CC BY
454
Политика
Коротич Семён Александрович,
аспирант кафедры международных отношений Восточного института -Школы региональных и международных исследований ДВФУ (г. Владивосток). Электронная почта: semyon.korotich@gmail.com.
УДК 327
Институты «второй дорожки» в Восточной Азии: неправительственное взаимодействие в области безопасности и роль России
Ключевые слова: институты безопасности, «вторая дорожка», Восточная Азия, Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности, Диалог по сотрудничеству в Северо-Восточной Азии, Диалог Шангри-Ла
После окончания холодной войны ведущие научно-исследовательские центры начали изучать возможности по формированию неправительственных механизмов взаимодействия в области безопасности на пространстве Восточной Азии. Статья посвящена рассмотрению многосторонних институтов безопасности, действующих на неправительственном уровне - по «второй дорожке», - а также анализу их роли и места в региональной архитектуре безопасности в Восточной Азии. В статье рассмотрены три наиболее авторитетных региональных института «второй дорожки»: Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности, Диалог по сотрудничеству в Северо-Восточной Азии и Диалог Шангри-Ла. Также автор выделяет две наиболее перспективных модели построения механизмов безопасности «второй дорожки», которые может использовать Россия, чтобы встроиться в насыщенную региональную систему международных институтов.
Концепция дипломатии «второй дорожки» является сравнительно новой. Впервые подобный термин в 1980 году употребил американский дипломат Джозеф Монтвиль. В статье 1981 года в журнале «Foreign Policy» [15] Монтвиль определил «вторую дорожку» как «неофициальное, неформальное взаимодействие представителей противоборствующих международных групп или государств с целью выработки стратегий, организации человеческих и материальных ресурсов для преодоления межгосударственных конфликтов» [20, с. 16]. В то время как участниками механизмов «первой дорожки» являются официальные представители государств, участниками механизмов «второй дорожки» - представители профессиональных и академических кругов, бывшие дипломаты и политики [19]. Однако первые примеры дипломатии «второй дорожки» опережают работу Монтвиля. Одним из наиболее ранних примеров можно считать проведение бывшим
Статья подготовлена в рамках исполнения гранта Госзадания Миноб-рнауки РФ по теме «Формирование нового международного порядка в Азиатско-Тихоокеанском регионе и национальные интересы России», код проекта №1430.
австралийским дипломатом Дж. Бёртоном семинаров по урегулированию пограничного конфликта между Малайзией, Сингапуром и Индонезией в 1965-1966 гг. [29, с. 3-5].
Со временем подобный механизм урегулирования противоречий прогрессировал и стал одной из наиболее распространённых форм международного взаимодействия на неправительственном уровне. При этом институты «второй дорожки» стали выступать в качестве механизма стимулирования диалога сначала на неправительственном, а затем и на межправительственном уровне там, где он по каким-то причинам изначально был затруднён. Также институты «второй дорожки» осуществляют постоянный анализ проблем межправительственного взаимодействия в области обеспечения безопасности и выработку рекомендаций по преодолению существующих угроз, а также транслируют на межправительственный уровень идеи и опасения, возникающие на экспертном уровне.
Формат институтов «второй дорожки» за прошедшие годы значительно эволюционировал и обрёл ряд основополагающих характеристик: участниками являются эксперты, учёные, а также официальные представители - дипломаты и политические деятели; все участники выступают в личном качестве и выражают собственную позицию; особенное внимание в процессе деятельности уделяется комплексному анализу проблемы, определяющую роль при этом играют объективные факторы, а не позиции государств; участники придерживаются принципа конфиденциальности, все беседы носят частный характер (non-attribution policy).
Стоит отметить, что на современном этапе многие механизмы «второй дорожки», особенно те, которым удалось установить институциональные связи с международными межправительственными организациями или привлечь к дискуссиям официальных лиц, всё чаще называют институтами «полуторной дорожки», указывая на их промежуточное положение между правительственным и неправительственным уровнями взаимодействия. Однако концептуальной разницы между институтами «второй» и «полуторной» дорожек в большинстве случаев нет, поскольку все механизмы, действующие по «второй дорожке», так или иначе, взаимодействуют с государственными институтами и официальными лицами.
