16ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
ББК 63.3(4)64
И. А. Буданова
INTERREG КАК СПОСОБ ИНТЕНСИФИКАЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО СПЛОЧЕНИЯ В ЕС (2007—2017 гг.)
В статье проанализировано развитие Interreg в период 2007—2017 гг. в качестве одного из главных драйверов на пути к европейскому территориальному сплочению. Рассмотрены политические, институциональные и пространственные аспекты Interreg, выявлены основные проблемы в указанный период и очерчены перспективы инициативы в контексте новой политики сплочения 2021—2027 гг.
Ключевые слова: Interreg, политика сплочения, европейское территориальное сплочение, ЕС, Европейская комиссия.
The article analyzes the development of Interreg in the period 2007—2017 as one of the main drivers on the road to European territorial cohesion. The political, institutional and spatial aspects of the Interreg are reviewed, its main problems during this period are identified, and the prospects for the initiative are outlined in the context of the new cohesion policy of 2021—2027.
Key words: Interreg, cohesion policy, European territorial cohesion, EU, European Commission.
«Интеррег», один из самых европейских аспектов политики сплочения.
Корина Крету1
На сегодняшний день наибольший поток информации, поступающий о делах Евросоюза, связан с миграционными делами, Brexit, ослаблением заинтересованности граждан ЕС в его развитии, санкциями, развернутыми против России, разногласиями внутри самого Союза. И, на первый взгляд, вырисовывается образ дома, стены которого трещат по швам, а крыша давно прохудилась. И нет ни средств, ни, что более важно, политической воли, чтобы его отремонтировать.
Однако за всеми этими, конечно, немаловажными событиями забываются, в том числе и самими гражданами ЕС, те вещи, которые по-прежнему
© Буданова И. А., 2018
1 Цит. по: Cross Border News. 2015. № 111. P. 1. URL: https://www.google.com/url?sa= t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=4&ved=2ahUKEwicmb-fzqPeAhUPhqYKHV1aCbUQFjADegQIBhAC&url=http%3A%2F%2Fwww.espaces-transfrontaliers.org%2Ffileadmin%2Fuser_upload%2Fdocuments%2FNewsletter% 2FEN_NL111_09_15.pdf&usg=AOvVaw0mimrMCddh0731xRczBCk6 (дата обращения: 20.10.2018).
продолжают работать на сшивание европейского пространства, принося ежедневную пользу миллионам человек, проживающим в Европе. Речь идет о европейском территориальном сотрудничестве (ЕТС), зафиксированном как Цель 2 в Политике сплочения (далее — ПС) действующего программного периода 2014—2020 гг. На сегодняшний день выражением воплощения ЕТС стала инициатива Interreg.
Таким образом, цель статьи — проанализировать программу Interreg в качестве катализатора и одного из главных драйверов достижения европейского территориального сплочения.
В начале работы осветим общую информацию об Interreg2, затем перейдем к рассмотрению ее политических, институциональных и территориальных аспектов, проанализируем проблемы в развитии данной инициативы и очертим ее перспективы в контексте курса Europe Post 2020.
Итак, еще в середине 1970-х гг., благодаря инициативам, развернутым области региональной политики, начинает развиваться трансграничное сотрудничество между регионами ЕС, разделенными национальными границами. Этому способствовал созданный в 1975 г. Европейский фонд регионального развития (ЕФРР), в рамках которого выделялись небольшие средства на нужды взаимодействия приграничных регионов. Кроме того, из-за экономического кризиса начала 1970-х гг. локальные и региональные власти чувствовали недостаток внимания со стороны национальных элит к местным проблемам. Желание регионов быть услышанным привело к двум последствиям.
Во-первых, наднациональные структуры ЕЭС включились в борьбу за влияние на региональный и локальный уровень, что привело к появлению многочисленных проектов для регионов со стороны Комиссии ЕЭС (далее — Комиссия, КЕС). Во-вторых, сами регионы попытались усилить свою самостоятельность, в том числе за счет большего взаимодействия друг с другом и привлечения внимания со стороны наднациональных структур. Так, в 1987 г. одна из авторитетнейших европейских организаций Ассоциация европейских приграничных регионов (AEBR) начала переговоры с КЕС и членами Европейского парламента (ЕП) с целью создания долгосрочного проекта, основанного на европейской финансовой поддержке приграничных регионов. Инициатива должна была быть направлена на смягчение нежелательных последствий открытия границ и преодоления национальных различий в ЕЭС.
