CC BY
27
правонарушениях установить только субъектный признак, а именно: совершение административного правонарушения юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем. Думается, что такая мощная и квалифицированная судебная структура, какой являются арбитражные суды, обеспечит надлежащее рассмотрение дел о нарушениях кредитными организациями законодательства о банках и банковской деятельнос-ти5. Тем более что судебная практика этих субъектов судебной власти нарабатывается наиболее активно.
В заключение отметим также, что современное состояние административно-охранительного законодательства в сфере банковской деятельности едва ли можно назвать удовлетворительным. В целом оно характеризуется неправомерной концентрацией норм в законодательстве
5 См.: Приданникова М.А. Административная ответственность за нарушения законодательства о банках и банковской деятельности // Административное право и процесс. 2005. № 4.
о банках и банковской деятельности, необоснованным развитием подзаконного составляющего, наличием значительных пробелов, о чем наглядно свидетельствует вышеизложенное. Думается, необходимая оптимизация может быть осуществлена путем так называемого раскасси-рования профильных административно-охранительных норм, т.е. посредством включения норм, предусматривающих меры административного наказания, обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, а также норм, определяющих порядок применения соответствующих мер административного принуждения, действующих в рамках банковской деятельности, в КоАП РФ. В частности, путем перемещения из НК РФ в КоАП РФ норм, предусматривающих ответственность за нарушение законодательства о банках и банковской деятельности, или с помощью перевода из подзаконных актов в законодательные норм, определяющих порядок осуществления банковского надзора и контроля.
ИНСТИТУТ ИПОТЕКИ В ПРОЕКТЕ ВОТЧИННОГО УСТАВА 1892 г.
Видные российские юристы отмечали в качестве недостатка российского залогового права отсутствие единого источника нормативного регулирования. Ими ставился вопрос о необходимости кодификации норм залогового права, которые, помимо Гражданского уложения, содержались в большом количестве законодательных и подзаконных актов1.
Российское законодательство о залоге конца XIX в. характеризовалось не только отсутствием какой-либо кодификации и разбросанностью норм в различных законодательных и подзаконных актах, но и законодательным закреплением некоторых архаизмов в залоговых отношениях. (Например: «Нельзя согласиться с соображениями Сената (реш. 1898 г., № 20) о возможности передачи закладных с согласия залогодателя. Вопреки мнению Сената, такие акты о передаче устанавливают новое залоговое право, потому что вещное право впервые связывается с данным субъектом. А так как для установления вещного
1 См.: Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга четвертая. СПб., 1900.
В.Н. МЕЛЬНИКОВ
права закон предписывает крепостную форму, то без прямого постановления закона нельзя заменить последнюю нотариальной или домашней формой. С этой точки зрения согласие залогодателя не имеет никакого значения»2. «Залог недвижимости — весьма популярный способ обеспечения долга, и законодательство наше целым рядом постановлений делает его верным и надежным. Нужно только, чтобы и судебная практика не расходилась с законодательством и не забывала, что сущность залога заключается в том, что владелец имущества передает залогодержателю вещное право на имущество, открывая ему, таким образом, особый источник уплаты долга и притом — преимущественно перед всеми другими кредиторами»3.)
Именно поэтому начиная с 1881 г. в России проходит масштабная реформа рынка недвижимости. Она касалась как системы укрепления прав
2 Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 355—356.
3 Утин В.Л. Процессуальные нарушения прав залого-
держателей, «Ж. М. Ю.». 1906. Кн. 10. Ст. 178.
на недвижимость, так и разработки проектов Вотчинного устава и Гражданского уложения. Большое значение придавалось залогу недвижимости.
Что касается разработки проекта Вотчинного устава, то здесь следует указать, что в течение XVIII—XIX вв. в России выработалось два вида залоговой ответственности применительно к тем случаям, где обременение играет роль полного эквивалента за занятые деньги, и применительно к тем явлениям, где вещная гарантия покрывает только ту часть вреда, который может наступить от неисполнения какого-нибудь обязательства.
Параллельно с выделением этих двух типов залогового обременения появляется постепенное расширение права распоряжения залогодателя, но только в пределах его деятельности, которая не противоречит цели залога4. Для завершения этого исторического процесса было бы достаточным со стороны законодателя постановить, что вообще запрещение, когда оно имеет только целью удержать определенную стоимость вещи, не должно служить препятствием к отчуждению; тем самым был бы создан абсолютный характер для залогового права в силу судебного решения; и достаточно было бы признать за взысканием на основании ареста или запрещения право на преимущественное удовлетворение, чтобы иметь залог в полном смысле слова5.
