CC BY
172
УДК 34
С.И. Митина
ИНСТИТУТ ПОСОЛЬСТВА В ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ ПРАВЕ ЭПОХИ ЭЛЛИНИЗМА
This article describes the peculiarities in the development of diplomatic law in the Hellenistic epoch. It dwells upon the problem of mutual influence in diplomatic activities of the East - Mediterranean states and Rome during the specified epoch. It is an attempt to define the role of monarchy and the cities in the formation of the law basis of diplomacy.
В рамках проблемы происхождения международного права значительный интерес представляет формирование правовых институтов международного общения в эпоху эллинизма, т.е. эллинистической дипломатии, тем более, что наличие и развитие специальных правил в практике международных отношений признается в современной научной литературе [1].
Заметим, что эпоха ярко выраженного практицизма ценила не столько классификационные определения, сколько действенность правовых механизмов.
Эти механизмы первоначально возникли как политические и даже идеологические. Реализация на практике панэллинской идеи вызвала к жизни своеобразный прецедент, выразившийся в развитии на эллинской почве абсолютизма [2]. Нарушение старой схемы государственных форм вело к трансформации практики межгосударственных отношений.
Исследователи отмечают, что увеличение числа контактов между полисами, как военных, так и мирных, способствовало становлению и развитию институтов, помогавших общению государств друг с другом, и что если в ранний период вопрос стоял о регулировании отношений между соседними полисами, то с появлением крупных альянсов, наличием которых характеризуется эпоха эллинизма, сфера дипломатических действий расширилась, а их процедура усложнилась. Как отмечает В.И.Исаева, еще в V-IV вв. до н.э. практика межполисных отношений приобретает более четкую форму, на смену расплывчатым и неопределенным kowoi vo|aoi, относящимся к области обычного права, пришли довольно ясные, зафиксированные в источниках как многократно повторяющиеся прецеденты условия casus belli, принципы построения и структуры военных союзов (стицца%ш,), а также крупных межгосударственных объединений [3].
История возникновения дипломатического права — это прежде всего история развития институтов, связанных с посольской деятельностью.
В эллинистическую эпоху регулирование дипломатической деятельности в целом, и посольской в частности, определялось во многом религиозно-правовыми нормами. Даже дипломатические функции чаще всего доверялись представителям культов. Так, в Греции
существовали специальные должности (kerykes), связанные с культом посланника богов Гермеса. Они занимались внешнеполитической деятельностью и обладали чем-то вроде дипломатического иммунитета. А в Древнем Риме заключение договоров было прерогативой фециалов (fetiales) [4].
Учреждение жреческой коллегии фециалов приписывают Анку Марцию или легендарному Нуме Помпилию. Фециалы избирались пожизненно из знатнейших семейств и обладали неприкосновенностью. Как замечает Н.Г.Майорова, в представлении латинских авторов фециалы больше связывались с понятием мира. Их направляли к противнику перед началом войны, чтобы попытаться решить дело миром. Мирный договор, заключенный без присутствия фециалов, мог быть подвергнут сомнению [5]. Однако именно на долю фециа-лов выпадало совершение формального акта, символизировавшего объявление войны: бросание копья на территорию врага с произнесением при этом четкой юридической формулы: bellum iustum indico facioque (см.: Liv. I. 32. 4. 30). Со временем осуществление данного формализованного акта непосредственно на границе стало невозможно по чисто техническим причинам, из-за разрастания государства. Поэтому процедуру перенесли к храму Бел-лоны, сделав ее тем самым символической. Тем не менее, данный обычай сохранял свое значение долгое время. Октавиан именно посредством его объявил войну Клеопатре (Dio. Cass. 50. 4).
В эллинистических государствах в роли послов часто выступали добровольно вызвавшиеся уважаемые граждане или, если речь идет о монархии, назначенные царем сановники. Это были, как правило, люди искушенные в тонкостях придворной дипломатии, хорошие ораторы, психологи, владевшие искусством речи и убеждения.
