CC BY
975
Гражданско-правовой договор способствует развитию инициативы и активности сторон и в известной мере является средством реализации правосубъективности участников гражданского права.
Договоры позволяют согласовывать интересы, позиции и действия государств, властных структур. Как внутри государства, так и вовне, более остро и масштабно ощущается потребность в договорных методах регулирования.
Позитивная роль договора проявляется и в том, что он дает возможность достичь консенсуса, выработать согласованные действия. При определенных условиях договор выступает наиболее приемлемым и эффективным правовым средством разрешения назревающего конфликта. Подтверждением этого является заключение в 1992 г. Федеративного договора между Российской Федерацией и ее субъектами. В этих условиях было приемлемо апробированное средство достижения согласия - договор, основанный на волеизъявлении сторон. Он способствовал не только разрешению разногласий, но и содействовал развитию отношений адекватных равноправию субъектов Федерации, децентрализации федеративных отношений. Договор приобрел характер предварительной легитимационной базы для законодательного регулирования отношений по вопросам реализации предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами.
Более того, косвенным свидетельством повышения роли договоров в условиях перехода отечественной экономики на рыночные начала является возникновение новых, не применявшихся прежде видов договоров, таких, как фьючерсные сделки, заключаемые, на пример, на продовольственных биржах.
Учитывая все вышеперечисленное, можно заключить, что значение договора в качестве регулятора общественной жизни неизменно возрастает. Договор в условиях рыночной экономики обеспечивает организованность, порядок, стабильность в экономическом обороте, позволяя участникам экономического оборота отчуждать материальные ценности, получая взамен соответствующую денежную сумму или другие материальные блага. Договор как способ расходования денежных средств от дохода граждан и предпринимателей способствует удовлетворению их потребностей в индивидуальном и культурном плане. К тому же с помощью договора формируется уверенность в том, что предпринимательская деятельность обеспечена всеми необходимыми материальными предпосылками, а конечный их результат удовлетворит потребности и интерес потребителей, что помогает прежде всего развитию производственной сферы.
1. Гражданский кодекс РФ / Мин. юст. РФ. И.: Инфра-М - Норма, 1997. Гл. 1. Ст. 153.
2. Там же. Ст. 154.
3. Там же. Ст. 1.
4. Маркс К. Капитал. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 94.
УДК 330.1
Г.М. Самошилова
Омский государственный университет
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ - ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
The subject of this article is institutional economy. The author examine the evolution of institutional theory from old american institutional theory to neoinstitutional theory. The reader can find ideas of T. Veblen, J. Commons, R. Coase and other economists.
Институционализм сегодня - одно из ведущих направлений экономической мысли. Появившись на рубеже XIX и XX вв., он существенно трансформировался. Представляет интерес рассмотрение его эволюции, особенностей современного состояния и перспектив развития.
Рождение институционализма связывают с появлением книги Торстейна Веблена «Теория праздного класса» (1899 г.) [1]. В 1930-е гг. институционализм оформляется как школа экономической мысли с названием «американский институционализм». С самого начала своего существования институционализм не был однородным, в нем условно выделяют три направления: социально-психологическое, социально-правовое, эмпирическое. Лидером первого был Торстейн Веблен (1857-1929), второго - Джон Коммонс (1862-1945), третьего - Уэсли Митчелл (1874-1948).
Институционализм появился как оппозиция неоклассике с попыткой пересмотра её важнейших положений.
Как известно, методологической основой неоклассики является маржинализм. Именно его основные принципы подверглись критике институционалистов, которые отвергали субъективно-психологический подход, метод робинзонад, трактовку экономического субъекта как оптимизатора полезности. Они настаивали, что человека следует рассматривать не только как экономическое существо, но как многогранную личность, поведение которой определяется не только экономическими факторами. Институционалисты привлекли внимание к необходимости изучения поведения человека как социального существа, являющегося членом разнообразных общностей, коллективов. В центре их внимания не индивидуальные, а коллективные действия.
Равновесному анализу неоклассиков институционалисты противопоставили изучение явлений в развитии, в их исторической последовательности. Кроме того, они подчеркивали, что важно не изучение тенденции равновесия, а изучение конфликта интересов между человеческими коллективами.
Характерной чертой институционализма является критическое отношение к капиталистической действительности. Это отличает их видение развития общества от видения неоклассиков.
