CC BY
71
УДК 971
ИНСТИТУТ DONNÉS В ИЕЗУИТСКОЙ МИССИИ В НОВОЙ ФРАНЦИИ В XVII ВЕКЕ
А. В. Федин
Статья посвящена институту пожизненных слуг (donnés), существовавшему в рамках иезуитской миссии в Новой Франции (Канада) в течение XVII века. Рассмотрены характерные черты этого рода вспомогательного миссионерского персонала, причины его появления и направления деятельности в рамках иезуитского апостолата в Северной Америке.
Ключевые слова: Новая Франция, иезуитская миссия, донне, гуроны, миссионерский персонал.
Иезуитская миссия в Новой Франции XVII века была сложным организмом, выполняющим не только свою непосредственную, религиозную функцию, но и связанным с различными аспектами колониального общества: социально-экономическими и политическими. Иезуитские миссионеры внесли весомый вклад в становление и распространения специфических форм сеньориального землевладения в Канаде, в развитие ремесла и промышленности. Этот вклад обуславливался, прежде всего, сугубо апостольскими целями ордена во французской Америке: обращение туземного населения в христианство и создание локальной церкви, как части Римско-Католической вселенской церкви.
Однако достичь поставленных целей было возможно лишь на основе постоянного и разностороннего воздействия на кочевые и раннеземледельческие индейские общества Северо-Востока Северной Америки, а для этого требовалась прочная материальная база и многочисленный персонал. Помимо собственно миссионеров, т. е. самих иезуитов трех и четырех обетов, миссионным персоналом выступали также слуги и наемные рабочие, выполнявшие все необходимые для эффективного функционирования миссионерского предприятия функции.
Сферы применения слуг были столь же многообразны, насколько входили в соприкосновение с апостольскими потребностями иезуитов в Канаде: это культивация земли, строительство, ремесло, охота и рыболовство и, конечно, торговля. Существовало несколько категорий обслуживающего персонала в иезуитской миссии в Новой Франции в XVII веке: братья-коадъюторы (coadiutores), оплачиваемые слуги (domestici), наемные рабочие и донне (donati). О последней категории слуг и пойдет речь в данной статье.
Иезуитские миссионеры были вынуждены изыскивать материальные средства для обеспечения своей миссионерской деятельности: покупку подарков, «без которых в этой стране ничего нельзя сделать» [1, vol. II, p. 169], всевозможного миссионерского инструментария (четки, распятия, картины, медали и т. п.), раздаваемого обращенным, но главное - для содержания редукций (поселений обращенных индейцев) и светского персонала миссий, то есть слуг миссионеров (domestici). Последних за собственный счет перевозили из Франции вместе с инвентарем, необходимым для их работы: кирпичников, каменщиков, плотников, кузнецов, слесарей. В разное время, в течение первой половины XVII в., иезуиты имели в Новой Франции от 10 до 20 человек рабочего персонала различного статуса и оплаты. «Эти расходы невероятны», писала урсулинская мать Мари л'Энкарнасьон. [2, t. I, p. 74].
Ко всему прочему иезуитская миссия постоянно испытывала дефицит рабочей силы, особенно в отдаленных резиденциях, таких как Гуронская. Желающих отправиться работать в Гуронию, даже по найму, было чрезвычайно мало. В 1644 г. прокуратор французской провинции отмечал, что в течение нескольких лет все его усилия завербовать людей в Гуронию были тщетными. В том же году миссионер в Гуронии Шарль Гарнье писал генералу Вителлески о том, что «чрезвычайно трудно привлечь слуг прибыть сюда только за плату». [3, vol. XXV, p. 83-85].