С другой стороны, легко было бы создать законодательным путем внешние условия для передачи залогового права, облеченного либо в форму закладного, либо в форму залогового свидетельства. При этом нужно иметь в виду, что русскому праву известна публичность в смысле установления внешних признаков залога в интересах третьих лиц и что, кроме того, закон 1889 г.6 восстановил начало специальности, сильно пострадавшее в течение XIX в. вследствие распространительного толкования ст. 1062 X т. ч. 27, благодаря которому учащалось на практике применение общих запрещений на все имущество ответчика. Этот же закон сосредоточил все запрещения в крепостном реестре, что значительно облегчило должностному лицу исследование всех ограничений, лежащих на данном участке, и если бы пользоваться
4 Уставы банков, разрешающие продажу залога, оговаривают себе право воспрещать сделки, обесценивающие заложенную недвижимость. Ср., например: Уст. СПб. Городского кредитного общества. Ст. 75.
5 См., например, проект Уложения 1814 г., ч. III, разд. XI, § 318: «В случае двух запрещений по судебному приговору разных присутственных мест, на одно имение налагаемых, преимущество отдается тому, которое прежде состоялось».
6 26 июня 1889 г. (6131) I, ст. 1 и 5.
7 По изд. 1768 г.
этим реестром разрешили и частным лицам, то публичность основалась бы на общедоступности поземельных сведений. В этом случае остался бы только один важный пробел в действующем законодательстве конца XIX в.: отсутствие безусловного значения этих сведений, так как правительственный орган не гарантировал того, что содержание книги соответствует действительности и в случае разногласия между формальным и материальным правом приобретение правомочия на основании оказавшегося неправильным сведения не может считаться бесповоротным8. Во всяком случае, сенатская практика9 отстаивает эту точку зрения, отдавая преимущество материальному праву, но в своде гражданских законов все же встречаются статьи, как будто признающие достоверность крепостной записи10.
В истории кодификационных работ в этой области встречаются два проекта ипотечной реформы. Это проект графа Блудова 1859 г.11 и проект Министерства юстиции 1874 г.12 Оба они регулируют преимущественно саму регистрацию прав на недвижимость и в области материального права стараются удержать действовавший тогда порядок и ограничиваются лишь самыми необходимыми переменами13. Несколько шире характер изложения в проекте 1892 г. — по крайней мере
8 См.: Стенографический отчет общих собраний первого съезда представителей российских земельных банков 1874 г. (с. 175), ходатайство в смысле установления у нас достоверности реестра.
9 См.: Сенат 1888 г. № 62.
10 См.: Ст. 614 и 635 1 ч. X т. Свода законов Российской империи, как будто указывают на действительность залога, установленного не собственником. Но Сенат 1887 г., № 34 объяснил, что эти статьи относятся к случаю, когда собственник предпочитает не оспаривать действительность залога, а взыскивать обременяющую имение сумму с бывшего владельца, заложившего его.
11 См.: Проект положения об обеспечении договоров и обязательств ипотечным порядком, внесенный графом Блудовым в Государственный Совет в марте 1859 г. (напечатанный в Трудах Ипотечной комиссии I, с. 34 сл.), ст. 26.
12 См.: Окончательный проект положения об укреплении прав на недвижимое имение (напечатанный в Трудах Ипотечной комиссии II, с. 1029 сл.), ст. 128.
13 См.: Всеподданнейшая записка статс-секретаря графа Палена 14 дек. 1867 г. (Труды I, с. 3): «Относительно пересмотра некоторых постановлений материального права следует принять в руководство то общее правило, что постановления эти, как имеющие основанием своим твердую историческую почву и находящиеся в органической связи со всею системой русских гражданских законов, подлежат изменению лишь в крайних случаях, когда существо их окажется несовместным с необходимыми условиями правильного ипотечного устройства».
