CC BY
27
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 201(5, № 6, с. 197-201
УДК 821.111
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СЮЖЕТА ОБ УМИРАЮЩЕМ И ВОСКРЕСАЮЩЕМ БОЖЕСТВЕ В РОМАНАХ ГРЭМА ДЖОЙСА
© 2016 г. А.Ю. Колесников
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород
alik.kolesnikoff@yandex.ru
Поступила в редакцию 19.02.2016
Анализируются два романа современного английского писателя Грэма Джойса: «Дом утраченных грёз» и «Скоро будет буря». Цель работы - выяснение специфики интерпретации сюжета об умирающем и воскресающем божестве в указанных романах. В ходе анализа использовались сравнительный метод и методы ритуально-мифологического исследования. В результате проведенного анализа, была выявлена роль этих сюжетов в организации композиционной структуры романов Грэма Джойса. Эти сюжеты интерпретируются писателем как связанные с мотивами, которые свойственны ритуалам инициации. Конечной целью писателя является отыскание онтологических оснований самого существования человека. Источником для преображения и обновления в романах Грэма Джойса часто становится любовь.
Ключевые слова: миф, мифологизация, «Дом утраченных грёз», «Скоро будет буря», инициация, Орфей и Эвридика, современный британский роман, Мамардашвили.
Мифологема «умирающее и воскресающее божество», впервые наиболее полно разработанная в классической работе Джеймса Дж. Фрэзера «Золотая ветвь», как правило связывается либо с ритуалами аграрных культов (смерть и возрождение растительного мира), либо с ритуалами инициации [1, с. 114]. Ритуальное умерщвление царя-жреца связывается Фрэзером с обновлением. Смерть становится необходимым атрибутом нового рождения божественного духа, одним из этапов смены стареющего и дряхлеющего тела на более молодое и крепкое [2, с. 336-337]. В то же время известно, что обряды, связанные с реактуализацией момента рождения, зачастую использовались в медицине для исцеления от болезней или омоложения [1, с. 88]. Кроме того, мотив прохождения через vagina dentata (опасный спуск в грот, расщелину, ассоциируемые со ртом или входом во чрево Матери-Земли [1, с. 87]), связанный с рядом инициационных практик, может накладываться на сюжет об умирающем и воскресающем божестве (спуск в подземное царство и возвращение из него).
Данная мифологема оказывается востребованной не только в классических мифологиях древности, но и активно проявляет себя в той современной литературе, где важное значение приобретает авторская мифологизация и мифотворчество (см., например, сравнительный анализ произведений Джеймса Джойса и Томаса Манна, предпринятый Е. М. Мелетинским в книге «Поэтика мифа» [3], а также исследова-
ние Т.А. Шарыпиной [4]). К числу писателей, активно использующих как классические мифологические сюжеты и образы, так и авторскую мифологизацию, относится современный английский писатель Грэм Джойс (Graham Joyce, 1954-2014). Материалом нашего исследования послужили два романа писателя, написанные им в 90-е годы XX века: «Дом утраченных грёз» (House of Lost Dreams, 1993) и «Скоро будет буря» (The Stormwatcher, 1997).
Как уже было отмечено выше, мифологема «умирающее и воскресающее божество» может воспроизводиться в рамках ритуалов инициации. В свою очередь, «представления об обряде инициации довольно "естественно" используются в качестве мифологического моделирования "романа воспитания", поскольку исторически инициации и были древнейшей формой "воспитания", подготовки юноши к участию в хозяйственной, военной и религиозной жизни взрослых членов племени» [3, с. 277]. Таинства инициации, как и многие ритуалы аграрного цикла, также оказываются связанными с новым рождением - через мотив возвращения в материнское лоно (regressus ad uterum). Хотя в данном случае, в отличие от аграрных культов, где речь идёт об обновлении физического тела, говорится о возрождении духовного порядка [1, с. 87]. Именно духовное возрождение связывает инициацию с романом воспитания, где речь, как правило, идёт именно о духовном воспитании героя.
Жанр романа воспитания представлен в творчестве Грэма Джойса романом «Зубная
Фея» (The Tooth Fairy, 1996). Однако и другие романы писателя в какой-то мере можно считать принадлежащими к этому жанру или, по крайней мере, содержащими в себе элементы его. Таковы, например, романы «Дом утраченных грёз», «Скоро будет буря», «Правда жизни» (The Facts of Life, 2002).
