Ирина Крикунова: «Главное в жизни это развитие и стремление к совершенству. » интервью Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

ИРИНА КРИКуНОВА: «ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ - ЭТО РАЗВИТИЕ И СТРЕМЛЕНИЕ К СОВЕРШЕНСТВУ...»1

Ирина Крикунова - одна из ведущих солисток Ростовского музыкального театра. Ни одна оперная премьера не обходится без ее участия, а некоторые спектакли ставятся с учетом особенностей именно ее голоса и темперамента. В репертуаре певицы Недда («Паяцы»), Чио-Чио-Сан («Мадам Баттерфляй»), Марфа («Царская невеста»), Виолетта («Травиата»), Татьяна («Евгений Онегин»), Катерина Львовна («Леди Макбет Мценского уезда»), Джильда («Риголетто»).

Дважды Ирина Крикунова принимала участие в спектаклях, номинированных на премию «Золотая маска». В частности, сыгранная ею роль Катерины вызвала целый ряд положительных откликов в столичной прессе. Приведем некоторые из них: «Катерина в трактовке Ирины Крикуновой - мягкое женственное существо, предназначенное природой для добра, ласки и любви. Теплый лиричный голос певицы словно бы и не соответствует образу русской Леди Макбет, но как раз из этого несовпадения и рождается настоящая драма» (Нора Потапова, «Петербургский театральный журнал»); «Катерина в исполнении Ирины Крикуновой не подходит ни под определение „луч света в темном царстве", коим награждали критики первую исполнительницу роли, ни под утверждение, что это почти шекспировская леди Макбет - купчиха-убийца. В ней нет ничего преувеличенного в одну или другую сторону Она тоскует, любит, и она виновна. Во всех перипетиях судьбы героини здесь найдена своя органика поведения, своя интонация пения» (Елена Третьякова, «Культура»).

Сейчас солистка совмещает работу в театре с преподавательской деятельностью в консерватории, много гастролирует, сотрудничает с другими оперными театрами. Мы попросили Ирину Крику-нову ответить на несколько вопросов.

Оксана Твердохлебова: Вы пришли в консерваторию уже имея высшее образование. Что это была за специальность и было ли у Вас музыкальное образование?

Ирина Крикунова: Я закончила музыкальную нравилось. Вообще, в России, по-моему, поют все. школу и получила высшее техническое образова- Другое дело, что ставить на профессиональный ние - ДГТУ по специальности «Приборы точной уровень решается не каждый. В нашей стране, как механики». Случайно познакомилась с профессо- известно, это не самый высокооплачиваемый труд,

ром консерватории Александрой Беляевой и начала заниматься для себя. Через полгода занятий мы решили поступить в консерваторию и поступили. По-моему, что-то из этого получилось.

О. Т.: А влечение к музыке, наверное, всегда было?

И. К.: Не могу сказать, что я глубоко интересо-

поэтому как первую специальность родители не могут рекомендовать своим детям классическую музыку, обрекая их на бедность.

О. Т.: Когда начали петь в театре?

И. К.: Я училась на IV курсе, когда меня пригласили в театр на прослушивание к опере «Паяцы». И Недда стала моей первой ролью, для дебюта -

валась классической музыкой, но петь мне всегда

_1_;__это был просто подарок судьбы.

1 Соктра,ще™ "ариант интервью был опуб™ в газете О. Т.: Какие роли для Вас стали любимыми?

Город N № 25. 2006. г

К. К: Мне нравится все, что я пою. Когда над чем-то работаешь, роль захватывает и начинаешь ее любить.

О. Т.: Что хотелось бы спеть в будущем?

К. К: В первую очередь, Лючию, Норму, Аиду, Донну Анну, Лизу, - сейчас это для меня возможно, а потом еще Берга, Штрауса, Шенберга.

О. Т.: Вы сыграли подряд несколько лирических героинь - Марфу, Виолетту, Татьяну, Чио-Чио-Сан а потом вдруг Катерину Львовну. Для многих Ваших поклонников это было неожиданностью. Вы обдумывали этот шаг, стремились к этой роли?

К. К: Катерина - это такая роль, которую могут петь не все, поэтому, если хочешь чего-то добиться в жизни, приходится делать то, что делают не все, даже если это стоит определенного труда. В дальнейшем это непременно принесет свои плоды. Для меня это был качественный скачок. Валерий Гергиев мне как-то сказал: «Ирочка, зачем Вы поете Катерину. Эта партия требует крови». На что я ему ответила: «Валерий Абисалович, наверное, дирижерам нравится видеть какого цвета у меня кровь». Я спела эту роль в Ростове, Риге, Вильнюсе, она пользуется спросом. Это не та партия, которая делается сразу, она требует колоссальных затрат энергии.

О. Т.: Часто ли вам приходится использовать личный опыт при подготовке роли?

