CC BY
21
РОССИЙСКОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
Том 18 • Номер 17 • сентябрь 2017 ISSN 1994-6937 Russian Journal of Entrepreneurship
^^^^ издательство
Креативная экономика
институциональная конфигурация региональной деловой среды как фактор конкурентоспособности предпринимательских структур
Гибадуллин Р.В.1, Маликов Р.И. 2, Гришин К.Е. 2, Мухаметова Д.Д. 2
1 Аппарат по обеспечению деятельности Уполномоченного по защите прав предпринимателей в Республике Башкортостан, г. Уфа, Россия
2 Уфимский государственный нефтяной технический университет, г. Уфа, Россия
АННОТАЦИЯ:_
В статье рассматриваются вопросы влияния институциональной конфигурации региональной деловой среды на конкурентоспособность субъектов предпринимательства. Предложено авторское определение понятия «конкурентоспособность предпринимательских структур». Обосновывается целесообразность применения конфигурационного подхода к анализу влияния институциональной среды на модель конкуренции практикуемой в том или ином регионе. Делается вывод о том, что наряду с низкой эффективностью институциональной конфигурации деловой среды, сложившейся на национальном уровне и ее неустойчивостью, негативное влияние на модель конкуренции в регионах оказывает возможность так называемого целевого и нецелевого использования институтов экономическими агентами. Доказывается значительное влияние неформальных институтов на конкурентную среду российских регионов. Предлагается методический подход к оценке влияния характера взаимодействия бизнеса и власти на эффективность реализации предпринимательского проекта, который с учетом неформальной компоненты, по мнению авторов, может быть использован для обоснования процедур институциональной реконфигурации региональной деловой среды с целью формирования в регионе благоприятных условий для развития здоровой конкуренции, стимулирующей рост конкурентоспособности российских бизнес-структур.
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта ФГБУ «Российский гуманитарный научный фонд» в рамках научно-исследовательского проекта «Формирование благоприятной институциональной конфигурации региональной деловой среды как фактор повышения конкурентоспособности предпринимательских структур» № 16-12-02007.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: институциональная конфигурация деловой среды, предпринимательство, конкуренция, конкурентоспособность предпринимательских структур, властные структуры.
Institutional configuration of regional business environment as a factor of competitive capacity of business structures
Gibadullin R.V. 1, MalikovR.I.2, Grishin K.E.2, Mukhametova D.D. 2
1 The Office for Supporting the Activities of the Commissioner for the Protection of the Rights of Entrepreneurs in the Republic of Bashkortostan, Russia
2 Ufa State Petroleum Technological University , Russia
Введение
На современном этапе развития перед нашим государством все острее стоят вопросы модернизации экономики на основе инновационной модели развития. Совершенно очевидно, что в текущих условиях только инновационная модель развития экономики нашего государства сможет наиболее эффективно удовлетворять все возрастающие потребности российского общества и будет способствовать занятию Россией ведущих позиций в международной экономической системе. В этой связи необходимо отметить, что без формирования условий, способствующих дальнейшему росту частной деловой инициативы и повышению качества предпринимательства, государству будет не под силу решать стоящие перед ним задачи инновационного развития экономики, что, несомненно, скажется на параметрах позиционирования России в глобальном экономическом пространстве. Таким образом, развитие частного предпринимательства, формирование условий, способствующих росту деловой инициативы, повышению инвестиционной активности и инновационной восприимчивости бизнеса, вовлечению людей в занятие предпринимательской деятельностью, является стратегической задачей нашего государства. Вместе с тем важнейшей задачей
ABSTRACT:_
The article considers the issues of impact of institutional configuration of regional business environment on the competitive capacity of business entities. We suggest the author's definition of a notion "competitive capacity of business structures". We substantiate the expediency of application of a configuration approach to the analysis of the impact of institutional environment on the competition model practiced in different regions. We draw a conclusion that the possibility of the so-called targeted and non-targeted use of institutions by economic agents has a negative impact on the model of competition in the regions along with the low efficiency of the institutional configuration of business environment that has developed at the national level and its instability. We prove significant impact of informal institutions on the competitive environment of Russian regions. We suggest a methodical approach to assessing the impact of the nature of interactions between business and government on the effectiveness of implementing an entrepreneurial project, taking into account the informal component. According to authors, this approach can be used to justify the procedures for institutional reconfiguration of the regional business environment in order to create favorable conditions for the development of healthy competition in the region that stimulates the growth of competitiveness of Russian business structures.
KEYWORDS: institutional configuration of business environment, entrepreneurship, competition, competitive capacity of business structures, power structures
JEL Classification: 017, 018 Received: 21.08.2017 / Published: 16.09.2017
© Author(s) / Publication: CREATIVE ECONOMY Publishers For correspondence: Gibadullin R.V. (business0bashkortostan.ru)
CITATION:_
Gibadullin R.V., Malikov R.I., Grishin K.E., Mukhametova D.D. (2017) Institutsionalnaya konfiguratsiya regionalnoy delovoy sredy kak faktor konkurentosposobnosti predprinimatelskikh struktur [Institutional configuration of regional business environment as a factor of competitive capacity of business structures]. Rossiyskoe predprinimatelstvo. 18. (17). - 2505-2526. doi: 10.18334/rp.18.17.38282
государственной экономической политики остается не только стимулирование роста деловой активности и числа субъектов предпринимательства, но и повышение конкурентоспособности российского бизнеса как на внутреннем, так и на внешним рынках. Решение данной задачи в обозримой перспективе представляется довольно сложной проблемой, что требует дальнейшего развития как теоретических подходов к пониманию сущностного содержания феномена конкурентоспособности, так и методического инструментария, позволяющего в практической плоскости реально наращивать и реа-лизовывать конкурентные преимущества субъектов предпринимательства.
