CC BY
798
НТЕААИГЕНЦИЯ И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ
УДК 008(091):316.343.725 А. С. Веремчук
Ростовский государственный строительный университет (г. Ростов-на-Дону)
В статье рассматривается политика советской власти в отношении интеллигенции, начиная с Октябрьской революции (1917) и до начала 90-х годов ХХ века. Проводится анализ различных групп интеллигенции, их позиций, оценивается и влияние на протекавшие в обществе процессы. Ряд представителей интеллигенции восторженно приветствуют новую власть и их программу, другие (кадеты, меньшевики, эсеры) — осуждают революцию, а многие (учёные, специалисты) решают не вмешиваться в политику, продолжая заниматься профессиональной деятельностью на благо России. Автор показывает, какими методами происходило становление и укрепление советского государства: репрессии, подавление любых оппозиционных выступлений, цензура, ликвидация печатных изданий небольшевистского толка и идеологические чистки, «принудительная эмиграция» видных представителей русской интеллигенции. К 30-м годам ХХ века гуманитарная и техническая интеллигенция превратилась в служебно-чиновный класс, «прослойку». Развиваясь в условиях тоталитаризма, интеллигенция всё же смогла высоко поднять культуру, науку, образование. Достаточно подробно в статье представлено диссидентское движение, выступавшее против тоталитарного режима.
Ключевые слова: интеллигенция, советская власть, революция, эмиграция, учёные, наука, оппозиция, диссиденты, репрессии, тотальный террор.
A. S. Veremchuk
Rostov State University of Civil Engineering (RSUCE), The Ministry of Education and Science of the Russian Federation, Sotsialisticheskaia str., 162, Rostov-on-Don, Russian Federation, 344022
The article examines the policy of Soviet authorities in relation to intelligentsia, from the revolution of 1917 up to the beginning of the 80s. It analyzes various groups of intelligentsia, their positions and influence on social processes. While some representatives of intelligentsia enthusiastically greet the new power and its programme, others (cadets, mensheviks, esers) denounce the revolution, and many scientists and specialists device not to become involved in politics and continue their professional work for the benefit of Russia. The author shows the methods which were used in the creation and strengthening of Soviet state: repressions, suppression of any opposition, censorship, elimination of non-Bolshevik printed editions, and ideological purges, "forced emigration" of outstanding representatives of Russian intelligentsia. By the 1930s, humanities and technical intelligentsia was completely subdued and turned into a bureaucratic class, an "intermediate layer". Developing in totalitarism conditions, intelligentsia was still able to raise culture, science and education to a high level. The article gives a detailed description of dissident movement, which opposed the totalitarian regime.
Keywords: intelligentsia, Soviet rule, revolution, emigration, scientists, science, opposition, dissidents, repressions, total terror.
ВЕРЕМЧУК АЛЛА СЕРГЕЕВНА — кандидат философских наук, доцент кафедры права, культурологии и психолого-педагогических дисциплин Ростовского государственного строительного университета (г. Ростов-на-Дону)
VEREMCHUK ALLA SERGEEVNA — Ph.D. (Philosophy), Associate Professor of Department of law, cultural studies and psychology and pedagogical disciplines, Rostov State University of Civil Engineering (RSUcE, Rostov-on-Don)
INTELLIGENTSIA AND THE SOVIET RULE
e-mail: emealla@yandex.ru © Веремчук A. C., 2014
Взаимоотношения интеллигенции и власти в советское время представляют собой, возможно, самый драматичный в истории русской интеллигенции период.
Некоторые представители интеллигенции восторженно приветствовали новую власть и их программу, многие сами участвовали в Октябрьской революции 1917 года, так как придерживались революционных взглядов и входили в партию большевиков. В 1917 году таких профессиональных революционеров насчитывалось около 10%. По разным причинам советскую власть поддержала и творческая интеллигенция: В.Маяковский, А. Блок, Е. Вахтангов, В. Брюсов, К. Станиславский, В. Мейерхольд, К. Симонов, А. Твардовский, К. Циолковский, К. Тимирязев, А. Шостакович и др.
