ИСКУССТВО КАК ФАКТОР ИНТЕГРАЦИИ И ДЕЗИНТЕГРАЦИИ В СОЦИАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 7:316

DOI 10.34823/SGZ.2022.3.51835

ШЕРЕМЕТ Александр Николаевич, кандидат социологических наук, доцент, старший научный сотрудник лаборатории социальноэкономических проблем человеческого развития Института социально-экономических проблем народонаселения ФГБУН ФНИСЦ РАН E-mail: 201071sh@gmail.com

Искусство как фактор интеграции и дезинтеграции в социальном пространстве

Статья посвящена анализу аспектов влияния искусства на интеграционные и дезинтеграционные процессы в социальном пространстве.

В статье предпринята попытка раскрытия сущности искусства как способа познания и отражения, социального поля и творческой деятельности. Проанализированы взаимообусловленность искусства и общества, социальное функционирование и эффективность искусства, современные виды социального искусства, в том числе в ракурсе практики социальной инклюзии.

Ключевые слова: искусство, социальная интеграция, социальная дезинтеграция, социальное искусство.

Жизнь общества, как и жизнь отдельно взятого человека, характеризуется постоянным движением и изменениями. Наиболее общая модель социокультурных изменений - это модель постоянно меняющихся повторяющихся процессов, таких как явления войны и мира, стабильные и нестабильные периоды, индивидуализм и коллективизм, классицизм и романтизм, идеализм и материализм, мир и анархия, пик и упадок, интеграция и распад. В разные эпохи, в своеобразных культурных системах люди по-своему осознают мир, понимают его сущность, организуют деятельность, определяют и налаживают отношения между собой и окружающим миром.

Социальная интеграция, в отличие от противоположного ей явления дезинтеграции, понимается как динамичный и принципиальный процесс продвижения ценностей, отноше-

ний и институтов, которые позволяют участвовать в социальной, экономической, культурной и политической жизни на основе равенства прав, справедливости и достоинства. Тем не менее, сегодня люди в обществе часто чувствуют себя изолированными и незначимыми, поскольку их ранее существовавшие системы ценностей разрушаются. Для таких людей дезинтеграция может рассматриваться как бегство от невыносимого чувства бессилия. Однако массовая дезинтеграция по мере разложения общества ассоциируется с чувством примитивного всемогущества. В таком состоянии возникает проблема в желании полного уничтожения существующего общества, которое воспринимается как враг [9].

Важное место в процессе интеграции и дезинтеграции в социальном пространстве отводится искусству. Различные подходы ученых к определению сущности феномена искусства, места в общественной жизни обусловили неоднозначность понимания этого сложного и многогранного явления. Среди распространенных понятий о том, что такое искусство, можно выделить такие, как: искусство - специфический способ познания действительности; способ отражения действительности; форма самовыражения художника; связь человека с Богом, Абсолютом, Космосом; особая знаковая система; способ получения удовольствия и т. д. Искусство трактуют и как субъективный образ объективного мира или как сложную многогранную разновидность человеческой духовно-практической деятельности. Все многочисленные теоретические осмысления сущности этого феномена еще более подчеркивают его многозначность и многомерность. Искусство рассматривается как явление, порожденное людьми, как феномен, который не только имеет человеческую природу, но и обеспечивает универсальность человека. Оно является своеобразной формой сочетания человека с окружающим миром, в частности с другими людьми. Им утверждаются ориентиры мировосприятия, определяется общая принципиальная позиция человека в его отношении к действительности. Искусство воспроизводит процесс переживания человеком реальных отношений, реализует неповторимость его духовного мира, отражает уровень его социальности, свободы, а также философские и нравственные наставления, творческие поиски и т.п. [5]. Оно воспроизводит, удваивает реальность человеческого мира в его наивысшей жизненной полноте и делает это благодаря системе чувств, представлений

и переживаний. Искусство способно одновременно аккумулировать в себе разновременные и разнокачественные реалии человеческого опыта и воплощать их в переживания. Это, с одной стороны, результат и процесс взаимодействий художника и действительности, а с другой - результат и процесс взаимодействий зрителя, слушателя и художественного произведения. Художника (творца) и потребителя (сотворца) объединяет действительность, которая является для них единственным началом. Поэтому искусство невозможно представить, как вне процесса его создания, так и вне процесса его восприятия, ибо это является фундаментом целостной сущности данного явления. Это процесс эмоционально-чувственного овладения художником действительности, зафиксированный в художественных произведениях, который воспроизводится потребителем благодаря восприятию этих произведений.