К. К: Скорее это не личный опыт, ведь не может быть личного опыта убийства или собственной смерти. Наверное, нужно себя представить в предлагаемых обстоятельствах.

О. Т.: Вы много гастролируете, можете ли назвать какой-то театр, в котором чувствуете себя хорошо, где Вам уютно и нравится выступать?

К. К: Все зависит от самочувствия: самый маленький и непрезентабельный театр может оставить самые приятные впечатления, если хорошо себя чувствуешь и здорово выступаешь. А иногда выходишь на сцену, где пела Калласс, а сейчас поет Гулегина, и кажется, что должен трепетать, а комфорта не чувствуешь. Не всегда ощущения совпадают с местом.

О. Т.: Много приходится общаться с коллегами из других театров?

К. К: Это самое лучшее, что есть в нашей работе. Я всегда стараюсь чему-то научиться, что-то почерпнуть для себя из этого общения. Очень люблю своих партнеров в Ростовском театре: Петра Макарова, Оксану Андрееву, Александра Лейченко-

ва. Они всегда готовы откликнуться на какие-то творческие предложения, заинтересованы в том, чтобы между нами возникал живой контакт в спектакле. Плохо, когда на сцену выходят соперники. Во многих театрах у меня есть друзья. Могу назвать Самсона Изюмова - баритон из Риги, который специально приезжал на мой концерт в Вильнюсе в ненастную погоду; Романа Муравицкого - тенора из Большого театра, он - потрясающий партнер, настоящий джентльмен.

О. 7?: В каких театрах Вам приходилось работать?

К. К: Мы с Ростовским театром много выступали, объездили почти всю Англию, в частности выступали в Альберт-холле, Бирмингем-холле, Гран театре Лисео; в Испании в театре Барселоны, входящем в пятерку лучших оперных театров, в Вильнюсе, Риге. В Корее, где мне предлагают долгосрочный контракт. Еще в Большом театре, в Малеготе, в театре Станиславского (гастроли с Ростовским театром).

Сцена должна напитаться энергией людей. А театр - не зря его считают храмом искусства, - он впитывает эту энергию. И дом становится не сразу Вашим, только через какое-то время. Так же и с театром. Его нужно обжить, «обзвучать».

О. Т.: Как Вам кажется, Ростовский театр уже обжили?

К. К: Думаю, что да. Эта сцена получила достаточное количество успеха, чтобы считаться состоявшейся.

О. Т.: Вы возвращаетесь сюда, как домой?

К. К : Да.

О. Т.: Вас наверняка приглашали работать в другие театры, предлагали контракты?

К. К: Очень звали переехать в Ригу. Но пока это невозможно, к тому же мне очень нравится Ростовский театр. Хочется где-то в России работать. Сейчас предложили в Мариинском театре спеть в постановке «Мадам Баттерфляй». У них есть свой спектакль, куда они хотят меня ввести. Это станет возможным, когда в моем графике будет какой-то свободный промежуток, думаю не раньше октября.

О. Т.: Из Ростова уходить не хотите?

К. К: Дело в том, что певцы не уходят. Они просто ездят и поют в разных театрах, и тут играет роль не отношения певца к своему театру, а театра - к певцу. Имеет значение, насколько театр готов пойти на встречу, подстраивая репертуар, расписание спектаклей и репетиций под певца.

О. Т.: С кем из режиссеров Вам нравится работать?

й К: Очень интересно было с Сусанной Цирюк, это был первый режиссер и очень талантливый, с которым я столкнулась. В Юрии Александрове мне импонирует то, что он режиссер-педагог. Певцы, прошедшие его школу, не растеряются в любом театре. Он учит владеть собственным телом, пространством сцены, пользоваться им, «брать» его. Очень понравилось мне работать с режиссером из Риги, который ставил «Катерину Измайлову»: Ан-дрейс Жагарс - потрясающая личность; очень интересный режиссер в Австрии - Дитмар Пфлегерл.

Вообще, мне везет: я все время встречаюсь с системой Станиславского, когда режиссеры заботятся об идее спектакля, о его содержании, о развитии образа. Впрочем, часто бывает и так, что идеи у постановщиков есть, а технологий для их воплощения нет - знают что хотят, но не знают, как это сделать. Тогда возникают конфликты с актерами, а ведь оперный певец, в отличие от драматического актера, - это не только психология, но и физиология. Он не до такой степени владеет свом телом, как драматический актер. Есть такие специфические моменты, как, например, «плоская картинка» в опере, когда певец поет в зал. Иногда очень хочется бросить какую-то реплику в лицо партнеру, но есть опасность, что голос будет заглушен оркестром.

О. Т.: Как относитесь к постановкам с перенесением действия в XX или XXI век, к разного рода «осовремениваниям»?