Эта идея и привела к появлению Interreg-программы, официально запущенной в 1990 г. Официальная цель, указанная в документах Сообщества, звучала так: «...коллективная инициатива, направленная на то, чтобы национальные границы перестали быть препятствием на пути гармоничного развития и объединения Европы» [15]. Таким образом, Interreg изначально была ориентирована на привлечение различных заинтересованных сторон к взаимодействию по устранению барьеров на пути свободного передвижения товаров, людей, капиталов и услуг.
Со времени своего появления Interreg прошла большой путь развития. Можно выделить 5 этапов в ее развитии: 1990—1994 гг. — Interreg I; 1995— 1999 гг. — Interreg II; 2000—2006 гг. — Interreg III; 2007—2013 — Interreg IV и 2014—2020 гг. — Interreg V. В работе речь пойдет преимущественно о двух последних периодах, как наиболее показательных с точки зрения интенсификации
2 Шеп^ в данной работе будет именоваться программой и инициативой, что для нас в рамках рассматриваемого сюжета, является синонимами.
территориального сплочения. Отметим, что, несмотря на амбициозные цели, стоящие перед ее бюджет нельзя назвать большим. Так, на Ш;ег-
reg IV из бюджета ЕС было выделено 8,7 млрд евро (что составляло всего 2,5 % от общего бюджета политики сплочения ЕС), а на V —
10,1 млрд евро3, предназначенные для инвестиций в более 100 программ сотрудничества между регионами и территориальными, социальными и экономическим партнерами.
Таким образом, появление Ш;еп^ позволило привлечь внимание к территориальному измерению европейской интеграции, которое до этого времени находилось в тени экономики и сделать это посредством усиления трансграничного и межрегионального взаимодействия регионов ЕС, находящихся на периферии Сообщества. Подчеркнем, что с самого начала программа приобрела несколько аспектов, самыми важными из которых, на наш взгляд, являются политический, институциональный и собственно территориальный (пространственный). Обратимся к рассмотрению этих аспектов.
Несмотря на то, что — это часть ПС и, на первый взгляд, имеет
преимущественно социально-экономическое направление, в ней содержатся немаловажные моменты для понимания развития политической интеграции в ЕС. Чтобы увидеть это, необходимо проанализировать сюжет, связанный с тем, каким образом при помощи была «отправлена в отставку» еще
одна инициатива, имеющая территориальное измерение, появившаяся в ЕС в 1999 г. под названием Европейская перспектива пространственного планирования (ESDP).
Еще в середине 1990-х гг., когда было принято политическое решение о последующем большом расширении, вновь обострился вопрос, лежащий в сердце европейского территориального сплочения. Он связан с социально-экономическим выравниванием европейского пространства, преодолением его расколотости, приданием ему большей целостности и гомогенности (насколько это возможно в условиях мультинационального проекта). Это и послужило причиной появления ESDP, которую рассматривали как возможность придать рациональность пространственному планированию в рамках ЕС.
Идеи ESDP можно условно разделить на два блока: 1) сотрудничество в пространственном развитии как новом измерении европейской политики; 2) изучение трендов, благоприятствующих и/или угрожающих развитию территорий ЕС. Национальные государства представили свое виденье ESDP в рамках документа «Территориальное государство и перспективы ЕС» [21]. Согласно данному документу и тексту Конституции, одобренному главами государств и правительств в 2004 г., ESDP должна была остаться в компетенции государств-членов ЕС. Однако вследствие провала Конституции популярность этой идеи пошла на спад. Что показательно, буквально на следующий день после провала референдума по Конституции во Франции,
3
Бюджет делился между Interreg V-A (60 трансграничных проектов,из них 38 на внутренних границах ЕС, финансируемых из ЕФРР на общую сумму 6,6 млрд евро); Interreg V-B (15 транснациональных проектов, покрывающих территории Балтийского моря, Альп, Средиземноморского региона, с общим финасированием 2,1 млрд евро); Interreg VC (межрегиональные программы сотрудничества и 3 сетевые программы Urbact III, Interact III and ESPON, покрывающих территории всех 28 государств-членов ЕС, а также Норвегию и Швейцарию, с общим бюджетом в 500 млн евро).
