CC BY
24КОРОЛЕВ Сергей Викторович,
доктор юридических наук, профессор ГУЗ, гл.н.с. ИГП РАН, e-mail: sko.05@mail.ru
ПОПОВА Елена Сергеевна,
кандидат юридических наук, доцент ГУЗ, e-mail: elena0311@mail.ru
САНГАДЖИЕВА Клавдия Васильевна,
кандидат юридических наук, доцент ГУЗ, федеральный судья Российской Федерации в отставке,
e-mail: mail@law-books.ru
ИНСТИТУТ СОБСТВЕННОСТИ В СРАВНИТЕЛЬНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ВКЛАД В ТЕОРИЮ ПРИРОДОРЕСУРСНОГО ПРАВА
Аннотация. Институт собственности на Западе возник в ходе эволюции «права вещей» (ius rerum) римского права. В свою очередь, «право вещей» было «подотраслью» римского гражданского права (ius civile) или - еще шире - римского частного права (ius privatum). Вплоть до эпохи абсолютизма в Западной Европе никто серьезно не оспаривал цивилисти-ческую природу собственности. Однако концепция суверенитета французского короля, разработанная Жаном Бодэном (1529 - 1596), поставила вопрос о соотношении частной собственности и государственного суверенитета, как территориального, так и персонального. С того времени частная собственность стала рассматриваться свозь призму национального суверенитета. С другой стороны, внутри цивилистической концепции собственности уже в Новое время стал формироваться «раскол» между объект-ориентированной концепцией собственности римских юристов и субъект-ориентированной концепцией буржуазной, или либеральной собственности. Особенно, в концепции собственности Джона Локка (1632 - 1704) собственность получает священный статус основного права лица наряду с правом на жизнь и личную свободу. Для теории природоресурсного права гораздо больший интерес представляет малоизвестная в России теория собственности Давида Юма (1711-1776). Он подходит к понятию «собственность» через анализ трех компонентов человеческой деятельности: ментальной, физической (телесной) и производящей. По Юму любой человек включает в себя три «компоненты»: разум, физическое тело и внешние ресурсы, которые он потребляет, обрабатывает, трансформирует и т.п., чтобы выживать. Авторы делают вывод об актуальности и важном практическом значении концепции собственности Юма в современную эпоху глобального экологического кризиса.
Ключевые слова: собственность, сравнительный метод в юриспруденции, гражданское право, вещное право, право земельных участков, природоресурсное право.
KOROLEV Sergey Viktorovich,
Doctor of Law, Professor, GUS, gl.n.s. IGP RAN
POPOVA Elena Sergeevna,
candidate of legal entities, associate professor of the State University
SANGADZHIEVA Claudia Vasilievna,
candidate of legal entities, associate professor of research, federal judge of the Russian Federation
PROPERTY IN THE COMPARATIVE PERSPECTIVE: A CONTRIBUTION TO THE NATURAL RESOURCES LAW THEORY
Annotation. The western notion of property is an evolutionary product of 'ius rerum', which may be regarded as a 'branch' of Roman civil law, or - more broadly - Roman private law. Until the
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
DOI 10.24411 /2076-1503-2020-10607
УДК - 340.115.7; 347.23; 349.41; 349.42 ББК - 67.0; 67.404.1; 67.407
establishment of absolutism in Western Europe nobody was eager to seriously challenge the civil law nature of legal property. But the notion of sovereignty elaborated by Jean Bodin (1529 -1596) for the sake of French kings, raised the question of relationship between private property and state sovereignty in its both territorial and personal versions. From that time on the notion of private property was subjugated by the notion of national sovereignty. At the same time there became apparent a fissure between the Roman object-oriented concept of property and a subject-oriented conception of bourgeois (liberal) property. Thus, John Locke (1632 - 1704) sanctified the property right having elevated it to the level of basic rights to life and personal freedom. Of much greater interest for the natural resources law theory is the property theory of David Hume (1711- 1776). He tentatively approached the notion of property through the analysis of three components of human activity (mental, physical, or corporeal and productive). Accordingly, each human is bound to incorporate three "components": mind, body and external resources. The latter he has to use, consume, remake etc. in order to stay alive. The authors conclude that the Humean theory of property is of great practical importance in the era of global ecological crisis.
