CC BY
91
TPMsvHa молодого vvtHoro
Шараева Яна Анатольевна Sharaeva Yana Anatol’evna
адъюнкт кафедры уголовного процесса
Нижегородская академия МВД России (603144, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) post graduate student of the criminal procedure
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603144)
E-mail: akvamarin86yana@mail.ru
Институт примирения в контексте соотношения принципов публичности и диспозитивности
The Institute of reconciliation in the context of the correlation between the principles of publicity and disposition
В статье рассматривается соотношение принципов публичности и диспозитивности в институте примирения сторон. Делается вывод о роли данных принципов при решении вопроса о примирении.
Ключевые слова: институт примирения, принципы публичности и диспозитивности.
The article discusses the relation of the principles of publicity and disposition in the Institute of reconciliation of the parties. A conclusion is made about the role of these principles in solving the issue of reconciliation.
Keywords: Institute of reconciliation, the principles of publicity and effect.
Сущность примирительной идеи в уголовном судопроизводстве не может быть постигнута без отражения ее в принципах уголовного процесса, которые, по точному определению профессора В.Т. Томина, отражают сущее и должное в уголовном процессе [1, с. 193—198].
Идея примирения в самом широком ее понимании соприкасается с системой принципов на глубоком методологическом уровне. Примирение, если говорить о нем на обыденном языке, есть способ восстановления отношений между противоборствующими сторонами. Однако противоборство в сфере судопроизводства имеет место не только в контексте состязания сторон. Конкурируют не только участники уголовного судопроизводства, но и идеи. Тот же профессор В.Т Томин в своих лекциях неоднократно отмечал, что между принципами уголовного процесса нет иерархии, но есть конкуренция. И именно эта конкуренция и является залогом устойчивости всей системы принципов в целом.
О конкуренции принципов говорят и другие авторитетные ученые. Очень интересную точкузрения сформулировал Р.Х. Якупов. «Принцип, — пишет он, — всегда регулирует соотношение двух групп (систем) правовых норм, конкурирующих между собой. При этом одна из них, обычно количественно доминирующая, представляет собой основу, общее начало, определяющее главное содержание и название принципа. Вторая группа норм выступает как исключение из общего правила». Эту функциональную характеристику принципов Р.Х. Якупов
называет бинарностью или способностью соединения требования двух конкурирующих начал [2, с. 60—61].
Получается, что каждому принципу уголовного процесса присущи внутренние тенденции, укладывающиеся в диалектический закон единства и борьбы противоположностей. По сути, получается, что каждой ведущей процессуальной идее, возведенной в статус принципа, противостоит некая контридея. Не будучи уверенными, что указанное методологическое правило работает в отношении всех принципов, мы абсолютно убеждены, позиция Р.Х. Якупова находит полное отражение во взаимоотношениях идей публичности и диспозитивности. Публичность имеет статус принципа, а диспозитив-ность претендует на положение исключения из данного принципа.
В настоящей статье мы не станем вдаваться в вопрос о том, является ли исключение из принципа самостоятельным принципом или нет. Этот вопрос заслуживает отдельного серьезного исследования. Мы пока без аргументов примем установку, согласно которой принцип диспозитивности также является полноправным принципом уголовного процесса, который на данном историческом этапе развития уголовного судопроизводства распространяется на ограниченное число процессуальных правоотношений. Однако подчеркнем, что это не исключение из принципа публичности, а именно самостоятельный принцип. Об исключениях можно говорить лишь тогда, когда мы определяем зону влияния
Шараева Я.А. Институт примирения в контексте соотношения принципов публичности и диспозитивности
Шараева Я.А. Институт примирения в контексте соотношения принципов публичности и диспозитивности
принципа публичности. Это дела публичного обвинения. Дела частно-публичного обвинения уже являются зоной совместного регулирования принципов публичности и диспозитивности. Дела частного обвинения — непосредственная территория принципа диспозитивности.
Будучи самостоятельным принципом, а не исключением из принципа, принцип диспозитивности стремится найти свое нормативное и эмпирическое воплощение в реальном уголовном судопроизводстве. И одним из каналов его воплощения и является институт примирения. Мы изначально хотим обратить внимание на то, что данный институт находится в сфере непосредственного пересечения публичных и частных интересов. Примирение одинаково полезно достижению и публичных целей, и реализации частных интересов. Данный вывод непосредственно вытекает из сущности указанных принципов. О том, в чем заключается эта сущность, мы считаем необходимым напомнить читателю.
