CC BY
40КРЫМ И ЛИТЕРАТУРА СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
УДК 82-94
ИСХОД РУССКОЙ АРМИИ ИЗ КРЫМА (1920). ПО МАТЕРИАЛАМ ВСЕРОССИЙСКОЙ МЕМУАРНОЙ БИБЛИОТЕКИ АЛЕКСАНДРА СОЛЖЕНИЦЫНА
Есина Тамара Владимировна,
главный специалист Дома русского зарубежья им. А. И. Солженицына (Российская Федерация, г. Москва)
Аннотация. Автор статьи публикует с комментариями выдержки из мемуаров эмигрантов, которые были участниками событии 1917-1922 в России. Идея собрать мемуары была осуществлена Александром Исаевичем Солженицыным, претворившись в создание Всероссийской Мемуарной Библиотеки (ВМБ), «сгусток народной памяти и опыта».
Ключевые слова: революция 1917 года, эмиграция, А.И. Солженицын, Крым, исход Русской Армии из Крыма, исход Русской Армии из Приморья.
В декабре 1975 года газета «Русская Мысль» опубликовала Со-лженицынское «Обращение к русским эмигрантам, старшим революции». Александр Исаевич, изгнанный из Советского Союза, работал тогда над эпопеей «Красное Колесо» и в своем обращении просил соотечественников, «живых участников» событий 1917-1922 годов, присылать ему свои воспоминания, «свободные от оболганий», «искажений» и «укрытий». Чтобы можно было по крупицам «самых простых жизней» объективно воссоздать нашу историю, чтобы не ушла «в беспамятность» та «бурная пора».
В общей сложности на призыв писателя откликнулись более тысячи эмигрантов, людей разных сословий, разбросанных по всему миру. Тогда и возникла у Александра Исаевича мысль создать Всероссийскую Мемуарную Библиотеку (ВМБ), «сгусток народной памяти и опыта».
© Т.В. Есина, 2017
Материалы ВМБ составляют основной архивный фонд Дома русского зарубежья, ныне носящего имя писателя.
Мемуары, полученные Александром Исаевичем, разнятся по объему - от нескольких страниц до многотомных повествований. Писали крестьяне и фабрично-заводские рабочие, генералы и вольноопределяющиеся, мелкопоместные дворяне и столичные чиновники, купцы и духовенство, аристократы и техническая интеллигенция. И везде - конкретная судьба, неотделимая от исторических судеб России. Поэтому и темы общие: Первая мировая война, жизнь до и после революционных событий 17-го, разруха и голод, становление Добровольческой армии, Гражданская война, драматичный исход из России.
Что естественно, значительную часть фонда составляют воспоминания военных.
Спустя годы после описываемых событий они анализируют причины поражения Русской Армии и называют среди основных усталость в затянувшейся войне, недостаток патронов и снарядов, действия многочисленных банд зеленых, голод и свирепствовавший сыпной тиф, рано наступившие морозы, неготовность флота перевезти огромное количество военных и мирных беженцев, ошибки высшего военного руководства, а также предательство союзников. И каждый описывает тяжкий путь отступления и драматичный уход из России.
Эти воспоминания можно условно разделить на две большие группы и обозначить их как «Исход Русской Армии из Крыма» и «Исход Русской Армии из Приморья».
К весне 1920 года гибель добровольческого дела становилась все очевиднее. На Юге России сосредоточилось огромное число военных и гражданского населения, которое готово было бежать безразлично куда, только бы не попасть в большевистские руки. Крым виделся всем последней надеждой на соединение раздробленных сил Добровольческой армии, способных остановить продвижение красных, восстановить утраченные позиции и разгромить силы большевиков.
Вот что пишет Владимир Драшусов:
«Общее положение к тому времени было такое: Добровольческой армии уже не существовало. Жалкие остатки ее, побросав решительно все, добрались частью до Новороссийска, частью укрывались за Перекопом. <.. .> Общею целью было добраться до Крыма и там, на последнем клочке родной земли, под защитой казавшихся неприступными Перекопских позиций, осмотреться, опомниться и тогда уже решать свою судьбу и судьбу всего дела» [1, ед. хр. М-26, л. 17].
Путь до спасительных берегов Крыма шел через Новороссийск. В городе же было неспокойно. Его постоянно тревожили скрывающиеся в окрестных горах зеленые и многочисленные дезертиры, занимавшиеся
налетами и грабежами. Огромная волна беженцев, наводнившая город, не находя нигде прибежища, жестоко страдала от холода, голода и болезней. Свирепствовал сыпной тиф.
Морское сообщение Новороссийска с Крымом было обставлено с большими трудностями. Пароходы ходили редко, в неопределенные сроки, часть их оказалась в ремонте. И, как следствие, на побережье Кавказа оказались брошенными на произвол судьбы многие тысячи бойцов-добровольцев, которых будет так недоставать во время обороны Крыма.
