CC BY
96
УДК 802. 0 - 561. 8
С.А. Песина
ИНВАРИАНТ МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА В ФЕНОМЕНОЛОГИИ
Феноменологический анализ опирается не на естественный язык, а на идеальный, который способен быть носителем идеальных значений - эйдосов, представляющих собой типические структуры или сущности. Для этого следует освободиться от пространственно-временной определенности предмета, а далее посредством свободного фантазирования констатировать но-этическую сущность (эйдос) предмета. При этом создается как бы совершенно новая предметность - всеобщее, подтверждая тезис о том, что мыслительный процесс совершается в обобщениях, переходя многочисленными способами через особенное к общему и от общего через особенное к единичному.
Ключевые слова: лексический эйдос, феноменология, многозначное слово, содержательное ядро.
Введение
Поскольку феноменологов интересует, прежде всего, чистое сознание и трансцендентальная субъектность, то вполне логично, что говорящий человек ими почти не исследуется: в трансцендентальной феноменологии естественный язык так и не приобрел статуса самостоятельного объекта изучения, т.к. в основе феноменологических исследований лежит логика, содержание которой покоится на трансцендентальный субъективности, а она в принципе не нуждается в языке. В действительности же философскому мышлению присуща не только систематичность, но и глубокое проникновение в естественный язык, посредством которого осуществляется познание окружающего мира.
Тот факт, что субъективные, эмоционально-оценочные и коннотативные компоненты не учитываются в феноменологии, возможно, отражает односторонность того подхода: мысль, не сопровождаемая эмоциями, бесплодна, поскольку в чистом виде разум не существует, его питают эмоции. Каждое воспринимаемое слово, жест, запах, вкус, образ тотчас же, в соответствии с набирающим силу биосемиотическим походом, интерпретируются нашими чувствами. Более того, процесс запоминания нового происходит, как правило, на фоне позитивного или негативного, но достаточно сильного эмоционального импульса, который «открывает двери» в новую область нейронных связей. То есть языковые процессы, как и мышление, тесно связаны с работой чувственных и эмоционально-экспрессивных анализаторов, задействованных в качестве эффективных опор в процессе закрепления языковой информации из потока впечатлений и сохранения их в памяти.
Необходимо отметить, что в более поздних работах взгляды феноменологов все же обраща-
ются к конкретному субъекту, пользующемуся языком, и к интерсубъективным функциям последнего. Обращение к проблемам жизненного мира (признание правоты позиции здравого смысла) дало возможность феноменологам рассмотреть язык не только как средство межличностного общения, но и как важное орудие научного исследования. В этом отношении характерна работа Э. Гуссерля «О происхождении геометрии», которая может служить образцом феноменологического анализа смысловой истории развития научных понятий [Гуссерль 2001]. В ней автор задается вопросом, посредством чего научное знание вообще и геометрическое знание в частности получают возможность стать общезначимыми; почему, первоначально возникнув в индивидуальном сознании, научное знание, тем не менее, становится интерсубъективным. Анализ этой проблемы приводит Э. Гуссерля к выводу о том, что такая возможность появляется благодаря языку, с помощью которого человек познает не только себя и окружающий мир, но и способен передавать свои знания другим.
Последователи Э. Гуссерля в большей степени учитывают языковой фактор, рассматривая язык как необходимый компонент горизонта жизненного мира, как средство познания и интерпретации окружающей действительности. Таким образом, поскольку обыденный опыт не позволяет выявить функционирование базовых языковых смысловых структур, потребовались особые методы, которые смогли бы выступать в качестве попытки подойти к вопросу о «правомерности» смысловых структур и мотивированности их компонентов.
1. Понятие лексического эйдоса и его сущностные характеристики
Мы основываемся на предположении о том, что каждый трансцендентально-феноменологи-
ческий анализ можно осуществить и на естественной почве, отказавшись от трансцендентальной установки. Мы также отказываемся от чисто психологических исследований в области теории трансцендентальной личности, поскольку считаем, что, переместив феноменологический анализ в область трансцендентальной наивности, эта теория становится принадлежностью психологии.