Key words: property, the comparative method in jurisprudence, civil law, property law, land law, natural resources law.
Понятие «собственность» (property) с Нового времени считается «яблоком раздора» между цивилистами и публичниками (государственниками). Сначала римские юристы создали дифференцированную концепцию собственности (proprietas) в рамках гражданского права (jus civile), и долгое время авторитет римской юриспруденции считался непререкаемым.
Институт собственности в античном Риме был предметом «подотрасли» римского гражданского права под названием «ius rerum» (право вещей). В архаичный, по преимуществу сельскохозяйственный период Римского государства «вещами» могли быть только осязаемые объекты, как и в последующем вещном праве континентальной Европы. Однако с усложнением экономических связей и под влиянием греческой философии в качестве «вещей» стали рассматриваться также абстрактные объекты, например, долг или право прохода или проезда. «В конечном итоге, все, что имело хозяйственную ценность или могло быть оценено в деньгах (...) все экономические блага, как телесной, так и нетелесной природы, стали рассматриваться как вещи». Другой важной характеристикой римского права собственности было четкое разграничение «dominium» (досл. «господство», т.е. собственность в абсолютном смысле) и «possessio» (владение). Если доми-ниум по римскому праву являлся личным правом и был искоспособным, то владение вещью долгое время рассматривалось лишь как (неискоспособ-ный) факт, не дающий основание для судебной защиты. Ясно, что dominus (хозяин вещи) и possessor (её владелец) могли не совпадать не только физически, но и юридически (например, как гражданин Рима, в первом случае и вольноотпущенник, во втором). Однако, статус собственника вещи именно в таких ситуациях не всегда был прозрачен. И хотя «поначалу вопрос о том,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
кто «владеет» вещью, был лишь вопросом факта, а не права, со временем обе системы (римское право и система общего права - С.К.) превратили владение в нечто похожее на собственность, но в меньшей степени» [5]. Кстати, в юридическом плане римский доминиум в отношении недвижимости часто является синонимом английского слова «title», или титул. Соответственно, глагол «entitle» в таком ракурсе будет означать «наделить» (букв. «ввести в титул») кого-либо правом на недвижимость.
В эпоху Средневековья апологеты западноевропейского абсолютизма, прежде всего во Франции, заложили возможность реинтерпрета-ции цивилистической концепции собственности. Жан Боден (1529 - 1596) [1] благодаря изобретенному им понятию «суверенитет» - вольно или невольно - произвел своеобразную концептуальную революции: после Бодэна стало невозможным отождествлять «собственность монарха» и «собственность его подданных». В результате цивилистическое понятие собственности как совокупности личных прав перестало быть самодостаточным. Оно подлежало переосмыслению в рамках глобальной публично-правовой теории государственного суверенитета. «Суверенная» личность в рамках идеологии абсолютизма, впрочем, как и в рамках современной психологии, есть нонсенс. «Островком» античного (цивилистиче-ского) подхода к проблеме собственности оставались реалии английского земельного права (real estate law), прежде всего, соответствующие решения королевских судов Англии.
В Англии Нового времени - вероятно, во многом независимо от римской юриспруденции, -утвердилась т.н. трудовая теория собственности Джона Локка (1632-1704) [6], которую он сознательно развивал в противоположность абсолютистской версии теории общественного договора Томаса Гоббса (1588 - 1679). Для Гоббса вещные
права и, соответственно, собственность в юридическом смысле производны от Общественного договора. В современных терминах данное обстоятельство можно трактовать в том смысле, что вещное право следует за договорным правом, как в хронологическом, так и в содержательном смысле. Иначе говоря, по логике Гоббса вещное право, включая институт собственности представляют собой «прикладное договорное право», подкрепленное гарантиями главы государства ^суверена).
Личное имущество граждан возникает в силу распределения внешних ресурсов на основании Общественного договора. Последний как бы «замораживает» естественное «право всех на все»: «Вещи, которые не могут быть разделены, должны подлежать общему использованию, и если вещей (данного вида - С.К.) достаточно, то каждый должен иметь столько, сколько пожелает. Если же их недостаточно, то они должны быть распределены в фиксированных долях и пропорционально количеству пользователей» [2]. Интересно, что Гоббс вообще не говорит о «собственниках», а только о «пользователях» (users). Данное обстоятельство, вероятно, свидетельствует о том, что Гоббс полностью разделяет концепцию суверенитета Бодена. Ведь абсолютный монарх как суверен полностью господствует над всем и всеми, что пребывает в его территориальных пределах.
