CC BY
47
УДК 159.9.018
А. И. Борисов
ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ МЕТОДОЛОГИИ ИЗУЧЕНИЯ ПРИРОДЫ АГРЕССИИ
Автор анализирует различные концепции человеческой агрессии с позиции инструментального подхода. Методологическая суть последнего сводится к схеме «проблема-метод-результат»
The author analyzes various conceptions of human aggression from a point of view of instrumental approach. The methodological essence of this position is reduced to the scheme "problem-method-result".
Ключевые слова: наука, природа агресии, правовая деятельность, проблема, метод, результат.
Keywords: science, aggression's nature, law activity, priblem, method, result.
Наука на современном этапе развития накопила огромный эмпирический материал, описывающий агрессивное поведение человека. Одним из самых сложных вопросов является вопрос о природе агрессии. Рассматривая агрессию как свойство личности, необходимо отметить несколько подходов к изучению данной проблемы, существующих в научной литературе.
Прежде всего, необходимо обратить внимание на неопределенность значение терминов «агрессивность» и «жестокость» в современной научной литературе. Ю. М. Антонян предлагает понимать под агрессивностью особенности (черты) личности, а под агрессией - соответствующее поведение, заключающееся в демонстрации силы, угрозы её применения, либо использование силы в отношении отдельного человека или группы лиц [2, с. 11]. Германский психолог X. Хекхаузен рассматривает агрессию как намеренные действия с целью причинения вреда [11, с. 365-367]. Возможны также случаи, когда агрессивные действия возникают «самопроизвольно», из желания воспрепятствовать, навредить кому-либо, обойтись с кем-либо несправедливо, кого-нибудь оскорбить, в связи с чем следует различать реактивную (реакция на определённые ситуации) и спонтанную агрессии.
В российской научной психологической литературе выделяют несколько видов агрессивных реакций (С. Н. Ениколопов): физическая агрессия (нападение); косвенная агрессия (злобные сплет-
БОРИСОВ Алексей Игоревич - старший преподаватель кафедры общегуманитарных и гражданско-правовых дисциплин Кировского филиала Академии ФСИН России © Борисов А. И., 2009
ни, шутки, взрывы ярости, проявляющиеся в крике т. д.); склонность к раздражению (готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении); обида (зависть и ненависть к окружающим); подозрительность; вербальная агрессия (выражение негативных чувств посредством крика, угроз, проклятий и т. п.) [7, с. 101].
Таким образом, в литературе по праву и психологии агрессивное поведение рассматривается прежде всего как причинение вреда либо угроза его причинения другим индивидам. Научное понятие жестокости отличается от понятия агрессивности.
Ю. М. Антонян под жестокостью как чертой личности понимает стремление к причинению страданий, мучений людям или животным, выражающееся в действиях, словах, а также фантазировании соответствующего содержания. При этом проявления жестокости могут быть преднамеренными или импульсивными, сознательными или несознательными [3, с. 115].
По мнению О. Ю. Михайловой, жестокость является вполне конкретным свойством личности насильственного преступника, которая проявляется в антиобщественном поведении, направленном на причинение страданий. В основе жестокости лежат дефекты ценностно-нормативной сферы человека, а именно нарушение ценности другого человека [9, с. 53].
Агрессивность по мнению Л. А. Андреевой и П. Ю. Константинова, так же, как и жестокость, является свойством личности как социального существа, поскольку личность формируется в обществе. Агрессивная личность предпочитает использовать насильственное средство для реализации своих целей, а результат насильственных действий - причинение вреда людям. Однако понятие агрессивности шире, чем понятие жестокости [1, с. 12-15].
Существующие методологические подходы к выявлению сущности и природы агрессии не позволяют достаточно полно вскрыть её основание, предпосылки и причины устойчивого существования данного личностного феномена. По отношению к концепции Ю. М. Антоняна можно заметить, что агрессия состоит отнюдь не «в демонстрации силы», а скорее в её деятельном применении. Также, на наш взгляд, качественно иным, чем жестокость или агрессия, является «стремление к причинению вреда»; а «фантазирования жестокого содержания лежат вне феноменологического восприятия, так как могут и чаще всего остаются лишь фантазиями». Последователи направления юридической психологии в лице О. Ю. Михайловой необоснованно сужают представления о жестокости и агрессии до «свойств личности насильственного преступника» и, подменяя понятия, транспонируют вопрос в ценностно-нормативную сферу - в область аксиологии. Тем са-
Борисов А. И. Инструментальные аспекты методологии изучения природы агрессии
мым автор поставил себя вне последовательности научного поиска, оказавшись вне психологических представлений о структуре личности и юридического понимания проблемы. Нельзя полностью согласиться с представлениями Л. А. Андреевой и П. Ю. Константинова, рассматривающими агрессию как свойство социальной личности, так как агрессия не может рассматриваться вне биомедицинского аспекта.
