CC BY
59
№ 1, 2006
ИНТЕГРАЦИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ: НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Н. И. Изергина, доцент кафедры регионоведения и политологии МГУ им. Н. П. Огарева,
Д. А. Курзин, студент V курса специальности «Политология»
МГУ им. Н. П. Огарева
Автором предпринята попытка охарактеризовать этапы становления и развития отечественной политологии, особенности региональной политической науки, формы интеграции отечественного политологического сообщества. Обосновывается тезис о том, что в умонастроениях российских обществоведов обозначилось возвращение от западнических увлечений к осмыслению российского политического процесса с учетом национального опыта, психологических особенностей и взглядов россиян.
Российское общество вошло в XXI в. обогащенное опытом социальной трансформации последних лет, хотя и с множеством сложных проблем. 1990-е — начало 2000-х гг. не принесли стране всего того, на что можно было рассчитывать в начале перехода к демократии. Как свидетельствует представительный массив результатов общероссийских социологических исследований, в плане «человеческого капитала» Россия сохраняет высокий потенциал модернизации. При этом важнейшим социальным условием является учет национального опыта, психологических особенностей и взглядов россиян, традиционно ориентированных на сильное государство, действующее в правовом поле и способное к историческому целеполаганию. Кроме того, в массовых умонастроениях россиян обозначилось возвращение от западнических увлечений к «исконно российским» представлениям, нравственным устоям и образу жизни. Данная тенденция прослеживается и в процессе становления и развития отечественного политологического сообщества.
Официально политология была признана в СССР в 1989 г., однако некоторые исследователи считают, что на протяжении всего советского периода традиции политических исследований в той или иной форме сохранялись и даже развивались. В частности, М. В. Ильин выделяет этапы «криптополитологии»
(с 20-х до 50-х гг. XX в.), когда политические исследования осуществлялись «тайным образом», под маркой других дисциплин — истории, юриспруденции, марксистской философии и т. п., и «политологии де-факто» (1950 — 1980-е гг.), когда «изучение политики становится занятием уже не потаенным, но и еще не вполне признаваемым»1.
В 1955 г. СССР был принят в Международную ассоциацию политической науки, где первоначально был представлен секцией экономических, философских и правовых наук при Союзе советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. Но уже 8 апреля 1960 г. секция была преобразована в Советскую ассоциацию политических (государствоведческих) наук (САПГН).
Решающее значение для начала публичного обсуждения перспектив политической науки в СССР в то время имели инициативы группы консультантов аппарата ЦК КПСС — Г. X. Шахназарова, Ф. М. Бурлацкого и др. В своей практической деятельности они столкнулись с острой потребностью в социально-политической теории, способной объяснить логику послевоенного политического развития страны. При подготовке программы партии, как вспоминает Ф. М. Бурлацкий, «...и зародилась идея о том, что нужна наука, которая обосновала бы преобразования нашего, как его ни назови, диктаторского, прокультовского, антито-
© Н. И. Изергина, Д. А. Курзин, 2006
талитарного государства в современное, цивилизованное, демократическое»2.
В середине 1960-х гг. энтузиасты из САПГН призывали к выделению политологии в особую дисциплину. «Мотивы этого выступления, — пишет Ф. М. Бурлацкий, — были связаны не столько с наукой или преподаванием, как с политикой. Это была некая претензия на обретение права учеными, интеллектуалами выдвигать, формулировать новые идеи реконструкции нашего государства на общечеловеческих ценностях, на принципах демократии и свободы»3.
В 1970—1980-е гг. осуществлялись достаточно разноплановые политические исследования, посвященные их теории и методологии (Г. А. Арбатов, А. А. Галкин, В. В. Мшвениерадзе, Г. X. Шахназаров и др.), истории политических учений (В. Е. Гумилев, В. С. Нерсесянц и др.), политическим системам (Б. Н. Топор-нин, Е. М. Примаков, В. Е. Чиркин, В. В. Вольский, Н. Н. Разумович, В. А. Туманов и др.). Школе Г. X. Шахназарова, сконцентрировавшейся на изучении процессов глобального развития, удалось предвосхитить некоторые из заключений, к которым позднее пришли исследователи глобализации. Представители школы А. А. Галкина добились значительных успехов в изучении политических аспектов маргинализации. Школа Г. Г. Дилигенского подготовила интересные работы, посвященные множественным и разнородным групповым связям в капиталистическом обществе, ослаблявшим воздействие классового положения на психологию людей.
