CC BY
51
Мурунова A.B. Ментальные аспекты правового регулирования международных отношений
Примечания
1. См.: Кожевников В.П. Ментальный образ России и русских / В.П. Кожевников, A.B. Мурунова. — Н. Новгород, 2008. — C. 51—64.
2. См.: Гаврилов В.В. Взаимодействие международной и национальной правовых систем и правосознание //Журнал российского права. — 2006. — № 2. — С. 34.
3. См.: Гаврилов В.В. Теории согласования международных и внутригосударственных правовых норм // Государство и право. — 2005. — № 12. —C. 63; Гаврилов В.В. Взаимодействие международной и национальной правовых систем и правосознание // Журнал российского права. — 2006. — № 2. — C. 134.
4. См.: Тихомиров Ю.А. Право: национальное, международное, сравнительное // Государство и право. — 1999. — № 8. — С. 10.
5. См.: Государство и право. — 1995. — № 12. — С. 155.
6. См.: Буткевич О.В. Формирование международно-правовой идеологии раннего Средневековья // Государство и право. — 2007. — № 9. — С. 81.
7. См.: Собрание законодательства РФ. — 2000. — № 2. — Ст. 170.
8. См.: Кожевников В.П. «Умом Россию не понять...». — Н. Новгород, 2004. — С. 48—73.
9. См.: ЭкимовА.И. Политические интересы и юридическая наука // Государство и право. — 1996. — № 12. — С. 6.
10. См.: Гаврилов В.В. Взаимодействие международной и национальной правовых систем и правосознание / /Журнал российского права. — 2006. — № 2. — С. 134.
11. См.: Тузмухамедов Р.А. Фольклорное право (Очерки теории и практики неписаного права) // Государство и право. — 1995. — № 11. — С. 158—159.
12. См.: Зыкин И.С. Обычаи и обыкновения в международной торговле. — М., 1983. — С. 10—11.
13. См.: Канашевский В.А. Международные (межгосударственные) обычаи как регуляторы частноправовых отношений // Государство и право. — 2008. — № 7. — С. 88—89.
14. См.: Тузмухамедов Р.А. Указ. соч. — С. 158.
15. См.: Нерсесянц В.С. Процесс универсализации права и государства в глобальном мире // Государство и право. — 2005. — № 5. — С. 43.
С.Ю. Суменков
Суменков Сергей Юрьевич — доцент кафедры теории государства и права и политологии Пензенского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент
E-mail: [email protected]
Исключения в праве как результат отображения многообразия жизни
В статье проводится исследование такого неоднозначного феномена, как исключения в праве. Подчеркивается, что исключения из общих правил появляются как результат разнообразия охватываемых правом общественных отношений. По мнению автора, унифицированные правила, составляющие основу правового регулирования, не в состоянии учесть всего многообразия жизненных ситуаций, поэтому и нужны исключения, которые, не нарушая правила, придают необходимую гибкость и дифференцированность процессу реализации права.
The article is devoted to the research of such an ambiguous phenomenon as exceptions within law. The author emphasizes that exceptions to general rules appear as a result of the variety of social relations covered by law. In the author’s opinion all unified rules forming a basis of legal regulation cannot consider the variety of life situations. Therefore you need exceptions which give necessary flexibility and differentiation to the process of law realization without breaking the rules.
Наличие исключений в сфере действия права обусловлено прежде всего тем, что право — это неотъемлемая часть социального регламентирования, а также что в праве «аккумулируются экономические, социальные, культурные и иные интересы и притязания различных классов, слоев и групп населения»1.
Подобная интеграция объективно не может происходить на основе единых стандартных нормативов поведения. Сама специфика человеческого общества: чрезвычайное разнообразие многочисленных, зачастую противоречивых интересов со-
ставляющих его коллективов и отдельных индивидов; предельно широкий спектр регулируемых правом, находящихся в постоянной динамике общественных отношений допускает возможность отступления от общепринятых юридических правил, исключений из них.
Право тем самым объективно не в состоянии учитывать и регламентировать всю полноту и разнообразие конкретных ситуаций, особенно в контексте признания его эталонной природы. Однако то, что законодатель не закрепляет правила разрешения того или иного происшествия, хотя и доста-
точно редкого, но имеющего место быть в реальности, совершенно не означает, что данный случай однозначно не включается в орбиту правового регулирования.
В связи с этим представляется весьма неоднозначным высказывание В.И. Ленина о том, что «всякое право есть применение одинакового масштаба к различным людям, которые на деле не одинаковы, не равны друг другу»2.