В зарубежной литературе по психологии и психиатрии существуют различные теории, объясняющие природу агрессивного и жестокого поведения. Начало рассмотрения психологических механизмов агрессивности человека связано с учением 3. Фрейда. Обычно сущность теории 3. Фрейда раскрывается с помощью трёх понятий: Оно, Я и сверх-Я (по латинской терминологии: Ид, Эго и супер-Эго). Оно - совокупность природных побуждений, передающихся человеку генетически. Оно состоит из двух основополагающих инстинктов: а) самосохранения и б) разрушения. Инстинкт разрушения может быть направлен как вовне (агрессия), так и вовнутрь (совесть, самоубийство). В основе функционирования Оно - принцип удовольствия. Оно иррационально и аморально [10, с. 431].
3. Фрейд в «Я» выделяет часть, которую он называет сверх-Я, и выражает отношения между Я и сверх-Я двумя императивами. И именно в сверх-Я аккумулируются контролирующие воздействия общества и влияние культуры. Таким образом, 3. Фрейд в своей работе «Я и оно», ставшей хрестоматийной в современной психологической литературе, выделил стадии психосоциального развития. У Фрейда коллективно возрастающая агрессия является как бы модулятором фазовости душевной жизни личности.
Таким образом, в изученной нами литературе доминирует взгляд на агрессию как на явление: а) социально детерминированное [юридический аспект]; б) чисто биологическое [анатомо-физиоло-гические предпосылки]; в) психологическое [с эмоциональной модальностью].
Ограничения конечных результатов научного поиска вытекают как из природы самих научных исследований, избегающих междисциплинарной интеграции, так и из догматизма используемых научных методов. В частности, опрос компетентных респондентов и анализ диссертационных материалов показал, что при проведении профильных исследований, при написании диссертаций на соискание научной степени кандидата юридических наук в 80% и в 50% при соискании научной степени доктора наук работы учёных специально не затрагивали исследование методологии, а использовали лишь в качестве устоявшегося инструмента, ограничивая научный поиск выбранной тематикой. Проблема исследования, связанная с меж-
дисциплинарной интеграцией, вызвана в первую очередь тематическими ограничениями. Итак, данная проблема выражается, в первую очередь, в неполноте и односторонности проводимых исследований.
Однако в современной методологии социального познания существует множество направлений и подходов, которые за редким исключением остаются не востребованными в криминологических исследованиях. Специфика нашей области исследования и уровень методологии познания настоятельно призывают к использованию метода инструментального подхода. Исходный тезис, обосновывающий выбранную концепцию, составляет утверждение о том, что все естественные и общественные науки, включая юриспруденцию в её позитивном аспекте, имеют единую методологическую основу [5, с. 161].
Наиболее глубокое и последовательное развитие предлагаемая концепция нашла развитие в отечественной методологии, в частности в трудах В. Ф. Юлова [12]. В соответствии с исследуемой концепцией, основными актам научного мышления являются: проблематизация, формирование метода, применение метода к проблеме, дающее её решение, и оценка результатов. Содержательным компонентом выступают проблема, метод, результат. Использование данного подхода при изучении проблемы природы агрессивного поведения на основе инструментального подхода позволяет выделить следующие аспекты проявления агрессии: а) психической агрессии; б) социальной агрессии; в) физической агрессии.
Психическая агрессия выражается в причинении другому человеку состояния психической беспомощности или психической смерти. Психическую беспомощность обусловливают неспособность потерпевшего ориентироваться в месте, времени, адекватно осмыслять события и обстоятельства текущей ситуации, а также подавленность воли и чувств. Причиной развития данного вида агрессии является серия девиантных эксцессов, в которых психическая агрессия переходит в психофизическую и намечается тенденция к завершающей физической агрессии с высоким риском совершения убийств с особой жестокостью, ответственность за которую предусмотрена ч. 2 ст. 105 УК РФ. Генезис данного вида криминальной агрессии осуществляется от доведения до самоубийства до убийства с особой жестокостью.
Социальная агрессия. Она проявляется в причинении другому человеку социальной беспомощности и незащищенности посредством уничтожения его социального статуса и его дискредитации. Данное обстоятельство приводит потерпевшего к социальной изоляции, эквивалентной состоянию социальной смерти. Иллюстрацией указанных видов психической и социальной агрессии может слу-
жить моббинг (агрессия толпы). Агрессивная толпа выступает в двух видах: толпа линчующая, т. е. охотящаяся на одного человека, и толпа терроризирующая, известная по погромам и другим актам террора, направленного против определённой категории лиц или групп.
