CC BY
12DOI: 10.24412/2226-0773-2022-11-3-456-471
EDN: ZHEZHT
Интеграция религиозного и светского компонента в подходе Г.И. Челпанова к исследованию личности в психологии
О.Е. Серова
Психологический институт Российской академии образования
125009, г. Москва, ул. Моховая, д. 9, стр. 4
Psychological Institute of the Russian Academy of Education
Mokhovaya str., 9, build. 4, Moscow 125009 Russia
e-mail: s_olga953@mail.ru
Ключевые слова: история психологии, теория и методология, Г.И. Челпанов, эмпирическая психология, умозрительная психология, святоотеческое учение о внутреннем мире человека.
Key words: history of psychology, theory and methodology, G.I. Chelpanov, empirical psychology, speculative psychology, patristic teaching about the inner world of man.
Резюме: К обсуждению представлены результаты историко-психологического исследования, направленного на выявления, мета-оснований научного подхода Г.И. Челпанова к исследованию душевного мира личности. В ходе анализа научного наследия основателя отечественной психологии как самостоятельной отрасли современного научной знания было выделено два плана - выраженный эмпирический и имплицитный метафизический. Было установлено, что схваченное в умозрительной интуиции интегративное представление о личности необходимо выступало внутренним основанием, не заявленным вовне во всех своих элементах, но оказывающим коррегирующее влияние на исследование ученым комплекса ее эмпирически измеряемых характеристик. Восстановление метафизической составляющей психологических воззрений Г.И. Челпанова позволило выявить смысловое совпадение его научных интуиций с представлениями, общезначимыми для культуры православного психологического мышления и констатировать укорененность теоретико-методологических основ его философско-психологического учения в святоотеческой традиции понимания духовно-физического единства личности человека, определяемого Тринитарным и Христологическим догматами. Полученные результаты способствуют расширению контуров самосознания современной российской психологической науки.
Abstract: The results of a historical and psychological study aimed at identifying the meta-foundations of G.I. Chelpanov's scientific approach to the study of the mental world of the individual are presented for discussion. During the analysis of the scientific heritage of the founder of Russian psychology as an independent branch of modern scientific knowledge, two plans were identified - a pronounced empirical and an implicit metaphysical one. It was found that the integrative idea of personality grasped in speculative intuition necessarily acted as an internal basis, not declared externally in all its elements, but exerting a corrective influence on the scientist's study of the complex of its empirically measurable characteristics. The restoration of the metaphysical component of G.I. Chelpanov's psychological views made it possible to reveal the semantic coincidence of his scientific intuitions with the ideas that are generally significant for the culture of Orthodox psychological thinking and to state the rootedness of the theoretical and methodological foundations of his philosophical and psychological teaching in the patristic tradition of understanding the spiritual and physical unity of a person's personality, determined by Trinitarian and Christological dogmas. The results obtained contribute to the expansion of the contours of self-consciousness of modern Russian psychological science.
[Serova O.E. Integration of religious and secular components in G.I. Chelpanov's approach to personality research in psychology]
Юбилейные XXХ Международные образовательные чтения «К 350-летию со дня рождения Петра I: Секулярный мир и религиозность» кроме знаменательной даты, определяющей их название, проходят в год, имеющий и собственное символическое значение для российской психологической науки: год 160-летия со дня рождения Георгия Ивановича Челпанова - ученого, с имени которого и начинается у нас в отечестве история научной психологии, психологии как самостоятельной отрасли современного научного знания, 110-летия созданного им в Москве Психологического института - первого в России профессионального центра, воплотившего в своей деятельности идею Г.И. Челпанова о единстве системы психологической науки и психологического образования, которая стала основанием всех последующих достижений российской психологии, 50-летия Института психологии Российской академии наук
Предложенная к обсуждению на Чтениях проблема отношения религиозного и секулярного в форме философского вопроса о соотношении «духовного и физического» - «метафизического и эмпирического» имеет определяющее значение для организации методологического пространства психологии, поскольку содержит в себе нравственно-смысловой критерий, необходимый для интерпретации содержания ее фундаментальной триады «предмет-метод-средства» и установления степени корректности практического использования результатов психологических исследований.
