CC BY
341
ИСТОРИЯ
Отечественная история
УДК 94.47
К. К. Вишняков-Вишневецкий
ИНОСТРАННЫЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ В НАРВСКОЙ ЧАСТИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА (КОНЕЦ 1850-х - НАЧАЛО 1880-х гг.)
В статье рассматривается деятельность иностранных промышленников в одном из районов Санкт-Петербурга, а именно в Нарвской части города.
The activity of foreign industrialists in one of the districts of ST/Petersburg (mainly in Narvskaya part of the city) is being analyzed in the article.
Ключевые слова: промышленник, иностранец, производство.
Keywords: an industrialist, a foreigner, production (manufacturing).
В Нарвской части Санкт-Петербурга из 62 предприятий были ранее основаны или принадлежали иностранцам 23, что составляло 37,1% их общей численности в этом районе города. Среди них выделялись ткацкое производство (7 фабрик), мыловаренное и кожевенное (по 3), а также механическое, бронзовых изделий, медно-котельное, алебастровое, гальванопластическое, сахарное, водочное, шляпное, обойное, спичечное. Наибольшее количество предприятий размещалось на набережной Обводного канала (6), Петергофском пр. (3), Измайловском пр., наб. Черной речки (Екатерингофки) и Резвом острове (по два предприятия), а также 12-й роте Измайловского полка, Дерптском пер., Дровяной, Динабургской, Лифляндской улицам (по одному предприятию).
Обратимся к наиболее значимым примерам деятельности иностранных промышленников в Нарвской части Петербурга.
Предприятие по производству чугунных и бронзовых изделий на Измайловском пр., 7 (позже по 4-й роте Измайловского полка, 20) содержал в 1850-1870-х гг. прусский подданный и купец 2-й гильдии (с 1866 г.) Фердинанд Белинг (1812-?).
© Вишняков-Вишневецкий К. К., 2013
На Гутуевском острове заводом с мыловаренным и костеобжигательным производством владел на Динабургской ул., 3 подданный королевства Саксония Карл Готлиб Грумбт (9/ХП-1800 -11/У-1864). В 1860-1870-х гг. его промышленное дело продолжал сын, купец 2-й гильдии (с 1865 г.) Вильгельм Грумбт (1836-?).
На Большом Резвом острове мыловаренный завод имел в собственности с 1856 г. подданный герцогства Мекленбург-Шверин Георг Фик (1814-?). Там же на острове размещался кожевенный завод Николая Карла Гибнера (1831-?). С 1858 г. в звании купца 2-й гильдии он занимался коммерческой деятельностью в Петербурге. В доме жительства на Большой Морской ул., 11 ему, а также жене Юлии Эмилии и дочери Луизе Марии Берте, принадлежала лавка по продаже изделий из кожи. С 1862 г. Н. Гибнер состоял присяжным, а с 1864 г. - заседателем Петербургской Ремесленной управы. В 1872 г. совместно с братом, купцом 2-й гильдии Рудольфом Карлом Эрнстом, он открыл на Гороховой ул., 37 специализированный магазин кожевенных изделий, а также кожевенный завод на набережной Обводного канала, 128. Позднее его брат учредил собственный кожевенный завод в доме жительства на Петергофском шоссе, 1, а также магазин на Гороховой ул., 33. До 1882 г. на указанном острове располагался костеобжигательный завод «Л. Шлафгорст и К°».
На углу набережной Обводного канала и Петергофской дороги (проспекта), в ряде зданий под № 142 (принадлежали немецким промышленникам Циммерманам), размещались несколько предприятий иностранцев. С 1814 г. здесь функционировала шляпная фабрика купцов Циммерманов. С 1855 г. предприятием владел купец 2-й гильдии Карл Фридрих Циммерман (1832-?). Ему и его жене Сюзанне принадлежал также шляпный магазин в здании Петропавловской церкви на Невском пр., 24, в виде торгового дома «Ф. Циммерман». В 1862-1866 гг. К. Ф. Циммерман состоял членом Петербургского коммерческого суда. Еще одно предприятие - с шелковым, шерстяным и бумажным производством - содержал здесь с 1850 г. подданный королевства Вюр-темберг Иоганн Гефели (1820-?). На участке Циммерманов располагался также сахарный завод.