Между тем следует задаться вопросом об эффективности применения «одинакового масштаба» к неодинаковым в силу многочисленных факторов (как социальных, так и биологических) людям. Люди не могут быть одинаковы, так же как не могут быть тождественны отношения между ними, обстоятельства, жизненные ситуации, нуждающиеся в правовом урегулировании.
Думается, эталонная природа права проявляется не в одинаковом масштабе его действия, а в таких качествах, как всеобщность и нормативность.
Всеобщность, действительно, отличает право от иных регуляторов, подразумевая то, что правовое регулирование проецируется на весь социум. Однако всеобщий характер права не стоит воспринимать как «одинаковость» правового регулирования; оно не означает игнорирования всей полноты бытия, влияния социальных факторов на процесс пра-воообразования и правореализации. Не случайно в приведенной выше норме Налогового кодекса РФ содержится указание на то, что «приустановле-нии налогов учитывается фактическая способность налогоплательщика к уплате налога» (ч. 1 ст. 3 НК РФ). Совершенно правА.И. Экимов, когда пишето том, что «многими юристами разделяется понимание нормативности не только как общего масштаба поведения, но и как его социальной оправданности, соответствия объективным закономерностям и объективной необходимости, как принципа и порядка обмена социальными ценностями...»3. Поэтому, например, такие наказания, как возмездное изъятие либо конфискация орудия совершения или предмета административного правонарушения (ст. 3.6, 3.7 КоАП РФ) не применяются в отношении охотничьего оружия, боевых припасов и другихдоз-воленных орудий охоты или рыболовства к лицам, для которых охота или рыболовство являются основным законным источником средств к существованию. Этим же лицам не назначается такое наказание, каклишение специального права в виде права осуществлять охоту (ч. 4 ст. 3.8 КоАП РФ).
Тем самым социальные факторы, реально присутствующие в жизни общества, детерминируют законодательную разноплановость при установлении административных наказаний. В связи с этим можно только согласиться с И.А. Муравьевым, который, характеризуя законодательные исключения из общих правил, пишет: «Это субъективная, индивидуальная «привязка» правоположения к конкретной жизненной ситуации, поэтому от законодателя требуется максимально точно учесть все нюансы подобного социального опыта, чтобы
обеспечить органичное «вживление» закона в социум»4.
Именно синтез различных факторов, детерминирующих содержание права, не может не отражаться на одном из таких важнейших качеств последнего, как нормативность.
Нормативность права в доминанте своей обозначает создание единых моделей и стандартов поведения. В.В. Лазарев, рассматривая нормативный подход к праву, справедливо отмечает, что «нормативный подход больше, чем какой-либо другой, подчеркивает определяющее свойство права — его нормативность. Иметь в виде руководства общее правило — это благо, особенно если оно всеобщее и устойчивое»5.
Не оспаривая в целом данную позицию, хотелось бы отметить, что, во-первых, устойчивость не стоит априори воспринимать как сугубо положительное качество. Устойчивость может означать не только постоянство и стабильность, но и консервативную статичность, неспособность оперативно реагировать на постоянное изменение общественных отношений. «Категория «устойчивость» и «развитие», — верно замечает Т.М. Пряхина, — некоторым образом исключают друг друга. Развитие происходит именно потому, что система является неустойчивой. Стабильные системы не развиваются»6.
Так, можно констатировать, что чем более общую природу имеет правило, то тем более оно устойчиво; устойчиво потому, что именно в силу своего общего характера во многом декларативно, устанавливает лишь в самом «размытом» виде контуры правовой регламентации, но не осуществляет ее.
Во-вторых, и это самое главное, интерпретируя цитату В.В. Лазарева, следует отметить, что исследователь однозначно не отождествляет такие качества, как «общее» и «всеобщее», общее правило — благо, если оно всеобщее.
Всеобщий характер права, как уже отмечалось выше, никаким образом не отрицает многообразия подпадающих под правовое регулирование общественных отношений. Поэтому, воспринимая право в аспекте нормативного подхода как совокупность предписаний общего характера, надо понимать, что подобное означает рассчитанность права не на отдельное, разовое применение, а на множество случаев разного вида и неперсонифициро-ванных субъектов, на которых оно действует.
Уникальность права как особого социального регулятора заключается втом, что оно, обладая качеством всеобщности, в состоянии дифференцировать регламентируемые им общественные отношения.
