CC BY
251
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 343.237
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-2-71-74 NIION: 2003-0059-2/22-220 MOSURED: 77/27-003-2022-02-419
Институт соучастия в преступлении в российском уголовном праве
Никита Сергеевич Грудинин
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия, nekit-07@mail.ru
Аннотация. Анализируется сущность, природа и значение института соучастия в преступлении в российском уголовном праве. Отмечается, что проблема соучастия в совершении преступления на протяжении длительного времени продолжает оставаться одной из наиболее актуальных и дискуссионных проблем теории и практики уголовного права. Подчеркивается, что существуют два основных подхода к характеру ответственности соучастников — акцессорный и неакцессорный. В основе действующего российского уголовного законодательства лежит акцессорная теория соучастия, которая предполагает зависимость оснований и пределов ответственности соучастников от уголовно-правовой квалификации деяния исполнителя. В то же время акцес-сорность ответственности соучастников в российском уголовном праве не является абсолютной.
Ключевые слова: соучастие в преступлении, акцессорность, неакцессорность, совместность, единство умысла
Для цитирования: Грудинин Н. С. Институт соучастия в преступлении в российском уголовном праве // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 2. С. 71-74. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-2-71-74.
Original article
The institution of complicity in crime in the Russian criminal law
Nikita S. Grudinin
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia, nekit-07@mail.ru
Abstract. The essence, nature and significance of the institute of complicity in crime in the Russian criminal law are analyzed. It is noted that the problem of complicity in committing a crime for a long time remains one of the most actual and disputable problems of the theory and practice of criminal law. It is emphasized that there are two main approaches to the nature of liability of accomplices — accessory and non-accessory. The current Russian criminal law is based on the accessory theory of complicity which assumes the dependence of grounds and limits of complicit liability on the criminal law qualification of the act of the executor. At the same time accessory liability in the Russian criminal law is not absolute.
Keywords: complicity in a crime, accessory, non-accessory, jointness, unity of intent
For citation: Grudinin N. S. The institution of complicity in crime in the Russian criminal law. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(2):71-74. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-2-71-74.
Большинство норм уголовного законодательства рассчитано на запрет преступных деяний, совершаемых одним лицом. Однако деяние приобретает совершенно иной характер, когда оно совершается несколькими лицами. Невозможность конструирования для каждого соучастника отдельного состава преступления, тесная взаимосвязь и взаимообусловленность действий каждого из субъектов такого коллективного поведения предопределяет необходимость формирования общего понятия о соучастии. Именно этим об-
стоятельством обусловлено то, что нормы о соучастии размещаются именно в Общей части УК РФ и других стран.
На протяжении длительного времени вопрос о понятии соучастия, его отличительных признаках вызывает оживленные споры в теории уголовного права и правоприменительной практике. Впервые в доктрине уголовного права понятие соучастия предложил А. С. Жиряев. Под данным термином им понималось объединение нескольких преступников при одном и том
© Грудинин Н. С., 2022
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
же преступлении. В качестве отличительных признаков соучастия называлось: совершение одного преступления и участие в нем нескольких лиц.
Н. С. Таганцев отметил в понимании соучастия субъективное свойство: «Соучастием в техническом смысле может быть названо такое совпадение нескольких лиц в преступлении, в котором, благодаря общности их вины, каждый отвечает за все деяние в полном объеме. Такая общая виновность предполагает не только наличность преступного умысла и действующих, но и однородное направление воли. Внешним признаком, без которого немыслимо соучастие, является соглашение на совершение преступления» [1, с. 3-4].
В определении, данном С. В. Познышевым, учитываются как объективные, так и субъективные аспекты соучастия: «Соучастие можно определить как виновное совершение одного преступления совместной деятельностью нескольких лиц». При этом под данной формой вины ученым понимается такая форма вины, при которой лицо сознает вероятность наступления вредных последствий и в то же время желает, чтобы некая счастливая случайность предотвратила их наступление.
В советской юридической науке длительное время обсуждался вопрос об умысле как конституирующем признаке соучастия: охватывает ли умысел только совместную деятельность по осуществлению преступного деяния, или же он является неотъемлемым признаком самого преступления. Почву для дискуссий создавала недостаточно четкая позиция законодателя. Впервые установив дефиницию соучастия, Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. (ст. 17) определили соучастие как «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления». Как видно, об умышленном или неосторожном характере самого преступления в данной норме ничего не говорилось. Однако следует согласиться с тем мнением, что такое указание вовсе не обязательно, поскольку вряд ли возможно умышленными совместными действиями совершать неосторожное деяние.
