CC BY
20Уголовное право
Научная статья УДК 343.238
Институт множественности преступлений в уголовно-правовой доктрине
Алексей Юрьевич Зотов
Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия,
b-a-baracus@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-1781-3396
АННОТАЦИЯ. Анализируются проблемы, возникающие при определении и установлении форм множественности преступлений в отечественной уголовно-правовой доктрине. Ни уголовное законодательство, ни ученые в результате дискуссии до сих пор не выработали обоснованной позиции, касающейся как определения понятия «множественность преступлений», так и признаков и норм данного института уголовного права. Мнения ученых-правоведов нередко вступают в конфронтацию с позицией законодателя, касающейся формы множественности преступлений, в результате чего, когда имеет место совершение одним лицом нескольких преступлений, правовых оснований для установления совокупности или рецидива преступлений не имеется.
Анализ следственной и судебной практики позволяет констатировать, что правоприменителем акты судебного толкования применяются по-разному в зависимости от сложившейся в том или ином субъекте Российской Федерации практики, что нередко противоречит установленным в уголовном законе предписаниям. Кроме того, автор выделяет разногласия в юридической литературе по вопросу отграничения множественности преступлений от единичных сложных преступлений.
Данная статья позволяет выявить указанные выше проблемы, а также попытаться найти пути их решения.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: множественность преступлений, формы множественности преступлений, совокупность, рецидив, неоднократность, систематичность, преступный промысел
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Зотов А. Ю. Институт множественности преступлений в уголовно-правовой доктрине // Научный портал МВД России. 2022. № 4 (60). С. 73-80.
Criminal Law
Original article
The Institute of multiple crimes in the criminal law doctrine
Alexey Yu. Zotov
Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Volgograd, Russia,
b-a-baracus@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-1781-3396
ABSTRACT. The author of this article analyzes the problems that arise when determining and establishing the forms of multiplicity of crimes in the domestic criminal law doctrine. Thus, neither criminal legislation nor the discussion among scientists has so far developed a well-founded position concerning both the definition of the concept of «multiplicity of crimes» and the signs and norms of this institution of criminal law. The opinions of legal scholars often come into confrontation with the position of the legislator regarding the multiplicity of crimes, as a result of which, in objective reality, several crimes are committed by one person, however, there are no legal grounds for establishing the totality or recidivism of crimes.
The analysis of investigative and judicial practice allows us to state that the law enforcement acts of judicial interpretation are applied differently depending on the practice that has developed in a particular subject of the Russian Federation, which often contradicts the prescriptions established in the criminal law. In addition, the author highlights the differences in the legal literature on the issue of distinguishing the multiplicity of crimes from single complex crimes.
This article allows you to identify the above problems, as well as try to find ways to solve them.
KEYWORDS: multiplicity of crimes, forms of multiplicity of crimes, totality, recidivism, repetition, systematicity, criminal craft
FOR CITATION: Zotov A. Yu. The Institute of multiple crimes in the criminal law doctrine // Scientific portal of the Russian Ministry of internal Affairs. 2022. № 4 (60). P. 73-80 (In Russ.).
© Зотов А. Ю., 2022
Одной из наиболее серьезных проблем сегодня является все возрастающее число преступлений, которые совершаются лицами, ранее привлекавшимися к уголовной ответственности. Это находит свое подтверждение и в официальной статистике, представленной Министерством внутренних дел Российской Федерации. Так, в период с 2017 по 2021 г.1 ежегодно выявлялись порядка 850 тыс. лиц, признанных судом виновными в совершении преступлений, из которых более половины (~500 тыс.) - лица, ранее судимые. При этом почти 20 тыс. из них (~4 %) - это лица, которые совершили преступления, признанные опасным или особо опасным рецидивом. Другими словами, каждый двадцать пятый преступник - опасный или особо опасный рецидивист.
Такой институт российского уголовного права, как множественность преступлений, наравне с остальными институтами, к сожалению, не лишен недостатков. Исходя из этого в научной литературе не прекращается дискуссия как о необходимости выделения данного института в отдельную главу Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ)2, так и о содержательном наполнении данной главы [1-8].