На участке Фердинанда Фердинандовича Циммермана располагалась обойная фабрика уроженца Гамбурга Иоганна Филиппа (Филиппа Александровича) Шеффера (10^Ш-1800 - 12/ХШ-1872). С 1826 г. он вел коммерческую деятельность в Петербурге в звании купца 2-й гильдии. Еще в 1845 г. указывалось, что на фабрике Шеффера были «...соединены: все условия превосходной фабрикации; жаль только, что она не достигла дешевизны, сего главнаго условия обшир-наго производства» [1]. «По отзывам экспертов, лучше и дешевле других были обои Шеффера» на выставке российских мануфактурных изделий в 1849 г. [2] Три образца бордюров фабрики И. Ф. Шеффера приведены в энциклопедии «Три века Санкт-Петербурга» [3]. В 1860-1870-е гг. из 12 обойных фабрик столицы две - фирмы «Ка-мюзе», принадлежавшей лифляндскому дворянину Э. фон Вульф-Роннебургу, и Шеффера - признавались и были ведущими [4].
В 1862 г. обойная фабрика Шеффера насчитывала 26 рабочих. В 1860-1864 гг. Филипп Александрович состоял присяжным попечителем столичного Коммерческого суда (вместе с Фридрихом Циммерманом). И. Ф. Шеффер был женат на Анне Вильгельмине Пель (1812-1890). В 18601870-е гг. Шефферу принадлежала также обойная мастерская с магазином на Большой Морской ул., 23. Проживал на купленной собственной даче на Лифляндской улице (не сохранилась). В 1860-1864 гг. Шеффер состоял присяжным попечителем Петербургского коммерческого суда. После смерти Шеффера, похороненного на Вол-ковом лютеранском кладбище, его обойное производство перешло к И. Иогансону.
В 1864 г. Экспедицией заготовления государственных бумаг была упразднена собственная бумажная фабрика на Лифляндской улице. Предприятие было основано выходцем из Ганау, придворным банкиром, бароном Александром (Александром Александровичем) Ралем не позднее 1821 г. и куплено Экспедицией в 1834 г. с целью начала производства «беленой массы» для выделки бумаг, простой печатной бумаги, оберточной, политурной и других сортов [5].
В числе крупнейших промышленников Нарв-ской части значились немецкие промышленники Аухи. В 1846 г. на Гутуевском острове (позже на наб. Черной речки, 89) Амалия Карловна Аух основала предприятие с ткацким и красильным производством. В 1850 г. семейное дело перешло к ее наследнику, прусскому подданному и купцу 1-й гильдии Теодору Людвигу Ауху (28/11-1808 -30/1Х-1866; был похоронен на Волковом лютеранском кладбище). В начале 1860-х гг. на фабрике было занято 115 рабочих и 8 подростков; ежегодно вырабатывалось продукции на 148 640 рублей. В 1864 г. с целью прибрести до-
полнительные площади для расширения производства А. К. Аух участвовала в торгах по продаже участка на Лифляндской улице, но неудачно. С 1869 г. предпринимательскую деятельность продолжил его сын, купец 1-й гильдии Теодор Фердинанд Аух (14^1-1842 - 27/1-1890). Он унаследовал промышленное дело на набережной Черной речки, 89, затем на его основе открыл фабрику шерстяных изделий (наб. р. Екатерин-гофки, 19/2). Производилось сукно, трико, байки, фланели, шарфы, одеяла, платки.
В фирме немецких промышленников и торговцев Герике, содержавших с 1840-х гг. алебастровый завод на наб. Екатерингофки, 7, начинал свою деловую карьеру А. И. Лейкин, отец известного петербургского писателя и издателя Н. А. Лейкина [6]. По воспоминаниям последнего, «отец и дядя, служа у иностранных купцов, где обращение со служащими было неизмеримо лучше, чем у русских купцов, и проча и меня на службу в подобную же контору, - они видели, какой недостаток представляло им по службе незнание иностранных языков, а потому и хотели, чтобы я научился немецкому и французскому языкам. Отец очень часто говорил, что товарищ его бухгалтер (по фирме К. Герике. - Авт.), знающий по-немецки и по-французски, получает вдвое больше его, и работы у него менее» [7]. После окончания Реформаторского училища в Петербурге Н. А. Лейкин встретил весьма благожелательное к себе отношение со стороны немцев-оптовиков: «Надо отдать его в большую иностранную купеческую контору для практики -человеком будет. Хорошо бы послать за границу в контору, в Гамбург, - советовали они. - В торговле у папаши не наука» [8].