По мнению К.Б. Соколова, в искусстве воплощен опыт не одного поколения, а многих, им создается своеобразная биография человечества, фиксируются все качественные изменения, происходящие в его духовной жизни. Оно способно вобрать в себя и передать все разнообразие ситуаций взаимодействий человека и мира, человека и человека. Искусство социализирует индивида, является воплощением общечеловеческих идеалов. Оно формирует личность во всей ее сложности и глубине, выступает наиболее совершенной формой осмысления мира, передачи опыта отношение людей к нему, влияет на глубинные внутренние начала человека [9].

История мирового искусства - это большая летопись человеческой жизни, история мыслей и чувств, пережитых человечеством в непрерывных поисках истины, это возвращение нас в прошлые эпохи, сопереживания радости и горя как прошлых поколений, так и современников. История культуры показывает, что искусство, начиная с эпохи Античности, ставило перед собой цель совершенствования человека и общества. Все виды искусства Древней Греции (литература, скульптура, музыка, театр и др.) исповедовали идеал кало-кагатии и стремились к его воплощению. Традиция социологической теории и исследований рассматривала культурные изменения в создании и восприятии произведений искусства как зависимые от изменений положения классов, слоев, несущих групп и т. д. Наиболее очевидная и, возможно, самая крайняя нить в этой традиции обнаруживается в работах К.

Маркса [1], который предложил одну из наиболее всеобъемлющих теорий развития человеческих обществ от первых охотников-собирателей до индустриальной эпохи. Для К. Маркса основная структура обществ и сил исторических изменений основывалась на идее «основы и надстройки». В этой модели экономическая структура общества составляет основу, на которой покоятся культура и социальные институты, формируя его надстройку.

Для разных эпох характерны разные формы собственности и разные классовые структуры, у которых на протяжении всей истории были противоположные или противоречивые интересы. Для К. Маркса то, что делают люди, определяет то, кем они являются. То, что значит быть «человеком», определяется способностью, которой он обладает как вид, в частности умением творчески преобразовывать мир, в котором он живет, для удовлетворения его потребностей в выживании. С исторической точки зрения, несмотря на постоянную природу доминирования одного класса над другим, элемент человечества как создателя существовал всегда. Но с буржуазной революцией, ростом промышленности и капитализма, как отмечается в трудах К. Маркса, рабочие трудились только за заработную плату. Существенные элементы творчества и самоутверждения в свободном распорядке были заменены принуждением. К. Маркс описал экономические условия производства при капитализме в терминах отчуждения, которое относится к состоянию изоляции человека и его отделения от своего общества, чувства собственного достоинства и общей человечности [6]. У Э. Дюркгейма также обнаруживается, что изменения в религии, морали, законах и культурных ценностях, таких как индивидуализм, коренятся в возрастающей сложности общества. Для Э. Дюркгейма общество было больше, чем сумма его частей. Он утверждал, что индивидуальное поведение не то же самое, что коллективное, и что изучение коллективного поведения сильно отличается от изучения действий отдельного человека. Общество действовало как внешний сдерживающий фактор для индивидуального поведения. Э. Дюркгейм также считал, что социальная интеграция, или сила связей, которые люди имеют со своими социальными группами, была ключевым фактором социальной жизни. Как наблюдатель за своим современным социальным миром, особенно за беспокойной историей Франции конца XIX в., Э. Дюркгейм интересовался признаками того, что общество

того времени находится в процессе социальной дезинтеграции. Главная проблема заключалась в том, что «культурный клей», скрепляющий общество, рушился, и что люди становились все более разделенными. Согласно взглядам Э. Дюркгейма, доиндустриальные общества держались вместе механической солидарностью, поддерживаемым общим коллективным сознанием. Такие общества допускали низкую степень индивидуальной автономии.

В индустриальных обществах механическая солидарность заменяется органической солидарностью, социальным порядком, основанным на признании экономических и социальных различий.

В капиталистических обществах разделение труда становится настолько специализированным, что каждый занимается разными делами. Несмотря на повышенный уровень индивидуальной автономии общество сплочено, потому что каждый зависит от всех остальных. Вместо того чтобы наказывать членов общества за неспособность ассимилироваться с общими ценностями, органическая солидарность позволяет сосуществовать людям с разными ценностями. Хотя переход от механической к органической солидарности в конечном итоге выгоден для общества, Э. Дюркгейм отметил, что это может быть время хаоса. Один из результатов перехода -социальная аномия, в которой общество больше не имеет поддержки твердого коллективного сознания. Нет четких норм или ценностей, которыми можно руководствоваться и регулировать поведение. Э. Дюркгейм считал, что по мере того, как общества достигают продвинутой стадии органической солидарности, они избегают аномии, заново разрабатывая набор общих норм [10].