Следует отметить, что до начала XX в. проблема множественности преступлений рассматривалась как часть системы исполнения наказаний во всех случаях, когда совершались преступления одними и теми же лицами. Вопрос первого упоминания о множественности преступлений в древнерусских источниках права является спорным. Так, ученые-правоведы до конца так и не пришли к однозначному выводу о том, в какое время появился первый нормативный акт, содержащий в себе упоминание о повторном совершении одним и тем же лицом нового преступления как об обстоятельстве, оказывающем непосредственное влияние на назначение наказания. Русская Правда как первый писаный источник древнерусского уголовного законодательства не содержит в себе указания на повтор-ность совершения преступлений одним и тем же лицом, однако в памятниках древнерусского права, относящихся к XIV в., включая Псковскую
Судную грамоту и Двинскую Уставную грамоту, есть нормы, в которых в целом вполне точно описывается рецидив преступлений. Так, например, 8-я статья Псковской Судной грамоты содержала норму, согласно которой за совершение краж на службе может быть разрешена казнь виновных, но только в том случае, если имели место многократные кражи3. При этом следует учитывать, что понятие «многократного» совершения преступления предполагает два или более деяний, которые признаются преступными. В частности, в Псковской судной грамоте указывалось, что «За одну или две кражи не лишать жизни, подвергнуть телесному наказанию по вине. Уличенного в третий раз казнить»4.
В наиболее древнем из отечественных источников уголовного права - Двинской Уставной грамоте впервые нормативно закреплялась возможность ужесточения уголовной ответственности за повторность преступлений. Тем не менее, наиболее строгие наказания назначались лицам, совершившим очередное преступление в третий раз. Таких преступников сначала клеймили, после чего применяли в отношении них самое жестокое наказание - смертную казнь. С течением времени меры уголовной ответственности за множественность преступлений, не будучи статичными, постоянно развивались на основе эволюции российского общества и изменения потребностей государства. Институт уголовной ответственности за рецидивы преступлений времен царской России окончательно был установлен только в Уголовном Уложении, применявшемся в Российской империи с 1903 г.5 В соответствии с этим нормативным правовым актом рецидив преступлений включал в себя всевозможные случаи повторяемости за преступления, совершенные теми лицами, которые ранее были наказаны за подобные преступления. Так было сформулировано понятие особых рецидивов. Однако только Уложение о наказаниях уголовных и исправительных6 в своей Общей части впервые закрепило определение понятия общей повтор-ности (рецидива). Таким образом, понятие общего рецидива преступления до 1845 г. не применялось.
1 См.: Состояние преступности в России: за январь -декабрь 2017 г., январь - декабрь 2018 г., январь - декабрь 2019 г., январь - декабрь 2020 г., январь - декабрь 2021 г. / ФКУ «ГИАЦ МВД России». URL : https://xn--b1aew.xn--p1ai/ folder/101762 (дата обращения : 11.04.2022).
2 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 : ред. от 25 марта 2022 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954; URL : http://www.pravo.gov.ru (дата обращения : 11.04.2022).
3 См.: Отечественное законодательство XI-XX веков : пособие для семинаров / под ред. проф. О. И. Чистякова. М. : Юристь, 2000.Ч. I (XI-XXвв.). С. 464.
4 Там же.
5 См.: Уголовное уложение 1903 г. // Свод законов Российской империи. СПб., 1912. Т. XV.
6 См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб. : тип. Второго отд-ния Собств. е. и. вел. канцелярии, 1845. III, 592, XIV.
Уголовное право времен становления советского государства характеризуется тем, что в нем применяются новеллы, касающиеся рецидива преступной деятельности, созданные без учета предыдущего опыта правовой регламентации данного института [9, с. 30].
Первоначально в уголовном законодательстве первых лет существования советского государства можно было встретить следующие термины: «рецидивы», «упорные рецидивисты», «лица, ранее осужденные»7. На ранних этапах формирования советского государственного режима управления в некоторых положениях уголовного права имела место дифференциация мер наказания, соответственно от того, какое количество преступлений совершено и какие по своему характеру эти преступления. Так, например, в утвержденной 12 мая 1919 г. Инструкции Президиума ВЦИК8 содержалась ст. 37 «О лагерях принудительных работ», которая определяла порядок отбывания наказания в специальных лагерях, устанавливая, что лица, ранее два или более раза совершавшие побеги из мест заключения, подлежат осуждению исключительно революционным трибуналом. При этом следует отметить, что существовавшие в то время революционные трибуналы были уполномочены назначать наказание за совершенные преступления вплоть до высшей меры наказания - смертной казни путем расстрела.