Полибий, рассказывая о дипломатической миссии своего отца, подчеркивает отличительные качества царского посла из Египта: «В это время прибыл посол от Птолемея, афинянин Деметрий, для возобновления существовавшего раньше союза царя с народом ахеян. Ахеяне согласились с радостью на возобновление союза, причем выбрали послами к Птолемею отца нашего Ликорта и сикионян Феодорида и Роситела, для принесения клятвы царю от имени ахеян и принятия таковой от царя. К тому же времени относится случай, правда, побочный, но стоящий упоминания, именно: когда союз был возобновлен, Филопемен от имени ахеян пригласил посла к себе. За столом, когда речь зашла о царе, посол распространялся в похвалах Птолемею, причем сообщил несколько примеров его ловкости и отваги на охоте, а также его умения и искусства обращаться с лошадьми и оружием. В подтверждение своих слов он под конец рассказал, как царь с лошади умертвил быка месанкилом» (Polyb. XXII. 3. 5-9).
С другой стороны, сами цари во время приема послов старались демонстрировать те качества, которые в глазах общества расценивались как признак просвещенности, гуманности и в то же время твердости царственной воли. Полиэн отмечает, что Антигон, ведя переговоры с посольствами, всегда заранее знакомился с записями архива относительно того, какие из послов раньше к нему приходили, вместе с кем и по какому делу. При встрече, припоминая каждого, он поражал всех послов тем, что обладает столь превосходной памятью (Polyaen. IV.6. 2).
На послов зачастую возлагались функции, от которых зависело в буквальном смысле экономическое благополучие государства, например, достижение соглашений о хлебных поставках, расширении торговли другими жизненно важными товарами. И.Б.Брашинский приводит пример, как после сокращения боспорского экспорта хлеба на афинский рынок государству Спартокидов грозил экономический кризис. Предотвратить его удалось путем расширения торговли с другими центрами, чему, возможно, послужило и посольство Пери-сада II в 254 г. до н.э. в Египет к Птолемею II Филадельфу. Об этом сохранилось папирусное свидетельство из архива Зенона [6]. В Риме заключение договоров поручалось магистратам или легатам (legatus), причем под свою ответственность [7]. Состав посольств утверждался сенатским постановлением [8]. Сенат снабжал послов инструкциями и деньгами. В сенате же послы отчитывались о результатах своих миссий. Сенаторы контролировали и
деятельность иностранных послов на территории Рима. За их размещение и содержание отвечали квесторы. Впоследствии такого рода заботу оказывали только послам особенно дружественных государств.
Послы враждебных держав не имели доступа в Рим без специального приглашения и размещались по другую сторону Тибра. В случае получения аудиенции они отправлялись в Curia Hostilia на форуме. Переговоры обычно шли по стадиям. Сенат выслушивал посольства, совещался, затем вновь призывал послов для сообщения ответа, который озвучивал консул или претор.
Римские посольства выступали от лица сената и всего римского народа. Это вносило новизну в дипломатический этикет Востока. Осознавая себя частью великого народа, послы часто вели себя на равных с эллинистическими владыками, и уже одно это придавало заключенным договорам весьма своеобразный характер. К числу замечательных можно отнести факт дерзкого поведения Гая Попилия Лената. Он заставил Антиоха IV дать ответ на требования сената, не выходя из круга, очерченного вокруг царя палкой (Polyb. XXIX. 27; Liv. XLV. 12. 4-6 ). Марк Эмилий Лепид, исполняя решение сената, пригрозил Филиппу V судом за обиды, причиненные Атталу и родосцам (Polyb. XVI. 34. 4-5). Видимо, римляне восприняли действия царя как нарушение договора. О каком суде шла речь, трудно сказать. Мы знаем о суде рекуператоров, разбиравших дела о возмещении ущерба на основе международных договоров. Его иногда соотносят с третейским судом [9]. Однако этот суд скорее находил применение лишь в отношениях с италийскими общинами. В нашем случае речь может идти о неком подобии третейского суда в составе представителей сената и обиженных сторон. Интересен сам факт угрозы за нарушение договорных условий.
