CC BY
272
Г. Н. Габриэль
Интеллектуальные игры в ювелирном искусстве: XXI век
Определить контекст современного авторского ювелирного искусства довольно сложно48. Границы представлений об этом виде творчества в последнее десятилетие раздвинулись необычайно, четкие критерии оценок не определены и практически каждый раз при организации выставки перед галерейщиком или музейным куратором встает вопрос: можно ли отнести предложенную работу к ювелирному искусству? Где та грань, за которой она выходит за рамки ремесла и должна рассматриваться в контексте других видов творчества? Чаще всего эксперт или просто потребитель определяет эти границы, ориентируясь на собственные представления о традициях ювелирного искусства, его назначении, полагаясь на личные понятия о красоте.
Современное авторское ювелирное искусство состоит из множества направлений, школ, стилей, персоналий. Это искусство все чаще сегодня берется решать концептуальные задачи, проблемы социального бытия, политики, секса, психологи, физиологии, экологии и т. д. Оно далеко не всегда вызывает чувство наслаждения, счастья и любви, но может рождать чувство страха, боли, насилия, отторжения. Ювелирное произведение может включать элементы живописи, скульптуры, графики, выступать как инсталляция, перфоманс. Украшения дополняются фотографиями, поясняющими как их носить, так как места их расположения на теле и вне тела часто совершенно неожиданны. Ювелиры все чаще называют свои композиции арт-объектами и, как и в современном изобразительном
48 Понятие авторского ювелирного искусства формируется в 1960-е годы, когда в этот вид творчество приходит молодое поколение ювелиров, ищущих новые пути работы с традиционными материалами, формами, образами. Их произведения не были рассчитаны на массовое производство, делались в одном или нескольких экземплярах, выставлялись и реализовывались на выставках, в галереях. Каждое последующее десятилетия актуализировало ту или иную художественную проблему: в 70-е акцент делался на новые технологии и материалы, в 80-е авангардные идеи работы с образом, формой, пространством, телом достигли своей максимальной визуальной концентрации, в 90-е, развивая идеи предыдущих десятилетий, авторское ювелирное искусство ищет пути новых, более сложных интеллектуальных взаимоотношений с человеком. С этими поисками оно и приходит в третье тысячелетие.
искусстве, принципиально важными для них становятся названия работ: они могут стать ключом к разгадке идеи, заложенной в вещи, расшифровывают месседж, адресованный нам художником. Часто этот месседж посылается нам в виде интеллектуальной игры, заставляя расшифровывать авторский замысел, то есть быть интерактивным потребителем ювелирного искусства.
Игра стала одним из ключевых понятий и факторов современного авторского ювелирного творчества. Эти игры могут быть достаточно про-вокационны, агрессивны, фактор парадоксальности вызывающ и даже шокирующ. Художник может «играть» не только с формой, материалами, техниками, но и с традициями, идеями, сюжетами мастеров прошлого, наполняя их новым смыслом.
Взять хотя бы столь традиционную для ювелирного искусства любовную тематику, или памятные, мемориальные украшения. Они и сегодня объект творческих импровизаций ювелиров, но результаты этих экспериментов часто вызывают вовсе не сентиментальные чувства - чаще иронию, а иногда просто шок.
Один из самых известных современных «ювелиров- провокаторов» голландец Тед Нотен предлагает носить традиционные обручальные кольца, запаянными в прозрачный пластик в виде подвеса на шее. Еще более неожиданная альтернатива того же Нотена - пара крохотных золотых «обручальных» пилюль, с выгравированными на них именами жениха и невесты, датой их свадьбы. Пилюли надо проглотить, и пройдя через тело брачующихся, они навсегда оставят в нем эту память.
Пожалуй, самый популярный мотив любовных украшений всех эпох - сердце - вдохновляет и современных художников, но наивная прелесть традиционных решений остается в прошлом. Пластиковое сердце Сиси Вестберг кровоточит алыми каплями из нагрудного кармана пиджака; Ким Бак, именитый голландский ювелир-новатор из Дании, предлагает подвес в виде натуралистически трактованного сердца, как будто только что вырванного из груди. Фарфоровое сердце-подвес Франка Тъепкема также символизирует хрупкость и боль любви. Смысл украшения раскрывается в перфомансе: сердце надо разбить титановым молоточком, но резина внутри него не дает сердцу рассыпаться окончательно, оставляя надежду на лучшие времена в любовных отношениях.
Брошь «Роза» Эстер Кнобел - еще одно предложение на тему любви. Лепестки розы всегда символизировали ее сладость, шип - боль и страдания, и художник намеренно гипертрофирует его размеры. Конструкция украшения позволяет закрепить на серебряном стебле живую розу и когда она завянет заменить ее, как увядшую любовь, на свежий цветок. К интерактивным действиям призывает и Сьюзан Пейтч в ожерелье, выполненном в виде бус из сахара. Рассасывая их, вы обнаруживаете спрятанные внутри так называемые «love beards» - золотые «бусины любви»
Смыл очевиден - истинная любовь должна быть скрыта от посторонних глаз, быть личным переживанием владельца украшения.