На сегодняшний день в Восточной Азии существует большое количество институтов «второй дорожки». Среди них уместно выделить три наиболее авторитетные международные неправительственные организации (МНПО) - Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности, Диалог по сотрудничеству в СевероВосточной Азии и Диалог Шангри-Ла.
Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности
Азиатско-Тихоокеанский совет по сотрудничеству в области безопасности (АТССБ) является, пожалуй, наиболее крупным региональным институтом «второй дорожки». Его деятельность направлена на укрепление регионального сотрудничества посредством проведения консультаций представителей правительств, экспертных сообществ, неправительственных организаций и прочих институтов стран АТР с целью выработки конкретных предложений по взаимодействию в
области безопасности [7].
Идея создания структурированного диалога по безопасности на неправительственном уровне была выдвинута на встрече региональных научно-исследовательских центров стратегических исследований в Сеуле, проходившей 1-3 ноября 1992 г. Первая формализованная встреча Совета состоялась 8 июня 1993 года в Куала-Лумпуре, Малайзия. На ней было решено, что членство в Совете будет открытым для всех государств АТР и будет реализовано через национальные комитеты [13]. В их состав входят выступающие в личном качестве сотрудники внешнеполитических, оборонных и других ведомств, политические деятели, представители академических и деловых кругов. На данный момент участниками АТССБ являются представители 21 страны, в каждой из которых учреждены национальные комитеты [7].
Российский национальный комитет (РНК) был создан в 1994 году на базе фонда «Единство во имя России». В состав РНК АТССБ входят учёные и эксперты, представляющие ведущие высшие учебные заведения и научно-исследовательские центры страны, а также дипломаты МИД России, выступающие в личном качестве. В целом Россия принимает активное участие в деятельности Совета, его исследовательских групп и Руководящего комитета [2].
АТССБ располагает уникальными возможностями влияния на региональное политическое сотрудничество в сфере безопасности, которые открывает взаимодействие с межправительственным институтом безопасности - Региональным форумом АСЕАН (АРФ). Идея формирования специального механизма взаимодействия между этими институтами обсуждалась практически с момента основания АТССБ [30]. На сегодняшний день существует масса примеров взаимодействия двух институтов: встречи АТССБ зачастую предваряют заседания Межсессионных групп поддержки АРФ по построению мер доверия, делегаты Межсессионных групп принимают участие в сессиях АТССБ, рекомендации и доклады Совета, а также материалы конференций используются на встречах АРФ. Это свидетельствует об установлении пусть и неофициальных, но весьма близких и постоянно развивающихся отношений АТССБ и АРФ [17].
Говоря о недостатках АТССБ, необходимо отметить две проблемы. Несмотря на официальное намерение формировать объективную повестку, включающую вопросы, которые невозможно, либо сложно обсуждать на государственном уровне, многие национальные комитеты АТССБ финансируются правительствами стран, и, соответственно, вопросы повестки отвечают, прежде всего, интересам правительств этих стран. Это говорит о том, что даже члены АТССБ изначально зависимы от политических интересов своих государств и правительств. С другой стороны, АТССБ влияет на политику государств посредством докладов и итоговых отчётов по вопросам, интересующим отдельные страны региона.
Другой существенный недостаток АТССБ исходит из его природы. В рамках АТССБ существует своеобразное ядро, состоящее из региональных экспертов, которые на протяжении многих лет совместной работы сформировали особое понимание вопросов региональной безопасности. При этом в сложившейся среде новые участники и новые взгляды неохотно принимаются этой титульной группой участ-
ников, что, в свою очередь, значительно ограничивает возможности для дальнейшего развития организации.
Несмотря на отмеченные недостатки, идея объединения крупных мозговых центров стран АТР в единую систему оказалась успешной. В рамках Совета, его Исследовательских групп и семинаров активно обсуждаются существующие угрозы безопасности. АТССБ весьма успешен и эффективен с академической точки зрения, поскольку коллективный продукт ведущих мозговых центров и специалистов по региональной безопасности существенно обогащает сферу академических знаний региона, активно используется институтами и механизмами, действующими по «первой дорожке» [9].
