CC BY
104
УДК 371.2
ИРОНИЧЕСКИЙ И САРКАСТИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ КАК СРЕДСТВО ФОРМИРОВАНИЯ МОДАЛЬНОСТИ СОМНЕНИЯ В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
IRONICAL AND SARCASTIC IMPLICATION AS A MEANS OF MODALITY OF DOUBT FORMING
IN THE ENGLISH-SPEAKING PUBLICISTIC DISCOURSE
© 2018
Н.Ю. Скоробач N.Iu. Skorobach
В статье феномены иронии, сарказма и модальности сомнения как составляющие иерархической системы осмыслены на основе антропоцентрического подхода к анализу явлений языка. Модальность сомнения является гносеологической категорией, которая отражает отношение субъекта к объекту в процессе познавательной деятельности. В рамках публицистического дискурса она выполняет функцию эстетического воздействия на читателя, создает особое семантическое пространство, косвенным средством формирования которого является иронический и саркастический подтекст. На текстовом уровне подтекст формируется комплексом взаимодействующих языковых средств и проявляется в выборе иронического или саркастического тона, который обусловлен позицией автора и внешними факторами (к примеру, общественным мнением), определяющими степень критической оценки объекта анализа. Иронический подтекст в сравнении с саркастическим максимально имплицитен, что отражается на композиционном строении иронической статьи и выражается преимущественно синтаксическим маркерами. Сарказм как проявление крайне негативного отношения к событиям выражается в основном лексическими и лексико-стилистическими средствами. Модальность сомнения при этом выступает как глобальная категория дискурсивного уровня.
Ключевые слова: антропоцентрический подход; иронический подтекст; саркастический подтекст; смысл; тон; ирония; сарказм; модальность сомнения; публицистический дискурс.
In the submitted article, the phenomena of irony, sarcasm and modality of doubt are presented as parts of hierarchic system formed on the ground of anthropocentric approach to the language facts interpretation. The modality of doubt is a gnosiological category that reflects the attitude of a subject towards an object during the process of cognitive activity. According to the publicistic discourse, it serves as an esthetic means of impact strategy on a reader, makes special semantic space that is formed by irony and sarcasm as indirect means of language. In the textual level, irony and sarcasm are expressed by the complex of linguistic means, which forms the implied sense (implication) of an article in their interaction. The implication appears in ironical or sarcastic tone of the article, which depends on the author's attitude or on outside factors (public opinion, for example), specifying the critical assessment level of the analysis object. Ironical implication, in comparison with the sarcastic one, is the most coven. It influences on the article composition and it is expressed primarily by the syntactic means. Sarcasm, as occurrences of the highly negative attitude to the circumstances, is expressed primarily by the lexical and lexical-stylistic means. In this system, the modality of doubt is the more global category of the publicistic discourse.
Keywords: anthropocentric approach; irony; sarcasm; ironical implication; sarcastic implication; sense; tone; modality of doubt; publicistic discourse.
Широкий диапазон исследований современной лингвистики позволяет рассматривать явления языка не только с позиции выполнения ими определенных грамматических, лексических, стилистических функций, но и как элементы системы, центром которой является человек. Данная система передает общую картину мира,
состоящую из восприятия человеком явлений, отражает формирование предметно-логических связей, морально-этических ценностей и принципов взаимодействия индивида с другими членами социума.
Иронический и саркастический подтекст связан с феноменами иронии и сарказма. Традиционно ирония определяется
как лексико-стилистический прием, «заключающийся в употреблении наименования (или целого высказывания) в смысле, прямо противоположном буквальному -перенос по контрасту, по полярности семантики. Ирония чаще всего имеет место в высказываниях, содержащих положительную оценку, которую говорящий (пишущий) отвергает» [1, с. 159]. Сарказм определяется как подвид иронии, «как особо едкая и язвительная ирония», изобличающая «явления, особо опасные по своим общественным последствиям» [2, с. 100]. При этом ирония и сарказм имеют единую семантическую основу: наличие скрытого, не высказанного прямо смысла, который и является истинным.