Вместе с тем в юридической литературе неоднократно высказывалась идея неосторожного соучастия. Так, Н. Д. Сергеевский в качестве примера такого соучастия приводил следующую ситуацию: на крыше дома плотниками проводилась работа; старший плотник без достаточных мер предосторожности приказывает сбросить бревно со стены. Один из плотников привлекает к себе на помощь другого, они бросают бревно и убивают прохожего человека. Старший плотник рассматривается как неосторожный подстрекатель, другой плотник — виновный исполнитель, третий — пособник в неосторожном деянии.
Г. Е. Колоколов выделял следующие возможные комбинации неосторожного соучастия:
• один субъект действует умышленно, другой — неосторожно;
• один субъект действует с умыслом, другой — с посредствующей формой вины (т. е. формой
вины, при которой лицо сознает вероятность наступления вредных последствий и в то же время желает, чтобы некая счастливая случайность предотвратила их наступление);
• один субъект действует с посредствующей формой вины, другой — неосторожно [2, с. 175].
Приведенный выше пример вызывает существенные возражения. Вряд ли возможно квалифицировать в качестве неосторожного подстрекательства поведение старшего плотника и пассажира, поскольку такой вывод ведет к еще более абсурдному умозаключению о наличии предварительного соглашения на причинение смерти потерпевшему лицу.
Необходимым признаком соучастия является нацеленность совместной преступной деятельности нескольких лиц на один результат. При неосторожном причинении вреда такой нацеленности нет. Именно поэтому многие исследователи (А. В. Наумов, А. А. Герцензон, А. А. Тер-Акопов и др.) отвергают саму идею неосторожного соучастия.
М. А. Шнейдер справедливо отмечал, что «соучастник не может сознавать, что исполнитель совершает неосторожное преступление, иначе он предвосхитил бы то, чего сам исполнитель не сознает. Ни о каком соучастии в этом случае говорить нельзя». Конструкция неосторожного соучастия, в какие бы формы она ни выливалась, прямо противоречит законодательству. Она нежизненна и практически неприемлема [3, с. 45].
В то же время, случаи совместной деятельности, приведшие по неосторожности к наступлению противоправных последствий, не должны лишаться уголовно-правовой оценки. В этой связи в теории уголовного права предпринималась попытка разработать концепцию неосторожной сопричиненности вреда. Под неосторожным сопричинением понималось любое участие в преступлении нескольких лиц при отсутствии умысла действовать совместно. Этим понятием предлагалось охватывать, в том числе и те случаи, когда действия буквально сложно назвать совместными, но они совершались одновременно во временном и пространственном измерении и привели к преступному результату. Однако вряд ли в этом случае можно квалифицировать преступное поведение как совместное, поскольку факт совместного причинения вреда вообще может не охватываться субъективной стороной.
Особая уголовно-правовая оценка соучастия как умышленной совместной противоправной деятельности предопределена не столько объективными особенностями этой деятельности, сколько спецификой ее субъективной стороны, устремленности общей воли на преступный результат, и как следствие, координацией совместных действий. При неосторожном поведении такой общей воли нет, соответственно возникает вопрос о целесообразности особого регулирования неосторожных совместных действий, поскольку поведение каждого из неосторожных сопричинителей может квалифицироваться отдельно.
JURISPRUDENCE
По мнению И. М. Тяжковой, необходимость включения в УК РФ нормы, посвященной ответственности за неосторожное сопричинение, обусловлена тем, что в результате совместных действий нескольких лиц общественная опасность деяния возрастает. Кроме того, в условиях научно-технического прогресса даже минимальное отступление от техники безопасности способно привести к нарушению функционирования целых систем, поэтому последствия несоблюдения мер предосторожности могут и должны быть осознанны субъектами, осуществляющими соответствующую деятельность [4, с. 57-58]. Однако и данная точка зрения является спорной. Одним из базовых принципов уголовного права является недопустимость объективного вменения. Невозможно устанавливать повышенную ответственность субъектов только за то, что их действия (зачастую никак между собой не согласованные и никем не скоординированные) приводят к большему урону, чем мог бы наступить при совершении поступка одним лицом.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что именно соучастие как особая форма координации совместной деятельности, характеризующаяся общностью не только объективной, но и субъективной стороны, имеет особое уголовно-правовое значение и нуждается в специальном регулировании. В этой связи следует положительно оценить сформулированное законодателем определение соучастия (ст. 32 УК РФ): «Соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления».