Выбор в пользу признания главенства физического бытия и достаточности объективного способа познания много десятилетий вел «науку о душе» по нравственно индифферентной схеме развития, перенесенной из естествознания. И в итоге привел к усвоению ею ценностной эвристики трансгуманизма, самоидентификации посредством технологических характеристик и самоосознания в качестве индустрии по отработке заказа на трансформацию традиционных представлений о личности.
Российская психология в последние годы достигла больших успехов в деле приобщения к физикалистской западноевропейской модели «научности», игнорируя данные собственного исторического опыта. Но катастрофичность итогов следования в сторону противоположную от нравственных смыслов традиции русской науки с предельной остротой выдвигает перед ней проблему своевременности формирования охранительного запроса и, как следствие, необходимости осмысления психологами содержания метафизических теорий в психологии, созданных в русле православной духовности.
Забвение их интеллектуального посыла, выверенного по шкале требований духа, сводит на нет попытки разрешения основной проблемы человеческого бытия и психологической науки - проблемы личности. История с достоверностью показывает, как перемещенная на фундамент исторического материализма, затем просто лишенная внятного теоретического фундамента наша психология утратила представление о той реальности, которую описывает понятием «личность», ведь одно из последних и очень востребованных определений: личность - это структурно-функциональная модель (Никандров, 2008).
Для того, чтобы сойти с пути самоуничтожения и изменить направление в поисках ответа на вопрос, что стоит за понятием «личность» и какой научный аппарат адекватен ее изучению, отечественной психологии необходимо вернуться к началу своего пути в науке, т.е. к материалам творческого наследия своего основоположника Г.И. Челпанова.
Общее понимание психологии как самостоятельной области научного знания, которое принадлежало Г.И. Челпанову, включало следующие структурные смыслы: 1) психология - философская дисциплина, относящаяся к кругу гуманитарных наук о духе, 2) интегрирующая в единое целое метафизическое учение о природе души и эмпирическое учение о явлениях душевной жизни (Челпанов, 1917). Соответствующий такой науке тип философствования Г.И. Челпанов назвал «идеально-реалистическим», поскольку считал, - и это будет показано ниже, - что действительность мира «есть результат взаимодействия двух факторов: реальной [духовной] основы и субъективных свойств воспринимающего сознания» (Челпанов, 2011: 292).
Личность как центральное представление психологии принадлежало области и умозрения, и эмпирии, как цель психологического исследования предполагала применение методов, характерных для каждой из этих областей.
Однако законченной и конкретной «теории личности» Челпанов нам не оставил.
И оставить не мог, потому что оказался заложником того непростого хода событий, который определял существование русской науки конца XIX -первой трети XX века.
По научным публикациям Г.И. Челпанова можно судить о направлении его усилий по преодолению деструктивной инерции в психологии, которая выражалась в оппозициях материалистического и идеалистического подхода к исследованию душевного мира (Челпанов, 1900), субъективной и объективной психологии (Челпанов, 1924; 1925), экспериментальной и теоретической психологии (Челпанов, 1909), а также разрушительной тенденцией методологического редукционизма (Челпанов, 1898-1899; 1924; 1927; 1928). Последняя активно реализовалась в принадлежащих известным психологам-марксистам проектах интеграции психологии - например, в «реактологии» К.Н. Корнилова или «общей науке» Л.С. Выготского. Г.И. Челпанов отдал много сил, активно включившись в борьбу с такого рода проектами, поскольку как никто другой понимал, что заявленная авторами идея интеграции - насквозь декларативна, а существо усилий ее пропагандистов - в проведении селективной работы на основании физикалистских критериев и референтов, заимствованных из идеологических программных документов. Например, «проект Л.С. Выготского предполагал ассимилировать психоанализ и бихевиоризм, а метафизическую психологию - просто потерять; как мы знаем теперь, интегративная цель… так и не была реализована, зато селективная - была реализована вполне» (Бреусенко-Кузнецов, 2020:109).