В отличие от Гоббса Джон Локк отвергает интуицию Гоббса о том, что в естественном состоянии все внешние ресурсы являются общими. Этой интуиции Гоббса Локк противопоставляет свою трудовую концепцию собственности. Другими словами, Локк рассматривает собственность как естественно-правовой результат трудовой деятельности отдельно взятого индивида. Овеществленный, т.е. реализованный труд конкретного производителя является его внешним продолжением, внешним атрибутом самого человека. Другими словами, табуретка, которую я сделал, является продолжением моей личности, моего дизайна, моих манипуляций с исходным материалом (например, с древесиной). Данная табуретка подпадает под категорию собственности только потому, что она, в первую очередь, привязана ко мне как к производителю, т.е. является моей собственностью прежде, чем стать собственностью вообще.
Отсюда, с точки естественно-правового подхода Локка никто не вправе - по совести и праву - посягать на произведенный мною продукт, который является моей внешней собственностью. Именно поэтому в знаменитой триаде базовых прав человека по Локку право собственности гармонично замыкает собой (1) право на жизнь и (2)
право на личную свободу. Непроизводитель табуретка может стать лишь её вторичным собственником и только с согласия её первичного собственника, т.е. производителя. Вторичный собственник может вновь произвести отчуждение законно приобретенной им вещи в пользу третичного собственника и так до бесконечности. Ясно, что теория Локка небезупречна и даже враждебна, например, по отношению к кочевым цивилизациям. Иначе говоря, трудовая теория собственности Локка изначально «работала» лишь на интересы оседлых, земледельческих цивилизаций. Она полностью игнорирует быт и характер скотоводческих цивилизаций, которые до сих пор пытаются выжить, например, в Тропической Африке. Более того, трудовой теории собственности Локка всегда ставили в укор её фиктивность, т.е. историческую неподтвержденность. Но даже в рамках фикции общественного договора мы не видим согласия между «естественной гармонией» в духе теории Локка и «естественной враждой» в духе теории Гоббса. Так, локковский производитель табуреток, которому Локк обещает священную неприкосновенность прав на свою продукцию, совершенно беззащитен перед лицом гоббсов-ского «естественного человека», которого ничто не сдерживает от того, чтобы захватить результат чужого труда.
Наконец, в оптике и практике эксплуататорских формаций, особенно, в условиях финансового капитализма теория собственности Локка представляется как чисто умозрительная. Как бы то ни было, в 19 веке она была преодолена логикой марксистской теорией стоимости. В терминах марксизма не только производитель овеществляет себя в своем продукте, но и другой человек, а именно эксплуататор, систематически овеществляет производителя против его воли. Более того, эксплуататор отчуждает и себя, и эксплуатируемого им человека от человеческой природы. По Марксу рабочий - это лишь функция производственного процесса, а капиталист - ещё хуже -лишь функция самовозрастания финансового капитала, т.е. финансовый фетишист, который умеет «мыслить» только в категориях наживы.
Как бы то ни было, характер природоресурс-ного права в современную эпоху глобального экологического кризиса не позволяет ни политикам, ни юристам опереться на трудовую теорию собственности Локка. Но быть может, есть альтернативный путь надежного обоснования и защиты института собственности без «потрясений и революций»? По мнению профессора Джереми Уол-дрона [7], альтернативный путь наметил шотландский философ Дэвид Юм (1711- 1776), родившийся семь лет спустя после смерти Локка.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
Если представить юмовскую концепцию собственности в упрощенном виде, то человек как homo sapiens «состоит» из трех «компонентов»: разума (mind), тела (body) и подконтрольных ему внешних ресурсов (external resources). Поскольку homo sapiens одновременно является homo faber1, то всякая человеческая жизнедеятельность синтезирует деятельность ума, физическую активность тела и неизбежное потребление (использование и переработку) внешних ресурсов: ««Существуют различные виды благ, которыми мы наделены (which we are possessed of): внутреннее удовлетворение от (активности - С.К.) нашего разума, внешняя польза от (силы, умения - С.К.) нашего тела и внешнее удовольствие от тех иму-ществ, которые мы приобрели нашим трудолюбием (industry) и счастливой судьбой (good fortune)» [3].