институциональные аспекты исследования сущности конкурентоспособности предпринимательских структур
Проведенный анализ экономической литературы показывает, что существует довольно значительное количество определений понятия «конкурентоспособность». Например, Фатхутдинов Р.А. считает, что «конкурентоспособность - свойство объекта, характеризующее степень реального или потенциального удовлетворения им конкретной потребности по сравнению с аналогичными объектами, представленными на данном рынке» [19] (Fatkhutdinov, 2005). Завьялов П.С. определяет конкурентоспособность предприятия как возможность эффективной хозяйственной деятельности и ее практической прибыльной реализации в условиях конкурентного рынка [5] (Zavyalov, 2001). По мнению А.Н. Захарова, конкурентоспособность организации - обладание свойствами, создающими преимущества для субъекта экономического соревновании [6] (Zakharov, 2004). Мазин А.Л. и Коваленко А.И. трактуют конкурентоспособность как управляемое, относительное качество субъектов экономических отношений, описывающее их большую, чем у конкурентов способность осуществлять конкурентные действия; качество, указывающее на способность выдерживать конкурентное напряжение, т.е. долгосрочно безубыточно присутствовать на релевантном конкурентном рынке [7] (Mazin, Kovalenko, 2015). На основе анализа представленных, а также целого ряда других трактовок нами предложено определение понятия «кон-
ОБ АВТОРАХ:_
Гибадуллин Рафаиль Вагитович, доктор социологических наук, профессор Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Республике Башкортостан (business0bashkortostan.ru)
Маликов Рустам Илькамович, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой «Экономика и менеджмент» (Ma1ikovRI0ramb1er.ru)
Гришин Константин Евгеньевич, доктор экономических наук, профессор кафедры «Экономика и менеджмент» (grishin24720 yandex.ru)
Мухаметова Диана Данияровна, кандидат экономических наук, доцент кафедры «Экономика и менеджмент» (moon_md0mai1.ru)
ЦИТИРОВАТЬ СТАТЬЮ:_
Гибадуллин Р.В., Маликов Р.И., Гришин К.Е., Мухаметова Д.Д. Институциональная конфигурация региональной деловой среды как фактор конкурентоспособности предпринимательских структур // Российское предпринимательство. - 2017. - Том 18. - № 17. - С. 2505-2526. doi: 10.18334/rp.18.17.38282
курентоспособность предпринимательских структур», под которым мы понимаем совокупность свойств субъекта бизнеса, позволяющих ему добиваться стабильного коммерческого успеха в условиях рыночной конкуренции. В контексте предлагаемого авторами подхода к определению понятия «конкурентоспособность» особую значимость приобретает понимание сущности конкуренции и определение той роли, которую она играет в системе экономических отношений. В настоящее время вопросы конкуренции в экономической литературе достаточно хорошо изучены как в теоретическом, так и в прикладном плане, и отдельно останавливаться на анализе данного фактора рыночных экономических отношений, с нашей точки зрения, не представляется необходимым. Обобщая представленные в научной литературе подходы, можно сказать, что конкуренция является имманентным свойством современной экономической системы и понимается (в практическом и бытовом смысле) как соперничество между продавцами на рынке [1] (Volkov, Svetunkov, 2013). Как известно, по мнению Й. Шумпетера, задача предпринимателя - осуществлять реализацию нововведений, бороться с рутиной, не делать то, что делают другие, стать «созидающим разрушителем». Тогда он может выиграть в конкурентной борьбе, вытеснив с рынка тех предпринимателей, которые пользуются устаревшими технологиями или выпускают не пользующуюся спросом продукцию [22]. М. Портер отмечал, что стимулом для этого может служить конкуренция на внутреннем рынке. При этом он добавляет, что ее отсутствие отрицательно скажется на эффективности производства и на способности серьезного конкурирования с другими фирмами [16] (Porter, 2005). Ф. Хайек рассматривает конкуренцию как процедуру открытия. По его мнению, только «процедура» конкуренции «открывает», какие ресурсы и в каком количестве необходимо использовать, что, сколько, где и кому продавать [20] (Khayek, 1989). Следовательно, конкуренция является не самоцелью, а средством для достижения целей устойчивого развития экономических субъектов [7] (Mazin, Kovalenko, 2015), что, соответственно, обуславливает необходимость реализации именно той модели конкуренции, которая бы в максимальной степени способствовала как развитию общества и экономики в целом, так и росту экономической эффективности конкретных субъектов предпринимательства. В этом контексте определенный интерес представляет подход Д. МакКаллума, который предложил две модели конкуренции. Согласно первой - «модели титула» - конкуренция понимается как способ выявления сравнительных достоинств конкурирующих экономических субъектов. В контуре второй модели - «модели обладания» - конкуренция рассматривается через призму результата, то есть получения желаемого [8]. В рамках нашего подхода к исследованию конкурентоспособности предпринимательских структур интерес представляет именно первая модель, где конкуренцию можно рассматривать как некий тест субъектов бизнеса на обладание превосходством в том или ином аспекте предпринимательской деятельности. Вполне логично утверждать, что в этом смысле конкуренция должна осуществляться по определенным правилам, позволяющим идентифицировать и сопоставить конкретные свойства субъектов
предпринимательства, а сами бизнес-структуры должны проявить в своих конкурентных действиях именно то качество (конкурентоспособность), которое позволит им вполне реально рассчитывать на «титул», предусматривающий право на оспариваемый ресурс [7] (Mazin, Kovalenko, 2015). Фактически данная модель подразумевает наличие эффективной институциональной оболочки конкурентной среды, которая сможет принуждать экономических агентов к устойчивому наращиванию и развитию своих преимуществ относительно других рыночных конкурентов. Не случайно еще Д. Коммонс отмечал, что «конкуренция не есть имеющая место в природе «борьба за существование», но представляет собой искусственный механизм, который поддерживается моральными, экономическими и физическими санкциями коллективного действия» [21]. Соответственно, модель конкуренции, стимулирующая инновационное развитие предпринимательства и рост его конкурентоспособности может быть реализована только в условиях эффективной институциональной среды [12] (Nort, 1997).
Как известно, одним из ключевых факторов, оказывающих воздействие на динамику развития отечественного бизнеса, является качественная защита законных интересов, прав и свобод частного предпринимательства. В этой связи в государстве должны быть качественные и работающие институты, позволяющие предпринимателям в рамках закона добиваться своих целей.
В целом необходимо признать, что на настоящий момент времени в России сформирована достаточно серьезная нормативно-правовая база, позволяющая на практике организовывать благоприятные условия для развития предпринимательства. Определенным подтверждением того, что предпринимаемые государством меры способствовали улучшению деловой среды (условий ведения бизнеса), может служить рейтинг World Bank Doing Business1, где наша страна за период с 2011 года (год, когда наметился положительный тренд России в данном исследовательском проекте) по 2017 год поднялась с 124-го на 40-е место (рис. 1).
Как видно из представленной диаграммы, площадь многоугольника, составленного по показателям в рамках исследования World Bank Doing Business - 2017, намного меньше площади многоугольника World Bank Doing Business - 2011, что может служить наглядным свидетельством серьезных формальных улучшений (в том числе институциональных) качества российской деловой среды, что признается и мировым сообществом [24].
Однако, несмотря на серьезную работу, направленную на формирование институциональной среды, обеспечивающей условия для здоровой конкуренции, в российских регионах наблюдаются серьезные проблемы с обеспечением равных условий
1 Составление доклада World Bank Doing Business осуществляется в два этапа: анализ нормативных правовых актов, включая произошедшие изменения с момента предыдущего доклада, и опрос предпринимателей. Таким образом, в целях составления рейтинга исследуется как законодательная база в сфере регулирования условий ведения бизнеса, так и эффективность правоприменения в существующей системе экономических отношений.
