CC BY
15О.А. Тимофеев
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ АМЕРИКАНО-КИТАЙСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
The study argues that the US-China relations are transforming into one of the most important relationships of the modern world. The transnational network of linkages drove the emergence and evolution of high-profile institutions of governance that belong to both dyadic and system levels of the relationship. The piece narrates the surprising and rapid spread of interdependence between the US and China, a process which suggests that reputational utility should be considered as a possible explanation for institution emergence.
В начале 70-х гг. XX в. происходившие в мире процессы распада старых колониальных империй, укрепления договорно-процессуальных начал в международных отношениях, региональной интеграции внеблокового характера, повышения роли экономических факторов позволили части исследователей сделать вывод о дрейфе основных глобальных тенденций от так называемой «политики высокого уровня» (high politics), к которой относили проблемы войны и мира, обеспечения стратегической стабильности, баланса силы между великими державами в мире, в сторону политики низкого уровня (low politics). Под этим термином подразумевались прежде всего политические проблемы международной экономики, которую затронули тектонические изменения. Постепенно стало понятно, что не только мощь ракетно-ядерных потенциалов, но и степень экономического влияния становится краеугольным камнем, лежащим в основании глобальных характеристик великих держав.
После окончания холодной войны экономическая проблематика окончательно приобрела стратегический характер. Запад, добившийся глобальной победы над лагерем социализма, более не нуждался в стратегии устрашения в качестве основного средства, обеспечивающего собственное доминирование в мире. Более актуальными становятся идеи глобализации, наиболее успешным измерением которой предстают наднациональные процессы, приобретающие действительно мирохозяйственный характер, а зачастую и статус.
В наибольшей степени новые мирополитические реалии устраивают Китай, успешно сочетающий в избранной модели встраивания в мировую экономику достоинства гигантской авторитарной развивающейся страны с обществом сервильного типа и отсутствием недостатков, присущих другим великим державам XX в. На практике это означает возможность сверхконцентрации производства, рассчитанного на глобального потребителя при отсутствии необходимости нести огромное бремя социальных гарантий, развивать демократические институты, требующие значительных расходов от государства. Конкурентные преимущества КНР на международных рынках обусловлены прежде всего возможностью поддерживать низкий уровень издержек на оплату рабочей силы, практически неограниченной.
В последнее время Китай стал идеальной гигантской производственной площадкой для организации трудоемких экспортных производств любого объема. Лишь за период 2000-2005 гг. его доля в мировой торговле выросла почти в два раза - с 3,6 до 6,9%'. В 2009 г. КНР, опередив Германию, вышла на первое место в мире по объему экспорта (1,2 трлн. долларов).
Экономическое сотрудничество является основным элементом американо-китайских отношений. В последние годы двусторонняя торговля развивалась по модели аутсорсинга -замещения внутреннего производства в США дешевым импортом, что приводило к
преимущественному увеличению доли китайского экспорта в структуре товарооборота. Данные табл. 1 демонстрируют гигантский отрыв Пекина в конкурентной борьбе со своими восточноазиатскими соседями, значительный сегмент экономики которых также ориентирован на производство товаров, экспортируемых в США2.
Таблица 1
Доля стран и регионов (в %) в торговом дефиците США
1987 2007
АСЕАН-5 (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Т аиланд и Филиппины) 4,7 5
Г онконг 3,9 - 1,6 (объем экспорта из США превышает объем импорта)
Т айвань 13,1 1,5
Япония 37 10,4
Китай 1,8 32
Восточная Азия в целом 66,4 48,9
В 2006 г. был создан механизм стратегического экономического диалога. Консультации, в ходе которых обсуждался весь комплекс торгово-экономических отношений между двумя странами (дефицит внешней торговли, тарифные и нетарифные барьеры на пути товаров и услуг, тематика «агрессивных приобретений и слияний», недооцененность китайского юаня и ее влияние на торговый дисбаланс, покупка Китаем долговых обязательств правительства США и т.д.), проходили дважды в год.
Одновременно был запущен механизм общеполитического диалога на высоком уровне. В ходе состоявшегося в 2005 г. первого стратегического диалога китайская сторона предложила определить его как высокий стратегический диалог (гаоцэн чжаньлюэ дуйхуа), однако Вашингтон отклонил идею, сославшись на то, что подобный формат характеризует отношения США лишь с ближайшими союзниками. В результате название данного контактного механизма получило два альтерната: senior dialogue в американской и чжаньлюэ дуйхуа (стратегический диалог) - в китайской версии. Встречи и консультации проходили по 1-2 раза в год.