В ситуации отсутствия после 1917 года какой-либо возможности для разработки умозрительной психологии, Г.И. Челпанов для того, чтобы отстоять право психологии на жизнь, был вынужден сконцентрировать свои усилия на формировании согласованно действующей системы эмпирической психологии, 1) как более совместимой с новыми требованиями «научности», перенесенными из естествознания, и 2) идеологической, если не совместимости, то нейтральности по отношению к марксистской теории (Челпанов, 1927).
Но, тем не менее, в своей борьбе за психологию Челпанов всегда руководствовался принципом метафизического единства психологического знания, потому в кругу психологов-марксистов всегда и мыслился как основной противник.
После того, как философия материализма окончательно парализовала науку, и выход на умозрительный уровень психологического познания оказался прочно заблокирован, в ни малой степени, в силу успешности деятельности Челпанова по разработке эмпирической психологии в фокусе внимания современников оказалось исключительно проблемное поле эмпирического познания в психологии (тем более, что эмпиризм был мировым трендом того времени).
В результате - объективная координация между частями единого целого отечественной психологической науки была разорвана. Психология как наука о метафизической целостности душевной жизни перестала существовать в системе российской психологии (Бреусенко-Кузнецов, 2016), Челпанов - метафизик и идеалист был исключен из списка замечательных людей, а в текстах Челпанова вычитывалась только эмпирическая часть.
Однако и эта часть вычитывалась выборочно, поскольку в нередуцированном виде представляла собой восхождение к метафизике личности.
В виду важности вопроса об исходных философских и методологических основаниях отечественной психологической науки и исходной структуре ее исследований была предпринята попытка воссоздания общего смысла воззрений Г.И. Челпанова на личность и возможности ее психологического изучения.
В философии существует несколько толкований эмпирического познания (Дорфман, 2008). Эмпирическая психология в понимании Г.И. Челпанова, это наука внутреннего опыта, изучающая субъективные состояния сознания, которые так же реальны, как и события внешнего мира, но не могут быть выведены из физиологических явлений или сведены к ним.
Мир психический и мир физический - две реальности, различные по свойствам составляющих их явлений. Потому реальность мира психического (мира наших чувств, волевых решений, мыслительных актов) «не является реальностью для нашего зрения, слуха или осязания» (Челпанов, 1900: 98).
Отсюда и особый способ представленности психического в познании: психическое дается субъекту непосредственно во внутреннем опыте самонаблюдения. Объективные признаки или физические корреляты психических явлений также служат психологическому познанию, играя в нем роль указателей психических явлений. Вследствие этого внешнее познание и объективные методы предоставляют возможность для понимание душевной жизни другого человека. Однако это возможно потому, что непсихический материал знания физических аналогов сознание переводит на язык данных самонаблюдения (Челпанов, 1928).
Наибольшей степенью адекватности по отношению к потенциалу психологического познания, по Челпанову, обладает комплексное использование методов интроспекции, эксперимента и умозрения, позволяя человеку быть непосредственным свидетелем явлений жизни внутреннего мира, корректировать условия своего свидетельства, мысленно соприкоснуться с метафизическими глубинами психических явлений. Не игнорируя перспективы применения в психологии эксперимента, Челпанов указывал на его вторичность для психологических исследований и отрицал правомерность определения «экспериментальная психология» в пользу определения «экспериментальный метод в психологии». Также, по его мнению, не существует оснований говорить об «объективной психологии». Но существует и применяется «объективный метод» в психологии.
В качестве объяснительного для существования двух не переходящих друг в друга миров Г.И. Челпанов обозначил принцип эмпирического или психофизического параллелизма: «Физические и психические процессы протекают параллельно; …а отсюда следует, что для психических явлений существует особый источник, …что психические явления существуют сами по себе» (Челпанов, 1900: 143). Т.е. он принял модель двух измерений единой психологической сферы, когда между двумя рядами явлений, не выступающих источниками друг друга, существуют отношения причинности и соответствия проявлений.
