CC BY
73
УДК 316.44; 316.4
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ РАЗМЕРНОСТИ СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
ТУРИЗМА
Дусенко Светлана Викторовна, кандидат социологических наук, доцент, проректор, svd337@list.ru,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, Российская Федерация
The article examines the history of the origin, development and transformation of the social stratification of the society in the tourist area. The author argues that tourism is a special type of social space, analyzes the audience of consumers of tourism services, proves the idea of creating special infrastructure of tourism due to the fact that the tours begin to separate in terms of prestige.
В статье рассматривается история зарождения, развития и трансформации социального расслоения в обществе в туристском пространстве. Автор утверждает, что туризм представляет собой особый тип социального пространства, анализирует аудиторию потребителей туристских услуг, доказывает, что создается особая инфраструктура туризма в связи с тем, что туры начинают разделяться по уровню престижности.
Keywords: the sphere of tourism, tourist space, strata, infrastructure
Ключевые слова: сфера туризма, туристское пространство, страты, инфраструктура
Одной из наиболее сложных проблем современной науки об обществе является проблема зарождения, развития и трансформации социального расслоения в обществе. Классические параметры социального расслоения, социальной стратификации, в том виде, в котором их сформулировали классики функционализма, складывались в сфере производства и распределения произведенного продукта. Сегодня в большей части развитых стран, в том числе в России, основная часть населения занята в сфере обслуживания, а социальный статус индивида складывается по отличным от классических основаниям [1].
Изучение этих оснований и принципов формирования статусных различий, реального расслоения общества и механизмов становления групповой и стратовой солидарности требует анализа иной сферы - сферы досуга и свободного времени. Как показывает анализ образования социальных идентичностей, в конкурентной (деловой)
среде они не образуются [2]. Для их образования необходима социальная среда (пространство), которая была бы интегрирована в общество, связана с ним и одновременно выделена из него, являясь относительно автономной.
В таком автономном социальном пространстве, вынесенном за пределы конкурентной среды, возникает возможность формирования доверия между социальными агентами. Доверие способствует образованию стабильных социальных связей, которые, «опрокидываясь» в реальное пространство, становятся основаниями для возникновения групповой солидарности и идентичности.
Для того чтобы эти группы могли быть выстроены в определенную социальную иерархию, могли стать элементами социальной стратификации, само автономное пространство должно быть определенным образом иерархизированным и расслоенным.
Такой средой и выступает социальное пространство туризма. Туризм традиционно рассматривается в качестве хозяйственной отрасли со специфическими приемами управления и характеристиками продукта или в качестве важного социокультурного феномена. Гораздо реже туризм рассматривается в качестве специфического социального феномена.
Вместе с тем, туризм представляет собой особый тип социального пространства, выделенный как в правовом, так и в коммуникативном отношении. К настоящему времени сложилась ситуация, при которой принципы и пространственной организации и организации социального взаимодействия в туристической сфере довольно жестко оформлены и стандартизированы. Туристская индустрия производит не просто один из продуктов сферы услуг, но особый тип социальной реальности, регулируемый довольно ясно осознаваемым институтом. Под термином «институт» вслед за теоретиками неоинституционализма мы понимаем устойчивую форму организации совместной деятельности людей, реализующих определенные функции в обществе и устойчивые правила игры и санкции за их нарушение, сложившиеся в данной сфере и действующие безотносительно к персональному составу участников.
Однако при всем том, что туристическое пространство обладает ясно осознаваемыми правилами игры и социального взаимодействия, сама обширность туристической аудитории в современном мире наводит на мысль о ее внутреннем расслоении. Это расслоение базируется на принципах престижа и престижного потребления. Под «престижным потреблением» мы понимаем тип потребительского поведения, ориентированный не только на утилитарную полезность данного приобретения, но на связь между наличием данного предмета или услуги и социальным
статусом. При этом статусная ценность тура, как правило, выше, чем его рекреационное, познавательное или иное значение.
Туризм изначально формировался в качестве статусной принадлежности высшей аристократии (путешествия для собственного удовольствия). Несмотря на то, что в течение XIX века состав туристов неуклонно демократизировался, а в XX столетии приобрел массовый характер, высокий статус международного туризма, как и туризма вообще, сохранился. По существу, туризм выступает индикатором принадлежности социального агента к «золотому миллиарду».