Администрация Б. Обамы в 2009 г. приняла решение о распространении на отношения с Китаем формата «2+2», ранее охватывавшего (как консультации министров иностранных дел и обороны) стратегический диалог Вашингтона с Японией и Россией. В ходе первой личной встречи между Б. Обамой и Ху Цзиньтао в Лондоне 1 апреля 2009 г. была достигнута договоренность, что на основе объединения общеполитического и экономического диалогов будет создан стратегический и экономический диалог (S&ED), определяемый администрацией США как часть усилий по развитию отношений позитивного всестороннего сотрудничества с Пекином (positive, cooperative and comprehensive relationship with Beijing)2.
Эксперты двух стран отмечают, что подобная структура означает не просто механическое объединение двух ранее запущенных форматов, но выход на качественно иной уровень институционализации отношений. Так, бывший директор Института США Китайской академии современных международных отношений Фу Мэнцзы отмечает, что такие проблемы как изменение климата и энергетика имеют перекрестный (цзяоча-дэ) характер и нуждаются в совместных усилиях целого ряда ведомств4. При этом внутренняя структура создаваемого диалогового механизма, по крайней мере в ближайшее время, будет иметь достаточно гибкий характер. Показательно, что даже во время саммита в Лондоне американской стороной не было окончательно определено, какое из ведомств возьмет на себя функции по курированию исключительно важной для Вашингтона дискуссии по реализации Десятилетней программы сотрудничества в области энергетики и
окружающей среды (China-U.S. Ten Year Energy and Environment Cooperation Framework), подписанной 18 июня 2008 г., на пике глобального «ралли» цен на углеводородное сырье и предполагающей активизацию двустороннего сотрудничества в сфере развития высокоэффективных, так называемых «чистых» технологий на основе широкого использования и внедрения технических инноваций, что по замыслу крупнейших мировых потребителей должно стабилизировать устойчивость рынок энергоресурсов5.
В рамках общего диалогового механизма S&ED были созданы две дорожки:
стратегическая дорожка (Strategic Track), в которой США представляет госсекретарь Х. Клинтон, а Китай - член президиума Госсовета Дай Бинго;
экономическая дорожка (Economic Track), в которой США представляет министр финансов Т. Гейтнер, а Китай - вице-премьер Ван Цишань.
Безусловно, что с точки зрения распределения полномочий в китайской политике администрации Б. Обамы подобный формат диалога прежде всего повышал статус госсекретаря Х. Клинтон. Во-первых, бывшая соперник президента в ходе праймериз демократической партии получала в свои руки дополнительные административные козыри, тем более важные, что речь идет об отношениях в Пекином, придающим особое значение преемственности (ляньсюйсин) в любых аспектах отношений с другими странами. Во-вторых, повышался статус и самой возглавляемой ею «дорожки» в переговорах с Китаем (Senior Dialogue был лишь внутриведомственным механизмом). Кроме того, Клинтон отыграла досадное для себя личное поражение, связанное с назначением послом в Пекине бывшего губернатора штата Юта Дж. Хантсмана, рекомендованного Советом национальной безопасности вопреки мнению Госдепартамента.
В состав китайской делегации, прибывшей на состоявшийся в Вашингтоне 27-28 июля 2009 г. первый раунд диалога, входило более 150 официальных лиц, в том числе 28 чиновников министерского уровня, что превратило ее в наиболее многочисленную правительственную делегацию из Пекина, когда-либо посещавшую Вашингтон. На состоявшемся в Центре им. Рональда Рейгана первом пленарном заседании участников диалога выступил президент США, который предрек, что американо-китайские отношения будут формировать XXI в. (shape the 21st century), также было зачитано приветственное послание Председателя КНР Ху Цзиньтао. Китайские участники побывали в Конгрессе и встретились с вице-президентом США Дж. Байденом. Повестка консультаций экономического блока включала в себя самые разнообразные проблемы сотрудничества, однако было решено сфокусироваться прежде всего на поиске путей выхода из глобального финансового и экономического кризиса. Что касается стратегической дорожки, то здесь дискуссия велась по следующим основным блокам проблем: двусторонние отношения; проблемы международной безопасности (нераспространение ОМУ, борьба с терроризмом); проблемы глобального развития (противодействие развитию пандемий, устойчивое развитие, энергетика, глобальные институты); региональная безопасность и стабильность, прежде всего в таких регионах как Иран, Северная Корея и Афганистан.