Французский социолог П. Бурдье исследовал не культуру и произведения искусства, а их институциональный контекст, который формирует, легитимирует и поддерживает те или иные ценности и вкусы. Благодаря ему в современной критике появились такие понятия, как «культурный капитал», «габитус». П. Бурдье утверждает, что в мире искусства идет борьба за власть определять ценность и идентификацию искусства через его производство. Все те, кто связан с искусством и те, кто, живя искусством и живя за счет искусства, противостоят друг другу в конкурентной борьбе за определение смысла и ценности произведения искусства. Идеи П. Бурдье о габитусе - совокупности диспозиций, склоняющих человека действо-

вать и реагировать определенным образом, порождают практики, восприятия и отношения, «которые являются регулярными без сознательной координации или регулируется каким-либо правилом» [13]. Эта динамика далее понимается через концепцию «культурного капитала» П.Бурдье, приписывающая символическое значение человеку (например, художнику) или объекту (например, произведению искусства) на основе воспринимаемого статуса в культуре. Общественно признанные правила и иерархии мира искусства узаконены культурно и символически [4].

Искусство как «эстетика повторения» создается внутри социальных систем центробежными силами, которые приводят к усилению феномена «избытка», влияющего на содержание, структуры, формы, дискурсы и способы его восприятия в целом. Эти центробежные силы преобладают внутри, а не снаружи социальных систем. События записываются, воспроизводятся, ритуализируются и повторно используются. Повторение символизируется как сечение жизни во всех ее сферах, от искусства, мифов и ритуалов до повседневной жизни. Это говорит о том, что построение смысла на самом деле является типом социального вспоминания, которое сегодня подчеркивается глобализацией распространения информации в реальном времени. Намеренное и творческое выполнение повторения можно даже рассматривать как перевод рефлексивности, когда память о прошлом обращено лицом к настоящему будущему. Эта рефлексивность, как правило, усиливается во времена кризиса, когда участие в искусстве становится альтернативой занятию политикой. С помощью искусства люди смогут действовать по-другому - в форме действия, предполагающей не только рефлексивность, но и изменчивость, необходимую для нахождения некодифициро-ванных решений в рамках уже известных эффектов [10]. Производительность, с этой конкретной социальной точки зрения, становится двигателем, который управляет всеми аспектами социальных отношений, от их наиболее публичного выражения в работе и досуге до их наиболее личного выражения в личной жизни человека. Этот процесс побудил различных авторов заявить, что социальное исполнение является «новой идеологией» современного общества [7]. С этой точки зрения искусство участия может стать альтернативой самой политике, параллельным полисом, гражданской силой вовлечения и вмешательства граждан, действующей в рамках гражданского общества и выходящей за рамки власти

государства. Так, например, креативность, распространившаяся на улицу в Португалии, была частью глобального процесса, начавшегося в 60-х гг. ХХ в., когда улица стала местом художественных практик - от ситуационизма Ги Дебора в Париже до граффити в Нью-Йорке. Это было время, когда французы в своей революционной борьбе против отчуждения досуга создавали свои «ситуации», превращая повседневную жизнь в «театр операций» и настаивая на том, что искусство должно быть «языком общения». А в Нью-Йорке огромное количество произведений искусства во многих жанрах создавалось одновременно, на тему улицы, а иногда и прямо на улице. А тем временем множество уличных артистов играли на инструментах или пели музыку всех видов, танцевали, исполняли или импровизировали пьесы, создавали события, окружающую среду и фрески и насыщали улицы. Многие проявления и конфронтации 60-х гг. ХХ в. стали заметными произведениями кинетического искусства и искусства окружающей среды, в создании которых участвовали миллионы людей [11].

Современная культура и искусство - это область, порождающая множество интеграционных процессов, среди них интеграция искусства и науки, искусства и технологий и т. д. Имея дело с изменениями в культуре и искусстве, которые можно наблюдать сегодня как отражение политической, социальной или экономической интеграции, следует использовать более осторожно такие широко использующиеся термины, как интеграция. Это связано в первую очередь с тем, что все еще существуют тяжело преодолимые различия в культуре, которые могут быть местными, национальными или региональными. Поскольку художники подходят к художественному диалогу с совершенно разных точек зрения, с совершенно разным опытом, это вызывает конфликты, общественные скандалы и небольшие, но настоящие культурные войны, которые приводят к отступлению в свои собственные культурные границы. Сейчас тот факт, что эти страны одна за другой выходят из своей изоляции, приводит к поднятию проблемы недостаточного знания искусства друг друга [3].