Поставив перед собой задачу, связанную с изучением центральных вопросов философии языка, определением семантических слоев различного уровня и выявлением наиболее существенных, необходимых и всеобщих семантических и ментальных (когнитивных) свойств, качеств и механизмов сознания и основываясь на теории эйдоса, мы ввели понятие лексический эйдос (ЛЭ) как совокупность наиболее существенных универсальных семантических компонентов, которые определяются интуитивно в ходе феноменологической редукции и остаются неизменными в потоке вариаций значений, составляя семантическую формулу слова или выражения; содержание лексического эйдоса выявляется на уровне научного и логического сознания [Песина 2014]. Включая признак «лексический», мы подчеркиваем языковую сущность данного феномена и указываем, что ниже речь пойдет об анализе конкретного речевого материала.
В лингвистических терминах ЛЭ можно интерпретировать как инвариантный ассоциативно-смысловой комплекс, закрепленный за словом в сознании коммуникантов, формирующийся не только на основе семантической структуры слова, грамматической оформленности, словообразовательной структуры, мотивационных связей, но и имеющейся в обществе традиции употребления. Однако в процессе феноменологической редукции происходит абстрагирование от грамматических, прагматических и морфологических связей.
ЛЭ, являясь моделью или формулой слова, управляет процессом семиозиса метафорических значений и лежит в основе формирования понятий. Он может быть дешифрован как универсальный конструкт, посредством которого становится возможной любая артикуляция и, следовательно, понимание бытийной сущности, с помощью которой человек видит, понимает и говорит.
ЛЭ представляет бесконечное в конечном, что позволяет индивиду находить точку опоры в своем феноменальном слое сознания. ЛЭ, как и примеры наших более ранних попыток осмыслить семантическую общность семантической структуры слова [Песина 1998; 2005; 2006], сле-
дует осмыслять как пример некой чистой возможности. В этой связи можно привести слова Э. Гуссерля, которые вполне подойдут и для характеристики ЛЭ: «Эйдос сам есть данное в созерцании или доступное созерцанию всеобщее - чистое, безусловное, а именно, сообразно собственному интуитивному смыслу, всеобщее, не обусловленное никаким фактом. Он предшествует всем сущностям, понимаемым как значения слов; напротив как чистые понятия, они сами должны формулироваться в соответствии с эйдосом» [Гуссерль 2006: 154].
Концептуальной базой для образования ЛЭ являются контекстуальные актуализации входящих в полисемант значений. В ЛЭ заложена программа для всех (или почти всех) частных значений слова и, наоборот, в любом варианте есть намек на модель, которая управляет процессом се-миозиса переносных значений. ЛЭ имеет не декларативную, а динамическую, точнее процедурную природу: процесс актуализации говорящим значений представляется как последовательная «сборка» более сложных структур на основе интегральных и дифференциальных компонентов главного значения.
Мы понимаем слова, исходя из практической надобности, уровня владения языком, общего интеллектуального уровня, сформированной картины мира. Исходя из принципа языковой экономии и рациональности зачастую нет необходимости досконально усваивать все значения и возможные смыслы или употребления того или иного слова: когда мы используем то или иное слово, в сознании не возникает его актуализация во всем объеме, т.е. все возможные значения и смысловые оттенки. Наше сознание, сопровождающееся декодированием контекстуальных значений, в процессе восприятия, может опираться, в том числе, на ЛЭ как на обобщенный семантический инвариант слова. Еще Л. Виттгенштейн писал, что «когда мне говорят слово куб, я знаю, что оно означает. Но разве при этом, когда я понимаю слово, в моем сознании возникает ли его употребление во всем объеме?» [Виттгенштейн 1994: 134]. Отсюда следует, что соотнесение слова со всеми возможными контекстами - это не самый продуктивный способ освоения языка, особенно иностранного. Этот процесс можно значительно облегчить, освоив формулу слова или его ЛЭ. С другой стороны, ЛЭ можно усмотреть интроспективно, изучая употребления и опираясь на анализ структуры полисеманта. По нашему мнению, системное значение многозначного сло-
ва языкового коллектива связано с инвариантом всех актуальных значений, т.е. лексическим ядром и лексическим эйдосом.
