CC BY
63
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО КАК ФАКТОР ПРОИЗВОДСТВА
Угаслов Н.Ф., аспирант, Казанский институт экономики, управления и права
В статье обосновывается тезис о том, что к числу традиционных факторов производства в условиях инновационной экономики следует добавить «институциональное предпринимательство». Рассматривается частный аспект такого предпринимательства - формирование инфраструктуры как блага сетевого характера. Анализ опыта инновационного развития азиатских экономик раскрывает новое явление «сжатия развития», при этом, фактически, «сжимается» опыт предпринимательской деятельности, организации и управления производством.
Ключевые слова: научно-технический прогресс, институты, инновационная сфера, предпринимательство.
INSTITUTIONAL ENTREPRENEURSHIP AS A FACTOR OF PRODUCTION
Ugaslov N., the post-graduate student, Kazan Institute of Economics, Management and Law
The paper proposes a thesis that under conditions of an innovative economy an “Institutional entrepreneurship” should be added to the classical set offactors of _production. A creation of infrastructure as a network character good is regarded as a form of the “Institutional entrepreneurship A new phenomenon of a “compressed development” is revealed as a result of an analysis of Asian economies’ development, and in this case what is compressed is the experience of entrepreneurial activity, organization and production management.
Keywords: scientific and technical progress, institutions, innovation, entrepreneurship.
Научно-технический прогресс, распространение знаний ведут не только к изменению баланса между вещественными и невещественными факторами производства, но и к быстрому «размыванию» понятия частной собственности. Эта тенденция размывает основы таксономии факторов производства, основанной на классификации типов доходов. Кроме того, для более эффективного управления экономикой очевидна необходимость обеспечения приоритета наукоемких технологий, а для этого требуется создать методологическую базу политики инновационного развития. Практика инновационной деятельности в рамках национальной экономики и международных экономических отношений требует комплексного подхода, но в области экономических теорий, теорий факторов производства, в частности, до сих пор сохраняется традиционная таксономия.
В данной статье обосновывается тезис о том, что к числу традиционных факторов производства следует добавить «институциональное предпринимательство». Рассматривается частный аспект такого рода предпринимательства - формирование инфраструктуры как блага сетевого характера.
Институты регулируют не только формальные взаимодействия, но определяют также структуру предпочтений, которые задают рамки выбора экономических агентов [4, с. 132-135]. Развитие институтов включает в себя помимо прочего и формирование специфических прав собственности, которые присутствуют в качестве товаров на специфических рынках, таких, как, например, финансовые рынки. «Скептики», тщательно анализируя противоречия развития информационных технологий, обнаруживают, что прогнозирование развития технологий - вещь значительно более простая, чем прогнозирование социально-экономических (в том числе институциональных) последствий этого развития.
Следует учесть еще один важный момент. В пространстве институтов также существуют иерархии, а, так как институты являются благами (общественными) [3], то существует и своеобразный рынок институтов.
Обычаи, нравы, традиции характеризуются наибольшей инерционностью. Долгосрочные изменения социального порядка определяются именно на этом институциональном уровне. Необходимо учитывать, что институциональная система будет становиться более инертной в последующем развитии.
Но не только институциональная инерция препятствует свободному обмену институциональными благами. Также, как и на рынке товаров, на институциональных рынках проявляется феномен монополии, выражающийся, в частности в том, что доступ к знаниям (информации, другим ресурсам) монополизируется бюрократией. И уже только бюрократы имеют возможность вести межу собой конкурентную борьбу.
Бюрократическая конкуренция отличается от предпринимательской тем, что, если бизнесмен получает прибыль, организуя производство с меньшей себестоимостью или лучшим качеством, и это
приносит пользу всему обществу, рентный доход чиновника почти полностью зависит от занимаемой должности, от явных и скрытых привилегий, с ней связанных. В конкуренции бюрократов могут появляться лишь малополезные инновации, направленные на улучшение канцелярских и административных процессов [5].