состоялась неформальная встреча министров, на которой КЕС представила Белую книгу по территориальному сплочению [13, р. 17] уже без упоминания ESDP.
Настоящее ее состояние можно описать так: она модифицирована и фактически заменена ЕТС (читай — Ш;еп^), продвигаемым Комиссией. Каковы же причины того, что перспективное и столь важное для усиления политических интеграционных связей направление было, по сути, свернуто? На наш взгляд, можно выделить несколько факторов.
Первый, наиболее важный, в том виде, каком зарождалась ESDP, она выводила вопрос о нереализованной институциональной реформе и перераспределении полномочий в ЕС в плоскость усиления национальных структур. Второй, изначально виделось некоторое дублирование между и ESDP. Но в конце 1990-х гг. представлялась скорее как
дополнение ESDP, как еще один инструмент в рамках пространственного планирования. В-третьих, возможно, ввиду масштабности ESDP и недостаточной продуманности стратегии в этом вопросе, ее решили разбить на небольшие части и претворять идею поэтапно с учетом уже имеющихся и создаваемых инструментов.
Таким образом, ESDP растворилась в обновленной политике сплочения, в целом и ЕТС (Меп^), в частности. А для КЕС Меп^ стала возможностью заработать и укрепить политическую лояльность со стороны регионов. Мысль подтверждается тем, что государства позволяют Комиссии установить более жесткий контроль над реализацией программы. Представляется, что национальные правительства не возражают против дополнительных рычагов давления на региональные власти, которые могут проявить нежелательную самостоятельность.
Акцентируя внимание на институциональном аспекте Ш;еп^, следует вспомнить, что инициатива должна была помочь в рамках ESDP решить проблемы пространственного сплочения. Но поскольку пространственное развитие не регулировалось ни одним Договором — возник институциональный вакуум [12, р. 3]. Заполнить этот вакуум попыталась КЕС, но, что интересно, только после того как ESDP была свернута.
Как было указано в издании, посвященном 25-летию Ш;еп^, ее можно описать как «инструмент легитимации супранационального подхода, являющимся вектором европейской интеграции, распространяющий лучшие практики (многоуровневое управление, в котором задействованы КЕС, государства-члены, локальные и региональные стейкхолдеры...)» [20, р. 33—34].
По мнению А. Фалуди, европейского исследователя в области пространственных практик ЕС, расширение 2004 г. могло помочь ESDP усилить аспект европеизации, однако «КЕС предпочла вложить деньги в новую Политику сплочения» [12, р. 7]. Возможно, уже тогда, в рамках Конституционного процесса, КЕС пыталась усилить свое влияние в Политике сплочения, все больше заменявшей привычную региональную политику. В этих условиях происходило «прикармливание» регионов, точнее заинтересованных лиц (локальные и региональные власти, различные субнациональные сетевые объединения, частный сектор). За такими мерами, скорее всего, скрывалось желание Комиссии вовлечь в обсуждаемые процессы граждан, региональные элиты, которые, возможно, будут более лояльны по отношению к ЕС.
Как и другие программы в рамках ПС, Interreg реализовалась по принципу shared management (разделенное управление). Это означает, что основную ответственность за реализацию программы несут регионы (в частности, орган управления). Комиссия также ответственна за успешное протекание процессов сотрудничества. Так, например, она может приостанавливать выплаты, как было в сфере реализации программы Interreg NorthWest Europe, когда предоставление средств было остановлено на 8 месяцев. Немецкой стороной было проведено несколько проверок, в ходе которых определили, что выявленные Комиссией нарушения не носят систематического характера. После этого Комиссия постановила, что условия для продолжения предоставления выплат были достигнуты [14, р. 15]. В некоторых случаях исполнителями программ было необходимо внести определенные финансовые коррективы.
