбеков — 1030. В начале третьего тысячелетия в жизни этого российского региона роль исламского фактора еще более возрастает, что лишний раз подчеркивает необходимость его углубленного и всестороннего изучения.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Плетнева С. А. Хазары. М., 1976. С. 41; Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 148.
2 Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе // Открытие Ха-зарии / Сост. и общ. ред. А. И. Куркчи. М., 1996. С. 363-365.
3 Новосельцев А. П. Указ. соч. С. 121.
4 Там же. С. 131; Заходер Б. Н. Указ. соч. С. 366.
5 Кади (араб. «назначающий», «приговаривающий»; также — кадий, кази, казы) — религиозный судья, отправляющий судопроизводство на основе шариата; факих (араб. «знающий») — богослов-законовед, знаток богословско-правового комплекса — фик-ха; хатиб (араб. хатиб — «оратор», «проповедник»; также хатып) — проповедник; обычно читал в мечети в дни праздничных и пятничных молитв проповедь хутбу.
6 Мазхаб(араб. «путь следования») — религиозно-правовая школа в исламе.
7 См. сообщение арабского путешественника Абу Хамида ал-Гарнати, который посетил Саксин во второй четверти XII века: Из глубины столетий / Сост., вступ. ст. и коммент. Б. Л. Хамидуллина. Казань, 2000. С. 98-99.
8 Малов Н. М., Малышев А. Б., Ракушин А. И. Религия в Золотой Орде: Учебное пособие. Саратов, 1998. С. 102-103; Васильев Д. В. Утверждение ислама как государственной религии в Золотой Орде // Гуманитарные исследования. Журнал фундаментальных и прикладных исследований, Астрахань, 2002. № 5. С. 21.
9 Малов Н. М., Малышев А. Б., Ракушин А. И. Указ. соч. С. 98-100.
10 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. Извлечения из сочинений арабских / Сост. В. Г. Тизенгаузен. СПб., 1884. С. 174, 230, 323; Т. 2. Извлечения из персидских сочинений / Сост. В. Г. Тизенгаузен, обраб. А. А. Ромас-кевича и С. Л. Волина. М. — Л., 1941. С. 206.
11 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды... Т. 2. С. 128.
12 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды... Т. 1. С. 306.
13 Малов Н. М., Малышев А. Б., Ракушин А. И. Религия в Золотой Орде... С. 111.
14 Сибгатуллина А. Т. Суфийские тарика среди тюркских народов // Сборник тезисов региональной научной конференции «Проблемы взаимодействия национальных культур» («Межэтнические общения в полиэтническом регионе»). Ч. 1. Астрахань, 1995. С. 84-86; Малов Н. М., Малышев А. Б., Ракушин А. И. Указ. соч. С. 111-112; Васильев Д. В. К вопросу о роли суфизма в исламизации Золотой Орды // Гуманитарные исследования... 2003. № 6. С. 19-24.
15 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды... Т. 1. С. 235, 379, 507; Т. 2. С. 205; Джандосова З. А. Казахстан // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь / Сост. и отв. ред. С. М. Прозоров. Т. I. М., 2006. С. 169.
16 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды... Т. 2. С. 206; Абашин С. Н. Занги-ата // Ислам на территории бывшей Российской империи... С. 152.
17 Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды... Т. 1. С. 307, 523.
18 Юртовские татары — субэтническая общность, сформировавшаяся, на наш взгляд, в окрестностях Астрахани во второй половине XVI — первой четверти XVII века. Ее основу составили переселившиеся под Астрахань ногайцы, выходцы из Большой Ногайской Орды и Орды Едисан, возможно включившие в свой состав остатки прежнего тюркского населения Астраханского ханства. В источниках того времени новая общность именовалась по разному: «ногаи», «татары», «ногайские татары», «астраханские татары», «юртовские татары». Для русских и иностранных авторов XVI—XIX веков обычным было расширительное употребление названия «татары» для обозначения разных тюркских народов, таких, как ногайцы, туркмены, казахи и др. Термин же «юртовские» в большинстве источников трактуется как «местные», «оседлые».
19 Агрыжанские татары — потомки смешанных браков индийцев (торговавших в Астрахани) с татарками; населяли Агрыжанскую городскую слободу.
20 Ногайцы-карагаши (от кара агач — «черный лес»), или «кундровские татары» (от кундрау — «степь»), — выходцы из Малой Ногайской (или Казиевой) Орды, располагавшейся в Прикубанье. В 1723 году эта группа была пленена калмыками и обложена данью. После ухода большинства калмыков в 1771 году обратно в Джунгарию карагаши освободились и перешли непосредственно в российское подданство. Им отвели для кочевий земли в Красноярском уезде Астраханской губернии. В 1788 году они основали два селения: Сеитовку на Ахтубе и Хожетаевку на р. Берекет.
21 В XVII веке через Нижнее Поволжье прошла первая «волна» туркменской миграции, получившая название «кавказской». Туркменские племена, увлеченные на запад калмыцкой экспансией, минуя Астрахань, поселились на Северном Кавказе (в совр. Ставропольском крае). Лишь отдельные улусы из этой первой группы присоединились к астраханским юртовским татарам. Вторая «волна», так называемая ман-гышлакская, осела в Астраханской губернии в 1793 году. Число туркмен пополнялось и в начале XIX века.