Однако многомиллионная аудитория потребителей туристских услуг не является однородной. И аудитория, и сами туры начинают разделяться по уровню престижности. Внешним, формальным проявлением этого уровня выступает класс жилья, уровень транспортного обеспечения, объем предоставляемых услуг и т.д. В ряде случаев проявлением уровня престижа выступают сами направления туров.
Наиболее явно эта стратификация и сами процессы в туристической реальности проявляются в российском туризме. Дело в том, что международный туризм (и въездной и выездной) в СССР не приобрел массового характера. Он оставался статусной принадлежностью «политического класса» или формой поощрения наиболее лояльной части интеллектуального истэблишмента, обслуживающего политический класс. В силу этого он наделялся не просто высоким, но крайне высоким, высочайшим уровнем престижа. Даже внутренний туризм, развитый гораздо более широко, отнюдь не был общедоступным. Уровень же развития туристской инфраструктуры был недостаточным.
Ситуация еще более усложнилась после распада СССР. Большая часть инфраструктуры туризма оказалась за пределами России (Крым, республики Закавказья, Прибалтика). В стране туристическую отрасль и специалистов, соответствующих международным требованиям, пришлось «выстраивать», практически, заново. В результате именно выездной, международный туризм приобретает здесь наибольшее значение и наиболее высокий престиж.
Это было тем более значимо, что социально-статусная структура «советского и постсоветского» общества была потрясена и деструктурирована. Новая же структура пребывает в стадии становления. В результате обретение статуса и группы, которая бы этот статус признавала, становится острейшей социальной проблемой.
Пожалуй, наиболее явно этот социальный процесс протекает в наиболее отдаленном дальневосточном регионе. В силу особенностей заселения и развития здесь институциональная и социально-статусная структура была развита наиболее слабо, а потрясения 90-х годов были наиболее значительны. Здесь более чем в любом другом
регионе страны статусное оформление, обретение межличностного доверия и солидарности проходило через престижное потребление, в том числе туристических услуг.
Являясь одним из наиболее сложных и противоречивых социальных явлений наших дней, туризм, несомненно, стал важной сферой досуга и формой отдыха постиндустриальной эпохи. В эту эпоху огромное число представителей прежде «базовых», то есть экономически угнетенных, слоев населения начинают осуществлять путешествия. Причем не с утилитарной целью получения прибыли или улучшения уровня жизни, но с целями познавательными, рекреационными и т.д. С другой стороны, туризм долгие годы и даже столетия выступал в качестве элитной формы досуга. Путешествия «для собственного удовольствия» весь период Нового времени выступают статусным показателем «праздного класса» [3]. Несмотря на то, что сегодня путешествия «для собственного удовольствия» доступны гораздо более широким слоям населения, туризм остается сферой престижного потребления, обладает повышенной социальной притягательностью.
В то же время массовый характер туризма как формы досуговой деятельности привел к созданию особой инфраструктуры, направленной на обслуживание туристских потоков. Сложившаяся в период после Второй мировой войны, эта сфера сегодня производит до 10% мирового валового продукта [4]. Ежегодный прирост, по данным Всемирной туристской организации (ЮНВТО), составляет 3-4%, что говорит о туризме как о динамически развивающейся экономической сфере. В 2011 году число туристов достигло 980 млн человек, а общий доход от деятельности составил $920 млрд [5].
Но туризм представляет собой, даже на фоне неоинституциональных поисков, крайне специфический институт. Как показывает С. Каспэ, эпоха Нового времени создает особую институциональную рамку - государство, в которую вписана вся существующая в обществе институциональная система. Государство выступает здесь в качестве сверхинститута, позволяющего существовать иным институтам, легитимирующего их.
В этом плане туризм примыкает к относительно небольшому числу социальных институтов, нормы которых конструируются и располагаются поверх государственных барьеров. Исследуемая сфера социальной реальности, даже если речь идет о перемещении внутри государственных границ, характеризуется высоким уровнем автономности.
Существенный объем «правил игры», обязательных для участников данного сообщества, не распространяется на туристов. Например, возможность использовать пляжный костюм в публичных пространствах, особые «логистические коридоры», создаваемые для туристов и т. д. Понятно, что турист вполне может воспользоваться и
общедоступным транспортом, общепитом и иными элементами инфраструктуры, существующей для жителей данной местности или данной страны. Однако при этом он, чаще всего, осознанно, вступает в иную реальность, теряя туристские «привилегии». Сам факт, что этот аспект осмысливается и осознается, говорит о наличии достаточно четко осознаваемых границ между туристической и иной реальностью.