Третье тысячелетие отличается от прошлых эпох активным процессом переоценки ценностей, именно в современных условиях стремительно меняются не только, как мы сегодня это наблюдаем, геополитические реалии, философские системы и моральные наставления, но и фундаментальные

основы жизни - то, что долгое время составляло так называемые «культурные коды». Никогда духовный мир человека так не трансформировался, радикально не менялся, как сейчас, а человек не чувствовал себя настолько свободным и таким одиноким. Происходящая в современном мире глобализация вместе с положительными последствиями проявляет свои негативные начала, которые связаны с тем, что человек начинает ощущать свою беспризорность, неизвестную по масштабам негарантированность существования, социальную бездомность, страх, предчувствие катастрофического конца света и т.д. В этих условиях кардинальные изменения касаются и искусства. Оно создает принципиально новую действительность, которая отличается от реальной заметным обнаружением свободы. Стремительный рост свободы применительно к реальности делает искусство полем экспериментирования. Оно существенно отличается от того, чем было в прошлом. Меняется не только смысл искусства, а его предназначение и место в обществе. Паблик-арт нового жанра, социально-ориентированное искусство, реляционная и диалогическая эстетика, Arte til - существует множественность терминов, возникающих в последние десятилетия, что сигнализирует о растущем интересе к искусству, которое не просто тематическое, а привлекает человека к социальной активности, ответственности, сотрудничеству и т.п. 1990-е гг. были признаны решающим десятилетием для этого поворота. Хотя социально-экстравертные художественные практики существовали десятилетиями, они исторически были отодвинуты на задний план мира искусства. Еще в 80-е гг. ХХ в. новаторские практики социального искусства, коллективности и активности существовали скорее отдельно от высокого искусства [2].

Сегодня во многих случаях художественные интервенции, направленные на установление отношений с обществом, восстанавливают это участие и социальный эффект, чтобы выразить свои «крики на улице». Конкретным примером, среди прочего, является работа Уго Канойласа, молодого португальского художника. Одна из работ Канойласа, которая была включена в выставку «Люди» в EDP Foundation (2010) в Лиссабоне, представляла собой большую белую стену, состоящую из предложений, относящихся к людям. За ночь, после демонтажа выставки, художник тайно «установил» части фрески на улицах жилых домов среднего класса. Другой

совместный проект Jornal Mural и Canoilas, привел к появлению эфемерной газеты, «наклеенной» на стены Лиссабона. Его цель состояла в том, чтобы зарекомендовать себя как художественное вмешательство и политический вызов городской аудитории с «новостями о том, что произошло, хотя никто этого не видел или что не было засвидетельствовано в целом», что привело бы к «предложению интеллектуального капитала». Тексты этого искусства тайно вторгаются в общественное пространство, воспринимая его как «дискуссионный форум», где искусство может заложить основы для создания «общего языка», который может мобилизовать действия, ведущие к гражданским и политическим изменениям [5]. В современном контексте, который начинает обсуждать существование глобализированного искусства, работы Уго Канойласа, таким образом, демонстрируют одну из особенностей нашего времени: возвращение социального искусства в публичное пространство. В данном случае эти произведения вышли из выставочного пространства музея на улицу в многофокусном режиме, характерном для «прямого театра». Спустя некоторое время после этих художественных инсталляций на улицах всего мира возобновились гражданские события, что позволило наглядно продемонстрировать шаткость и неуправляемость, благодаря интенсивному использованию эстетических, гражданских и политических постановок. Они открывают новые формы политического выражения, которые можно анализировать в контексте теории производительности. Этот анализ может быть проведен на общей мизансцене в рамках новых социальных движений, рамки которых подразумевают понимание прошлого как «дебатов» и искусства как «процесса». Чтобы искусство оставалось в движении, люди, как акторы и сети актеров, должны изобретать искусство, размышлять над ним, экспериментировать с ним, помнить его (или хранить любым способом), обсуждать и передавать другим [8].