С целью «капитализации» административного ресурса бюрократия вступает в альянсы с бизнесом, что свидетельствует о слабости институтов с точки зрения экономической теории. А слабость институтов, согласно наблюдениям, означает снижение уровня благосостояния, в то время как эконометрическая значимость качества институтов для функции темпов экономического развития не обнаружена. Для примера можно сравнить экономические показатели Чили и Греции. Так, в 2007 г. по уровню коррупции Чили была на 22-м месте, после Бельгии и США, а Греция — на 56-м (данные Transparency International). Однако Чили все более отстает от развитых стран, а Греция оказалась впереди Португалии и догоняет Италию и Испанию по уровню экономического развития.
Власть бюрократии представляет собой иерархию, на верху которой находятся чиновники с максимальным объемом полномочий, а у служащих на низших ступенях их становится меньше [5].
Однако, вспоминая известное высказывание Хантингтона, отметим, что только одно может быть хуже, чем общество с супер-централизованной, нечестной -бюрократией в контексте экономического роста, - это общество с суперцентрализованной и честной бюрократией. Объясняя данный тезис, эксперты определяют, что строгие ограничения на пути развития бизнеса, которые существовали во многих странах, возможно, преодолевались посредством коррупции.
Самый большой вред, как показывает практика, приносит экономике смена «стационарных бандитов». В случае “захвата” той или иной группой властной позиции, изменения происходят на уровне внутренних административных решений, без общественного обсуждения и без стратегических соображений, а экономические агенты оказываются перед фактом резких изменений системы приоритетов и привилегий, условий налогообложения, и т.д.
Конечно, «захват власти» улучшает конкурентоспособность (административный ресурс) фирм - “агрессоров”, поскольку это дает самые большие преференции. Но, в долгосрочном периоде эта конкурентоспособность, как правило, снижается, поскольку рен-тоискательство позволяет получать большие прибыли по сравнению с производством, и это ослабляет стимулы для инвестиций в реальном секторе. Кроме того, «захват власти» поднимает непроизводительные затраты “агрессоров”, что, фактически, преобразует в потребление потенциальные инвестиции.
Исследования показывают отрицательную зависимость между уровнем «захвата власти» и расходами в социальной сфере. Это свидетельствует, помимо прочего, о замене социальных выплат расходами на «обеспечение преференций» для избранных. Следовательно, коррупция с «захватом власти» имеет «побочный продукт» в виде
непропорционального -увеличения государственных расходов в рамках административной коррупции. Таким образом, формируется неблагоприятная окружающая среда для предпринимательства и прямых инвестиций, а перспективы -долгосрочного и устойчивого экономического роста становятся все более призрачными.
Такого рода феномены изучаются в рамках теории об-ществен-ного выбора - ТОВ (Г. Таллок, Дж. Бьюкенен, М. Олсон и др.). В рамках ТОВ стало возможным моделирование поведения политических деятелей и других экономических агентов, преследующих свои -эгоистичные цели, которые, чаще всего, отличны от целей общества-. ТОВ предполагает взаимодействие между экономическими агентами в долгосрочном периоде стратегическим, и это дает возможность моделировать данное взаимодействие при помощи экономико - математических методов.
Теория об-щественного выбора, предполагает, помимо прочего, что сущностной характеристикой современной экономики, помимо уже названных элементов, служит предпринимательство. К особенностям современной ситуации относится то, что российские предприятия и работники в рыночной экономике становятся полноправными участниками взаимодействий в экономической системе. Они в большинстве случаев формируют условия (формальные и неофициальные правила игры, составляющие институциональную среду), в которых они работают, и правила по которым играют. Другими словами, знание создается в самом взаимодействии экономических агентов.
Предприятие как институциональный предприниматель (инноватор), сосредоточено на получении выгоды от использования действующих норм и правил, и также на формировании ряда новых факторов внешней среды.