Дороговизна наемного персонала частично снижалась за счет использования братьев-коадъюторов, членов ордена, выполнявших функции обслуживающего персонала. «Было бы хорошо иметь здесь трех способных Братьев для выполнения незначительных обязанностей по дому, - писал супериор канадской миссии П. Лежен провинциалу в 1634 г., - готовка еды, изготовление обуви, одежды, забота о саде, ризнице, уборка, ремонт, уход за скотом, молоко, масло и т. д. Все эти обязанности были бы разделены среди этих трех добрых Братьев, и таким образом мы освободимся от необходимости платить рабочим, которые заняты этими обязанностями, и которые жалуются, когда их заставляют делать другие вещи». [3, vol. VI, p. 5153]. Однако коадъюторы тоже были монахами, принесшими обеты, и некоторые функции, особенно связанные с ремеслами и охотой, оставались для них недоступны. В стремлении сократить расходы и расширить возможности самообеспечения, иезуиты создадут в Новой
Франции уникальный институт «donnés», светских слуг, часто из бывших domestici, бескорыстно служащих миссионерам лишь за духовную помощь с их стороны. Как определил эту категорию иезуитских слуг о. Шарль Гарнье, донне были «мирянами по платью, но священниками в душе». [3, vol. XX, p. 99].
Первые прообразы этого института уходят корнями в раннее Средневековье, а именно к бенедиктинскому аббатству Клюни. Религиозное благочестие заставляло людей отдавать себя и их собственность монастырю с обязательством повиноваться аббату и соблюдать целибат. Это последнее условие отличало их от сервов и грумов, которые были свободны вступать в брак. Таких людей называли «облаты». Они канонически отличались от священников, формируя своего рода посредническую категорию между приходом и монастырем. Этот институт дожил до Нового времени и, благодаря иезуитам, пересек океан. Чтобы обозначить этих пожизненных слуг, в Journal des Jésuites используется слово donné и servant ad vitam [по жизни]. Это последнее обозначение появляется еще в другой форме: domesticus perpetuus, латинский термин для «вечного слуги». [4, p. 13; 3, vol. XLII, p. 263-265; vol. XLV, p. 113-115].1
В иезуитских миссиях Южной Америки, особенно в Перу, донне существовали уже в XVI в. Возможно, канадские иезуиты заимствовали у своих иберийских коллег идею и практику использования миссионного персонала этого рода. Это тем более вероятно, что во Франции XVII в. этот класс слуг почти не был известен. Французский провинциал Э. Бине предложил новому супериору Гуронской миссии Жерому Лалеману, отправлявшемуся в Канаду использовать как прецедент единственный пример привлечения донне на службу, произошедший в провинции Шампань. [5, t. I, p. 391].
В 1638 г. Ж. Лалеман привез с собой в Новую Францию первых мирян, вступивших на пожизненную службу к иезуитам в обмен на духовные блага. Супериоры канадской миссии считали, что этот институт носит более религиозный, нежели светский характер и, следовательно, должен иметь определенные черты религиозной организации: принятие обетов и ношение особого одеяния. Это были частные «благочестивые обеты», дававшиеся мирянами, например, во время исповеди, а не монашеские обеты в каноническом смысле. Главное отличие заключалось в том, что от них могли освободить дающего. Первые шесть или семь молодых людей приняли такие обеты и подписали гражданский контракт, составленный во Франции. Первые донне, однако, желая именно религиозной службы, «просили иной вид формулы, лучше соответствующей их пылу». Миссионеры уступили их просьбе и составили новый контракт, «который освобождал наше Общество от всех обязательств». [1, vol. V, p. 51-52; 3, vol. XXI, p. 295].
Кандидат в донне объявлял, что добровольно отдается (donné) Обществу Иисуса, «чтобы служить и помогать всеми силами и знаниями Отцам упомянутого Общества, которые работают для спасения и обращения бедных туземных обитателей Новой Франции среди Гуронов». Эту службу он соглашался исполнять тем образом, который миссионеры сочтут «соответствующим большей славы Божьей, не требуя ничего, кроме возможности жить и умереть с упомянутыми Отцами в любой части мира». Одновременно, он оставлял «их свободному расположению вообще все, что принадлежит или могло бы принадлежать в будущем» ему, за исключением особо оговоренного в договоре.