Подобный диктат должен был вызывать противодействие. Эллинистическая дипломатия, имея свои собственные традиции, пыталась внедрить именно их. Послы Антиоха III на переговорах с римскими легатами, которые велись еще до военного поражения Селевкидов, отстаивая права своего государя, высказали собственную позицию по поводу правил заключения союзов. Она состояла в том, что в дружественные отношения города и цари могут вступать только тремя путями: во-первых, когда победители предписывают условия побежденным; во-вторых, когда силы равны и стороны заключают на равных договор о мире и дружбе; в-третьих, когда те, кто прежде никогда не враждовали и сошлись, чтобы заключить союз и вступить в дружбу, тут никто своих условий не устанавливает и чужие не принимает, так как нет ни победителей, ни побежденных (Liv. XXXIV. 57. 7-9).
Римская дипломатическая практика знала так называемые свободные посольства (legatio libera). Подразумевалось под этим что-то наподобие почетной командировки. Когда сенаторы испрашивали право на время отлучиться из Рима, они преследовали свои частные интересы, но при этом активно пользовались полученным от сената титулом легата, дававшим им определенные привилегии, например бесплатный проезд и содержание.
Существовали и так называемые священные или торжественные посольства, феории (©єюршд). Они отправлялись для приглашения на религиозные празднества и соревнования, которые всегда имели межгосударственное значение, или для непосредственного участия в них. Зачастую в их функции входило осуществление жертвоприношений богам от имени своего государства, а также обращение за консультациями к оракулам. Такие посольства часто сопровождались частными лицами (бєюрої), желавшими также принять участие в празднестве или имевшими определенные политические или торговые цели. За весь состав делегации, в дом числе и неофициальный, нес ответственность глава посольства (ap%i9sropoQ. Ему же, надо полагать, принадлежали и полномочия осуществления в случае необходимости определенных правовых процедур в отношении соплеменников. Что касается юрисдикции со стороны принимающего государства, то ее в отношении иностранцев осуществляли специальные должностные лица. В Афинах таким, например, был полимарх (noXe|aap%oQ, имевший правомочие осуществлять юрисдикцию в гражданском процессе с участием иностранцев. Афинский полимарх, таким образом, вполне сопоставим с римским претором перегринов (praeter peregrinus).
Одним из наиболее известных было посольство, регулярно снаряжаемое за счет общественных литургий афинянами на Делосс. Литургии (Хегтооруш,) в Афинах относились к государственным повинностям, подразумевавшим личные услуги со стороны состоятельных граждан по содействию осуществлению государственных мероприятий, религиозных празднеств и т.п. Одним из видов литургий как раз и была ар%10еюрш,, заключавшаяся в обеспечении всем необходимым священных посольств.
К знаменитым и весьма популярным общегреческим торжественным мероприятиям относились Немейские игры в честь Зевса, празднества Антигоний у ахейцев, Панафинеи у афинян и т.д. (Polyb. XXVIII. 19. 3-5). Но не все желающие участвовать в них получали такое право. Родос, раздраженный действиями Эвмена, отказал пергамской делегации в участии в великом празднестве Гелиоса (Арр. Мас. 11. 3) [10]. Таким образом, приобщение к наиболее почитаемым эллинским культам требовало соблюдения определенных правил поведения в межгосударственном общении, норм международного права. Интересным является вопрос о неприкосновенности иностранных участников праздников и игр в это изобилующее всякого рода международными конфликтами время. В.Д.Жигунин относит его к сфере частного права [11]. Уже устоявшаяся традиция организации спортивных фестивалей и праздников, посвященных богам, в эллинистическую эпоху ломается в силу амбициозных притязаний эллинистических монархов, стремившихся всеми способами подчинить своему влиянию как можно больше соседних территорий и часто бравших на себя роль устроителей подобных мероприятий.