Помимо самого определения понятия «соучастие», его объективных и субъективных признаков, дискуссионным остается вопрос и о его природе. Следует отметить, что вопрос о соучастии вызывал оживленные споры в дореволюционной, а в дальнейшем и в советской уголовно-правовой науке. Краеугольным камнем является определение: носит ли ответственность иных участвующих в совершении преступления лиц зависимый характер от квалификации поведения исполнителя, или такая ответственность имеет автономный характер.
В отечественном и зарубежном уголовном праве сформировалось два основных подхода. Большинство ученых (сторонники акцессорной теории) полагает, что соучастие носит акцессорный (т. е. зависимый, несамостоятельный) характер, ответственность иных соучастников непосредственно зависит от действий исполнителя. Данный подход построен на принципе: нет исполнителя, нет преступления, а, соответственно, нет и соучастия. Впервые такой подход был сформулирован в УК Франции 1810 г. Содержание акцессорной теории сводится к тому, что возможность ответственности соучастника зависит от наказуемости поведения исполнителя, при этом квалификация действий соучастников должна происходить по той же статье, что и квалификация действий исполнителя.
Следует сказать, что не только поведение соучастников обусловлено поведением исполнителя, но, в свою очередь, и поведение исполнителя детермини-
ровано определенным поведением соучастников. Поэтому соучастие предстает не как сумма отдельных взаимосвязанных преступных действий, а как их синкретичное единство, образующее качественно новое коллективное преступление. В то же время необходимо отметить, что совместное совершение преступления хотя и должно анализироваться в единстве, однако это не отменяет необходимость самостоятельной квалификации поведения каждого из соучастников. В зарубежном праве в этой связи появилась концепция лимитированной акцессорности, суть которой сводится к тому, что каждый участник отвечает за свою вину, безотносительно к вине другого. При этом для привлечения к ответственности соучастника достаточно, чтобы поведение исполнителя было противоправным, а иные аспекты состава преступления в отношении исполнителя не рассматриваются как определяющие.
В рамках акцессорной теории сегодня выделяется несколько направлений:
• теория соглашения всех участников на достижение общей цели. На основании данной теории заранее обещанное укрывательство рассматривается в качестве пособничества;
• теория общей воли, в соответствии с которой воля исполнителя при соучастии требует объединения с волей других субъектов, каждый из которых знает о намерениях иных соучастников в результате достигнутого соглашения;
• теория взаимного подстрекательства, в соответствии с которой предварительное соглашение о совместном совершении преступления рассматривается как встречное подстрекательство друг друга [5, с. 30-31].
Второй подход отвергает идею акцессорного характера ответственности соучастников. Данный подход получил свое распространение в советской юридической науке. В русле общего критицизма буржуазных юридических теорий, советская правовая доктрина поддерживала альтернативный подход к пониманию природы соучастия. Акцессорная концепция соучастия была признана реакционной, противоречащей принципам социалистического права. Г. И. Волков считал данную концепцию методологически порочной и формалистичной, объясняя это тем, что она механистически раскрывает теорию причинности, устанавливает презумпцию общей вины, формально заставляет снижать ответственность пособников и отвергает идею неосторожного соучастия [6, с. 114]. Схожие взгляды высказывал и А. Н. Трайнин, полагая, что роль исполнителя хотя и важна, однако не стоит переоценивать ее значение. Ответственность соучастников наступает не за поведение исполнителя преступления, а за собственные преступные деяния [7, с. 172-173].
Представляется, что соучастие имеет двойственную природу. Устремленность воли всех соучастников на совершение преступления обуславливает необходимость квалификации этого коллективного поведения с опорой на квалификацию поведения исполнителя. С другой стороны, принцип личной от-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ветственности, справедливости и индивидуализации наказания требуют отдельной квалификации поведения каждого из соучастников преступного деяния. В соучастии нет ответственности соучастников за деяние исполнителя, а имеется ответственность каждого субъекта за вклад в реализацию преступного замысла.