Физическая агрессия. Данный тип агрессии особенно характерен для несовершеннолетних и субъектов с врождённой или приобретённой недостаточностью механизма антиагрессивного контроля. Последствия физической агрессии (физиологический аспект) отличаются от последствий конкретно-предметной агрессии, используемой как способ, облегчающий совершение, например, корыстного преступления. Главное отличие состоит в том, что физическое насилие несёт в себе символические смыслы, которые в отражаются в психических последствиях.
Первую группу составляют случаи, когда символика жестокости связана с содержанием конфликтной, криминогенной ситуации. При этом на теле потерпевших доминируют акцентированные повреждения, имеющие избирательный характер. Вторую группу, по В. И. Иванову, формируют подсознательные механизмы агрессивных архетипов [8, с. 154-159]. В криминалистической картине последствий при этом на потерпевших преобладают повреждения, характер и локализация которых соответствуют характеру психофизиологических отклонений субъекта, причинившего повреждения. А при сочетании психической и физической агрессии символика архаической жестокости участвует в механизме следообразования физической агрессии, придавая определённую специфику криминалистической картине последствий.
Соотношение психической и физической агрессии. Длительное преследование потерпевшего по типу моббинга нередко завершается убийством с особой жестокостью. Протяженность такой психосоциальной агрессии, являющейся первым этапом девиантного эксцесса, может составлять месяцы и годы. Цель второго этапа заключается в формировании ложного - смещённого - мотива, который вполне объясняет третий этап - особо жестокое убийство. В результате физическое насилие, завершающее данную схему, должно выглядеть как закономерный итог, соответствующий сфабрикованному облику потерпевшего и логике непредсказуемой коммунальной коллективной агрессии. Мотивами данных акций являются эндогенная и приобретённая индивидуальная или коллективная завить и месть. Субъектов, совершающих подобные девиантные эксцессы, Э. Берн называет «преступными игроками», для которых важна как инсценировка преступления, так и его итог, выраженный в гомициидальном убийстве [4, с. 159-162].
Вышеописанные особенности динамики физической и психической агрессии являются звеньями единого процесса. Случаи остановки насилия на этих этапах можно рассматривать как незавершенную криминальную агрессию. В правовом аспекте причинение тяжкого физического вреда здоровью потерпевшего может расцениваться как частичная психофизическая агрессия, соответствующая правовому понятию неоконченного убийства.
Таким образом, использование инструментального подхода позволяет заметить следующее: агрессивность и жестокость как свойства личности формируются не только в процессе социализации, но и с учётом физиологических особенностей, включая психические изменения при психопатиях, органических поражениях головного мозга, слабоумии и так далее, не исключающих вменяемости. Взаимодействие внутренних и внешних факторов криминального конфликта образует механизм преступного поведения. Основными внутренними факторами являются бессознательное влечение и мозговые «центры» агрессии. Проявляются импульсивно, т. е. без осознания значимости деяния, по типу эпилептиформного параксизмального возбуждения, а также при порывах из бессознательной сферы агрессии, вытесненной механизмом психической защиты (компульсивные волевые расстройства). Внешним фактором механизма возникновения преступной агрессии является сопряженность влечения с биологическими энергиями агрессии, в результате чего образуется агрессивный психобиологический и социокультурный комплекс. Актуализация потребностей определяет спектр внешних психосоциокультурных мотивов криминального конфликта [6, с. 176-184].
Примечания
1. Андреева Л. А., Константинов П. Ю. Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность. СПб., 2002. С. 12-15.
2. Антонян Ю. М. Общий очерк о преступном насилии // Человек против человека. Преступное насилие: сб. ст. / под общ. ред. Ю. М. Антоняна, С. Ф. Милюкова. СПб., 1994. С. 11.
3. Антонян Ю. М., Гульдан В. В. Криминальная патопсихология. М., 1991. С. 115.
4. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. СПб., 1991. С. 159-162.
5. Блауг М. Методология экономической науки. М., 2004. С. 161.
6. Борисов А. И. Власть и общество, современные проблемы и перспективы: сб. статей. Киров, 2006. С. 176-184; Он же. Вятский медицинский вестник. 2006. № 4.
7. Ениколопов С. Н. Некоторые результаты исследования агрессии // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979. С. 101.
8. Иванов В. И. Гомицидальные убийства: криминально-психопатологический анализ. тр. СПб. ЮИГП РФ. Вып. 3. СПб., 2001. С. 154-159.
