CC BY
49
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ МОМЕНТ ВИНЫ СУБЪЕКТА В ИНФОРМАЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
А. А. Турышев, преподаватель
Омская академия МВД России
Особенности интеллектуальной составляющей вины субъекта, совершившего информационное преступление в сфере экономической деятельности объединяет два аспекта: теоретический и практический, гак как квалификация преступного деяния лица всегда требует установления обязательного признака субъективной стороны состава преступления -вины в форме умысла или неосторожности. Современные ученые придерживаются мнения, что осознание как интеллектуальный момент присущ вине вообще и каждой из ее форм и видов в частности (1).
В общеуголовных преступлениях (убийство, грабеж, разбой) вина сводится лишь к установлению интеллектуального момента (осознание и предвидение) и волевого. Иная ситуация, когда законодательная конструкция нормы требует установить, обладал ли человек какой-либо информацией (например, в преступлении, выраженном в злоупотреблении при эмиссии ценных бумаг), тогда установление вины возможно только посредством преломления интеллектуального и волевого момента через осведомленность субъекта. Таким образом, особенность интеллектуального момента вины проявляется в осведомленности лица, выраженной в способности обладания определенными сведениями в специфичной области.
Осведомленность, как специальное знание, порождает предвидение преступного результата. Так, «при умысле (в равной степени - прямом или косвенном) предвидение носит конкретный характер, а при легкомыслии - абстракгный» (11, 298). Но в любом случае оно присутствует. Предвидеть будущее можно, только осознавая настоящее через причинно-следственные связи. Специальные знания выступают единственной возможностью для основания и построения прогноза о развитии причинно-следственных связей и наступившем результате в общественных отношениях, где такие знания требуются.
Осведомленность является частью психических процессов, протекающих при совершении преступления, что позволяет рассматривать ее неотъемлемой частью интеллектуального элемента вины. В этом случае под ней следует понимать основание, позволяющее человеку осознавать, предвидеть и формировать желание, основанное на способности воспринимать информацию из окружающего мира, вытекающее из опыта или образования. Такой подход приводит к слишком широкому пониманию осведомленности и исключает объективное основание вины, переводя ее в рамки субъективного понятия (определяемого только с позиции лица, совершившего преступление), что изначально неверно.
В. Н. Мясищев считает, что «в психике и в сознании осуществляется и отражение действительности, и отношение к ней... Оба эти понятия представляют единство, потому что в них дано отражение единым субъектом объективной действительности и отношение этого же субъекта к объективной действительности» (5, 109). В этом смысле «...отношение к отражению объекгивной действительности» будет выступать виной, а «отражение действительности» - соответствовать понятию "осведомленность", которая служит основанием виновного вменения.
В словарях русского языка осведомленность определяется как «наличие сведений, знаний о чем-нибудь» (10, 743)
или как свойство субъекта, «обладающего обширными сведениями в какой-нибудь области» (6, 370). С позиции уголовного нрава осведомленность может иметь только узкий смысл. В этом случае она выступает самостоятельным признаком субъективной стороны, означающей знание субъектом специальной информации, обусловленное обязанностью, установленной в законе или вытекающей из общественных отношений. Понимание осведомленности в узком смысле переводит нас с осознания всей совокупности причинно-следственных взаимодействий к осознанию конкретных элементов.
Осведомленность субъекта характеризуется через формальные и материальные признаки, совокупность которых и позволяет нам говорить о наличии этого явления. Формальная сторона предполагает законодательное предположение знания субъектом преступления о том, что его действия в данной ситуации будут преступными. Позиции легизма достаточно сильны в российской правовой системе. Законодатель, устанавливая принцип «незнание закона не освобождает от ответственности», изначально предполагает обязанность субъекта знать. В то же время знание закона необязательно для человека, так как он, участвуя в правоотношениях, получает определенные сведения об обязанностях, налагаемых на него. Знание об этом может быть получено из заключенных договоров, юридически значимых действий субъекта и его правосознания. Так, обязанность субъекта, работающего в фирме, соблюдать коммерческую тайну должна вытекать из трудового договора или иных документов, налагающих на лицо данную обязанность. Тем самым достигается юридическая фиксация факта знания обязанности, но в то же самое время лицо может не знать сущности закона о коммерческой тайне. Именно формальная сторона осведомленности формирует юридическое формальное основание, позволяющее на деятельность человека наложить осознанность, предвидение и волимость и тем самым - возможность быть правоспособным.