Если традиционная лингвистика трактует иронию и сарказм в лингвостилисти-ческом аспекте как тропы или стилистические фигуры, когда словом или фразой утверждается противоположное тому, что подразумевается (антифразис), то при антропоцентрической ориентации лингвистического знания ирония и сарказм определяются как виды комического (наряду с сатирой и юмором), отражающие аспекты человеческого бытия, и рассматриваются как объект исследования этики, эстетики, философии, семиотики, психолингвистики, биопсихологии, медицины, лингвокульту-рологии, социологии, истории, литературоведения, когнитивной лингвистики. Категория «комическое» при этом носит междисциплинарный характер и определяется как лингвосоциокультурная категория [3]. Любой культурный феномен и элемент, составляющий картину мира, воплощается в речевом высказывании, что позволяет рассматривать иронию и сарказм как концептуальные категории текста [4].
Определение иронии и сарказма позволяет выделить «ядро понятийного объема» [5, с. 121] - оценочность, эмоционально-экспрессивный компонент, наличие подтекста.
В прагматическом аспекте ирония и сарказм, формирующие соответствующий подтекст (или смысл), реализуются в рам-
ках конкретной речевой ситуации и отражают параметры адресанта, адресата и их взаимодействие.
Отражая параметры адресанта, данные смыслы являются оценочными, имеют особый механизм формирования. Они возникают в результате «столкновения» личных ценностных установок автора высказывания с реальностью, как следствие несоответствия ценностно-нормативных установок, принятых в обществе и поддерживаемых автором высказывания, как членом данного общества, поведению людей в оцениваемых ситуациях. Следовательно, иронический и саркастический подтекст создается автором для отражения морально-этических норм общества, мировосприятия и мировоззрения человека как представителя определенной культуры, конкретного социума.
Оценочность рассматриваемых смыслов, отнесенная к параметрам адресанта высказывания, включает эмоциональный компонент, что зафиксировано в лингвистических справочниках. Ирония и сарказм используются для создания юмористического эффекта (легкая, «аристократическая» ирония), для выражения несоответствия между ожиданиями и текущим ходом событий, как попытку привлечь внимание к ситуации (при этом ирония максимально приближена к сарказму и является показателем нелепости, абсурдности ситуации), для выражения раздражения, злобной насмешки, имеющей целью уязвить, оскорбить, словесно ранить объект выражения злобы, досады, вызванных собственной неуверенностью, как способ самоутверждения.
Таким образом, ирония и сарказм рассматриваются как средства критического освоения действительности, как результат реакции на полученную информацию о явлениях и событиях внешнего мира и их интерпретацию адресантом высказывания, т.е. оценку, включающую эмоциональный компонент. Следовательно, ирония и сарказм как проявление оценки выступают средством квалификации сообщаемого субъектом высказывания и способом проявления
его эмоциональной реакции, что является смысловой основой модальности [6, с. 303].
Модальность признается исследователями категорией многоаспектной, следовательно, ирония и сарказм, с точки зрения прагматического подхода к данной категории, отражают не только параметры адресанта (оценочность и эмоциональный компонент), но и параметры адресата (как объекта воздействия), а также механизмы взаимодействия между ними (кодирование / декодирование информации).
Подтекст (или истинный смысл), как основной компонент понятийного ядра иронии и сарказма, является средством кодирования отношения адресанта к информации. Кодирование авторской оценки определено особенностями дискурса, к которому принадлежит высказывание. В дискурсивной парадигме авторское сознание, стоящее за высказыванием, представляет собой когнитивное содержание, передаваемое адресантом адресату посредством текста в соответствии с определенной коммуникативной целью при помощи определенных стратегий подачи информации [7].
Отличительной чертой публицистического дискурса (и аналитической статьи как его жанровой разновидности) на современном историческом этапе признается авторизация повествования и превалирование интерпретационной функции над информационной. Данная тенденция стимулируется такими социокультурными феноменами, как плюрализм, демократия, свобода слова [8]. Иронический взгляд на информационное событие как способ избежать клиширо-ванности становится нетривиальной стратегией воздействия на читателя и проявлением авторской индивидуальности.