Диалог по сотрудничеству в Северо-Восточной Азии
Диалог по сотрудничеству в Северо-Восточной Азии (ДССВА, Northeast Asia Cooperation Dialogue) фактически вырос из эксперимента по исследованию возможного сотрудничества в области безопасности шести государств Северо-Восточной Азии (СВА), которые в наибольшей степени влияют на региональную безопасность — Китая, России, США, Японии, Республики Корея и Корейской Народно-Демократической Республики [21].
Диалог начал свою деятельность в 1993 году с конференции на тему «Реконцептуализация восточноазиатской политики США», которая была организована Институтом глобальных конфликтов и сотрудничества Калифорнийского университета и Советом по международным отношениям США (Council on Foreign Relations) с целью генерации новых политических идей для администрации Клинтона. С тех пор ДССВА продолжил своё развитие и стал авторитетным постоянно действующим механизмом безопасности [25].
В рамках Диалога ежегодно в одной из стран СВА проходят конференции, в которых принимают участие представители академических учреждений, оборонных и дипломатических ведомств. Согласно формату встреч ДССВА каждая страна-участница делегирует на встречу как минимум одного представителя Министерства иностранных дел, одного представителя Министерства обороны, одного военного офицера и двух представителей академических учреждений. Несмотря на то что Институт глобальных конфликтов и сотрудничества выступает в качестве организатора, решения по поводу повестки и проектов для изучения принимаются консенсусом [26, с. 200-202].
Помимо пленарных заседаний, участие в которых принимают как официальные лица, так и представители академических учреждений и экспертных сообществ, в рамках ДССВА существует также военная подгруппа - так называемый Исследовательский проект по обмену информацией, в рамках которого в закрытом формате совещаются представители вооружённых сил («military-to-military»).
Россия регулярно представлена на встречах Диалога с 1993 года. Поддерживая деятельность форума с первой встречи, Россия активно участвовала в процессе становления данного формата. На первых встречах Диалога в состав российской делегации наряду с представителями ведущих научно-исследовательских учреждений входили представители Министерства обороны Российской Федерации, в т. ч. и из Генштаба вооружённых сил России. Однако со временем уровень представительства России на встречах Диалога снизился. В последние
годы Россия, наряду с другими странами-участницами ДССВА, была представлена сотрудниками академических учреждений и дипломатами в ранге посла.
Хотя интерес к участию в ДССВА в последние годы несколько снизился, многие эксперты сходятся во мнении, что постоянные международные контакты на уровне «второй дорожки» способствовали укреплению доверия в регионе. Так, по признанию официальных лиц КНР, формирование Шестисторонних переговоров во многом вдохновлено опытом ДССВА [25, с. 174]. Другой важной заслугой ДССВА является привлечение к дискуссиям представителей КНДР (то, чего практически не удаётся делать в рамках других объединений). Всего за двадцатилетнюю историю КНДР принимала участие в сессиях ДССВА десять раз.
Со времени основания ключевой целью ДССВА было формирование межправительственного процесса консультаций между государствами Северо-Восточной Азии. В проводимых в последние несколько лет ежегодных конференциях ДССВА принимали участие дипломаты стран СВА в ранге послов, которые являются официальными представителями своих государств на Шестисторонних переговорах. Привлекая последних к работе в формате ДССВА, организаторы этой МНПО стремятся оказать влияние на процесс принятия правительственных решений, пытаясь внести свой вклад в «реанимацию» переговорного процесса государств Шестёрки [3, с. 187]. В этой связи можно констатировать, что, хотя ДССВА как институт и продемонстрировал впечатляющую жизнестойкость, пока ему не удалось ни инициировать возобновление Шестисторонних переговоров по урегулированию Северокорейской ядерной проблемы, которые были приостановлены в 2008 году, ни создать какой-то другой постоянно действующий межправительственный механизм безопасности в Северо-Восточной Азии.
Диалог Шангри-Ла
Диалог Шангри-Ла (ДШЛ), или, как его иногда называют Азиатский саммит по безопасности, представляет собой неправительственный форум по обсуждению вопросов безопасности в АТР. Диалог был учреждён в 2002 году Лондонским Международным институтом стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies) под влиянием успешного опыта Мюнхенской конференции по безопасности. В качестве места проведения был выбран Сингапур, гостиница «Шангри-Ла», которой форум и обязан своим названием [28; 10].
