CC BY
244
Л. Р. Дускаева, Н. С. Цветова
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ И СТИЛИСТИКО-РЕЧЕВОЙ ОБЛИК ДОСУГОВОГО МЕДИАДИСКУРСА
LILLIA R. DUSKAEVA, NATALIA S. TSVETOVA INTENTIONALITY AND STYLISTIC AND SPEECH IMAGE OF LEISURE MEDIA DISCOURSE
Формирующийся в русле функциональной стилистики интенционально-стилисти-ческий аналитический подход к медиатексту основан на убежденности в прямой соотнесенности специфики смысловой структуры данного дискурса и модализованной установки на представление определенных мнений, желаний, убеждений и предполагает описание особенностей речевого выражения смысловых доминант, условно говоря, сти-листико-речевого облика или интенционального стиля того или иного медиадискурса.
Ключевые слова: медиатекст, смысловая структура, пропозициональное содержание и модальность медиатекста, семантические доминанты, интенциональный стиль.
The article represents the attempt to outline the intentional-stylistic approach to the analysis of media texts. The point of the approach: first, it is set specificity of the semantic structure of discourse by defining semantic dominants. The dominants become clear by discourse outlining the subject content and by setting the subject content modality purpose to express (represent) the speech tendencies in the form of opinions, desires and beliefs. The analysis of verbal expression declared semantic dominants shows the stylistic and verbal identity, or an intentional style of a media discourse.
Keywords: media text, semantic structure, propositional content and modality of media text, semantic dominants, intentional style.
Интенциональность речевой деятельности сегодня изучается разными гуманитарными научными дисциплинами и направлениями: философией, психологией, социо-, психо-, прагма-, антропо- и когнитивной лингвистикой [1; 2; 6; 12]. Обращение современной гуманитарной науки к данной проблеме обусловлено актуальностью исследований причинно-следственных связей деятельности человека. Лингвистическое изучение природы интенциональности затрудняется тем, что это «понятие ... до сих пор по-настоящему не освоено лингвистами... Оно не получило лингвистического содержания, соотносимого с его широким философским пониманием» [9], которое, «с одной стороны, не противоречило бы философской традиции и общепринятой лингвистической терминологии», а с другой стороны, позволило бы «свести к общему знаменателю многочисленные описательные результаты в области лингвистической семантики, часто сформулированные в несопоставимых терминах» [Там же].
Первоначально в языковедческих работах интенциональность рассматривалась с позиции теории речевых актов. В 70-е годы ученые от-
Лилия Рашидовна Дускаева
Доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой речевой коммуникации факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
Наталья Сергеевна Цветова
Доктор филологических наук, профессор кафедры речевой коммуникации факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
казались от изучения языка как имманентно понимаемой системы, перешли к изучению языка как деятельности, в результате были актуализированы такие компоненты значения, как намеренность, мотивированность, целенаправленная активность сознания, связь с деятельностью и достижением определенного результата (см. работы И. П. Сусова, Г. В. Колшанского, Т. М. Дридзе, А. А. Залевской, Р. М. Фрумкиной, Е. С. Кубряковой и др.). Современная психосемантика речи, линг-воориентированная аналитическая философия позволяют утверждать, что интенциональность субъекта речи, активность его сознания определяют смысловую структуру текста.
Актуализация таких представлений обусловливает важность феномена интенциональ-ности для лингвостилистических исследований, презентующих текстовую форму в тесной связи с содержанием. Особенности текстовой репрезентации интенционального состояния субъекта речи изучает В. П. Барбашов [2], открывая возможность выявления дифференциальных стилистических свойств отдельных типов текстов. Н. И. Клушина развивает коммуникативно-стилистическую концепцию интенциональных категорий, в которой интенция предстает как коммуникативная цель, мотивирующая коммуникацию и типологизирующая тексты [8]1, что вполне традиционно для коммуникативного подхода в лингвистике (см., напр.: [11]).
Мы в анализе медиаречи придерживаемся первого подхода2 и рассматриваем интенциональ-ность как «общее фундаментальное свойство ментальной и психологической организации субъекта речи, которое заключается в намерении выразить в речи свои мнения, желания, убеждения, отношение» [10]. На наш взгляд, принципиально значимо замечание И. М. Кобозевой о том, что «в основе тех языковых явлений, которые характеризовались в терминах модуса, субъективной модальности, пресуппозиции, условий успешности речевого акта, исходного предположения (установки), оценочной коннотации и ряда других, лежат интенциональные состояния сознания говорящего» — «все интенциональные состояния говорящего, прямо или косвенно, эксплицитно
или имплицитно закодированные в языковой структуре» текста [9].