Выбор авторами аналитических статей иронического или саркастического тона как способа передачи информации находит объяснение в философских исследованиях. Анализ восприятия субъектом современной действительности приводит философов к выводу о том, современный период мы переживаем под знаком исчезновения реаль-
ности: «Ничто не существует просто так, в изъявительном наклонении, ... вся реальность представляет собой цепную реакцию возможностей, которые сами по себе очень редко реализуются» [9, с. 236]. Соответственно, в современных условиях восприятия бытия как зашифрованного сообщения особый статус приобретает информация: «Информация растет по мере того, как мир становится все менее предсказуем, состоит из все менее вероятных событий. Отсюда культ новизны, стремление каждого человека хоть в чем-то быть первым, - таково главное условие информационного обогащения общества» [9, с. 237]. Философская теория действительности в русле «поссиби-лизма», то есть существования нескольких вариантов реализации событий и возможности различной их интерпретации, обусловленная масштабным информационным потоком, объясняет отсутствие прямого изложения фактов авторами статей, отказ от прямых оценок. Наличие множества возможностей порождает критическое отношение к действительности и, следовательно, модальность сомнения как способ познания окружающего мира.
Демократия, плюрализм, также являясь следствием существования множества мнений и возможностей, требуют отказа от навязывания авторской позиции. Возникает необходимость в такой форме изложения материала, которая позволяет имплицитно передать позицию автора текста и формировать отношение читателя, стимулируя его критическое мышление. В данном случае читатель не просто получает информацию о событии, а декодирует заложенный автором смысл в соответствии с личными установками, что в полной мере соответствует принципам свободы мысли, слова, толерантности, манифестируемым в современном обществе. При этом модальность сомнения выступает как категория современного публицистического дискурса.
Целесообразность рассмотрения иронии и сарказма в качестве средств формирования модальности сомнения как катего-
рии дискурса основывается на том, что иронический и саркастический подтекст формируется целым комплексом знаний, необходимых как пишущему, так и читающему: этнокультурных реалий, интертекстуальных пресуппозиций (филологических знаний, позволяющих использовать и распознавать цитацию, аллюзии, пародии). Автором создается семантическое пространство, смысл которого не сводится лишь к проявлению оценки, а является особым эстетическим способом воздействия на читателя [5].
Модальность сомнения - это результат субъективной оценки говорящим события как факта, возможно, не соответствующего действительности, когда автор высказывания в силу разного рода причин (недостаточного объема информации, ее противоречивости, несоответствия собственному опыту и т.д.) не может оценить ситуацию как достоверную.
В текстах публицистического дискурса использование иронии и сарказма как средств создания модальности сомнения обусловлено интенциональной направленностью - формированием реакции читателя. При этом субъективная позиция автора высказывания, как правило, прозрачна - это негативная оценка событий, так как на эмоционально-оценочной шкале ирония приближена к отрицательному полюсу и расположена в негативной зоне эмоционального спектра [5]. Сарказм, как подвид иронии, используемый для повышения эмоционально-оценочной выразительности [8, с. 10], еще больше приближает оценочность высказывания к полюсу отрицания. Переданная при помощи иронии и сарказма отрицательная авторская оценка активизирует использование читателем внетекстовых знаний. Таким образом, ситуация сомнения, неуверенности в возможности однозначной интерпретации событий характеризует в большей степени читающего, чем пишущего.
Иронический или саркастический подтекст становится частью стратегии воздействия на получателя информации, определяющей его отношение к ней. Однако отношение это возникает не только под
влиянием авторского взгляда на событие, послужившее информационным поводом. Оно является результатом анализа читателем позиции автора статьи, взглядов, представленных в других источниках, дискурсивного знания читающего, полученного в результате рассуждения, а также его субъективного опыта или интуитивного знания, возникшего как озарение. Ситуация сомнения, в которой оказывается адресат высказывания, возникает вследствие анализа совместимости читающим всех указанных выше параметров. В случае успешного декодирования информации адресатом, что обеспечивается наличием общих с адресантом филологических, экстралингвистических знаний, реализовывается воздействующая функция высказывания, то есть формируется критическое отношение читателя к информации. Таким образом, создание иронического или саркастического подтекста формирует ситуацию сомнения, в которой оказывается адресат высказывания.
Наличие подтекста как семантической основы иронических и саркастических высказываний, отсутствие безаппеляцион-ности, прямых оценок, стремление к выражению авторской индивидуальности, характерные для современного публицистического дискурса, дают основания относить иронию и сарказм к косвенным средствам выражения модальности сомнения, так как основной интенцией автора является желание «выразить свое отношение к действительности косвенным путем» [10]. При этом автор стремится «скрыть истинный смысл сказанного, но скрыть так, чтобы об этом можно было догадаться» [11, с. 25]. Для кодирования иронического или саркастического подтекста автором статьи и декодирования его читателем служат «иронические сигналы» [12, с. 104] - языковые и внеязыковые средства, создающие иронический эффект. Языковые средства, выступающие в качестве данных сигналов, в большинстве своем не содержат оценки, являются нейтральными и представлены на всех языковых уровнях. Иронический и саркастический потенциал семантически
нейтральных языковых единиц реализуется в контекстуальном взаимодействии и проявляется на текстовом уровне.