Начиная с самых ранних этапов деятельности, организаторы Диалога позиционировали его в качестве неофициальной встречи представителей оборонных ведомств стран АТР. К 2006 году количество стран, принимающих участие во встречах Диалога, выросло до 23-х, 17 из которых были представлены на уровне министров обороны. На фоне отсутствия фиксированных требований участие в конференции Диалога может принять делегация любой из стран АТР. Государство на сессиях Диалога может быть представлено как на уровне министров обороны, так и на академическом уровне. Постоянное участие на министерском уровне поддерживают разве что страны АСЕАН и Южной Азии. Крупные державы, среди которых США, Китай и Россия, нельзя назвать постоянными участниками Диалога.
Россия до 2010 года практически не принимала участия на правительственном уровне. Однако в ходе переосмысления приоритетов внешней политики и провозглашения политики интеграции в Восточную Азию, Россия приняла решение участвовать в конференциях ДШЛ. В 2010 и 2011 году российскую делегацию возглавлял вице-премьер Сергей Иванов, который выступал с речами, освещающими ключевые аспекты российской внешней политики в регионе и в мире [11]. Россия пропустила встречи ДШЛ 2012 и 2013 и возобновила участие в
2014 г. На встрече 2015 г. Россию представлял замминистра обороны А. Антонов. Его выступление было посвящено широкому спектру вопросов, среди которых противодействие террористической угрозе в Восточной Азии, необходимость формирования региональной архитектуры безопасности, увеличение уровня транспарентности и взаимного доверия. Однако тема Украинского кризиса и противодействия угрозе цветных революций, как и в выступлении 2014 г., стала одним из центральных вопросов российского выступления [4]. На встрече
2015 г. территориальные споры в Южно-Китайском море вновь стали ключевой темой обсуждений ДШЛ. Российское выступление при этом контрастировало с содержанием остальных выступлений, что может быть воспринято странами Восточной Азии в качестве свидетельства неготовности России по-настоящему включаться в дела региона.
Каждая встреча Диалога традиционно начинается со вступительной речи высокопоставленного представителя правительства Сингапура на правах принимающей стороны. Однако с 2009 по 2014 г. со вступительной речью выступали главы государств и правительств стран АТР. Так, в 2009 году встречу открывал премьер-министр Австралии Кевин Радд, в 2010 - президент Южной Кореи Ли Мён Бак, в 2011 - премьер-министр Малайзии Датук Наджиб Разак, в 2012 -президент Индонезии Сусило Бамбанг Юдойоно, в 2013 - премьер-министр Вьетнама Нгуен Тан Зунг, в 2014 - премьер-министр Японии Синдзо Абэ. В 2015 г. встречу Диалога вновь открывал премьер-министр Сингапура Ли Сянь Лун.
Работа Диалога организована в виде пленарных заседаний, сессий и так называемых «отдельных групп» («break-out groups»). В то время как пленарные заседания представляют собой открытые встречи и служат возможностью для выступлений и обмена мнениями широким кругом участников по обширному кругу вопросов [8], формат «отдельных групп» представляет собой закрытые для прессы непро-токолируемые встречи, направленные на обеспечение откровенного и конфиденциального характера обсуждений ключевых вопросов региональной безопасности. Помимо этого ДШЛ предоставляет возможность для проведения двусторонних встреч, в том числе закрытых.
Диалог Шангри-Ла неоднократно подчёркивал свою уникальность в качестве платформы для откровенного обсуждения наиболее острых вопросов, однако в последнее время в повестке доминируют нетрадиционные угрозы безопасности. Диалогу, хоть организаторы его часто и позиционируют в качестве механизма «первой дорожки», существенно недостаёт механизмов обсуждения и уж тем более принятия решений. Государства по-прежнему ограничивают своё участие формальными заявлениями официальных лиц, а ДШЛ используется государствами даже не как переговорная площадка, а как арена для обозначения своей позиции по ключевым вопросам региональной
безопасности. В последние годы дискуссии в рамках ДШЛ зачастую выходят за рамки обсуждения наиболее важных региональных проблем и переходят в плоскость взаимной критики и обвинений.