Предприятия, как агенты институциональных инноваций, делают выбор между альтернативными моделями поведения, стратегиями, обеспечивающий им максимум ожидаемой полезности. Таким образом, современное предприятие может выбирать: приспособиться к существующим ограничениям или инвестировать в изменения установленных ограничений.
Развивая данное положение для организаций инновационной сферы, мы также утверждаем, что институциональное предпринимательство является одним из наиболее действенных системных методов инновационного развития организационной структуры в рамках концепции «экономики знаний». Существо институциональной предпринимательской деятельности будет заключаться в формировании новых рутин, привычек, традиций в том локальном сообществе, где действует организация.
Методы теории об-щественного выбора нашли современное воплощение в новой политической экономии (new political economy). Это наука о принципах экономической политики, модели которой построены на основе предположений о рациональном выборе, на базе математических методов. Экономическая политика и ее направления заданы предпочтениями игрока в «пространстве политической деятельности». Таким образом, теория отказывается от предположения о том, что существует «доброжелательный диктатор», желающий обеспечить общественное благосостояние, и оценивает процессы в политической сфере на тех же основаниях, что и взаимодействие экономических «рациональных эгоистов».
Институциональные проблемы инновационного сектора российской экономики целесообразно анализировать с точки зрения структурных организаций, группировок институтов, их внутренней логики и соподчиненности.
На переднем плане стоят вопросы защиты базовых прав участников инновационного развития: неприкосновенность личности и -имущественные гарантии-; независимость правоохранительной и судебной системы, общественная эффективность СМИ. Далее необходимо назвать институты, при помощи которых становится возможным развитие человеческого потенциала инновационной экономики. Это, в первую очередь, здравоохранение, обеспечение жильем, -пенсионная система-. Проблемы данной сферы российской экономики не ограничиваются лишь недофинансированием. Требуются новые подходы и модели в постиндустриальных условиях, отличные от тех, которые сложились в период построения индустриальной экономики, для которой были характерны доминирование молодых возрастов, специфическая структура занятости, распределение населения по территории страны и т.д. Фактически сложившиеся сегодня механизмы социальной сферы оказываются неэффективными и дорогостоящими не только в России, но и в других развитых странах.
Важной иллюстрацией могут служить исторические факты о роли института семьи в различных культурах. Ряд интересных положений вырабатывается, например, в ходе широких научных дискуссий о роли китайской семьи как агента производительного семейного капитализма в китайском мире. В обзоре Уайта по данной проблеме содержатся два противоположных взгляда на экономическую роль китайской семьи [8]. Роль института китайской семьи эволюционировала от однозначно регрессивного, стоящего на пути экономического прогресса, к прогрессивному институту, на котором основаны современные семейные деловые предприятия на Тайване и Гонконге.
Далее, если мы, соглашаясь с тезисом В. Полтеровича о необходимости определения начального и конечного состояний институциональной структуры на этапах модернизации, принимаем как формулировку стратегии «траекторию изменения инсти-тутов и экономической политики, «соединяющую» текущее состояние с желательным» [2], то требуется определить, что представляет собой это желательное состояние. Если считать, что это - рыночная экономика, то, следует напомнить, что пока еще нет ее четкого определения ни в правительственных документах, ни в теории.
Тем не менее, по поводу институциональной иерархии нет особых возражений ни с какой из сторон теоретических дискуссий. Большинство ученых согласны с тем, что названные группы институтов должны быть соотнесены в программах развития в порядке их востребованности. Очевидно, гарантии базовых прав создают предпосылки устойчивого экономического роста.
Характеризуя российскую ситуацию в инновационной сфере, можно отметить следующие тенденции. Под влиянием кризиса и, в большей степени, трансформационного шока, с начала 1990-х гг. снижается производство сложной технической продукции (идет процесс перехода от производства сырья к выпуску продукции первого передела и полуфабрикатов). Поступление ресурсов в науку со стороны промышленных предприятий и государства были фактически перекрыты. В России резко снизился спрос на инновации, что, помимо прочего, вызвало массовый отъезд ученых.