Рисунок 1. Динамика изменения отдельных условий ведения бизнеса в Российской Федерации Источник: по данным исследовательского проекта World Bank Doing Business.
для ведения бизнеса.Как показывает реальная отечественная практика, современное состоя ние российской деловой среды характеризуется низким качеством институци -онального обеспечения деловых практикв процессах взаимодействия экономических агентов, что проявляетея в достаточно высоком уровне оппортунистического поведения как представителей властных структур, так и субъектов предпринимательства. Практический опыт показывает, что до настоящего времени в российской деловой среде не решены проблемы недобросовестной конкуренции, сплошь и рядом встречаются случаи предоставления необоснованных преимуществ и преференций отдельным представителям бизнес-сообщества. Все это в значительной мере снижает стимулы субъектов предпринимательства к добросовестной конкуренции, в контуре которой экономическая эффективность бизнеса будет обеспечиваться не «договорными» схемами и неформальными преференциями, а внедрением и использованием инновационных технологий. Кроме того, серьезной проблемой современного российского общества остается отсутствие серьезной мотивации к построению эффективной институциональной среды, где законные интересы, права и свободы субъекта предпринимательства гарантированно защищены и предприниматель обладает такими же правами, обязанностями и условиями судебной и иной защиты, что и представитель
власти. Таким образом, в параметрах деловой среды важнейшими условиями для роста предпринимательской активности является не только принятие «хороших» законов, но и решение системных проблем развития российского предпринимательства, например, таких как обеспечение экономических свобод, гарантия добросовестной конкуренции, снижение уровня коррупции. А вот по данным показателям успехи у России не столь очевидны. Так, например, по Индексу глобальной конкурентоспособности Россия за последние три года демонстрирует положительную динамику и в исследовании 2016-2017 гг. заняла 43 позицию [25]. Вместе с тем отдельные показатели, характеризующие параметры российской конкурентной среды, свидетельствуют о наличии довольно серьезных проблем (табл. 1).
Таблица 1
Отдельные показатели конкурентоспособности ряда стран в 2016-2017 гг.
Показатель США Германия Китай (28 Россия Казахс-
(Зместо) (5 место) место) (43 место) тан (53 место)
Защита прав собственности, 1- очень сла- 5,6 5,8 4,5 3,5 4,4
бая, 7 - очень сильная
Защита прав интеллектуальной собствен- 5,9 5,8 4,3 3,3 4,1
ности, 1- очень слабая,7 - очень сильная
Использование бюджетных ресурсов в лич- 4,9 5,0 4,1 3,1 3,6
ных целях, 1 - очень часто, 7 - никогда
Доверие к политикам, 1 - очень низкое, 7 - 3,9 4,8 4,2 3,3 4,1
очень высокое
Взятки и неформальные платежи, 1 - очень 5,3 5,5 4,3 3,6 4,2
часто, 7 - никогда
Независимость судебной власти, 1 - очень 5,3 5,6 4,2 3,4 3,9
зависима, 7 - полностью независима
Фаворитизм при принятии чиновниками 3,8 4,6 4,1 3,0 3,4
решений, 1 - всегда, 7 - никогда
Расточительство госрасходов, 1 - очень 3,1 4,2 4,1 2,8 СО
расточительны, 7 - очень эффективны
Бремя госрегулирования, 1- очень тяже- 4,0 4,3 4,1 3,0 3,8
лое, 7 - легкое
Эффективность правовой системы в раз- 5,0 5,1 4,1 3,4 4,1
решении споров, 1 - очень неэффект. 7 -очень эффективная
Прозрачность процесса принятия решений 5,4 5,4 4,6 4,0 4,8
в государстве, 1 - непрозрачный, 7 - очень
прозрачный
Надежность услуг полиции, 1 - ненадежны, 6,0 5,3 4,7 3,5 4,1
7 - полная надежность
Защита прав миноритарных акционеров, 5,2 4,8 4,3 3,5 4,1
1 - не защищены, 7 - полная защита
показатель сша Германия китай (28 Россия казахс-
(3место) (5 место) место) (43 место) тан (53 место)
Уровень защиты инвестора, 0 -10 (лучшая) 6,5 6,0 4,3 5,7 6,7
Качество системы образования, 1 - плохое, 5,1 5,3 4,3 3,7 3,7
7 - очень хорошее
Интенсивность конкуренции на внутреннем 6,0 5,9 5,4 5,0 4,6
рынке, 1 - сильно ограничена, 7 - свобод-
ная
Эффективность антимонопольной поли- 5,3 5,0 4,3 3,5 3,5
тики, 1 - не стимулирует конкуренцию, 7 -
эффективно ее стимулирует
Влияние налогов на стимулы инвестиро- 4,2 3,9 4,1 3,1 3,8
вать, 1 - значительно ограничивает, 7 - не
влияет
Общая налоговая ставка, % от прибыли 2015 43,9 48,8 67,8 47,0 29,2
Распространение нетарифных торговых 4,8 4,6 4,3 3,9 4,4
барьеров, 1 - очень распространены, 7 -
свободная торговля
Бремя таможенных процедур, 1 - очень 5,1 4,9 4,4 3,8 4,3
высокое, 7 - эффективное регулирование
Влияние налогов на мотивацию работать, 4,5 3,7 4,0 3,4 4,5
7 - максимально благоприятная
Источник: The Global Competitiveness Report 2016-2017 гг., сентябрь 2016 г., http://www3. weforum.org/docs/GCR2016-2017/05FullReport/TheGlobalCompetitivenessReport2016-2017_FINAL.pdf
Еще одним важным индикатором качества институционального обеспечения предпринимательской деятельности является рейтинг уровня экономических свобод (Index of Economic Freedom - индекс экономической свободы). В данном исследовании, проводимом институтом Heritage Foundation в партнерстве с газетой Wall Street Journal, эксперты Heritage Foundation определяют экономическую свободу как «отсутствие правительственного вмешательства или воспрепятствования производству, распределению и потреблению товаров и услуг за исключением необходимой гражданам защиты и поддержки свободы как таковой» [26].2 В этом рейтинге за последний год Россия значительно продвинулась вперед, но в целом уровень экономических свобод, согласно данному международному исследованию, остается еще неудовлетворительным (табл. 2).
2 Индекс экономической свободы базируется на 10 индексах, измеряемых по шкале от 0 до 100, при этом показатель 100 соответствует максимальной свободе, а 0, соответственно, минимальной. В рамках данного рейтинга оцениваются следующие параметры: свобода бизнеса; свобода торговли; налоговая свобода; свобода от правительства; денежная свобода; свобода инвестиций; финансовая свобода; защита прав собственности; свобода от коррупции; свобода трудовых отношений.