Как пишет Борис Павлов, который в 13 лет потерялся в потоке беженцев, был усыновлен Алексеевским полком и проделал с ним весь путь отступления из Новороссийска в Крым, а потом в Галлиполи, «тра -гедия Крыма началась с трагедии Новороссийска».
«Под вечер мы добрались до Новороссийска. Город был как взбудораженный муравейник. На улицах люди, куда-то спешившие, и военные, и штатские, пешие и конные. Всюду брошенные повозки, орудия, передки, автомашины. Но что особенно усугубляло мрачную картину - это брошенные хозяевами лошади. Худые и изможденные, они понуро стояли или медленно передвигались в поисках пищи.
Как воспоминание, характеризующее Новороссийск этого дня, осталась в памяти картина "ликвидации" огромных армейских складов. С треском разбивались ящики, чтобы узнать их содержимое; здесь же раздевались и примеряли одежду, хватали часто совсем неподходящую; здесь же закусывали консервами с галетами. Здесь было всех видов обмундирование. Начиная с шерстяных носков и теплого белья до кожаных полушубков; разного рода консервы, шоколад, сгущенное молоко; велосипеды и, главное, много различных медикаментов и т. п. Все это зачем-то экономилось, а на фронте люди мерзли, отмораживали ноги и руки, часто погибали от нехватки нужных лекарств. Теперь все это бросалось, раздавалось кому угодно. Это был не грабеж, т. к. это было разрешено. Охваченные общим психозом получить что-то задаром, мы с моим офицером-попутчиком тоже побы -вали на складах и набрали массу вещей, часть из них совсем ненужных. Полк нашли на горе, около какой-то школы. Там шла подготовка к погрузке. Ночью шли на пристань. Горели склады, пахло гарью. Около гавани было приказано оставить наших лошадей. Оставленные лошади продолжали идти за своими хозяевами. Командир полка, полковник Бузун, человек исключительного самообладания и храбрости, не выдержал и застрелил своего любимого коня. В эту ночь по городу бродили как призраки табуны бездомных лошадей, потерявших своих хозяев. На них можно было посадить конную армию» [1, ед. хр. А-41, л. 5.].
«В Новороссийске, помню, - пишет он далее, - на молу тысячеголовая толпа мучительно медленно продвигалась к пароходам. <...> Все трюмы были уже до отказа набиты. Нашему полку досталась только па-
луба. Нас несколько человек устроились в подвешенной спасательной шлюпке. С этого места было хорошо видно, что происходило вокруг.
У пристани уже не было кораблей, наш "Св. Николай" был последним. На нем уже и палуба была набита до предела. В это время на капитанский мостик влетела возбужденная группа офицеров-дроздовцев. <.. .> Оказалось, что на наш до предела набитый пароход должен был еще грузиться 3-й Дроздовский полк, прикрывающий посадку на корабли и только сейчас подошедший к пристани. А капитан уже отдал приказ, и матросы начали поднимать трап и рубить канаты. На капитанском мостике на наших глазах разыгралась тяжелая, бурная сцена. Слов слышно не было, но видно было, как капитан, беспомощно разводя руками, пытался что-то объяснить. Дроздовцам так и не удалось переубедить его и, громко возмущаясь, они спустились обратно на, мол, к своему полку.
Наш "Св. Николай" начал медленно отчаливать от пристани. А на берегу толпились тысячи людей, жаждущих уехать. С мола что-то кричали, о чем-то молили, ругались, грозили кулаками... При выходе на внешний рейд мы встретили миноносец, который шел полным ходом обратно к пристани. На его мостике был виден генерал Кутепов. Узнав, что не весь Дроздовский полк погружен, он шел ему на выручку.
Мы же направились в Крым. Это было утро 14 (27) марта 1920 года. А на рейде был виден английский дредноут "Император Индии", спокойно и внешне безучастно наблюдавший за происходящим в Новороссийске. Разыгрывался один из последних актов трагедии гибели Национальной России. Тысячи людей на берегу ждали спасения и помощи, но помощь так и не пришла. Наши бывшие союзники не пришли на помощь тем, кто по существу до конца оставался им верен» [1, ед. хр. А-41, лл. 4, 6-7].
Николай Кудинов среди важнейших причин, приведших к крушению
Добровольческого дела, также называет предательство союзнических войск:
«Врангель же, не имея средств перебросить в Крым остатки армии, неоднократно просил союзников о помощи - предоставить паро-Кильватерная колонна транспортов в дни эвакуации ходы. Но союзники в врангелевской армии из Крыма. 1920 год
этом не были заинтересованы. <.. .> Хождения наших посланцев в ранее союзные державы и просьбы об оказании помощи ни к чему не привели» [1, ед. хр. А-16, л. 14.].