На встрече 2014 г. японский премьер С. Абэ, который выступал в качестве главного спикера, выразил поддержку странам АСЕАН, в особенности Филиппинам и Вьетнаму, относительно их позиции в территориальных спорах в Южно-Китайском море. Избегая прямой критики Пекина, Абэ заявил, что не все участники споров придерживаются намерения их разрешения мирными средствами и в соответствии с нормами международного права [6]. Более категорично по этому поводу высказался министр обороны США Ч. Хейгел, подчеркнув, что действия Китая в Южно-Китайском море являются «дестабилизирующими» и «односторонними». В ответ представитель КНР генерал НОАК Г. Ван, заявил, что выступления представителей США и Японии были заранее срежиссированы и направлены на то, чтобы дестабилизировать ситуацию и спровоцировать Китай [12]. Встреча 2015 г. продолжила заданную линию - Соединённые Штаты обвинили Китай в искусственном увеличении площади подконтрольных ему островных территорий в Южно-Китайском море и строительстве сооружений военного назначения.
Учитывая тот факт, что в процессе Диалога Шангри-Ла тот или иной участник может подвергнуться критике, снижает его привлекательность и сужает возможности для дальнейшего развития. Эксперты неоднократно высказывали точку зрения о том, что ДШЛ вовсе превращается в форум коллективного осуждения Китая [23; 4]. На фоне антикитайской риторики ДШЛ-2011 КНР не принимал участия во встрече 2012 года. Существует вероятность того, что с учётом опыта участия в саммите 2014 г. Китай (а возможно и другие страны региона) пересмотрят уровень и целесообразность дальнейшего участия в данном объединении.
Таким образом, деятельность Диалога Шангри-Ла оставляет неоднозначное впечатление. С одной стороны, ДШЛ удалось укрепиться в качестве форума по обсуждению проблем региональной безопасности, и, что более важно, привлечь к участию первых лиц государств региона. С другой стороны, провокационный характер выступлений и неконструктивный характер переговоров в рамках ДШЛ вместо того, чтобы способствовать укреплению доверия стран региона и решению проблем безопасности, напротив, провоцирует конфликтность и усложняет отношения государств.
Заключение
За годы деятельности институты «второй дорожки» стали важным элементом региональной архитектуры безопасности и в настоящее время выполняют ряд важных функций. Во-первых, участники механизмов «второй дорожки» посредством обсуждения важнейших региональных проблем генерируют идеи, которые потенциально могут быть использованы институтами «первой дорожки». Во-вторых, участники, представляющие правительственные структуры, в процессе обсуждений имеют возможность апробировать те или иные спорные предложения при минимальном внешнеполитическом риске. В-третьих, механизмы «второй дорожки» позволяют привлекать к диалогу государства, которые не очень активно участвуют в обсуж-
дениях, идущих по «первой дорожке».
В-четвёртых, участие дипломатов и представителей оборонных ведомств способствует укреплению прозрачности в сфере безопасности. Привлекая к обсуждениям официальных лиц, механизмы «второй дорожки» стараются в то же время избежать контроля и влияния государств и правительств, стремятся обеспечить наиболее гибкий и открытый характер обсуждений, в том числе и чувствительных вопросов, которые практически невозможно обсуждать в рамках межгосударственных институтов. Привлекая к участию дипломатов, представителей государственного аппарата и оборонных ведомств, институты, действующие по «второй дорожке», используют ресурсы государств, что способствует наполнению дискуссий и добавляет значимости принимаемым решениям. Однако важно понимать, что в том случае, если в процессе обсуждений возникают спорные вопросы, то, как правило, участники, представляющие правительственные структуры, воздерживаются от обсуждений или попросту стараются придерживаться официальной позиции.