Наличие конфликтов, негативных явлений капиталистической действительности заставляет институционалистов говорить о необходимости целенаправленных действий по их разрешению и устранению посредством государственного регулирования вплоть до использования принципа планирования.
Таким образом, если неоклассики восприняли от классиков идею экономической свободы, то институционалисты отходят от нее.
Абстрактное исследование, по мнению институционалистов, следует заменить позитивным исследованием реальных форм экономической активности, все время меняющихся и составляющих так называемые институты. В экономической науке все обобщения относительны, иначе говоря, каждый закон верен лишь в рамках данных институтов. Каждому строю - своя правда. Поэтому для того, чтобы понять экономику, необходимо изучать институты, результаты деятельности каждого из них и законы их развития.
Что же такое институты? Первым подробно рассматривает их сущность Т. Веблен - основоположник институционализма. По его определению, институтами являются привычные способы осуществления процесса общественной жизни в её связи с материальным окружением, в котором живет общество.
Можно сказать, что институты - это сформировавшиеся и освещенные (либо нет) юридическим авторитетом обычаи. В первом случае это формальные нормы и правила, во втором - неформальные.
Все институты своими корнями имеют известные черты коллективной психологии.
Веблен как бы раскрывает разные уровни понятия «институт». Если «наверху» - это правила, обычаи, нормы, законы, то в основе своей это привычный образ мысли, руководствуясь которым живут люди.
Институты должны меняться при изменении обстоятельств, так как по своей природе они представляют собой привычные способы реагирования на стимулы, которые создаются этими изменяющимися обстоятельствами. Развитие институтов есть развитие общества. Институты - это, по сути дела, распространенный образ мысли о том, что касается отдельных отношений между обществом и личностью и отдельных выполняемых ими функций.
Институты - это результат процессов, происходящих в прошлом, и, следовательно, они не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени, являются консервативным фактором. Это фактор социальной, психологической инерции.
Эволюция общества явилась процессом естественного отбора социальных институтов. По существу, эволюция общества является процессом адаптации, происходящим под давлением обстоятельств в умах отдельных людей, уже больше не терпящих привычного образа мысли, сложившегося в прошлом при другом стечении обстоятельств и с ними сообразующегося.
Перестройка образа мысли, подчиняясь острой необходимости, диктуемой измененной ситуацией, всякий раз производится людьми с опозданием и неохотно и лишь тогда, когда к тому принуждает ситуация, сделавшая принятые взгляды непригодными.
Особо следует остановиться на открытии Веблена, положительно воспринятого ортодоксальной наукой и занявшего прочное место в теории потребительского поведения.
Веблен создал теорию «демонстративного потребления», показав, что покупки часто вызваны не насущной необходимостью, а желанием продемонстрировать окружающим свой уровень достатка. В
соответствии с этой же логикой приобретаются более дорогостоящие товары. Данный феномен, нарушающий закон спроса, вошел в экономическую науку под названием «эффект Веблена». Он нарушает привычное представление о рациональном поведении человека или ставит вопрос о новой рациональности.
Новым в объяснении Вебленом поведения людей в экономической жизни было то, что он попытался объяснить его с помощью теории инстинктов. Он считал, что люди при выборе поступков руководствуются не столько стремлением к прибыли, сколько инстинктами, особыми для различных обществ. Для западной цивилизации характерны в первую очередь следующие инстинкты: мастерства, родительский, праздного любопытства, приобретательства, соперничества, привычки.
Интересным в наследии Веблена является вопрос о перспективах развития капиталистического общества. Веблен рассматривал его через призму концепции дихотомии индустрии и бизнеса. Индустрия представлена машинным производством, а бизнес - предпринимательством. Веблен говорит о том, что существует противоречие первого и второго - это и есть дихотомия индустрии и бизнеса. Целью и стимулом для предпринимателя является получение прибыли, а не развитие производства. Индустрия выполняет реальные функции, создает материальные блага, удовлетворяет реальные потребности. По мере развития капитализма дихотомия обостряется, финансовая олигархия получает больше прибыли за счет операций с фиктивным капиталом, чем при увеличении объема производства.