й К: Я очень хорошо отношусь ко всем постановкам, которые содержат идею. А эту идею в свою очередь воплощают личности на сцене и в оркестровой яме. Елавное, чтобы все актеры чувствовали себя комфортно и играли убедительно, и тогда не важно в костюмах какого времени выступают. Например, «Катерина Измайлова» великолепно смотрится в современных костюмах. Это спектакль, который можно поставить в любое время в любом месте - тема преступления и наказания останется жива.

О. Т.: А сами никогда не хотели что-нибудь поставить, ведь наверняка по ходу работы над спектаклем возникают собственные идеи?

й К: Пока нет, может, в будущем.

О. Т.: С режиссерами не спорите, если видите, что они предлагают что-то нецелесообразное, или если Вам что-то хочется сделать по-другому?

й К: Спорить бесполезно, нужно выходить и показывать. И тогда сразу становится ясно, хорошо это или плохо.

О. Т.: На какие вещи должен обращать внимание слушатель, который пришел в оперу. По каким критериям ему отличить хорошее исполнение от плохого?

й К: Наверное, на уровне «нравится - не нравится, чувствую - не чувствую». Если человек не глухой, он услышит, как поет певец, совпадает ли с оркестром; если не слепой, увидит, как тот двигается. Поймет, соответствуют ли его впечатления тому, что на сцене происходит. Достаточно ли это для него адекватно собственным представлениям.

Хорошо сказал выдающийся скрипач Перель-ман, который работал над звуком всю жизнь и, в конце концов, пришел к заключению, что эмоции разрушают звук. Как только они «включаются», звук претерпевает изменения. Так же и в вокале: от волнения голос может начать дрожать, спонтанно произнесенная фраза может оказаться нечистой интонационно. Но если действительно в зал идет эмоциональный поток, то люди просто не замечают этих неточностей.

О. Т.: Как Вам видится место оперного искусства в культурной жизни Ростова?

й К: Зал все время наполнен и только это может свидетельствовать о степени востребованности. Хочется, чтобы люди слушали оперу, она этого достойна. Те, кто приходит в первый раз, нередко переживают огромное потрясение.

Но искусство это очень дорогое и его нужно поддерживать. За границей много людей, которые понимают насколько это не самоокупаемо, но и в то же время необходимо - спонсоры, меценаты. Наша публика - в основном люди небогатые - те, которым нужно лекарство для души. В этом есть какая-то терапия, которую придумали не сейчас, а 400 лет назад.

О. Т.: Сейчас вы преподаете в консерватории. Что для Вас значит педагогика?

К: Мне нравится работать с учениками. Если человек пришел петь, а не занялся чем-то другим, он уже должен вызывать уважение - это ведь огромный труд, зачастую неблагодарный. И очень низкий процент людей, отдающих ему себя, оказывается признанным и оцененным по достоинству. Я настойчиво требую, чтобы мои ученики получали удовольствие от процесса занятий.

О. Т.: Примадонна должна всегда хорошо выглядеть и у Вас это прекрасно получается. У Вас есть какой-то секрет - диеты, тренажерный зал, или что-то еще?

й К: Вообще очень хочется больше времени уделять себе, но не всегда получается. Я занимаюсь лечебной гимнастикой, у меня очень хороший тренер. Но я веду активный образ жизни, много двигаюсь, да и сцена - это немалая нагрузка.

О. Т.: Как Вы успеваете совмещать дела творческие и семейные?

й К: Никак не успеваю. Ребенок брошенный. О. Т: А сколько лет ребенку? Любит ли музыку? й К: 18 будет в сентябре. Сейчас заканчивает третий курс Колледжа при ДГТУ Посмотрим, как будет развиваться. В музыке предпочитает современные направления и стили.

О. Т.: Как уживаются оперная певица и рэппер? Как сын относится к тому, что Вы поете в опере?

й К: С помощью наушников, замечательно. Каждый слушает свою музыку. Когда премьеры в театре не совпадают с его мероприятиями, заходит. Если бы его друзья регулярно не говорили ему о

том, какая у него замечательная мама, он бы относился гораздо проще. А так уважает.

О. Т.: Любите ли готовить, или на это нет времени вообще?

й К: Сам процесс меня не увлекает. Очень люблю быстро готовить: люблю свежие продукты, сырую рыбу и овощи, морские продукты: кальмары, осьминоги.

О. Т.: В день спектакля что предпочитаете? й К: Что хочется, это не имеет значения, нет каких-то традиций.

О. Т.: А как отдыхаете, если получается? й К: Во-первых, замечательно сплю в самолете. Во-вторых, безумно люблю природу: травку, берег речки, океана, озера, люблю гулять. Отдых для меня - просто пройтись пешком из театра. Еще езда на велосипеде.

О. Т.: Как бы вы сформулировали свой жизненный принцип или цель?

й К: Это развитие и стремление к совершенству, как это ни самонадеянно звучит. В любом деле нужно к этому стремиться и открывать в себе замечательные вещи.

Интервью О. Твердохлебовой