Если взять за основу контекст как реализацию значений и смыслов в устных и письменных речевых актах, то ЛЭ, несомненно, можно отнести к нулевому контексту. Последний понимается нами не в смысле мышления как свойства материального сознания (по Д. Серлу), а в лингвистическом смысле: как некое внеконтекстное общее значение, содержательное ядро.
У многозначных слов на уровне системы языка в долговременной памяти, очевидно, существует единственная непосредственная связь между образом формы и обобщенным инвариантным значением. ЛЭ формируется как результат многочисленных реализаций контекстных смыслов. Он формулируется в результате абстрагирования от всего психического и от тех предикатов объективного мира, наличие которых личностно обусловлено. Можно полагать, что именно инвариантные значения многозначных слов являются системообразующими единицами, которые демонстрируют незеркальность уровня системы языка относительно уровня речи. Отметим, что к выявлению подобных универсальных единиц системы языка феноменология всегда проявляла интерес.
2. Осуществление эйдетического анализа
Примеры эйдетического анализа, приводимые Э. Гуссерлем, достаточно просты. Так, он пишет, что при восприятии дерева, отвлекаясь от его индивидуальных характеристик и варьируя в воображении те его свойства, при которых дерево все еще будет оставаться деревом, можно выразить то инвариантное содержание, тот «первообраз дерева», который является его сущностью, «эйдосом». Развивая далее фантазию и варьируя в воображении полученный эйдос дерева, можно прийти к более общему эйдосу - эйдосу растения как такового. Пределом же прогрессивной идеации является региональная область бытия, к которой относится тот или иной рассматриваемый предмет. Далее и эта область подвергается редукции, и остается сама «направленность» сознания или интенция.
Подобные сущности вычленяются посредством метода свободного варьирования свойств предметов в воображении. Например, описывается тот или иной объект, а затем описание изменяется: добавляется или убирается один из предикатов, содержащихся в описании. Эта операция повторяется в отношении всех характеристик пред-
мета, что дает возможность выявить, изменится ли при этом объект или останется таким же. Если изменение предиката ведет к изменению объекта, то в этом случае речь идет о его существенной характеристике. Подобное мыслительное варьирование свойств объекта помогает обнаружить необходимые и неизменные его черты, которые образуют сущность (эйдос) предмета.
Поскольку эйдосы одного региона (категории) принципиально отличаются от эйдосов другого региона, характеристики, например, эйдоса дерева не могут быть характеристиками эйдоса минерала, относящегося к неживой природе, их объединяет не конкретное содержание, а только форма. Если освободиться от всех конкретных характеристик эйдоса, то можно говорить об абсолютно пустой форме «нечто вообще», «форма вообще».
Таким образом, в процессе эйдетического анализа необходимо последовательно «вынести за скобки» все предикаты, которыми наделяются объекты созерцания. В то же время в дескрипцию следует включить в качестве предмета описания сами смыслополагающие акты сознания, редуцируя их к чистой трансцендентальной деятельности, в которой они становятся осмысленными.
Суть феноменологического прояснения содержания языковых актов в дескриптивном описании состоит в том, что посредством ноэтиче-ского анализа из этих содержаний вытесняются смысловые случайности, проясняются механизмы ассоциативных сцеплений смысла. Ассоциативные смыслы можно понимать как смыслы, схваченные в новой связи.
Как можно видеть из очень немногочисленных попыток осуществить эйдетический анализ до конца (строго говоря, их почти никто не предпринимал), феноменологический эйдетический анализ проводится на материале и с учетом только одного первого значения, и фактически не берется во внимание многозначность, она практически выводится за скобки.