Дихотомия разрешается революционным способом, когда представители инженерно-технической интеллигенции, инженеры, техники в результате непродолжительной забастовки получат власть и используют ее для обеспечения рациональной организации производства, справедливого распределения. Веблен считает, что именно развитие индустрии приводит к новому состоянию общества. В условиях широкого применения машинной техники углубляется общественное разделение труда и формируется в стране единая индустриальная система, имеющая решающее значение в общественном прогрессе. Главное место в индустриальной системе занимают специалисты, инженеры. Их роль возрастает, выходя за рамки решения только технических вопросов. По мнению Веблена, именно на них, тех, кем не управляет коммерческая предвзятость, следует возложить решение и политических вопросов. Инженерно-техническая интеллигенция, которую Веблен называет технократией, должна управлять обществом. Целью нового порядка будут интересы всего общества. Технократическая концепция Веб-лена стала важнейшей частью всей его теории в целом.
Развитие идей дихотомии и бизнеса Веблен рассматривает в книге «Теория делового предприятия» (1904). Революционное разрешение дихотомии - в книге «Инженеры и система цен» (1921).
Веблен по существу заложил основу технологического детерминизма, которую впоследствии очень широко использовали представители институционализма. Веблен стоит у истоков таких теорий, как «революция управляющих», «нового индустриального общества», «постиндустриального общества» и др.
Другим представителем раннего институционализма, внесшим огромный вклад в его развитие, является Дж. Коммонс - лидер социально-правового направления американского институционализма. Основная его работа - «Институциональная экономическая теория» (1934). Коммонс обращает внимание на неопределенность понятия «институт». Он предлагает свое определение института как коллективного действия по контролю, либерализации и расширению индивидуального действия. Причём, понятие коллективного действия трактуется довольно широко: от привычки и обычая до организованных отношений в виде профсоюзов, государства. Любое коллективное действие связано с «рабочими правилами», которые регулируют зону возможного, допустимого и должного поведения. Нарушение рабочих правил связано с экономическими, юридическими, этическими санкциями. Коммонс подчеркивает, что именно взаимосвязь экономики, юриспруденции и этики является основой существования институциональной экономики.
Базовой единицей институциональной экономики является «трансакция», основное содержание которой - обмен не товарами, а правомочиями.
Ход осуществления трансакций зависит от упомянутых выше «работающих правил», или, как бы мы сказали сегодня, «институциональной среды». Они отчасти спонтанно эволюционируют, а отчасти формируются искусственно, посредством соответствующих государственных постановлений. Государство, по Дж. Коммонсу, играет большую роль и как орган, примиряющий интересы стороны трансакций, и как сила, принуждающая к выполнению обязательств, взятых на себя участниками трансакций.
Коммонс много внимания уделил рассмотрению правовых вопросов. Он считал возможным устранять конфликты, примирять интересы различных общественных групп путем заключения коллективных договоров между сторонами, урегулирования.
Главную роль в преобразовании общества Коммонс отводил государству, которое должно быть создано как «правительство различных интересов». Важным он считал реформирование законодательства и деятельности различных правительственных комиссий. Буржуазное государство должно осуществлять контроль и регулирование экономики - таков вывод концепции Коммонса.
У. Митчелл возглавлял конъюнктурно-статистическое (эмпирическое) направление американского институционализма. Основное внимание он уделял конкретным исследованиям в различных областях капиталистического хозяйства, которые носили эмпирический характер. Тем самым он заложил подход, ставший отличительной чертой институционализма.
В теории Митчелла особое внимание уделено «институтам денежного хозяйства» - всей системе денежного обращения. По мнению Митчелла, деньги играют в обществе самостоятельную роль и являются основным двигателем экономической деятельности. Отсюда задача экономической науки -выявление связи между денежным обращением и поведением людей.
Предложения Митчелла по устранению негативных моментов в экономике и в обществе в целом сводились к активному вмешательству государства в экономику. Он предлагал различные варианты «социального контроля» над капиталистической экономикой. Например, в 1923 г. было выдвинуто предложение о создании системы государственного страхования от безработицы, посредством чего стабилизировалась конъюнктура.
Митчелл первым дал обоснование необходимости экономического планирования применительно к условиям капитализма. Планирование в представлении Митчелла - это перманентный, адаптационный процесс, направленный на профилактику всякого рода несоответствий и диспропорций, смягчение противоречий и недопущение их взрывов; оно должно носить индикативный характер.
Основными функциями планового органа (Национального планового бюро), который Митчелл считал необходимым создать, должны быть информационная, консультативная, рекомендательная.
Митчелл полагал, что ученые-экономисты должны разрабатывать варианты государственного регулирования экономики, которые позволят покончить с многочисленными недостатками капитализма.