Анализ аналитических статей публицистического дискурса позволяет выделить целый пласт текстов иронической и саркастической направленности, сформированных в соответствии с определенным способом текстопостроения и имеющих типологический особенности в рамках определенной сферы коммуникации.
Композиционное и смысловое единство данных текстов обеспечивают такие текстовые категории, как интертекстуальность, когезия, когерентность, интроспекция, ретроспекция.
Интертекстуальность предоставляет возможность создания нового текстового смысла при помощи имплицитных сигналов, оставляя при этом для адресата возможность различной их интерпретации. В рассматриваемых типах текстов интертекстуальность реализуется путем использования разного рода цитаций - прямое цитирование, несобственно-прямая речь, авторская речь. Широко используется стилистический прием взаимодействия «своего» и «чужого» слова, что создает эффект диалога адресанта и цитируемого автора. В данном случае маркерами скрытого иронического смысла (или ироническими сигналами) являются синтаксические средства -обращение, вопрос, риторический вопрос с иронической окраской, императив, транспозиция синтаксических конструкций утвердительных, отрицательных и вопросительных предложений.
Когезия, когерентность, интроспекция, ретроспекция реализуются через различного рода повторы, обособленные конструкции.
На лексическом уровне иронический и саркастический подтекст создается введением книжной и разговорной лексики, нарушающей стилистическое единство текста, употреблением лексических единиц с негативном значением, лексем с нейтральной или положительной семантикой, приобретающих негативную коннотацию под
влиянием контекста, объединением лексических единиц с положительной и отрицательной семантикой в рамках одного высказывания, а также лексико-стилистиче-скими средствами (метафорами, сравнениями, фразеологизмами).
Ирония и сарказм в текстах аналитических статей направлены, как правило, на критику политических деятелей. Иронический либо саркастический тон статьи выражает негативную оценку объекта или события имплицитными средствами и обусловлен выбором автора, его личными установками. Степень выражения негативной оценки в текстах иронической и саркастической направленности определяется наличием для автора и читателя общих фоновых знаний, которые отражают степень негативного отношения к объекту анализа (событию, человеку) в обществе: иронический тон выбирается при желании автора соблюсти некие приличия, сохранить «престиж доброго имени» (кавычки наши) критикуемого политического деятеля, своего и читателя как дистантного участника прагматической ситуации. В ситуации, когда объект массово подвергается общественной критике, «престиж» его «доброго имени» подорван, пропадает необходимость в смягчении оценок, и автор, как правило, выбирает саркастический тон. Степень выражения оценки определяет, в свою очередь, степень импликации, осуществляемую через выбор языковых средств: иронический подтекст максимально имплицитен и реализуется на композиционном уровне преимущественно синтаксическими средствами, а для выражения саркастического подтекста служат в основном лексические и лексико-стилистические средства, явно выражающие негативную оценку.
В качестве примера специфического текстопостроения и использования иронических сигналов в тексте аналитической статьи с ироническим подтекстом приведем статью «Europe will miss Barack Obama. But maybe he didn't care for us» [13]. Выбор автором статьи иронического тона определен
неоднозначной оценкой американским обществом достижений Обамы за восемь лет нахождения на посту президента США, что подтверждается публикацией целой серии статей в американской прессе [14 ; 15 ; 16].
В анализируемой статье [13] автор ведет заочный диалог с уходящим в отставку президентом США и использует прием диалогизации, маркерами которой являются обращения: «Mr. President», «Dear Barack», «Barack», причем два последних примера использования лексических единиц неофициального, сниженного характера в качестве обращения к человеку, занимающему высокий государственный пост, сигнализируют о наличии иронического подтекста.
Повторяющаяся конструкция «личное местоимение "you" + глагол речи в Past Simple/Present Perfect»: «you said, you've said, you called, You've also indicated», вводящая инициальные высказывания, на композиционном уровне служит мысленному выстраиванию прошедших событий (ретроспекции) и позволяет продолжить диалог автора с цитируемым высказыванием Оба-мы. В качестве инициального высказывания используется прием частичного цитирования. Ответные рассуждения журналиста являются комментарием: .. .you said that "every nation bears responsibility for what lies ahead", not just America. We get that; ... you yourself have described as "the greatest political upset in modern American history", we are left shaken.