Представленная ниже попытка определения ЛЭ будет предполагать учет, помимо первого значения, и остальных переосмысленных значений данного многозначного слова. Лексический эйдос, по нашему мнению, должен включать базовые компоненты общего характера и остальных входящих в слово значений, являясь абстракцией, обозначающей «нечто вообще». В процессе анализа выносятся за скобки все признаки частного характера, редуцируясь до чистой абстракции, но с той лишь разницей (по сравнению с традицион-
ным эйдетическим анализом), что проводится он с учетом всех входящих в лексему значений. Это дает знание не только о том, что представляет собой одно значение в чистом виде, но и позволяет получить эйдетическую (чистую) формулу всего слова.
Определитель лексический в представленном нами термине лексический эйдос как раз и подразумевает, что речь идет, во-первых, о языковом феномене, а во-вторых, о семантике всего слова. Подобный ЛЭ, таким образом, должен быть основой формирования всех значений и включать минимальное, но достаточное количество компонентов, необходимых для идентификации всех ЛСВ выбранной для анализа лексемы. В этом смысле, ЛЭ предшествует всем конкретным контекстуальным реализациям, понимаемым как значения слов [Песина 2011; 2014].
И все же главенствующую роль первого главного номинативно-непроизводного и наиболее частотного значения нельзя не учитывать. Такая позиция подкрепляется тем, что носители языка обычно приводят именно первые значения полисемантов, когда им предъявляют соответствующие графические или звуковые означающие. Но структура многозначных слов такова, что далеко не все значения образуются от первого. Схема слова может быть не радиальной, а цепочечной или смешанной, когда последующие значения образованы от предыдущих. В этом случае чрезвычайно трудно уловить тот общий смысл, который скрепляет все значения полисеманта, не позволяя им распасться на омонимы.
Для вывода ЛЭ многозначного слова, который являлся бы чистой сущностью и одновременно охватывал бы все значения, роль первого номинативно-непроизводного значения необходимо расширить с помощью компонента сравнения. Эта следующая ступень обобщения представляет собой, совместно с первым значением, то сущностное семантическое ядро, равное ЛЭ слова, которое в нашем понимании является семантическим инвариантом всех ЛСВ полисеманта [Песина 2009; 2010].
Чтобы четче обозначить различие между эйдосом Э. Гуссерля и постулируемым в данном исследовании лексическим эйдосом, целесообразно предложить анализ полисеманта дерево на материале английского языка, поскольку английские эквиваленты имеют, как правило, более развитую систему переносных значений, и ЛЭ будет представлен более рельефно.
Итак, помимо первого, слово tree включает еще семь переносных значений (например, «арте-
риальная или венозная кровеносные системы тела животного», «компьютерная система», «родословная», «сеть телефонных номеров» и др. [AH-DEL, CIDE]. Если провести редукцию в духе феноменологии и абстрагироваться от специфических и субъективных компонентов, то окажется, что все значения этого многозначного слова, включая первое, основаны на одних и тех же компонентах - a system, with many branches, in which every branch can be traced to a single origin (система со многими ответвлениями (выходами), имеющая общее происхождение (один и тот же источник)).
Метафорические переосмысления, входящие в лексему tree, являются результатом процессов уподоблений различных объектов дереву. Эти уподобления имеют место вследствие неистинности одной из ситуаций, поскольку сравниваемые объекты неконгруэнтны. Так, в основе метафоры a family tree (семейное (родословное) дерево) лежит сходство (по форме) схемы со всеми кривыми, отражающими зависимости, со строением (внешним видом) дерева. Подобно дереву, обладающему единым стволом как основной несущей частью и кроной, состоящей из веток и листьев, родословное дерево представляют собой перенос по сходству схемы того, как устроено дерево: многочисленные части объекта, берущие начало из одной общей для всех исходной части. Это значение основано на упомянутых выше ядерных компонентах.
В основе значения словосочетания computer tree (компьютерное дерево (система)) лежит уподобление по форме компьютерной деривационной системы упорядочения информации строению дерева. В той степени, в какой каждая веточка дерева через более толстые начальные ветки связана со стволом дерева и в конечном итоге с корнем, в той же степени и каждый бит информации связан определенным каналом с единым источником. Семантика tree, включающая наиболее существенные признаки, предполагает наличие тех же сем, что и в предыдущем значении: 'a system ', 'with many branches ', 'in which every branch can be traced to a single origin ' (система со многими выходами, имеющими единое происхождение).