Наука оказалась недофинансированной и в усло-виях экономического подъема, когда появились достаточные ресурсы, но не были восстановлены прежние связи в экономике (в рамках советского канала финансирования за счет поступлений от экспортных отраслей); не появился и новый канал финансирования (за счет средств гражданских отраслей). Отметим, что восстановление связей в «треугольнике»: государство - научно-исследовательский институт - промышленность, означало бы использование именно мобилизационного подхода в экономике: перекачку ресурсов из сырьевых отраслей в науку через бюджет в старых организационных формах или через госкорпорации. Отметим, что современный инновационный подход пред-полагает расширение возможностей малого инновационного бизнеса и «горизонтальное» финансирование.
Можно выделить проблему выбора между иерархическими и рыночными принципами управления. В описанных действиях явно видно стремление администраторов российской инновационной системы построить иерархическую структуру.
Действительно, большинство ученых сходятся на том, что движение социально-экономической структуры общества направлено в сторону преодоления капиталистических товарных отношений, причем, речь идет не о модификации существующего порядка, а о трансформации, причем кардинальной, общества и его перехода к качественно иному механизму хозяйственной координации.
Примеры такого рода механизмов можно наблюдать в развитых и развивающихся экономиках в форме сетевых структур. В масштабе НИС, по мнению экспертов, создание сетей в регионах должно стать наиболее перспективным направлением инновационного развития. Обнаруживается, что государства, мультинациональные корпорации, национальные предприятия взаимодействуют в контексте географически рассеянной, фрагментированной и специализированной структуры. В этом случае проявляются разнообразные синергетические эффекты, в первую очередь, это диффузия знаний и технологий.
«Сжатие развития», которое обнаруживают исследователи развивающихся экономик, наблюдается, когда происходит наложение стадий индустриального и постиндустриального развития [6, 9]. Так, азиатские экономики развивают высокотехнологичные сектора, в то же время продолжая активную деятельность в традиционных отраслях, питающихся классическими ресурсами [9, с. 446]. По существу, «сжимается» опыт предпринимательской деятельности,
организации и управления производством. Человеческие ресурсы, занятые до недавнего времени в сельском хозяйстве, обучаясь, в течение всего лишь десятка лет становятся работниками промышленности и сервиса.
Другая характеристика «сжатого развития» - участие в глобальных цепочках создания добавленной ценности. В частности, особенности экономических отношений в рамках глобальных цепочек делают модели индустриальной экономики, с национальными предприятиями в главной роли, излишними.
Глобальные цепочки можно рассматривать, как состоящие из комплекса модулей. С точки зрения расширения возможностей, новая, «модульная» система международной кооперации и разделения труда более предпочтительна для тех, кто пытается найти в ней место для себя впервые.
Однако встраивание в модульную систему подразумевает конвергенцию, как политических установок, так и управленческих практик. Здесь возникает целый ряд проблем, ранее не изучавшихся в теориях развития. В фокусе внимания оказывается феномен конвергированных транснациональных поведенческих паттернов и моделей управления.
Требования к условиям производства в глобальных цепочках производства добавленной ценности оказываются под влиянием социальных факторов, факторов окружающей среды и других. К таким социальным факторам относятся, в числе прочих, институциональные нормы и ожидания различных экономических и социальных групп.
Н.Гаворт выделяет следующие характеристики успешной политики встраивания в глобальные цепочки и конвергенции для развивающихся стран [6]: Особое внимание модернизации обязательного образования с использованием международного сопоставительного анализа и сравнительной оценки с целью гарантий конкурентоспособности компетенций; Сосредоточение на продвинутом профессиональном обучении (особое внимание дополнительному профессиональному образованию, методикам обучения на протяжении всей жизни, обучению по месту работы); Увеличение инвестиций в высшее образование, включая научные исследования в рамках последипломных проектов с учетом практической значимости, международное сотрудничество в составе исследовательских сетей, модернизацию материально-технической базы исследований; Развитие потенциала человеческих ресурсов в прорывных направлениях; Мониторинг соответствия количества и качества человеческих ресурсов потребностями модулей глобальных цепочек; Сотрудничество с бизнесом в реализации вышеназванных целей.