Наличие материальных оснований осведомленности субъекта связано с состоянием самих отношений, позволяющим субъекту из их содержания сделать вывод о вредности своих действий. Так, если содержание коммерческой тайны точно не определено, не соблюдаются меры по защите или со сведениями, составляющими коммерческую тайну, обращаются как с обычной информацией, то такая организация работы фирмы, предприятия не свидетельствует о материальном основании осведомленности. Оно заключается в самой организации общественных отношений: следует исключать деструктивные действия со стороны участников, персонифицировать и подчеркивать характер и направление их действий, избегая отклонения. Материальное основание осведомленности возникает из правоприменительной практики, организации работы, требований ведущей стороны отношений и т. д.
Чтобы признать лицо виновным за «незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну» по ч. 2 ст. 183 УК РФ, необходимо не только установить интеллектуальный момент (осознание и предвидение), но и факт юридического закрепления знания. Данные о том, какие сведения относятся к коммерческой тайне, и перечень обязанностей работника по соблюдению режима коммерческой тайны должны найти отражение в трудовом договоре. Формальная и материальная сторона осведомленности дают понимание происходящего и свободы воли в совершении действий, носящих характер преступления. Только их совместное наличие позволяет говорить об осведомленности.
В ряде составов преступлений, предусмотренных главой 22 УК РФ, осведомленность вытекает из противоправности VI запрещенное™ деяния, сформулированных законодателем в бланкетных диспозициях. Эта ситуация существует там, где требуется выполнение специальных правил, указанных в нормах других отраслей права (гражданского, земельного, финансового и др.).
Одним из способов указания в диспозиции об осведомленности лица служит использование специального субъекта. Если свойства личности преступника, которые характеризуют его как общего субъекта преступления (достижение определенного возраста, вменяемость, физическое лицо), являются минимальными социальными требованиями, предъявляемыми к лицу обществом для вменения вины, то специальные признаки - превышение этого минимума. Они выражают тот статус, которое лицо несет в обществе, выполняя определенные функции. Статья 169 УК РФ предусматривает в качестве специального субъекта «должностное лицо с использованием служебного поведения» или ч. 2 ст. 183 УК РФ: «...лицо, которому тайна была доверена или стала известна по службе или работе». В любом случае их статус в обществе, участие в специфических отношениях благодаря этому статусу позволяют говорить об их осведомленности.
Законодатель в Уголовном кодексе России выражает содержание осведомленности через включение в диспозиции уголовно-правовых норм признака заведомости. В русском языке «заведомый» означает «загодя ведомый, наперед известный; известно, разумеется, подлинно» (4, 564), «хорошо известный, несомненный» (7, 202). Как указывает А. И. Ра-рог, «заведомость - не самостоятельный элемент психической деятельности человека, а способ указания на то, что субъект достоверно знает о наличии тех или иных обстоятельств» (9, 7). В науке уголовного права нет единства подходов в рассмотрении понятия «заведомости». А. С. Горелик определяет заведомость как признак интеллектуального момента вины, который всегда предполагает осведомленность действующего лица об определенных обстоятельствах, но не отражает состояния его воли (3, 130-132). Другую позицию выражает П. И. Орлов, считая, что установление для виновного заведомости определенных обстоятельств не есть установление его вины. Вина констатируется не по отношению лица к отдельным фактам, а по отношению к совершаемому деянию и его последствиям в целом (8,68-74). Наиболее адекватна точка зрения Ю. А. Власова, который указывает, что «заведомость относится только к знанию указанных в диспозиции статьи обстоятельств» (2, 15).