Со своей стороны, орден, в лице супериора Гуронской миссии, соглашался на это «пожертвование, пока потребность в нем существует, чтобы оно могло быть полностью реализовано согласно формулам и духу нашего Общества». Донне получали возможность разделить заслуги добрых дел с иезуитами, увеличивая шансы спасения души, гарантию духовной помощи со стороны отцов Общества Иисуса в болезни и на грани смерти, а по ее приходу -служение мессы. В Журнале по случаю смерти донне Робера Лекока, убитого ирокезами, записано: «22-ого [августа 1650] пришли новости о смерти... В трапезной мы были уведомлены о ектеньях для Робера на следующих условиях: все Священники отслужат шесть Месс и Братья шесть Розариев для покойного Робера ле Кока, который умер на этой земле как пожизненный слуга Общества, и завтра для него будет служиться Месса». [3, vol. XXXV, p. 53]. Подобный контракт был впервые подписан в гуронской резиденции Сент-Мари 23 декабря 1639 г. тем же самым Лекоком. [3, vol. XXI, p. 304-306].
Статьи контракта были направлены на освобождение вечного слуги от всего, что могло
1 Термин «донне» (donné - данный, отданный) был французской калькой латинского «облат» (от oblatio - посвящение), обозначавшего человека, посвященного Богу, отданного Ему в дар, т. е., мирянина, присоединившегося к монастырской общине в соответствии с установленным чином, но без принесения монашеских обетов. В переписке с римским супериоратом, ведущейся на латинском языке, донне называли именно oblatis, «облаты» [см., напр.: 1, vol. V, p. 561].
препятствовать ему в его служении. Донне осуществлял свою свободную волю только в одном случае, когда отказывался от всего на всю оставшуюся жизнь ради служения Богу. Следовать «духу и формуле» иезуитского ордена, означало, фактически, вести монашеский образ жизни. Уже в Гуронии, Ж. Лалеман и местные миссионеры «сочли необходимым», чтобы донне «дали какие-нибудь обеты; и ни один не казался более подходящим, чем те, которые обычно даются в нашем Обществе». [3, vol. XXI, p. 295]. Полностью отдавшись в руки иезуитских супериоров в отношении удовлетворения его потребностей, донне, по сути, принимал обет нестяжания. Одновременно, донне соглашался на серьезные ограничения в половых отношениях, близкими к целибату: он не мог жениться без одобрения иезуитского супериора, а в супружестве должен был вести весьма добродетельный образ жизни. [3, vol. XXVIII, p. 183; 6, t. 2, p. 141]. Наконец, все содержание договора призывало к добродетели повиновения. Все вопросы места и времени работы, одежды, пищи, судьбу имущества и произведенного продукта, донне оставлял своему супериору. В день приема донне провозглашали свои обеты в часовне в присутствии духовенства и мирян. Подобно монахам они возобновляли их таким же образом. По сути, донне представляли собой подобие «третьих орденов» средневековой Европы, участвуя в религиозной повседневной жизни иезуитов: присутствуя на их возобновлении обетов, принимая участие в их медитациях, исповедуясь перед общиной во время трапезы и т. д.
Были составлены Правила для донне, отражающие этот религиозный и мирской симбиоз, которые отправили во Францию в 1638 г., вместе с первыми контрактами. [1, vol. IV, p. 65-67]. Из общего контекста писем, направленных канадскими супериорами своим начальникам в метрополии в 1638-1639 гг., видно, что они воспринимали донне, скорее, как потенциальных членов ордена, чем обычную обслугу. Лежен прямо просил провинциала разрешения принимать донне в Общество Иисуса в качестве коадъюторов. [1, vol. IV, p. 66].
В метрополии, однако, руководство иезуитов было больше озабочено соответствием этого нового института Конституциям Общества, нежели его эффективностью на миссионном поле. Донне слишком напоминали терциариев (то есть, светских членов третьих орденов), существование которых в рамках ордена иезуитов было запрещено его уставными документами. Сменивший весной 1639 г. Бине на посту провинциала Франции Жак Дине, в принципе не поддерживавший проект миссии в Северной Америке, отверг положения о возможности донне принимать обеты, носить отличительную одежду и ответственности всего Общества в выполнении контракта с ними. [1, vol. IV, p. 192]. Римский супериорат полностью принял его точку зрения.