В пользу государственного участия в отдельных инфраструктурных отраслях свидетельствуют современные тенденции в зарубежных странах. В частности, в США наблюдаются выделение на законодательном уровне термина «инфраструктура особой важности» (critical infrastructure) в результате принятия Акта «О защите инфраструктуры особой важности» (Critical Infrastructure Protection Act of 2001) и Акта «О национальной безопасности» (Homeland Security Act of 2002).
Кроме того, в настоящее время в США действует ряд соответствующих государственных программ, в частности: Национальная стратегия «О мерах по физической защите инфраструктуры особой важности и основных фондов» (The National Strategy for the Physical Protection of Critical Infrastructures and Key Assets, February 2003), Национальная стратегия «О национальной безопасности» (The National Strategy for Homeland Security, October 2007), Планы по защите национальной инфраструктуры разных годов (National Infrastructure Protection Plan). Наконец, проблемами инфраструктурного обеспечения занимаются государственные структуры в составе Министерства национальной безопасности (Department of Homeland Security), а именно: Консультативный совет по национальной инфраструктуре (National Infrastructure Advisory Council), Управление защиты инфраструктуры (The Office of Infrastructure Protection), Центр моделирования и анализа национальной инфраструктуры (National Infrastructure Simulation and Analysis Center).
В Канаде в настоящее время также реализуется целый ряд проектов по комплексному развитию инфраструктуры страны под общим названием «Транспорт, инфраструктура и общество» (The Transport, Infrastructure and Communities (TIC) portfolio). Реализацией данного комплекса мероприятий занимаются специально созданные государственные органы, главным из которых является Департамент инфраструктуры Канады (Infrastructure Canada Department).
В Европе также действует ряд государственных программ, например Европейская программа защиты ключевой инфраструктуры (European Programme for Critical Infrastructure Protection, EPCIP
- Communication from the Commission of 12 December 2006 on a European Programme for Critical Infrastructure Protection), во многом аналогичных государственным программам США.
Интересно отметить, что такое внимание к инфраструктурному комплексу наблюдается не только в передовых развитых странах. Так, в Индии также функционируют соответствующие органы государства, ответственные за развитие инфраструктуры страны, например Комитет по инфраструктуре (Committee on Infrastructure). Все это говорит о том, что в будущем государственные источники будут играть значительную роль в финансовом обеспечении деятельности инфраструктуры.
В то же время в ближайшие десятилетия развитие инфраструктуры будет связано с необходимостью решения ряда неоднозначных проблем. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) [7], только на создание и обслуживание четырех инфраструктурных отраслей: телекоммуникаций, авто- и железнодорожного транспорта, предприятий по передаче и распределению электроэнергии, - мировому сообществу необходимо будет тратить ежегодно около 2,5% мирового ВВП. Если принять во внимание инвестиции в инфраструктурные энергогенерирующие отрасли (нефтяную, газовую, угольную) - ежегодная доля возрастает до 3,5%. Естественно, что данная цифра увеличится в случае учета других инфраструктурных отраслей, например морских портов и аэропортов, складских комплексов. При этом структура инвестиций будет различаться для экономически развитых стран и развивающихся экономик. Если инвестиции в инфраструктуру экономически развитых стран будут направлены на поддержание, функционирование и совершенствование существующих объектов (т.е. будут, по сути, амортизационными отчислениями), то развивающиеся экономики будут требовать вложений в создание новых объектов.
Анализ экономической политики зарубежных стран позволяет найти примеры успешного применения новых форм создания ресурсов сетевого характера. Так, в своей структурной политике Европейский Союз отказался от прямого финанси-рования неинфраструктурных предприятий и проектов. Это было связано с проблемами построения механизмов взаимодействия в рамках такой политики: отсутствием эффективных механизмов оценки проектов, сложностями мониторинга их выполнения, неэффективностью с точки зрения регионов. Административное вмешательство, как показала практика, обусловливает непродуктивную конкуренцию на местах за средства центра и за право реализации крупных проектов, что дает негативные эффекты в долгосрочном плане.