Упомянутые Лейкиным немецкие купцы Герике, содержавшие промышленное предприятие в Нарвской части, были известны в Петербурге с 1829 г. В этом году предпринимательскую деятельность открыл в российской столице купец 2-й гильдии (с 1834 г. - 1-й гильдии) Карл Фридрих Герике (3/Х-1793 - 19/Х1-1872; был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище), происходивший из прусского города Шнейде-мюль. Во второй четверти XIX в. он занимался продажей строительных и москательных товаров в собственных лавках в Гостином дворе. В 1851 г., за достигнутые успехи на коммерческом поприще, вместе с женой Елизаветой Каролиной (рожд. Флуг; 11/^-1792 - 23^Ш-1892) и детьми был возведен в потомственное почетное гражданство. К середине XIX в. Герике состоял в родстве с петербургскими биржевиками Фелейзен (дочь Елизавета Августа была замужем за Константином Карловичем Фелейзеном) и Молво [9]. В 1862 г. алебастровый завод Герике при 30 рабочих произвел продукции на 44 тыс. руб. В этом
же году жена Герике, его сыновья Карл (7^1-1828 - 5/Ш-1895), Фридрих (1837-?) и Гавриил (?-?), а также австрийский подданный Иван Львович фон-Планше преобразовали дело в торговый дом «К. Ф. Герике». С 1866 г. предпринимательскую деятельность продолжал наследник, купец 1-й гильдии Карл Карлович Герике, женатый на Елене Елизавете (дочь московского купца Людовика Планше). Ему принадлежал алебастровый завод на наб. Обводного канала, 154 и магазин в доме жительства (Бол. Конюшенная ул., 10 - при здании Петропавловской церкви). Кроме того, он состоял бразильским вице-консулом с 1869 г., почетным членом Дома призрения и ремесленного образования бедных детей в Петербурге с 1876 г. За широкую благотворительную деятельность в 1879 г. он был удостоен ордена Св. Станислава 3-й степени. Проживал с женой Еленой Елизаветой, сыновьями Карлом (1867-?) и Габриэлем (Гавриил) (1871-?), дочерью Еленой и Маргаритой.
В 1872 г. в 3-м квартале Нарвской части Л. Е. Кениг начал строительство Чернореченской бумагопрядильной мануфактуры.
Считаем целесообразным более подробно рассмотреть предпринимательскую деятельность Л. Е. Кенига в Петербурге по ряду причин.
Во-первых, это был один из известных предпринимателей-иностранцев не только в столице, но и в России. Во-вторых, Кениг занимался несколькими видами производств (сахарное, писчебумажное и хлопкопрядильное), и занимался успешно (начиная от получения большой серебряной медали в 1861 г. и кончая пожалованиями званий, вплоть до действительного тайного советника). В-третьих, факты из биографии Л. Е. Ке-нига дают возможность показать, в каких непроизводственных сферах участвовали петербургские предприниматели (избрание Кенига членом Вольного экономического общества, попечительство по «благотворительным капиталам» столичной биржи, приобретение недвижимости и собственное гражданское строительство, благотворительная деятельность не только в России, но и за рубежом и др.). В-четвертых, приведенные ниже сведения из посмертной описи имущества Л. Е. Кенига показывают, в какие банки и фирмы предпочитали вкладывать свой капитал иностранные предприниматели.
Наконец, как писал современник, «биография Л. Е. Кенига представляет интерес не только как приложение к описанию завода, без которого много теряет, но и как описание жизни поразительно цельной и интересной личности, имеет самостоятельный. интерес» [10].
Леопольд Георг (Леопольд Егорович) Кениг родился в Санкт-Петербурге 13 ноября 1821 г. Крестили его в евангелическо-лютеранской цер-
кви Св. Анны. Надо сказать, что свыше 90% петербургских немцев в XVШ-XIX вв. были протестантами, около 5% - католиками и только 1% - православными [11].
Отец Леопольда, Иоганн Георг (8^-1785 -23/11-1856), сын мельника, прибыл в Россию в 1812 г. Оказавшись в Санкт-Петербурге, И. Г. Ке-ниг устроился работать в булочную, находившуюся на Офицерской улице, около Театральной площади. Через пять лет женился на Гертруде Элизабет Вебер. В том же году купил булочную на Васильевском острове. Проживал в здании Театральной дирекции на наб. Екатерининского канала. Владел этим домом купец 1-й гильдии Георг Голлидей (Голлидай). В 1837 г. на участке № 7 по 4-й линии Васильевского острова был возведен каменный дом «для жены пекарного мастера» Кенига [12]. У супругов И. Г. и Г. Е. Ке-нигов было семь дочерей и четыре сына: Юлия, Шарлотта, Елизавета (последние две вышли замуж за прусских подданных), Вильгельмина, Эмилия, Гентриетта (вышла замуж за предпринимателя Эдуарда Папмеля), Флорентина, Леопольд, Давид, Эммануил и Георгий (являлся саксонским подданным).