Он с возмущением и горечью пишет о том, что с находящихся на рейде военных кораблей союзники издали наблюдали, как части дезорганизованной Добровольческой армии, которые смогли дойти до Новороссийска, «увидев последние отходящие от пристани пароходы, в отчаянии прыгали с обрыва вместе с лошадьми в Черное море, а прибывшая в город Красная гвардия орудийным и пулеметным огнем уничтожала остатки Белой Армии и массы беженцев, собравшихся в надежде на погрузку на пароходы, уходящие в свободную страну» [1, ед. хр. А-16, л. 14.].
Добравшиеся до Крыма войска были деморализованы и в своем большинстве враждебно настроены к главнокомандующему Деникину. Генерал Врангель, единственная и всеобщая надежда, был в то время в опале. Слащев же и его малочисленное воинство, несмотря на их действительную доблесть, представляли собой слишком ничтожную силу. В войсках царило чувство всеобщего безнадежного крушения. Восемь месяцев шли тяжелые бои на полуострове, но отстоять Крым не удалось.
И еще о союзниках. Вольноопределяющийся Александр Судопла-тов вспоминает эвакуацию из Крыма. Октябрь 20-го. Севастополь.
«Ночь и день шла погрузка, - пишет Судоплатов. - Десятки судов, от океанских транспортов до буксирных пароходов, стали в центре бухты. Все переполнены людьми, голодными и усталыми.
И вдруг "ура!" - грянуло на судах. В бухту влетает военный катер. На нем во весь рост генерал Врангель в дроздовской форме. Все почувствовали прилив силы. Усталости как не бывало.
- Господа! Кричит Врангель. - Я послал радио всему миру с просьбой нас принять, но ни одна страна не ответила на мой призыв (курсив наш - Т. Е ). У нас нет провизии и угля. Что будет дальше, не могу обещать. Кто считает, что ему здесь безопаснее, может остаться. Я подам баржу для таких.
Катер подходит к борту каждого корабля. Генерал спрашивает капитанов о положении на борту, но "ура!" заглушает его слова. Потом катер пошел к берегу, генерал выходит на берег и низко кланяется родной земле Провожающие на берегу машут платками. Катер несется в бухту и вдруг останавливается. На набережную стройно выходит вооруженный отряд» [1, ед. хр. Е-18, л. 24.]. Это полковник Новиков привел свой отряд из Джанкоя. Но для его людей нет на кораблях места, и Врангель предлагает полковнику единолично подняться к нему на катер. Полковник на это ответил: «В таком случае, ваше высокопревосходитель-
ство, я не могу оставить людей. Его отряд еще несколько минут простоял на набережной, потом повернул в город» [1, ед. хр. Е-18, л. 25].
Для человека долга и чести выбора не было.
«Позже в Галлиполи, - продолжает Судоплатов, - я узнал, что они в Севастополе сели на брошенных коней, сняли погоны и под видом красного отряда двинулись к Перекопу. Очевидно, полковник рассчитывал выйти из Крыма и пробиться в Румынию. Но на Перекопе их окружили, был короткий бой. Новиков, раненный, и остальные, кто остался жив, были перебиты» [1, ед. хр. Е-18, л. 24.25].
Хотя эвакуация из Крыма проходила достаточно организованно (Врангель учел уроки Новороссийска), все равно на судах для всех не хватило места.
Николай Жадан, эвакуировавшийся с Бугским эскадроном в ночь с 1 на 2 ноября (ст. ст.) 1920 года из Ялты на пароходе «Крым», пишет: «Кончилась Крымская эпопея. На 126 судах было вывезено 145 693 человека, не считая судовых команд» [1, ед. хр. А-6, л. 2.].
Список литературы
1. Архив Дома русского зарубежья им. А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1.
THE EXODUS OF THE RUSSIAN ARMY FROM THE CRIMEA (1920) BASED ON THE MATERIALS OF THE ALL-RUSSIAN MEMORIAL LIBRARY ALEXANDER SOLZHENITSYN Esina Tamara Vladimirovna,
chief specialist of the House ofRussian Abroad. AI Solzhenitsyna (Russian Federation, Moscow)
Abstract. The author of the article publishes with excerpts extractsfrom the memoirs of emigrants who were participants of the event of 1917-1922 in Russia. The idea to collect memoirs was carried out by Alexander Isayevich Solzhenitsyn, having made the creation of the All-Russian Memorial Library (VMB), a "cluster ofpeople's memory and experience.
Keywords: Revolution of 1917, emigration, A.I. Solzhenitsyn, Crimea, the outcome of the Russian Army from the Crimea, the outcome of the Russian Army from Primorye..
References
1. Arkhiv Doma Russkogo Zarubezh'ya im. A. Solzhenitsyna. F. 1. Op. 1.