Можно сказать, что в итоге экономического кризиса 1929-1933 гг. важная для институционализма идея государственного контроля над капиталистической экономикой была не только услышана, но и принята на вооружение. Институционалисты сыграли значительную роль, подготовив почву для политики «нового курса» и выступив в теоретическом плане как непосредственные предшественники кейнсианской теории регулируемого капитализма.
После Второй мировой войны институционализм перестал быть только американским явлением, широко распространившись по развитым странам, он стал развиваться под названием социальноинституционального направления. Это направление стало вторым этапом развития институционализма. Основным содержанием его было осмысление новых явлений в обществе, складывающихся под влиянием научно-технического прогресса. Основным методологическим принципом институционализма на данном этапе стал принцип технологического детерминизма. Он отводит определяющую роль в развитии общества производительным силам, считая, что социальные процессы развиваются как задаваемые ими. Именно научно-техническое развитие является локомотивом общественного прогресса. На базе таких подходов вырос целый ряд технократических концепций, ставших «лицом» социально-институционального направления.
Многие сторонники технократических идей для обозначения новой стадии капитализма используют термин «индустриальное общество». Первым системно изложил характеристики этого общества Раймон Арон (1905-1983) во второй половине 50-х гг. Индустриальное общество характеризуется ведущей ролью городов, высокоразвитой промышленностью, глубоким разделением труда, хорошо развитой системой образования, наличием «общих идеалов» (среди которых выделяется стремление к достижению успеха).
Значительный вклад в разработку теорий индустриального общества внес Джон Кеннет Гэлбрейт (род. 1908). Он стал автором теории «нового индустриального общества», изложенной в книге «Новое индустриальное общество» (1967). Это общество характеризуется господством крупных корпораций, экономически активным государством и, как следствие первого и второго, изживанием анархии и преобладанием плановости в экономике.
Дж. К. Гэлбрейт большое значение придает техноструктуре, состоящей из инженеров, ученых, администраторов. Она обладает реальной властью в корпорации и ставит перед собой широкие общественные цели, а не узкие, в виде только повышения прибылей. Техноструктура способна синтезировать знание, информацию и распоряжаться ею лучше, чем любой отдельный индивид, возможности которого ограничены. Техноструктура в состоянии обеспечить запрограммированное развитие и на уровне корпорации, и на уровне общества, т. е. через корпоративное планирование обеспечивается возможность сознательного формирования облика современного общества. В этом огромная роль отводится государству, которое выступает у Дж. К. Гэлбрейта как мощная преобразующая сила. Но, с другой стороны, государство должно само подвергаться реформированию под воздействием импульсов, идущих «снизу», являющихся в большой мере спонтанными. Взаимодействие импульсов, идущих «сверху» и «снизу», обеспечивает возможность существования «управляемой эволюции».
Большое внимание уделяет Дж. К. Гэлбрейт влиянию институциональной среды на поведение индивидов. Он рассматривает понятие «групповой индивидуальности», которой обладают организации и которая существенно меняет поведение человека. Кроме того, он рассматривает поведение людей, систему предпочтений, его определяющую, как испытывающих воздействие институциональных условий, внешних воздействий и особенно рекламы. То есть индивидуальность не данность, она может быть преобразована институтами.
Оптимизм в видении путей разрешения социальных противоречий, господствующий в 195060-е гг., уступил место пессимизму в 1970-е гг. Во многом это было связано с кризисными потрясениями общества в середине 1970-х гг., а также с деятельностью Римского клуба. Доклады его привлекли внимание к проблемам, являющимся следствиями научно-технического прогресса и ставшими глобальными проблемами человечества. Многие исследователи приходили к выводу о несостоятельности индустриальной цивилизации. Эта ситуация получила название антитехнологической волны. Но уже в 1980-е гг. она сменяется новой технократической волной, основу которой составляли теории, делавшие ставку на новейшие разработки в области науки и техники, в частности информационные технологии.
Было обращено внимание на теорию постиндустриального общества Даниела Бэлла (1919). Бэлл привлекает внимание к возросшей роли экономики услуг, увеличению доли работников умственного труда, возрастанию роли теоретических знаний, активному использованию в сфере принятия решений электронно-вычислительной техники. Новой технологией принятия решений обладает, по мнению Бэлла, технократическая элита, которая все больше сосредотачивает власть в своих руках. Частная собственность перестает играть прежнюю роль в обществе. В распределении благ социальные решения все больше вытесняют рынок.