В метафорическом переосмыслении tree of an animal body (дословно «дерево тела животного») артериальная или венозная кровеносные системы тела животного как многоканальные ответвления от единого, более крупного сосуда или артерии также уподоблены дереву, т.е. стволу с отходящими от него ветками. Значение основано на
тех же абстрактных компонентах a system, with many branches, in which every branch can be traced to a single origin (система со многими выходами, имеющими единое происхождение).
Итак, полученный пучок абстрактных компонентов a system, with many branches, in which every branch can be traced to a single origin (система со многими ответвлениями (выходами), имеющих общее (единое) происхождение) можно дополнить формулировкой первого непроизводного значения (о важности которого говорилось выше): a tall plant with a wooden trunk and branches, which is unbranched for some distance above the ground (высокое растение со стволом и ветками, расположенными на некотором расстоянии от земли).
Первое значение также получено нами на основе абстрагирования от несущественных признаков, приведенных в дефинициях более двадцати толковых словарей английского языка (феноменологическая редукция семантики переносных значений также проводилась на материале более двадцати толковых словарей английского языка, но в силу ограниченных возможностей, связанных с объемом работы, приведение полного анализа не представляется возможным). В этой связи следует заметить, например, что компонент первого значения unbranched for some distance above the ground (расположенными на значительном расстоянии от земли) включен в данную дефиницию, поскольку он является смыслоразличительным по отношению, например, к феномену bush (куст). Данная формулировка включает только центральные компоненты, необходимые для идентификации этого объекта на уровне среднего носителя языка.
В семантико-феноменологический анализ вошли и имеющиеся фразеологизмы, например, to be at the top of the tree (быть на высоте (дословно -быть на верхушке дерева)). Генерирование общего смысла данного фразеологизма происходит на основе образа человека, находящегося на верхушке дерева. Поскольку, исходя из особенностей категоризации человеком окружающей действительности, верх - это всегда хорошо, а низ -плохо, данный образ предполагает следующую интерпретацию: «находясь на вершине дерева или какой-либо структуры, человек занимает видное, выгодное положение». Прямое и переносное значения мотивированы одним и тем же понятием: «верхнее - самого выгодное положение». Результаты анализа показывают, что в основе главного компонента этого фразеологизма лежит первая часть ЛЭ, идентичная первому значению.
Поскольку английское tree - это типичное однокомпонентное многозначное слово, то полученный ЛЭ будет равен лексическому прототипу, полученному в результате семантического анализа. И в процессе феноменологической редукции, и в лингвистическом анализе, направленном на поиск инвариантов /содержательного ядра/ лексического прототипа, сознание исследователя обращается к анализу того, что реально содержится в чистом переживании как материя воспринимаемого (ментальное) и к тому, в каком виде функционируют и хранятся значения, которые непрерывно присваиваются сознанием. И в феноменологической, и в лингвистической дескрипциях решаются одни и те же вопросы, касающиеся того, каким образом предмет удостоверяется как «этот предмет», как рождаются предметные смыслы в элементарных актах сознания - в восприятии, в именовании, в удерживании предмета в сознании, в его повторных проявлениях в сознании, в новом восприятии и т.д.
Как можно видеть, полученный ЛЭ лишен каких-либо компонентов субъективного характера. Максимальное абстрагирование от деталей позволило выделить самые существенные компоненты ЛЭ общего характера, фактически покрывающие семантику всех значений слова tree. Согласно правилу эйдетической редукции, опыт, полученный из реальности случайным образом, должен систематически выводиться за скобки. De facto это имеет место в любом подлинном философствовании, ибо изначально царство понятия, или, как выражался Платон, царство «идей», составляют лишь априорные сущностные структуры реальности.