Категория интроспекции реализуется в развернутом авторском анализе приводимых высказываний: You've also indicated that the weight of America's foreign policy establishment would act as a bulwark against Trump's maverick streak. (Interestingly, that means you're suddenly relying on people in Washington that one of your close advisers castigated not, so long ago, as "the blob"). В данном случае автор использует прием косвенного цитирования, а комментарий является обособленной вводной конструкцией, выделенной графически. Средством выражения иронического сомнения в искренно-
сти слов Обамы является логическое несоответствие фактов: заявление Обамы о том, что в правящей партии найдутся люди, способные противостоять Трампу, противоречит высказыванию его ближайшего советника, назвавшего этих же людей «пустым местом». Лексическая единица «the blob» имеет статус разговорной и нарушает стилистическое единство текста.
Содержательное единство текста задается заголовком статьи «Europe will miss Barack Obama. But maybe he didn't care for us», в котором заложено сомнение: «Европа будет скучать по Обаме, а стоит ли?» Данный иронический подтекст реализуется в композиционной структуре, основанной на противопоставлении - каждая цитата Обамы или хвалебное высказывание о нем автора сопровождается разоблачающими комментариями того же автора, что создает для читателя ситуацию сомнения, то есть неверия в искренность слов американского лидера.
Структурная связь текста обеспечивается использованием синтаксических конструкций с противительными союзами: Dear Barack, we will miss you... But many of us in Europe are also dumbstruck and distressed by what you leave us with, just as we are puzzled by your statements of "cautious optimism" about your successor; или: On this last European tour, you've said you "remain optimistic about the direction that the world is going in". Yet it's hard not to see dark clouds gathering.
Авторская критика смягчается использованием в качестве уступительных конструкций модальных слов, вводных предложений со значением уверенности в синтаксических конструкциях с семантикой противопоставления: Of course, you're not responsible for everything. But now, after what you yourself have described as "the greatest political upset in modern American history", we are left shaken; или: Europe, it's true, has been unable to deal with the Syrian bloodbath. But US-Russia dialogue, carried out over Europe's head, has done little to stop Putin's strategy of fuelling the war by support-
ing Assad..., либо высказываний, отрицательных по структуре, но несущих положительную семантику: You're not denying the problems. But it's still baffling to hear you say that "history gives us hope.
Смысловое и структурное единство текста также обеспечивается использованием анафоры - вида лексико-синтаксическо-го повтора, имеющего в данном случае дистантный характер и представленного конструкцией «We will miss.» с глаголом «miss» в форме простого будущего времени: Europe will miss you . We will miss you sorely . We will miss your rationality, your sophistication, your elegance . We will miss that eloquence.
Ироническое употребление глагола «miss» раскрывается в комментариях автора: «we are left shaken», «Yet it's hard not to see dark clouds gathering», «We in Europe can be very doubtful about that» и получает окончательное обоснование в заключительном абзаце статьи, где деятельность Обамы на посту президента ведущей, в глазах Европы, державы обозначена как «вызывающая смешанные чувства»: все его оптимистические заверения в том, что мир идет правильным путем, не заслуживают доверия: . many of us look back on your presidency with mixed feelings. We will continue to admire the way you carried yourself, but are left with the feeling that in Europe . the "arc of history" is not at all bending in the right direction. These days it's not Martin Luther King we are tempted to quote, but Stefan Zweig. In his World of Yesterday, the writer lamented "the most terrible defeat of reason and the most savage triumph of brutality". Косвенно выраженная негативная авторская оценка проявляется в противопоставлении двух мнений: Обамы, цитирующего Мартина Лютера Кинга («огромная Вселенная равнодушна, но нам хочется верить, что она больше тяготеет к справедливости»), и автора статьи, приводящего цитату из воспоминаний австрийского писателя Стефана Цвейга «Вчерашний мир» и обозначающего современный период как время
«самого ужасного крушения здравого смысла и варварского триумфа жестокости».
Таким образом, иронический подтекст реализуется в композиционной структуре статьи путем противопоставления инициальных высказываний и авторских комментариев, что выражается в основном синтаксическими средствами, и таким образом создается ситуация сомнения для читателя.