Алвин Тоффлер (1928) разработал теорию супериндустриального общества, в которой делает акцент на ускорении темпа обновления явлений повседневной жизни (усиление «эфемиризации»). Эфемиризация приводит к существенным изменениям в отношениях собственности, меняются цели экономической деятельности людей. Целью экономической деятельности становится не максимизация прибыли, а «психологическое удовлетворение»; подрывается «стремление к обладанию собственностью, потребители начинают .. .коллекционировать впечатления, как прежде они коллекционировали вещи» (цит. по [2, с. 307]). «Проблемы, связанные с процессом “психологизации”, - пишет Тоффлер, -сделают великий конфликт ХХ века, конфликт между капитализмом и коммунизмом сравнительно незначительным» (цит. по [2, с. 309]).
В книге «Третья волна» (1981) А. Тоффлер разрабатывает свой вариант теории информационного общества. Он считает, что вслед за первой и второй волнами (переход от охотничьего к аграрному и затем индустриальному обществу) наступает цивилизация третьей волны. Главным видом сырья здесь становится информация. Значительно облегчится доступ к ней, это трансформирует все общество. Оно перестанет быть похожим на пирамиду, пронизанную вертикальными связями, и более будет походить на сеть с сильными горизонтальными связями. Роль государства уменьшится, многообразие в обществе расширится, на смену «массовому обществу» придет индивидуализированное общество, где будут обеспечены совершенно новые возможности для развития личности.
Третий этап развития институционализма получил название неоинституционализма. Особенностью его является использование для изучения институтов методов неоклассики, прежде всего методологического индивидуализма. Если у ранних институционалистов акцент делался на изучении влияния институтов на поведение человека, то неоинституционализм исследует сами институты как то, что создано человеком для достижения своих целей. Основополагающее значение в неоинституционализме играют теории трансакционных издержек и прав собственности. Сами институты рассматриваются
прежде всего как орудия экономии трансакционных издержек. Впервые эти идеи были высказаны еще в 1937 г. Рональдом Коузом (р. 1910) в работе «Природа фирмы», но востребованы они оказались только в последней трети XX в., когда неоинституционализм стал выдвигаться на лидирующее место среди других направлений экономической мысли. Активно развивают идеи неоинституционализма Дуглас Норт (р. 1920), Оливер Уильямсон (р. 1932).
Приведем различия между старым институционализмом и неоинституционализмом (хорошо сформулированные Р.М. Нуреевым) [3; с. 4-5].
1. Старые институционалисты двигались от права и политики к экономике, пытаясь подойти к анализу проблем современной экономической теории при помощи методов других наук об обществе. Неоинституционалисты идут прямо противоположным путем - изучают политологические, правовые и многие другие проблемы общественных наук при помощи методов неоклассической экономической теории и прежде всего с применением аппарата современной микроэкономики и теории игр.
2. Старый институционализм базировался на индуктивном методе, шел от частных случаев к обобщениям, в результате чего общая институциональная теория так и не сложилась. Институты анализировались без общей теории, в то время как ситуация с основным течением экономической мысли была, скорее, обратной: традиционная неоклассика была теорией без институтов. В современном институционализме положение коренным образом меняется: неоинституционализм использует дедуктивный метод - от общих принципов неоклассической экономической теории к объяснению конкретных явлений экономической жизни. Сделана попытка анализировать институты на базе единой теории.
3. Старый институционализм как течение радикальной экономической мысли преимущественно обращал внимание на действия коллективов (в первую очередь профсоюзов и правительства) по защите интересов индивида; неоинституционализм ставит во главу угла независимого индивида, который сам, по своей воле и в соответствии со своими интересами решает, членом каких коллективов ему выгоднее быть. Более того, он участвует в создании институтов для обеспечения собственных интересов.
Неоинституционализм обеспечил возможность анализа многих сфер общественной жизни, используя для этого традиционные микроэкономические методы анализа, пытаясь исследовать различные общественные отношения с позиции рационально мыслящего «экономического человека». Отношения между людьми рассматриваются прежде всего сквозь призму взаимовыгодного обмена; такой подход называют контрактной (договорной) парадигмой. А распространение экономического подхода на другие сферы жизни - «экономическим империализмом».
Неоинституционализм поставил во главу угла проблему мотивации человеческого поведения. Если неоклассическая теория, ориентируясь на результат, изучает, как рациональные индивиды максимизируют полезность, фирмы - прибыль, а государство - народное благосостояние, то неоинституционалистов интересует непосредственно процесс принятия решений, его условия и предпосылки.