Похожая интонация присутствует и в украшениях на тему «памяти и скорби», имеющих столь же давнюю историю, как и любовная тематика. Достаточно вспомнить римские траурные амулеты из гагата49 кольца «memento morí» - «помни о смерти», (кольца «memento morí» - «помни о смерти» дарили на память об ушедшем родственнике или друге, напоминая им о бренности бытия. На них традиционно изображались черепа, скелеты, гробики и т. п.), особенно популярные в эпоху барокко, украшения из волос викторианской Англии и т. д.
Констанция Шрейбер также использует в украшениях мотивы «memento morí», но размер кольца у нее намеренно преувеличен, носить его на руке невозможно, скорее, где-то у тела, как подвес, скрывая свою скорбь от посторонних глаз. Та же идея прослеживается в браслете - изображения черепов, из которых он составлен, обращены внутрь, к руке, как бы подчеркивая интимность ваших личных переживаний. Именно с этой целью Вик Сомерс «прячет» в основании кольца фотографию близкого человека, и увидеть ее можно, лишь потерев рукой верхний слой специального покрытия кольца. Мелани Белинкер использует в своих украшениях собственные волосы - традиционный материал памятных украшений разных эпох. Но вместо обычных мотивов скорби, выкладывая тысячи волосинок на подвесы и медальоны из слоновой кости или пластика, она изображает себя лежащей в ванне, в постели, очевидно, желая сохранить в памяти, времени и пространстве эти моменты наслаждения.
Изысканные ювелирные детали дополняют и необычные, шокирующие украшения Джулии Де Вилл - шляпные булавки с нанизанными на них крохотными чучелами мышек и экзотических птичек. Украшая их драгоценными материалами, она превращает эти существа в произведения ювелирного искусства, скорее всего, вдохновляясь при этом восточной философией, где смерть празднуется как начало новой жизни - можно вспомнить хотя бы ритуалы сожжения мертвых у индуистов. Соединив в одной работе тему смерти и роскоши, она призывает отдать должное смерти и наслаждаться жизнью.
Художника могут вдохновить и самые, казалось бы, банальные, повседневные и даже эфемерные вещи и явления. Артур Хэш, уроженец Латинской Америки, значительно расширивший границы представлений о современного ювелирном искусстве, делает брошь из серебра, копируя отпечаток, оставленный на салфетке кофейной чашкой. Подве-
49 Гагат - разновидность угля, образовавшегося в результате прессования в земле деревьев особых хвойных пород. Материал традиционно использовался для мемориальных украшений.
сы Мэйзи Бродхед в серии «Ванна», практически повторяют в серебре обычные затычки для ванной. Меняя таким образом ценностные категории повседневных вещей из обычной жизни, художник дает им новую жизнь, благодаря за их ежедневную работу, даря им триумфа. Кстати, продаются эти украшения в упаковке, типичной для принадлежностей ванны, только с логотипом автора. Свою версию метаморфоз бросового продукта предлагает и Рамон Мидделкооп: используя формы разовых вилок, она выполняет их из серебра и стали, покрывает позолотой и превращает в броши.
В контексте этой поэтизации обыденности можно выделить еще одно, набирающее силу направление в авторском ювелирном творчестве: «recycling» - «вторая жизнь вещей». Тед Нотен конструирует подвес из осколков битых чашек или предлагает собрать ожерелье из фрагментов, вырезанных из старой фаянсовой тарелки. Зачем создавать новые вещи, тратить природные ресурсы, энергию, если можно дать вторую жизнь старым, любимым вещам? Эта идея сегодня, кстати, чрезвычайно актуальна и в моде, где направление «винтаж» стало сегодня одной из основных тенденций ее развития.
Художники ювелиры не могли пройти и мимо такого явления, как глобальная компьютеризация общества и тема эта обыгрывается ювелирами в самом широком диапазоне. Макс Волф украшает зарядное устройство пышным лисьим хвостом и ювелирными деталями из золота , утверждая что мобильные телефоны и ноутбуки имеют на это такое же право как и их владельцы. Сьюзан Кон делает подвес «Last the Blast» -«Последний взрыв» в виде флэшки из особой, огнеупорной стали, помещая внутрь персональный идентификационный номер владельца, код или месседж. В случае экстремальных ситуаций - падения самолета, теракта, взрыва, пожара по нему можно опознать человека - еще одно напоминание о незащищенности человека в этом мире. Константин Грик, заметив, что молодые люди сегодня часто носят наушники от плеера на шее, делает их из серебра, превращая в ожерелье. Эту же идею сублимировал Матиас Корпешоек, предлагая носить очки из золота как украшение - на голове или шее.