Проявлением антропоцентричности предлагаемого подхода (ср.: [1; 7]) в медиастилисти-ке можно считать внимание к субъекту речи как к носителю интенционального сознания. Данный подход воспринимается как продуктивный и в силу того, что позволяет увидеть наряду с инвариантными вариантные речевые свойства определенного класса текстов, создаваемых профессионалами речи в типовых коммуникативных ситуациях.
Дж. Серл, писавший об интенциональности речевых актов, а не текста, выделяет в структуре интенциональности репрезентацию и направленность, названную им психологическим модусом. «Каждое интенциональное состояние, — настаивал ученый, — содержит некоторое репрезентативное содержание в определенном психологическом модусе» [13]. В текстоцентричных исследованиях И. П. Сусова речь идет о детерминанте содержательно-смысловой структуры текста [15]. Представления об интенциональности как о многоуровневой структуре, определяющей смысловую многослойность текста, подтверждаются психологами, в частности, Н. Д. Павловой, исходившей из убеждения, что интенциональность — это система интенций, состоящая из «предметных направленностей субъекта, образующих основу и глубинное психологическое содержание его речи, которое непосредственно связано с целями деятельности и „видением мира" субъектом, его желаниями, нуждами, установками» [12].
Структура интенциональности медийной речи, отличающейся предельным дискурсным многообразием, особенно сложна. Так, экстралингвистические факторы, задающие интенцио-нальность медиатекста, по Солганику, анализировавшему политический дискурс, — «общественные интересы», а также «представления субъекта речи о пользе, выгоде <...>, целях» [14: 15].
В неполитическом медиадискурсе определяющим является влияние эстетических, вкусовых, стилистических, эмоциональных предпочтений автора и аудитории, оценочные стандарты, сложившиеся в обществе, что заставляет
исследователей вести поиск нового научного инструментария для описания стилистики этих текстотипов. Предпочтения автора медиатекста воплощаются в модусной рамке, задают специфическое ценностно-смысловое содержание текста, а также качественные, временные и пространственные характеристики сообщаемого. Иными словами, поскольку субъект речи конструирует и конституирует собственную картину мира, осуществляя при ее отображении отбор предметов окружающей действительности, в смысловой структуре медиатекста отражается не просто тот или иной фрагмент мира (предметный аспект интенциональности), но и субъектный опыт его осмысления. Тем самым интен-циональность предопределяет по крайней мере две составляющие смысловой структуры медиа-текстов: 1) мотивирующую, указывающую на характер «модализации» — объективную (реальную / ирреальную) и субъективную (в виде оце-ночности, волитивности, эмотивности и т. д. [10: 193-205]), и 2) предметную (пропозициональную, денотативную), показывающую интересующий субъекта речи участок действительности в координатах локативности и темпоральности [4], акциональности и аспектуальности, каузальности и персональности [5] и т. п.
Ранее была разработана типология инфор-мирующе-воздействующих газетных речевых жанров, в которой система газетных жанров была представлена как речевое воплощение процесса социального ориентирования, осуществляемого СМИ [3]. Сегодня уточняются представления о структуре интенциональности профессиональной речевой деятельности журналиста, следовательно, прежде всего комплекс вопросов, связанных с выявлением смысловой специфики создаваемых текстов.
В качестве эмпирического материала используются газетные и журнальные публикации, представленные в медиадискурсе досуга, интен-ционально отличающемся от политического, транслирующем эстетические, вкусовые, стилистические, эмоциональные предпочтения автора и аудитории, оценочные стандарты, сложившиеся в обществе. Проанализированы стилистические
характеристики журналистских текстов о домоводстве через выявление семантических доминант каждого из типов текстов (издания: «<Моя любимая дача», «Моя прекрасная дача», «Все для женщины», «Лечебник», «Уют своими руками», «Лиза», «Люблю цветы», «Вальс цветов»).
Предметное содержание такого дискурса составляют алгоритмы поведения при решении семейных проблем или выполнения домашних дел (приготовление еды, блюд, уборка, оформление жилища, вышивка, вязание, выращивани-яе цветов и т. п.), семантическими доминантами в нем являются указания на действия и описание объектов этих действий.
Своеобразен объективный модус анализируемых текстов. В отличие от информационно-воздействующего политического дискурса, в котором выражен реальный модус изъявительного наклонения (речь идет о свершившихся, совершающихся и будущих событиях), модус интересующего нас дискурса ирреальный — он создается главным образом формами повелительного наклонения, поскольку выражает волеизъявление в форме пожеланий, предложений, советов, инструкций и рекомендаций (Стань, как прежде, молодой! Нанеси на веки крем... Пройди тест на прочность! Выполняй назначения врача. Займись спортом и т. п. — Лиза. № 41. 2012).