Однако вместе с квалифицирующими признаками при обычной повторности преступлений, не связанных с каким-либо фактом осуждения, считались и те признаки, которые относились к специальным рецидивам9.
26 мая 1922 г. впервые вступили в силу нормы Уголовного кодекса РСФСР10. Данный правовой акт разграничивал понятия «рецидивист» и «профессиональный преступник», закрепляя обязанность судов, рассматривающих уголовное дело по существу, устанавливать, как совершались те или иные преступления:
7 См.: О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. (вместе с Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.) : постановление ВЦИК от 1 июня 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 15, ст. 153.
8 См.: Инструкция Президиума ВЦИК о лагерях принудительных работ // Подлинник, в протоколе Президиума ВЦИК № 34, 12 мая; гербовая печать: Российская Социалист. Федерат. Сов. Республ. Всероссийск. Центр. Исполн. Комитет Советов раб., крест., казач. и красноарм. деп. ЦГАОР. Ф. 1235. Оп. 36. Ед. хр. 65. Лл. 153-156.
9 См.: Энциклопедия уголовного права. В 35 т. Т. 2 : Уголовный закон. СПб. : Изд-во «проф. Малинина», 2005. С. 532.
10 См.: О введении в действие Уголовного Кодекса
Р.С.Ф.С.Р. (вместе с Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.) : постановление ВЦИК от 1 июня 1922 г. // СУ РСФСР. 1922.
№ 15, ст. 153.
а) впервые;
б) рецидивистом;
в) профессиональным преступником. Кроме того, следует отметить, что именно эти обстоятельства учитывались при назначении наказания виновному лицу [10]. Помимо этого, в юридической литературе неоднократно велись дискуссии о необходимости разграничения дефиниций «рецидивист» и «профессиональный преступник», поскольку законодательно эти понятия не определялись. Согласимся с М. М. Гродзинским, который предлагал рассматривать «профессионального преступника» как лицо, не только совершившее три и более преступлений, но и для которого совершение таковых деяний приносит «нетрудовые доходы» и является источником материального обогащения [11].
В Уголовном кодексе РСФСР 1922 г.11 закреплялись нормы, предусматривавшие повторные случаи осуществления преступной деятельности, описываемые следующим образом:
повторная деятельность (ч. 2 ст. 79 ); осуществление преступной деятельности в форме постоянного промысла (ч. 2 ст. 181);
вторичное совершение преступления (ст. 118);
совершение преступления лицом, ранее отбывавшим уголовное наказание (п. «б» ст. 142);
совершение хищения лицом, совершающим профессиональные кражи (п. «б» ст. 180);
совершение нового преступления лицами, являющимися рецидивистами (ст. 183, 184).
Ввиду этого можно сделать вывод, что Особенная часть УК РСФСР 1922 г. в достаточной степени конкретизировала множественность преступлений, а, кроме того, некоторые ее формы являлись квалифицирующими признаками в тех или иных составах преступлений [12, с. 23].
Кроме того, понятие рецидива, содержащее признаки множественности преступной деятельности, стало известно и использовалось в уголовных наказаниях еще в царской России12 [13, с. 394]. Этот термин использовался повсеместно, в то время как совокупность в законодательстве называлась термином «повторение». При повторении преступных действий подразумевался любой факт совершения более двух преступлений. В то же время каждый из них мог относиться к
11 См.: О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. (вместе с Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.) : постановление ВЦИК от 1 июня 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 15, ст. 153.
12 См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. В 2 т. Т. 2 : лекции. Тула : Автограф, 2001. 688 с.
Таблица
Формы множественности преступлений, определяемые в отечественной научной литературе
Ф.И.О. ученого Общие формы Особенные формы
В. Н. Кудрявцев [15] совокупность рецидив неоднократность повторность
П. С. Дагель13, А. М. Яковлев [16] совокупность рецидив повторность
Б. А. Куринов14, Н. Алиев [17] совокупность повторность
Т. Г. Черненко [18] совокупность рецидив совершение преступления лицом, имеющим судимость, при отсутствии признаков рецидива
Э. Г. Шкредова [19] совокупность рецидив совокупность приговоров
самостоятельной преступной деятельности как по намерению, так и по направлению, а также на квалификацию, входящую в разные уголовные нормы. Такие множественности могли характеризоваться повторением одного и того же вида преступлений, в том числе обычными действиями одних и тех же участников одно- или разнородных хищений. Кроме того, множественности преступной деятельности могли быть разными, например грабежи и умышленные поджоги, грабежи и умышленные убийства.