Заведомость относительно обстоятельств напрямую связана с деянием, предусмотренным в диспозиции статьи. Ведь даже если будет установлено, что лицо заранее располагало достоверными знаниями об обстоятельствах, но не совершило действий, признаваемых уголовным законом преступлением, то мы не имеем права говорить о заведомости. Заведомость важна только в тех случаях, когда совершено преступление, когда умысел, соединенный с осведомленностью реализуется в действие, усиленное заведомостью. Поэтому обладание достоверными знаниями до совершения действий -это осведомленность, но когда осведомленность наделяется волей и выражается в форме действий, она превращается в заведомость.
Заведомость означает, что лицо знает о ложности информации или незаконности действий. Данное знание может вытекать из складывающейся обстановки, образования или жизненного опыта, а также из информации, полученной от других лиц. Законодательная конструкция статей Уголовного кодекса России предполагает заведомость в отношении характера как действий, так и свойств предмета, над которым или с помощью которого совершают действия. Диспозиция ст. 170 УК РФ предполагает регистрацию заведомо незаконных сделок с землей, что должно свидетельствовать о знании незаконности совершаемых действий. О несоответствии знания предоставляемой информации, реальной действительности указано в ст. 185 УК РФ, которая устанавливает уголовную ответственность за внесение в проспект эмиссии ценных бумаг заведомо недостоверной информации.
Таким образом, заведомость - это волевая осведомленность, т. е. обладание лицом достоверной информацией, которая стала неотъемлемым элементом преступного деяния.
Как нам представляется, более глубокое уяснение особенностей интеллектуального момента вины в информационных преступлениях в сфере экономической деятельности позволит правильно определить содержание конструктивных признаков данных составов преступлений и не допустить ошибки в квалификации преступлений, предусмотренных главой 22 УК РФ.
ЛИТЕРАТУРА
1. Векленко С. В. 1 (снятие, сущность, содержание и формы вины в уголовном праве. - Омск: Омская академия МВД России, 2002.
2. Власов Ю. А. Уголовная ответственность за оставление в опасности: Авторсф. дис... канд. юрид. наук, - Омск, 2004.
3. Горелик А. С. К вопросу о заведомости как признаке вины// Всстн. Лснингр. ун-та. Вып. 1,- Л., 1964,- №5.
4. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. -М., 1956. - Т. 1.
5. Мясищев В. Н. Личность и неврозы. - Л., 1960.
6. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. - М.: Рус. яз., 1978.
7. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. - М., 1993.
8. Орлов П. И. Уголовная ответственность за оставление в опасности потерпевшего при автопроисшествии. - Харьков, 1982.
9. Рарог А. И. Общая теория вины в уголовном праве. - М.: Всесоюзный юридический заочный институт, 1980.
10. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. - М.: ACT: Астрсль, 2004.
11. Флетчер Д., Наумов А. В. Основные концепции современного уголовного права. - М.: Юрист, 1998.
М0ТИВАЦИ0ННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
А. И. Савельев, преподаватель
Омская академия МВД России
Мотивация поведения личности давно стала предметом исследования в психологии. Она обусловлена такими глубинными характеристиками лица, как потребности, интересы и ценностные ориентации. Мотив человеческих действий иногда сопоставляется с их целью, поскольку «мотивом является побуждение или стремление ее достигнуть» (9, 659). При всей сложности криминогенной обстановки в настоящее время особо остро стоит проблема мотивации личности несовершеннолетних преступников.
Несовершеннолетние как социально-демографическая, социально-психологическая группа проходят воспитание и формирование в общей системе господствующих производственных и иных общественных отношений. Однако за прогрессивной линией исследуемого периода развития человека прослеживаются сложности и противоречия процесса перестройки личности именно в этих возрастных границах: обостренное реагирование на трудности, неудачи, особенно когда появляются расхождения между идеалом и действительностью. Данному периоду развития человека свойственны нередко склонность к прямолинейности, безапелляционному осуждению, категоричности, поспешным обобщениям (7,16). Данные обстоятельства обостряют возникающие конфликты молодого человека с окружающими людьми, являются той психологической почвой, на которой возникают различные противоправные проявления в среде лиц молодого возраста.
При обращении к характеристике личности несовершеннолетних, совершивших преступления, ставится задача определения качеств и свойств, отличающих лиц, совершивших преступление, от сверстников законопослушного поведения.