Термин «публичность» (от лат. риЬНсиэ — народный, общественный, государственный [3, с. 450]) используется для характеристики тех общественных отношений, основополагающим элементом которых является общественный, государственный интерес, который нацелен на правильное разрешение дела. В самом общем виде процессуальное выражение принципа публичности состоит в том, что уполномоченные на ведение уголовного процесса государственные органы и должностные лица обязаны в пределах своей компетенции принять все предусмотренные законом меры для раскрытия и расследования преступления, а также для разрешения уголовного дела.
Под принципом публичности в уголовном процессе необходимо понимать руководящее начало, обязывающее государственные органы и должностные лица, наделенные полномочиями на разрешение уголовных дел, действовать в пределах своей компетенции активно и целенаправленно для достижения целей уголовного процесса — защиты интересов общества и государства, а также и частных лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Защита интересов участников процесса может достигаться не только путем вынесения наказания, но и путем прямо противоположным, когда мир восстанавливается не через кару, а через восстановление баланса нарушенных интересов, то есть путем примирения.
Таким образом, можно рассматривать примирение сторон как обязательную задачу функционирования юрисдикционных органов по тем уголовным делам, где урегулирование или разрешение спора возможно и без назначения наказания. Так, с точки зрения права спор прекращается при вынесении судебного решения и вступления его в законную силу. Таким образом, юридически уже спора нет, а конфликт фактически не прекращен и требует исполнительного производства. Совсем другое дело при примирении: здесь отсутствуют разногласия и стороны пришли к восстановлению согласия. Ма-
ленький фрагмент нарушенного мира в обществе восстановлен.
В таком понимании института примирения находят свое отражение и публичные и частные интересы, естественно с учетом степени тяжести общественно опасного деяния.
Трактовка принципа публичности с оглядкой на институт примирения позволяет нам согласиться с мнением, в соответствии с которым содержанием принципа публичности охватывается активная и целенаправленная деятельность всех участвующих в уголовно-процессуальной деятельности субъектов, направленная на защиту общества от преступлений вообще и защиту конкретного человека от конкретного преступления в частности [4, с. 24—26].
Такое понимание принципа публичности основано на признании солидарности государственной власти и частных лиц в плане достижения целей уголовного судопроизводства. Однако если в рамках уголовного судопроизводства в целом, понимая под целью процесса обеспечение прав и законных интересов лиц, участвующих в деле, допустимо говорить о солидарности действий государства и личности при решении вопроса о прекращении уголовного дела, то логически следует признать и право на существование разных способов обеспечения данной солидарности, а именно для государственных органов — публичные средства и методы, для частных лиц — диспозитивные начала.
Правда, в рамках конкретного уголовного дела не всегда возможно говорить именно о солидарности целей государства и частных лиц. Здесь опять же на поверхность выходит конкуренция: цель деятельности государства — привлечь к уголовной ответственности лицо, действительно виновное в совершении преступления; цель частного лица — обеспечение исключительно своего личного интереса, далекого от представлений о должном, правильном и законом. Обвиняемый может стремиться избежать уголовной ответственности, а потерпевший — возражать против уголовного преследования и наказания преступника.
В этой связи мы считаем, что задача законодателя заключается в том, чтобы определить, в какой части в конкретном правоотношении интерес конкретного лица является неприкосновенным для органов власти, а в какой это же лицо преследует публичный интерес, нуждающийся в защите вне зависимости от частного интереса.
Вместе с тем, нелепо было бы отрицать, что активная деятельность частных лиц по защите своих интересов обычно с трудом укладывается в рамки принципа публичности. Точнее она порой вообще в эти рамки не укладывается и ищет опору в противоборствующем принципе — принципе диспозитивности. О сущности этого принципа мы тоже скажем несколько слов.
Понятие диспозитивности ( от лат. (¡эроэ/^уиз — распоряжающийся, усматривающий [3, с. 178]). Руководствуясь принципом диспозитивности, стороны свободны самостоятельно определять судь-
бу процесса. Диспозитивность как юридический термин в контексте уголовного процесса необходимо рассматривать в двух аспектах. Во-первых, как возможность субъектов распоряжаться своими правами в рамках установленной уголовно-процессуальным законодательством свободы выбора; во-вторых, как право влиять на окончательное решение по делу.
Как возможность выбора определенной позиции диспозитивность выступает на протяжении всего процесса и проявляется в осуществлении своих прав любым субъектом, кроме органов уголовного судопроизводства. Воплощаясь правом распоряжаться предметом иска, диспозитивность наиболее ярко выражается в производстве по делам частного и частно-публичного обвинения.