относительно залога. Работа эта была вызвана Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 19 мая 1881 г.14, в силу которого результаты, достигнутые проектом 1874 г., были облечены в форму особых правил, изданных в связи с этим мнением Государственного Совета и призванных служить руководством при дальнейших работах в этой области15. Рассмотрение проектов положения об укреплении права на недвижимость и правил об устройстве крепостных учреждений должно было быть поручено комиссии, состоящей из членов Государственного Совета16. Но в 1882 г. предварительная редакция проектов была поручена комиссии, работавшей над составлением проекта Гражданского уложения17, и этим можно объяснить значительное место, отведенное материальному залоговому праву в проекте, изданном в 1892 г. под названием Вотчинного устава18. Кроме публичности и достоверности для всех правомочий, связанных с определенной недвижимостью, кроме регулирования порядка приобретения и прекращения этих прав19, в проекте есть определение института залога20, основания для его приобретения21, изложен объем правомочий залогодержателя22, особенности, связанные с наличием нескольких залогодержателей23, и, наконец, описание характера залогового взыскания с недвижимостей. Очевидно, что все эти статьи вотчинного устава должны были вступить в силу после замены 1 ч. X т. новым Уложением, так как достаточно трудно установить связь между этим уставом и неотмененными постановлениями действующего материального права24.
14 См.: Собрание узаконений и распоряжений. Ст. 936.
15 Они изданы под названием: Главные основания предполагаемого порядка укрепления прав на недвижимое имущество.
16 См.: Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета 19 мая 1881 г., п. II.
17 См.: 3 ноября 1882 г., в Собрании узаконений и распоряжений, ст. 106.
18 Одновременно с ним вышли следующие проекты: Положение о порядке взыскания с недвижимых имений; Учреждение вотчинных установлений; Правила об обеспечении имением договоров с казною и с кредитными установлениями.
19 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 1—16, 111—211.
20 Там же. Ст. 43.
21 См.: Ст. 44, 50 сл., 54 сл. Устав в этом отношении различает залог, основанный на частной сделке, — залог добровольный — и залог принудительный, основанный на судебном решении. Понятие о залоге, вытекающем из самой статьи закона, исключено проектом. Ст. 56, 10, 11.
22 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 74.
23 Там же. Ст. 59.
24 См. например: ст. 75, п. 5, 7 Вотчинного устава, не-
сомненно, предлагает более широкое понятие о прина-
длежностях имения, чем в ст. 387 1 ч. X т.
Новый проект содержит и новую терминологию. Слово «вотчинный», которым он озаглавлен, применяется ко всем правам, которые устанавливаются на недвижимости, к книгам, где эти права регистрируются, и, наконец, к учреждениям, заведующим этой регистрацией. Но в литературе конца XIX в. слово «вотчинный» получило более узкий смысл — для характеристики всех правоотношений и явлений, вытекающих из имущественной роли недвижимости, и законодатель в 1889 г. санкционировал эту терминологию25.
Несмотря на то что проект с точки зрения залогового права регулирует только отношения к недвижимости, как это вытекает уже из самого заглавия устава, в нем тем не менее есть одно постановление об обременении движимого имущества: в связи с определением объема залогового права на недвижимый участок устав постановляет, что оно распространяется также на отдельные плоды и на принадлежности имения26. Это положение интересно уже потому, что оно свидетельствует о необходимости ипотеки движимости и о невозможности провести безусловность ручного заклада27. Но в Вотчинном уставе данное положение создает интересное явление: плоды и принадлежности подлежат залоговому праву только пока они находятся на заложенной земле. Но и тут залогодержатель стеснен в своем взыскании: он должен допустить конкуренцию личных кредиторов и ограничиться соразмерной долей из вырученной продажей суммы28. В сущности, залогодержатель достиг бы тех же результатов с помощью личного требования. Не совсем ясно, почему составители снабдили его по отношению к этим движимым вещам именно залоговым правом.
Перейдя к рассмотрению залогового права на недвижимость в уставе, можно обнаружить, что нет единообразия: составители, видимо, встретились с двойственностью нормировки, вызванной тем специальным залоговым правом, которое в отношениях с казной и кредитными установлениями появилось рядом с залогом между частными лицами. По отношению к явлениям, относящимся к обременениям первой из только что названных категорий, составители не решились принять
25 См.: 26 июня (6131) Высочайше утвержденное мнение об изменении действующих узаконений относительно обеспечения силы налагаемых на вотчинников ограничений в праве распоряжения недвижимыми имуществами.
26 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 75, пп. 4, 5, 7.
27 См.: Переименование ипотеки движимости в право удержания (см. Свод гражд. узак. прибалтийских губерний, прим. к ст. 1357 и 1403 по Прод. 1890 г.) не создает еще ручного заклада.
28 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 97.
