CC BY
58
Казанина Л.Ю.
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ В РОССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ ЛИБЕРАЛЬНОГО ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВОЕННЫМ РЕФОРМАМ РОССИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Российская модернизация начала ХХ в., форсированная и направляемая сверху, стимулировала появление новых форм политической активности, дав толчок полемике по вопросам преобразований не только на уровне институтов государственной власти, но и в обществе. «Для суждения о том, как общество и народ отнеслись к политике нынешнего министерства, нужно будет подождать реакции на нее со стороны настоящих политических партий, действующих на выборах в Г осударственную думу и представляющих собою организации, раскинутые по всей стране» [16], - писала кадетская «Речь».
Либерально-оппозиционная печать первое место на своих страницах отводила вопросам общей политики, стремясь превратить обсуждение любого вопроса в политическую проблему. Это в полной мере относилось и к вопросам реформирования армии. Критикуя военное министерство, кадеты требовали от власти введения действительного конституционализма. Кадетские публицисты старались не вдаваться в полемику по военным вопросам, считая, что до тех пор, пока в России не водворится подлинно конституционный строй, ни о каком союзе армии с обществом не может быть и речи.
Центральное звено кадетской критики правительства - отсутствие определяющей идеи и системности в проведении реформ - нашло отражение и в отношении к правительственным планам преобразования армии: «Наше военное министерство в отношении условий, в которых ему приходится работать, разделяет большую часть нашего государственного управления: отсутствие определенной системы, неустойчивость взглядов, слабость доктрины, могущество отдельных личностей и как следствие последнего - разъедающее влияние интриги» [21].
В статье «Правительство об армии», напечатанной в ноябрьском номере «Речи» за 1907 г., В. Козельцов, анализируя правительственную программу, изложенную перед народным представительством, пришел к выводу, что решить заявленную правительством широкую задачу возрождения армии и флота ему не под силу, поскольку даже такая сравнительно узкая задача - улучшение матери-
ального быта всех чинов армии и флота - не была разрешена в течение целого года после ее объявления. Для возрождения армии и флота нужны значительные средства. «Денег, денег и денег! - таков смысл второй декларации правительства в части, касавшейся государственной обороны», - констатировал автор и резюмировал: «Обращение к «чрезвычайным ресурсам» красноречиво говорит о том, что у военного и морского министерств нет никакого желания пересматривать «весь механизм армии и флота», нет никаких программ» [17].
По мнению кадетских публицистов, военное министерство было занято не продуктивной реформаторской деятельностью в пользу армии, а сосредоточило внимание на второстепенных обмундировальных реформах, которые, однако, не способствовали улучшению положения военнослужащих. В. Пермский пришел к печальному заключению: «Форма одежды не стала красивее, не сделалась удобнее, но зато сильно подорожала. Офицерский кивер будет стоить от 20 до 30 рублей. Таким образом, пока обещанное офицерам увеличение содержания находится еще в далеком будущем, киверный маскарад уже на носу» [18]. Критика кадетов затрагивала военные реформы не по существу (упорядочение принципов комплектования вооруженных сил, их перевооружение, строительство необходимой инфраструктуры), а выхватывала отдельные дополняющие изменения. Так, например, «новой реформой на старый лад» называл В. Козельцов реформу института денщиков: «Этим восстановлением «петровского термина», неудачно замененного в 1881 г. названием «казенная прислуга», и исчерпывается вся идейная сторона реформы» [19].
Преобразования в армии, столь необходимые после поражения России в русско-японской войне, печатный орган партии демократических реформ газета «Страна» также связывала с обновлением всего политического строя, полагая, что смена лиц в данный момент ничего сделать не может: «Лишь новая система даст новых людей, а новая система в армии может быть лишь при полной реорганизации всего русского строя...» [36]. Газета указывала на настоятельную необходимость подчинения военного законодательства деятельному контролю народного представительства: «без этого военные реформы и преобразования будут в лучшем случае лишь топтанием на одном месте» [38]. Только при наличии двух условий, по мнению «Страны», были возможны коренное изменение существующей военной системы и создание обновленной победоносной армии: инициатива и поддержка реформы со стороны верховного вождя армии - монарха и
труды Государственной думы по разработке нового строя и контролированию исполнителей [39].
