CC BY
8А.Г. Лурье
Соискатель Института социологии и регионоведения Южного федерального университета*
Интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия российского опыта модернизации
В социально-философском ракурсе социальная критика, являясь методом познания и вместе с тем способом конструирования социальной и политической реальности и выявления критериев рациональности совершаемых действий, выступает как дискурсивное пространство функционирования текста (или речевых практик), связанного с общественно-политической практикой и культурой, а когнитивная репрезентация реальности проявляет себя как модель трансляции социокультурного исторического и актуального опыта.
В докладе Института современного развития отмечается, что тема будущего России становится все актуальнее. Знаком времени становится идея модернизации. Тем самым признается: а) факт отставания; б) необходимость кардинальных перемен. Перелом в настроении, в оценках ситуации и перспектив начался лишь в последнее время и еще не завершен'.
Всякая теория или доктрина ведет борьбу за приверженцев, стремится увеличить сферу своего охвата, расширить «силовое поле» влияния. Формируется рынок идей - своеобразный символический рынок. В ситуации широкомасштабных перемен, которые неизбежно сопровождаются множеством «вызовов-ответов», самые разнообразные личные акторы становятся «интеллектуальными площадками», где конструируются идеологические практики.
Задаваясь вопросом о том, кто в сегодняшней России производит идеологию, О.Ю. Малинова называет власть, средства массовой информации, политические партии, а также всевозможные дискуссионные клубы, интернет-проекты и другие коммуникативные площадки. Особого внимания, по ее мнению, заслуживают политические партии, поскольку в современной России именно они все более явно стремятся выступать в качестве организующих факторов политики. Именно политические партии являются формой связи между гражданским обществом, где происходит обсуждение идей, и правительственными институтами, ответственными за реализацию политики2.
* Лурье Алина Гаврииловна, е-таП: [email protected]
1 Россия XXI века: образ желаемого завтра. М., 2010. С. 6.
2 Молчанов К.В. Экономико-философские идеи в модернизирующейся России. Ростов н/Д., 2007. С. 144-145.
Л. Гудков полагает, что российское общество, включая самую образованную и информированную его часть - население крупнейших городов, не обладает потенциалом солидарности и тем более навыками самоорганизации. Инерция советского опыта заставляет каждого выживать в одиночку, приспосабливаться к произволу и обстоятельствам существования ценой снижения запросов и самооценки. У него нет ясных представлений о будущем, а раз так - то нет по крайней мере у большей части населения и воли к изменению сложившегося положения вещей, хотя оснований для недовольства
о
более чем достаточно3.
Интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия актуального опыта модернизации вписывается, по определению В. Гельмана и Д. Травина, в чередование «повесток дня» реформ периода перестройки (1985-1991 гг.) и периода реформ в постсоветской России 1990-х гг. Первая формировалась под влиянием идейных ориентиров поколения шестидесятников и стала продолжением либеральных интенций хрущевской оттепели. Вторая выстраивалась поколением семидесятников, которые были прагматично ориентированы на строительство рынка как средства избавления от пороков советской экономики, но при этом были далеки от идей демократии. Кардинальная смена поколений реформаторов, совпавшая с распадом СССР, породила смену повестки дня российской модернизации, оказавшую немалое воздействие на последующую траекторию развития страны4.
Интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия актуального опыта модернизации в координатах развития современного российского общества во многом определяется политико-идеологической ситуацией, сложившейся в современном российском обществе5.
Сущность политики в каком-либо обществе определяют такие важнейшие параметры, как набор акторов, набор институтов6. Политический режим определяется сочетанием этих двух параметров7. При этом трансформация политических отношений ведет к созданию благоприятных условий в деятельности различных социальных и политических институтов и призвана повысить их эффективность и
о
доверие масс к ним8.
3 Политическая ситуация и общественные настроения в России. Год после выборов: начало застоя или временное затишье? Фонд «Либеральная миссия». иРЬ: http://www.liberal.ru/2013/06/19/ (дата обращения: 11.09.2013).
4 Гельман В., Травин Д. «Загогулины» российской модернизации: смена поколений и траектории реформ // Неприкосновенный запас. 2013. № 4 (90).
Заяц П.В. Инжиниринговый анализ рецептов экономического осовременивания: партийно-политический аспект // Социально-гуманитарные знания. 2011. № 11. С. 99-107.
6 Чернобровкина Н.И. Нормативный диссонанс как условие социального контроля в России // Социально-гуманитарные знания. 2013. № 7. С. 41-48.
7 Гельман В.Я. Из огня да в полымя: российская политика после СССР. СПб., 2013. С. 13.
8 Волков Ю.Г. Российское общество: состояние и перспективы идеологической сферы // Социально-гуманитарные знания. 2014. № 2.
Как пишут политические философы Д.В. Ольшанский и В.Ф. Пеньков, «любое реформирование теряет смысл, если проведение в жизнь новаций, в том числе и властных решений, влечет за собой наращивание силового давления, если результатом преобразований становится нарастание напряженности в обществе. Умение использовать в политике не только рычаги принуждения, но и иные возможности достижения поставленной цели могут и должны характеризовать демократизм властвующей элиты, субъектов политики, всей политической системы»9.