Однако здесь можно задуматься и о более сложном, глубинном смысле этой работы, метафоричности самого материала. Золото в авторских работах ювелиров часто выступает смысловой категорией, берет на себя основную концептуальную нагрузку. В броши Лориса Лармана «Кредит» затейливый орнамент, вырезан лазером из настоящей «золотой» кредитной карты, и эта пышная орнаментика вместе с блеском золота символизирует мечты о богатстве и красоте своего владельца. Не менее остроумно использован блеск золота и в работе Франка Тьеркема «Блинг Блинг», получившей несколько престижных профессиональных наград Многослойный подвес собран в форме креста из вырезанных из
стали и вызолоченных логотипов известных брендов, символизируя нашу новую религию - шоппинг.
Золото как метафора часто присутствует и в работах Теда Нотена. Он вставляет в готовые туфли стельки из золота высокой пробы, запаивает украшения из драгоценного металла или золотой пистолет с вылетающей пулей в прозрачную пластиковую дамскую сумочку (как здесь не вспомнить Джеймса Бонда!), иронизируя, таким образом, над традиционным символом богатства, а заодно и над массовой культурой. Ту же цель преследует и испанец Марк Монзо - один из самых известных европейских ювелиров-авангардистов. Брошь «Бриллиант» выполнена в форме обычного кольца с бриллиантом, но его размеры приближаются к шейному украшению, а вместо камня - граненая вставка из серебра.
Концептуальные обманки любит делать и уже упомянутый Ким Бак. В серии «Неприкасаемые драгоценности» он предлагает бриллиантовый браслет из отдельных, не скрепленных между собой камней, уложенных в коробочку - его невозможно одеть и продемонстрировать эту драгоценность, как нельзя вынуть из другой коробочки напыленное акрилом сердце. Реальная ценность этих вещей должна оставаться лишь в сердце и памяти того, кому они предназначаются.
Отдельная тема в современном авторском ювелирном творчестве -игры ювелиров с телом человека, затрагивающие множество аспектов, в том числе гендерные, психологические, физиологические. В 1990-е, отмеченные эмоциональной усталостью, столь свойственной рубежам эпох, очевидно, прослеживалось стремление ювелиров «почувствовать искусство всем своим телом»50, что породило целый ряд проектов, демонстрирующих откровенный интерес к особой физиологической чувственности - браслеты, ожерелья, кольца из металла с шипами, иглами и т. п. Следующее десятилетие, сменив эмоциональный фон, во многом ослабило и напряженность этих поисков, и речь уже идет скорее об «игре в боль», а не реальной физиологической реакции. Здесь можно вспомнить «Терновые шипы» Паоло Пальма, приклеивающиеся к телу косметическим клеем, выполненные уже не из холодного металла, а из пластика. В 90-е широчайшую популярность в кругу молодежи завоевало тату, а затем пирсинг - максимально приближенное к телу искусство, рассчитанное, в том числе и на физиологические реакции. Сегодня и здесь идет игра, подмена реальной чувственной боли, на ее имитацию, декоративный характер тату меняется более сложные смысловые высказывания. В кольце Инеке Ханс «Твой навсегда» буквы для нанесения рисунка на кожу развернуты внутрь шинки и оттиск невидим пока вы не снимите
50 Гамзатова П. Московский ювелирный «авангард» конца XX в. СПб.: Пфорцхайм, 1998. С. 20.
украшение. Та же идея и в «Эфемерном» браслете Тиффани Парбс, где оттиск на руке наносится с помощью резиновых букв на браслете. Англичанка Мадлен Фернесс в серии «Легкое ранение» вообще коллекционирует следы, полученные от металлических украшений или заклепок в результате попадания человека под электрический разряд. Она называет их «духи украшений», делает фотографии этих отпечатков, считая их знаком избранности. А художник из Германии Моника Брюгер создает эфемерные украшения с помощью слайд проектора и зеркала, проецируя их изображения на человека, например ожерелье и браслет в виде цветов, вызывая воспоминания о детских играх. Изображения можно спроецировать и на стену, пол, и тогда они становятся украшением интерьера, которое можно легко убрать, когда оно вам наскучит.
Итак, прошедшее десятилетие в авторском ювелирном искусстве прошло, прежде всего, под знаком интеллектуальных игр - с человеком, его телом, пространством, образом, формой, материалами. Будут ли художники развивать эти идеи в следующем десятилетии или в их работах начнет доминировать иная эстетическая проблематика, рожденная новым «эмоциональным состоянием эпохи»51? Время покажет, ждать осталось недолго.
51 Цит. по: Там же. С. 19.