Обратимся к исследованиям, проведенным на основе изучения 26 программ по окончании программного периода Interreg IV. Согласно им, в 65 % случаев программы сталкивались с прекращением финансирования [11, р. 27]. Эти выводы дают нам представление не только о масштабах нарушений со стороны регионов, но и о степени контроля со стороны Комиссии.
Текущий этап ПС также характеризуется усилением контроля над реализацией проектов Interreg со стороны Комиссии. Например, она оказалась в большей степени задействована в операции аудита, т. к. определяет стандарты оформления стратегий аудита, методологию, согласно которой будут проводиться финансовые проверки. Если ранее контакты органов аудита с Комиссией ограничивались предоставлением докладов, то на данном программном этапе проводятся регулярные собрания для обсуждения стратегий и обмена мнениями. От государств-участников требуется предпринять меры в соответствии с рекомендациями, полученными от Комиссии в ходе данного заседания [17].
Новым стало введение понятия «финансовые нарушения». Контроль над расходами преимущественно остается в ведении государств. Поэтому в случае выявления нарушений в расходах их устранением в первую очередь занимаются органы, сформированные властями4. Однако Комиссия здесь играет важную роль наблюдателя: внимательно отслеживает возникновение сбоев в реализации программ и оперативно указывает на них государствам. Работа по исправлению подобного рода ошибок возлагается на национальные правительства. Их успехи (или неуспехи) в данном начинании Комиссия изучает по предоставляемым ей докладам. Если она приходит к выводу, что обговоренные показатели достигнуты не были и причина тому — ранее отмеченная Комиссией, но неисправленная ошибка в осуществлении программы, она вправе применить финансовые поправки по отношению к нарушителю.
Даже финансовый кризис начала XXI в. оказался на руку Комиссии. Можно сказать, что она оперативно на него отреагировала: 1) для некоторых программ Interreg на год был продлен срок действия права на получение средств, выделенных на программы 2000—2006 гг. [4, р. 10]; 2) в 2009 г. была принята поправка к основному законодательному акту, регулирующему Inter-reg, позволявшая увеличивать выплаты государствам; 3) были упрощены
4 Если данные сбои превышают сумму 10 000 евро, о них необходимо доложить Европейскому бюро по борьбе с мошенничеством.
правила реализации крупных проектов Ш;еп^ и использования государствами выделяемых средств в качестве государственной помощи [3].
В ходе миграционного кризиса потенциально эффективным был признан механизм территориального сотрудничества, направленный на развитие отношений между регионами ЕС и соседними государствами с целью более успешной интеграции мигрантов в новые жизненные условия [5, р. 7]. С возможностью привлечения Ш:еп^, в частности и Политики сплочения, в целом для решения вопросов, связанных с беженцами и мигрантами, согласились члены Совета ЕС [2]. О том же неоднократно упоминала в своих выступлениях действующий глава Генерального директората по региональной политике и городскому развитию Корина Крету.
Тем не менее, Европейский совет подчеркнул, что использование национальными властями механизмов Ш:еп^ в подобных целях носит добровольный характер. За это время Комиссия сделала несколько заявлений по поводу того, как средства Ш:еп^ можно использовать в миграционной политике. Было обращено внимание на существующие в рамках Шеп^ инструменты, позволяющие совмещать средства из разных фондов и реализовывать многоцелевые проекты на местном уровне [18]. Но похоже, что на данный момент работа Комиссии ограничивается предоставлением рекомендаций. В одном из докладов, правда, было отмечено, что в рамках некоторых программ мигранты были учтены в качестве новой целевой группы [22]. Но это, скорее, инициатива местных властей.
Таким образом, можно констатировать увеличение политического влияния Комиссии в реализации Шеп^, что, на наш взгляд, с одной стороны, помогает его эффективной реализации, а с другой — усиливает роль в этом процессе самой КЕС.