Концепт психофизического параллелизма придал легитимность введению духовного аспекта в контекст научного рассмотрения и позволил изучать психическое на основании психического, как того требуют законы научной логики.
Соприкосновение духовных, психических и физических элементов порождает мощную динамику образования новых психических явлений. Но центральным для Челпанова было то, что за текучестью фактов внутренней жизни угадывались телеологическая направленность и иерархическая соподчиненность, т.е. единство элементов, составляющих этот бесконечный поток. Так «логические процессы - высшие уровни внутренней иерархии, писал он, «выявляют свою связь с нижними уровнями - в первую очередь с эмоциями, идеи - с ощущениями» (Челпанов, 1892: 168), комплексы психических процессов действуют как локальные звенья общей цепи внутренней взаимосвязи особенностями своей организации соответствуя и обеспечивая выполнение конкретных функциональных задач вплоть до фундаментальных, например, обеспечивая психофизические условия восприятия пространства. Все заставляло предположить, что за непрерывной внутренней динамикой стоит устойчивое творческое начало, постоянное психической жизни, субъект, из которого вся эта динамика заимствует свой основной смысл - т.е. духовная субстанция, личность как истинное бытие.
В нашем сознании присутствует представление о личности, и в процессе самопознания человек отчетливо рефлексирует принадлежность совокупности данных индивидуального внутреннего опыта своей личности. Каков познавательный статус принадлежащего нам представления? Экстраполяция предложенной Г.И. Челпановым в его фундаментальном труде о восприятии пространства (Челпанов, 1896-1904) модели генезиса априорных понятий в сознании человека на поле анализа существования понятия личности в индивидуальном сознании дает следующее.
Как уже было сказано, сознание человека оперирует представлением (понятием) личности. Для его интеграции существует обширный психофизический и логический аппарат - совокупность внутренних условий для усвоения данных чувственного опыта и внечувственного познания, которое реализуется априорными элементами нашего сознания, созданными творческой силой познающего духа, полагал Челпанов. Но с достоверностью нельзя утверждать, что вещь действующая и вещь познаваемая, т.е. объективная основа личности и представление личности в нашем сознании идентичны. Определенно утверждать можно лишь то, что содержание нашего сознания указывает на реальность, существующую вне ее. Однако эта реальность предстает для нас в переработанном нашим перцептивно-сенсорным аппаратом и нашим сознанием виде. Соответственно, представление личности, доступное нам есть символ того независимого от нашего сознания бытия, которое и является первоисточником наших представлений.
И с этой точки зрения, личность есть органическое целое своей духовной первопричины и психофизических условий ее проявления в мире. Г.И. Челпановым впервые был сформулирован тот максимум, который доступен психологу в эмпирическом исследовании личности:
• личность представляет собой то целое, «сущность чего не может быть понята, хотя были бы изучены тысячи ее признаков и свойств»,
• личность «есть то неуловимое нечто, чего мы никак не поймем, хотя бы поняли все проявления личности, которые для нас доступны в наших экспериментах» (Челпанов, 1910: 323).
Челпанов видел экзистенциальную ошибку современной психологии в ее атомистическом подходе к пониманию душевной жизни, поскольку не личность складывается из отдельных признаков (явлений), «суть в том, что сами эти признаки предваряются существованием целого душевной жизни, того, что является основой личности (Челпанов, 1910: 321). Важнейшими для контекста психологического исследования являются указания Г.И. Челпанова, во-первых, что «представление о личности всегда предваряет представление о различных элементах, которые служат для создания представления о нашем «я» (Челпанов, 1900: 307), во-вторых, что для исследователя личность есть то, чем она обнаруживается: единство, живущее в определенных чувствах и стремлениях, тождество самосознания, тождество Я.