Состоявшиеся переговоры получили высокую оценку со стороны экспертных сообществ обеих стран. Так, например, по мнению директора Института США Китайской академии современных международных отношений Юань Пэна, практическая значимость состоявшегося диалога определяется следующими результатами:
1. Сам факт создания постоянно действующего диалогового механизма, охватывающего столь разнообразные и взаимозависимые сферы двустороннего сотрудничества.
2. Подписание в ходе консультаций меморандумов о сотрудничестве в сфере энергетики и защите окружающей среды.
3. Взаимное обещание обеспечивать стабильность национальных и глобальных финансовых рынков, что подразумевает в том числе и защиту размещенных в США китайских финансовых
активов, в отношении сохранности которых власти КНР многократно выражали озабоченность со времени начала мирового финансового и экономического кризиса.
4. Решение о возобновлении полномасштабного диалога между оборонными ведомствами
6
двух стран, что открывает путь к нормализации военных контактов .
В соответствии с общепринятым мнением именно низкий уровень доверия между оборонными ведомствами двух стран служит основным препятствием на пути поиска моделей максимальной сбалансированности в двусторонних отношениях. С идеей о встраиваемости военных контактов в трансотраслевую структуру диалога с КНР согласны и американские эксперты. Так, в частности, в совместно опубликованной статье директор центра изучения проблем национальной безопасности Военного колледжа К. Батс и руководитель программы экологической безопасности Китая в Центре им. В. Вильсона Дж. Дабелко полагают, что одним из драйверов, способствующих запуску военного диалога с Пекином, может стать обсуждение экологической повестки. По их мнению, Пентагон может вполне успешно использовать опыт своего сотрудничества с военными ведомствами России и других стран по ликвидации угроз радиоактивного заражения на постсоветском пространстве. Кроме того, с конца 90-х гг. представители оборонных ведомств США и КНР регулярно контактируют в ходе международных конференций, посвященных таким проблемам как адаптация к изменениям климата и ликвидация последствий природных бедствий.
Экологическая проблематика вряд ли будет вызывать острые политические трения и сможет стать одной их наиболее оптимальных платформ для развития военного диалога как на двусторонней, так и многосторонней основе. Апеллируя к основным положениям теории неофункционализма (прежде всего его тезису о «перетекании» механизмов сотрудничества из одной сферы в другую), авторы утверждают, что обсуждение широкого круга вопросов в ходе таких контактов будет способствовать выработке у сторон так называемой «привычки к сотрудничеству» на системном уровне, а также повышению уровня взаимного доверия между влиятельными военными и политиками двух стран. С другой стороны, решение энергетических и экологических проблем также могло бы послужить во благо самих оборонных ведомств, к примеру, снижая риски пандемий среди военнослужащих и оптимизируя военные расходы за счет уменьшения в них доли энергетических
7
издержек .
Оценки в США процессов, характерных для современных американо-китайских отношений, свидетельствуют о заметном отходе от устоявшихся в последнее десятилетие парадигм, либо оценивающих Китай как ревизионистское государство, бросающее вызов сложившемуся мировому порядку (наступательный реализм), либо предрекающих вызванный снижением экономического роста коллапс, сопровождающийся переходом к более агрессивной внешней политике (оборонительный реализм). По мнению Д. Ларсен и А. Шевченко, из трех компонентов статусности, предлагаемой теорией социальной идентичности (мобильность, конкуренция, креативность), Пекин демонстрирует лишь стремление к социальной мобильности, выражающееся, по мнению авторов, в желании избавиться от «синдрома хрупкости» (термин Г. Хардинга)8, выталкивавшего его за границы «клуба избранных». Упомянутые авторы выявляют совпадение планов Китая по легитимизации собственного статуса с признанием его Соединенными Штатами, если китайские власти будут вести себя соответственно (behave correspondingly). С другой стороны, участие Китая в различных международных организациях не превращает его в «равного соперника» (peer competitor) Вашингтона, так как большинство этих организаций действует на основе консенсуса, а некоторые их члены являются союзниками и близкими партнерами США9.
Однако наибольший международный отклик в последние годы вызвали проекты создания обновленных механизмов глобального управления, основанных на американо-китайском стратегическом партнерстве, развивающемся, по мнению ряда экспертов, не только как рост уровня взаимозависимости, но и сплава (fusion) между двумя сверхдержавами10.