Социолог и социальный философ Л.Д. Гудков обращает внимание на то, что в 1991 г. в России произошла не революция, а имел место верхушечный разлом, кризис верхов, который не затронул основных структур и институтов социума. Этот разлом привел к тому, что резко понизились моральный и интеллектуальный уровни общества, произошел возврат к примитивным в своей основе
Л П
мифологизированным представлениям
Именно в этой связи авторы доклада Центра стратегических разработок, обращая внимание на проблему обновления риторического ресурса, пишут о его старении. Прежняя система политических коммуникаций себя исчерпала, полностью утратив свои мобилизующие способности и превратившись в предмет раздражения. Ныне властной риторике приходится вступать в конкуренцию с риторикой неформальной общественной оппозиции11.
По оценкам политического философа К. Холодковского, с 2003-2004 гг. в стране реализуется курс, связанный с бюрократической централизацией и расширением государственного контроля над различными сферами общественной и политической деятельности. Этот курс связан с «делом ЮКОСа», разгоном команды основателей нового НТВ, отменой выборности губернаторов, преобразованием
избирательной системы, что обеспечило привилегированное положение
12
партии власти12.
Что же касается идеологической ситуации, стоит напомнить, что в свое время идеология как универсальный социально-символический код общества сыграла определяющую роль в конструировании советского социального мира как варианта модерна и советского человека как соответствующего ему антропологического типа13.
Современное общество отличается растущим потенциалом свободы. Но интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия актуального опыта модернизации в координатах развития
9 Ольшанский Д.В., Пеньков В.Ф. Политический консалтинг. СПб., 2005. С. 9.
1П
Российские альтернативы (Третьи Ходорковские чтения). 24 октября 2008 года, г. Москва.
11 Движущие силы и перспективы политической трансформации России: доклад Центра стратегических разработок / М. Дмитриев, С. Белановский, С. Мисихина, Т. Омельчук. М., 2012. С. 14.
12 См.: Холодковский К.Г. К вопросу о политической системе современной России // Полис. 2009. № 2.
13 См.: Резинко Д.Б. Идеологические практики в контексте советской модернизации (социально-философский анализ): автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 2002.
современного российского общества сталкивается с аксиологическим вакуумом, связанным с общим снижением ценностного статуса морали, нравственности, размытостью ориентиров в понимании добра и зла. Упадок социального авторитета традиционных ценностей сопряжен с общим разочарованием, профанизацией идеи личной ответственности и личного выбора14.
Именно идеологические практики имеет в виду В.Г. Федотова, когда пишет об образах-сценариях, способных воплотиться в идеологию, и о
сценариях-идеологиях, в которых конструирование начинается с
- 1е;
выдвижения привлекательных идей'5.
В российском обществе на первый план выходят процессы, задающие горизонт возможных изменений в масштабе формирования макроисторических «потоков», форм структурирования социокультурных пульсаций на уровне воспроизводства культурного кода, цивилизационного горизонта общественной жизни16.
Интеллектуально-смысловое пространство восприятия актуального опыта модернизации в координатах развития современного российского общества заставляет обратиться к аналитическим докладам. Так, в целях сопоставления разных представлений о модернизации авторы доклада «Культурные факторы модернизации» (2011 г.) вводят двухмерную систему координат.
К первой оси координат они относят противопоставление «самобытного» и «западного» сценариев модернизации. Модернизация в «западном» смысле слова включает приверженность рыночной экономике, рационализм, сциентизм, идеи социального равенства, повышение автономии человека. К второй оси координат отнесены, по Д. Эптеру, два классических стиля внедрения новшеств -плюралистический («секулярно-либертианский») и мобилизационный
Л 7
(«духовно-коллективистский») .
В свою очередь, доклад «Выбор России» говорит о классической постсоветской модели для России, принявшей стабильные очертания в 2000-2008 гг. и предполагающей:
1. Акцент правящей элиты на утилизации и эксплуатации советского наследства в противовес реальной модернизации.
2. Всемерное развитие экспортно-сырьевого сектора экономики в ущерб другим отраслям.
3. Высокую зависимость российской экономики от факторов внешнего свойства.
14 Беспаленко П.Н. Духовная безопасность: политологический анализ. Ростов н/Д., 2006. С. 42-43.
15 Федотова В.Г. Хорошее общество. М., 2005. С. 393.
16 Медведев В.А. Развитие человека в условиях стремительного роста темпов социальной и культурной динамики // Российское общество в современных цивилизационных процессах / под ред. В.В. Козловского, Р.Г. Браславского. СПб., 2010. С. 110-114.
17 Культурные факторы модернизации : доклад фонда «Стратегия 2020» / А.А. Аузан (рук. проекта), А.Н. Архангельский, П.С. Лунгин, В.А. Найшуль. М., 2011. С. 46.
4. Авторитаризм, присущий данной модели развития как неизбежный гарант политико-социальной стабильности.
Авторы доклада констатируют подрыв основ постсоветской модели развития для России. В этих условиях оказываются под вопросом как сложившаяся политическая система, так и судьба государственности
Л й
России в целом18.