Система уголовного права того времени характеризовалась следующими основными признаками совокупности преступлений:
а) установление наличия факта совершения преступных деяний;
б) каждое деяние являлось отдельным преступлением, предусмотренным конкретной уголовно-правовой нормой;
в) повторные деяния совершались до момента привлечения к уголовной ответственности (либо до вступления в законную силу приговора суда) за ранее совершенные деяния.
Следует сделать вывод о том, что рассмотренные признаки совокупности преступлений не имеют отличий от института совокупности преступлений в современном уголовном праве России.
Понятие «множественность преступлений», рассматриваемое нами в качестве одного из институтов отечественной уголовно-правовой доктрины, в настоящее время анализируется лишь в работах ученых, не имея при этом долж-
13 См.: Дагель П. С. Множественность преступлений : лекция по курсу советского уголовного права. Часть Общая. Владивосток, 1969. С. 13.
14 См.: Куринов Б. А. Научные основы квалификации
преступлений : учеб. пособие для вузов по спец. «Правоведение». М. : МГУ, 1984. С. 161.
ного законодательного закрепления. В принятом 17 февраля 1996 г. модельном уголовном кодексе для государств - участников Содружества Независимых Государств15 понятие «множественность преступлений» также отсутствует, однако уголовные законы некоторых стран ближнего зарубежья (Беларусь, Болгария, Грузия, Латвия, Молдова, Узбекистан и др.) содержат в себе указание на данный институт уголовного права [14, с. 51].
В отечественной научной литературе выделяют следующие формы множественности преступлений, отраженные нами в таблице.
Кроме того, следует отметить, что УК РФ 1996 г. содержал в себе только три формы множественности преступлений:
1) неоднократность преступлений - ст. 16 УК РФ;
2) совокупность преступлений - ст. 17 УК РФ;
3) рецидив преступлений - ст. 18 УК РФ.
В результате последующих изменений, внесенных в начале 2000-х годов в УК РФ, из трех форм множественности исключена одна - неоднократность, что привело к закреплению правовых норм о множественности преступлений лишь в Общей части УК РФ. По прошествии десятилетия законодатель вновь вернулся к установлению более строгой ответственности за рецидив преступлений. Так, если лицо ранее привлекалось к уголовной ответственности за установленный обвинительным приговором факт совершения преступления против половой свободы и половой неприкосновенности, то повторное совершение аналогичного преступления является осно-
15 См.: Приложение к информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств. 1996. № 10.
ванием для квалификации деяния по ч. 5 ст. 131, 132, 135 или ч. 5 ст. 135 УК РФ [14, с. 52].
Требование более широкого применения административной преюдиции, отраженное в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации в 2009 г.16, на наш взгляд, послужило началом реализации положений, содержащихся в Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 г.17, что повлекло использование такого криминообразующего признака некоторых составов преступлений, как административная преюдиция, что, на наш взгляд, есть не что иное, как возвращение института неоднократности, пусть и несколько видоизмененного.
Вопрос возвращения административной преюдиции в уголовное законодательство - предмет отдельного исследования. Однако поскольку факт неоднократного совершения деяния, представляющего собой, по сути, административное правонарушение, является основанием для привлечения лица к уголовной ответственности, полагаем целесообразным вернуть в уголовный закон неоднократность как одну из форм множественности преступлений, так как именно полное законодательное закрепление того или иного института является необходимым условием его применения.
Исходя из того что большинство преступлений, признаваемых рецидивами, совершаются в совокупности с другими преступлениями, рецидив как одну из форм множественности преступлений следует анализировать более тщательно, уделяя особое внимание проблемам рецидивной преступности и путям их решения. Сокращение числа рецидивов закономерно приведет к уменьшению количества случаев совершения двух и более преступлений одним и тем же лицом.
Общественная значимость рецидива преступлений как одной из форм множественности преступлений в отечественной уголовно-правовой доктрине определяется не только высокой степенью социальной опасности виновных лиц, устойчивостью их преступного поведения, но и их профессиональной направленностью к преступным действиям.