По мнению представителей неоинституционализма, человеческое поведение не характеризуется полной рациональностью; его важнейшими характеристиками являются ограниченная рациональность и оппортунизм. Первый из этих терминов был заимствован неоинституционалистами у известного экономиста Г. Саймона. Однако если он, применяя концепцию ограниченной рациональности, доказывал, что она приводит к ориентации не на оптимальный, а удовлетворительный результат, то неоинституционалисты, напротив, не отказались от принципа оптимизации. Второй термин означает преследование личного интереса с использованием коварства, вероломства. К нему относятся любые формы обмана и нарушения взятых на себя обязательств, для которых в неоклассической теории не находилось места.
Согласно представлениям неоинституционалистов, значительная часть институтов (традиции, обычаи, правовые нормы) призвана уменьшать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Как подчеркивает О. Уильямсон, в социальных институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности. При отсутствии проблем ограниченной рациональности и оппортунистического поведения потребность во многих институтах отпала бы.
По-новому формулируются в неоинституционализме и задачи нормативного анализа. При оценке реально действующих экономических механизмов неоклассическая теория принимает за точку отсчета модель совершенной конкуренции; отклонения от нее расцениваются как «провалы рынка», а надежды на их устранение возлагаются на государство.
Неоинституционализм отвергает подобный подход. Привычку сравнивать реальные, но несовершенные, институты с совершенным, но недостижимым идеальным образцом Г. Демсец назвал экономикой нирваны. Нормативный анализ, по мнению неоинституционалистов, должен вестись в срав-
нительно-институциональной перспективе: действующие институты нужно сравнивать не с воображаемыми конструкциями, а с альтернативами, осуществимыми на практике.
Как уже отмечалось выше, основополагающее значение в неоинституционализме имеет учение о трансакционных издержках. Если первоначально их трактовали как затраты на обеспечение функционирования рыночного механизма, то позже расширили это понятие до издержек эксплуатации экономической системы.
В трактовке Д Норта трансакционные издержки состоят из издержек оценки полезных свойств объекта обмена и издержек обеспечения прав и принуждения к их соблюдению. Эти издержки служат источником социальных, политических и экономических институтов.
Неоинституционалисты выделяют следующие виды трансакционных издержек:
а) издержки поиска информации;
б) издержки измерения;
в) издержки ведения переговоров и заключения контрактов;
г) издержки спецификации и защиты прав собственности;
д) издержки оппортунистического поведения.
При этом описанные виды не являются взаимоисключающими; например, издержки измерения можно представить как издержки спецификации и защиты прав собственности; издержки оппортунистического поведения - как издержки измерения и т. д. Следует также учитывать, что существуют и другие классификации трансакционных издержек, например их деление на предконтрактные, контрактные и постконтрактные.
Важное место в неоинституционализме занимает понятие «права собственности». Под правами собственности понимают права индивидов использовать ресурсы. В мире ограниченных ресурсов неизбежно возникновение конфликтов по поводу их использования. Установление прав собственности не устраняет эти конфликты, но определенным образом их ограничивает и упорядочивает.
Установление прав собственности уменьшает неопределенность экономической среды, делая ее более стабильной и предсказуемой, поэтому их можно назвать «правила игры».
Теория прав собственности исходит из базового представления о том, что любой акт обмена есть, по существу, обмен пучками правомочий.
По словам Демсеца, пучок прав обычно прикрепляется к определенному физическому благу или услуге. Не ресурс сам по себе является собственностью; пучок или доля прав по использованию ресурса вот что составляет собственность. Чем шире набор прав, связанных с данным ресурсом, тем выше его полезность, а соответственно, и ценность.
Большое место в экономическом анализе прав собственности занимает проблема их спецификации и «размывания».
Спецификацией прав собственности называется точное определение набора правомочий собственника. Она выступает важнейшим условием эффективной работы экономики. Спецификация прав уменьшает неопределенность экономической среды и формирует у индивидуумов стабильные ожидания относительно того, на что они могут рассчитывать в результате собственных действий и в отношениях с другими экономическими агентами. Чем лучше специфицированы и надежнее защищены права собственности, тем большую ценность они представляют. Но спецификация прав собственности является не бесплатной. Поэтому степень ее точности зависит от баланса выгод и издержек, сопров о-ждающих установление и защиту тех или иных прав. Отсюда следует, что любое право собственности проблематично: в реальной экономике оно не может быть с исчерпывающей полнотой определено и с абсолютной надежностью защищено. Его спецификация - это вопрос степени. Таким образом, имеет место «размывание» прав собственности, когда они либо неточно установлены и плохо защищены, либо подпадают под разного рода ограничения (прежде всего со стороны государства). Любые ограничения сужают поле экономического выбора, перестраивают ожидания экономических агентов, снижают для них ценность ресурсов, меняют условия обмена.