Критическое восприятие актуального опыта российской модернизации в постсоветской России находит отражение в аналитическом докладе Института современного развития «Россия XXI века: образ желаемого завтра».
Его составители исходят из того, что в конце XX столетия Россия совершила небывалый рывок от посттоталитаризма к ценностям свободы и права, демократии и рынка. Этот процесс не был завершен, но он достаточно радикален, беспрецедентен в нашей отечественной истории. Страна развернулась в формационном сдвиге в предельно сжатые сроки и почти бескровно. Однако развитие столкнулось с серьезными трудностями. Многочисленные кризисы всякий раз ставили на повестку дня вопрос о правильности избранного курса преобразований. Однако движение осуществлялось без ясного осознания «образа желаемого будущего». Теперь Россия находится на исторической развилке, и потому следует определиться с целями и смыслом развития, иначе не удастся пройти эту развилку без необратимых потерь19.
В интеллектуально-смысловом пространстве критического восприятия актуального опыта модернизации все отчетливее звучит мысль о том, что главной проблемой и главной трудностью нынешнего этапа российской реформации является необходимость перехода к креативной модернизации, когда до сих пор не решены задачи освобождения социума от традиционалистских и тоталитарных наслоений.
В России государство встало на путь создания не свободной рыночной, а неокомандной экономики, обслуживающей властную вертикаль. В итоге сложилась имитация рыночной экономики, когда наличие всех ее необходимых атрибутов отнюдь не обеспечивает не только более высокую, чем при плановой, эффективность экономики, но даже простое воспроизводство.
Так подлинная модернизация оборачивается ее подражанием и имитацией. С точки зрения В.А. Ачкасова, есть только видимость того, что российский социум вовлечен в преобразования. В ситуации резкого символического разрыва с прошлым символика и формы подменяют
18 Выбор России: катастрофа или революция сверху?: доклад Института национальной стратегии / М. Ремизов, Н. Кричевский, Р. Карев, Д. Верхотуров, М. Фейгин, С. Белковский). URL: www. apn-nn. ru/2009-07-13 (дата обращения: 23.09.2013).
19 Россия XXI века: образ желаемого завтра. М., 2010. С. 4.
реальное изменение содержания. Тем самым прежняя сущность как бы вновь обретает свое былое место20.
Формирования требуемого для общественного развития механизма постоянного обновления такая симуляция модернизации обеспечить не может, так как роль единственного субъекта социального творчества при этом сводится к бюрократии, не имеющей такого спектра возможностей, которое создает открытое общество, где в процессы социального творчества и обновления вовлекается множество субъектов. Бюрократия в силу узости ее мышления и возможностей всегда увлекается чем-то одним, упуская из виду действительно «прорывные» явления. Так, советские руководители, сделав акцент на химизации сельского хозяйства, просмотрели появление биотехнологий, а
продвигая иссякающие ресурсы в машиностроение, не заметили
21
компьютерной революции21.
Для России модернизация представляет собой уже не реальный процесс, а его симулякр, который под внешним сходством с реальным явлением содержит только различие. Транзит посткоммунистической России имманентен глубинному социокультурному кризису общества. В стране процесс разрушения традиционного сознания и отторжения традиционалистских пластов миросуществования принял необратимый характер, наблюдается демифологизация и рационализация массового сознания. Рост невежества и социальной апатии лишь расширяет общественную базу традиционализма, архаики и патриархальщины. Все это создает труднопреодолимые социокультурные барьеры на пути выстраивания инновационного пространства модернизационного обновления, перехода общества к стратегии органичной модернизации, идея которой все чаще привлекает к себе внимание политической и интеллектуальной элиты, обретая свое отражение в интеллектуально-смысловом пространстве критического восприятия актуального опыта модернизации
Лурье А.Г. Интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия российского опыта модернизации. В статье сделан вывод, что социальная критика выступает как дискурсивное пространство функционирования текста (или речевых практик), связанного с общественно-политической практикой и культурой, а когнитивная репрезентация реальности проявляет себя как модель трансляции социокультурного актуального опыта. При этом интеллектуально-смысловое пространство критического восприятия актуального опыта модернизации во многом определяется политико-идеологической ситуацией, сложившейся в современном российском обществе.
Ключевые слова: социальная критика, социальная модернизация, актуальный опыт модернизации, интеллектуально-смысловое пространство.
20 Ачкасов В.А. Россия как разрушающееся традиционное общество // Полис. 2001. № 3. С. 84.
21 Соколов Н. Модернизация и симуляция. Ответ государственному жителю // Неприкосновенный запас. 2011. № 1 (75).
Lurie A.G. Intellectual and semantic space of critical perception of Russian expierence in modernization. The article concludes that social criticism acts as a discursive space of the text functioning (or speech practices), associated with the sociopolitical practice and culture, and cognitive representation of reality manifests itself as a model of broadcast social and cultural experience. The intellectual-semantic space of critical perception of experience of modernization is largely determined by the political and ideological situation in contemporary Russian society.
Key words: social criticism, social modernization, the actual experience of modernization, intellectual semantic space.