Таким образом, из путешествий и переселений, столь же древних, как сама человеческая цивилизация, в Новое время выделяется особый тип путешествий - туризм. Туризм, возникший как «путешествие для собственного удовольствия» в конце XVIII столетия и получивший распространение в первой половине XIX века, воспринимался, прежде всего, как форма аристократического досуга, атрибут крайне высокого статусного круга лиц.
По мере развития либерального проекта и роста благосостояния торгового сословия, формирования статусной и высокооплачиваемой интеллигенции, круг «туристов» возрастал. Вместе с ним создавалась инфраструктура туризма: сеть гостиниц, транспортных коммуникаций, особый круг услуг для туристов, создавалась «мифология места», способная притянуть туристов.
Радикальное изменение аудитории потребителей туристических услуг происходит к концу XIX века. Оно связано с тем обстоятельством, что многолетняя борьба рабочих увенчалась успехом. Им (во всяком случае, крайне значительной их части) был гарантирован законодательно социальный пакет, в который входил оплачиваемый отпуск. Престижность и притягательность именно туристического варианта отпуска почти мгновенно в десятки раз увеличивает аудиторию потребителей услуг туризма. Несколько медленнее, но тоже стремительно развивается инфраструктура. Не просто увеличивается число гостиниц, число мест, посещаемых туристами, число людей занятых в обслуживании туристов, но создается достаточно целостная, хотя и дифференцированная сфера, ориентированная на туризм. Формируется круг операторов, организующих уже не рынок, а сферу социальной реальности. Именно они организовывали и согласовывали работу элементов инфраструктуры, определяли механизм их взаимодействия с аудиторией потребителей.
Параллельно со складыванием инфраструктуры туризма начинается его правовое оформление. Определяется само понятие «турист», его правовой статус в стране (месте) пребывания. Постепенно этот статус и его правовая гарантия все более расширяются, гарантируются национальным законодательством и складывающимися практиками.
В результате к завершению ХХ столетия туризм превращается не только в доходный бизнес, не только в массовую социальную практику, но во вполне автономную социальную реальность.
В России, «туристическая реальность» которой и выступает основным эмпирическим объектом исследования, эти процессы разворачивались иначе, но в целом привели к сходным последствиям. Из признака элитного статуса аристократии (в Российской империи) туризм превратился в показатель принадлежности к истеблишменту в советскую эпоху.
В советские годы достаточно явно выделялись три категории потребителей туристических услуг. Истеблишмент (выездной туризм, элитные центры внутри страны) и массовый организованный туризм составляли менее трети населения. На долю остальных оставался «дикий» туризм и классические «шесть соток».
В постсоветский период ситуация радикально меняется. Массовый туризм открывает для себя «заграницу». При всем том, что в процентном отношении это пока не очень значительная часть граждан страны, в абсолютном выражении российские туристы по численности уже вплотную стоят к наиболее активно перемещающимся странам мира. При этом в России больше, чем в странах «старого туризма», туристические поездки выступают не столько формой рекреации или удовлетворения познавательных потребностей, сколько формой престижного потребления, демонстрирующей принадлежность человека к той или иной социальной группе.
Столь обширная аудитория, попадая в пространство туризма, начинает расслаиваться на достаточно явно выделяемые группы, эти группы соотносятся с социальной стратификацией «основного» социального пространства. Однако автономность пространства туризма приводит к тому, что соотношение между принадлежностью к той или иной страте в «повседневном» пространстве» и в пространстве туризма не совпадает. Стратификация туристической аудитории сохраняет относительную автономию и регулярно динамично трансформируется под воздействием целого ряда социально-экономических, политических и морально-нравственных факторов и др., как и характеристики самого социального пространства туризма, туристической реальности.
Литература
1. Parsons T. on institutions and social evolution: selected writings / Leon H Mayhew, ed.
Chicago: University of Chicago Press, 1982.
2. Алексеенкова Е.С. Государство и альтернативные формы социальной интеграции:
структурное насилие против "omerta" // Полития. № 1 (52). 2009. С. 22-44.
3. Воблен Т. Теория праздного класса: М.: Прогресс, 1984. 368 с.
4. http://mkt.unwto.org/ru/barometer (дата обращения: 15.03.2013).
5. Международный туристический барометр // http://dtxtq4w60xqpw.cloudfront.net/sites/all/files/pdf/unwto_barom12_02 march excerpt ru.pdf (дата обращения: 15.03.2013).