Несмотря на кажущийся независимым от правительств характер взаимодействия в рамках институтов «второй дорожки», наиболее крупные из них основаны и спонсируются конкретными организациями и фондами, которые, так или иначе, оказывают влияние на эти объединения. Диалог Шангри-Ла основан одним из крупнейших мировых мозговых центров - Международным институтом стратегических исследований (МИСИ) со штаб-квартирой в Лондоне, региональными представительствами в Вашингтоне, Бахрейне и Сингапуре. Большое значение в формировании и развитии МИСИ сыграли американские фонды, в частности «Фонд Форда» [22]. И хотя на сегодняшний день МИСИ объединяет учёных, исследователей и экспертов из разных стран мира, он по-прежнему зависит от американского финансирования. АТССБ в процессе деятельности опирается на ресурсы АСЕАН, штаб-квартира Совета располагается на базе Института стратегических и международных исследований АСЕАН в Куала-Лумпуре, Малайзия. Инициатор создания ДССВА С. Шёрк во времена администрации Б. Клинтона выполняла функции заместителя госсекретаря США, а Диалог, штаб-квартира которого располагается на базе Калифорнийского университета в Сан-Диего, существует за счёт американских ресурсов, в первую очередь, Нью-Йоркской корпорации Карнеги (Carnegie Corporation of New York). Примером того, насколько ДССВА зависим от Вашингтона, является тот факт, что встреча 2014 года, которую изначально планировали провести во Владивостоке, была отменена по решению американской стороны и в итоге была проведена в Сан-Диего, США. В качестве причины подобного решения организаторы ДССВА назвали обострение российско-американских отношений, из-за которого входящие в состав своих делегаций военные и дипломаты из США, Японии и, возможно, РК не смогли бы приехать во Владивосток, что сделало бы это мероприятие менее репрезентативным.
Хотя восточноазиатским институтам, действующим по «второй дорожке», и не удалось совершить прорыва в укреплении политического сотрудничества, они играют важную роль в становлении региональной архитектуры безопасности. При учёте высокого конфликтного потенциала Восточной Азии их ключевой заслугой стало
формирование «привычки сотрудничества» и атмосферы диалога, которая в ряде случаев привела к созданию новых межправительственных форумов по безопасности или укреплению уже существующих.
Россия является давним участником многих региональных межправительственных организаций и механизмов «второй дорожки». Однако за прошедшие годы РФ, несмотря на имеющиеся ресурсы и опыт, не удалось создать собственный механизм международного сотрудничества на неправительственном уровне, направленный на продвижение российских интересов и развитие взаимодействия со странами Восточной Азии. Владивосток, учитывая его растущий международный и региональный статус, может стать площадкой для размещения подобного форума на постоянной основе, что в свою очередь сделает более весомыми его притязания на то, чтобы стать признанным центром международного сотрудничества в АТР. В этом ключе можно выделить две возможности построения механизмов безопасности «второй дорожки», которые может использовать Россия, чтобы встроиться в насыщенную региональную систему международных институтов.
Первый вариант - создание классического института «второй дорожки», международного механизма обсуждения проблем безопасности, объединяющего представителей академического и экспертного сообществ. Расположенные во Владивостоке Дальневосточный федеральный университет, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН, а также Морской государственный университет им. Невельского представляют собой крупные научно-исследовательские центры, которые обладают обширной научной и материально-технической базой, достаточной для создания подобного механизма. Ведущие сотрудники данных учреждений признаны международным научным сообществом, являются постоянными участниками международных научных конференций и симпозиумов, располагают необходимыми знаниями и опытом. Формирование во Владивостоке на этой экспертной и институциональной базе международного неправительственного форума по обсуждению вопросов региональной безопасности потребует минимальных затрат и позволит поднять роль и значимость России в развитии контактов между экспертами и обмена научными идеями в данной сфере.
Второй моделью является проведение во Владивостоке регулярных конференций, объединяющих представителей правительств и экспертов стран Восточной Азии для обсуждения широкого круга вопросов региональной повестки, в т. ч. касающихся безопасности. Инициатором подобного форума могло бы выступить правительство России в лице министерства иностранных дел. В качестве примера в таком случае стоит рассматривать Диалог Шангри-Ла и Мюнхенскую конференцию по безопасности. Также формирование подобного механизма может быть осуществлено путём трансформации существовавшей в рамках Шестисторонних переговоров Рабочей группы по проблемам безопасности в Северо-Восточной Азии, председателем которой являлась Россия [24, с. 172]. Для проведения подобного ежегодного международного мероприятия высокого уровня во Владивостоке уже имеется необходимая инфраструктура, в том числе в кампусе ДВФУ на о. Русском. В рамках данного диалогового формата у России по-
явится возможность формировать обширную повестку вопросов региональной безопасности и развития, представляющую интерес для максимально широкого круга участников и включающую такие вопросы, как энергетическая и продовольственная безопасность, транспорт, логистика и другие, которые представляют собой приоритетные направления сотрудничества России со странами АТР [5].