Важным элементом структурной политики ЕС является подробный анализ трендов развития территорий, консультации с местными группами интересов, создание и развитие механизмов поддержки тех инновационных элементов, которые уже присутствуют в регионе. Финансовая поддержка занимает лишь небольшую долю в таких проектах, а средства направляются, в основном, на образование, тренинги и развитие инфраструктуры
Формирование институтов развития поддерживается политическим желанием стимулировать экономический рост, процессы экономической диверси-фикации. Однако существенной проблемой институтов развития явля-ется то, что источники многих из них прослеживаются от индустриальной эпохи, то есть от того времени, когда преимущественно государство определяло приоритеты долгосрочного развития и собирало ресурсы на этих направлениях [1, с. 18-19]. В услови-ях же высокой изменчивости потребностей и технологий постиндустри-альной экономики такое определение приоритетов становится неэффективным. Открытым остается и вопрос о том, удастся ли не допустить того, чтобы институты стали фактором макроэкономичес-кой дестабилизации. К сожалению, до сих пор институты развития представляют интерес для многих групп лишь как источник бюджетных средств.
Важнейшим направлением институциональных реформ является реализация приоритетных национальных проектов. Реальным приоритетом в условиях экономики, стремящейся стать «экономикой знаний» должно быть раз-витие человеческого капитала. Эта идея была заложена в российском национальном проекте «Образование», однако по итогам его реализации стало очевидным доминирование бюджетного аспекта над институ-циональным, что привело в некоторых случаях к отрицательным резуль-татам, таким,
например, как закрытие малобюджетных школ. Увеличение зарплат порой дает не обновление персонала, а ведет к сохранению учителей, уже потерявших квалификацию.
Увеличение расходов на приобретение лабораторного обору-до-вания приводит к тому, что закупается по завышенным ценам, не всегда то, что нужно для научной деятельности. Рост ассигнований на жилищное строительство в условиях монополии рынка строительных услуг приводит в большинстве случаев к росту цен и обогащению монополистов.
Слабость российских институтов очевидна уже потому, что до настоящего времени Россия остается, пожалуй, единственной страной мирового уровня, не имеющей долгосрочной стратегии развития образовательного и научно - производственного секторов. Без такой стратегии, ориен-тированной на инновационное развитие, эффективное превращение ресурсов в факторы производства вряд ли возможно.
Обобщая результаты проведенного исследования, можно сделать ряд рекомендаций по развитию взаимодействия экономических агентов в образовании, науке и промышленности. Необходимо стимулировать создание сетевых организаций, в состав которых входят образовательные, научные и промышленные организации. В качестве примера можно предложить уже апробированную в некоторых регионах форму бизнес - инкубаторов, центров передовых исследований финансируемых на конкурсной основе.
Приоритетная поддержка ведущих исследовательских университетов в качестве центров интеграции является важным элементом научно - технической политики в развитых странах. Такие университеты призваны обеспечивать взаимосвязь методов фундаментального образования и возможностей полноценного удовлетворе-ния кадровых потребностей в перспективных научных направлениях.
Анализ международного опыта интеграции научных, производ-
ственных и образовательных комплексов, финансовых структур показывает, что наиболее значимые результаты получаются, когда эти объединения существуют в форме инновационных кластеров, в большинстве случаев поддержанных государством.
Литература:
1. May В., Яновский К., Жаворонков С, Маслов Д. Институциональные предпосылки современного экономического роста. -М.: ИЭПП, 2007.
2. Полтерович В. Стратегии модернизации, институты и коалиции // Вопросы эконо-мики. 2008. № 4. С. 4-24.