Однако самым очевидным аспектом Ш;еп^ является пространственный, он же обладает самым большим интеграционным потенциалом. На наш взгляд, на сегодняшний день он зафиксирован в качестве термина «территориальное сплочение», что подразумевает под собой построение бесшовного пространственного полотна5. Как заявила Корина Крету, выступая 27 сентября 2015 г. на неформальной встрече министров ответственных за политику сплочения и городское развитие: «Территориальная повестка важна, "потому что мы глубоко убеждены, что политика более эффективна, когда она наводит порядок там, где живут люди"» [7]. Добавим, что именно на примере реализации проектов Ш;еп^ можно увидеть качественные сдвиги на пути территориального сплочения, к которому должно вести европейского территориальное сотрудничество, зафиксированное в качестве Цели 3 в предыдущем программном периоде ПС, а на нынешнем этапе — Цель 2.
В чем же могут проявляться эти качественные сдвиги в продвижении территориального сплочения? Исходя из посыла ПС на этапах 2007— 2020 гг., можно говорить о ее тесной привязке к целям стратегии «Европа 2020»6. В этом свете ПС в целом, Ш;еп^, в частности, необходимые пазлы
5 Подробнее см. в работе: Буданова И. А. Конструируя новое европейское пространство: дискурс monotopia // Вестник Ивановского государственного университета. 2008. Вып. 4. Сер.: История. С. 89—100.
6 Действующая среднесрочная инициатива ЕС, принятая Европейском советом 26.03.2010 и включающая основные индикаторы в сфере занятости, исследования и развития, энергетики, изменения климата, образования, борьбы с бедностью и социальной исключенностью, которые необходимо достичь к 2020 г.
в общей картине европейского благополучия, т. е. выравнивания европейского пространства. Цели «Европа 2020» сформулированы следующим образом:
1) Разумный рост: развитие экономики, основанное на знаниях и инновациях;
2) Устойчивый рост: создание экономики, основанной на целесообразном использовании ресурсов, экологии и конкуренции; 3) Всеобъемлющий рост: способствование повышению уровня занятости населения, достижение социального и территориального согласия [9, р. 7].
Все вышеупомянутые цели хорошо коррелируются с проектами Ш;еп^. Так, нами было изучено 15 инициатив7, запущенных в рамках Ш;ег-reg в юбилейном для нее 2015 году. Все они были направлены на усиление трансграничного сотрудничества и представляют собой как раз движение на практике к территориальному сплочению. Обобщая их направленность, можно выделить несколько ключевых тем: создание рабочих мест, мобильность рабочей силы, окружающая среда, малый и средний бизнес (частный сектор).
Об этом же, но гораздо образнее и ярче высказалась Корина Крету в своей речи, посвященной 25-летию Ш;еп^. Она сравнила инициативу с пятиярусным тортом, слоями которого назвала: 1) доверие; 2) связанность;
3) здоровая окружающая среда; 4) предотвращение рисков и защита; 5) рост и рабочие места [6].
Нужно подчеркнуть, что после исчезновения ESDP, фактически
осталась единственной программой прямо работающей на территориальное сплочение Европы. И в помощь ей с 2007 г. начали функционировать Европейские группы территориального сотрудничества (ЕГТС), целью которых является преодоление препятствий на пути к трансграничному сотрудничеству. На настоящий момент действует более 53 ЕГТС в 19 государствах — членах ЕС, которые поддерживают трансграничные территории или услуги в рамках подхода к устойчивому управлению [20]. Несмотря на более чем десятилетний срок своего существования, можно говорить, скорее, о потенциале EGTC. Ценность EGTC может заключаться в следующем: помогает выстраивать территориальное сотрудничество и делать его более эффективным и регулярным; позволяет развивать прямые контакты с различными уровнями власти; способствует внедрению комплексных форм многоуровневого управления (интеграция различных административных уровней и секторов, множественность акторов), практикует «индивидуальный подход» (в каждом случае работу группы определяет свой политический контекст) и т. д. [19]. Потенциальным полем деятельности EGTC также является привлечение общественных структур в трансграничном контексте (больницы, университеты), что может оказаться перспективным в плане совместного использования региональной инфраструктуры (например, в наименее населенных областях). Как прослеживается по документам ЕС, эти инициативы помогают преодолевать существующие политические и технические барьеры на пути к сплочению.