Однако большая часть интеллигенции не приняла и осудила революцию. Одни (кадеты) видели в большевиках захватчиков, другие (меньшевики, эсеры) считали её на данном этапе преждевременной и хотели провести все реформы цивилизованно, в рамках законности.
Основная масса российской интеллигенции (учёные, специалисты) решила не вмешиваться в политику. Несмотря на внутреннее неприятие большевистской власти, для них Россия оставалась Родиной, и они продолжали заниматься своей профессиональной деятельностью на благо России. В дальнейшем каждому представителю российской интеллигенции придётся определиться: быть вместе с новой властью, бороться или эмигрировать.
Итак, отношение большинства российской интеллигенции к Октябрьской революции 1917 года и советской власти было отрицательным в виду крайней политизации последней.
Более того, установление советской власти решительно поменяло положение интеллигенции. Новой власти интеллигенция как сила, как «двигатель прогресса» была не нужна, так как главное предназначение интеллигенции — это мыслить свободно,
самостоятельно, формировать общественное мнение по поводу значимых событий и порой подвергать критике существующую власть. Не признающая большевистских взглядов интеллигенция не вписывалась видеологическую структуру новой власти, разрушала её просто самим фактом существования. Ленин попытался совсем избавиться от неё. Он призывал в 1922 году — «очистим Россию от инакомыслящих интеллигентов». Д.Мережковский в те времена в статье «Грядущий Хам» писал, что среди всех печальных и страшных явлений, которые приходится переживать русскому обществу, самое печальное и страшное — дикая травля интеллигенции.
Становление и укрепление советского государства шло путём централизации и концентрации власти через репрессии, беспощадное подавление любых оппозиционных выступлений, цензуру, через ликвидацию печатных изданий небольшевистского толка и идеологические «чистки». Такая политика оказывала прямое давление на интеллигенцию и в довершение всего противопоставляла её народу.
Осенью 1922 года была осуществлена программа «принудительной эмиграции» видных представителей русской интеллигенции — историков, философов, социологов, профессоров университетов, таких как Л.Карсавин, Г. флоровский, П. Сорокин, Н. Бердяев, С. франк, Б. Вышеславцев, Н. Лосский и др. Оказавшись в изгнании, они сразу же включились в общественную жизнь, стали участвовать в международных конгрессах, конференциях, издавать журналы, публиковать научные статьи, письма, читать лекции. Всё это для того, чтобы познакомить с русской культурой страны Запада, что, безусловно, оказало сильное положительное влияние на развитие западной философской мысли и в целом западного общества.
Между тем в России интеллектуальный потенциал стал безнадёжно снижаться. Достаточно сказать, что в 1930-е годы 80% руководителей партии имели только
начальное или неполное среднее образование. Оставшаяся в Советской России гуманитарная и научно-инженерная интеллигенция, испытывая страх и неуверенность, старалась приспособиться, принять идеалы правящей партии, мотивируя это тем, что если народ выбрал Сталина вождём — значит такова народная правда, если уж народ сделал такой выбор — мы должны его принять как глас Божий. «Я была тогда с моим народом. Там, где мой народ, к несчастью, не был», — писала об этом А. Ахматова.
Однако и в это время, надо отметить, находились сильные личности, которые не принимали советскую действительность. Например, для О. Мандельштама как истинно русского интеллигента страшно было оказаться не с народом, страшно — противостоять «правде — справедливости».
К 1930-м годам гуманитарная и техническая интеллигенция превратилась в слу-жебно-чиновный класс, «прослойку», в которую входили все «работники умственного труда». Для функционирования нового социалистического и индустриального общества были необходимы, прежде всего, интеллектуалы, а не интеллигенты. Сталинскому режиму не нужна была передовая, мыслящая часть старой интеллигенции, которая ещё по инерции старалась осмыслить и переустроить общество. Нужны были те самые наученцы и «образованцы», которые на высоком уровне выполняли бы нужные государству идеологические заказы.