3. Пястолов С.М. Общественное благо в наукоемких отраслях /в: Экономика знаний: институты и структуры: Сб. науч. тр. / РАН. ИНИОН. Центр науч.-информ. исслед. по науке, образованию и технологиям; Отв. ред. Пястолов С.М. - М., 2012, с. 11 - 22.
4. Пястолов С.М Обучающееся домохозяйство: контуры институциональной модели поведения: монография. - М.: Издательство «Палеотип», 2005.
5. Швецов Ю., Булаш О. Бюрократизация государства как тормоз социально-экономического развития // Вопросы экономики”, № 9, 2009, с. 146 - 152.
6. Haworth N. Compressed Development: Global value chains, multinational enterprises and human resource development in 21st century Asia. Journal of World Business. - 2012. http://dx.doi.org/ 10.1016/j.jwb.2012.07.009
7. OECD web-page. http://www.oecd.org/
8. White M.K. The Chinese Family and Economic Development: Obstacle or Engine? // Economic Development and Cultural Change. -1996. - V. 45. - № 1. - РР. 1-30.
9. Whittaker H., Zhu T., Sturgeon T., Tsai M., Okita T. Compressed development// Studies in Comparative International Development, 2010.
- N. 45. PP. 439^67.
ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ТЕНДЕНЦИИ ИЗМЕНЕНИЯ СТРУКТУРЫ ИМУЩЕСТВЕННОГО КОМПЛЕКСА В ИННОВАЦИОННО АКТИВНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ НЕФТЕГАЗОВОЙ СФЕРЫ И ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ
Козлова Е.В., соискатель ФАОУ ДПО ГАСИС
Выявлены основные проблемы исследования тенденций изменения структуры имущественного комплекса в инновационно активных экономических системах нефтегазовой сферы. Разработан алгоритм их решения.
Ключевые слова: Проблемы исследования, тенденции изменения, структура имущественного комплекса, инновационно активные экономические системы, нефтегазовая сфера, потенциальные пути решения.
PROBLEMS IN THE STUDY OF TRENDS IN THE STRUCTURE OF PROPERTY COMPLEX ECONOMIC SYSTEMS OF INNOVATION ACTIVE OIL AND GAS INDUSTRY AND POTENTIAL SOLUTIONS
Kozlova E., the applicant, FAOUDPO OASIS
The main problems of research of tendencies of change of structure of a property complex in innovatively active economic systems of the oil and gas sphere are revealed. The algorithm of their decision is developed.
Keywords: Problems of research, change tendency, structure of a property complex, innovatively active economic systems, oil and gas sphere, potential solutions.
Исследования тенденций изменения структуры имущественно- зовой сферы.
го комплекса инновационно активных предприятий нефтегазовой Результаты выявления основных проблем исследования тенден-
сферы должны позволять осуществлять анализ и оценку соответ- ций изменения структуры имущественного комплекса в инноваци-
ствия текущего состава структуры имущественного комплекса и онно активных экономических системах нефтегазовой сферы пред-
динамики его инновационных изменений состоянию и динамике ставлены в табл.1.
изменения базовых технологий четвертого, пятого и шестого тех- С учетом выявления основных проблем исследования тенден-
нологического укладов как в добывающих отраслях, так и в сфере ций изменения структуры имущественного комплекса в инноваци-
перерабатывающих отраслей экономики. В зависимости от полу- онно активных экономических системах нефтегазовой сферы в ра-
чаемых оценок и должен делаться вывод об инновационной актив- боте был сформирован алгоритм их решения (рис.1).
ности предприятий нефтегазовой сферы. Предложенный алгоритм содержит:
С учетом выявления общих тенденций структурных измене- - аналитический блок, направленный на формирование целений имущественного комплекса в инновационно активных эконо- вой функции эффективности исследования тенденций изменения
мических системах были определены ключевые проблемы иссле- структуры имущественного комплекса в инновационно активных
дования тенденций изменения структуры имущественного комп- экономических системах нефтегазовой сферы,
лекса в инновационно активных экономических системах нефтега- - синтетический блок, направленный на разработку рациональ-