3. Эйдетический анализ и многозначность
Выше мы показали, что феноменологический анализ может опираться на естественный язык, а не на идеальный. Естественный язык способен быть носителем идеальных значений -эйдосов, представляющих собой ноэтические типические структуры или сущности. При этом создается как бы новая предметность - обобщенная, подтверждается тезис о том, что мыслительный процесс совершается в обобщениях, переходя многочисленными способами через особенное к общему и от общего через особенное к единичному. Многое зависит от того, в каком из значений употреблено то или иное слово, притом, что частотные слова в большинстве своем многозначны. Как и в когнитивной лингвистике, в практике феноменологического описания смыслы, контек-
стуальные оттенки значений играют особую роль и требуют самого серьезного анализа. Отсюда со всей очевидностью следует необходимость обращать внимание на функционирование естественного языка и давать ему статус самостоятельного объекта изучения.
Из сказанного следует, что одним из главных препятствий на пути как определения, так и функционирования эйдосов в феноменологическом анализе является многозначность естественного языка. Язык вынужден, образно говоря, «разносить» бесчисленное множество значений по тем или иным рубрикам основных представлений о тех или иных объектах и явлениях. При этом феноменологи, как и лингвисты, сталкиваются со сложнейшей проблемой, связанной с полисемией, - определить нужные контекстуальные признаки значения или смысл слова.
В данном исследовании предлагается решение сложнейшей проблемы осмысления и оперирования многозначными словами, использование которых в феноменологическом анализе (и не только) представляет огромную трудность, поскольку любое сознание - феноменологическое или обыденное - явно не может игнорировать тот факт, что многозначность мешает взаимопониманию. Знание ЛЭ или семантической формулы слова поможет избежать необходимости держать в голове все переносные значения. Каждая актуализация значений многозначного слова приводит к формированию некого непреходящего знания. Речь идет о некоторой идеальной имманентности, отсылающей нас к дальнейшим существенным взаимосвязям возможных синтезов. Это позволяет говорить о системных языковых значениях (в отличие от речевых контекстных реализаций, зафиксированных в словарях), включающих компоненты абстрактного характера, покрывающих семантику всех производных значений. То есть возможно представление о предмете как таковом и о предмете, похожем на него (метафора).
Проиллюстрируем сказанное на примерах анализа многозначности с целью определения ЛЭ на материале русского и английского языков. Так, слово head (голова) имеет достаточно развитую семантическую структуру и включает более ста значений. ЛЭ этого слова, включающий как сущностные признаки главного значения, так и абстрактную суть всего слова, может быть сформулирован следующим образом: head (голова) - это верхняя часть тела человека, имеющая глаза, нос, рот, уши и мозги или что-то, напоминающее эту часть тела (верхняя, круглая и/или самая важная
часть какого-либо объекта, его начало или конец) (the upper part of the human body that contains the eyes, nose, mouth, ears and brain or something resembling it (the top, round and/or the most important part of a larger object; the beginning or end of it). Выделенная курсивом часть дефиниции предположительно и есть абстрактная схема, которая функционирует в сознании носителя языка как результат многочисленных актуализаций более ста значений.
Проиллюстрируем далее, как эйдетические признаки реализованы в остальных неглавных значениях этого полисеманта. Например, подобно голове как самой важной части по отношению ко всему телу, голова огня (head of fire) - это его верхняя часть, самая горячая и активная; наконечник палки, рулона бумаги, смычка скрипки, сигареты, стрелы, копья, топора, оружия и др. так же ориентированы в пространстве, как голова по отношению ко всему телу, т.е. могут занимать верхнее положение или являться началом объекта в зависимости от вертикального или горизонтального расположения в пространстве (head of a stick/roll paper/violin bow/cigar/arrow/spear/axe [AHDEL, CIDE]). «Голова» стола, могилы, изголовья кровати (head of a bed/grave) - это не просто их начало, а их наиболее важная часть. «Голова» ручья или реки (head of a stream/river), т.е. их исток сравнивается с головой человека как начала (сравнение по ориентации в пространстве) и др. То есть актуализация того или иного значения слова head происходит на основе одного или нескольких компонентов абстрактного характера или всего ЛЭ.
Каждое отдельное значение отсылает нас к регулятивной эйдетической структуре, указывает на универсальное правило, которому подчинены процессы категоризации и концептуализации окружающей действительности, возможные в рамках некой заранее очерченной в сознании типики.