22 См., напр.: Гмелин С. Г. Путешествие по России для исследования трех царств природы. СПб., 1777. Ч. II. С. 180; Ольдекоп Ф. И. Медико-топография города Астрахани и его ближайшей окружности. СПб., 1870. С. 403, 434; Далингер А. Медико-статистическое исследование татарского населения Астраханского уезда. СПб., 1887. С. 12, 13, 16, 17; Небольсин П. И. Очерки Волжского низовья. СПб., 1852. С. 100-101; Резван Е. А. ал-Хаджж из России // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. Вып. 1. М., 1998. С. 97; Государственный архив Астраханской области (ГААО). Ф. 1. Оп. 2. Д. 1698. Л. 1; Ф. 290. Оп. 3. Д. 313. Л. 3-4 и др.
23 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. М., 2002. С. 569.
24 Гилянский гостиный двор — один из первых, наряду с Бухарским, торговых дворов, возникших в Астрахани. Они находились за чертой города, на огороженных местах с караван-сараями. На Гилянском останавливались купцы из Персии и Закавказья, на Бухарском — купцы из Средней Азии и Индии. Эти дворы стали ядром, вокруг которого сложились астраханские восточные колонии.
25 Зайцев В. И. Астраханское ханство. М., 2004. С. 202.
26 Челеби Эвлия. Книга путешествия (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века). Вып. 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья / Сост. и отв. ред. А. Д. Желтяков. М., 1979. С. 132.
27 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост. и автор ввод. статьи, коммент. и приложений Д. Ю. Арапов. М., 2001. С. 50-51.
28 Рыбаков С. Г. Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России // Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика)... С. 280.
29 Это явление получило в исламоведческой литературе название «народный ислам», под ним понимается синкретичный комплекс исламских и доисламских религиозных представлений. См., напр.: Гольдциер И. Культ святых в исламе (Мухамме-денские эскизы). М., 1938. С. 109; БасиловВ. Н. Культ святых в исламе. М., 1970. С. 6; Басилов В. Н., Снесарев Г. П. Введение // Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. Историко-этнографические очерки. М., 1986. С. 3; Поляков С. П. Традиционализм в современном среднеазиатском обществе. М., 1989. С. 69; Мустафина Р. М. Представления, культы, обряды у казахов (в контексте бытового ислама в Южном Казахстане в конце XIX—XX вв.). Алма-Ата, 1992. С. 3.
30 См. подробнее: Сызранов А. В. Демонологические представления тюрков Нижнего Поволжья // Перекрестки истории. Актуальные проблемы исторической науки: Материалы Всероссийской научной конференции 22-23 апреля 2004 г. / Сост. Д. В. Васильев. Астрахань, 2004. С. 102-107; он же. Культ предков в системе народного ислама тюркских народов Астраханского края // Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность. Тезисы научно-практической конференции. Вып. 6. 26-27 апреля 2004 г. Ростов-на-Дону, 2004. С. 176-179; он же. К вопросу о шаманстве у казахов и ногайцев-карагашей Нижнего Поволжья в XIX — начале XX вв. // Традиционная народная культура и этнические процессы в многонациональных регионах Юга России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 9-10 июля 2004 г. Астрахань, 2004. С. 108-116; он же. Культ мусульманских святых в Астраханском крае // Этнографическое обозрение, 2006. № 2. С. 127-143.
31 Дремков В. В. О муллах Астраханской губернии. Астрахань, 1912. С. 4, 14.
32 Имам (от араб. амма — «стоять впереди», «предводительствовать») — духовный руководитель мусульманской общины, в повседневной жизни руководитель общей молитвы в мечети. Имамы квартальных и сельских мечетей имеют, как правило, элементарное богословское образование, имамы соборных — специальное богословское образование и пользуются большим авторитетом у верующих. Ахун (перс. хаванд/ ахунд — «наставник», «господин») — наименование старших духовных лиц, знатоков шариата, почетное звание.
33 Фонды Астраханского государственного объединенного историко-архитектурного музея-заповедника. Отчет правления попечительства о бедных мусульманах города Астрахани за 1899 гражданский год. Астрахань, 1900. Л. 1-13; ГААО. Ф. 286. Оп. 2. Д. 514. Л. 13.
34 ГААО. Ф. 1. Оп. 12. Д. 722; Ф. 286. Оп. 2. Д. 297. Л. 51, 67-69, 88-89, 157, 163-164.
35 ГААО. Ф. 286. Оп. 2. Д. 297. Л. 67, 81, 88, 1157, 164.
36 ГААО. Ф. 286. Оп. 2. Д. 514. Л. 13.