безусловно выработанные ими начала. Интересно по этому поводу рассмотреть распределение норм, относящихся к залогу в казне и в кредитных установлениях и выделенных вследствие этого в особый проект29. По отношению к залогу по договорам с казной там сохранен в сущности status quo. «Вотчинное установление выдает залоговое свидетельство для этой цели, и сама залоговая сделка заключается по-прежнему в данном присутственном месте, которое доводит только об этом до сведения вотчинного установления для соответствующего внесения в книгу»30. Относительно же установлений государственных, общественных и частных проект отличает обеспечение обыкновенного займа от заключения кредитных займов31. По первым сделкам выдаются свидетельства, но само установление залогового обременения совершается в вотчинном присутственном месте32; по кредитным же займам нет даже залогового свидетельства, и единственная льгота, предоставленная банку, сводится к разрешению заключать залоговую сделку у нотариуса33. Как видно, при кредитном займе проект проводит полное установление нового порядка и устранение старого.
Следует также обратить внимание на само основание различия между залогами по займам вообще и залогами по кредитным займам в частности. Вотчинный устав здесь, очевидно, реципировал положения германских уставов, когда он в ст. 51 постановляет: «Если сумма требования, в обеспечение коего установляется залог, не определена или самое требование может возникнуть лишь в будущем из какого-либо договора или иных отношений сторон, то установляемый в обеспечение таких требований залог именуется кредитным залогом». И статья, следуя примеру западных законодательств, прибавляет далее, что в таких случаях нужно внести максимальную сумму обеспечиваемого денежного интереса. Положение это, видимо, вызвано специализацией, присущей книжной регистрации обременений, но оно не должно служить основанием для разделения залогов на два вида. Во всяком залоге, обеспечивающем денежную сумму, есть неопределенность в том смысле, что неизвестно еще, какую часть долга придется взыскивать путем залогового иска, а какое количество процентов останется за должником в виде
29 См.: Правила об обеспечении недвижимым имением договоров с казной и с кредитными установлениями, 1892 г.
30 Правила. Ст. 1 сл., 12 сл.
31 См.: Правила, гл. II «Об обеспечении недвижимым имением займов из кредитных установлений»; гл. III «Об установлении кредитного залога в пользу кредитных установлений».
32 См.: Правила. Ст. 25, 28.
33 Там же. Ст. 44.
недоимки; так что «будущее», о котором говорит ст. 51, может всегда иметь некоторое значение. А в применении к банковским операциям на основании оценки, указанной в этой статье, будет трудно, а может и невозможно, провести четкую грань между сделками, заключаемыми в ипотечных банках и называемыми «обеспечением займов недвижимым имением», и операциями, производимыми в других банках под названием «кредитного залога». В ипотечных банках может быть заложено имение на известную сумму, а ссуда может быть выдаваема по частям34. Здесь отдельные требования возникают лишь в будущем, по мере выдачи ссуды, и так как заемщик может и не воспользоваться всей ссудой, то сумма будущего требования банка еще не определена, но тем не менее можно предположить, что составители проектов не решились бы применить к этому случаю понятие о кредитном залоге. Члены комиссии, на наш взгляд, ближе к настоящему основанию для правильного разделения залоговых сделок на две группы, когда они признают за займами в ипотечных банках характер ограниченной ответственности35. Они, скорее всего, были ограничены правилами уставов этих учреждений, которые имеют дело только с реальным кредитом; допущение личной ответственности шло бы вразрез с правилом оценок не-движимостей, производимых в этих банках.
Но зато по отношению к залогам между частными лицами составители применяют общую презумпцию в пользу неограниченной ответственности залогодателя согласно учению рома-нистов36. Эта неограниченность вытекает из самого понятия об акцессорности37, и если разработчики проекта довольно подробно стараются оправдать это новшество, то это связано не с тем, что они боятся идти вразрез с правилами, выработанными вековым развитием залога38, а потому,
34 См.: Устав акционерных земельных банков (изд. Комитета Съездов 1886 г.). С. 95 сл.
35 См.: Проект Вотчинного устава, ст. 104: «по залогу в обеспечение займа из кредитных установлений кроме кредитного залога должник отвечает лишь заложенным имением».
36 См.: Проект Вотчинного устава, ст. 97: «Вотчинный кредитор, не получивший полного удовлетворения из заложенного имения, может обратить взыскание на другое имущество должника или его наследника, если при установлении залога не было условлено, что должник отвечает только заложенным имением».
37 См.: Объяснительная записка к проекту Вотчинного устава I. С. 489.