В статье «The Russia scandal has gone from phony war to heavy shelling» [17] объектом критики являются действующий президент США Дональд Трамп и его советники. Автор анализирует события, развернувшиеся в связи с обвинениями в связях с Россией, выдвинутыми в их адрес. Статья имеет острую саркастическую направленность, так как личность Трампа вызывает крайне негативное отношение определенной части американского общества: для женщин он - сексист, для афроамерикан-ского населения - расист, для иммигрантов из Мексики - жестокий человек, разлучающий детей с матерями, для рядовых американцев - просто непорядочный человек. Для интерпретации фактов, приводимых автором, читатель должен владеть фоновыми знаниями - «политико-культурными реалиями» (кавычки наши). В статье упоминаются члены команды Трампа: Энтони Скарамуччи - директор по коммуникациям, а затем советник администрации Трампа по вопросам взаимодействия с бизнесом - в начале предвыборной гонки поддерживал Хилари Клинтон, затем перешел в штаб Трампа, надеясь после победы последнего получить пост в его администрации; Джордж Пападопулос - бывший советник избирательного штаба Трампа, ныне консультант по энергетике и политике - обвиняется в организации связей с Россией, сборе компрометирующей информации на соперника Трампа в борьбе за пост президента США Хилари Клинтон, в даче ложных показаний сотрудникам ФБР и др.
Саркастический подтекст получает явное выражение благодаря использованию
лексических единиц с негативной семантикой. Например, Трамп и его советники названы автором статьи «this gang» («банда»), «the rogues' gallery that peopled the upper ranks of the Trump campaign» («галерея мошенников, составляющих высшие слои команды Трампа»). Сам Трамп называет свою команду «a representative group» («образцовая команда»). Данное словосочетание преобразовано в «a campaign rep» («шайка») путем усечения основы прилагательного «representative», при этом графическое выделение словосочетания служит отсылкой к инициальному высказыванию («a representative group»).
Семантически нейтральные глаголы речи в авторском контексте приобретают оттенок насмешки. Например: Trump talked endlessly about his corrupt opponent. Комментарии автора статьи (He trashed Clinton at every turn for her emails, ... We always knew that Trump accused others of his own failings) формируют контекст, в котором глагол «talk» в сочетании с наречием «end-lessly» приобретает уничижительное значение «болтать» и означает полное отсутствие доверия к речам Трампа.
Или: "I HAVE NOTHING TO DO WITH RUSSIA - NO DEALS, NO LOANS, NO NOTHING," screamed the president-elect on Twitter, just nine days before his inauguration. Глаголом «screamed» в значении «кричал» автор передает отчаянную попытку Трампа отстоять свое честное имя. Следующие авторские комментарии, включающие элементы разговорного стиля (Just in case, catch that the first couple of dozen times, doesn' t quite match a couple of ., that' s all you' ve got left, you may as well let loose), обращение к читателю (you) и цитирование самого Трампа, меняют нейтральную стилистическую окраску глагола, придают оттенок насмешки над его отчаянными попытками: Just in case you didn't catch that the first couple of dozen times, President Trump tweeted on Monday morning: "Also, there is NO COLLUSION!" Tweeting in ALL CAPS doesn't quite match a couple of federal indict-
ments and a guilty plea. But when that's all you've got left, you may as well let loose.
Лексические единицы с положительной семантикой в совокупности со средствами других языковых уровней могут приобретать противоположный негативный оттенок. Например, автор статьи цитирует Трампа, называющего Пападопулоса «excellent guy»: «"George Papadopolous, he's an energy and oil consultant, excellent guy," Trump told the Washington Post editorial board.». Далее в авторских комментариях прилагательное «excellent» («отличный») приобретает негативное значение, которое усиливается использованием лексического повтора ключевого словосочетания, функция которого - экспрессивное выделение основной мысли (Трамп и члены его администрации являются людьми недостойными), а также способ фиксации внимания читателя: This excellent guy was, according to his guilty plea, tasked with improving US-Russia relations.
Повторы являются не только средством семантической и структурной связи частей текста, синтаксическими маркерами выражения сарказма, но и создают эффект градации, выполняют функцию усиления эмоционального воздействия на читателя: Let's set aside the 12 counts of the indictments. ; Let's set aside the alleged $75m in payments through offshore accounts. ; Let's even ignore the fact that Manafort ran the Trump campaign as its chairman, for no salary; For now, let's just focus on the essential promise of the Trump campaign. Структурный повтор «Let's set aside», «Let's even ignore» усиливает эмоциональное напряжение, антонимичная конструкция «let's just focus on» становится кульминацией и экспрессивным средством выделения основной мысли абзаца, на которой должен сосредоточиться читатель.