Однако институт примирения сторон не может опираться только на диспозитивные начала. Он ищет точку опоры и в публичных основания процесса и в точках пересечения и противостояния публичности идиспозитивности.
Примирение сторон возможно по трем видам обвинения: частного, частно-публичного и публичного. К уголовным делам частного обвинения в соответствии с действующим законодательством относятся уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115 (ч. 1), 116 (ч. 1), 128.1 (ч. 1) УК РФ и подлежат прекращению в связи с примирением. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора. Диспозитивность допускается в самом расширенном варианте путем предоставления сторонам широкого объема процессуальных прав для реализации соответствующих функций и возможности сторон влиять на окончательное решение по делу.
К уголовным делам частно-публичного обвинения относятся уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 131 (ч. 1), 132 (ч. 1), 137 (ч. 1), 138 (ч. 1), 139 (ч. 1), 145, 146 (ч. 1), 147 (ч. 1) УК РФ. С принятием Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ данный перечень расширился путем дополнения статей 159—159.6, 160 и 165 УК РФ. Очевидно, что такие деяния наносят вред не только отдельному лицу, но и обществу в целом. Дела частно-публичного обвинения не могут представлять собой проявление диспо-зитивности в чистом виде как возможность сторон влиять на окончательное решение по делу. В данном случае диспозитивность проявляет себя через возможность участников процесса распоряжаться представленными правами (подавать заявление о прекращении уголовного дела или нет).
В процессе расширения роли принципа дис-позитивности в уголовно-процессуальном праве стало возможным прекращение за примирением уголовных дел, относящихся к категории публичного обвинения. Если при прекращении за примирением уголовного дела частного обвинения есть уверенность, что речь идет о личном интересе и не более, то при применении статьи 76 УК РФ и ста-
тьи 25 УПК РФ к любому другому преступлению небольшой и средней тяжести может подвергаться опасности общество. Поэтому законодатель предоставил право, а не обязанность уполномоченных лиц прекращать уголовное дело за примирением.
В соответствии с принципами публичности и диспозитивности в уголовном процессе решается вопрос о прекращении уголовных дел частно-публичного и публичного обвинения в связи с примирением сторон при наличии предусмотренных законом оснований.
Такими основаниями в соответствии со статьей 25 УПК РФ и статьей 76 УК РФ являются: 1) заявление потерпевшего или его законного представителя; 2) совершение преступления небольшой или средней тяжести; 3) заглаживание причиненного вреда подозреваемым (обвиняемым); 4) совершение преступления впервые; 5) согласие подозреваемого (обвиняемого) на прекращение уголовного дела.
Составы преступлений небольшой и средней тяжести по действующему уголовно-процессуальному законодательству относятся к делам публичного обвинения. Вследствие этого по статье 76 УК РФ при освобождении от уголовной ответственности лица решающую роль играет не заявление потерпевшего, заинтересованного в этом (ст. 25 УПК РФ), а усмотрение органа судопроизводства, в производстве которого находится конкретное уголовное дело. Формулирование в законе полномочий должностного лица на прекращение уголовного дела как его права, а не обязанности, обусловлено тем, что наличие либо отсутствие вышеуказанных обстоятельств определяется в каждом конкретном деле с учетом обстоятельств совершенного преступления и личности виновного. В данном моменте находит свое отражение принцип диспозитивности.
Следует отметить, что при принятии решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением, необходимо подчеркнуть, что в основе такого решения лежит принцип публичности, требующий при наличии предусмотренных законом условий действовать определенным образом в соответствии с целями и задачами, стоящими перед уголовным судопроизводством.
В ряде случаев уголовно-процессуальный закон решение о прекращении уголовного дела связывает с желанием частного лица (обвиняемого), то есть обвиняемый вправе возражать против принятия должностным лицом решения о прекращении уголовного дела. Таким образом, зависимость окончания процесса от субъективного права обвиняемого позволяет говорить о расширении частных начал в уголовном процессе путем допущения диспозитивности и соответственно об ограничении действия принципа публичности применительно не только к делам частного и частно-публичного обвинения.
В основе прекращения уголовного дела по статье 25 УПК РФ в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим лежит не только принцип публичности, но и принцип диспозитивности. Исходя из
Шараева Я.А. Институт примирения в контексте соотношения принципов публичности и диспозитивности
Шараева Я.А. Институт примирения в контексте соотношения принципов публичности и диспозитивности
процессуальных особенностей дел категорий небольшой и средней тяжести возбуждение и производство по делу производится в общем публичном порядке, но их прекращение возможно по основаниям, учитывающим мнение заинтересованных лиц.