38 До вотчинного устава проект графа Блудова, ст. 23, и
проект 1874 г., § 145, также высказались за неограни-
ченную ответственность. Составители последнего, од-
нако, долго колебались, и видно, что они первоначаль-
но склонялись в пользу удержания старого принципа. См.: Труды Ипотечной Комиссии I. С. 138, 256, 388.
что они считают нужным объяснить причины, заставившие их отступить от обратной презумпции, выставленной в ст. 20 главных оснований 1881 г.: «По долговому обязательству, обеспеченному на недвижимом имуществе, должник ответствует лишь тем самым имуществом, в крепостную книгу которого обязательство это записано, разве бы между должником и заимодавцем состоялось соглашение об ответственности первого всем его состоянием до полного удовлетворения долга»39.
Интересно проследить и применение принципа ст. 97 Вотчинного устава, вставленного вопреки противоположному указанию Государственного Совета. В сущности, эта неограниченная ответственность проводится только по отношению к судебной или принудительной ипотеке и к кредитному залогу40. Против этого нельзя возражать уже потому, что судебная ипотека немыслима без личной ответственности, а залог, называемый кредитным, очевидно, означает тот дополнительный залог, где вещное обеспечение играет второстепенную роль и где на первом плане личность должника. Но при простом добровольном залоге залогодержатель должен искать, прежде всего, удовлетворения из заложенной недвижимости, а остальное имущество должника отвечает лишь в случае нехватки денежных средств, что, несомненно, мало гармонирует с понятием о самостоятельности требования, вытекающего из акцес-сорности залога41.
Однако составители проекта все же устанавливают личную ответственность при залоге, особенно в тех случаях, когда заложенная вещь переходит в руки сингулярного преемника: устав42 постановляет, что после такого отчуждения не-
39 Вербловский Юридический Вестник 1881 г. С. 666.
40 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 102.
41 Загадочным является смысл ст. 104, под которой в объяснительной записке помещена ссылка на ст. 1445 Остзейского свода, допускающую excussio personalis, и на ст. 426 Саксонского уложения, исключающую это возражение. Что имели в виду составители: создать льготу для кредитора, который в обыкновенных случаях должен на основании ст. 98 изыскивать сначала с заложенной вещи, или установить льготу для владельца недвижимости в том смысле, что ему дается по крайней мере на время возможность устранить от себя взыскание? Впрочем, как видно, и между редакторами господствует по этому поводу разногласие. Ср.: Ганто-вер. Залоговое право. С. 727, прим. и Объяснительная записка I. С. 494.
42 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 98 in fine: Означенная (неограниченная) ответственность первоначального должника и его наследника продолжается несмотря на переход имения в другие руки, если кредитор в течение трех лет по наступлении срока залоговому требованию обратил взыскание на заложенное имение.
осуществление залогового права в течение трех лет лишает залогодержателя окончательно личного иска против залогодателя. Для того чтобы понять значение этого постановления, нужно противопоставить ему ст. 7, которая исключает из срока давности все внесенные в книгу права, причем видно, что составители распространяют это последствие регистрации не только на вещное право, но и на обеспеченное требование43. Получается, таким образом, следующая ситуация: пока недвижимость находится в руках залогодателя, он отвечает бессрочно и отвечает всем своим имуществом. Как только он продаст заложенную недвижимость, в его пользу начинается укороченный срок, по истечении которого он свободен от всякого обязательства. Результат этот поразителен особенно по отношению к кредитному залогу проекта, для которого нет, очевидно, изъятия из второй половины ст. 98, так что переход недвижимости и в этом случае приведет к возможности прерывания чисто личной долговой связи. Здесь еще раз подтверждается отсутствие правильной классификации залоговых сделок на основании объема права взыскания кредито-ра44 и, кроме того, обнаруживается стремление, свойственное вообще книжной регистрации к перенесению личного момента долгового обременения в само вещное право.
Устав санкционирует в самых общих выражениях абсолютный характер залогового права, не являющегося уже препятствием к отчуждениям45, и вместе с тем расширяет понятие о залоговом обеспечении, не призванном служить только одним заемным сделкам46.
Как писал один из крупнейших исследователей ипотечного порядка в Российской империи Л. Кассо: «Внешняя форма проекта производит такое впечатление, будто бы одной из главных забот комиссии было создание новой терминологии: такие знакомые слова, как закладная, запрещение, укрепление, крепостная книга тщательно устранены. Русский юрист при чтении этих статей может получить впечатление, что он имеет перед собой перевод с проекта, предназначенного для какой-нибудь австралийской колонии или какого-нибудь южно-американского государства; иностранец же легко может поверить, что в уставе 1892 г. у нас впервые вводится залоговое право»47.