Челпанов призывал исследователей под личностью понимать целое во времени: не только отмечать и принимать во внимание мысли, чувства настоящего момента, но рассматривать склонности, предрасположение чувствовать и действовать определенным образом и в прошлом, и будущем. Потому что, несмотря на временные промежутки и изменение багажа житейского опыта человек сознает себя и прежнего, и сегодняшнего, и даже будущего как состояния одного и того же, тождественного самому себе Я. Тождество личности толковалось им как важная предпосылка личной нравственности, поскольку только сознавая тождественность своего Я, человек способен нести ответственность за свои поступки, совершенные в разное время и в разных обстоятельствах.
В контексте положений Г.И. Челпанова, формирование внутренних структур личности совпадает с процессом углубления самосознания и формирования представления о нашем Я, включающего уровни: представление о своем физическом Я и своем духовном Я.
По утверждению Г.И. Челпанова, общее отличительное свойство личного Я - его социальный характер: формирование представления о нем идет параллельно с формированием представления о «Я другого» и без сопоставления с «другим Я» становление нашей личности невозможно, представление о нашем Я меняется в личном самосознании соответственно динамике отношения к нам других личностей, более того, «мы никогда не думаем о нашей личности отдельно от других Я» (Челпанов, 2009: 227). Если для зарождения представления о физическом, или телесном Я все же главным выступает совокупный фактор волевого усилия, сенсорного опыта и опыта освоения пространства через движение, то для зарождения представления о духовном Я направляющим является именно социальный фактор, определяя возможность рефлексии человеком принадлежащего только ему мира чувств, мыслей, волевых решений и т.д.
В сознании личности формируется и представление об идеальном Я - формируется как следствие антитезы, существующей между 1) представлением об актуальном состоянии нашего Я или тем, каким оно было, 2) и тем, каким мы хотим, чтобы оно было.
Представление об идеальном Я сопровождает человека всю жизнь, идеальное Я, писал Челпанов, «является аккомпанементом в нашей душевной жизни» (Челпанов, 2009: 228). Личность часто вступает в конфликт с собой, и причиной этого конфликта является ее постоянное стремление к идеальному Я. Как стремящаяся к содержанию своего идеального Я личность всегда находится в процессе своего становления.
Педагогический пафос сочинений Г.И. Челпанова - в установке на волю и самоопределение самой личности, ее способность к самосознанию и самообразованию. Например, его знаменитый учебник психологии, выдержавший 16 переизданий, - по мысли автора, кроме прочего, был предназначен для самообразования (Челпанов, 1917).
Целостное онтологическое представление о психологии личности выступало основанием и действенным коррегирующим фактором рекомендаций Челпанова по применению результатов психологических исследований на практике. Отсюда, его в высшей степени осторожный подход к формулировкам эмпирической теории личности, его установка на профессионализм и корректность в психолого-педагогических исследованиях, требование критического отношения к применению тестов и других методов «диагностики личности».
В вышепредставленном материале обращает на себя внимание, что реализованная Челпановым теоретическая постановка общепсихологических и методологических вопросов с учетом метафизического единства содержания предмета психологического рассмотрения, подводила психологов к освоению проблемного поля тех исследований, предмет изучения которых по своей природе превышает возможности его эмпирического построения. Именно такой является проблема личности, высший уровень исследования которой требует умения логически устанавливать координацию между идеальными элементами сознания и фиксировать ее в виде обобщенного мысленного содержания, не имеющего эмпирических аналогов.
Но любая научная теория лежит на фундаментальном базисе, основания которого не выводимы из самой теории. И основания эти мировоззренческие, ведь, по известному определению, методология есть применение принципов мировоззрения к процессу познания. Тем более это очевидно, когда речь идет о теориях личности.
Отличительной чертой теоретического описания личности, предложенного Челпановым, является соотнесенность его психологического контента с духовной реальностью, существующей вне нашего сознания. Вопрос об источнике такого видения проблемы приводит к необходимости определения мета-оснований теории Г.И. Челпанова, что в плане психологии связано с признанием за личным сознанием способности к трансцендированию в сферу понятий, общезначимых для той культуры, которой личность принадлежит.