Идея «возврата» к прямому подходу к уличному искусству подчеркивает понятие излишества, подходящего для отбора и позитивного творчества. Но во времена «структурной гиб-ридности», которой способствует интенсификация обменов между всеми сферами общества (культурными, социальными, экономическими и политическими) и всеми региональными уровнями (локальным, региональным, глобальным и транслокальным), сама перформативность гибридного миме-

сиса или миметическая гибридность, в ее наиболее эфемерной и наиболее повторяющейся, наиболее разной и наиболее сходной форме, ускоряется. Социальное искусство стремится рефлексивно и перформативно вмешиваться в социальное, в котором периоды кризиса кажутся эквивалентными в определенном сценарии периодам восстания и революции. Искусство в это время может быть эффективным инструментом перед лицом несправедливости, апатии, недоверия, невежества и страха, способствует пониманию, общению, сочувствию, чувству общечеловечности и творческому поиску решений насущных системных проблем [10].

Наиболее интеграционным социальным видом искусства, объединяющим в себе различные средства воздействия на личность, является театр. Театральное искусство - один из самых древних и значимых видов творческой деятельности человека. В более ранних аналитических обзорах [12] нами было отмечено, что театр, в первую очередь как социальный институт, является средством адаптации и ориентации отдельного человека в обществе, позволяет овладеть системой социальных ценностей, повышает значимость и роль личности. Социально вовлеченные спектакли - известные попеременно как общественные представления, театр для социальных изменений и активистское искусство - стремятся познакомить людей с системами, в которые они встроены. Социальный театр относится к событиям, которые могут наладить партнерские отношения между артистическими и гражданскими группами, решать конкретные вопросы, важные для этих сообществ. Социальный театр «объединяет эстетика и политика» и является «взаимосвязанным, воплощенным и продолжительным». Идея социального театра также обращает внимание на характер публичного дискурса, который подскажут театральные события. Так, например, театральный коллектив Мнушкина известен тем, что использует эстетически красивые массивные театральные работы для социальной и политической критики конкретных местных и глобальных условий. Ее работа динамично укоренена в современном мире и реагирует на него. Театр угнетенных Боала использует исполнителей для постановки сцен, основанных на проблемах, которые распространены в этом сообществе и приветствуют участников аудитории, которые выходят на сцену, чтобы изменить то, как сцена разыгрывается. В Театре войны и Возвращении домой профессиональные актеры сосредотачивают внимание аудитории к словам и ситуациям, которые они

описывают. Большая часть этого искусства также имела политическую повестку дня, связанную с тем, чтобы сделать заметными голоса маргинализированных групп населения: СПИД-активизм, женское движение, движение против апартеида, гражданское движение, движение за права и свободы и т.д. [12].

Таким образом, искусство - это, помимо всего прочего, способ передачи культуры и накопления знаний, поскольку оно воплощает в жизнь и фиксирует убеждения, переживания, ожидания, страхи и надежды в форме, которую можно разделять (а также по-разному интерпретировать) вне времени, в котором оно создано. Тем не менее каждому типу общества присущ свой характер, доминирующий вид и стиль искусства. Дезинтеграция групп часто возникает в результате их интеграции. Следовательно, это культурное и художественное противостояние приводит к выводу о том, что возможна эскалация конфликтов между группами, народами, расами и культурами.

Современная социология рассматривает искусство как систему социально значимых действий, где происходит овладение личностью зрителя системой социальных ролей, социальным опытом, что и определяет функцию искусства в целом и социального театра в частности, отмечает его эффективность в ракурсе социальной инклюзии и, тем самым, интеграции общества, как способа регулирования социальных процессов и освоение общей культуры и коммуникации.

Литература:

1. Андреев А.Л. Марксистско-ленинская концепция искусства и принцип отражения / А.Л. Андреев. М.: Наука, 1988. - 206 с.

2. Гюйо Ж.М. Искусство с точки зрения социологии. 2-е изд. URSS, 2015. - 392 с.

3. Жидков В.С., Соколов К.Б. Искусство и общество. СПб.: Алетейя, 2005. - 592 с.

4. Калашникова А.А. Произведение в поле искусства: ставка, капитал, габитус / А.А. Калашникова // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. - 2017. - Т. 23. - № 1.

- С. 174-192.

5. Келеберда Н.Г. О целях и предназначении искусства в социокультурном контексте современности / Н.Г. Келеберда // Философия права. - 2017. - № 4(83). - С. 106-110.

6. Овсянников М.Ф. Искусство и капитализм / М.Ф. Овсянников.

- Москва: Искусство, 1979. - 343 с.