Таблица 2
Динамика изменения положения российской Федерации в международном рейтинге Index of Economic Freedom (Индекс экономической свободы)
Год 2012 2013 2014 2015 2016 2017
Место РФ в рейтинге Index of Economic Freedom 144 139 140 143 153 114
Источник: http://global-finances.ru/indeks-ekonomicheskoy-svobodyi-2017/
По мнению составителей Heritage Foundation, долгосрочному динамичному развитию экономики РФ препятствуют:
- пренебрежение верховенством закона;
- доминирование неэффективного госсектора;
- риски вмешательства государства в частный сектор;
- недостаточная защита прав собственности;
- сохраняющееся инфляционное давление [26].
В мировом Индексе восприятия коррупции (The Corruption Perceptions Index), рассчитываемом международной неправительственной организацией Transparency International, Россия также находится на стабильно неудовлетворительных позициях и пока не демонстрирует тренда к улучшению данного показателя (табл. 3) [27] 3.
Таблица 3
динамика изменения положения Российской Федерации в международном рейтинге The corruption perceptions index (индекс восприятия коррупции)
Год 2012 2013 2014 2015 2016
Место РФ в рейтинге 133 127 136 119 130
Количество стран, участвующих в рейтинге 176 177 174 168 176
Источник: http://cpi.transparency.org/
Данные приведенных рейтингов, несмотря на значительное влияние субъективных факторов, все же свидетельствуют о том, что в России ситуация с формированием эффективной институциональной среды для осуществления бизнес-деятельности является неоднозначной и, как показывает практика, она продолжает характеризоваться значительным развитием девиантных форм взаимодействия государства и предпринимательского сообщества (административное давление на бизнес, корруп-
3 С 2012 года Transparency International изменила методику подсчета (так, если раньше страны оценивались по 10-балльной шкале, то теперь - по 100-балльной). Следовательно, корректно сравнивать рейтинги 2013 и 2012 годов, но некорректно сравнивать эти два рейтинга с более ранними.
ция, административные барьеры и т.д.), что ведет к серьезной деформации параметров конкурентной среды.
В этой связи мы утверждаем, что именно недостаточный уровень качества институтов, несбалансированность и конструктивная неустойчивость институциональной среды не позволяют сформировать и длительное время поддерживать здоровую конкурентную среду, что, в свою очередь, ведет к серьезным проблемам в развитии отечественного предпринимательства, в том числе и к снижению конкурентоспособности российского бизнеса.
Проблемы развития добросовестной конкуренции в контуре институциональной конфигурации региональной деловой среды
По нашему мнению, в настоящее время существует настоятельная потребность в институциональной модернизации деловой среды бизнеса не только на федеральном, но и, может быть, даже и в первую очередь на региональном уровне. Отсутствие серьезных прорывов в сфере развития предпринимательства (за небольшим исключением) свидетельствует о том, что сложившиеся в значительной части регионов институциональные условия, по всей видимости, исчерпали свой потенциал стимулирования бизнеса. В этой связи со всей остротой встает вопрос о необходимости серьезных институциональных трансформаций параметров региональной деловой среды. Попытки усовершенствовать институциональную среду в регионах государством предпринимаются постоянно (например, проекты в рамках Национальной предпринимательской инициативы), однако практическая результативность реализуемых мер пока еще далека от заявленных целей.4 Все это обусловливает необходимость дальнейшего наращивания качества научно-исследовательского обеспечения реализуемых государством мероприятий в сфере модернизации институциональной среды регионального предпринимательства.
С нашей точки зрения, для повышения адекватности исследований по данной тематике институциональный анализ условий развития предпринимательства в регионах целесообразно проводить на основе конфигурационного подхода, в рамках которого представляется возможным учитывать пространственную специфичность правил ведения бизнес-деятельности. В рамках разрабатываемого нами конфигурационного подхода [3] (Бед1уагеу, МаНкоу, ОпзЫп, 2014) к исследованию институтов
4 В этой связи некоторое сомнение вызывают результаты Национального рейтинга состояния инвестиционного климата в субъектах РФ, в рамках которого некоторые регионы демонстрируют довольно высокую динамику изменения «правил игры» в лучшую сторону за относительно короткий период времени. Учитывая существующую высокую инертность бюрократического аппарата и его слабую адаптивность к изменениям (тем более интенсивным), представляется, что реальные институциональные изменения не могут происходить так резко, вследствие чего к результатам рейтинга нужно относиться осторожно, так как они могут не совсем корректно отражать реальные условия для функционирования субъектов предпринимательства в регионах.
деловой среды мы исходим из того, что параметры институционального обеспечения предпринимательской деятельности определяются не просто совокупностью формальных и неформальных институтов, а их комбинационным соотношением в пространственном контексте, то есть институциональной конфигурацией региональной деловой среды, под которой мы подразумеваем набор опосредующих деловые отношения взаимосвязанных и взаимодействующих базовых и дополнительных региональных формальных и неформальных институтов, упорядоченных и структурированных в определенной иерархической комбинации, в совокупности определяющих правила, а также ограничения экономического поведения хозяйствующих субъектов в рамках той или иной региональной (пространственной) системы предпринимательства. Особенностью предлагаемого нами подхода является то, что скомбинированная в определенной конфигурации совокупность политических, социальных, юридических правил и неформальных норм, опосредующих деловые отношения в регионе, рассматривается с учетом характера их интерпретации и применения экономическими агентами в деловой практике при складывающемся характере взаимодействия базовых и дополнительных региональных институтов и стейкхолдеров [9] (Malikov, Grishin, 2017). По нашему мнению, именно параметры институциональной конфигурации региональной деловой среды определяют модель конкуренции, на которую ориентируются экономические агенты в том или ином регионе.
Вместе с тем в настоящее время существуют довольно серьезные проблемы с проектированием институциональных конфигураций деловой среды регионов, обеспечивающих условия для добросовестной конкуренции между субъектами предпринимательства.
Основная проблема - это низкая эффективность институциональной конфигурации деловой среды, сложившейся на национальном уровне. Это можно проследить на примере института государственного регулирования предпринимательской деятельности, который характеризуется явной избыточностью требований. Например, по оценке вице-президента «Опоры России» Марины Блудян, только в сфере безопасности к бизнесу сегодня предъявляют более 650 тыс. требований [28]. Избыточность и противоречивость формальных норм, требований и правил государственного регулирования предпринимательства обуславливают неоправданный рост у субъектов бизнеса непроизводственных издержек в процессе ведения хозяйственной деятельности. Вместо того чтобы наращивать свою конкурентоспособность, отечественный бизнес очень много времени и средств тратит на решение непроизводственных задач5.