Анализ УК РФ позволяет говорить о том, что именно акцессорная теория лежит в основе действующего российского уголовного законодательства. Ст. 34 УК РФ определяет зависимость оснований и пределов ответственности соучастников от уголовно-правовой квалификации деяния исполнителя. В то же время ак-цессорность ответственности соучастников не является абсолютной. В соответствии с ч. 5 ст. 34 УК РФ при недоведении исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление. Ст. 36 УК РФ освобождает от ответственности соучастников при эксцессе исполнителя. В соответствии с ч. 4 ст. 31 УК РФ организатор преступления и подстрекатель освобождаются от ответственности, если своим обращением в правоохранительные органы или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца.
Таким образом, следует заключить, что соучастие, не являясь самостоятельным, отдельным составом преступления, является особой формой преступного деяния. Ответственность соучастников невозможно оценивать исключительно с позиции акцессорности или неакцессорности. С одной стороны, квалификация поведения иных участников зависит от оценки поведения исполнителя (т. к. если нет исполнителя, то нет и преступления). С другой стороны, принцип индивидуализации наказания требует осуществление персональной квалификации поведения каждого из соучастников.
Соучастие, будучи формой социального взаимодействия, обладает повышенной общественной опасностью, поскольку способствует более быстрому достижению преступных целей. Юридическое назначение данного института состоит в том, чтобы включить в поле действия уголовно-правового запрета поведение различных субъектов, в том числе непосредственно не реализующих объективную сторону преступления, индивидуализировать наказание каждого из соучастников, и обеспечить, тем самым, реализацию принципа
справедливости в уголовном праве.
Список источников
1. Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Книга 1 : Учение о преступлении. СПб : Тип. М. Стасюлевича, 1880. 174 с.
2. Колоколов Г. Е. О соучастии в преступлении. // Журнал гражданского и уголовного права : Январь. Издание С.-Петербургского Юридического Общества. Книга 1. СПб : Тип. Правительствующего Сената, 1883. С. 171-189.
3. Шнейдер М. А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М. : Госюриз-дат, 1959. 98 с.
4. Тяжкова И. М. Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности. СПб : Юрид. центр Пресс, 2002. 276 с.
5. Арутюнов А. А. Соучастие в преступлении. М. : Статут, 2013. 408 с.
6. Волков Г. И. Классовая природа преступления и советское уголовное право / Под ред. Н. В. Крыленко. М. : Сов. законодательство, 1935. 232 с.
7. Трайнин А. Н. Учение о соучастии. М. : Юрид. Изд-во НКЮ, 1941. 158 с.
References
1. Tagantsev N. S. Course of Russian Criminal Law. The General part. Book 1: The Doctrine of Crime. St. Petersburg : M. Stasyulevich's type, 1880. 174 p.
2. Kolokolov G. E. About complicity in a crime. // Journal of Civil and Criminal Law : January. Publication of the St. Petersburg Law Society. Book 1. St. Petersburg : Type. Governing Senate, 1883. P. 171-189.
3. Schneider M. A. Complicity in a crime under Soviet Criminal Law. M. : Gosyurizdat, 1959. 98 p.
4. Tyazhkova I. M. Careless crimes using sources of increased danger. St. Petersburg : Legal Center Press, 2002. 276 p.
5. Arutyunov A. A. Complicity in a crime. M. : Statute, 2013. 408 p.
6. Volkov G. I. The class nature of crime and Soviet Criminal Law / Edited by N. V. Krylenko. M. : Soviet legislation, 1935. 232 p.
7. Trainin A. N. The doctrine of complicity. M. : Yurid. NKYU Publishing House, 1941. 158 p.
Информация об авторе
Н. С. Грудинин — доцент кафедры международного права Московского государственного лингвистического университета, кандидат юридических наук, доцент.
Information about the author N. S. Grudinin — Associate Professor of the Department of International Law of Moscow State Linguistic University, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor.
Статья поступила в редакцию 18.03.2022; одобрена после рецензирования 05.04.2022; принята к публикации 11.04.2022.
The article was submitted 18.03.2022; approved after reviewing 05.04.2022; accepted for publication 11.04.2022.