Объективный модус глаголов, употребленных в значении настоящего вневременного, используется в данном дискурсе для обоснования рекомендаций, например: Гибискус за лето сильно разрастается, при этом цветет только на верхушках побегов. Далее — рекомендации, предложения, предостережения: Для получения настоящего ... необходимо вовремя сформировать растение. Обрезку можно сделать... Позже обрезать не рекомендуется... (Вальс цветов. 2011. № 23).
Интенциональность субъективности в этих текстах своеобразна: оценочность, эмотивность также являются средством аргументации, уточнения, обеспечивающим убедительность предлагаемых решений (например, статья Т. Трифоновой «Эустома: букеты на веточках» завершается так: «Не хочу говорить, что у меня целые клумбы этих цветов, но каждый год около двух десятков цве-
точков радуют своим цветением, словно благодарят за терпение в их выращивании» — «Люблю цветы!» №10. Октябрь 2012).
В журнале «Моя история» пропагандируются семейные ценности. Эта целеустановка из номера в номер почти открыто декларируется в редакторской колонке. Журнал призывает «самые искрение пары» присылать истории любви, какими бы неожиданными они ни были: «виртуальный роман с продолжением», «бурный роман» с «частыми разлуками», любовная интрижка с «запрещенными приемами», «телефонная история». Семантические опоры, определяющие смысл доминантных повествовательных текстовых отрезков, инвариантны: «первая встреча», «охлаждение» («кризис»), «разочарование», «новая» («взрослая») счастливая и гармоничная жизнь. Кульминация таких историй — мотивируемое интенцией издания счастливое завершение, дополнительно фиксируемое в финальной практически инвариантной сказочно идилличной сильной позиции конца текста: «Раны постепенно зажили, а залечить их мне помогла любовь к мужу и дочери»; «Я даже не предполагала, что ни к чему не обязывающий виртуальный роман превратится в самый реальный — и станет моей судьбой»; в крайнем случае — «Как жаль, что выводы я сделала так поздно, едва не угробив собственного ребенка»; «Еще посражаемся! А там, глядишь, погуляет, да назад вернется» и т. п.
Первая повествовательная часть номера создает мотивационное поле для второго блока текстов — рекомендаций и советов. В центре второй части — кулинарные рецепты, присланные читателями, которые помогают материализовать представление о семейном счастье женщинам, способным «за 30 минут» создать «впечатляющее», «интересно приправленное», оригинальное, празднично оформленное блюдо домашней кухни.
Речевая форма публикуемых рецептов создает эмотивно-оценочную подпитку пропагандируемому женскому идеалу. Этот идеал — изобретательная, неутомимая, любящая, энергичная молодая хозяйка, умница и красавица, счастливица и оптимистка.
Пример 1.
Всего лишь за 30 минут у вас получится великолепный пирог. Понадобится:... Приготовление: Добавить яйцо в сгущенку, перемешать. Затем, постепенно добавляя муку с содой, замесить мягкое тесто. Разделить тесто на 8 частей. Каждую часть раскатать в круг... В готовый горячий крем добавить масло и все хорошо взбить...
Пример 2.
Приготовив такой пирог один раз, вы будете делать его на все праздники. Понадобится 1, 5 ст. молока, 0,5 стакана сахара, 3 ст.л. меда и т. д. Приготовление: Смешать молоко, сахар, соль, растительное масло, довести до кипения, остудить. Затем добавить распущенные дрожжи, перемешать, добавить муку, замесить тесто и поставить в теплое место... Затем большую часть раскатать. Из меньшей сформировать жгутики. Выложить пласт на противень. Поверху равномерно распределить остывшие груши... (Моя история. № 24, 14 ноября 2011).
В анализируемых текстах доминируют номинации бытовых объектов и акциональные глаголы, называющие бытовые действия. Важным свойством модуса этих текстов является оценоч-ность особой семантики — сенсорно-вкусовой, психологической, утилитарной, нормативной, телеологической: сильно, настоящего, великолепный, хорошо.... С одной стороны, такой модус помогает уточнить и даже мотивировать характер действий, последовательность и взаимосвязь которых определяется предлагаемым читателю алгоритмом, с другой — стимулирует заинтересованность читателя в их выполнении.