Право не только может, но и должно предусматривать в своих нормах возможности учета специфики и своеобразия как самих правоотношений, так и специфических личностных свойств их субъектов, которым в рамках установленных правом ориентиров дозволено проявлять автономию воли, исходя из различных даже сугубо личных
Суменков С.Ю. Исключения в праве как результат отображения многообразия жизни
Суменков С.Ю. Исключения в праве как результат отображения многообразия жизни
мотивов. Показательной в этом отношении служит норма, установленная в части 2 статьи 617 ГК РФ, в соответствии с которой арендодатель не вправе отказать наследнику арендатора во вступлении в договор на оставшийся срок его действия, за исключением случая, когда заключение договора было обусловлено личными качествами арендатора.
Вследствие этого нельзя согласиться с позицией Н.В. Варламовой, согласно которой «право видит человека не во всем многообразии его личностных проявлений, а лишь как носителя определенной социальной роли: кредитора, должника, правонарушителя, потерпевшего, депутата, военнослужащего, нетрудоспособного и т. п. Если сугубо личностные особенности право просто игнорирует, то со спецификой разных социальных ролей оно иногда вынуждено считаться»7.
Более выверенную точку зрения высказывают А.В. Малько и И.С. Морозова: «Особенность социальной роли, выполняемой тем или иным субъектом, довольно часто зависит от его индивидуаль-ныххарактеристик(пола,возраста, состояния здоровья, семейного положения). Специфика фактического положения субъектов учитывается правом с помощью использования специальных средств юридической дифференциации. Это позволяет данному социальному регулятору в той или иной степени учитывать грани, стороны опосредуемых общественных отношений»8.
«Формализм» права не означает стирания всех различий междулюдьми. Выступая в качестве нормативно-ценностного регулятора общества, право не может не учитывать разнообразие ценностей.
Примером гибкости и максимального учета правом всех объективных и субъективных обстоятельств жизни, достигаемого посредством исключений, служит исключение, закрепленное в «Положении о порядке присуждения ученых званий», утвержденном постановлением Правительства РФ от 29 марта 2002 года № 1949 (в ред. постановлений Правительства РФ от 20 апреля 2006 г. № 22810; от 2 июня 2008 г. № 42411; 6 мая 2009 г. № 39012).
Так, согласно общему правилу, ученое звание профессора присваивается докторам наук (естественно, при соблюдении прочих условий, перечисленных в Положении). Однако пунктом 7 II раздела вышеназванного нормативного документа установлено: «Ученое звание профессора по кафедре может быть присвоено, в виде исключения, кандидатам наук».
Данное исключение может быть реализовано, только если претендент соответствует достаточно многочисленным и строгим критериям, определенным в этом же пункте. Их соблюдение как раз свидетельствует о том, что человек, хотя и не имеющий ученой степени доктора наук, по своим личным, профессиональным и иным качествам, достоин присуждения высокого искомого звания.
Примером иного рода, но также показывающим способность исключений «раздвигать» установлен-
ные правом пределы, смягчать ихжесткость, обеспечивать соответствующую объективным условиям, интересам и потребностям людей эластичность правовых предписаний, является государственное признание религиозных браков, заключенных на оккупированных территориях в период Великой Отечественной войны, и фактических брачных отношений, возникших до 8 июля 1944 года13. Это исключение, детерминированное трагедией войны и оккупации, в соответствии с частью 7 статьи 169 Семейного кодекса РФ действует и в настоящее время. Поэтому можно вполне согласиться с тем, что право — «феномен с бесконечно разнообразным жизненным содержанием»14. Следовательно, для всего многообразия жизни нельзя использовать единый эталон, стандарт, правило. В противном случае право превратится в аморфную, реально не работающую и даже тормозящую общественное развитие систему юридических норм.
Игнорирование разнообразного характера общественных отношений, фактических обстоятельств, личности людей в конечном счете приве-детк несправедливости, а еще И. Кант писал: «Ничто не возмущает нас больше, чем несправедливость: все другие виды зла, которые нам приходится терпеть, ничто по сравнению с ней». В недопущении и устранении подобного и заключается смысл присутствия исключений в праве.
Наличие исключений из общих правил, как думается соответствуеттакому важнейшему признаку права, как нормативность. «Нормативный характер права, — писал О.Э. Лейст, —дает возможность выразить типичные для данного общества противоречия и способы решения возможных споров и конфликтов»15.