Литература
1. Косырев Д. Сергей Иванов в Сингапуре цитировал Конфуция // РИА Новости [Электронный ресурс] URL:http://m.ria.ru/ analytics/20110606/384788046_4.html [Дата обращения: 15.08.2015].
2. Российский национальный комитет Азиатско-Тихоокеанского совета сотрудничества по безопасности // Официальный Веб-сайт Российского национального комитета АТССБ [Электронный ресурс] URL:http://cscap-russia.fondedin.ru/ [Дата обращения: 15.08.2015].
3. Севастьянов С. В. Неправительственные участники сотрудничества Восточной Азии: вклад в развитие регионализации и региональной идентичности / C. В. Севастьянов. - Владивосток: ВГУЭС, 2009. - 212 с.
4. Шангри-Ла Диалог завершился созданием антикитайской коалиции в Азии и заставил вспомнить начало Первой мировой войны // NewsRu [Электронный ресурс] URL:http://www.newsru.com/ world/02jun2014/shangrila.html [Дата обращения: 15.08.2015].
5. Экспертное интервью с заведующим научной лабораторией «Международных институтов и многостороннего сотрудничества в АТР» ДВФУ С. В. Севастьяновым (29.04.2015)
6. Abe, S. Shangri-La Dialogue 2014 Keynote Address // Shangri-La Dialogue Official Address [Electronic Resource] URL:https://www. iiss.org/en/events/shangri%20la%20dialogue/archive/2014-c20c/ opening-remarks-and-keynote-address-b0b2/keynote-address-shinzo-abe-a787 [Дата обращения: 15.08.2015].
7. About Council for Security Cooperation in the Asia Pacific // CSCAP Official Web-site [Electronic Recourse] URL: http://www.cscap. org/index.php?page=about-us [Дата обращения: 15.08.2015].
8. About Shangri-La // Shangri-La Dialogue Official WebSite [Electronic Recourse] URL:http://www.iiss.org/en/events/shangri-s-la-s-dialogue/about-shangri-la [Дата обращения: 15.08.2015].
9. Ball D., Guan K.C. Assessing Track 2 Diplomacy in the Asia Pacific Region: A CSCAP Reader. - Singapore: S. Rajaratnam School of International Studies, 2010. 298 p.
10. Capie D., Taylor B. The Shangri-La Dialogue and the Institutionalization of Defense Diplomacy in Asia // The Pacific Review -Vol 23, Issue 3, 2010. - P. 359-376.
11. Chipman, John. Building Strategic Confidence; Avoiding Worst-Case Outcomes // Shangri-La Official Web-site [Electronic Recourse] URL:http://www.iiss.org/en/events/shangri%20la%20dialogue/archive/ shangri-la-dialogue-2011-4eac/sixth-plenary-session-087a/sergei-ivanov-9df3 [Дата обращения: 15.08.2015].
12. Chua C. H. China slams US, Japan over public criticism at forum //
The Straits Times [Electronic Recourse] URL:http://www.straitstimes.com/ the-big-story/shangri-la-dialogue-2014/story/china-slams-us-japan-over-public-criticism-forum-201406 [Дата обращения: 15.08.2015].
13. Council for Security Cooperation in the Asia Pacific Member Committees // CSCAP Official Web-site [Electronic Recourse] URL: http:// www.cscap.org/index.php?page=member-committees-page [Дата обращения: 16.08.2015].
14. Council for Security Cooperation in the Asia Pacific Study Groups // CSCAP Official Web-site. [Electronic Recourse] URL: http://www.cscap. org/index.php?page=study-groups [Дата обращения: 17.08.2015].