Коптелов А. О. Предметная деятельность как парадигма в современных исследованиях психики человека
9. Михайлова О. Ю. Изучение психологических мотивов преступлений, сопряжённых с особой жестокостью // Юридическая психология: материалы симпозиума на 6-м Всесоюзном съезде общества психологов. М., 1983. С 53.
10. Фрейд 3. Я и Оно. М., 1998. С. 431.
11. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. М., 1986. Т. 1. С. 365-367.
12. Юлов В. Ф. Мышление в контексте сознания. М., 2005; Юлов В. Ф. Научное мышление. Киров, 2007.
УДК 159.922
А. О. Коптелов
ПРЕДМЕТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ПАРАДИГМА В СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ ПСИХИКИ ЧЕЛОВЕКА
Основным предметом анализа в данной работе выступает проблема психики человека, рассматриваемая через призму предметной деятельности как одна из парадигм в объяснении идеальных феноменов в её философско-критическом осмыслении.
The basic subject of analysis in this work is the problem of man's psyche considering in the light of subject activity as one of paradigms in explanation of ideal phenomena in philosophical and critical comprehension.
Ключевые слова: деятельность, предметная деятельность, голографический принцип, парадигма, психика, репрезентация, идеальное.
Keywords: actitvity, subject activity, holographical principle, paradigm, psyche, representation, ideal.
Начиная с эпохи великих промышленных революций западная наука не только добилась поразительных успехов на поприще совершенствования производительных технологий, но и стала мощной материальной силой, влияющей на судьбы миллионов людей. Вместе с тем, несмотря на весьма показательные успехи в различных областях знаний, сегодня всё чаще приходится констатировать, что не всегда те или иные выявленные закономерности в процессе научных исследований приближают нас к более точному описанию реальности. Во второй половине XX в. историк науки и физик Томас Кун, будучи сторонником социально-группового подхода по проблеме структуры и эволюции научного знания, выявил, что история науки ни в коей мере не является четко последовательным циклом накопления данных и формированием всё более точных теорий. Но, тем не менее, процессы эти вполне закономерны, и про-
КОПТЕЛОВ Александр Олегович - кандидат философских наук, доцент по кафедре методологии, истории и философии науки Нижегородского государственного технического университета им. Р. Е. Алексеева © Коптелов А. О., 2009
исходящие изменения можно понять и даже предсказать. Действительное научное открытие, согласно Куну, может произойти только в том случае, если прогнозы относительно природы, методов и средств исследования, основанные на существующей парадигме, не найдут своего реального подтверждения. Следовательно, новая радикальная концепция никогда не будет дополнением или приращением к существующим знаниям. Все новые открытия требуют кардинального переформулирования фундаментальных допущений прежней теории, так как реализуют переоценку существующих фактов и наблюдений. Таким образом, «парадигма» у него означает определенную совокупность фундаментальных теорий как системы ценностей и как совокупности решающих (для данной науки) экспериментальных достижений, результирующих возможности дальнейшего совершенствования системы исследовательских методов и образцов деятельности [1].
Надо сказать, что сегодня куновская теория парадигм не играет столь значимой роли в философии науки, как прежде, так как критерии её новизны остались в историческом сплетении философского пространства середины XX в. Но сам философско-понятийный аппарат его концепции, несмотря на все оговорки и реверансы в сторону исторического эмпиризма, психологизма и социологизма, для многих представителей науки стал традиционным в методологии исследований. Фундирующее же значение тех или иных парадигм в области современных исследований нейродинами-ки мозга, психической деятельности человека в целом определяет и критический ракурс настоящей статьи, в которой автор, по мере возможности, воссоздает проблемное поле несколько ушедших в тень прошлого века научных дискуссий об идеальном и деятельностном подходах в психологии.
Когда-то западная наука поступила с Декартом и Ньютоном так же, как Маркс и Энгельс - с Гегелем. Укоренившаяся парадигма в психологии и философии советского периода относительно мышления, психики, сознания как особых продуктов высокоорганизованной материи имеет свою продолжительную историю в XX в., связанную с ожесточенными научными дискуссиями, в особенности по проблеме идеального и психофизического параллелизма. В тот период в психологии особое значение придавалось работам Сеченова и Павлова, содержание которых, по сути, сводилось к тому, что непосредственно данные субъекту психические процессы и объективно наблюдаемые нервные процессы, в которых отражается взаимодействие организма и среды, представляют не два ряда процессов, а в основе своей являются одним и тем же процессом материального отражения мозгом внешних условий существования организма. Разуме-