5 В этой связи нужно отметить, что на заседании президиума Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным проектам, 19 октября 2016 года Председателем Правительства РФ Д. Медведевым была поставлена конкретная задача -снизить непроизводственные издержки бизнеса на 20% к 2018 году и в два раза - к 2024 году/ http:// overnment.ru/news/24931/
Примером роста временных (и, соответственно, финансовых) затрат может служить перманентный процесс увеличения объемов различного рода обязательной отчетности, которую должны сдавать субъекты предпринимательства. Так, по данным ТПП, за период с марта 2016 года по март 2017 года количество сдаваемых отчетов для предприятий, работающих по общей системе налогообложения (ОСНО), возросло с 30 до 46, а для организаций, применяющих упрощенную систему налогообложения (УСН), - с 18 до 35. Предприниматели, платящие единый налог на вмененный доход (ЕНВД), должны теперь сдавать 34 документа вместо 17. Для работающих по единому сельскохозяйственному налогу (ЕСХН) количество отчетов увеличилось с 11 до 29, а по патентной системе налогообложения (ПСН) - с 9 до 26 [17]. Эксперты PwC, в частности, оценили, сколько часов тратят компании на выплату налогов, и количество операций. В рейтинге простоты налогообложения Россия заняла 47-е место. На выплату налогов в России, по данным PwC, у компаний уходит 168 часов в год, при этом необходимо совершить семь различных платежей [29]. Это только незначительные примеры организационных и временных затрат субъектов предпринимательства на решение непроизводственных задач.
Согласно социологическому опросу, проведенному по заказу Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей в марте 2017 года в 60 регионах РФ и в котором приняли участие 2212 человек, более половины респондентов (56,1 %) отметили, что административная нагрузка на их бизнес за последний год увеличилась. Весьма показательным в этом контексте выглядит оценка бизнесменами общего объема административной нагрузки на бизнес, согласно которой 39,3 % опрошенных ответили, что тратят на это более 20% от выручки, и каждый четвертый - от 10 до 20% [18] (табл. 4).
Таблица 4
Распределение ответов респондентов на вопрос: «Оцените, пожалуйста, объем общей административной нагрузки на Ваш бизнес (налоги и иные обязательные платежи государству; затраты на подключение к коммунальным, а также ограниченным ресурсам; на содержание избыточного непроизводительного оборудования, помещений и персонала; на составление налоговой, кадровой и технической отчетности; на получение разрешений/согласований; на проведение проверок)?» (в % от числа опрошенных)
Варианты ответов В среднем по России
Менее 3 % от выручки 5,8
От 3 до 5 % от выручки 10,8
От 5 до 10 % от выручки 18,7
От 10 до 20 % от выручки 25,4
Более 20 % от выручки 39,3
Итого 100
Источник: http://doklad.ombudsmanbiz.rU/2017/pdf/7.pdf
Низкая эффективность национальной институциональной конфигурации деловой среды дополняется ее неустойчивостью. Речь идет о постоянном переформатировании нормативно-правового пространства, в котором функционируют предприниматели, и юридическом закреплении новых правил ведения бизнеса, зачастую приводящих к росту непроизводственных издержек субъектов предпринимательства. При этом речь идет не об осторожной и взвешенной корректировке формальных правил (что представляется вполне естественным в современных условиях динамичности и неустойчивости экономической макросреды), а о масштабных изменениях норм и требований к осуществлению предпринимательской деятельности в довольно сжатые сроки. В качестве примера можно привести следующий факт. За период 2015-2017 гг. произошло массовое и фактически одновременное введение в действие масштабных электронных систем государственного учета: «Платон», ЕГАИС, ККТ ОНЛАЙН, ЭВС (электронная ветеринарная сертификация), а также маркировки («чипирования») товаров контрольными (идентификационными) знаками. В целом, как считают некоторые эксперты, исполнение законодательных норм, введенных в действие только в последние годы (система «Платон», ЕГАИС и т.д.), потребует от бизнеса дополнительно 2,6 трлн рублей [11]. Все это напрямую отражается на параметрах эффективности региональных институциональных конфигураций, находящихся под неослабевающим давлением институтов, проектируемых на федеральном уровне, которые постоянно трансформируются, деформируя институциональную среду регионов, что заставляет субъекты предпринимательства систематически корректировать параметры (зачастую не в лучшую сторону) своей бизнес-модели.
Еще одной негативной особенностью, влияющей на формат конкуренции в регионах, является возможность так называемого целевого и нецелевого использования институтов экономическими агентами. Л. Полищук считает, что институты при определенных условиях могут непредвиденным образом воздействовать на стимулы и поведение экономических агентов, которые находят возможности извлечения личной выгоды из нецелевого использования институтов [14] (Ро^сЬик, 2008). Также он приводит следующую типологию нецелевого использования институтов: эксплуатация информационной асимметрии, манипулирование институтами, использование институтов в качестве прикрытия, «подчинение институтов» [14] (РоШсЬик, 2008). По нашему мнению, в основе данной типологии лежат, прежде всего, различные способы интерпретации формальных институтов, допускающей их нецелевое использование с целью извлечения личных выгод. Нужно сказать, что, несмотря на меры, направленные на формирование эффективной институциональной среды, на местах интерпретация формальных институтов с позиций нецелевого использования остается весьма распространенной практикой. Так, например, интерпретация положений федерального закона Российской Федерации от 24 июля 2007 г. № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» на местах зачастую осуществляется таким образом, что при формальном ненарушении закона финансы,
выделяемые на поддержку малого и среднего предпринимательства, очень часто перераспределяются не в пользу эффективных и имеющих потенциал роста бизнесов, а на поддержку не всегда экономически эффективного хозяйствующего субъекта, в котором есть личная заинтересованность ресурсораспорядителя (в терминах, предложенных Л. Полищуком, данная интерпретация институтов для нецелевого использования может быть названа эксплуатацией информационной асимметрии). Вместе с тем, с другой стороны, можно говорить о характере интерпретации институтов и с точки зрения целевого использования. Например, нарушение индивидуальным предпринимателем законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения (Статья 6.3 КоАП РФ) может наказываться либо штрафом (от пятисот до одной тысячи рублей), либо административным приостановлением деятельности на срок до девяносто суток. Совершенно понятно, что разница в применении первого или второго вида административного наказания для предпринимателя может быть довольно существенной. Вполне естественно, что при наличии такого диапазона действий интерпретация данного нормативного положения и, соответственно, характер его применения в значительной мере будут определяться структурой стимулов лица, принимающего решение о наложении взыскания.