у
В частности речь идет о следующих проектах: Interreg V-A Italy-Croatia, Interreg V-A Italy-Switzerland, Interreg V-A Italy-Slovenia, Interreg V-A Greece-Italy, Interreg V-A LT-PL - Lithuania-Poland, "Interreg V-A Belgium-France-Germany-Luxembourg Grande Region/GroPregion, Interreg V-A Meuse-Rhine Euroregion, Interreg V-A Romania-Hungary, Interreg V-A Estonia-Latvia", Interreg-IPA CBC Croatia-Bosnia and Herzegovina-Montenegro, A new crossborder "Interreg IPA" programme, Interreg V-A Austria-Hungary, ("Interreg Europe") between all EU Member States with the participation of Norway and Switzerland, Interreg V-A Poland-Germany/Saxony, Italian region of Campania.
Таким образом, Interreg действительно вносит вклад в формирование цельного европейского пространства. Интеграционный потенциал программы, привлекает на службу различных заинтересованных лиц, но при вырисовывающемся лидере ЕК.
Несмотря на видимые успехи, Interreg ограничена в своих действиях. Территориальное сотрудничество преимущественно рассматривается национальными властями как экономический инструмент. Его действия в политической сфере скромны, масштаб воздействия рекомендаций Комиссии часто зависит от политической роли их исполнителей. Так, общим препятствием на пути успешной реализации является отсутствие взаимопонимания между ЕС и местными властями. Среди трудностей регионального масштаба актуальной остается проблема политической воли. Некоторые изученные case-study демонстрируют, что национальные органы не всегда готовы содействовать реализации проектов.
У трудностей, проявившихся в последнее десятилетие, можно условно выделить два источника: национально-региональный и наднациональный. К первой группе можно отнести проблемы, присущие региональному сотрудничеству в целом: культурное и языковое разнообразие, несоответствие уровней развития правового регулирования и систем управления по разную сторону границ. В различных регионах существуют неодинаковые представления о природе трансграничного/транснационального/межрегионального сотрудничества, его пределах. Как оказалось, представители некоторых регионов даже плохо представляют, в каких сферах им выгодно развивать сотрудничество.
Опросы Eurobarometer подтверждают вышесказанное. Как отмечают опрошенные, трудности сотрудничества проистекают из различий в языках (57 %), социально-экономического неравенства регионов (46 %), разницы в законах и административных структурах (45 %) [8, p. 5—6].
Следующая проблема связана с расширением сферы действия Interreg, но отсутствием полномочий у локальных и региональных властей. Так, например, в 2007—2013 гг. ЕС попытался привести все программы к общему знаменателю. В нормативных актах были прописаны те вызовы, на борьбу с которыми должны были направить свои усилия регионы. Среди них также оказались проблемы, не входящие в исключительную компетенцию региональных властей (например, борьба с диабетом и т. д.) [11, p. 20].
Несомненной проблемой на уровне ЕС является малая, доля средств, выделяемая на европейское территориальное сотрудничество. Финансы, идущие на поддержание программ Interreg, не выдерживают сравнения со средствами, которые тратятся на другие направления Политики сплочения. Как следствие, ЕС не может применять одинаковые стандарты в оценке их эффективности. Поэтому программы Interreg продолжают оставаться «на особом счету» и не так активно интегрируются в систему Политики сплочения [9, p. 6].
Эти и многие другие проблемы продолжают одолевать Interreg. Часть из них связана с относительной новизной многих элементов программы. Другие — проистекают из положения дел ЕС в целом. Комиссия учитывает их в реформировании Interreg, однако, в отличие от других программ Политики сплочения, Interreg регулируется относительно мягко. С первого взгляда кажется, что это оплошность архитекторов программы. Но вспомним: Interreg, служащая достижению Цели 2, получает из бюджета Политики сплочения
наименьшее количество средств. В данной ситуации применение одинаковых показателей к программам с разным обеспечением было бы неразумным. Поэтому можно предположить, что некоторые меры Комиссии — как в сфере ЕТС, так и в рамках Политики сплочения в целом — имеют стратегический характер.
***
Несмотря на выделенные проблемы, последние два программных периода характеризуются упрощением функционирования Шеп^ с параллельным повышением подотчетности. Влияние на политические процессы пока косвенно и ограничено. Более всего ему подвержены локальные исполнители. Они же, как показывает практика, первыми берут на себя удар в случае приостановления деятельности программы из-за ошибок, допущенных на одном из уровней.