Как было отмечено выше, одним из оснований для прекращения уголовного дела в связи с примирением является заглаживание причиненного вреда потерпевшему. Учитывая характер возможного причиненного потерпевшему вреда (моральный, физический, имущественный), возникает вопрос о способе и размере его возмещения. Руководствуясь диспозитивным началом, потерпевший наделен правом самостоятельно определять размер и способ возмещения вреда. С учетом сказанного, может сложиться такая ситуация, когда потерпевший полностью откажется от требования о возмещении обвиняемым вреда. Таким образом, будет нарушено одно из условий статьи 25 УПК РФ по воле самого потерпевшего. Следует не согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым возможно, «когда имущественный вред вовсе не был возмещен» [5, с. 15—16], поскольку в данном случае лицо, совершившее преступление, будет освобождено от уголовной ответственности вопреки цели уголовного процесса.
В качестве фактора, который не согласуется с диспозитивным содержанием нормы статьи 25 УПК РФ, следует рассматривать право судьи, прокурора, а также следователя и органа дознания с согласия прокурора принимать окончательное решение по делу. Подобные ограничения диспозитивных начал связаны с существующими в теории представлениями о господстве в уголовном процессе принципа публичности для достижения целей неотвратимости наказания; недопустимости подчинения уголовно-процессуальной деятельности частным интересам отдельных лиц.
По нашему мнению, примирение потерпевшего с обвиняемым при наличии установленных статьями 25 УПК РФ и 76 УК РФ обстоятельств, относящихся к конкретному преступлению и личности его совершившего, необходимо считать безусловным основанием прекращения уголовного дела, не зависящим от усмотрения должностного лица, но с учетом степени общественной опасности. Поэтому считаем целесообразным перевести отдельные дела публичного обвинения в разряд частно-публичных. В результате примирения возникший между потерпевшим и обвиняемым конфликт, обладающий небольшой степенью общественной опасности, разрешается сторонами самостоятельно, и при этом не понятно, с какой целью государство навязывает обеим сторонам свое решение, которое для них будет нежелательным. Решение о прекращении уголовного дела в связи с примире-
нием сторон будет иметь более значительный эффект в смысле не только восстановления нарушенных прав жертв преступления, но и восстановления социальных и моральных качеств населения, укрепления правопорядка, нежели решение об осуждении обвиняемого.
Таким образом, приведенные нами аргументы позволяют сделать вывод о том, что не только сложные отношения между принципами публичности и диспозитивности влияют на развитие института примирения в современном уголовном процессе, но и сама идея примирения оказывает вполне ощутимое влияние на пропорции публичных и частных начал в судопроизводстве. Сама конкуренция этих принципов также носит регулятивный характер, определяющий поведение субъектов уголовного процесса, разграничивая их права, определяя приоритеты публичного и частного интересов и их взаимосвязь; разрешает конкуренцию норм права, регулирующих публичный и частный интересы; является одним из основных требований уголовного процесса как гарантия соблюдения прав и интересов участников процесса.
Сказанное в свою очередь свидетельствует о том, что разработка теоретических основ института примирения возможна только при одновременном глубоком исследовании основополагающих прин-циповуголовного процесса, рассматриваемых в их сложных диалектических взаимосвязях.
Примечания
1. Томин В.Т. О понятии принципа советского уголовного процесса // Труды Высшей школы МООП РСФСР. 1965. Вып. 12.
2. Якупов Р.Х. Уголовный процесс. М., 1998.
3. Дыдинский Ф.М. Латинско-русский словарь с источниками римского права: по изд. 1896 г. М., 1998.
4. Масленникова Л.Н. Публичные и диспозитивные начала в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2000.
5. Головко Л. Прощение долга — одно из оснований прекращения уголовного дела // Российская юстиция. 1998. № 4.
Notes
1. Tomin V.T. About the concept of the principle of the soviet criminal procedure // Proceedings of the higher school in MOOP 1965. V. 12.
2. JakupovR. Criminal process. Moscow, 1998.
3. DydinskijF.M. Latin-Russian dictionary with the sources of roman law: by ed. 1896. Moscow, 1998.
4. Maslennikova L.N. Public and soft start in the criminal proceedings, Russia: author’s abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 2000.
5. Golovko L. Debt forgiveness is one of the grounds for termination of criminal proceedings // Russian justice system. 1998. № 4.