Компоненты абстрактного характера формируются благодаря модифицированному трансцендентальному опыту, который состоит в том, что мы рассматриваем и описываем некоторое трансцендентально-редуцированное cogito, но как рефлектирующие субъекты не осуществляем при этом естественного полагания бытия, которое содержится в первоначальном прямом восприятии данных значений, имеющего место при непосредственном погружении в мир. ЛЭ как рефлексия другого порядка утрачивает первоначальный модус, соответствующий прямому акту контекстуального восприятия значения [Песина 2014].
Найденное абстрактное семантическое ядро, равное ЛЭ, помогает осмыслить даже самые сложные и семантически «далекие» от первого значения ЛСВ, которые приводятся в словарях, но не всегда имеют толкования: «голова» пива, «голова» молока, «голова» моста и др. Если в их основе тот же инвариант - нечто верхнее, важное, начало чего-либо, - данные значения осмысляются и объясняются легко: это, соответственно, пена, сливки и начало моста.
Заключение
Итак, исследования феноменов с целью отыскания типических структур или сущностей (эйдосов), а также значимых связей между ними предполагают использование двух главных этапов феноменологической редукции (лишение значимости - исключение природного мира, эстетических и практических ценностей любой формы и собственно трансцендентально-феноменологическая редукция - движение к «чистому сознанию», «чистой субъективности» посредством воздержания от всех естественнонаучных, исторических пониманий человеческого Я и сознания). Так появляется возможность с помощью метода редукции пройти несколько уровней и освободиться, например, от пространственно-временной определенности предмета, а далее посредством свободного фантазирования констатировать ноэтиче-скую сущность (эйдос) предмета. При этом создается как бы совершенно новая предметность -всеобщее. Эйдос функционирует в отношении данной в опыте трансцендентности природы, культуры, мира вообще. Сообразно трансцендентальной установке, все, что существует непосредственно, берется исключительно как феномен, как смысл, который обретает для субъекта бытийную значимость.
Осуществляя задачу данного исследования, связанную с изучением семантических слоев различного уровня, выявлением идеального объекта, независимого от материальных субстанций, определением наиболее существенных, необходимых и всеобщих семантических и когнитивных свойств, качеств и механизмов сознания и основываясь на теории эйдоса, мы ввели понятие лексический эйдос, трактуемое нами как совокупность наиболее существенных универсальных семантических компонентов, которые определяются интуитивно в ходе феноменологической редукции и остаются неизменными в потоке вариаций значений, составляя семантическую формулу слова или выражения; содержание лексического эйдоса
выявляется на уровне научного и логического сознания.
ЛЭ можно интерпретировать как инвариантный ассоциативно-смысловой комплекс, закрепленный за словом в сознании коммуникантов, формирующийся не только на основе семантической структуры слова, грамматической оформленности, словообразовательной структуры, мотивационных связей, но и имеющейся в обществе традиции употребления (однако в процессе феноменологической редукции происходит абстрагирование от грамматических, прагматических и морфологических связей).
ЛЭ, являясь моделью или формулой слова, управляет процессом актуализации переносных значений и лежит в основе формирования понятий. Он может быть дешифрован как универсальный конструкт, посредством которого становится возможной любая артикуляция и, следовательно, постижение бытийной сущности, с помощью которой человек видит, понимает и говорит.
ЛЭ формируется как результат многочисленных реализаций контекстных смыслов. Он формулируется в результате абстрагирования от всего психического и от тех предикатов объективного мира, наличие которых личностно обусловлено. Можно полагать, что именно инвариантные значения многозначных слов являются системообразующими единицами, которые демонстрируют незеркальность уровня системы языка относительно уровня речи. Отметим, что к выявлению подобных универсальных единиц системы языка феноменология всегда проявляла интерес. Такая абстракция, как эйдос реализуется в многочисленных речевых актуализациях главного и переносных значений. С другой стороны, многозначное слово также формируется вокруг подобного семантического и одновременно концептуального ядра, от которого, наиболее вероятно, образуются произвольные значения при минимальных когнитивных усилиях. Наши исследования показывают, что чем больше значений у слова, тем беднее его лексический эйдос.