Стремление к согласию и конструктивному сотрудничеству с властью, понимание необходимости возрождения государственной обороны и преодоления отрицательно-враждебного отношения общества к армии, характерные для крупной буржуазии, определили отношение крупного капитала в лице партии октябристов к военным реформам правительства П.А. Столыпина. Имея необходимые средства для издания периодики, «Союз 17 октября» поддержал правительство в его стремлении провести скорейшие преобразования в армии. Положительную оценку октябристов получило планируемое правительством упорядочение принципов комплектования вооруженных сил. По мнению публициста И. Маслова, введением территориального комплектования и постановкой войсковых частей в местах их комплектования коренным образом излечиваются все главные качественные недостатки армии [9]. «Но мы, кроме того, увидим, что она вносит с собою огромные экономические сбережения, которые дают возможность или значительно облегчить военный бюджет, или, оставляя последний в тех же рамках, сильно поднять нашу армию в количественном отношении» [12]. Подводя итог правительственным преобразованиям в военной сфере за 1909 г., «Голос Москвы» с удовлетворением писал: «Упразднение Совета государственной обороны, подчинение начальника генерального штаба военному министру, сокращение штатов и более точная регламентация прав главных управлений и генерал-инспекторов внесли большее единство и цельность в управление военным министерством, устранив множество автономий, которыми была ознаменована частью не вполне удачная реформа 1905 г., частью наследие эпохи до войны» [13].
Поддержку октябристского рупора получил и разработанный в годы столыпинских реформ новый воинский устав, четко определявший порядок призыва в армию, права и обязанности призывных комиссий, льготы по отбыванию воинской повинности и возможности обжалования решений властей. Военный публицист под псевдонимом Парабеллум писал: «Все вышеизложенные изменения, вошедшие в проект нового устава, нужно признать вполне целесообразными, и в них можно видеть новый залог преуспеяния нашей армии. Поэтому нельзя не пожелать скорейшего проведения в жизнь этого законопроекта» [15].
Однако отношение октябристов к военным реформам было двойственным и противоречивым. Попытки наладить сотрудничество с военным министерством в интересах усиления государственной обороны сочетались с критикой во-
енной бюрократии, в способности которой осуществить действительные улучшения октябристы сильно сомневались. Критических статей, посвященных вопросам военных реформ, было больше, чем поддерживающих и одобряющих их. Вотирование правительственных оборонных законопроектов думской фракцией октябристов не нашло, на взгляд автора, достаточного освещения на страницах их печатного органа. Общая положительная оценка и поддержка военных преобразований правительства теряли свое значение в массе критических нападок на отдельные мероприятия в этой области и на тех, кто их осуществлял. В одном из январских номеров «Голоса Москвы» за 1907 г. Ф.И. Гучков в статье «Ближайшие задачи военной реформы и Государственная дума» писал: «Кроме несомненно крупной реформы, касающейся сокращения срока службы, некоторого улучшения быта нижних чинов, весьма несовершенных новых пенсионных и аттестационных правил, сокращения сроков выслуги для производства в генералы и слабой попытки обновления военного совета, в этой области ничего сколько-нибудь существенного не сделано. И в настоящее время деятельность министерства, кажется, главным образом направлена к созданию возможно большего количества долговременных комиссий с хорошими штатами и еще лучшими окладами. Нет, не под силу нашей бюрократии такая задача. И не только недостает ей сил, но недостает и доверия обманутого народа» [1]. Разрешение грандиозной задачи по реорганизации вооруженных сил должно явиться, по мнению октябристов, уделом народных представителей, при условии, что Государственная дума будет патриотическая, то есть «озабоченная восстановлением величия и силы Отечества» [1].
«Слово», подводя итоги сделанного правительством в 1907 г., было солидарно с лидером октябристов: «не длинен выйдет перечень мероприятий, предпринятых за год для обновления и реформирования армии. Ничего почти не сделано ни для улучшения офицерского состава, ни для подъема духа и дисциплины армии» [30].