Потому всегда необходимо отслеживать историю изучаемого явления и понятия, которые в качестве объективированных элементов исследовательской деятельности выступают в практике познания как социальные по способу своего существования, но по отношению к определенному конкретному исследователю выступают как система научной культуры, организующая объекты его «индивидуального сознания в формах духовного освоения, выработанных и заданных предшествующим историческим развитием науки» (Мамардашвили, 2011: 26). Но как утверждал А.С. Лаппо-Данилевский, трансцендирование сознания ученого в сферу надындивидуального опыта - это процесс, совсем не произвольный, а проходящий под контролем его воли, поскольку надындивидуальные идеи ученый изначально принимает в качестве гипотез и руководствуется ими только после того, как гипотеза будет им доказана (Лаппо-Данилевский, 2010).
Г.И. Челпанов в публичной речи, посвященной памяти кн. С.Н. Трубецкого (Челпанов, 1907), ясно обозначил высшую в его понимании точку развития философии и психологии - это момент слияния с религиозными истинами.
Г.И. Челпанов - православный грек. Его предки жили под властью турок-османов, но дед уже стал подданным Российской империи. Для приазовских греков православие значило очень много: оно было и сокровенной личной верой, и условием, исторически определившим их выживание и сохранение как самостоятельного народа (Серова, Гусева, Козлов, 2012). Православная вера была действенным фактором самосознания проживающих в России греков и основой их самоидентификации в среде русской культуры. Культурная среда, которой принадлежал Челпанов, исторически формировалась под влиянием нравственных ценностей и интеллектуальных смыслов святоотеческой традиции, в которой особое место занимала антропология. Понимание человека в христианской антропологии традиционно и органично как для сознания православного русского человека, так и православного грека, поскольку соответствует их культурному коду, особенностям менталитета и традиции социальной жизни. Постулаты жизненного и научного мировоззрения Г.И. Челпанова были сформированы на основе догматов христианства и, соответственно, его онтологические представления о психологии личности имели источником догмат о Пресвятой Троице, содержание которого было постигнуто в экзегезе Святых отцов-каппадокийцев и их вывод о тождестве «ипостаси» и «лица», ознаменовавший рождение понятия «личность» в мировой культуре.
Смысл положений как метафизической, так и эмпирической части психологической теории личности Г.И. Челпанова выявляет органичность со смыслом и содержанием суждений святых отцов, богословов и философов разных веков. И это может служить обоснованием достоверности предложенных им в научном контексте выводов. Среди этих суждений, например, св. Максима Исповедника о Боге и человеке как о парадигмах друг друга (Избр. творения, 2004); св. Климента Александрийского о недостижимости человеком подлинного самопознания как достоверного определения своего личного бытия, потому, что невозможно определить, что есть личность человека (Климент Александрийский, 1890); св. Григория Нисского о непостижимости духовного основания личности, поскольку Бог непостижим, то и Его Образ, «отпечаток его в человечестве» обладает тем же качеством непостижимости и ускользает от точных определений (Григорий Нисский, 2000); св. Анастасия Синаита: личность действует «психочеловеческим образом, или психосоматически», тем самым уподобляясь Христу, живущему богочеловечески (Анастасий Синаит, PG89); Христоса Яннараса об общении как форме существования личности, что является следствием понимания: Бог есть Троица Личностей и полнота личного общения (Яннарас, 2005); В.Н. Лосского о том, что «уровень, на котором ставится проблема человеческой личности, превосходит уровень онтологии, как ее обычно понимают» (Лосский, 2000: 302).
Признание Г.И. Челпановым двухчастной схемы строения психологического знания о духовно-физической целостности человеческой личности выявляет преемственность его взглядов с русской духовно-академической традицией и с учениями В.Н. Карпова, П.С. Авсенёва, С.С. Гогоцкого, Ф.А. Голубинского, В.А. Снегирева.
Таким образом, мета-основания психологических воззрений Г.И. Челпанов составили идеи и представления о мире и человеке, выработанные православной культурой, ученый в меру сил стал выразителем их смысла на языке современной ему науки.