7. Орлова И.Б. Современные социологические теории: Э. Гидденс Ю. Хабермас П. Бурдье / И.Б. Орлова, Т.И. Шумилина // Наука. Культура. Общество. - 2010. - № 4. - С. 112-125.

8. Склез В.М. «Трава растет из середины»: современное искусство как пространство исследования социального / В.М. Склез // Шаги-Steps. - 2017. - Т. 3. - № 3. - С. 204-208.

9. Соколов К.Б. Социология искусства как часть искусствознания: становление и развитие // Художественная культура. - 2014.

- № 3 (12). - ISSN 2226-0072

10. Фриче В.М. Социология искусства. - Изд.5-е. - М., 2010. -208 с.

11. Человек в мире художественной культуры: Приобщение к искусству: процесс и управление / [Ю.У. Фохт-Бабушкин, В.Я. Нейгольдберг, В.Н. Дмитриевский и др.; Отв. ред. Ю.У. Фохт-Бабушкин]. - М.: Наука, 1982. - 335 с.

12. Шеремет А.Н. Социальный театр как способ преодоления социальной эксклюзии / А.Н. Шеремет // Социология. - 2021. - № 4.

- С. 227-235.

13. Шматко Н.А. «Социальные пространства» Пьера Бурдьё // Бурдьё Пьер. Социальное пространство: поля и практики: пер. с фр. / Сост., общ. ред. пер. и послесл. Н.А. Шматко. СПб.; М.: Алетейя; Институт экспериментальной социологии, 2007. ISBN 978-5-903354-03-0.

SHEREMET A.N. Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor, Senior Researcher at the Laboratory of SocioEconomic Problems of Human Development of the Institute of Socio-Economic Problems of Population of the Federal State Budgetary Institution FCTAS RAS

Art as a factor of integration and disintegration in social space

The article is devoted to the analysis of aspects of the influence of art on the integration and disintegration processes in the social space.

The article analyzes the interdependence of art and society, social functioning and effectiveness of art, modern types of social art, including from the perspective of the practice of social inclusion.

Keywords: art, social integration, social disintegration, social art.

Literature:

1. Andreev, A.L. Marxist-Leninist concept of art and the principle of reflection / A.L. Andreev. M.: Nauka, 1988. - 206 p.

2. Guyot J.M. Art from the point of view of sociology. - 2nd ed. -URSS, 2015. - 392 p.

3. Zhidkov V.S., Sokolov K.B. Art and Society. St. Petersburg: Aleteya, 2005. - 592 p.

4. Kalashnikova A.A. A work in the field of art: rate, capital, habitus / A.A. Kalashnikova // Bulletin of the Moscow University. Series 18. Sociology and Political Science. - 2017. - Vol. 23. - No. 1. - pp. 174-192.

5. Celeberda N.G. On the goals and purpose of art in the socio-cultural context of modernity / N.G. Celeberda // Philosophy of Law. -2017. - № 4(83). - Pp. 106-110.

6. Ovsyannikov M.F. Art and capitalism / M.F. Ovsyannikov. -Moscow: Iskusstvo, 1979. - 343 p.

7. Orlova I.B. Modern sociological theories: E. Giddens, Y. Habermas, P. Bourdieu / I.B. Orlova, T.I. Shumilina // Nauka. Culture. Society. - 2010. - No. 4. - pp. 112-125.

8. Sklez V.M. "Grass grows from the middle": contemporary art as a space for social research / V. M. Sklez // Steps-Steps. - 2017. - Vol. 3. - No. 3. - pp. 204-208.

9. Sokolov K.B. Sociology of art as part of art studies: formation and development // Artistic culture. - 2014. - № 3 (12). - ISSN 2226-0072

10. Fritsche V.M. Sociology of Art. - Ed. 5-E. - M., 2010. - 208 p.

11. People in the world of artistic culture: Introduction to art: process and management / [Yu.U. Focht-Babushkin, V.Ya. Neigoldberg, V.N. Dmitrievsky, etc.; Ed. Yu.U. Focht-Babushkin]. M.: Nauka, 1982. - 335 p.

12. Sheremet A.N. Social theater as a way to overcome social exclusion / A.N. Sheremet // Sociology. - 2021. - No. 4. - pp. 227-235

13. Shmatko N.A. "Social spaces" by Pierre Bourdieu // Bourdieu, Pierre. Social space: fields and practices: trans. from the French / Comp., General ed. trans. and afterword by N.A. Shmatko. - St. Petersburg.; M.: Aleteya; Institute of Experimental Sociology, 2007. ISBN 978-5903354-03-0.