По нашему мнению, рецидив преступлений оказывает гораздо большее негативное влияние на лиц, признанных потерпевшими, а также
16 См.: Послание Президента Российской Федерации Дмитрия Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации от 12 ноября 2009 г. // Рос. газ. 2009. 13 нояб. (№ 214).
17 См.: Стратегия государственной антинаркотической
политики Российской Федерации до 2020 г. // Рос. газ. 2010.
14 июня.
коллективно на все социальные институты российского общества. Такое поведение виновных лиц вызывает более резкую (негативную) реакцию общества, требующую не только от органов предварительного следствия, но и от судебной системы в целом принятия более жестких мер в сфере обеспечения полноценного противодействия и профилактики рецидивов.
Кроме того, в случае фактического раскрытия таких преступных действий и фактического осуждения преступников необходимо использовать более эффективные социальные, психологические и юридические средства воздействия на их личности. Такие меры и средства следует использовать для достижения целей коррекции жизненных установок и ценностей, мотивов повседневного поведения преступников. Для реализации этих целей к лицам, признанным судом рецидивистами, должны применяться более жесткие санкции - достаточно длительные сроки отбывания наказаний.
Полагаем, что большая часть случаев рецидива отражает тот факт, что лица, ранее признанные виновными в совершении других преступлений, не получили должного воспитательного воздействия со стороны органов системы исполнения наказаний, не пересмотрели взгляды на свое поведение и отношение к обществу, соответственно примененное к ним наказание не достигло целей, предусмотренных УК РФ. Другие социально значимые способы воздействия на личные качества и поведение преступников основаны на приоритетных потребностях современного гражданского общества в борьбе с любыми проявлениями рецидива как негативного социального явления.
Следовательно, среди приоритетных стратегий современной государственной политики по борьбе с рецидивом преступлений необходимо выделить именно меры по декриминализации случаев этого негативного явления. Такие стратегии должны применяться за счет постоянных усилий общества и государственной власти, направленных на дальнейшее совершенствование соблюдения норм уголовного права, с учетом внесения изменений в некоторые статьи УК РФ. Такие меры следует сравнивать и с другими мерами предотвращения повторных преступлений путем непосредственного применения установленных судом наказаний с целью достижения высокого уровня эффективности.
Попытки создать действенную концепцию борьбы с рецидивной преступностью предпринимались неоднократно и раньше. Например, Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный
1, Степень общественной опасности совершенного преступления, его характер.
2. Степень общественной опасности лнчноетн виновно го лица при р е цпд иве п р е с ту плени й
3. Совокупность смягчающих и отягчающих обстоятельств.
■ 4. Влияние назначенного наказания па исправление осужденного. ■
II
■ 5. Условия жизни его семьи. ш
II ш
Рис. Перечень обстоятельств, подлежащих установлению при назначении наказания
кодекс Российской Федерации»18 и Федеральный закон от 21 июля 2004 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации»19 существенно изменили позицию государства в отношении определения механизма рецидива преступления, а также способов борьбы с рассматриваемым явлением. Однако следует также отметить, что совершенствование уголовного законодательства многими учеными-юристами с точки зрения как профилактики, так и борьбы с рецидивами оценивается как неэффективное [20-22].
Состояние рецидива преступлений неразрывно связано с характером наказания, назначаемого за его совершение, однако связь этих элементов невозможно исследовать без определения и установления их соотношения.
Определить состояние рецидива преступлений можно при разграничении его видов, установленных в уголовном законе. Так, ст. 18 УК РФ выделяет следующие виды рецидива:
1)простой;
2) опасный;
3) особо опасный.
Именно разделение рецидива преступлений на виды и дифференцирует наказание при том или ином его виде.
Анализ определения простого вида рецидива, закрепленного в уголовном законе, позволяет выявить ряд его признаков:
1) наличие у лица, совершившего престу-
пление, неснятой и непогашенной судимости за умышленное преступление;
2) наличие умысла в отношении вновь совершенного деяния и наступивших последствий.
Законодательное закрепление данных признаков должно являться основанием для отсутствия каких-либо проблем при установлении наличия либо отсутствия рецидива преступлений в действиях лица. Однако изучение судебной практики зачастую свидетельствует об обратном20.