В 1837 г. Л. Е. Кениг поступил на сахарный завод Карла Августа Папмеля (на его дочери, Иоганне Каролине, Кениг женился в 1846 г.). В 1842 г. стал первым помощником хозяина предприятия. В том же году Леопольд Егорович поступил главным мастером на сахарный завод купца 1-й гильдии, коммерции советника, члена Мануфактурного совета при Департаменте мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов П. И. Пономарева (его завод располагался в Коломенской части). Через 6 лет Л. Е. Кениг основал собственный сахарорафинадный завод, который вскоре продал, и взял в аренду другое предприятие - сахарный завод «Пономарев и Крамер» [13].
В 1855 г., после непродолжительного изучения сахароваренного дела в Гамбурге, Л. Е. Ке-ниг купил участок с находившимся на нем многоэтажным каменным зданием сахарного завода, граничивший с Екатерингофским садом, у британского подданного, иностранного гостя Джейльса Лодера (1800-1871).
Дж. Лодер имел статус «иностранного гостя» до 1 января 1863 г. Так как указанный статус имел и ряд других иностранных предпринимателей, считаем целесообразным пояснить, что статьей 11-й высочайшего манифеста от 11 ноября 1824 г. иностранному гостю дозволялось там, где он «записался», иметь «для жительства» в городе и за его пределами, «заводить, приобретать и содержать фабрики, заводы и мануфактуры, на которых и действовать вольнонаемными людьми», осуществлять «торг переводов денежных на
иностранныя биржи или домы», «закупать или выписывать для своих заведений нужные припасы и орудия, продавать оптом по городам, также при фабрике или мануфактуре свои изделия, высылать оныя за границу» на свой или иной счета. Иностранный гость имел право купленный товар отправлять в порты или пограничные пункты, выписывать из-за границы «позволенные товары» и продавать их оптом, но обязан был «платить все повинности по тому городу, где записан, и брать свидетельство купца 1-й гильдии», не имел права вексельных дел с купцами 3-й гильдии. Не имел права иностранный гость торговать в розницу, не мог иметь «фабрик, заводов, мельниц, и никаких торговых или механических заведений», отдавать их в аренду «без особого дозволения», которое могло быть только высочайшим [14]. «Сверх капитальнаго оклада» гость должен был нести «городовыя повинности и тягости вещественныя». Не мог избираться «в го-родския службы». Имел право покупать на территории Российской империи товары, но только у российских купцов или помещиков (статья 1-я второй главы Таможенного устава также запрещала иностранцу «торговать, продавать и менять товары» другому иностранцу - только российскому купцу).
Приобретя екатерингофский сахарный завод, Л. Е. Кениг сразу приступил к его модернизации и расширению. Завод, насчитывавший около двух сотен рабочих, производил тростниковый и свекловичный рафинад и патоку. В 1857 г. Кениг отказался от аренды сахарного завода в Коломенской части.
В 1858 г. Л. Е. Кениг записался купцом
1-й гильдии в финском городе Фридрихсгамне.
В следующем году Леопольд Егорович был
избран членом Императорского Вольного экономического общества. Причислен был ко
2-му отделению Общества [15]. Согласно уставу 1859 г. это отделение (ремесленные и фабричные производства) должно было «заботится о распространении полезных сведений о ремеслах, заводах и фабриках, в ближайшей связи с сельским хозяйством», а также информации по механике и строительству [16]. При получении диплома Общества его члены вносили в кассу Общества или 100 рублей единовременно, или 50 рублей единовременно и по 10 рублей ежегодно в течение пяти лет.
По итогам Санкт-Петербургской мануфактурной выставки 1861 г. Л. Е. Кениг был награжден большой серебряной медалью. В 1862 г. из пяти столичных сахарных заводов Кенигу принадлежали два - на Лифляндской улице и на Выборгской стороне (наб. Большой Невки, 5). Остальными тремя владели купец С. А. Шухов, купец 1-й гильдии Фридрих Вильгельм Кешнер
(оба завода находились на 4-й и 5-й линиях Васильевского острова) и Гауф.