После введения понятий «трансакционные издержки» и «спецификация прав собственности» можно перейти к формулированию базовой теоремы неоинституциональной теории - теоремы Коуза.
Теорема Коуза гласит: если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений в распределении прав собственности.
Из теоремы следует несколько важных теоретических и практических выводов.
Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собственности. Согласно Коузу, экстерналии (т. е. расхождения между частными и социальными издержками и выгодами) появляются лишь тогда, когда права собственности определены нечетко, размыты.
Во-вторых, теорема Коуза отводит обвинения рынка в «провалах». Путь к преодолению экстерналий лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где они были нечетко определены.
В-третьих, теорема Коуза выявляет ключевое значение трансакционных издержек. Когда они положительны, распределение прав собственности перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эффективность и структуру производства.
В-четвертых, теорема открывает новые подходы к пониманию роли государства. Если трансакционные издержки не равны нулю, то государство может сыграть решающую роль при размещении ресурсов.
Фактически неоинституциональный подход выдвигает макроэкономический вариант теоремы Коуза: тип правления в стране не влияет на ее экономический рост и развитие, если издержки трансакционных процессов как в политической, так и в экономической сферах равны нулю. Однако при положительных трансакционных издержках распределение политической власти внутри страны и структура институтов, вырабатывающих правила, являются решающими факторами экономического развития.
В своей Нобелевской лекции «Институциональная структура производства» [4] Р. Коуз обращает внимание на то, что он сам склонен считать свою теорему ступенью на пути к анализу экономики с положительными трансакционными издержками. Значение теоремы Коуза в том, что она подрывает мнение о наличии «провалов рынка». Поскольку в стандартной экономической теории трансакционные издержки предполагаются равными нулю, теорема Коуза показывает, что при этих условиях никаких провалов нет, государственное регулирование не является необходимым. Но нет гарантий, что в мире положительных трансакционных издержек действия правительства (типа управления предприятиями, регулирования или налоговой политики, включая субсидии) не смогут дать лучшего результата, чем переговоры между индивидами на рынке. Так ли это на самом деле, можно установить, изучая деятельность реальных, а не воображаемых правительств. Вывод Коуза сводится к призыву изучать мир положительных трансакционных издержек.
Если мы переместимся от режима с нулевыми трансакционными издержками к режиму с положительными трансакционными издержками, то сразу же проявится решающее значение правовой системы в этом новом для экономической теории мире. В «Проблеме социальных издержек» Коуз объяснил, что на рынке торгуют не материальными предметами, как часто предполагают экономисты, а правами осуществлять определенные действия. Права же, которыми обладают индивиды, устанавливаются правовой системой. Коуз обращает внимание на то, что если в гипотетическом мире нулевых трансакционных издержек можно воображать, что в ходе обмена стороны могут вести переговоры об изменении любого положения закона, мешающего им предпринимать те или иные шаги, требуемые для повышения ценности продукции, то в реальном мире положительных трансакционных издержек такого рода процедура будет исключительно дорогостоящей. И даже там, где она дозволена, подобная контрактация в обход закона будет в значительной мере нерентабельной. По этой причине права и привилегии, которыми обладают индивиды, наряду с их обязанностями, в значительной степени будут определяться законом. В результате правовая система станет оказывать глубокое воздействие на функционирование экономической системы и, можно сказать, в определенных аспектах контролировать ее. Коуз подчеркивает, что «целесообразно, чтобы правами наделялись те, кто может наиболее продуктивно их использовать, причём этим людям должны быть созданы стимулы, побуждающие их к соответствующей деятельности, а для выявления и поддержания такого распределения прав желательно, чтобы издержки передачи прав были низкими. Последнее достигается при ясности закона и не очень обременительных юридических требованиях к передаче прав» [4, с. 378).