Полученные в ходе феноменологического анализа ЛЭ лишены каких-либо компонентов субъективного характера. Максимальное абстрагирование от деталей позволило выделить самые существенные его компоненты общего характера, фактически покрывающие семантику всех значений анализируемых слов. Согласно правилу эйдетической редукции, опыт, полученный из реальности случайным образом, должен систематически выводиться за скобки. De facto это имеет ме-
сто в любом подлинном философствовании, ибо изначально царство понятия, или, как выражался Платон, царство «идей», составляют лишь априорные сущностные структуры реальности.
Список литературы
Виттгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М.: Гнозис, 1994.
Гуссерль Э. Логические исследования: в 3 т. Т. 2. М.: ДИК, 2001.
Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, 2006.
Песина С.А. Лексический прототип в семантической структуре слова: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 1998.
Песина С.А. Исследование семантической структуры слова на основе прототипической семантики (на материале английских существительных): дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 2005.
Песина С.А. Языковая картина мира в философском и лингвистическом осмыслении // Известия РГПУ им. А. И. Герцена: Общественные и гуманитарные науки: научный журнал. 2005. № 3 (10). С. 358-362.
Песина С.А. От инварианта многозначного слова к лексическому прототипу // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. № 2. С. 53-62.
Песина С.А. Прототипический подход к осмыслению структуры словаря // Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск; Новосибирск: МаГУ, 2009. № 2 (24): апрель-май-июнь. С. 570-575.
Песина С.А. Сознание и языковой организм // И вновь продолжается бой...: сборник научных статей, посвященный юбилею д-ра филол. наук, проф. С.Г. Шулежковой. Магнитогорск: МаГУ,
2010. С. 201-206.
Песина С.А. Специфика философского и лингвистического подходов к центральным проблемам языка // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Регионоведе-ние: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология». Майкоп: Изд-во АГУ, 2011. Вып. 4 (88). С. 13-18.
Песина С.А. Функционирование слова в процессах мышления и коммуникации // Когнитивные исследования языка. Вып. VIII. Проблемы языкового сознания: сборник научных трудов. М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. С. 79-81.
Песина С.А. Слово в понимании философии языка и лингвистики // Вестник Воронежского государственного университета. Серия Философия.
2011. № 2 (4). С. 122-131.
Песина С.А. Философия языка: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2014.
Песина С.А. Инвариантность в когнитивной лингвистике философии языка: учебное пособие. М.: ФЛИНТА: Наука, 2014.
AHDEL - The American Heritage Dictionary of the English Language. Houghton Mifflin, 1970.
CIDE- Cambridge International Dictionary of English Language. Cambridge University Press, 1995.
S.A. Pesina
INVARIANT OF POLYSEMOUS WORDS IN PHENOMENOLOGY
Basing our observations on the theory of eidos in phenomenology, we introduced the concept of lexical eidos as a construct consisting of the most important universal semantic components, which are determined intuitively in the phenomenological reduction and remain constant, composing a semantic formula of words or expressions.
Phenomenological analysis is not based on natural language, but ideal language which is able to be a carrier of ideal meanings - lexical eidos representing typical structures or essences. For this purpose it's necessary to release from the spatio-temporal definiteness of an object and then state its noetic essence (eidos) by means of free fantasy generation. Herewith as if a totally new objectness is created -the universal, confirming the thesis that thinking process takes place in generalizations passing by numerous means through the specific to the general and from the general through the specific to the singular.
In the practical part of the article we offer an analysis of a polysemantic word tree using the component analysis. Knowledge of the obtained lexical semantic formula of words helps to avoid the need to keep all the figurative meanings of a word in mind. Obtained during the phenomenological analysis the lexical eidos is devoid of any subjective components. This abstract semantic core (lexical eidos) covers virtually all the meanings of the analyzed semantics of a word.
Key words: lexical eidos, phenomenology, noema, polysemantic word, semantic core.