На 1862 г. общая мощность паровых машин на сахарном заводе на Лифляндской улице составляла 25 сил. В следующем году мощность машин увеличилась в два раза. На заводе имелись 4 паровые машины - больше, чем на всех вышеперечисленных сахарных заводах, вместе взятых (Кешнера, Шухова и Гауфа). На заводе постоянно работали пять мастеров, все они были иностранцами. Рабочих насчитывалось 185 человек (1862 г.), в 1863 г. - 200 человек, в 1867 г. -148 человек. В 1863 г. на каждую столичную фабрику приходилось в среднем 164 рабочих -сахарный завод Кенига в Екатерингофе до 1867 г. занимал второе место (на первом месте были прядильные предприятия - 520 человек); выработка завода в стоимостном измерении составляла 2,8 млн рублей в 1862 г., в следующем году - 3,3 млн рублей, что составляло более 80% выработки заводов Кешнера, Шухова и Гауфа, вместе взятых [17]. Развитие и рост свеклосахарного производства в южных губерниях страны привели к значительному сокращению числа рафинадных заводов в Петербурге. В столицу стал завозиться более дешевый готовый сахар. К 1860 г. в Петербургской губернии осталось только 9 рафинадных заводов [18].
В сентябре 1873 г. городская Управа приняла постановление о перепрофилировании сахарного завода на Лифляндской улице в писчебумажную фабрику. Заведовать этим предприятием стал доверенное лицо Л. Е. Кенига фридрихсгамский купеческий сын Александр Карлович Папмель (1836-1903).
После введения с 1 января 1863 г. нового гильдейского устройства фридрихсгамский купец Л. Е. Кениг получил «свидетельский билет» [19]. 28 октября (9 ноября) 1869 г. Л. Е. Кениг с женой и четырьмя несовершеннолетними сыновьями был принят «в русское по Великому Княжеству Финляндскому подданство».
В конце 1850-х - начале 1860-х гг. Кениг приобретает по обеим сторонам Лифляндской улицы еще несколько участков [20].
Л. Е. Кениг являлся попечителем «по благотворительным капиталам» столичной биржи. Поясним. В 1862 г. в Биржевой комитет поступило пожертвование в 10 тыс. рублей от купца 1-й гильдии А. И. Тименкова. Этот капитал назывался «благотворительным капиталом Фролова и Тименкова» и должен был оставаться неприкосновенным - с его процентов по решению Комитета выдавались пособия «недостаточным лицам биржевого сословия». 3000 рублей поступило по завещанию купца Соловьева. Другие «благотворительные капиталы» Биржи составлялись из процентов с капитала, из взносов за сбо-
ры за маклерские знаки, из штрафов с лиц, не соблюдавших установленное время для биржевых собраний; часть средств шла от сбора за посещение биржи. Сама биржа из своих доходов образовывала особые капиталы (например, по поводу 50-летия министра финансов Княжевича (1861). 25 тыс. рублей внес А. Л. Штиглиц. Суммы шли на благотворительные цели. Деньги также собирались среди биржевого купечества по подписке (например, постройка ремесленного училища цесаревича Николая).
Л. Е. Кениг часто отдыхал на курортах, достаточно много путешествовал. В 1868 г. в Бонне он приобрел виллу. Исследователи считают, что ее архитектором был петербуржец, сын уроженца Штральзунда, выходец из семьи купцов, профессор и академик архитектуры Императорской Академии художеств, член Союза берлинских архитекторов Людвиг Людвигович Бонштедт [21]. Среди возведенных им в Петербурге промышленных сооружений - производственные пивоваренного завода Калинкинского пивоваренного и медоваренного товарищества, мыльная фабрика при Невском стеариновом заводе. Бонштедту также принадлежит перестройка сахарного завода М. Карра. Продал эту виллу Кениг в самом конце 1890-х г. предпринимателю Р. Хаммершмид-ту. С 1949 по 1994 гг. «Вилла Хаммершмидт» являлась официальной резиденцией президентов ФРГ. В Германии Л. Е. Кениг участвовал в деятельности евангелического церковного общества, в строительстве Кройцкирхи в Бонне.
Приобретя у купца 1-й гильдии, князя В. Н. Те-нишева последний «чужой» участок по нечетной стороне Лифляндской улицы, Л. Е. Кениг приступил к строительству Чернореченской бумагопрядильной мануфактуры (хотя сама идея Кени-га открыть собственное прядильно-ниточное производство относится к середине 1850-х гг.). Официально датой основания предприятия считается 1873 г.