И совсем не случаен тот факт, что в числе его учеников, представителей созданной им научно-психологической школы, были архимандрит Борис (Холчев) (Челпановские чтения, 2007), А.Ф. Лосев (Вопросы истории…, 2012), протоиерей В.В. Зеньковский чтения, 2008). Не случайно, что в страшное время разгрома русской психологии в конце 1920-х годов его ученик В.А. Экземплярский выступил с исследованием о воле, соответствующим по смыслу своих положений святоотеческому учению (Экземплярский, 1929), что во время гонений на Церковь в 1960-е годы два его знаменитых ученика Анатолий Александрович Смирнов и Борис Михайлович Теплов опубликовали монографию М.В. Соколова, также прошедшего психологическую школу Г.И. Челпанова, в которой было доказано, что основателями отечественной психологической традиции следует считать православных монахов Нила Сорского и Максима Грека (Соколов, 1963).
В истории нашей психологии всегда очень отчетливо подавался факт, что отечественная психологическая наука создавалась Г.И. Челпановым на передовой базе достижений мировой психологии с привлечением авангарда технических средств и экспериментальных методик, наработанных европейскими и американскими учеными.
Но русская психологическая наука, прежде всего, создавалась Г.И. Челпановым, как укорененная в смысловом поле духовной традиции православной культуры всей своей теорией и методологией, которые и определяют задачи и стратегию развития экспериментально-психологических исследований.
Ориентация ее методологии на высшие смыслы истинного бытия, символически представленного психологическими явлениями, задавала русской психологической науке направление движения не просто «вперед», а «вперед к Истине!» (К.С. Аксаков).
ЛИТЕРАТУРА
Анастасий Синаит, прп., PG 89, 1148D-1149A.
Бреусенко-Кузнецов А.А. 2016. Метафизическая традиция в психологии личности: монография. Киев: Логос. 384 с.
Бреусенко-Кузнецов А.А. 2020. О бессознательных аспектах интеграции психологического знания. - Ярославский педагогический вестник. 3 (114): 108-116.
Вопросы истории, теории и методологии современных психологических исследований: к 125-летию со дня рождения Алексея Федоровича Лосева: Историко-психологический альманах. Сост., науч. ред. О.Е. Серова, Е.П. Гусева. М.: Изд. «ОнтоПринт», 2018. Вып.9. 238 с. (Серия «Материалы по истории Московской психологической школы»).
Григорий Нисский, св. 2000. Об устроении человека. СПб.: Axioma. 220 с.
Дорфман Л.Я. 2008. Горизонты современной эмпирической психологии. - Психология. Журнал Высшей школы экономики. 5 (3): 3-30.
Избранные творения преподобного Максима Исповедника. Перев., вст. ст., коммент. и прил. А.И. Сидоров. М.: Изд-во «Паломникъ», 2004. 494 с.
Климент Александрийский, св. 1890. Педагог. [Творение учителя церкви Климента Александрийского]. С первонач. текста пер. с примеч. Н. Корсунского. Ярославль: тип. губ. зем. управы. 348 с.
Лаппо-Данилевский А.С. 2010. Методология истории: в 2-х т. - Т. 1.Подгот. текста: Р.Б. Казаков, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева; авторы вступ. статей М.Ф. Румянцева, О.М. Медушевская; авторы коммент. Т.В. Гимон М.Ф. Румянцева; авторы указ. имен Р.Б. Казаков, М.Ф. Румянцева. М.: РОССПЭН. 408 с.
Лосский В.Н. 2000. Богословское понятие человеческой личности. - В сб.: Лосский В.Н. Богословие и Боговидение: сборник статей. Под общ. ред. В. Пислякова. М.: Изд-во Свято-Владим. Братства. С. 289-302.
Мамардашвили М.К., Парамонов А.А. 2011. Формы и содержание мышления. Ред. Е.М. Мамардашвили, А.А. Парамонов. СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус. 288 с.