Интенциональность профессиональной деятельности журналиста заключается в намерении стимулировать деятельную активность аудитории. Сверхзадачей такого типа стимуляции является отнюдь не организация потребительской активности адресанта, что характерно для открытого рекламирования, и не открытое идеологическое воздействие, свойственное политическому дискурсу, но прежде всего трансляция идеи об использовании свободного времени в интересах семьи, для упрочения семейных отношений. Выявленные интенции передаются репрезентацией двух смысловых доминант — рекоменда-
циями по успешной реализации предлагаемых алгоритмов.
Зависящее от интенциональности дискурса речевое выражение обнаруженных смысловых доминант в анализируемых текстах заключается в семантико-смысловом «превосходстве» лексики с предметным значением (тематически определенных семантических полей), оценочностью, использованием «неагрессивных» акциональных глаголов и их смысловых заместителей, которые именно в досуговом дискурсе особенно часто выполняют и контактоустанавливающую функцию (Приготовив такой пирог один раз, вы будете делать его на все праздники).
Таким образом, суть активно формирующегося сегодня на базе функциональной стилистики интенционально-стилистического аналитического подхода к медиатексту заключается в выявлении специфики смысловой структуры дискурса через определение соответствующих доминант и специфики их стилистико-речевого выражения. Эти доминанты определяются при описании предметного содержания дискурса и направленной на это предметное содержание модализо-ванной установки выразить (репрезентировать) в речи определенные устремления авторов меди-атекстов в форме мнений, желаний, убеждений. Анализ речевого выражения заявленных смысловых доминант показывает стилистико-речевое своеобразие, или, условно говоря, интенциональ-ный стиль того или иного медиадискурса.
Говорить о сформированности интенци-онально-стилистического метода в стилистике пока рано, но научная рефлексия в поле нового лингвостилистического направления нам представляется актуальной, своевременной и перспективной, прежде всего, в силу его обращенности к творческому сознанию субъекта речи.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Такое различие между интенцией и интенционально-стью устанавливалось еще в работах Д. Серла.
2 Ср.: И. М. Кобозева, исследовавшая с позиции ТРА отражение интенционального сознания в высказывании, говорила о различии понятия интенции, которое обозначается, кроме того, терминами «перформативность» и «иллокутивная сила», и понятия интенциональности. При этом указы-
вала на то, что и в ТРА именно «понятие интенциональности до сих пор не было по-настоящему освоено лингвистами (хотя у видных теоретиков языкознания можно найти прямые или косвенные указания на его важность в контексте обсуждения семиотических или коммуникативных проблем лингвистики <...> Оно не получило лингвистического содержания, соотносимого с его широким философским пониманием»).
ЛИТЕРАТУРА
1. Антонова Ю. Н. Интенция говорящего в аспекте коммуникативно-целевой семантики: Автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. Орел, 2006.
2. Барбашов В. П. Вербализация интенциональных состояний в публицистическом тексте: на матер. современного немецкого языка: Дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2007.
3. Дускаева Л. Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. Пермь, 2004.
4. Дускаева Л. Р., Салимовский В. А. Варьирование публицистической картины мира в медиатекстах // Медиаскоп. Вып. 3. 2012. — URL: http://www.mediascope.ru/node/1131
5. Дускаева Л. Р., Цветова Н. С. Газетный совокупный текст как стилистико-речевое единство // Журналистика и культура русской речи. М., 2011. № 3.С. 22-26.
6. Заюкова Е. В. Семантика и прагматика интенциональности в языковой актуализации: Дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2005.
7. Кара-Мурза Е. С. Полиинтенциональность медиа-текста (на матер. путеводителя как досугового издания) // Медиатекст как полиинтенциональная система. СПб., 2012. С. 33-40.
8. Клушина Н. И. Стилистика публицистического текста. М., 2008.
9. Кобозева И. М. Категории интенциональности и ког-нитивности в современной лингвистике. М., 2003. — URL: http://pi.sfedu.ru/rspu/resources/for_linguists/kobozeva/
10. Краснова Т. И. Другой голос: анализ газетного дискурса русского зарубежья. 1917-1920 (22) гг. / Под ред. Л. Р. Дускаевой. СПб., 2011.
11. Майданова Л. М. Речевая интенция и типология вторичных текстов // Человек — текст — культура. Екатеринбург, 1994. С. 214-233.
12. Павлова Н. Д. Коммуникативная функция речи: ин-тенциональная и интерактивная составляющие: Дис. ... д-ра психол. наук. М., 2000.
13. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия, логика, язык. М., 1988.
14. Солганик Г. Я. Современная публицистическая картина мира // Публицистика и информация в современном обществе. М., 2000.
15. Сусов И. П. О двух путях исследования содержания текста // Значение и смысл речевых образований. Калинин, 1979.