37 Сысоев П. С. Из истории борьбы за установление Советской власти в Астрахани (исторический очерк). Астрахань, 1956. С. 31; Вереин Л. Е. Борьба за установление
Советской власти в Астрахани. Астрахань, 1957. С. 77; Ирмуратов Х. Октябрь в ауле. Волгоград, 1967. С. 59, 66; Викторин В. М., Нафтуллин А. Д. Ислам и население Астраханской области // Ислам и современность (методические рекомендации в помощь лекторам-атеистам). Астрахань, 1988. С. 33; ГААО. Ф. 1926. Оп. 2. Д. 10. Л. 2-4; Панин И. И. История Астраханского края (1900-1940 гг.). Астрахань, 1997. С. 68.
38 Сысоев П. С. Указ. соч. С. 33, 37, 43; Ирмуратов Х. Указ. соч. С. 52-53.
39 Сысоев П. С. Указ. соч. С. 55-56; Ирмуратов Х. Указ. соч.. С. 66-67, 69-70, 74.; Панин И. И. Указ. соч. С. 75, 85, 96.
40 ГААО. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 219. Л. 209-210.
41 Государственный архив современной документации Астраханской области (ГАСДАО). Ф. 6. Оп. 1. Д. 161. Л. 54.
42 ГАСДАО. Ф. 325. Оп. 25. Д. 137. Л. 89.
43 См., например: Из тьмы забвения: Книга памяти жертв политических репрессий. 1918-1954. Т. 1. Астрахань, 2000. С. 15, 34, 54, 416.
44 Маулид — праздник рождения Пророка Мухаммада.
45 См. например: ГААО. Ф.3371. Оп. 1. Д. 1. Л. 41; ГАСД АО. Ф. 325. Оп. 10. Д. 212. Л. 155-156; Ф. 325. Оп. 25. Д. 142. Л. 26; Оп. 20. Д. 54. Л. 7.
46 ГАСДАО. Ф. 325. Оп. 99. Д. 147. Л. 1.
47 ГАСДАО. Ф. 325. Оп. 25. Д. 137. Л. 93; Оп. 47. Д. 69. Л. 13, 20; Оп. 87. Д. 25.
Л. 113; Оп. 99. Л. 46; ГААО. Ф. 3371. Оп. 1. Д. 1. Л. 41; Ф. 325. Оп. 47. Д. 69. Л. 13;
Ф. 325. Оп. 87. Д. 25. Л. 113.
48 Основные направления социально-экономического развития Астраханской области в 2000 г. Астрахань, 2001. С. 49.
49 Булатов Г. Ш. Ислам в Астраханском крае // Идель (газета Астраханского областного общества татарской национальной культуры «Дуслык»), 1998, 27 января. С. 2; Силантьев Р. А. Новейшая история исламского сообщества России. М., 2006. С. 308. Хаджи-тархан — столица Астраханского ханства, город — предшественник современной Астрахани, археологические остатки которого расположены на правом берегу Волги, в 11-12 километрах выше современной Астрахани.
50 Мухтасибат — средняя ступень религиозной организации российских мусульман, духовное управление мусульманских общин внутри муфтията. Во главе мухтаси-бата стоит мухтасиб (от араб. ихтасаба — «учитывать, проверять») — должностное лицо, контролирующее соблюдение мусульманами норм исламской морали в личной и общественной жизни
51 Силантьев Р. А. Указ. соч. С. 305. Муфтият (муфтийат )— высшая ступень религиозной организации российских мусульман, духовное управление мусульманских общин определенного региона. Муфтий — знаток мусульманского права; разъясняет основные положения шариата. Принимает также решение по спорным вопросам в виде особого заключения (фатва), основываясь на принципах шариата и прецедентах.
52 Там же. С. 305-306.
53 Социально-экономическое развитие Астраханской области в 1997 г. Официальный доклад Администрации Астраханской области. Астрахань, 1997. С. 33.
54 Информационно-аналитический бюллетень (общественно-политическая ситуация в Астраханской области). Вып. № 2 (14). Астрахань, 2001. С. 16.
55 Информационно-аналитический бюллетень... Вып. № 1 (9). Астрахань, 2000. С. 22.
56 В начале 2000-х годов Аййуб Омаров отбыл из Астрахани в неизвестном нам направлении.
57 Интервью с Аййубом Омаровым 19 октября 1999 года // Полевые материалы автора. См. также: Сызранов А. В. Ваххабиты Астрахани // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня — 2 июля 2005 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. Ю. К. Чистов. СПб., 2005. С. 361; Магомедов А. К., Мацузато К., Викторин В. М. Ислам и политика в современной России: «ядро» и «периферия» мусульманского пространства. Ульяновск, 2006. С. 38-49; Бобровников В. О., Ярлыкапов А. А. Ваххабиты Северного Кавказа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. Т. I... С. 87.
58 Ланда Р. Г. Ислам в истории России. М., 1995. С. 255-257; Викторин В. М. Межэтническая ситуация в Астраханской области: культурные, социальные, политические проблемы. Методические рекомендации для студентов, педагогов и социальных работников. Астрахань, 1998. С. 11; Информационный бюллетень Администрации Астраханской области. Вып. № 4. Астрахань, 1999. С. 63; Бобровников В. О., Ярлыкапов А. А. Указ. соч. С. 90.
59 См., например: Информационно-аналитический бюллетень (общественнополитическая ситуация в Астраханской области). Вып. № 3 (7). Астрахань, 1999. С. 20.