Никандров В.В. 2008. Психология. М.: ТК Велби, изд-во Проспект. 912 с.
Серова О.Е., Гусева О.Е., Козлов В.И. 2012. Г.И. Челпанов (1862-1936) - путь подвижничества и созидания. Психологический институт в Москве: российский центр науки, культуры и образования. 2-е изд. М.; СПб.: Нестор – История. С. I-XXVI.
Соколов В.М. 1963. Очерки истории психологических воззрений в России в XI - XVIII веках. М.: АПН РСФСР. 419 с.
Челпанов Г.И. 1892. Психология: Лекции приват-доцента Георгия Ивановича Челпанов Г.И. 1896-1904. Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности / [Соч.] Г. Челпанова, прив.-доц. при ун-те св. Владимира. Ч. 1-2. Киев: типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, в Москве. Киевское отд-ние.
Челпанова, читанные в Императорском Московском Университете на историко-филологическом факультете в 1891-1893 акад. годах. М.: литография Александровской. 615 с.
Челпанов Г.И. 1900. Мозг и душа. Критика материализма и очерк современных учений о душе: Лекции, читанные в Киеве в 1898-1899 годах. СПб. 366 с.
Челпанов Г.И. 1907. Об отношении психологии к философии. - Вопросы философии и психологии. Кн. 89: 309-323.
Челпанов Г.И. 1909. Задачи современной психологии. - Вопросы философии и психологии. Кн. 99: 285-308.
Челпанов Г.И. 1910. Современная индивидуальная психология и ее практическое значение. - Вопросы философии и психологии. Кн. 103: 306-330.
Челпанов Г.И. 1917. Учебник психологии (для гимназий и самообразования). 14-е изд. М.; Пг.: издание т-ва В.В. Думнов, - наследн. бр. Салаевых. 224 с.
Челпанов Г.И. 1924. Психология и марксизм. М.: Изд. «Русский книжник». 29 с.
Челпанов Г.И. 1925. Объективная психология в России и Америке. М.: Изд. «Русский книжник». 78 с.
Челпанов Г.И. 1927. Спинозизм и материализм (Итоги полемики о марксизме в психологии). М.: Изд-е автора, 47 с.
Челпанов Г.И. 1928. Социальная психология или «условные рефлексы»? 2-е изд. М.; Л., 38 с.
Челпанов Г.И. 2009. Очерки психологии. Отв. ред. Е.П. Гусева, О.Е. Серова. М.; Обнинск: ИГ-СОЦИН. С. 9-229.
Челпанов Г.И. 2011. Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности: в 2 ч. Собр. соч.: в 6 т. Сост. и науч. ред. В.В. Рубцов, О.Е. Серова, Е.П. Гусева; заключительная статья О.Е. Серовой. Ч. 2. Представление пространства с точки зрения гносеологии. М.: ПИ РАО – МГППУ. С. 8-294.
Челпановские чтения 2006: Психологическое наследие архимандрита Бориса (Холчева): К истории научной школы Г.И. Челпанова: Альманах Научного архива Психологического института. Сост. А.Д.Червяков, О.Е. Серова; отв. ред. вып. Е.П. Гусева. М: БФ «Твердислов», 2007. Вып. 1. С. 39-114. (Серия «Материалы по истории Московской психологической школы»).
Челпановские чтения 2008: Психологическое наследие В.В. Зеньковского: к истории научной школы Г.И. Челпанова: Альманах Научного архива Психологического института. Сост., отв. ред. Е.П. Гусева, О.Е. Серова. М: ПИ РАО; МГППУ, 2008. Вып. 2. С. 13-122 (Серия «Материалы по истории Московской психологической школы»).
Экземплярский В.М. 1929. Воспитание воли (Биологические основы психотехники характера). М.: Русский книжник. 284 с.
Яннарас Х. 2005. Избранное: Личность и Эрос. Перевод Г.В. Вдовина. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). 480 c.
Поступила / Received: 10.06.2022
Принята / Accepted: 05.07.2022