Во второй половине 1980-х гг. расширились исследования по философии политики, особое внимание уделялось вопросам совершенствования социалистической демократии, углубления социалистического самоуправления народа, правовых основ нового хозяйственного механизма, государственного управления, укрепления социалистической законности и правопорядка. Наконец, 4 ноября 1988 г. Постановлением Госкомитета по науке
и технике СССР в номенклатуру научных работников были внесены специальности: «теория и история политической науки»; «политические институты и процессы» и др. Официальное признание политологии как самостоятельной науки стало началом нового этапа в развитии политологического сообщества в постсоветской России. Прежде всего, сообщество значительно увеличилось количественно. В 1994 г. только в высшей школе насчитывалось 3,6 тыс. политологов4. Однако преподавателями-политологами в основном становились бывшие историки КПСС и научные коммунисты, недостаточно подготовленные к ведению серьезной профессиональной деятельности. Низким было и качество учебных пособий, написанных в то время. Возникла тенденция к отождествлению политической науки с политическим просвещением и пропагандой5.
Из-за резкого сокращения ассигнований на науку и образование региональные научные сообщества оказались изолированными друг от друга. Сузились каналы научной коммуникации. Политологи стали общаться преимущественно опосредованно, через тот или иной носитель информации. В аналитическом отчете Российской ассоциации политической науки (РАПН) «Об экспертном анализе состояния политологии в отдельных российских регионах и в стране в целом на конец 2000 г.» отмечалось, что прежние формы интеграции политологов в единое сообщество перестали действовать и сообщество разделилось по региональному признаку и сферам деятельности: вузовские политологи, сотрудники академических институтов, эксперты аналитических центров и т. д.6
В постсоветской России освоение достижений зарубежной политической мысли сопровождалось некритическим воспроизводством западных (прежде всего американских) моделей и попытками механически приложить их к российской действительности. Еще одним минусом было то, что достижения со-
№ 1, 2006
ветских ученых и представителей отечественной политической мысли в целом выпали из поля зрения российских политологов. Фиксация злободневных «политических событий» нередко подменяла ориентацию на исследование. Негативно на качестве работы политологов сказался и продолжает сказываться тот факт, что им приходится думать в первую очередь о хлебе насущном. Как подчеркивает М. В. Ильин, «все хотят сделать все быстро. я почти не знаю людей, которые могли бы себе позволить и хотели бы чем-то плотно заниматься и довести свой продукт до какой-то отчетливой проработки»7.
Кроме того, политология долгое время воспринималась исключительно как прикладная дисциплина, технология. В этих условиях политологом оказывался тот, кто работал «на выборах». Многие политологи сегодня пытаются совместить преподавательскую или научную работу с политическим консультированием, которое хорошо оплачивается. Подобное совмещение чаще всего происходит в регионах. Местные политики обращаются к политологам-преподавате-лям за информационно-аналитическим обеспечением текущего политического процесса, за помощью в подготовке избирательных кампаний. Впрочем, как отмечает Е. Ю. Мелешкина, несмотря на возросшую заинтересованность власти в интеллектуальном продукте политологов, получив его, большинство региональных деятелей, «...как и раньше, не понимают, зачем он им нужен»8. По уровню спроса на политический продукт на первом месте оказывается само политологическое сообщество, далее идут зарубежные фонды, общественно-политические организации и государственные структуры. Данный факт свидетельствует о «цеховности» политологического знания (знание «для себя») и об отсутствии достаточного интереса власти к политическим исследованиям в противовес политтехнологиям, он также отражает недостаточно высокое качество
политологического продукта. Можно согласиться с тезисом В. Я. Гельмана о том, что отечественное политологическое сообщество представляет собой лишь периферию мировых школ9.
Констатируя, что политологическое сообщество разобщено, политическое знание эклектично, методология разнородна, все же следует признать возрастание роли методологических и теоретических исследований в последнее время. Не вызывает возражений и мнение тех авторов, которые полагают, что в развитии российской политологии в начале XXI в. наступил этап саморефлексии — важный этап на пути оформления самостоятельной научной дисциплины. Подтверждением тому служит развитие школ Г. X. Шахназарова, А. А. Галкина, Г. Г. Дилигенского, Н. Н. Разумовича. Первая помимо глобалистики занялась разработкой методологии объективного политического анализа. Объектом внимания второй являются социально-психологические и политические последствия трансформации современного общества, в том числе российского. Третья исследует ключевые вопросы постсоветской эволюции — проблемы становления гражданского общества, его политической институционализации и социально-психологической эволюции. Представители этой школы в ряде солидных работ показали противоречивость результатов трансформации 1990-х гг.10 Четвертая, которую сегодня возглавляет директор ИНИОН Ю. С. Пивоваров, остается центром реферирования научной литературы. В ее рамках предпринята попытка нового понимания русской истории11.