Следующий пример демонстрирует смену положительной семантики лексических единиц на негативную под влиянием контекста и в совокупности с другими средствами выражения: Nice try, Mr President. Словосочетание «неплохая по-
пытка», характерное для разговорной речи, в синтаксической конструкции с обращением звучит как саркастическая насмешка. В настоящем высказывании обращение не является маркером диалогизации, а выполняет функцию насмешливого комментария постов, опубликованных Трампом в Твиттере.
Саркастический подтекст формируется использованием лексических средств, имеющих разную стилистическую окраску -разговорная, книжная лексика. Например, Trump attempted to claim that the news about Manafort and Gates was so much blah blah "before Paul Manafort was part of the Trump campaign".
Или: Welcome to the first year of the Trump presidency, in which our protagonists have already proved themselves wholly incompetent in a succession of crises. Трамп и его советники названы протагонистами (главными действующими лицами древнегреческой трагедии), следовательно, и вся ситуация вокруг расследования отношений Трампа и России представляется автором как некая пьеса. Саркастический подтекст усиливается использованием местоимения «our» («наши» герои), придающим словосочетанию книжный стилистический оттенок. Кроме того, употребление клишированного выражения «Welcome to», предполагающего дальнейшее изложение позитивных событий, приглашение к чему-то радостному, в сочетании с лексическими единицами негативной семантики («incompetent» + интенсификатор «wholly») становится выражение сарказма. Подобный механизм формирования сарказма основан на объединении лексических единиц с положительной и отрицательной семантикой в рамках одного высказывания.
Использование метафор, фразеологизмов, саркастических сравнений придает индивидуальность авторскому стилю, формирует подлинный, глубинный смысл высказывания.
Фразеологизм «from phony war to heavy shelling» вынесен в заголовок статьи и определяет ее тему - анализ развития со-
бытий вокруг обвинений Трампа в связях с Россией: The Russia scandal has gone from phony war to heavy shelling. Словосочетание «phony war» («странная война» или «сидячая война») относит нас к началу Второй мировой войны и характеризует боевые действия Британии и Франции против нацистской Германии - почти полное их отсутствие, за исключением боевых действий на море.
Повторное употребление фразеологизма в тексте статьи конкретизирует его контекстное значение - период разговоров о российском влиянии на ход избирательной кампании, в результате которой пост президента занял Дональд Трамп, сменился периодом расследований и предъявления обвинений членам его команды: The indictments of Paul Manafort and Rick Gates, along with the guilty plea of George Papadopoulos, have now taken the whole Russia scandal from phony war to heavy shelling.
Или: There may be Black Sea ferries that leak as much the Trump White House, but they still run a tighter ship than this gang. Количество информации, утекающей из Белого Дома, сравнивается с количеством паромов, которые переправляются через Черное море. Саркастический подтекст данное сравнение приобретает благодаря авторскому комментарию: паромщики держат курс тверже, чем эти государственные чиновники. Критическая оценка усиливается использованием словосочетания «this gang» («эта банда»).
Ухудшение положения Трампа передано метафорически: . impeachment looms ever closer. «Петля импичмента затягивается» - клишированное выражение, характерное для современной публицистики. Или: Only now, the shackles are on the other foot. Трамп инициировал расследование в отношении деятельности Хилари Клинтон, однако теперь сам стал объектом расследований ФБР и обвинения, звучащие в его адрес, метафорически представлены как кандалы на ногах преступника.
Статья имеет явно выраженный саркастический подтекст, языковые средства реализации которого передают резко негативную оценку автором личности Трампа и его советников, что логически предполагает экспликацию авторской позиции в заключительной части статьи. Однако позиция автора не получает прямого выражения, автор лишь намекает на возможное дальнейшее развитие событий, а окончательная интерпретация и оценка событий остается за читателем, что соответствует принципами построения текстов современного публицистического дискурса и выражения модальности сомнения как дискурсивной категории: Making his final case to the voters before his election, Trump said the FBI investigations would trigger "an unprecedented and protracted constitutional crisis" because of "a criminal massive enterprise and cover-ups like probably nobody ever before". He's rarely been so right and so wrong at the same time. На языковом уровне семантика сомнения, неопределенности выражена антонимичными прилагательными «right and ... wrong» с усилительным наречием степени «so» («настолько»), употребленными в качестве однородных членов предложения, соединенных сочинительным связью. Отказ автора от однозначной оценки того, как бу-
дут развиваться события, и возможность вариантов интерпретации для читателя подчеркивается семантикой идиоматического наречия «at the same time» со значением одновременности.