Главную причину неустроенности государственной обороны «Голос Москвы», как и большинство общероссийских газет, видел в рассредоточении военного управления между несколькими инстанциями - Советом государственной обороны, военным министром, генеральным штабом, генерал-инспекциями родов войск, что приводило к ослаблению принципа единоначалия [8]. Несогласованность в верхах военного управления, отсутствие общего плана привели, по мнению «Голоса Москвы», к тому, что реформы в военном министерстве прово-
дились непоследовательно и бессистемно: «Традиционная бессистемность мероприятий военного ведомства делала до сих пор работу отдельных его органов непродуктивной и сводила на нет все сложное дело государственной обороны в его целом» [14]. Печатный орган октябристов пришел к выводу, что «лишь три реформы могут быть отмечены как радикальные: сокращение сроков службы, сокращение числа казенной прислуги (с барабанщиками, однако, расстаться не смогли), изменение обмундирования армии. Справедливость требует сказать, что первые две реформы были решены довольно скоро и легко. Только третья, решенная в принципе еще до войны, продолжается непрерывно и до настоящего времени... Всюду так: кое-что добавлено, кое-что убавлено, кое-что изменено» [11].
Не осталось без внимания либералов строительство второго пути Сибирской магистрали и Амурской железной дороги, которые должны были обеспечить мобилизацию и переброску сил из различных частей империи и, соответственно, саму оборону дальневосточных окраин России. «Никто, конечно, не возьмется отрицать, что при новой азиатской войне вторая сибирская колея окажет нам большие услуги», - писал «Голос Москвы». Однако, соглашаясь с этой необходимостью, октябристы переводили внимание читателей на недостатки в военной организации, в системе производств и назначений, в исходящем из центра направлении всего дела [2]. Главная причина поражения в русско-японской войне, по утверждению октябристского рупора, не в отсутствии железных дорог: «. армии не хватало хорошего командования, высшей дисциплины и высшего осознания долга в кругу начальствующих» [2].
Постройка Амурской железной дороги вызвала шквал критики печатных органов партии мирного обновления и партии демократических реформ. Признавая, что Амурская магистраль «приобщает к жизни огромный и богатый, но еще пустынный колонизационный район» [40], «Страна» характеризовала новое предприятие как весьма спорное по его целесообразности и несвоевременное по громадным затратам, не допускаемым обстоятельствами переживаемого Россией момента: «Время ли теперь готовиться нам к войнам, хотя бы и оборонительным, не нужно ли, прежде всего, спасать Россию от бесконтрольного распоряжения бюрократии подорванными уже народными силами» [37]. Печатный орган мир-нообновленцев был также уверен, что «кредиты на Амурскую дорогу неизбежно приведут к громадному увеличению расходного бюджета» [34] и станут реальным препятствием для реформ в силу недостатка материальных средств [35].
Наибольшее внимание «Голоса Москвы», как издания буржуазного, привлекал вопрос о расходах на оборону, так как буржуазия была особенно заинтересована в вопросах бюджетной политики. В начале деятельности III Государственной думы, когда в бюджете не было свободных средств на покрытие многомиллионных расходов на оборону, в обществе широко распространилась точка зрения, что усилить оборону страны и изыскать средства на некоторые неотложные нужды можно было путем перераспределения военного бюджета за счет сокращения мирного состава армии и расходов на строительство флота. В ряде публикаций «Голоса Москвы» за 1908 г. («Количество и качество армии», «Сокращение мирного состава армии» и других) настойчиво проводилась мысль, что содержать более чем миллионную армию в мирное время при надлежащем оборудовании войск всем необходимым просто невозможно, даже самые гениальные финансисты не способны будут найти в бюджете необходимые средства для пополнения материальной части армии и повышения ее боеспособности [6, 7].