Профессор Гарвардского университета Н. Фергюсон облек идею разделения глобальной ответственности между США и Китаем в довольно провокационную для Запада форму «Чаймерики» (Chimerica)ll. По его мнению, подобный симбиоз воплощает две критические характеристики современной глобальной экономики:
1. Ускоренная глобализация производства, вызванная наличием огромной массы дешевой рабочей силы.
2. Накопление резервов иностранной валюты, передаваемых правительству США, что способствует снижению ставки рефинансирования во всем мире.
Сплав между двумя странами (у Фергюсона - это уже целые миры - Западная и Восточная Чаймерики) дополняется так называемыми «линкиджами» - связками, выводящими на
международную арену внутренние, прежде всего макроэкономические факторы (см. табл. 2).
Таблица 2
Мирополитические проявления взаимосвязи между внутренними факторами развития
США и Китая
Показатели Западная Чаймерика (ЗЧ) Восточная Чаймерика (ВЧ)
Экономико-цивилизационные характеристики Процветание и гедонизм Жители более бедны. Даже учитывая разницу покупательной способности национальных валют, их доход на душу населения составляет лишь 16% от уровня ЗЧ
Экономические преимущества населения Бизнес, маркетинг и финансы Инженерные специальности и производство.
Приоритеты потребления и накопления Значительный уровень потребления и низкий -накопления финансовых средств Более осторожное отношение к потреблению, что позволяет ВЧ быть кредитором ЗЧ. Достигаемый таким образом высокий уровень потребления ЗЧ позволяет сохранять рабочие места ВЧ
Последствия Заимствование у ВЧ накопленных таким образом средств Формирование значительного положительного сальдо в торговом балансе
Последствия для глобальной финансовой системы Снижение ставки рефинансирования в ЗЧ и на ведущих глобальных рынках Приобретение государственных казначейских обязательств ЗЧ
В своей последней работе, комментирующей предложенную три года назад парадигму,
Н. Фергюсон расширяет географические границы Чаймерики практически до глобальных масштабов. Многие азиатские страны следуют примеру Китая в реализации стратегии привязки национальных валют (currency peg) к доллару и аккумулировании международных валют, что, в свою очередь, позволяет финансировать платежный дефицит так называемой «Англосферы» и ее сателлитов (Anglosphere and its satellites)12.
Другим, гораздо более «раскрученным» акронимом, применяемым при определении глобальных аспектов американо-китайского взаимодействия, стала формула «Большой Двойки» (G-2). По мнению Р. Золика, крупнейший глобальный потребитель (США) и крупнейший резерв свободных валютных средств (Китай) должны прежде всего объединить усилия с тем, чтобы предотвратить длительный глобальный спад. Обе страны уже объявили о пакетных мерах, стимулирующих развитие национальных экономик. Так, в КНР было принято решение о выделении стимулирующего пакета размером более 580 млрд. долларов, нацеленного на реализацию инфраструктурных проектов и социальных программ. В целом выделенные китайским руководством средства равнялись приблизительно 12% ВВП. Основной путь противодействия кризису, по
заявлению экономических и монетарных властей в Пекине, - активное стимулирование внутреннего спроса.
Сотрудник Фонда Карнеги М. Петтис считает, что в анализ внутренних факторов, влияющих на состояние американо-китайских экономических отношений, должны быть введены все три основные макроэкономические переменные (накопление, потребление и инвестирование), лишь в своей совокупности стерилизующие излишнюю долю «горячей» денежной массы. Внутренние факторы в нынешних условиях играют куда большую роль, нежели такой экстенсивный критерий как объем торгового дефицита между США и Китаем. Снижение последнего может происходить в соответствии как с позитивными, так и негативными сценариями, обусловленными гораздо более фундаментальными причинами.
Позитивные сценарии:
1. Инвестиции растут одновременно с ростом сбережений в США. Если инвестиции растут в США, американский внешнеторговый дефицит не уменьшается, поскольку страна вынуждена импортировать разницу между объемом инвестиций и сбережений. Торговый дефицит уменьшается лишь в том случае, если объем инвестиций увеличивается в Китае.
2. Объем потребления в Китае растет по мере роста уровня сбережений в США, что приводит к снижению отрицательного сальдо последних в двусторонней торговле. Рост потребления формирует дополнительный прирост ВВП в КНР, а снижение торгового дефицита - в США.
Негативные сценарии:
1. В связи со снижением американского ВВП уровень сбережений не растет, несмотря на рост процентных ставок. Уменьшение объема инвестиций ведет к снижению дефицита в торговле с Китаем.