С проведением торжественных общегреческих мероприятий связана была деятельность ассоциаций праздничных артистов. Известно, что широкой популярностью пользовались артисты Диониса, афинская ассоциация которых образовалась вскоре после смерти Александра Македонского. Зачастую они носили общегреческий характер, как и те празднества и культы, которым была посвящена их практика. Так, истмийская ассоциация с центром в Коринфе, связанная с Феспиями, во II в до н.э. распространилась на всю Древнюю Грецию, за исключением Афин, и имела во многих городах свои секции. Еще одна знаменитая ассоциация актеров возникла еще в ранний период эллинизма в Теосе на территории Азии и позже объединилась с актерами придворного пергамского театра — ассоциацией Диониса Категемона, и вся организация стала зависимой от Атталидов. Рассматривая эти примеры, В.Тарн указывает, что в наиболее успешные периоды своей деятельности подобные ассоциации представляли собой как бы независимые государства, посылающие и принимающие послов; на них сыпались почести, привилегии, иммунитеты, охранные грамоты; они субсидировались царями и городами, а афинская ассоциация имела даже право носить пурпур. Можно было подумать, отмечает автор, что лучше забавлять народ, чем управлять им [12].
В Греции издревле существовало почетное право занимать на играх, соревнованиях лучшие места на первых скамейках, около самого оркестра, проедрия (лроебрю,), а также принимать угощение за государственный счет в Пританее, называвшееся ситесис (слтпстк^). Такой чести наряду с полководцами и жрецами удостаивались иностранные послы, герольды, граждане дружественных городов, возможно проксены, которых государство хотело особенно отличить за их заслуги. Иностранное государство за особые заслуги могло быть награждено наряду с собственными гражданами золотым венком (стт6фаvоQ. Надо полагать, что именно послы в данном случае персонифицировали свое государство, получая награду.
Известно, что афинским послам из государственной казны выдавались специальные деньги на дорогу, эфодион (eфo5юv), т.е. подорожные, составлявшие в классический период три драхмы в день. Вряд ли афиняне отказались от подобной практики в эллинистический период. Кроме того они снабжались знаками удостоверения личности (стицвоХа), которыми могли служить специальные печати, марки.
Послы считались во всем древнем мире священными персонами, обладали статусом неприкосновенности. За преступления, совершенные ими в чужом государстве, они могли быть наказаны только в своем отечестве.
Однако эллинистическое общество имело представление и о нарушении дипломатической неприкосновенности, сложившейся как дипломатический и правовой институт еще задолго до эллинизма. Так, в Сирии в конце царствования Антиоха IV был убит римский посол Гней Октавий. Он по поручению Сената осуществлял надзор за избиением сирийских боевых слонов, которых было запрещено иметь Селевкидам по Апамейскому договору. Царь вынужден был отправить посольство в Рим для доказательства непричастности сирийского двора к убийству Гнея Октавия (Polyb. XXXI. 19. 1-3; Арр. Syr.46-47). И хотя надо делать скидку на то, что сирийские цари были вынуждены считаться с политическим давлением Рима, тем не менее убийца посла некий Лептин был доставлен в Рим без оков, поскольку сам желал явиться перед сенатом и доказать правильность своего поступка. При этом он ссылался на волю богов, которым, видимо, неугодны были действия римского посла. Интересно, что к ответственности был привлечен и ученый Исократ за попытки публично оправдать данное преступление. Причем, в отличие от самого преступника, он был заключен в ошейник и кандалы (Polyb. XXXII. 6; 7. 1-7). В отношении этого конкретного случая можно прямо говорить о политической ангажированности международного права, которой оно грешит и в наше время. Римские сенаторы не приняли доставленных виновных, не вынесли никакого решения о наказании, тем самым оставив за собой право в будущем потребовать удовлетворения от сирийского двора при решении какого-либо политического вопроса (Polyb. XXXII. 7. 11-13; Арр. Syr. 47).
В письме одного из консулов в Дельфы находим сведения о том, что Рим поручил своему командующему Марку Фульвию расследовать убийство дельфийских послов, которое произошло после возвращения их на родину. Ему предписывается найти виновных, наказать их соответствующим образом и восстановить нарушенные права и доброе имя пострадавших и их родственников [13].