Столкнувшись с угрозой ликвидации института донне, все миссионеры Новой Франции встали на его защиту: уже в 1638-1639 гг. видные миссионеры Лежен и Бребеф обращались непосредственно к генералу, прося разрешить привлечение мирян к апостольской деятельности ордена. [1, vol. IV, p. 55, 230]. В дальнейшем к генералу обращались и другие члены миссии, П. Шателлен, Ш. Гарнье, К. Пижар, П. Рагено, прося его сохранить эту категорию миссионерских слуг, «особенно замечательных своим скромным повиновением и благочестием». [1, vol. V, p. 247, 248-250, 252, 253-254].
К 1641 г. была изменена и формула обетов донне: теперь мирянин, объявивший о желании посвятить себя пожизненному «служению Богу и нашему Обществу... у гуронов и в других местах Новой Франции», и «предоставивший достаточно доказательств своей набожности и верности», принимался как донне и обеспечивался, «согласно его условию, пищей и одеждой,. и милосердной заботой в случае болезни до конца жизни, не имея возможности уволить его, кроме как по его согласию, пока он продолжает жить с порядочностью, прилежанием и простой верностью нашей службе». [1, vol. V, p. 7]. В этом договоре речь шла уже не обо всем Обществе Иисуса, а только о его канадской миссии, а также был убраны пункты об особой одежде -позиции, наиболее критиковавшиеся в метрополии.
В апреле 1641 г. Ж. Лалеман послал новый вариант контракта генералу, вместе с обширным посланием, известный как «Мемуар о донне». Помимо, вышеназванных изменений, гуронский супериор отмечал, что миссионерам «не кажется разумным рассматривать лишь только Гуронскую миссию, связанной обязательством [с донне], но все [миссии] в Новой Франции», особенно в перспективе расширения Гуронской миссии далее на запад, проекты которого Лалеман разрабатывал в этот период. Но главное, причины, которые вызвали необходимость их присутствия в Гуронии, действовали везде в Новой Франции: нехватка наемной рабочей силы и братьев коадъюторов и предпочтение мирян перед духовенством в условиях начального освоения. Также Лалеман убеждал сохранить практику обетов для донне, «так как у нас нет здесь никаких средств ограничения людей, кроме посредством совести». При этом он с готовностью шел на отказ
от «внешних церемоний» (т. е., публичных принесения и возобновления обетов донне). «Все теперь происходит конфиденциально, под руководством его исповедника». [3, vol. XXI, p. 295299]. Будучи уверенным, что эти изменения ликвидируют все противоречия, супериор вновь начал принимать новых донне, доведя их общее количество в Гуронии до 11 к лету 1642 г. [1, vol. V, p. 260].
Несмотря на предложенный компромисс, Вителлески приказал 25 января 1643 г. расформировать этот институт, как не отвечающий Уставу Общества. Он потребовал, чтобы донне были освобождены от всех данных ими обетов и запретил принимать новых кандидатов «из-за серьезных неудобств, которые последуют из-за них для Общества в будущем». Относительно этих «неудобств», Вителлески ограничился упоминанием о долгом и неудачном опыте, которому орден подвергся относительно этого института в Индиях, где он, в конце концов, был вынужден его ликвидировать. [1, vol. V, p. 561, 565-566]. Миссионеры были вынуждены повиноваться, однако не перестали убеждать руководство в необходимости существования пожизненных слуг.
В апреле 1644 г. было написано коллективное письмо Вителлески, убеждающее не ликвидировать эту категорию рабочих, являющихся, по сути, основой выживания иезуитов в этой глуши. «В этой стране нет европейцев в трехстах лье в округе, - писали миссионеры. - Туземцы, даже если бы они этого хотели, не могут помочь. Любая помощь, продовольствие, одежда, лечение, защита, строительство и забота о часовнях, отопление, должна исходить от дома [резиденции]. Нет скотоводства в стране. Только люди дома могут пахать, пасти животных, вести лодки..., покупать необходимое, помогать неофитам. Нет денег в стране. Поэтому нуждаемся в слугах приблизительно двадцати различных профессий, различных возрастов. Нет возможности найти столько коадъюторов. А если бы была, нет возможности управлять ими... Опыт шести лет не заставляет ждать чего-то более счастливого, чем то, что есть еще этот род слуг, как залог будущего. В Парагвае имеются вьючные животные, рабы и неофиты, которые помогают; у нас этого здесь нет. И мы не можем надеяться на что-либо иное, чем на таких донне». [1, vol. VI, p. 2025].