Эти виды благ перечислены Юмом по степени снижения личного контроля над ними и возрастающей отчуждаемости от конкретного человека: «Мы совершенно надежно пользуемся первым видом благ (деятельность ума - С.К.) Второй вид (телесная целостность и здоровье - С.К.) могут от нас исхитить (may be ravished from us), но это не дает никакой выгоды тому, кто это сделал. Только блага последнего вида (внешние ресурсы - С.К.) одновременно подвержены насильственному захвату со стороны других и могут быть перемещены (transferred) без всякого для них ущерба или изменения» [3].
Именно третий вид благ, т.е. внешние ресурсы, находящиеся в нашем владении, являются главным стимулом нашего пребывания в цивилизованном сообществе и главной причиной нашей заинтересованности в человеческой цивилизации. Юм, как, впрочем, и его друг Адам Смит, был уверен в том, что частная собственность в отличие от общей, или общинной собственности, является краеугольным камнем человеческой цивилизации вообще. Другими словами, частная собственность - это критерий разграничения цивилизации и варварства. Однако дефицитность внешних ресурсов, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека, а также ненадежность удержания их под личным контролем представляют собой главное препятствие для становления цивилизации в духе «общего блага» (common wealth). По мнению Юма, только после того, как люди придут к согласию относительно института собственности, т.е. согласятся не претендовать на чужое имущество, чтобы удержать свое, можно говорить о правопорядке и морали. Более того, только после укоренения в социальном сознании негласной конвенции о взаимной нейтрализации посягательств на собственность
1 Лат. «человек производящий». ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
друг друга, можно говорить о (не)справедливости, (бес)честности и т.п. «После того, как вступит в силу такая конвенция о воздержании от овладения имущества других, и каждый приобретет стабильность обладания своим имуществом, сразу же приобретают смысл (immediately arise) идеи справедливости и несправедливости, вкупе с идеями собственности, (личного) права и обязанности» [3]. Как видим, для Юма институт собственности имеет моральную подоплеку Он тесно связан с неприятием, или - в терминах Л.И. Петра-жицкого - психологической репульсией несправедливости и бесчестности. Отсюда, важный вывод, что несправедливый и бесчестный человек может быть опознан таковым, во-первых, только после того, как ВСЕ станут собственниками какого-либо ценного для них имущества. Во-вторых, только в обществе цивилизованных собственников становится возможным определять и подавлять асоциальное поведение как несправедливое и бесчестное. Асоциальное поведение собственника дезавуирует его статус: не может претендовать на защиту тот «собственник», который ведет себя бесчестно или несправедливо по отношению к другим собственникам. Асоциальный «собственник» не способен рассматривать институт собственности как единый континуум собственных прав и (социальных) обязанностей. В обществе цивилизованных собственников по Юму действует правило: в моем «массиве» собственности обязательно есть «чужая зона» в виде моих долгов или обязательств, питающих «массив» собственности другого лица и всего цивилизованного сообщества [8]. Мы неслучайно вспомнили основателя психологической теории права Л.И. Петражицкого. Ведь теория собственности Юма также является, прежде всего, психологической. По Юму эмоции любого собственника носят по преимуществу интенсивный, а не экстенсивный характер. Они сфокусированы на наличном имуществе, а не на том, что собственник хотел бы приумножить: «Люди обычно фиксируют свою привязанность более на том, чем они (уже) наделены, чем на том, чем они никогда не пользовались. По этой причине, было бы более жестоко согнать собственника с его владения (dispossess), чем не предоставить ему (новое) имущество» [3]. Следует также отметить «лингвистический аргумент» юмовской концепции собственности, имеющий особое значение для современной теории вещного и природоресурсного права. Впрочем, он бросается в глаза только при анализе оригинального, а не переводного текста «Трактата о человеческой природе». В одной из приведенных цитат, говоря о соотношении людей и вещей, Юм применяет пассивный, а не активный залог. Он говорит: «Мы наделены, или - даже одержимы вещами
(goods, which we are possessed of) [3]. Как ни парадоксально, атеист и агностик Юм невольно дает нам повод, прежде всего, для религиозной интерпретации своего «лингвистического аргумента». Ведь все великие религии (христианство, ислам и, особенно, буддизм) согласны в том, что собственник, так или иначе, - это человек, одержимый своим имуществом, а не наоборот. Собственнику, который без своего имущества не сможет обеспечить себе и своим близким, более или менее, приемлемое существование, эту неизбежную «одержимость», т.е. боязнь потерять имущество, нельзя ставить в вину. Другое дело, собственник как барышник и спекулянт, который думает только о собственной выгоде и для которого имущество -это лишь финансовый капитал для постоянного наращивания. Такой собственник вполне может стать бесноватым в смысле католического или православного экзорцизма.