43 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 49; Объяснительная записка I. С. 299.
44 См.: Проект Вотчинного устава. Ст. 43.
45 Там же. Ст. 9.
46 Там же. Ст. 50.
47 См.: Понятие о залоге в современном праве. Исследование Л. Кассо. Юрьев: Типография К. Маттисена, 1898.
Несмотря на то что проект Вотчинного устава так и не был принят, он оказал очень большое значение на развитие ипотеки в России. Так, под его влиянием был издан закон 26 июня 1889 г., преобразовавший запретительную систему, а в 1891 г. утверждены Министерством юстиции новые правила48 для ведения реестров крепостных дел. Эта инструкция придает названным реестрам приблизительно тот вид, который предполагался для вотчинной книги, описанной в проекте 1892 г.
Литература
1. Правила 31 мая 1891 г., утверж. Мин. юст. и введенные в действие с янв. 1892 г. в нот. архивах Киевского округа (Собр. узак. 1891 г., № 60) и с 6 янв. 1894 г. в нотар. архивах СПб., Моск., Казанс., Сарат., Харьк., Одесск. округов (Собр. узак. 1893 г., № 179).
2. Проект Вотчинного устава. СПб., 1893.
3. Проект Гражданского уложения. СПб., 1905.
4. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате, за 1905 г.
48 См.: Правила 31 мая 1891 г., утверж. Мин. Юст. и введенные в действие с янв. 1892 г. в нот. архивах Киевского округа (Собр. узак. 1891 г., № 60) и с 6 янв. 1894 г. в нотар. архивах С.-Пет., Моск., Казанс., Сарат., Харьк., Одесск. округов (Собр. узак. 1893 г., № 179).
5. Свод Законов Российской империи. Т. X. Ч. I. СПб., 1906.
6. Свод кассационных положений по вопросам русского гражданского материального права за 1866—1910 годы / Сост. В.Л. Исаченко (сенатор). СПб., 1911.
7. Вербловский Юридический Вестник 1881 г.
8. Базанов И. А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным строением народного хозяйства. М., 1900.
9. Башмаков АА. Основные начала ипотечного права. Либава, 1891.
10. Гантовер Л.В. Залоговое право. Объяснения к положениям Проекта Вотчинного Устава. СПб., 1890.
11. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. СПб., 1868.
12. Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга четвертая. СПб., 1900.
13. Утин В.Л. Процессуальные нарушения прав залогодержателей, «Ж. М. Ю.». 1906.
14. Цеймерн М.К. Мысли об устройстве ипотечного порядка в России. СПб., 1862.
15. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. СПб., 1914 г.
16. Кассо Л.А. Понятие о залоге в современном праве. Юрьев: Типография К. Маттисена, 1898.
УСЛОВИЯ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ КВАЛИФИЦИРОВАННОСТЬ ОКАЗАНИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ АДВОКАТОМ
Квалифицированная юридическая помощь достигается рядом установленных законом требований к каждому на право стать адвокатом. Это — наличие высшего юридического образования, полученного в имеющем государственную аккредитацию образовательном учреждении профессионального образования, либо ученой степени по юридической специальности; двухлетнего стажа работы по юридической специальности либо прохождения стажировки в адвокатском образовании от одного до двух лет; сдача квалификационного экзамена1. Адвокат должен отвечать и другим требованиям, особенно морально-этического плана2.
1 ФЗ от 26 апреля 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Ст. 9, 10.
2 Там же. Ст. 7.
А.Л. МИРОНОВ, В.Н. ДАНИЛКИН
Не вправе претендовать на приобретение статуса адвоката и осуществление адвокатской деятельности лица, признанные недееспособными или ограниченно дееспособными в установленном законодательством Российской Федерации порядке; лица, имеющие непогашенную или неснятую судимость за совершение умышленного преступления3.
Большое значение имеют статьи закона об адвокатуре, касающиеся квалификационных комиссий, создаваемых для приема квалификационных экзаменов у лиц, претендующих на присвоение статуса адвоката, а также для рассмотрения жалоб на действия (бездействия) адвокатов. Решение о приостановлении статуса адвоката принимается квалификационной комиссией. 3 Там же. Ст. 9. Ч. 2.