Комиссия практикует сочетание несочетаемого: в рамках Политики сплочения учет национальных особенностей проводится параллельно с мягким воздействием на политику, поощрением базовых демократических ценностей. В этих действиях можно усмотреть политический интерес Комиссии. Но эти меры также можно рассматривать и как своеобразную работу над ошибками, а именно — попытку решения проблем унифицированных требований для регионов и малой степени сотрудничества между партнерами на административном уровне.
Однако именно в этой сфере наднациональные институты сталкиваются с национальными правительствами. Так, например, сохранение преимуществ государств — участников ЕС в вопросах политического характера проявилось в процессе разрешения миграционного кризиса, где страны предпочли принять индивидуальные меры, часто идущие вопреки постулатам ЕТС.
При этом государства не отрицают значительную роль Политики сплочения для развития Союза. Однако нам представляется, что национальные элиты будут использовать ее достижения выборочно, особенно сейчас, когда на подъеме находятся дезинтеграционные силы. В такой ситуации опасно повышать уровень политической кондициональности (который поддерживается Комиссией на минимуме). Это может привести к дальнейшим столкновениям между уровнями власти в ЕС.
К чести наднациональных институтов следует отметить, что нынешние представители Комиссии стремятся реализовывать свой взгляд на Политику сплочения. Они видят поразившую Европу политическую разобщенность: в сентябре 2017 г. Комиссия инициировала обсуждение перспектив по-
сле 2020 г. Среди пунктов для обсуждения ею были указаны проблемы юридического и административного характеров, возможность внедрения элементов формирования институтов в программах финансирования [16].
Таким образом, на сегодняшний день действительно является
одним из катализаторов и драйверов на пути к европейскому территориальному сплочению. Более того, с точки зрения смысловой нагрузки инициатива прокладывает для ЕС путь к пространственному объединению. Обсуждения программного периода Политики сплочения на 2021—2027 гг. показывают, что выбранный курс не меняется, лишь корректируются детали и ведется «работа над ошибками». Архитекторы новой Политики сплочения пытаются
сделать ее более гибкой, направленной на нужды европейцев, что, в конечном счете, работает на интеграционный ресурс ЕС и выравнивание европейского пространства.
Библиографический список
1. 2007—2013 programmes' spending level. 2017. URL: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:ahD4YzJTEJ8J:www.interact-eu. net/download/file/fid/7041+&cd= 1&hl=ru&ct=clnk&gl=ru (дата обращения:
13.12.2017).
2. A General Affairs Council dedicated to cohesion policy. 18.11.2015. http://www.eu2015lu.eu//en/actualites/articles-actualite/2015/11/18-conseil-cag-cohesion/index.html (дата обращения: 13.12.2017).
3. Answer given by Ms Hubner on behalf of the Commission. 24.04.2009. URL: http://www.europarl.europa.eu/sides/getAllAnswers.do?reference=P-2009-2121&language=EN#def2 (дата обращения: 13.12.2017).
4. Commission Staff Working Paper 'Cohesion Policy: Responding to the economic crisis': A review of the implementation of cohesion policy measures adopted in support of the European Economic Recovery Plan. 2010. URL: http://ec.europa.eu/ regional_policy/sources/docoffic/2007/working/economic_crisis_sec20101291.pdf (дата обращения: 13.12.2017).
5. Cohesion policy and the integration of migrants in urban areas. 2016. URL: http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2016/589818/EPRS_BRI(2016) 589818_EN.pdf (дата обращения: 13.12.2017).
6. Cretu C. Speech at the 25 years INTERREG conference Esch-sur-Alzette (Luxembourg). 15.09.2015. URL: https://ec.europa.eu/commission/commissioners/2014-2019/cretu/announcements/speech-25-years-interreg-conference_en (дата обращения:
04.02.2018).
7. Cretu C. Press Statement following the Informal Ministerial Meeting of the Ministers responsible for Territorial Cohesion and Urban Policy. 27.11.2015. URL: https ://ec.europa. eu/commission/commissioners/2014-2019/cretu/announcements/ press-statement-following-informal-ministerial-meeting-ministers-responsible-territorial-cohesion_en (дата обращения: 13.02.2018).