По нашему мнению, такая возможность появляется в связи с тем, что право, с одной стороны, устанавливает модель, меру, образец должного поведения людей, с другой, — будучи результатом отражения реального мира, предусматривает определенные возможности отступления от общеобязательного эталона.
Нормативность, таким образом, означает не столько то, что право — равная для всех мера16, сколько то, что не только установленные государством юридические правила, но и исключения из них, опосредованы в правовую форму, закреплены прежде всего в норме права. «Специфика правовой нормативности, требующая ее «жизненного» измерения, заключается в остро выраженной зависимости норм от конкурирующих интересов; в наличии множественности норм и множественности способов их интерпретации»17.
Правовые исключения не противоречат нормативной сущности права, а, более того, ей соответствуют. Исключения также обладают абстрактностью, они конкретны, но не индивидуальны. Потому С.С. Алексеев, характеризуя режим исключений, правильно отмечает, что «он с социальной стороны обеспечивает высокий уровень нормативности и вместе с тем учет своеобразных жизненных ситуа-
ций»18. Например, заготовка и сбор недревесных лесных ресурсов представляют собой предпринимательскую деятельность, связанную с изъятием, хранением и вывозом соответствующих лесных ресурсов из леса. Такая деятельность, по общему правилу, возможна только на основании договоров аренды лесных участков (ч. 1,4 ст. 32 Лесного кодекса РФ). Однако часть 4.1 статьи 32 Лесного кодекса РФ устанавливает исключение из данного правила, связанное с традициями проведения новогодних праздников. Так, согласно указанной норме, в исключительных случаях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации, допускается осуществление заготовки елей и (или) деревьев других хвойных породдля новогодних праздников гражданами, юридическими лицами на основании договоров купли-продажи лесных насаждений без предоставления лесных участков, какэто предусмотрено общими правилами.
Тем самым наличие исключений из правил в орбите правового регулирования объясняется прежде многообразием охватываемых правом отношений.
Проблема правового регулирования заключается в объективной невозможности его осуществления посредством установления единых эталонов поведения. Правила как предписания обобщенного характера не в состоянии учитывать разнообразие жизненных ситуаций, неоднородность субъектов, сложный характер их взаимосвязей.
Соответственно, объективно существующие в жизни факторы детерминируют появление исключений из правил.
В качестве примера можно привести исключение из общего правила, требующего обязательного согласия на усыновление ребенка, достигшего возраста десяти лет (ч. 1 ст. 32 СК РФ).
Подобное исключение закреплено в части 2 статьи 132 Семейного кодекса РФ, которая гласит: «Если до подачи заявления об усыновлении ребенок проживал в семье усыновителя и считает его своим родителем, усыновление, в порядке исключения, может быть произведено без получения согласия усыновляемого ребенка».
Иное решение вопроса повлекло бы причинение психической травмы ребенку, способствовало бы раскрытию тайны усыновления.
Исключительная норма, содержащаяся в части 2 статьи 132 Семейного кодекса РФ обусловливает появление еще нескольких исключений, таких как:
а) исключение из правила о том, что изменение фамилии, имени и отчества усыновленного ребенка, достигшего возраста десяти лет, может быть произведено только с его согласия (ч. 4. ст. 134СКРФ);
б) исключение из правила об обязательном согласии ребенка на записьусыновителей в качестве его родителей (ч. 2 ст. 136 СК РФ).
Более того, названное исключение корреспондирует процессуальному положению, установлен-
ному статьей 273 ГПК РФ, в соответствии с которым заявление об усыновлении рассматривается в закрытом судебном заседании с обязательным участием усыновителей (усыновителя), представителя органа опеки и попечительства, прокурора, ребенка, достигшего возраста четырнадцати лет, а в необходимых случаях родителей, других заинтересованных лиц и самого ребенка в возрасте от десяти до четырнадцати лет.
Верховный Суд РФ, разъясняя данную норму, в своем постановлении подтвердил установленное в Семейном кодексе РФ исключение, указав, что «исходя из положений пункта 2 статьи 132 Семейного кодекса РФ суд вправе рассмотреть дело без участия ребенка, достигшего возраста четырнадцати лет, и без получения его согласия на усыновление, если до подачи заявления об усыновлении ребенок проживал в семье усыновителя и считает его своим родителем»19.
Кроме того, закрытый порядок проведения судебного заседания при рассмотрении такого рода дел также выступает в качестве исключения из общего правила о гласности судопроизводства.