Следовательно, можно говорить об интерпретации институтов и с точки зрения целевого использования, и с точки зрения нецелевого использования, при этом формат интерпретации будет зависеть от структуры платежей6 экономических агентов, участвующих во взаимодействии.
Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что важнейшим фактором, приводящим к реальной дифференциации параметров конкурентной среды в региональном срезе, является то, что на уровне регионов зачастую формальные «правила игры», сформированные в том числе с учетом интересов региональных стейкхолдеров, трактуются, интерпретируются и применяются различными участниками экономического взаимодействия (стремящимися улучшить свою структуру платежей) по-разному, в зависимости от преследуемых целей. Именно данная особенность обусловливает существенные различия в параметрах конкурентной среды разных регионов страны и приводит к формированию специфических, дифференцированных относительно участников взаимодействия «правил игры» в пространственном контексте.
По сути, речь идет не только о «корректировке» способов применения базовых формальных институтов в результате их взаимодействия с дополнительными региональными формальными и неформальными институтами региональной деловой среды с учетом интересов, ресурсов влияния и стратегий разнообразных стейкхол-деров в отношении институтов, но и о персонифицированной интерпретации в свою пользу уже скорректированных и действующих локально институтов экономическими
6 Структура платежей (поступления и выплаты) экономических агентов в конечном счете и определяет соотношение выгод и издержек, получаемых в результате экономической деятельности, в том числе с учетом использования неформальных схем.
агентами, обладающими определенным ресурсным потенциалом [9] (МаНкоу, ОпзЫп, 2017).
Возможность, а также характер дифференциации «правил игры», в зависимости от диапазона допустимых значений, устанавливаемых определенным институтом без нарушения конструктивной целостности этого института (без формального нарушения закона или иного нормативно-правового акта), являются важнейшими характеристиками проявления его действия в рамках той или иной институциональной конфигурации [9] (МаИкоу, ОпзЫп, 2017) и в значительной мере влияют на модель конкуренции, реализуемую в том или ином регионе. Таким образом, в результате этого у недобросовестных чиновников появляется возможность неформального регулирования параметров конкурентной среды, улучшая конкурентные позиции одних субъектов бизнеса и ухудшая (иногда целенаправленно) положение других предпринимателей. Постоянная трансформация институциональных конфигураций деловой среды, наблюдаемая в значительной части российских регионов, а также возможности нецелевого использования институтов ведут к деформации конкурентного пространства и росту значения неформальных договоренностей и «серых» схем взаимодействия (неформальных институтов) между экономическими агентами.
Все это свидетельствует о серьезной роли неформальных институтов в институциональных конфигурациях региональной деловой среды, что необходимо учитывать субъектам предпринимательства в своей хозяйственной деятельности. В настоящее время, несмотря на некоторую формализацию отношений предпринимателей с представителями власти, неформальные договоренности в значительной мере продолжают играть значимую роль и дополнять механизм взаимодействия. Более того, в отдельных случаях неформальное взаимодействие предпринимателей с органами власти может вполне устраивать бизнес. А. Олейник данную стратегию бизнеса определяет как «прогибание» и считает, что она может обеспечивать ему ряд выгод, недоступных при существовании в свободном состоянии. По его мнению, прогибание сулит бизнесу выгоды, если в обмен чиновники предоставляют ему ряд конкурентных преимуществ. Например, нарушения послушным бизнесом некоторых норм и правил оставляются чиновниками без внимания, а вот его конкуренты за аналогичные проступки попросту выдавливаются с рынка. В итоге «прогнувшийся» под чиновников бизнес не только выживает, но и получает дополнительную, заработанную за счет ограничения конкуренции прибыль [13]. Вместе с тем «договорившийся» бизнес, в свою очередь, будет пытаться подавлять конкурентов, расчищать себе место на рынке, используя возможности аффилированных чиновников налоговой, правоохранительной, судебной системы вместо того, чтобы повышать экономическую эффективность своих предприятий [13]. Все это в конечном итоге снижает значение конкуренции как фактора повышения конкурентоспособности регионального бизнеса.
Методический подход к оценке влияния характера взаимодействия бизнеса и власти на эффективность реализации предпринимательского проекта с учетом неформальной компоненты
В рамках формирования конкурентных стратегий вхождения субъекта предпринимательства на территорию, являющуюся привлекательной для реализации бизнес-проекта, с учетом неформальных затрат на лоббирование своих интересов, ожидаемая функция полезности вхождения на эту территорию имеет следующий вид:
где - ожидаемый чистый доход от вхождения на территорию, являющуюся привлекательной для реализации бизнес-проекта г-го субъекта предпринимательства;
-.' - рыночная цена приобретаемого ]-го актива;
- : - потенциальные доходы г-го субъекта предпринимательства от использования )-то актива, с учетом необоснованных конкурентных преимуществ;
Ь - формальные затраты г-го субъекта предпринимательства на приобретение или строительство _/-го актива;
т. - неформальные расходы в органах региональной власти, связанные с лоббированием интересов г-го субъекта предпринимательства;
- вероятность получения доступа на территорию, являющуюся привлекательной для реализации бизнес-проекта г'-м субъектом предпринимательства (в зависимости от затрат с!, на принятие и обеспечение выгодного для г-го субъекта предприниматель -ства решения органов власти).
После преобразования получаем вид функции полезности:
При этом издержки, которые несут потенциальные претенденты на инвестиции в активы, получая право развивать свой бизнес на территории, являющейся привлекательной для реализации бизнес-проекта + С]} (3), приносят предпринимателю ожидаемую выгоду: = (С; +- О;) (4).
В случае достижения условий действительной конкуренции за право вхождения на региональный рынок, в условиях нулевой полезности функции и}, пороговое значение цены актива предстает как:
Отсюда следует, что издержки по получению доступа на территорию, являющуюся привлекательной для реализации бизнес-проекта, равны ожидаемым выгодам, а
_ + (¡¡)/ показывает пороговое значение цены актива д* как функцию от издержу - /р '
жек к получению доступа ^ + с') и особенностей деловой среды, определяющих вероятность получения разрешения на приобретение или строительство актива ¿-м субъектом предпринимательства.
С ведением параметров у - коэффициента превышения потенциальных доходов с учетом необоснованных конкурентных преимуществ над формальными затратами
у = | (6) и № ~ коэффициента сокращения расходов на неформальное лоббирование к затратам = ССп1/т£)/(/п|/Г1) (7), вероятность получения доступа ¿-го субъекта предпринимательства на территорию, являющуюся привлекательной для реализации бизнес-проекта, определяется как:
Расчетные показатели значений коэффициента у в зависимости от изменения соотношения коэффициента ц и вероятности р представлены в таблице 5.