Помимо закрепления признаков рецидива преступлений в ст. 18 УК РФ, Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»21 уточняет положения уголовного закона и требует особо пристального внимания от правоприменителя. Тем самым перед судами ставится особо актуальная задача - безошибочно определять состояние и вид рецидива преступлений в деяниях лица, привлекаемого к уголовной ответственности (рис.).
В связи с этим решение стоящей перед судами задачи по безошибочному установлению состояния и вида рецидива преступлений в деяниях лица невозможно без определения категорий престу-
18 См.: О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации : Федер. закон от 8 дек. 2003 г. № 162-ФЗ : ред. от 7 дек. 2011 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 50, ст. 4848; URL : http:// www.pravo.gov.ru (дата обращения : 11.04.2022).
19 См.: О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации : Федер. закон от 21 июля 2004 г. № 73-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2004. № 30, ст. 3091; URL : http://www.pravo.gov.ru (дата обращения : 11.04.2022).
20 См., напр.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2016) : утв. Президиумом Верховного Суда Рос. Федерации 13 апр. 2016 г. URL : https:// www.vsrf.ru/documents/practice/15168/ (дата обращения : 30.08.2022); Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за январь-июль 2014 г. : утв. Президиумом Верховного Суда Рос. Федерации 1 сент. 2014 г. URL : https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70631472/ (дата обращения : 30.08.2022); Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2020) : утв. Президиумом Верховного Суда Рос. Федерации 23 дек. 2020 г. URL : https://sudact.ru/law/obzor-sudebnoi-praktiki-verkhovnogo-suda-rossiiskoi-federatsii_39/ (дата обращения : 30.08.2022).
21 См.: О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания : постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 22 дек. 2015 г. № 58 : ред. от
18 дек. 2018 г. // СПС КонсультантПлюс.
плений - как вновь совершенного, так и того, за совершение которого у лица уже имеется судимость.
Таким образом, наличие в действиях правоприменителя ошибок в установлении факта судимости и ее вида свидетельствует, на наш взгляд, о необходимости не только научного переосмысления актуальных норм, регламентирующих рецидив преступлений, но и анализа судебно-след-ственной и уголовно-исполнительной практик в сфере противодействия рецидивам преступлений. Такие научные и практические обоснования необходимы для последующей разработки соответствующих рекомендаций, применение которых в дальнейшем будет способствовать совершенствованию всех мер уголовной ответственности за преступную деятельность в форме рецидива.
Анализ форм множественности, закрепленных в отечественном уголовном законодательстве22, позволяет сделать следующие выводы.
1. Такой институт уголовного права, как множественность преступлений, есть не что иное, как количественное выражение анализируемых в научной литературе явлений.
2. Совокупность как одна из форм множественности преступлений представляет собой не только совершение нескольких деяний «разновременно», но и совершение в одно время нескольких деяний.
3. Именно составы преступлений как элементы множественности преступлений и образуют основу данного института уголовного права, а не сумма совершенных деяний.
4. Только преступления, по которым не истек срок давности принятия решения, составляют содержание совокупности как одной из форм множественности.
Помимо совокупности и рецидива как форм множественности, следует обратить внимание на иные формы, которые имеют место в уголовных законах не только зарубежных государств23, но и предусматривались в отечественном уголовном праве24. Так, например, промысел как форма множественности преступлений предполагает не просто единичное преступление, совершенное профессиональным преступником, а один из элементов его деятельности при условии, что именно от доходов от такой деятельности это лицо и существует. Помимо промысла, интерес вызывает и систематичность, которую следует рассматривать как совершение одним лицом двух или более тождественных или однородных преступлений.
Таким образом, поскольку институт любой из отраслей права представляет собой совокупность взаимосвязанных норм, регулирующих ту или иную разновидность общественных отношений, полагали бы обоснованным выделить институт множественности преступлений в качестве отдельной главы Общей части УК РФ. Помимо этого, предлагаем законодателю учесть как предыдущий отечественный, так и современный зарубежный опыт в закреплении форм множественности, к которым можно отнести, помимо совокупности и рецидива, еще систематичность и промысел, предусмотрев их, например, в качестве квалифицирующих признаков в статьях Особенной части УК РФ.
22 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ : ред. от 25 марта 2022 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954; Ш_ : http://www.pravo.gov.ru (дата обращения : 01.09.2022).