Такой подход Коуза делает понятными многие современные процессы, в частности почему не увенчались успехом попытки использования монетаристских рецептов преобразования российской экономики правительством Гайдара. При высоких трансакционных издержках и нечеткой спецификации и защите прав собственности нельзя уповать только на рыночное разрешение текущих проблем.
И безусловно прав Коуз, когда говорит, что «ушло то время, когда экономисты могли во всех подробностях анализировать двух индивидов, меняющих на опушке леса орехи на ягоды, и считать, что их анализ полностью исчерпывает процесс торгового обмена, хотя и такой анализ может проливать свет на некоторые аспекты торговли. Процесс контрактации следует изучать в контексте реального положения вещей. Тогда мы узнаем, с какими проблемами приходится сталкиваться и как их пре-
одолевать, и пред нами наверняка откроется обилие институциональных альтернатив, между которыми мы должны сделать выбор» [4, с. 349].
1. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.
2. Афанасьев В.С. Буржуазная экономическая мысль 30-80-х гг. ХХ века. М.: Экономика, 1986.
3. Нуреев Р.М. Институционализм: вчера, сегодня и завтра // Олейник АН. Институциональная экономика. М.: ИНФРА-М, 2000.
4. Коуз Р. Нобелевская лекция «Институциональная структура производства» // Природа фирмы. М.: Дело, 2001.
УДК 339.7
А.В. Демидов
Омский государственный университет
КРИЗИС МЕЖДУНАРОДНОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЫ: ПРЕДПОСЫЛКИ И РЕАЛЬНОСТЬ
The purpose of the article is research on the basis of different opinions of Russian economists on the problem of currency crisis, of the possibilities of crisis international monetary system in the conditions of globalization.
Актуальность исследования валютных кризисов не вызывает сомнений в свете событий последних лет. Значительные колебания валютных курсов, несбалансированность внешних расчетов, периодические вспышки валютных кризисов в различных странах - все это увеличивает воздействие валютного фактора на развитие мировой экономики в целом и экономики Российской Федерации в частности.
В отечественной экономической литературе проблеме валютных кризисов всегда уделялось достаточно внимания. Валютные потрясения в 1920-х гг., сразу привлекли внимание отечественных экономистов и стали предметом обстоятельного анализа. Одной из первых работ, посвященных данной проблеме, была работа М.И. Боголепова «Валютный хаос», который для характеристики валютных потрясений, наряду с понятием «валютный хаос», использовал термины «валютная разруха», «хаотическое состояние валютного рынка». В работе Э. Шульце «Распад современных валют» был использован термин «валютный крах». В более поздних работах Л. Кленовича использованы понятия «валютный хаос», «распад мировой денежной системы», «денежный хаос», «разрушение денежной системы», «валютная катастрофа». Этот же автор первым, на наш взгляд, использовал термин «валютный кризис» [1] в значении валютного хаоса и распада денежных систем. В качестве содержания валютных потрясений в те годы указывалось на падение покупательной способности денег и постоянные колебания валютных курсов, совершающихся в значительных размерах.
В отечественной экономической литературе 1930-х гг. для характеристики валютных потрясений, также как и в 1920-е гг., используются различные понятия. Однако все большее распространение получает термин «валютный кризис», содержание которого определялось следующим образом: «Содержание валютного кризиса заключается в отходе от золотого стандарта, в нарушении стабильности интервалютных отношений, падении и колебаниях валютных курсов, расстройстве и дезорганизации мировых кредитно-денежных отношений» [2]. В то же время формируются основные подходы к исследованию проблемы валютного кризиса, получившие развитие в более поздних работах отечественных экономистов. На наш взгляд, можно выделить несколько таких подходов. Первый подход - анализ валютного кризиса как элемента финансового кризиса [3]. Второй подход - исследование валютного кризиса как дополнительной характеристики кредитно-денежного кризиса [4]. Третий подход - выделение валютного кризиса в самостоятельный предмет исследования и его характеристика как специфической особенности экономического кризиса [5]. Четвертый подход - анализ валютного кризиса как формы проявления общего кризиса капитализма [6]. На основе последнего подхода, на наш взгляд, в дальнейшем сформировалась концепция перманентного или хронического валютного кризиса.
Таким образом, термин «валютный кризис» закрепился в отечественной экономической литературе значительно позднее. Следует отметить, что в отечественной экономической литературе наметившееся в 1920-х гг. различие в анализе валютных потрясений в рамках отдельных стран и мирового
© А.В. Демидов, 2004