Как бы то ни было, «лингвистический аргумент» Юма возвращает нас к «ius rerum» римского права, когда точкой отсчета была вещь, а к ней «прикладывали» того или иного субъекта, чтобы определить его статус в отношении данной вещи. В отличие Джереми Уолдрона [7] мы не считаем, что между трудовой теорией собственности Локка и концепций Юма, которую можно назвать теорией конвенционального взаимного сдерживания собственников, пролегает резкая цезура.
Юм неслучайно упоминает два источника личного имущества (прилежание и счастливая судьба). Подавляющее количество людей приобретают личное имущество как раз прилежанием, т.е. личным трудом. Более того, Юм фактически поднимает вопрос, хотя и не разрабатывает его, о необходимости наделения собственностью ВСЕХ. Лишь в этом случае собственники по милости «счастливой судьбы» могут - по Юму - смогут перестать жить в состоянии патологической имущественной одержимости...
Итоговые тезисы:
(1) Собственность на землю в принципе можно рассматривать как естественное право. Однако при этом нельзя, на наш взгляд, игнорировать аргументы трудовой теории собственности Джона Локка. Главный аргумент здесь сводится к тому, что трудовой потенциал человека или его семьи определяет естественный размер обрабатываемого земельного участка. Другими словами, размеры земельного участка определяются естественными жизненными потребностями данного землепользователя и его семьи. Земля, которая остается за пределами трудоемкости данной конкретной семьи, не может для неё обосновать претензию на «естественно-правовой» статус собственности на сверхтрудоемкий земельный участок.
(2) Данное обстоятельство позволяет в титуле собственности на земельный участок выделить две компоненты: естественно-правовую, основанную на критерии трудоемкости и позитивно-правовую, основанную на критерии баланса публичных потребностей и частных интересов.
(3) В современную эпоху указанный баланс можно определить термином «экологический императив». Другими словами, точкой компромисса между публичными потребностями и частными интересами является «homo ecologicus» как высшая форма «homo sapiens».
(4) Соответственно, публично-правовая политика признается адекватной лишь постольку, поскольку для неё приоритетными везде и во всем являются экологические задачи. С другой стороны, частноправовая политика является адекватной лишь в той мере, в какой она обслуживает не просто интересы «всякого человека», а «экологического человека», который сознательно стремится жить в гармонии с природой и рассматривает себя как сознательный элемент на страже природного многообразия.
(5) Тем не менее, господствующая теория собственности базируется не на доводах трудовой теории Джона Локка, а на традициях римского права. Можно сказать, что латинское понятие «dominium», что дословно означает «господство», составляет смысловое ядро понятия «proprietas» ^собственность). Вне критерия (личной или семейной) трудоемкости земельного участка титул собственника вполне может обосновать категория «господства».
(6) Однако надо иметь в виду, что в отличие от господства над движимыми вещами, господство над недвижимостью в данном случае на практике обычно означает господство над людьми, которые обрабатывают, обслуживают и охраняют земельные угодья данного конкретного собственника.
(7) Таким образом, римско-правовая концепция собственности может иметь эксплуататорский подтекст. Если мы далеки от мысли рассматривать эксплуатацию человека человеком в категориях естественного права, то вся «эксплуататорская надстройка» цивилистической концепции собственности может иметь исключительно позитивно-правовое обоснование, которое в принципе подлежит хронологической трансформации, как по форме, так и по содержанию.