В конце концов, канадским иезуитам удалось убедить французский и римский супериораты в необходимости сохранить этот институт в миссии. Учитывая превосходную службу донне иезуитам «в почти невыносимых условиях», и ее полное соответствие Институту, Вителлески в декабре 1644 г. одобрил их применение при условии, что донне не будут приносить никаких обетов или носить особую одежду, а также возможности быть уволенными со службы и согласии с любого вида компенсации со стороны Общества Иисуса. Генерал так же советовал сохранять небольшую численность слуг, чтобы миссия могла гарантировать их содержание. Таким образом, генерал одобрил институт с новыми характеристиками: отказ от внешних знаков религиозности, вроде принятия и возобновления обетов, от ношения особой одежды или названия, отказ от какой-либо оплаты, при сохранении обязательства Общества Иисуса удовлетворять все нужды донне в течение всей его жизни. [1, vol. VI, p. 52].
Донне оказали огромное влияние на развитие и успех миссионерской деятельности иезуитов, особенно в Гуронии. Они построили гуронскую резиденцию Сент-Мари, заложили там пашню и сад, построили церкви в главных гуронских селениях. Они работали в поле, охотились и рыбачили, лечили и защищали миссионеров и их туземную паству. Теперь миссионеры уже не так зависели от своих индейских хозяев в обеспечении повседневных потребностей, отпала потребность непосредственно вступать в торговые отношения или иные коммерческие операции, запрещенные каноническими и орденскими правилами для иезуитов. Так, отправляясь с миссией к племенам Нейтральной конфедерации зимой 1640/1641 гг. Иезуиты Жан де Бребеф и Пьер Шомоно взяли с собой двух донне, чтобы «с их помощью. сойти за коммерсантов,.. в случае, если без этого стимула двери хижин закроются перед ними». [3, vol. XXI, p. 205].
Привлечение донне к середине 40-х гг. сделало иезуитскую миссию экономически самостоятельной. С этого времени иезуиты удовлетворяли собственные потребности, по крайней мере, в пище, не только в Квебеке, но и в Гуронии, к тому же, предлагая помощь продуктами неофитам и французским колонистам. Они выращивали пшеницу, рожь, ячмень и маис, огородные культуры (бобы, турнепс, чечевица), варили пиво, занимались ловлей рыбы, со временем появился крупный и мелкий рогатый скот. Фермерские хозяйства появляются в течение 40-х гг. на землях, принадлежащих иезуитам в Бопоре, Труа-Ривьер, Нотр-Дам-дез-Анж. С помощью индейских неофитов и donnés пользовались продуктами охоты и рыболовства.
Повседневный рацион иезуитского миссионера, в результате, был даже богаче его коллег во Франции: «у нас большие запасы от лова рыбы и охоты, - сообщал супериор Гуронской миссии
Поль Рагено в 1649 г.; - и мы [питаемся] не только рыбой и яйцами, но также свининой, молочными продуктами, и даже [мясом] коров». [3, vol. XXVIII, p. 191; vol. XXXIII, p. 255; vol. XXIV, p. 49-51; 1, vol. VII, p. 263]. Сравнивая с рационом питания 1640 г. («У нас нет соли, масла, фруктов, хлеба, нет вина, кроме того, что мы держим для мессы. Все наше питание состоит из своего рода супа, сделанного из маиса, растертого между двумя камнями, и, временами, копченой рыбы» [3, vol. XVIII, p. 11]), материальный прогресс миссии, основанный на труде донне, налицо. На рубеже 30-40-х гг. пропитание миссионеров еще полностью зависело от гуронов, так как они «не имели никакой собственной земли, кроме небольшого заимствованного поля, где французское зерно посажено только для того, чтобы делать хлеб для святой мессы». Все остальное приходилось покупать за «стеклянные бусины, кольца, шила, маленькие карманные ножи и окрашенные бусины; это - все наши деньги». [3, vol. XV, p. 159].