Важным центром политических исследований является МГИМО (У) МИД РФ, где сложилась «компаративистская» школа, получившая признание российского и мирового политологического сообщества. Вторым по значимости центром развития политической науки в России признается Санкт-Петербург, где работают такие признанные в мировом поли-
тологическом сообществе ученые, как В. В. Волков, В. Я. Гельман, Г. В. Голосов, В. А. Гуторов, Л. В. Сморгунов,
А. Ю. Сунгуров.
Региональная политическая наука сегодня характеризуется следующими особенностями: она сосредоточена в столицах субъектов РФ, которые служат центрами активной политической жизни; региональные политологи в гораздо большей степени вовлечены в политический процесс, чем столичные, и нередко непосредственно участвуют в политической борьбе; региональным исследователям присущи конъюнктурность и политическая ангажированность (сегодня на первый план выходят проблемы безопасности, политического участия и гражданского общества; стабилен и высок интерес к изучению политических элит и электорального процесса); во многих региональных сообществах имеется свой лидер, обычно занимающий пост заведующего политологической кафедрой ведущего местного вуза; научная коммуникация региональных политологов стала выходить за пределы собственного вуза (сегодня в регионах бывает легче организовать научное мероприятие, чем в столице); во многих регионах работают сильные ученые, создающие интересные и качественные работы, но вокруг них еще не сложились стабильные коллективы; в ряде регионов (в Перми, Xабаров-ске, Казани, Челябинске) политологические сообщества развиваются динамично, а в других (в Томске, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону) потенциал политологических сообществ остается нереализованным.
В последнее время возникли новые формы межрегиональных исследовательских коллективов, местом научной коммуникации которых является Интернет. Самый большой коллектив (32 чел.) сложился вокруг виртуальной мастерской «Сравнительная политология»; 20 ученых объединяет философская мастерская; 13 человек работают в мастерской по методологии политологии.
Общение через Интернет помогает исследователям выработать общий язык и договориться о терминологии, что способствует интеграции отечественного политологического сообщества. Межрегиональные научные коллективы могут со временем перерасти в полноценные научные школы.
Преодоление фрагментации российского политологического сообщества, прежде всего в региональном аспекте, выступает основной задачей РАПН, проводящей семинары, конгрессы, встречи, школы повышения квалификации для преподавателей из региональных вузов. Сегодня РАПН объединяет 400 политологов и имеет 54 региональных отделения, в том числе Мордовское. Об отсутствии каналов влияния регионального отделения РАПН на формирование региональной научной политики говорилось на конференции «Профессиональные ассоциации в России и оптимизация условий научной и преподавательской деятельности». Отмечалось также, что, хотя профессиональные ассоциации должны оставаться в стороне от борьбы за власть, однако для них как для реальных структур гражданского общества вполне допустимо и даже желательно участие в формировании политического курса, особенно в области образования, на-уки12. Формами интеграции исследователей и преподавателей в деятельность профессиональных ассоциаций являются прямое членство в ассоциациях, проведение конкурсов среди молодых исследователей, формирование специальных молодежных организаций.
Цели региональных политологических сообществ состоят в объединении, выработке общего языка, определении своего места в рамках российского политологического сообщества. Важными задачами региональных исследований выступают изучение реальной расстановки сил в регионах, ожиданий различных групп населения, возможности их удовлетворения или трансформации, а также регионального содержания основ-
№ 1, 2006
ных теоретических концептов политической теории: «власть», «гражданское общество», «модернизация», «транзитоло-гия», «консолидация» и др.
Несмотря на то что региональная политология часто уподобляется «учению, обслуживающему ту или иную идеологическую тенденцию в региональной политике», потребность в региональных политических исследованиях в современной России возрастает, потому что и ситуация в регионах, и их взаимоотношения с центром весьма специфичны. Разнообразие региональных политических процессов ушло «вглубь», остается «за кадром», и вытащить его на свет Божий можно только через политические иссле-дования13.
Одним из центров российских региональных политических исследований является Центр славянских исследований при университете Xоккайдо в г. Саппоро. Итогом осуществления его очередного проекта стал сборник статей группы российских авторов, вышедший в Москве14. Значимость данной работы заключается в попытке не абстрактно-теоретически, а на эмпирическом материале проанализировать политические отношения между центром и регионами. Перспективы федерализма и региональных исследований в связи с изменениями в избирательном законодательстве и порядке выборов глав субъектов РФ дискутировались на IV Российском конгрессе по проблемам политической регионологии (2004 г.), в котором приняли участие специалисты из 20 регионов страны. С целью организации Исследовательского комитета РАПН по политической регио-нологии на конгрессе была сформирована группа в составе В. Авдонина (Рязань), С. Борисова (Нижний Новгород),
В. Ковалева (Сыктывкар), В. Мохова (Пермь) и В. Нечаева (Курск).