В романе «Дом утраченных грёз», который Грэм Джойс писал под впечатлением от посещения Греции, рассказывается история молодой супружеской пары: Майка и Ким. Немного устав от своей обычной жизни, они решают бросить всё и уехать на какое-то время на греческие острова. Как выясняется по ходу развития повествования, в отношениях Майка и Ким не всё так гладко, как оно кажется вначале. Вскрывается измена Майка жене, и сам брак оказывается под угрозой. Майк почти буквально теряет жену и вынужден искать контакт с ней, заново выстраивать отношения. В какой-то мере можно сказать, что перед нами модернизированный сюжет из греческой мифологии, в котором Орфей пытается вернуть из царства мёртвых свою жену Эвридику.
Орфей в греческих мифах существует в двух ипостасях: как жрец культа Аполлона, открыто противостоящий культу Диониса, за что несёт наказание (Дионис насылает на Орфея менад, которые разрывают его тело на куски), и в качестве ключевой фигуры культа самого Диониса, разделяя судьбу божества [5, с. 114-118] (о Дионисе как умирающем и воскресающем божестве см. [2, с. 430-438]). Сюжет о нисхождении в подземное царство в поисках Эвридики согласно Грейвсу [5, с. 117] является позднейшим искажением сюжета о поиске Дионисом в Аиде своей матери Семелы. Можно предположить, однако, что служит основанием для объединения двух этих ипостасей в одной фигуре Орфея. Ритуалы умерщвления царя-жреца (Орфей как служитель культа Диониса), чаще всего происходящие весной, когда природа пробуждается от зимнего сна, метафорически связываются с вегетацией: обмен старого тела на более молодое и здоровое соотносится с периодом бурного роста и развития растительности, когда старая природа окончательно умирает, а на её месте нарождается новая. Вегетация, в свою очередь, связана с творческим началом (Орфей как любимец Аполлона, которому бог дарует лиру).
В романе Джойса, однако, интерпретации подвергается именно привычный сюжет о поисках Орфеем в Аиде своей жены и попытке вернуть её к жизни. В данной трактовке Орфей, будучи сыном музы Каллиопы, является величайшим поэтом и певцом из тех, что когда-либо жили на земле. На связь между Майком и этим
Орфеем в романе указывает тот факт, что Майк является художником и отправляется в путешествие на греческий остров не в последнюю очередь в поисках вдохновения. Однако в характере Майка сохраняется амбивалентность, заложенная в образе мифологического Орфея. Он не только художник, служитель музы. В момент кризиса, разрыва с женой он оказывается подвержен поистине дионисийскому безумству: напивается до бесчувствия, страдает от галлюцинаций. Согласно Ницше, выдвинувшему и обосновавшему концепцию соединения в человеке двух начал - аполлонического и дионисий-ского, именно через опьянение и сон наиболее ярко проявляет себя дионисийское начало [6, с. 54-55]. Майк предстаёт перед читателем человеком, чей внутренний мир лишён гармонии. Если Ницше видел кризис современного общества и культуры в утрате дионисийского начала, которое подавляется аполлоническим, то в романе Грэма Джойса Майк, напротив, предстаёт личностью с гипертрофированным дионисий-ским началом. Именно на преодоление трагического разрыва между аполлоническим и диони-сийским началами, поиск внутренней гармонии и баланса направлен пафос романа. Подробная проблематика поднимается и в творчестве немецких романтиков.
В предыдущих работах, посвящённых исследованию этого романа, нами было показано, что сюжет об Орфее и Эвридике в романе трактуется с юнгианских позиций: как поиск и обретение анимы [7, 8]. На архетипическом уровне сюжетная линия, связанная с возвращением Майком его жены Ким, почти полностью повторяет мифологический сюжет. Меняется только концовка (Орфей не может пройти испытание и вернуть жену из подземного царства, Майк оказывается успешен, и его отношения с женой нормализуются, обретают потенциал к обновлению). Таким образом, задача Майка -преодолеть «дурную» повторяемость явлений, заложенную в мифе. Анализируя философские воззрения древних греков (в первую очередь Парменида, Пифагора и Гераклита), М.К. Ма-мардашвили пишет: «Дурная повторяемость явлений - она и есть то, что Пифагор называет беспредельным» [9, с. 52]. Иными словами: «События должны не повторяться, а совершаться таким образом, чтобы путем извлечения опыта произошло переключение в другой регистр сознания и человек впал в какую-то структуру (а структура по определению есть обозримое конечное) и тем самым (я теперь пользуюсь греческим словом) оказался в бытии <...> Бытием называется то, другое, измерение, в котором нет дурной бесконечности, если под
дурной бесконечностью иметь в виду не просто то, что математики называют бесконечным» [9, с. 53]. Если принять во внимание данное замечание, то проблематика романа может быть перенесена в область онтологии. Получается, что в этом романе Грэм Джойс занимается тем, чем литература (и философия) занимается с момента её зарождения: отысканием онтологических оснований самого человеческого существования.