Советское государство стремилось к развитию фундаментальной науки как основы «построения социализма в отдельно взятой стране», не зависимой от всего остального мира в социальном, экономическом и военном развитии. В таком обществе особо была востребована деятельность физиков, химиков, биологов, агрономов и прочих «естественников». Перед ними ставилась задача построения советского «общества знания», для чего, как тогда писали, в стране был создан «сплошной научный и технический фронт». В результате была ли-
квидирована неграмотность, количество научных работников приблизилось к 100 тыс., что превысило дореволюционный уровень почти в 10 раз. В СССР насчитывалось около 1800 научно-исследовательских институтов (в 1914 году — 289). В науке в 30—40-е годы прошлого столетия работали такие великие учёные, как В. И. Вернадский, И. П. Павлов, И. В. Курчатов, П. Л. Капица, С. В. Лебедев и др.
В целом, строительство научной системы, развивавшейся в рамках социалистической доктрины, велось быстро и системно. В СССР сложилась «полная» наука и развитое научное сообщество. Возникла новая советская интеллигенция, но власть обязывала пропагандировать «единственно верную» коммунистическую идеологию и её ценности: вера в коммунистическое равенство, идея сильного государства и сильного вождя.
Выступать против советского режима, ограничивающего права и свободы человека, было настоящим подвигом. Оппозиция власти в 30—50-е годы прошлого столетия носила эпизодический характер. Если и были какие-то нелегальные антисталинские организации, выступающие против партии и Сталина, то жизнь их была короткой и печальной, поскольку в условиях всеобщей подозрительности, доносов и предательства они не могли существовать долгое время в подполье, а выступать открыто — об этом не могло быть и речи.
Тотальный террор прекратился после смерти Сталина. Истинная интеллигенция свободно вздохнула, рассчитывая на реформы, которые принесли бы демократические свободы и были бы направлены на совершенствование государственной организации.
Постепенно из руин, после Великой Отечественной войны (1941—1945 годов), поднималась промышленность, резко возрос вклад отечественной науки в производство, научный потенциал страны занял ведущее место в мире.
Бурный рост экономики позволил также поднять уровень образования, и страна получила миллионы советских людей с высшим образованием, большая часть из которых искренне верила в успех строительства коммунизма и с большим энтузиазмом работала на благо советского государства. Идейно-политические искания интеллигенции этого периода привели к разработке морального кодекса строительства коммунизма.
В целом, социальный и культурный статус интеллигенции в это время заметно повысились, в обиход далее вернулся термин «интеллигенция». Власть «разрешила» интеллигенции активно участвовать в разработке идейных программ стратегического значения.
В период «оттепели», наступившей после разоблачения культа личности Сталина, стали активно развиваться различные идейные течения. Постепенно интеллигенция начала высказывать мысли, которые не совсем совпадали с генеральной линией партии. Вначале идеи созревали на кухнях, затем робко вышли на площади (например, Пражские события 1965 года).
В результате передовая интеллигенция, всё более отчуждаясь от государственной идеологии, породила феномен диссидентства 60—70-х годов ХХ века, которое оставалось до конца советской власти единственной организованной формой оппозиции.
Диссиденты выступали против социалистической доктрины, принципов тоталитарного режима и отстаивали идеалы соблюдения прав и свобод человека. Как общественное явление диссидентство представляло огромный спектр общественных организаций и движений, литературных направлений, художественных школ, правозащитных движений, религиозных течений и национальных движений. Действовали индивидуально и небольшими группами, выражали свой протест открыто, но чаще использовали нелегальные методы.