23 См., напр.: Уголовный кодекс Грузии. URL : https:// matsne.gov.ge./ (дата обращения : 01.09.2022); Уголовный кодекс Республики Беларусь. URL : http://www.pravo.by/docume nt/?guid=3871&p0=Hk9900275 (дата обращения : 01.09.2022).
24 См., напр.: Памятники русского права: Памятники права феодально-раздробленной Руси XII—XV вв. Вып. 2 / сост. А. А. Зимин ; под ред. С. В. Юшков. М. : Гос. изд-во юр. лит., 1953. 442 с.; Артикул воинский купно с процесом, надлежащий судящим. Напечатася повелением царского величества в Санкт-Питербурхе лета Господня 1715 апреля 26 дня. СПб., 1715. С. 1-152; О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. (вместе с Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.) : постановление ВЦИК от 1 июня 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 15, ст. 153.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Малков В. П. Институт множественности преступлений в доктрине и уголовном законодательстве России // Russian Journal of Economics and Law. 2008. № 4 (8). С. 179-192.
2. Кривошеин П. К., Ахмедова С. Ш. Будет ли реабилитация повторности как института уголовного права? // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2012. № 1 (20). С. 48-53.
3. Микаутадзе С. Р. Институт множественности преступлений в свете тенденций реформирования уголовного законодательства // Вестник ВИ МВД России. 2012. № 2. С. 129-132.
4. Прохорова М. Л., Горенко М. Г. Некоторые дис-
куссионные аспекты института множественности преступлений // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 5. С. 121-123.
5. Карпова Ю. С. Институт множественности преступлений в доктрине и уголовном законодательстве России // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2017. № 4-4. С. 72-74.
6. Семенова Д. М. К вопросу о структуре института множественности преступлений // Юридическая наука. 2020. № 9. С. 17-21.
7. Семенова Д. М. Институт множественности преступлений: проблемы кодификации // Юридический вестник Самарского университета. 2021. № 4. С. 97-101.
8. Цыганков А. Ю. Институт множественности преступлений и некоторые проблемы его совершенствования
в УК РФ // Ленинградский юридический журнал. 2021. № 2 (64). С. 180-188.
9. Жарких Е. А. Институт рецидива преступлений: генезис понятия и трансформация системно-структурного и функционально-ролевого содержания : дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2019. - 189 с.
10. Шкредова Э. Г. Множественность преступлений в период становления советского уголовного законодательства // Современное право. 2008. № 6. С. 104-111.
11. Гродзинский М. М. Профессиональная преступность и УК РСФСР // Право и жизнь. 1923. № 7-8. С. 72-73.
12. Санинский Р. А. Теоретико-законодательные и правоприменительные аспекты множественности преступлений : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 2004. - 25 с.
13. Бытко Ю. И. Учение о рецидиве преступлений в российском уголовном праве: история и современность : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Саратов, 1998. - 45 с.
14. Зотов А. Ю. Проблемные вопросы института множественности преступлений // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2020. № 1 (52). С. 50-55.
15. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. - М. : Юрид. лит., 1972. - 352 с.
16. Яковлев А. М. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. - М. : Госюриздат, 1960. - 119 с.
17. Алиев Н. Множественность преступлений // Социалистическая законность. 1981. № 6. С. 27-28.
18. Черненко Т. Г. Формы множественности преступлений // Уголовное право. 2008. № 4. С. 54-58.
19. Шкредова Э. Г. Формы множественности преступлений в современной уголовно-правовой доктрине // Журнал российского права. 2012. № 9. С. 50-54.
20. Огурлиева А. А. Современные проблемы рецидива преступлений: причины неэффективности борьбы с рецидивной преступностью // Юридический вестник Дагестанского государственного университета. 2015. № 2. С. 124-127.
21. Вакуленко Н. А. Факторы, детерминирующие рецидивную преступность // Юристъ-Правоведъ. 2017. № 3 (82). С. 119-124.
22. Коломытцев Н. А. Проблемы противодействия рецидиву преступлений: традиции и современность // Вестник Кузбасского института. 2019. № 4 (41). С. 49-60.
REFERENCES
1. Malkov V. P. Russian Journal of Economics and Law. 2008, No. 4 (8), pp. 179-192.
2. Krivoshein P. K., Akhmedova S. Sh. Vestnik Volgo-gradskoj akademii MVD Rossii (Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia), 2012, No. 1 (20), pp. 48-53.