Майк не только на архетипическом уровне повторяет спуск (умирание божества) Орфея в царство мёртвых и его возвращение (воскрешение божества) оттуда. В романе эта схема, присущая ритуалам аграрных культов, соединяется с ритуальным поединком, который носит ярко выраженный инициационный характер. Иници-ационные мотивы, связывающие роман «Дом утраченных грёз» с жанром романа воспитания, представлены здесь не только мотивом ритуального поединка, но и лейтмотивом regressus ad Ш^гат (поскольку анализ инициационных мотивов не входит в задачи настоящего исследования, мы не будем останавливаться на нём подробно). Пройдя инициацию, Майк оказывается способным преодолеть предопределённость мифологического сюжета. Ведь проблема не в том только, чтобы раскаяться, признать свою вину перед женой и затем попытаться выстроить свои отношения с ней заново. «Бытие -это то, где человек вдруг остановился и раз и навсегда что-то сделал. Проблема не в том, чтобы раскаиваться из-за совершенного, проблема в том, чтобы в состоянии раскаяния включиться в особый регистр сознания, чтобы больше не совершить того, что приводит к раскаянию» [9, с. 53]. Именно поэтому Майку необходимо пройти целый ряд испытаний, прежде чем он оказывается способен к изменению самой онтологии своих отношений с женой. В финале всех испытаний его ждёт символическая смерть, за которой следует новое рождение.
В другом романе Грэма Джойса, «Скоро будет буря», рассказывается о компании друзей, которая приехала отдыхать в провинцию Дор-донь во Франции. Одной из побочных сюжетных линий романа является история знакомства одного из основных персонажей повествования, Мэтта, с женой - Крисси. Эта история разворачивается в ретроспективном плане романа. Именно здесь реализует себя мифологема «умирающий и воскресающий бог». Крисси встречает Мэтта в Париже в то время, когда он носит имя Грегори. Грегори - наркоман, проповедующий собственное евангелие лжи (всё сказанное должно быть ложным, произнося «Я люблю тебя», говорящий подразумевает противо-
положное). В один из вечеров, во время грозы, они символически разыгрывают смерть Грегори.
Пережив символическую смерть, Грегори возвращается к Крисси обновлённый. Он избавляется от наркотической зависимости, что свидетельствует об обновлении его тела. Но не только тело переживает перерождение. Обновляется самый его дух. Символом духовного обновления становятся срезанные волосы (хотя сам эпизод подаётся в романе иронически: - Кто, черт возьми, вас обкромсал? - Я сам [10, с. 308]). Для ряда таинств, носящих именно инициационный характер, пострижение волос является неотъемлемой частью ритуала (достаточно упомянуть обряд пострига, присутствующий в католической и православной традиции).
Ещё одним свидетельством того, что обновление Грегори является не чисто формальным, а меняет самую его суть, является смена имени. Когда Крисси только встречает Грегори после символического убийства и спрашивает, как его зовут, он отвечает, что ещё не решил. Позднее, когда они занимаются любовью, она выкрикивает его новое имя - Мэтью. Мэтью - английский вариант имени Матфей. Матфеем звали одного из апостолов, которому приписывают авторство одного из четырёх апостольских Евангелий, входящих в Библию. Евангелие лжи, таким образом, меняется на Евангелие правды.
Подобная символика также отражает первобытные представления, касающиеся магии слова вообще и магии имени в частности. Древнейшие представления о магической силе слова, способной конструировать реальность, проявляются у Джойса уже в романе «Дом утраченных грёз». Там Майк и Ким в какой-то момент времени стали замечать, что всё, что они произносили вслух, через какое-то время проявляло себя в действительности. Слово не просто называет какой-то объект действительности, слово и сама действительность оказываются неразрывно связанными. Ещё более сильная связь между именем собственным и человеком, который это имя называет: «Для первобытного мышления связь между объектом и его именем -абсолютная, физическая, так сказать, реальность, усомниться в которой просто невозможно. Фактически - и это вытекает из фундаментального свойства ассоциации — первобытный человек мыслит себе единый объект Ы - Ш, у которого имя Ы и материальный облик Ш суть различные части или стороны» [11]. Обретение нового имени в процессе ритуалов инициации также является распространённой практикой (так, например, многие христианские святые,
будучи язычниками по рождению, при крещении получали новое, христианское, имя).