Евтропий указывает, что причиной войны Рима против знаменитейшего греческого города Коринфа была несправедливость по отношению к римским послам. Город был захвачен и разрушен консулом Муммием (Eutr. IV, 14, 1). Эти же события подробно освещаются Полибием. Автор хотя и указывает на явные преувеличения в жалобах послов, тем не менее приводит их утверждение, что они едва не поплатились жизнью, подвергнувшись умышленному нападению ахейцев. Причем в рассказе пострадавших делается упор на то, что нападавшие имели целью в лице послов преподать урок всем римлянам (Polyb. XXXVIII. 7. 1-2).
Однако сам Рим оставлял за собой право определять характер дипломатического иммунитета и судьбу иностранных послов. У Страбона находим рассказ о том, что Помпей занял в династической борьбе египетских царей сторону Птолемея Авлета, свергнутого александрийцами. Он убедил сенат восстановить последнего на престоле и предать смерти египетское посольство, состоявшее из ста человек (Strabo. XVII. 1. 11).
Статусом неприкосновенности со времен глубокой архаики обладали и глашатаи (кпро|). Как посредники между различными государствами, они находились под защитой международного права.
Широко известен факт греческой истории, когда спартанцы, разгневанные требованием проявления покорности, предъявленным персидским царем, бросили в колодец его вестника. Однако затем, осознав, что сами поступили, как варвары, они почувствовали угрызения совести. Двое спартанцев даже добровольно просили отдать их персидскому царю в возмездие за совершенное злодеяние. Царь, однако, отослал их назад.
В эллинистический период глашатаи, как и ранее, выбирались из свободных людей и, вероятно, выполняли большинство тех же функций, которые были свойственны их профессии изначально: распоряжались во время общественных трапез, народных собраний, участвовали в судопроизводствах, религиозных процессиях, жертвоприношениях, присутствовали при объявлении войны и при заключении мира. Поскольку содержались они за счет государства, то перед вступлением в должность подвергались испытанию, предполагавшему выявление силы голоса и других качеств, важных для данной профессии. Их внешними
опознавательными знаками, во всяком случае в Афинах, издревле были жезл из лавра или маслины, обвитый двумя змеями, называвшийся кпроке1^; оливковая ветвь в качестве символа мира, перевитая шерстяными повязками.
Аналогичный символ у римлян назывался са^седо. А глашатай часто обозначался словом ргаесох. Римляне четко различали посланников мира и военных глашатаев.
В своей совокупности перечисленные выше особенности, методы и приемы посольской деятельности эллинистической эпохи успешно развивались и нашли применение в качестве основательной базы для дальнейшего становления имперского римского права, которое в свою очередь стало основой современного права, а во многом и современной дипломатии.
1. Adcock F., Mosley D.J. Diplomacy in ancient Greece. L., 1975. P.121; Жигунин В.Д. Международные отношения эллинистических государств 280-220 гг. до н.э. Казань, 1980. С.56.
2. Philip of Macedon I Ed. by M.B.Hatzopoulos, L.D.Loukopoulos. Athens. 1980. P.136.
3. Исаева В.И. Принципы межполисных отношений конца V — середины IV в. до н.э. I Под ред.
Е.С.Голубцовой, Л.П.Маринович, А.И.Павловской, Э.Д.Фролова. Т.2. М.: Наука. 1983. С.77.
4. Adcock F., Mosley D.J. Op. cit. P.153.
5. Жреческие коллегии в раннем Риме. К вопросу о становлении римского сакрального и публичного права. М., 2001. С.148-149.
6. Брашинский И. Б. Черноморская торговля в эпоху эллинизма II Причерноморье в эпоху эллинизма: Мат. III Всесоюз. симпозиума по древней истории Причерноморья. Тбилиси, 1985. С.161.
7. Бартошек М. Римское право. (Понятия, термины, определения). М., 1989. С.135.
8. История дипломатии I Под. ред. В.А.Зорина и др. Т.1. М., 1959. С.63.
9. См.: Бартошек М. Указ. соч. С.270; История дипломатии. Т.1. С.62.
10. Berthold R.M. Rhodes in the Hellenistic Age. Ithaca; L., 1984. P.180.
11. Жигунин В.Д. Указ. соч. С.57.
12. Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949. С.120.
13. Rome and the Greek East to the death of Augustus I Ed. by R.K.Sherk. Cambridge ets., 1984. P.15-16.