В центре диссидентского движения оказа-
лось течение «правозащитников», организованное академиком Д. Сахаровым, которое отстаивало права человека в СССР (политические, социальные, религиозные и др.). Являясь главным разработчиком водородной бомбы и осознавая угрозу, нависшую над всем миром, Д. Сахаров в 1968 году написал работу «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой он заявил о необходимости «конвергенции», то есть мирного сближения социалистической и капиталистической систем, причём сближения «в демократическом и социалистическом духе». Д. Сахаров искренне верил, что демократизация общества, утверждение интеллектуальной свободы и научно-технический прогресс приведут к объединению миров.
В 70-е годы прошлого столетия появилось ещё одно направление общественной мысли — религиозно-националистическое, или «почвенническое». Программой этого направления стало написанное в 1973 году А. Солженицыным «Письмо вождям советского союза», в котором он призывал отказаться от социалистической доктрины и вернуться к собственным историческим корням: к православным ценностям, идеям соборности, единства русского народа, призывал вспомнить о высоте русского духа. А. Солженицын видел будущее России в «социальном, моральном и религиозном возрождении».
Жизнь, мысль, деяния советских диссидентов — это показательный пример противостояния государственному тоталитаризму, насилию и лжи, которые существовали при советской власти. Советская власть, превратившись в жёсткую идеологическую структуру, подчинив себе все без исключения отрасли культуры (философию, науку, кино, живопись, театр, музыку, свободное писательское слово), видела в диссидентах одну из главных опасностей для государства. Репрессии и все судебные процессы начала 70-х годов XX века продемонстрировали силу тоталитарной государственной
власти. Были арестованы и осуждены сотни деятелей правозащитных движений, ужесточился режим политзаключённых, сроки были от 7 до 15 лет. В борьбу с оппозицией подключили далее психиатрию, когда инакомыслящим ставился диагноз «вялотекущая шизофрения». Также власти использовали в качестве меры наказания высылку из страны или лишение гражданства. К концу 70-х годов прошлого столетия были арестованы и осуждены почти все деятели правозащитных, национальных и религиозных организаций.
Однако развитие «теневой экономики», коррупция, товарный голод, война в Афганистане только усиливали оппозиционные настроения в обществе. В начале 80-х годов
XX века власть оказалась бессильной справиться с инакомыслием, вернуть общество в «додиссидентское» состояние. Это противостояние свидетельствовало о нарастающем расхождении между реальной жизнью и насаждаемыми в обществе представлениями о социализме. В конце 80-х — начале 90-х годов XX века интеллигенция, раскачав общество, смогла стать главной движущей силой новых преобразований России. Горбачёвская «перестройка» однозначно воспринималась как идеологическая победа диссидентского движения над коммунистическим режимом. Поэтому в «перестройку» интеллигенция вошла с острым чувством надежды на достижение своих идеалов и ожидания востребованности в новом обществе.
Примечания
1. гудков А. д., Дубин Б. В. Интеллигенция: Заметки о литературно-политических иллюзиях. 2-е изд. Санкт-Петербург, 2009.
2. Аомова Н. В. Механизм морально-психологического взаимодействия // Сборник статей конференции «Наука и культура XXI века». Ростов-на-Дону : Изд-во РАС ЮРГУЭС, 2008.
3. Резванов С. В. Мировоззрение: философия социальной культуры. Москва, 2012.
References
1. Gudkov L. D., Dubin B. V. Intelligentsiia: Zametki o literaturno-politicheskikh illiuziiakh [Intelligentsia: notes on literary-political illusions]. St. Petersburg, 2009.
2. Lomova N. V. Mekhanizm moral'no-psikhologicheskogo vzaimodeistviia [Mechanism of moral-psychological interaction]. Sbornik statei konferentsii «Nauka i kuVtura XXI veka» [Collection of articles of «Science and culture of the XXI century» conference]. Rostov-on-Don, 2008.
3. Rezvanov S. V. Mirovozzrenie: filosofiia sotsiaVnoi kuPtury [World view: philosophy of social culture]. Moscow, 2012.