Таким образом, выбор иронического либо саркастического тона в аналитических статьях публицистического дискурса определяется позицией автора, выражающего общественные установки, отражает степень его владения языком и стремление к использованию нетривиальных способов воздействия на читателя. В формировании иронического и саркастического подтекста участвуют и взаимодействуют языковые средства всех уровней, однако для выражения иронии широко используются синтаксические средства, обеспечивающие особую композиционную структуру статьи, а сарказм как проявление максимальной степени отрицательной оценки выражается большим количество лексических и лексико-стилистических средств.
С точки зрения функций, выполняемых на уровне дискурса, иронический и саркастический подтекст выступает как средство формирования модальности сомнения, то есть участвует в создании ситуации сомнения, в которой читатель сам интерпретирует события и дает им оценку.
* * *
1. Русский язык : энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Большая Российская энциклопедия ; Дрофа, 1997. 722 с.
2. Борев Ю. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. М. : Искусство, 1970. 275 с.
3. Ширяева Н.В. Категория комического и возможности ее анализа в рамках когнитивно-дискурсивного подхода // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2015. №12(83). С. 175-181.
4. Орлов М.Ю. Текстообразующая ирония в русской и англоязычной прозе : дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2005. 170 с.
5. Солодилова И.А. Оценочность иронических смыслов // Вестник ОГУ. 2014. №11 (172). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/otsenochnost-ironicheskih-smyslov (дата обращения 20.05.2018).
6. Ляпон М.В. Модальность // Лингвистический энциклопедический словарь. 2-е изд. доп. М.: БРЭ. 2002. С. 303.
7. Менджерицкая Е.О. Термин «дискурс» и типология медиадискурса // Вестник Московского университета. Сер.: Журналистика. 2006. № 2. С. 50-55.
8. Веселова Н. В. Ирония в политическом дискурсе : дис. .канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2003. 185 с. URL: http://www.dissercat.com/content/ironiya-v-politicheskom-diskurse #ixzz5G21WTTJy (дата обращения 21.05.2018).
9. Эпштейн М.Н. Философия возможного. СПб. : Алетейя, 2001. 334 с.
10. Фромм А.А. Роль темпорального компонента просодической структуры высказывания в реализации иронии // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2009. №118. URL: https://cyberleninka.ru /article/n/rol-temporalnogo-komponenta-prosodicheskoy-struktury-vyskazyvaniya-v-realizatsii-ironii (дата обращения 15.06.2018).
11. Щербина А.А. О двуплановости и противопоставлении смысла в иронии // Филологические науки. 1976.№ 2. С. 62-69.
12. Костыгова (Лежнина) A.C. Лингвопрагматические и стилистические особенности высказываний с саркастическим смыслом // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Серия: Общественные и гуманитарные науки. 2013. № 160. С. 101-107.
13. Nougayrede N. Europe will miss Barack Obama. But maybe he didn't care for us. URL: https: //www .theguardian.com/commentisfree/2016/nov/ 18/europe -barack-obamapresident (дата обращения 27.06.2018).
14. Younge G. What the hell is Barack Obama's presidency for?. URL: https: //www.theguardian.com/commentisfree/2014/feb/23/what-is-barack-obama-presidency-for (дата обращения 25.05.2018).
15. Zurcher A. What marks does Obama's presidency deserve? URL: http: //www.bbc.com/news/world-us-canada-38525529 (дата обращения 08.05.2018).
16. Packer G. Witnessing the Obama Presidency, from Start to Finish. URL: https: //www.newyorker.com/magazine/2018/06/18/witnessing-the-obama-presidency-from-start-to-finish (дата обращения 05.05.2018).
17. Wolffe R. The Russia scandal has gone from phony war to heavy shelling. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2017/oct/30/russia-scandal-phony-war-heavy-shelling (дата обращения 17.05.2018).