Как следует из проведенного анализа, в условиях неэффективной институциональной конфигурации региональной деловой среды у части бизнеса появляется возможность улучшать свои позиции в регионе путем получения необоснованных конкурентных преимуществ за счет неформального обмена с властью. Причем, чем выше неформальные расходы бизнеса, тем более ощутимые преимущества, выраженные в более высоком уровне доходов относительно других конкурентов, должен получать предприниматель от органов власти, чтобы их сложившиеся отношения оставались взаимовыгодными. При этом дальнейшее наращивание диспропорций в конкурентной среде региона значительно ухуд-
^ _ \ Таблица 5
Значение коэффициента у = /р в зависимости от изменения
соотношения коэффициента у и вероятности Р
р 0,1 0,2 0,3 0,4 0,5 0,6 0,7 0,8 0,9 1
0 10,00 5,00 3,33 2,50 2,00 1,67 1,43 1,25 1,11 1,00
0,1 11,00 5,50 3,67 2,75 2,20 1,83 1,57 1,38 1,22 1,10
0,2 12,00 6,00 4,00 3,00 2,40 2,00 1,71 1,50 1,33 1,20
0,3 13,00 6,50 4,33 3,25 2,60 2,17 1,86 1,63 1,44 1,30
0,4 14,00 7,00 4,67 3,50 2,80 2,33 2,00 1,75 1,56 1,40
0,5 15,00 7,50 5,00 3,75 3,00 2,50 2,14 1,88 1,67 1,50
0,6 16,00 8,00 5,33 4,00 3,20 2,67 2,29 2,00 1,78 1,60
0,7 17,00 8,50 5,67 4,25 3,40 2,83 2,43 2,13 1,89 1,70
0,8 18,00 9,00 6,00 4,50 3,60 3,00 2,57 2,25 2,00 1,80
0,9 19,00 9,50 6,33 4,75 3,80 3,17 2,71 2,38 2,11 1,90
1 20,00 10,00 6,67 5,00 4,00 3,33 2,86 2,50 2,22 2,00
Источник: составлено авторами.
шает деловой климат, ведет к монополизации рынков, что, в конечном счете, негативно отражается на социально-экономическом развитии территории. Между тем, именно развитие здоровой конкуренции, предполагающее повышение качества институтов регулирования рынков, открытия, допуска и ведения бизнеса в условиях достижения реальной экономической свободы товаропроизводителей способно придать мощный импульс модернизации как региональной, так и всей российской экономики [10] (МаИкоу, ОпзЫп, 2013).
Заключение
Таким образом, можно констатировать, что блокирование негативного влияния неформальных институтов на модель конкуренции, которой преимущественно придерживаются субъекты предпринимательства в том или ином регионе, возможно путем институциональной реконфигурации деловой среды, которая предполагает рекомбинацию способов и характера взаимодействия формальных (неформальных) базовых и дополнительных (региональных) институтов в пространственном контексте. В этой связи предложенная модель оценки влияния неформальной компоненты взаимодействия бизнеса и власти на эффективность реализации предпринимательского проекта может быть использована для обоснования мер институциональной реконфигурации региональной деловой среды в части разработки механизма перевода формата взаимоотношений «предприниматель - власть» на региональном уровне в нормативно-правовую плоскость. В целом формализация отношений властных и предпринимательских структур в контуре институциональной конфигурации региональной деловой среды является очень важным условием для формирования благоприятного делового климата, развития свободной конкуренции, характеризующейся экономической свободой и способствующей развитию организационно-экономического новаторства при осуществлении бизнес-деятельности.
В целом задача институциональной реконфигурации региональной деловой среды с возможностью формирования условий для развития здоровой конкуренции, стимулирующей рост конкурентоспособности российских бизнес-структур, представляется нам весьма сложной и неоднозначной, и может иметь серьезный шанс на успех, если будет согласована с ресурсными, технологическими и институциональными ограничениями и базироваться на встроенных механизмах [15] (РокегоуксЬ, 2006), стимулирующих запланированные изменения институтов и предотвращающих возникновение дисфункций и институциональных ловушек.
ИСТОЧНИКИ:
1. Волков А., Светуньков С. Методологические проблемы измерения конкуренции //
Современная конкуренция. - 2013. - № 6(42). - с. 54-64.
2. Гришин К., Арапов В. Инструментарий выявления «точек роста» предприниматель-
ства в регионе // Экономика региона. - 2013. - № 4. - с. 150-156.
3. Дегтярев А., Маликов Р., Гришин К. Институциональная конфигурация региональ-
ной деловой среды: параметры проектирования // Вопросы экономики. - 2014. - № 11. - с. 83-94.
4. Дегтярев А., Маликов Р., Гришин К. Сопряженность интересов бизнеса и власти как
условие развития предпринимательского сообщества // Общество и экономика. -2014. - № 2-3. - с. 156-173.
5. Завьялов П. Маркетинг в схемах, рисунках, таблицах. - М.: ИНФРА-М, 2001. - 496 с.
6. Захаров А. Конкурентоспособность предприятия: сущность, методы оценки и меха-
низмы увеличения // Бизнес и банки. - 2004. - № 1-2. - с. 1-5.
7. Мазин А., Коваленко А. Справедливость и конкурентоспособность: в поисках кон-
цептуальной взаимосвязи // Современная конкуренция // Современная конкуренция. - 2015. - № 1(49(. - с. 66-86.
8. МакКаллумДж. Конкуренция и моральная философия. Hse. [Электронный ресурс].
URL: Ь11р://^^^е.ш/аа1а/2010/12/16/1208289854/МасСа11иш-еа2-1.аос ( дата обращения: 09.07.2017 ).
9. Маликов Р., Гришин К. Генерация зон положительных институциональных аттрак-
торов в процессе институциональной реконфигурации региональной деловой среды // Общество и экономика. - 2017. - № 3-4. - с. 98-112.
10. Маликов Р., Гришин К. Вестник угнту. наука, образование, экономика. серия: экономика // Вестник УГАЭС: Наука, образование, экономика. - 2013. - № 2(4). - с. 5-10.
11. Новые законы обойдутся бизнесу более чем в 2,6 трлн руб. Rbc [Электронный ресурс]. URL: httpV/www.rbcru/ ( дата обращения: 15.07.2017 ).
12. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 180 с.
13. Олейник А. Власть и бизнес: Бизнес прогнувшись. Vedomosti. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vedomosti.ru ( дата обращения: 15.07.2017 ).
14. Полищук Л. Нецелевое использование институтов: причины и следствия // Вопросы экономики. - 2008. - № 8. - с. 28-44.