Таким образом, установленный факт реального проживания ребенка в семье усыновителя, воспринимаемого ребенком в качестве родителя, имплементирует возникновение целого комплекса исключений, охватывающих как минимум несколько отраслей права (как материального, так и процессуального), а также дополнительных разъяснений одного из высших судебных органов страны.
Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать следующие выводы:
— огромный, без преувеличения, диапазон охватываемых сторон жизни общества обусловливает появление исключений из правил в сфере права;
— исключения — компонент соответствующий смыслу и содержанию права, прежде всего, таким признакам последнего, как всеобщность и нормативность;
— присутствие исключений в праве позволяет последнему как государственно-властному регулятору быть высокочувствительным к природе регулируемых им объектов. Благодаря исключениям достигается соответствие между правом и подлинными условиями социальной среды. В связи с этим, бесспорно, прав С.С. Алексеев, считающий, что «развитие, да и самое существование права как института демократии, гуманизма и прогресса во многом связано с исключениями»20;
— сущность и содержание исключений в праве нуждаются в дальнейшем теоретическом изучении и научном осмыслении.
Примечания
1. Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). — М., 2005. — С. 60.
2. Ленин В.И. ПСС. — Т. 33. — С. 93.
Суменков С.Ю. Исключения в праве как результат отображения многообразия жизни
Суменков С.Ю. Исключения в праве как результат отображения многообразия жизни
3. Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. — Л., 1984. — С. 31.
4. Муравьев И.А. Законодательное исключение (теория, практика, техника): Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2009. — С. 13.
5. Лазарев В.В. Поиск права //Журнал российского права. — 2004. — № 7. — С. 10.
6. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина современной России. — Саратов, 2002. — С. 40.
7. Варламова Н.В. Аксиологический аспект право-понимания. Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. — М., 1996. — С. 13—14.
8. Малько А.В. Льготы в российском праве (Проблемы теории и практики) / А.В. Малько, И.С. Морозова. — Саратов, 2004. — С. 26.
9. Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 14. — Ст. 1302.
10. Собрание законодательства РФ. — 2006. — № 17. — Ч. II. — Ст. 1881.
11. Собрание законодательства РФ. — 2008. — № 23. — Ст. 2714.
12. Собрание законодательства РФ. — 2009. — № 19. — Ст. 2347.
13. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года «Об увеличении государственной по-
мощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении высшей степени отличия — звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль материнства» // Ведомости Верховного Совета СССР. — 1944. — № 37.
14. Иеринг Р. Цель в праве // Избранные труды. — Самара, 2003. — С. 262.
15. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. — М., 2008. — С. 62.
16. Восприятие права как равной для всех меры и единого масштаба поведения характерно и для К. Маркса, определяющего право именно в таком ракурсе. См.: Маркс К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — 2-е изд. — Т. 19. — С. 19.
17. Малько А.В. Правовая жизнь общества: Учебное пособие / А.В. Малько, А.Е. Михайлов. — Саратов, 2007. — С. 16.
18. Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. — М., 1989. — С. 201—202.
19. См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 апреля 2006 года № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2006. — № 6. — С. 2—10.
20. Алексеев С.С. Указ. соч. — С. 256.
А.М. Хужин
Хужин Альфир Мисхатович — докторант кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии
МВД России, кандидат юридических наук, доцент
E-mail: [email protected]
Невиновное поведение в праве: методология современного общетеоретического исследования
В статье предлагается авторский взгляд на проблему формирования методологии современного общетеоретического исследования на примере концепции о невиновном поведении в праве. Предложены конкретные методологические подходы и средства, которые могут быть положены в гносеологические основы исследования в области общей теории права.
The article offers the author’s viewon the issue of forming the methodology of modern general theoretical studies in the concept of innocent conduct in law. Offered specific methodological approaches and tools that can be used as the epistemological basis of research in the general theory of law.
Современное юридическое исследование по проблеме общетеоретического характера, претендующее на роль концепции, должно обладать соответствующей целостной методологией. При этом представляется важным, чтобы используемые в научном труде методы были подчинены решению рационально сформулированных проблем и ориентированы на предмет и объект знания в области общей теории права. Полученное знание выступает как итог познания не только самого объекта, но и
методов его изучения. Более того, сам результат исследования должен иметь практическое применение, ибо практика является одним из критериев подтверждения теории, основанной на методологически выверенной концепции. Именно практическая применимость выработанной теории в праве будет являться как свидетельством правильного выбора предпосылочных методологических установок, так и подтверждением верно использованных приемов и способов познания.