Вся эта символика работает на то, чтобы дать понять читателю, что изменения, происходящие с Грегори-Мэттом, носят сущностный, онтологический характер. Отказавшись от своего прежнего имени, Мэтт отказывается от своего прошлого, а вместе с ним от своей прежней жизни. Таким образом, Мэтт - это уже совсем не тот человек, которым был Грегори. Он избавляется от своих демонов и помогает Крисси избавиться от демонов, преследующих её. Хотя сомнения всё ещё преследуют его: Вы действительно верите в то, что возможно стать совсем другим человеком? [10, с. 308]. В ответ на этот вопрос Крисси цитирует тринадцатую главу Первого послания к Коринфянам: Если я говорю языком ангельским, а любви не имею, то я - медь звенящая, - произносит она. - Если я не имею любви, то я ничто. [10, с. 308] (в романе цитата несколько искажена, оригинальный текст послания звучит следующим образом: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,-то я ничто» [1-е Коринфянам 13:1-2]). Этот ответ позволяет нам судить о том, что именно в любви Г. Джойс видит то начало, которое позволяет преодолеть все трудности в жизни. Именно любовь служит источником обновления. Это замечание справедливо и для романа «Дом утраченных грёз», проанализированного выше.
Проведённый анализ позволяет нам сделать вывод о том, что в своём творчестве Грэм Джойс уходит от игрового обращения с мифом, которое было характерно для литературы постмодернизма. Интерпретируя мифологический сюжет об умирающем и воскресающем божестве, Джойс стремится в мифе отыскать онтологические основания для человеческого существования. Но миф при этом не воспринимается в качестве ролевой модели. Наоборот, часто оказывается так, что предопределённость, заложенная в мифологическом сюжете, требует преодоления. Миф лишь основная канва для сценария жизни, который необходимо написать самостоятельно. Поэтому сюжет об умирающем и воскресающем божестве у него сочетается с мотивами ритуалов инициации. Основанием для такого соединения служит общая семантика обновления, перерождения. Источник такого обновления следует искать в любви, именно она позволяет человеку не потеряться в хаотической, фрагментированной действитель-ности, каковой она предстаёт в эпоху постмодерна. Если Ницше видел кризис культуры в утрате
дионисийского начала, то культура постмодерна - это культура гипертрофированного ди-онисийства. Поэтому именно поиск гармонии, баланса, которые являются атрибутами аполло-нического начала, становится доминирующим в творчестве Грэма Джойса.
Список литературы
1. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2010. 251 с.
2. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1980. 831 с.
3. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Академический Проект; Мир, 2012. 331 с.
4. Шарыпина Т. А. Восприятие античности в литературном сознании Германии XX века (Троянский цикл мифов): Дис. ... д-ра филол. наук. Н. Новгород, 1998. 532 с.
5. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. М.: Иностранка; Азбука-Аттикус, 2014. 832 с.
6. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки, или Эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Избранные произведения. СПб., 2003. С. 40-144.
7. Колесников А.Ю. К вопросу о соотношении мифа и метафоры в когнитивной поэтике (на материале романов Грэма Джойса) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013. № 6(2). С. 270-273.
8. Колесников А.Ю. Катарсические мотивы и схемы в романах Грэма Джойса [Электронный ресурс] // Бюллетень научных студенческих обществ Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Гуманитарные и социальные науки. № 1. Режим доступа: www.innoforum.unn.ru/files/bulleten/ 02.doc (дата обращения: 10.04.2015).
9. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2012. 320 с.
10. Джойс Г. Скоро будет буря. СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2012. 352 с.
11. Турчин В.Ф. Феномен науки [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.refal.net/turchin/ phenomenon/contents.htm (дата обращения: 10.04.2015).
12. Джойс Г. Дом утраченных грез. СПб.: Азбука-классика, 2010. 352 с.
13. Федоров П. П. Архаическое мышление: вчера, сегодня, завтра. М.: ЛИБРОКОМ, 2015. 176 с.
14. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608 с.
15. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. 384 с.
16. Королева О. А. Интерпретация античного мифа об Орфее и Эвридике в романе С. Рушди «Земля под её ногами» // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2014. № 6. С. 205-208.