15. Полтерович В. Стратегии институциональных реформ Перспективные траектории // Экономика и математические методы. - 2006. - № 1. - с. 3-18.
16. Портер М. Конкуренция. - М.: Издательский дом Вильямс, 2005. - 608 с.
17. Предприниматели надеются остановить «отчетный вал». Izvestia. [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/694238 ( дата обращения: 08.07.2017 ).
18. Уполномоченный при Президенте РФ по защите прав предпринимателей. Доклад Президенту РФ -2017. Doklad.ombudsmanbiz. [Электронный ресурс]. URL: http://dok1ad.ombudsmanbiz.ru/2017/pdf77.pdf ( дата обращения: 15.07.2017 ).
19. Фатхутдинов Р. Управление конкурентоспособностью организации. / Учебник. -М.: Эксмо, 2005. - 544 с.
20. Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытия // Международная экономика и международные отношения. - 1989. - № 12. - с. 6-14.
21. Commons J.(1934) Institutional Economics New York: Macmillan. p.713
22. Schumpeter J. (1934) The Theory of Economic Development. Harvard University Press, Cambridge, MA.225 р
23. Williamson O. The New Institutional Economics: Taking Stock, Looking Ahead // Journal of Economic Literature. - 2000. - № 3. - p. 595-613.
24. Doingbusiness. [Электронный ресурс]. URL: http://www.doingbusiness.org/.
25. The Global Competitiveness Report 2016-2017. Weforum. [Электронный ресурс]. URL: http://www3.weforum.org/docs/GCR2016-2017/05FullReport/TheGlobalCompetitivene ssReport2016-2017_FINAL.pdf.
26. Global-finances. [Электронный ресурс]. URL: http://global-finances.ru/indeks-ekonomicheskoy-svobodyi-2017/.
27. Cpi.transparency. [Электронный ресурс]. URL: http://cpi.transparency.org/.
28. Rbc. [Электронный ресурс]. URL: http://www.rbc.ru/economics/06/10/2016/57f512d2 9a794760d9351b35.
29. Pwc. [Электронный ресурс]. URL: http://www.pwc.com/gx/en/services/tax/paying-taxes-2017/comparative-modeller.html.
REFERENCES:
Cpi.transparency. Retrieved from http://cpi.transparency.org/
Degtyarev A., Malikov R., Grishin K. (2014). Institutsionalnaya konfiguratsiya regionalnoy delovoy sredy: parametry proektirovaniya [Institutional Configurations Of Regional Business environment: Projection Parameters]. Voprosy Ekonomiki. (11). 83-94. (in Russian). Degtyarev A., Malikov R., Grishin K. (2014). Sopryazhennost interesov biznesa i vlasti kak uslovie razvitiya predprinimatelskogo soobschestva [Joint business and authority efforts as a condition for the development of business community]. Society and economics. (2-3). 156-173. (in Russian). Doingbusiness. Retrieved from http://www.doingbusiness.org/
Fatkhutdinov R. (2005). Upravlenie konkurentosposobnostyu organizatsii [Managing
competitiveness of the organization] M.: Eksmo. (in Russian). Global-finances. Retrieved from http://global-finances.ru/indeks-ekonomicheskoy-svobodyi-2017/
Grishin K., Arapov V. (2013). Instrumentariy vyyavleniya «tochek rosta» predprinimatelstva v regione [Toolkit for identifying "growth points" of entrepreneurship in the region]. Economy of the region. (4). 150-156. (in Russian).
Khayek F. (1989). Konkurentsiya kak protsedura otkrytiya [Competition as an opening procedure]. Mezhdunarodnaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya. (12). 6-14. (in Russian).
Malikov R., Grishin K. (2013). Vestnik ugntu. nauka, obrazovanie, ekonomika. seriya: ekonomika [Regional investment policy: role of informal interaction between power and business]. Vestnik UGAES: Nauka, obrazovanie, ekonomika. (2(4)). 5-10. (in Russian).
Malikov R., Grishin K. (2017). Generatsiya zon polozhitelnyh institutsionalnyh attraktorov v protsesse institutsionalnoy rekonfiguratsii regionalnoy delovoy sredy [Generation of zones of positive institutional attractors in the process of institutional reconfiguration of the regional business environment]. Society and economics. (34). 98-112. (in Russian).
Mazin A., Kovalenko A. (2015). Spravedlivost i konkurentosposobnost: v poiskakh kontseptualnoy vzaimosvyazi // Sovremennaya konkurentsiya [Justice and competitiveness: in search of the conceptual relationship]. Sovremennaya konkurentsiya. 9 (1(49(). 66-86. (in Russian).
Nort D. (1997). Instituty, institutsionalnye izmeneniya i funktsionirovanie ekonomiki [Institutions, institutional changes and the functioning of the economy] M.: Fond ekonomicheskoy knigi «Nachala». (in Russian).
Polischuk L. (2008). Netselevoe ispolzovanie institutov: prichiny i sledstviya [Misuse of Institutions: Its Causes and Consequences]. Voprosy Ekonomiki. (8). 28-44. (in Russian).
Polterovich V. (2006). Strategii institutsionalnyh reform Perspektivnye traektorii [Strategies of the institutional reforms. Promising trajectories]. Ekonomika i matematicheskie metody. 42 (1). 3-18. (in Russian).
Porter M. (2005). Konkurentsiya [Competition] M.: Izdatelskiy dom Vilyams. (in Russian).
Pwc. Retrieved from http://www.pwc.com/gx/en/services/tax/paying-taxes-2017/ comparative-modeller.html
Rbc. Retrieved from http://www.rbc.ru/economics/06/10/2016/57f512d29a794760d9 351b35
The Global Competitiveness Report 2016-2017Weforum. Retrieved from http://www3. weforum.org/docs/GCR2016-2017/05FullReport/TheGlobalCompetitivenessRepo rt2016-2017_FINAL.pdf
Volkov A., Svetunkov S. (2013). Metodologicheskie problemy izmereniya konkurentsii [Methodological problems of measuring competition]. Sovremennaya konkurentsiya. (6(42)). 54-64. (in Russian).
Williamson O. (2000). The New Institutional Economics: Taking Stock, Looking Ahead Journal of Economic Literature. 38 (3). 595-613.
Zakharov A. (2004). Konkurentosposobnost predpriyatiya: suschnost, metody otsenki i mekhanizmy uvelicheniya [Competitiveness of the enterprise: the essence, assessment methods and mechanisms for increasing]. Biznes i banki. (1-2). 1-5. (in Russian).
Zavyalov P. (2001). Marketing v skhemakh, risunkakh, tablitsakh [Marketing in charts, diagrams, tables] M.: INFRA-M. (in Russian).