15. Davidson W. D., Montville J. V. Foreign Policy According to Freud // Foreign Policy. - Issue 45, Winter 1981-1982. - P. 145-157.
16. Fraser, R. Track Two Diplomacy - a Distinct Conflict Intervention Category // University of Victoria. [Electronic Recourse] URL:https:// dspace.library.uvic.ca/bitstream/handle/1828/4278/Fraser_Robin_ MA_2012.pdf?sequence=1 [Дата обращения: 14.08.2015].
17. Grosserman B. Making 1540 Matter: The CSCAP Experience // Pacific Forum CSIS [Electronic Recourse] URL: http://www.stanleyfoundation. org/1540/Stanley1540presentCSCAP.pdf [Дата обращения: 14.08.2015].
18. Homans C. How the left-field idea of diplomacy without diplomats became an essential tool of statecraft // Foreign Policy. [Electronic Recourse] URL:http://www.foreignpolicy.com/articles/2011/06/20/track_ ii_diplomacy [Дата обращения: 13.08.2015].
19. Kaye D. D. Talking to the Enemy: Track Two Diplomacy in the Middle East and South Asia // Rand National Security Research Division. [Electronic Recourse] URL: http://www.rand.org/pubs/ monographs/2007/RAND_MG592.pdf [Дата обращения: 18.08.2015].
20. Montville J. V. Track Two Diplomacy: The Work of Healing History // Whitehead Journal of Diplomacy and International Relations. - Vol. 17, No. 2, Summer/Fall 2006. - P. 15-25.
21. Northeast Asia Cooperation Dialogue // University of California Institute on Global Conflict and Cooperation. [Electronic Recourse] URL:http://www-igcc.ucsd.edu/policy/track-ii-forums/neacd.htm [Дата обращения: 17.08.2015].
22. Oshinsky, D. M. Bagman for Democracy // The New York Times [Electronic Recourse] URL: http://www.nytimes.com/2001/07/15/ books/bagman-for-democracy.html [Дата обращения: 16.08.2015].
23. Rogin, J. Why didn't the Chinese show up for Shangri-la? // Foreign Policy [Electronic Recourse] URL: http://foreignpolicy.com/2012/06/01/ why-didnt-the-chinese-show-up-for-shangri-la/ [Дата обращения: 13.08.2015].
24. Sevastyanov S. Vladivostok's perceived Role and Perspective as a "Global" City and Russian "Gateway" to Northeast Asia // Borders and Transborder processes in Eurasia / ed. by Sergei V. Sevastyanov, Paul Richardson and Anton A. Kireev. - Vladivostok: Dalnauka, 2013. - P. 167173.
25. Shirk S. The Northeast Asia Cooperation Dialogue, an experiment in Track 1 У2 Diplomacy // Peace and Prosperity in Northeast Asia. - Vol 2, 2007. P. 175-179.
26. Shirk S. The Northeast Asia Cooperation Dialogue: An experiment in Track II multilateral diplomacy // Security Cooperation in Northeast Asia: Architecture and Beyond / T. J. Pempel, Chung Min Lee - London:
Routledge, 2012 - P. 193-211.
27. The Kuala Lumpur Statement // CSCAP Official Web-site [Electronic Recourse] URL:http://www.cscap.org/index.php?page=the-kuala-lumpur-statement [Дата обращения: 18.08.2015].
28. Thirteenth Shangri-La Dialogue Meeting Introductory Speech // Shangri-La Dialogue Official Web-site. [Electronic Recourse] URL: http://www.iiss.org/en/publications/conference%20proceedings/ sections/shangri-la-aa36/the-shangri-la-dialogue-2013-395b/sld13-03-introduction-f476 [Дата обращения: 16.08.2015].
29. Vayrynen T. Mediacal metaphors in peace research: John Burton's conflict resolution theory and a social constructionist alternative // The International Journal of Peace Studies. - 1998. - P. 3-18.
30. Wanandi J. The Future of the ARF and CSCAP in the Regional Security Architecture // Managing Security and Peace in the Asia-Pacific / Bunn Nagara, Cheah Siew - Kuala Lumpur: ISIS Malaysia,1996. - 288 p.