В этой связи резкую критику октябристов вызвал проект морского генерального штаба о постройке пяти больших эскадр: двух - на Балтийском море, двух - на Черном море и одной - в Тихом океане: «С экономической точки зрения, этот грандиозный проект необходимо отнести к области мечтаний, с точки зрения технической, он мало обоснован. Весь будущий флот и оборудование портов будут стоить три миллиарда рублей. Переустройство государственной жизни, народного образования, железнодорожное дело, аграрный вопрос и пр. и пр. ведь тоже требуют денег, и притом немедленно. Программа растянется на десять лет. Первые броненосцы так устареют, что придется, по окончании программы, старые снова сдавать в архив, то есть миллионы опускать на дно морское» [3]. Законопроект о воссоздании броненосного флота вызвал, безусловно, отрицательное отношение думской фракции «Союза 17 октября», которая голосовала против его принятия. А «Голос Москвы», выступая в поддержку этого решения, писал: «Толкая Россию на соревнование с Европой, Японией и Америкой в той области, где первенство принадлежит нашим врагам, Министерство морских катастроф очень не сочувственно относится к попытке направить нашу морскую оборону на ее естественный путь - именно на создание дешевой и сильной минной флотилии - как надводной, так и подводной» [4]. Горячие сторонники возрождения отечественного флота, октябристы, однако, расходились с правительством в направлении планирования этого воссоздания. В февральском номере «Голоса Москвы» за 1908 г. была помещена подробная информация о со-
стоявшемся в клубе «Союза 17 октября» чтении о флоте, где с докладом «О морской силе России» выступил В.Н. Никольский. «Промедление с ассигнованием денег, как и неправильности плана или отсутствие определенного плана развития морской силы одинаково послужит к подготовке нового поражения России. Пока же судостроительная программа не выработана, настоятельно необходимо, не теряя времени, приступить к постепенному усилению морской обороны посредством минных заграждений, постройки миноносцев, подводных и канонерских бронированных и с тяжелыми орудиями лодок и броненосных крейсеров. И только после этого переходить к постройке линейных броненосцев» [5], - убеждал октябристский печатный орган своих читателей.
В свою очередь, кадетская «Речь» для формирования негативного отношения своих читателей к постройке новых броненосцев поместила изложение статьи из английского еженедельного технического журнала «Engineering», которая доказывала, что расходы на постройку кораблей являются напрасными тратами для страны и само это начинание непременно закончится неудачей: «Сооружаемые броненосцы устареют раньше, чем их приведут в состояние боевой готовности» [24]. Орган кадетов сокрушался, что даже после жестокой критики на страницах английского журнала «наше инертное морское министерство» не способно «отрешиться или радикально отступить от своей старой программы с ее пресловутыми русскими дредноутами» [25].
Недоверием и прямыми обвинениями была встречена судостроительная программа, разработанная в Главном морском штабе и мирнообновленцами. По их мнению, основная и первая задача момента - не увлекаться грандиозными идеями о «судах-монстрах», а провести в жизнь манифест 17 октября, израсходовав огромные суммы денег не на возрождение флота, а на оскудевшего во всех отношениях крестьянина и рабочего, потому что «с укреплением нового строя неизбежно связано обновление России, начало творческой работы, которая обеспечит и приток средств, т.е. даст возможность создания нового флота» [26]. «Расходы на флот не увеличат производительных сил страны, - писал профессор И. Озеров, - здесь будет только взято из карманов населения, но в эти карманы при посредстве этих расходов ничего не будет положено, это не то, что расходы на народное образование, на улучшение путей сообщения» [31]. Целый цикл статей под общим названием «Время ли теперь создавать линейный флот?» посвятил строительству линейного флота князь А.М. Волконский [28, 29, 30]. Ассигнования на строительство флота он ставил в прямую зависимость от реорганиза-
ции высшего морского управления, ибо, по мнению автора, ясно, что «пока постройка зависит от трех учреждений, она удачной быть не может. Без объединения основ дела в одних ответственных руках и без децентрализации подробностей с передачею каждой опять-таки в одни ответственные руки никакое дело идти не может» [30].
Строительство линейного флота и Амурской железной дороги «Слово» называло «роковой ошибкой». В ответ на речь премьер-министра, произнесенную в комиссии государственной обороны 2 марта 1908 г. в защиту постройки линейного флота, которая, по мнению газеты, своей искренностью и горячностью, несомненно, оставила впечатление, газета возражала: «А мы боимся, что если огромные, необходимые на восстановление морского могущества России, ресурсы мы станем спешно извлекать из обессиленной экономики страны вместо того, чтобы дать ей собраться с силами и в свое время восстановить даже свое морское могущество, то мы гораздо скорее утратим свой престиж и действительно придем к тем печальным результатам, которых мы одинаково с П.А. Столыпиным не желаем» [32]. Все внимание, по мнению мирнообновленцев, должно было быть обращено на восстановление внутренней силы, поскольку могущество внешнее есть результат этой внутренней силы. Поэтому «ближайшие годы должны быть посвящены развитию важнейших государственных культурных работ в размерах настолько больших, насколько то доступно для наших финансов» [33].