17. Потапова О. С. Мифотворчество в современной англо-американской литературе // «Русская словесность в контексте мировой культуры»: Материалы Междунар. науч. конф. РОПРЯЛ / Нижегор. гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Н. Новгород, 2007. С. 359-363.
INTERPRETATION OF THE MOTIF OF THE DYING-AND-RISING GOD IN THE NOVELS OF GRAHAM JOYCE
A.Yu. Kolesnikov
The article examines two novels by contemporary British writer Graham Joyce. The aim of our analysis is to discover the specific features of the interpretation of the dying-and-rising god motif in the novels «House of Lost Dreams» and «The Stormwatcher». For this purpose, the comparative method as well as the methods of ritual-mythological research are used. We show the role of the motif in the compositional structure of Graham Joyce's novels. The motif of dying-and-rising god in the author's interpretation is linked with puberty rites. The final goal of the writer is to find out the ontological grounds of human being. Graham Joyce often regards love to be the universal source of transfiguration and renewal.
Keywords: myth, mythopoeia, «House of Lost Dreams», «The Stormwatcher», puberty rites, Orpheus and Eurydice, contemporary British novel, M. K. Mamardashvili.
References
1. Ehliade M. Aspekty mifa. M.: Akademicheskij proekt, 2010. 251 s.
2. Frehzer Dzh. Dzh. Zolotaya vetv'. M.: Politizdat, 1980. 831 s.
3. Meletinskij E. M. Poehtika mifa. M.: Akademicheskij Proekt; Mir, 2012. 331 s.
4. Sharypina T. A. Vospriyatie antichnosti v litera-turnom soznanii Germanii XX veka (Troyanskij cikl mifov): Dis. ... d-ra filol. nauk. N. Novgorod, 1998. 532 s.
5. Grejvs R. Mify Drevnej Grecii. M.: Inostranka; Azbuka-Attikus, 2014. 832 s.
6. Nicshe F. Rozhdenie tragedii iz duha muzyki, ili Ehllinstvo i pessimizm // Nicshe F. Izbrannye pro-izvedeniya. SPb., 2003. S. 40-144.
7. Kolesnikov A.Yu. K voprosu o sootnoshenii mifa i metafory v kognitivnoj poehtike (na materiale romanov Grehma Dzhojsa) // Vestnik Nizhegorodskogo universi-teta im. N.I. Lobachevskogo. 2013. № 6(2). S. 270-273.
8. Kolesnikov A.Yu. Katarsicheskie motivy i skhemy v romanah Grehma Dzhojsa [Ehlektronnyj resurs] // Byulleten' nauchnyh studencheskih obshchestv Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Gumani-tarnye i social'nye nauki. № 1. Rezhim dostupa:
www.innoforum.unn.ru/files/bulleten/02.doc (data
obrashcheniya: 10. 04. 2015).
9. Mamardashvili M. K. Lekcii po antichnoj filosofii. SРb.: Azbuka; Azbuka-Attikus, 2012. 320 s.
10. Dzhojs G. Skoro budet burya. SРb.: Azbuka; Az-buka-Attikus, 2012. 352 s.
11. Turchin V. F. Fenomen nauki [Ehlektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://www.refal.net/turchin/phenome-non/contents.htm (data obrashcheniya: 10.04.2015).
12. Dzhojs G. Dom utrachennyh grez. SРb.: Azbuka-klassika, 2010. 352 s.
13. Fedorov P. P. Arhaicheskoe myshlenie: vchera, segodnya, zavtra. M.: LIBROKOM, 2015. 176 s.
14. Levi-Bryul' L. Sverh"estestvennoe v pervo-bytnom myshlenii. M.: Pedagogika-Press, 1994. 608 s.
15. Levi-Stros K. Pervobytnoe myshlenie. M.: Respublika, 1994. 384 s.
16. Koroleva O. A. Interpretaciya antichnogo mifa ob Orfee i Ehvridike v romane S. Rushdi «Zemlya pod eyo nogami» // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. 2014. № 6. S. 205-208.
17. Potapova O.S. Mifotvorchestvo v sovremennoj anglo-amerikanskoj literature // «Russkaya slovesnost' v kontekste mirovoj kul'tury»: Materialy Mezhdunar. nauch. konf. ROPRYaL / Nizhegor. gos. un-t im. N.I. Lobachevskogo. N. Novgorod, 2007. S. 359-363.