Интеграции российского политологического сообщества способствует также деятельность межрегиональных институтов общественных наук. Так, Саратовский межрегиональный институт общественных наук при Саратов-
ском государственном университете им. Н. Г. Чернышевского реализует научный проект «Политические институты и практики посткоммунистического общества: потенциал устойчивости традиционной модели власти». Цель проекта — определение функциональной адекватности политических институтов и политических практик условиям посткоммунизма, а также возможных направлений трансформации политического режима. В рамках данного научного проекта в сентябре 2004 г. был проведен семинар, посвященный методологическим проблемам исследования политического транзита в странах Центрально-Восточной Европы. Практически все участники согласились с тем, что парадигма политического транзита в ее нынешнем виде во многом несовершенна, что она нуждается в значительной корректировке применительно к странам Центральной Европы и практически не подходит для анализа трансформаций в государствах бывшего Советского Союза. Дальневосточный межрегиональный институт общественных наук совместно с Дальневосточным государственным университетом и Азиатско-Тихоокеанским центром исследований безопасности (Гонолулу, США) осуществляет проект «Вызовы XXI в. и политика безопасности в АТР: взгляд из России и США». По его итогам планируется выпустить сборник статей российских и американских авторов по проблемам безопасности в АТР.
В настоящее время есть два конкурирующих проекта дальнейшего развития отечественного политологического образования. Первый проект делает ставку на централизованное управление политологическим образованием через механизмы государственных образовательных стандартов третьего поколения, обязательное лицензирование учебных пособий и аттестацию всех преподавателей в федеральных центрах повышения квалификации на основе прямого бюджетного финансирования и косвенного финансирования пулом спонсоров, среди которых крупнейшим остается госу-
дарство. Государственное регулирование должно касаться тех региональных кафедр политологии, которые, по сути, занимаются подготовкой не политологов, а политтехнологов или вообще существуют «для галочки». Второй проект ориентирован на создание самоорганизующегося образовательного пространства, где функции государственных структур успешно выполняют сами университеты и профессиональные ассоциации. Данный проект берет за образец американскую и европейскую модели политологического образования, в которых отсутствуют стандарты, лицензирование и обязательная аттестация. Многие политологические кафедры и вузы возникли без активного государственного участия, самостоятельно вышли на мировой уровень преподавания и не нуждаются в государственном регулировании. Однако пока не представляется возможным выработать четкие критерии, которые позволяли бы отделить эти центры от псевдокафедр. Поскольку сеть политологических центров в России пока не сложилась, участники конференции «Стратегическое управление российским политологическим образованием» (2004 г.) констатировали, что адекватной нынешнему положению является модель не сети, но сот, когда в центре каждой соты находится крупный вуз, тесно связанный с несколькими, иногда более слабыми, вузами. Очевидно, что в ходе предстоящей реформы будут реализованы отдельные части обоих проектов15.
Таким образом, в становлении и развитии отечественной политологии можно выделить следующие этапы, обусловленные потребностями трансформации советского тоталитарного государства в современное демократическое:
1) 1920-е— начало 1950-х гг. — этап «криптополитологии»;
2) 1950 — 1980-е гг. — этап «политологии де-факто»;
3) конец 1980-х — конец XX в. — этап становления политологии как самостоятельной науки;
4) начало XXI в. — этап самореф-лексии.
Транзитологическая проблематика в настоящее время заняла видное место в отечественной политологии. Ее обязательное присутствие в учебных программах отражает насущную потребность в данных знаниях для понимания происходящего в российском обществе, особенностей и перспектив его развития. Вооружение будущих специалистов таким знанием составляет неотъемлемую часть формирования демократической политической культуры. В то же время знакомство с учебной литературой по политологии, социологии и другим гуманитарным дисциплинам обнаруживает далеко не достаточное освещение этой темы. До недавнего времени большинство изданных в России учебников политологии отличались стремлением авторов максимально использовать достижения своих западных коллег, выводы которых естественно базировались на анализе западноевропейского и североамериканского политических процессов. Анализ аналогичных процессов в пост-коммунистическом мире, к которому принадлежат наряду с Россией страны Центральной и Восточной Европы, как правило, выносился за пределы учебных пособий. Сегодня эта ситуация должна быть исправлена, так как она служит препятствием для объективного анализа прямо со студенческой скамьи политической жизни во всех без исключения регионах и для реализации такой важнейшей функции политического знания, как воспитание граждан. Поскольку политическая наука — важнейший элемент гражданского образования, то анализировать важнейшие закономерности политики нужно, используя в равной мере исследования как отечественных, так и западных политологов. «По-видимому, только на этом пути можно достичь полной интеграции российской политической науки с мировой»16.