Отказ Государственной думы в ассигновании средств на броненосцы вызвал недовольство П.А. Столыпина, который, по мнению октябристов, «выступая в Государственном Совете, совершенно сошел с конституционной почвы и стал отрицать самое право Думы отказывать правительству в ассигновке на броненосцы» [10]. В статье «Под напором реакции» «Голос Москвы» обвинил П.А. Столыпина в резком повороте курса политики, отступлении от конституционализма: «Рекомендуемая П.А. Столыпиным «система ассигновок с закрытыми глазами» грешит именно против духа и смысла реформы тем, что совершенно устраняет из бюджетной операции живую совесть и личное убеждение представителей народа. По букве закона, Дума, безусловно, не в праве требовать от монарха преобразований в военно-морском ведомстве, а тем более назначения на ответственные посты своих фаворитов. Но имеет ли она нравственную возможность делать миллионные и миллиардные ассигновки без твердой веры в то, что взятые у народа деньги не пойдут прахом? Еще труднее передавать эти миллиарды в руки заведомо неспособных администраторов, уже доказавших на
горьком опыте прошлой войны свое неумение создать настоящую военную оборону государства» [10].
В военном обзоре за 1909 г. «Речь» писала: «Ни одной крупной реформы принципиального и длительного значения, никакой определенной программы действий, ни единой яркой мысли в нескольких сотнях приказов и циркуляров целого года!» [23]. Перечисляя проведенные в течение истекшего года упразднения, перестановки, восстановления, назначения, кадетский рупор отказывался признать их реформами, считая, что это лишь их имитация [22]. И.В. Гессен в обзоре внутренней жизни за 1909 г., касаясь преобразований в армии, отмечал: «Военное и морское министерства ни шагу не могли сделать для поднятия государственной обороны, и миллионы, ассигнованные вопреки постановлению Думы на судостроение, рассеялись на уплату долгов и воспособление заводам, а до сих пор не имеется даже и плана судостроения» [23].
Таким образом, несмотря на то, что либералы были слабо осведомлены в практике военного дела, в меру своих возможностей их печатные органы знакомили читателей с военной проблематикой. Однако большинство публикаций на военные темы чаще всего рассматривали те или иные преобразования в армии с точки зрения интересов общей политики. По мнению кадетского рупора, «общественные силы в будущем, а не бюрократические начинания в настоящем создадут нужную реформу» [20]. То есть успех военных реформ кадеты ставили в зависимость от общегражданского переустройства. Отсюда разоблачительный пафос достаточно редких публикаций на военные темы, неверие и скептицизм в отношении способности военного министерства осуществить коренные преобразования в военном деле. Перемены же, производимые военным министерством, они отказывались признать реформами, так как, по их мнению, в них отсутствовала определяющая идея и системность. Критика кадетов затрагивала военные преобразования не по существу. Разоблачительный пафос достаточно редких публикаций на военные темы касался лишь отдельных выхваченных дополняющих изменений.
Октябристы также не удержались в рамках военной проблематики и вышли в плоскость общеполитической борьбы. Отношение октябристов к военной реформе П.А. Столыпина было двойственным и противоречивым. С одной стороны, как партия крупной буржуазии, стремящаяся к конструктивному сотрудничеству с властью, «Союз 17 октября» приветствовал планы правительства по возрождению государственной обороны и преодолению отрицательно-
враждебного отношения общества к армии, с другой, выражал сильные сомнения в способности военной бюрократии осуществлять действительные улучшения в армии и на флоте, и ратовал за сокращение расходов на содержание армии и строительство морских эскадр. В вопросе реформирования армии «Союз 17 октября» был согласен с конституционно-демократической партией: грандиозная задача по реорганизации вооруженных сил должна явиться уделом народных представителей. Критика военных преобразований и недоверие к военным чинам, получившие наиболее полное отражение на страницах «Голоса Москвы», во-первых, несомненно, мешали наладить тесное сотрудничество с военным ведомством, к которому октябристы в принципе стремились, во-вторых, лишали правительственные преобразования широкой конструктивной поддержки со стороны «Союза 17 октября» - партии, которая, казалось бы, должна была стать опорой правительства П.А. Столыпина, в-третьих, способствовали формированию отрицательного общественного мнения к правительственным преобразованиям в военной сфере.