Учитывая тот факт, что с 1640 (когда все припасы для гуронской миссии были уничтожены в результате пожара в Квебеке), и вплоть до закрытия резиденции в 1649 г., миссионеры у гуронов не получали достаточной материальной помощи из колонии из-за ирокезской блокады р. Св. Лаврентия, вопрос самообеспечения становился важнейшим для функционирования миссии. У метрополии перестали просить дотаций, но лишь новых миссионеров и слуг, в перспективе открытия новых миссий: «Мы можем обещать, что, если нам пришлют десять или даже больше Отцов, мы не увеличим наших расходов... Лучше сократить то, чего мы и так просим все меньше и меньше с каждым годом, - посылаемую нам материальную помощь. Мы сможем достаточно продержаться на том, что производим здесь». [3, vol. XXXIV, p. 247-249, 459-465].
Количество донне постоянно возрастало: если в 1638 г. шесть первых слуг заключили контракт о пожизненной службе в иезуитской миссии, к 1650 г., концу существования Гуронский миссии, их было уже 22. [4, p. 99]. Некоторые из них впоследствии вошли в иезуитский орден, став братьями-коадъюторами, или в другие католические ордена. О. Пьер Шателлен был назначен духовным наставником и исповедником донне в Гуронской миссии и оставался им вплоть до ее уничтожения. После разрушения Гуронской миссии в 1649-1650 гг., донне постепенно исчезают из иезуитских отчетов и писем. Причины этого не совсем ясны и еще требуют своего исследования. Однако сам институт сохранился, и существовал вплоть до английского завоевания Канады в 1763 г.
Несомненно, институт донне оказался одним из важнейших факторов развития иезуитского миссионерского предприятия на Североамериканском континенте. Обеспечивая материальные потребности миссионеров, донне, тем не менее, сами часто выступали в их роли, наставляя и крестя туземцев, когда рядом не оказывалось священника. Подавляющее большинство этих слуг проявили высокую духовность и жертвенность, не уступавших их иезуитским нанимателям. Мученическая смерть Рене Гупиля от рук ирокезов, добровольное пожертвование Гийомом Кутюром свободой, ради того, чтобы остаться вместе с о. И. Жогом в ирокезском плену, страдания и тяжкий труд, выпавшие на долю Роберу Лекоку и многим другим донне, свидетельствовали о нечто большем, нежели простой меркантильный расчет или авантюризм, призвавшим их на это служение.
Article is devoted institute of lifelong servants (donnés), existing within the limits of Jesuit mission in New France (Canada) during a XVIIth century. Characteristic features of this sort of the auxiliary missionary personnel, the reason of its occurrence and a direction of activity within the limits of Jesuit apostolate in the North America are considered.
The key words: New France, Jesuit mission, donné, Hurons, missionary personnel.
Список литературы
1 Monumenta Novae Franciae / Campeau L., SJ, ed. Vol. I-IX. Roma, Québec, Montréal: Éditions Bellarmin, 1967-2003.
2 Lettres de la révérende mère Marie de l'Incarnation: première supérieure du monastère des Ursulines de Québec. T. I-II. Paris: Librairie internationale catholique, 1876.
3 The Jesuit Relations and Allied Documents. Travels and Exploration of the Jesuit Missionaries in New-France, 1610-1791. Vol. I-LXXIII. Cleveland: The Burrows Brothers Company, 1896-1901.
4 Côté J. The Donnés in Huronia. Midland: William Lonc, S.J. and George Topp, SJ., 2003. Р.
224.
5 Fouqueray, H., SI. Histoire de la Compagnie de Jésus en France. T. I-V. Paris: A. Picard, 19101925.
6 Sainte-Marie, mère. Les Ursulines de Québec, depuis établissement jusqu'à nos jours. Т. 1-4.
Quebec: C. Darveau, 1863-1866.
Об авторе
Федин А. В. - кандидат исторических наук, доцент Брянского государственного университета имени академика И. Г. Петровского, [email protected]
241000, г. Брянск, просп. Ленина, 103 - 50, , 89532985245