(8) Теорию собственности Давида Юма можно рассматривать как дополнение к трудовой теории собственности Джона Локка, с одной стороны, и как модификацию римско-правовой концепции собственности, с другой. В первом случае, теория Юма намечает путь легализации того
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
ресурса собственника, который он не может оправдать в рамках критерия личной или семейной трудоемкости. Во втором случае, теория Юма намечает компромисс между людьми как собственниками своего имущества, которое они в состоянии удержать под своим контролем.
(9) Теорию собственности Юма можно назвать теорией взаимного сдерживания различных категорий собственников, контролирующих тот или иной объем дефицитных ресурсов, необходимых для выживания человеческой цивилизации. Такая теория может стать функциональной только после переходного периода, когда все люди станут, как минимум, правопользователями дефицитных ресурсов, необходимых для нормального существования.
(10) До указанного момента взаимной нейтрализации имущественных претензий человеческая история будет проходить, скорее, под знаком Маркса, чем Юма: классу (эксплуататорских) собственников будет противостоять класс (эксплуатируемых) несобственников, которым «нечего терять».
Список литературы:
[1] Bodin J. On Sovereignty: Four Chapters from The Six Books of the Commonwealth [1606]. Edited and translated by J.H. Franklin. - Cambridge: Cambridge UP. - 1992. - 192 p.
[2] Hobbes Th. On the Citizen. Edited by R. Tuck and M. Siverthorne. - Cambridge: Cambridge UP. - 1998 - 250 p.
[3] Hume D. A Treatise of Human Nature [1740]. - The Floating Press. - 2009. - 975 p.
[4] Rasmussen D.C. The Infidel and the Professor: David Hume, Adam Smith and the Friendship That Shaped Modern Thought. - Princeton: Princeton UP. - 2017. - 321 p.
[5] Riggsby A.M. Roman Law and the Legal World of Romans. - Cambridge: Cambridge UP. -2010. - 279 p.
[6] Tully J. A Discourse on Property. John Locke and his adversaries. - Cambridge: Cambridge UP. -2008. - 212 p.
[7] Waldron J. 'To Bestow Stability upon Possession': Hume's Alternative to Locke // Penner J., Smith H.E. (eds.) Philosophical Foundations of Property Law. - Oxford: Oxford UP/ - 2013. - pp. 1-13.
[8] Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорий нравственности. - С.-Пб.: Типография Меркушева. - 1909. - 322 с.
Spisok literatury:
[1] Bodin J. On Sovereignty: Four Chapters from The Six Books of the Commonwealth [1606]. Edited and translated by J.H. Franklin. - Cambridge: Cambridge UP. - 1992. - 192 p.
[2] Hobbes Th. On the Citizen. Edited by R. Tuck and M. Siverthorne. - Cambridge: Cambridge UP. - 1998 - 250 p.
[3] Hume D. A Treatise of Human Nature [1740]. - The Floating Press. - 2009. - 975 p.
[4] Rasmussen D.C. The Infidel and the Professor: David Hume, Adam Smith and the Friend-ship That Shaped Modern Thought. - Princeton: Princeton UP. - 2017. - 321 p.
[5] Riggsby A.M. Roman Law and the Legal World of Romans. - Cambridge: Cambridge UP. -2010. - 279 p.
[6] Tully J. A Discourse on Property. John Locke and his adversaries. - Cambridge: Cambridge UP. -2008. - 212 p.
[7] Waldron J. 'To Bestow Stability upon Possession': Hume's Alternative to Locke // Penner J., Smith H.E. (eds.) Philosophical Foundations of Property Law. - Oxford: Oxford UP/ - 2013. - pp. 1-13.
[8] Petrazhickij L.I. Teoriya prava i gosudarstva v svyazi s teorij nravstvennosti. - S.-Pb.: Tipografiya Merkusheva. - 1909. - 322 s.
ЮРКОМПАНИ
^ www.law-books.ru
Юридическое издательство «ЮРКОМПАНИ» издает научные журналы:
• Научно-правовой журнал «Образование и право», рекомендованный ВАК Министерства науки и высшего образования России (специальности 12.00.01,12.00.02), выходит 1 раз в месяц.
• Научно-правовой журнал «Право и жизнь», рецензируемый (РИНЦ, Е-ПЬгагу), выходит 1 раз в 3 месяца.
V.
/
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 6 • 2020