8. Eurobarometer Synthesis. 2016. URL: http://ec.europa.eu/regional_policy/ sources/policy/cooperation/european-territorial/cross-border/eb_results/synthesis_ en.pdf (дата обращения: 13.12.2017).
9. Europe 2020 — A strategy for smart, sustainable and inclusive growth. URL: http://eur-
lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=C0M:2010:2020:FIN:EN:PDF (дата обращения: 13.12.2007).
10. European Territorial Cooperation. 2016. URL: http://www.europarl.europa.eu/EPRS/ EPRS-Briefing-586666-European-Territorial-Cooperation-FINAL.pdf (дата обращения: 13.12.2017).
11. Ex-post evaluation of Cohesion Policy programmes 2007—2013, financed by the European Regional Development Fund (ERDF) and Cohesion Fund (CF). 2016. URL: http://ec.europa.eu/regional_policy/sources/docgener/evaluation/pdf/expost2013/wp11 _final_report.pdf (дата обращения: 13.12.2017).
12. Faludi A. European Territorial Cooperation and Learning // DISP. 2008. № 1. URL: https://www.researchgate.net/publication/261612124_European_Territorial_Cooperatio n_and_Learning (дата обращения: 27.09.2018).
13. Faludi A. The King is Dead — Long Live the King Why there is no renewed European Spatial Development Perspective and what happens to the ESDP agenda anyhow //
Ruimte in Debate. 2004. № 4. URL: https://scholar.google.com/scholar?oi= bibs&cluster=46103381285240724&btnI=1&hl=ru (дата обращения: 27.09.2018).
14. INTERREG IVB NWE Transnational Territorial Cooperation North West Europe 2007-2013: Final report. URL: http://www.nweurope.eu/media/1727/final-report-2007-2013.pdf (дата обращения: 16.10.2018).
15. Opinion on the EC initiative programme to assist frontier areas (INTERREG) (90/C 182/15) // Official Journal of the European Communities. C 182/46. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?qid=1540541395702&uri=CELEX:51990 AC0664 (дата обращения: 20.10.2018).
16. Overcoming cross border obstacles to boost growth in EU border regions. 20.09.2017. URL: http://europa.eu/rapid/press-release_MEMO-17-3271_en.htm (дата обращения:
13.12.2017).
17. Regulation (EU) No 1303/2013 of The European Parliament and of the Council of 17 December 2013 laying down common provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund, the European Agricultural Fund for Rural Development and the European Maritime and Fisheries Fund and laying down general provisions on the European Regional Development Fund, the European Social Fund, the Cohesion Fund and the European Maritime and Fisheries Fund and repealing Council Regulation (EC) No 1083/2006. // Official Journal of the European Union. L 347/320. 20.12.2013. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri= CELEX :32013R1303&from=en (дата обращения:
07.02.2018).
18. Report on European Territorial Cooperation — best practices and innovative measures. 2015/2280(INI)).
URL: http ://www. europarl.europa. eu/sides/getDoc.do?type=REPORT&reference=A8-2016-0202&language=EN (дата обращения: 13.12.2017).
19. Report on the Second Meeting of the Committee of the Regions' EGTC Expert Group Brussels, 11.03.2008. URL: http://cor.europa.eu/en/archived/documents/2834ea10-754b-4156-a93f-dbae7703d933.pdf. (дата обращения: 17.08.2017).
20. Territorial Cooperation in Europe — A Historical Perspective. 2015. URL: http://ec.europa.eu/regional_policy/en/information/publications/brochures/2015/territor ial-cooperation-in-europe-a-historical-perspective (дата обращения: 27.03.2018).
21. Territorial State and Perspectives of the European Union: towards a stronger European territorial cohesion in the light of the Lisbon and Gothenburg ambitions. URL http://www.ccre.org/docs/territorial_state_and_perspectives.pdf (дата обращения: 16.10.2018).
22. Working Paper: Pilot action "Interreg response to migration-related challenges". 2016. URL: www.interact-eu.net/download/file/fid/3917 (дата обращения: 13.12.2017).