3. Mikautadze S. R. Vestnik VI MVD Rossii (Bulletin of the VI Ministry of Internal Affairs of Russia), 2012, No. 2, pp. 129-132.
4. Prokhorova M. L., Gorenko M. G. Obshhestvo: poli -tika, ehkonomika, pravo (Society: politics, economics, law), 2016, No. 5, pp. 121-123.
5. Karpova Yu. S. Aktual'nye problemy gumanitarnykh i estestvennykh nauk (Actual problems of the humanities and natural sciences), 2017, No. 4-4, pp. 72-74.
6. Semenova D. M. Yuridicheskaya nauka (Legal science), 2020, No. 9, pp. 17-21.
7. Semenova D. M. Yuridicheskij vestnik Samarskogo universiteta (Legal Bulletin of Samara University), 2021, No. 4, pp. 97-101.
8. Tsygankov A. Yu. Leningradskij yuridicheskij zhurnal (Leningrad legal journal), 2021, No. 2 (64). pp. 180-188.
9. Zharkikh E. A. Institut retsidiva prestuplenij: gen-ezis ponyatiya i transformatsiya sistemno-strukturnogo i
funktsional'no-rolevogo soderzhaniya : dis. ... kand. yurid. nauk (The institute of recidivism of crimes: the genesis of the concept and the transformation of the system-structural and functional-role content: Candidate's thesis), Krasnodar, 2019, 189 p.
10. Shkredova Eh. G. Sovremennoe pravo (Modern law), 2008, No. 6, pp. 104-111.
11. Grodzinskij M. M. Pravo i zhizn' (Law and Life), 1923, No. 7-8, pp. 72-73.
12. Saninskij R. A. Teoretiko-zakonodatel'nye i pravoprimenitel'nye aspekty mnozhestvennosti prestuplenij : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk (Theoretical, legislative and law enforcement aspects of the multiplicity of crimes: Extended abstract of candidate's thesis), St. Petersburg, 2004, 25 p.
13. Bytko Yu. I. Uchenie o retsidive prestuplenij v rossi-jskom ugolovnom prave: istoriya i sovremennost' : avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk (The doctrine of recidivism in Russian criminal law: history and modernity: Extended abstract of doctor's thesis), Saratov, 1998, 45 p.
14. Zotov A. Yu. Vestnik Volgogradskoj akademii MVD Rossii (Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia), 2020, No. 1 (52), pp. 50-55.
15. Kudryavtsev V. N. Obshhaya teoriya kvalifikatsii prestuplenij (General theory of qualification of crimes), Moscow: Jurid. lit., 1972, 352 p.
16. Yakovlev A. M. Sovokupnost' prestuplenii po sovet-skomu ugolovnomu pravu (The totality of crimes under Soviet criminal law), Moscow: Gosjurizdat, 1960, 119 p.
17. Aliev N. Sotsialisticheskaya zakonnost' (Socialist legitimacy), 1981, No. 6, pp. 27-28.
18. Chernenko T. Ugolovnoe pravo (Criminal law), 2008, No. 4, pp. 54-58.
19. Shkredova Eh. G. Zhurnal rossijskogo prava (Journal of Russian Law), 2012, No. 9, pp. 50-54.
20. Ogurlieva A. A. Yuridicheskij vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta (Legal Bulletin of the Dagestan State University), 2015, No. 2, pp. 124-127.
21. Vakulenko N. A. Yurist-Pravoved (Lawyer-Lawyer), 2017, No. 3 (82), pp. 119-124.
22. Kolomyttsev N. A. Vestnik Kuzbasskogo institute (Bulletin of the Kuzbass Institute), 2019, No. 4 (41), pp. 49-60.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Зотов А. Ю. - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел федерального государственного казенного образовательного учреждения высшего образования «Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации» (Российская Федерация, 400075, г. Волгоград, ул. Историческая, д. 130).
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
A. Yu. Zotov - Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Criminal Law of the Educational and Scientific complex on preliminary investigation in the Internal Affairs bodies of the Federal State Public Educational Establishment of Higher Training «Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of the » (Historical str., 130, Volgograd, 400075, Russian Federation).
Рукопись поступила в редакцию 29.06.2022; одобрена после рецензирования 19.10.2022; принята к публикации 14.11.2022.
The article was submitted 29.06.2022; approved after reviewing 19.10.2022; accepted for publication 14.11.2022.