По мнению партии демократических реформ, для законодателей военного ведомства были характерны «бесплодие и переливание из пустого в порожнее» [38]. Печатный орган мирнообновленцев также считал, что когда «реформаторы» из военных канцелярий брались за большие и важные дела, такие, как сокращение срока службы в войсках, улучшение быта нижних чинов, реорганизация института сверхсрочнослужащих унтер-офицеров и т.п., то «почти всегда результатом непосильных предприятий является та обидная половинчатость и недоделанность, которые так чреваты недоразумениями» [27].
И хотя авторитарный самодержавный режим считал себя единственно способным сохранить историческую инициативу и рассчитывал самостоятельно выйти из любой кризисной ситуации, необходимо отметить, что перманентное, длящееся веками, конфронтационное состояние между властью и обществом было усилено пропагандистской деятельностью либеральных политических партий до такой степени, что практически была утрачена (и с той и другой стороны) психологическая способность к разумному компромиссу.
Стремление обеих сторон к поиску оптимальных путей преобразования общества на началах социальной справедливости под лозунгом социальнополитического реализма не стало основой для объединения усилий правительства и представителей либерального лагеря. Первому справедливо виделось отсутствие у либеральных лидеров желания идти на сотрудничество с правительством,
вторые, считая министерство П.А. Столыпина рутинным, тяготеющим к старине, обрушили на него шквал критики за чересчур медленное да еще и с большими недоработками, с их точки зрения, проведение давно назревших реформ. Постоянные нападки со стороны партий российского либерализма на реформаторскую деятельность кабинета министров, критика наиболее уязвимых аспектов реформ П.А. Столыпина сыграли, по мнению автора, не последнюю роль в формировании отрицательного по отношению к ним общественного мнения и, как следствие, в неприятии обществом столыпинского варианта модернизации России.
$ $ $
1. Голос Москвы. 1907. 1 января.
2. Голос Москвы. 1907. 17 июля.
3. Голос Москвы. 1908. 4 января.
4. Голос Москвы. 1908. 11 января.
5. Голос Москвы. 1908. 14 февраля.
6. Голос Москвы. 1908. 1 апреля.
7. Голос Москвы. 1908. 3 апреля.
8. Голос Москвы. 1908. 15 мая.
9. Голос Москвы. 1908. 25 мая.
10. Голос Москвы. 1908. 21 июня.
11. Голос Москвы. 1909. 6 августа.
12. Голос Москвы. 1909. 13 октября.
13. Голос Москвы. 1910. 1 января.
14. Голос Москвы. 1910. 18 сентября
15. Голос Москвы. 1911. 5 марта.
16. Речь. 1906. 14 сентября.
17. Речь. 1907. 23 ноября.
18. Речь. 1908. 19 марта.
19. Речь. 1908. 4 апреля.
20. Речь. 1908. 19 августа.
21. Речь. 1909. 13 марта.
22. Речь. 1909. 25 сентября.
23. Речь. 1910. 1 января.
24. Речь. 1910. 13 мая.
25. Речь. 1910. 24 сентября.
26. Слово. 1907. 13 июля.
27. Слово. 1907. 17 июля.
28. Слово. 1907. 28 декабря.
29. Слово. 1907. 29 декабря.
30. Слово. 1908. 1 января.
31. Слово. 1908. 29 января.
32. Слово. 1908. 5 марта.
33. Слово. 1908. 6 марта.
34. Слово. 1908. 11 марта.
35. Слово. 1908. 29 марта.
36. Страна. 1906. 4 августа.
37. Страна. 1906. 13 августа.
38. Страна. 1906. 19 октября.
39. Страна. 1906. 6 декабря.
40. Страна. 190б. 2 ноября.