2. Рост потребления в Китае снижается ниже уровня 8-9%, характерного для последних лет. Меры по сокращению объема сбережений приводят к замедлению прироста ВВП и снижению положительного сальдо в торговле с США13.
По мнению Р. Золика, следует провести «перезагрузку» повестки стратегического экономического диалога между Китаем и США. Его рецепты обеим сторонам носят традиционный характер. Соединенные Штаты должны сократить масштабы потребления финансовых ресурсов. Одновременно Китаю следует предпринять безотлагательные меры по стимулированию импорта, без чего он стоит перед риском испытать исключительно острое и болезненное падение экспорта14.
Следует отметить тот факт, что Китай становится одним из потенциально наиболее перспективных объектов роста американского экспорта. Уже сейчас он занимает третье место в рейтинге импортеров американских товаров, уступая лишь партнерам Вашингтона по НАФТА. Приведенный график со всей очевидностью демонстрирует, что начиная с 2006 г. ежегодные темпы роста объемов американского экспорта превосходили аналогичный китайский показатель, а в кризисном 2009 г. падение было значительно более плавным.
Ежегодные темпы прироста экспорта США и КНР в двусторонней торговле15
Указанные тенденции способны не только самым положительным образом сказаться на общем состоянии торгового баланса США, но и расширить влияние «прокитайского» лобби среди экономической элиты. США и Китай в наши дни вновь находятся в поисках взаимоприемлемых формул, отражающих наиболее ключевые характеристики двусторонних отношений, их роль и место в современной глобальной политике. Новым по сравнению с предыдущими попытками является наличие солидного институционального фундамента, созданного в предшествующее десятилетие, основу которого составляет механизм стратегического и экономического диалога между двумя странами.
1 Рогожин, А.А. Внешнеэкономические аспекты безопасности Китая // Китай в XXI в.: глобализация интересов безопасности / под ред. Г.И. Чуфрина. - М.: Наука, 2007. - С. 84.
2 Scissors, D. Deadlines and Delays: Chinese Revaluation Will Still Not Bring American Jobs. Heritage Foundation WebMemo. 06.04.2010. http://www.heritage.org/Research/Reports/2010/04/Deadlines-and-Delays-Chinese-Revaluati-on-Will-Still-Not-Bring-American-Jobs.
3 Clinton, H., Geithner, T. A New Strategic and Economic Dialogue with China // Wall Street Journal. July 27, 2009.
4 http://www.chinapressusa.com/newscenter/2009-07/25/content 232285.htm.
5 Neumann, D. Obama, Hu Avoid Trade, Currency Issues, Announce New Dialogue Format // Inside US-China Trade. 08.04.09.
6 Юань, Пэн. Цзеду шоулунь Чжун-Мэй чжаньлюэ юй цзинцзи дуйхуа сюй юй ши (О формальных и содержательных результатах первого китайско-американского стратегического и экономического диалога). Интервью агентству Синьхуа. 30.07.09. http://news.xinhuanet.com/world/2009-07/30/content 11798351.htm.
7 Butts, K.H., Dabelko, G.D. One Way to Boost US-China Military Cooperation // Christian Science Monitor. April 21, 2009.
8 Harding, H. A Fragile Relationship: The United States and China since 1972. - Washington: Brookings, 1992.
9 Larson, D.W., Shevchenko, A. Status Seekers: Chinese and Russian Responses to U.S. Primacy // International Security. - Vol. 34, No. 4 (Spring 2010). - Р. 84-86.
10 Karabell, Z. Superfusion: How China and America Became One Economy and Why the World's Prosperity Depends on It. - N.Y.: Simon & Schuster, 2009.
11 Ferguson, N., Schularick M. ‘Chimerica’ and the Global Asset Market Boom // International Finance. - 2007. -№ 3. - Р. 215-239.
12 Ferguson, N. What ‘Chimerica’ Hath Wrought // American Interest, January/February 2009. http://www.the-american-interest. com/article.cfm?piece=533.
13 Pettis, M. Sharing the Pain: The Global Struggle Over Savings // Carnegie Policy Brief. - 2009. - № 84. - P. 6-7.
14 Zoellick, R., Yifu Lin J. Recovery Rides on The 'G-2' // Washington Post. March 6, 2009. - P. A15.
15 Сост. по: US International Trade Administration. http://ita.doc.gov/td/industry/otea/OTII/OTII-index.html.