Соглашаясь с мнением о несовершенстве транзитологических концепций
111!111Й1И1!Ш № 1,
постсоциалистического развития, все же полагаем, что политология на российском фоне в начале XXI столетия может и должна быть осмыслена под углом зрения демократического транзита как перехода от авторитаризма (тоталитаризма) к демократическому режиму.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ильин М. В. Отечественная политология : Осмысление традиций / М. В. Ильин // Полит. наука. 2001. № 1. С. 10, 15.
2 Цит. по: Воробьев Д. М. Политология в СССР : Формирование и развитие научного сообщества / Д. М. Воробьев // Полис. 2004. № 4. С. 170.
3 Бурлацкий Ф. М. Политическая наука в России / Ф. М. Бурлацкий // Независимая газ. 1998. 5 февр.
4 См.: Всероссийская политологическая конференция // Полис. 1994. № 6. С. 186.
5 См.: Олех Г. Л. Кадры для системы политического образования (Новосибирский опыт) / Г. Л. Олех // Там же. 1992. № 5/6. С. 194—199.
6 См.: Воробьев Д. М. Развитие политологического сообщества в постсоветской России / Д. М. Воробьев // Там же. 2004. № 6. С. 152.
7 Там же. С. 154.
8 Там же. С. 155.
9 См.: Состояние и перспективы развития политологии в России. Опрос журнала «Полис» среди политологов: первые ответы // Там же. 2000. № 1. С. 142—160.
10 См.: Гражданское общество в России: структура и сознание. М., 1998 ; Человек в переходном обществе. М., 1998 ; Демократия и демократизация на рубеже веков. М., 2000 ; Дилигенский Г Г. Люди среднего класса / Г. Г. Дилигенский. М., 2002.
11 См.: Пивоваров Ю. С. Русская система как попытка понимания русской истории / Ю. С. Пивоваров, А. И. Фурсов // Полис. 2001. № 4. С. 37.
12 См.: Мелешкина Е. Ю. Конференция профессиональных ассоциаций в области общественных наук / Е. Ю. Мелешкина, А. Ю. Сунгуров // Там же. 2003. № 4. С. 184.
13 См.: Панов П. В. «Централизация» глазами регионалистики / П. В. Панов // Там же. 2004. № 5. С. 177.
14 См.: Феномен Владимира Путина и российские регионы: победа неожиданная или закономерная? : сб. ст. под ред. К. Мацузато. М., 2004. (Славяно-евразийские исследования. Вып. 1).
15 См.: Песков Д. Н. Споры на фоне согласия / Д. Н. Песков // Полис. 2004. № 5. С. 182—184.
16 Политология : учеб. / под ред. В. А. Ачкасова, В. А. Гуторова. М., 2005. С. 12.
Поступила 28.03.05.
сравнительный анализ факторов семейного влияния на старших дошкольников
С. А. Зайкова, педагог-психолог ДОУ № 10 г. Далматово Курганской области,
Т. Н. Филютина, зав. кафедрой коррекционнной педагогики и специальной психологии Шадринского государственного педагогического института, доцент
На основе экспериментального исследования в статье выделены и описаны социальные факторы, негативно влияющие на психологическое развитие ребенка в разных типах семей. Анализ выделенных факторов позволяет автору заключить, что в психологической помощи по нивелированию их влияния нуждаются родители из всех обследованных типов семей.
Семья — микросоциум, в котором не просто протекает жизнь ребенка, но и формируются его нравственные качества, отношение к миру людей, представления о характере межличностных и социальных связей. Семья рассматривается как системообразующий детерминант в социально-культурном статусе ребенка, предопределяющий его дальнейшее психофизическое и социальное развитие.
В современнных исследованиях выявлено прямое влияние семейного фактора на особенности развития ребенка: чем сильнее семейное неблагополучие, тем вы-раженнее нарушения развития у ребенка (В. Р. Никишина, В. В. Ткачева1). Эти положения должны учитываться практическими психологами как в диагностической, так и в коррекционной работе с семьей.
© С. А. Зайкова, Т. Н. Филютина, 2006