Все строительные работы велись под руководством и по проектам архитектора Н. В. Трусо-ва. Его помощником был выпускник браунш-вейгского строительного училища А. И. Рейн-больдт. В дальнейшем в строительстве бумаго-прядильни (расширении производственных корпусов и строительстве вспомогательных) принимали участие архитекторы В. В. Виндельбандт, К. К. Шмидт, А. Р. Гавеман.
Одновременно со строительством бумагопря-дильни архитектор Н. В. Трусов возвел на четной стороне Лифляндской улицы трехэтажный жилой дом для высшего административного персонала предприятия. Дом сохранился в расширенном и надстроенном виде. С 2002 г. в нем располагается Санкт-Петербургский институт гуманитарного образования.
Свидетельство «на право проводить работы» на Чернореченской бумагопрядильне было выдано Л. Е. Кенигу петербургским градоначальником А. Е. Зуровым 14 декабря 1874 г. [22]
Вместе с Л. Е. Кенигом в делах фабрики в 1870-х - начале 1880-х гг. участвовал его сын Леопольд. В 1883 г. он стал компаньоном отца (с 1897 г. - владельцем участка, на котором располагались все фабричные строения).
Выбор Л. Е. Кенигом сына в качестве компаньона, а затем и передача ему во владение участков на Лифляндской улице, связана не только исключительно родственной связью и естественным желанием отца, чтобы сын продолжил его дело. Проблема семейственности в деловых отношениях гораздо глубже и имеет ряд аспектов. Этой проблеме посвящена глава «Семейная фирма в институциональном пространстве деловых отношений в России» в монографии М. Н. Барышникова [23].
Автор пишет, что на протяжении XIX и в начале ХХ в. в условиях масштабных изменений в экономической жизни России трансакционные издержки (которые возникали в связи с созданием, совершенствованием и развитием внутрифирменной структуры, а также предпринимаемыми мерами по повышению эффективности деятельности компании на том или ином этапе ее функционирования) претерпевали значительные изменения, и они обусловливали различия в соотношении формальных и неформальных усилий в деле обретения и защиты прав собственности». Еще в первой половине XIX в. родственные связи, преданность семье, принадлежность к этнической общности создавали условия, которые делали выгодным соблюдение соглашений. Важнейшей в проблеме распределения ресурсов внутри семьи и вокруг нее явилась «способность членов семьи обеспечить в условиях неопределенности институциональной среды единство и преемственность дела, чтобы минимизировать возможные издержки», а «совпадение семейно-род-ственных и коммерческих интересов обеспечивало стабильность и предсказуемость поведения компаньонов, согласованность их позиций в процессе принятия и реализации решений» [24]. М. Н. Барышников приводит ряд примеров, свидетельствующих о наличии в российских компаниях (правда, уже конца XIX в.) немаловажной особенности - совмещения в одном лице собственника и управленца высшего звена - и делает вывод, что возможная напряженность во взаимоотношениях собственника с управляющими снималась семейным характером ведения дела.
Относительно бумагопрядильного производства в Санкт-Петербурге, которое вели, в частности, иностранные предприниматели, значимым является вывод М. Н. Барышникова о том, что
«наличие в составе собственников мужского потомства способствовало, при имеющихся необходимых знаниях и опыте, укреплению семейной фирмы, но не определяло успех и продолжительность деловых начинаний. Участие в торговом, промышленном... предприятии сыновей... обеспечивало прежде всего стабильность дела и сохранение капиталов в семье» [25].
В журнале генеральной проверки торговли и промыслов по Нарвской части 3-го участка за 1881 г. указано: управляющим в «главной конторе» предприятия является фридрихсгамский купец А. Поганен, бухгалтером - Г. Шутце, конторщиками - Ф. Шульце и подданный города Любека И. Шемахер [26]. Управляющим всеми строениями на участках Кенига на Лифляндской улице на протяжении десятилетий был постоянный сотрудник Кенигов, почетный гражданин Л. X. Бейнродт.
Бумагопрядильня Л. Е. Кенига была оснащена оборудованием английского производства. Купить его Кениг мог или напрямую, или через фирму Людвига Иоанна (Людвига Герасимовича) Кнопа, сына мелкого бременского торговца, выпускника коммерческого училища, бывшего коммивояжера английской фирмы «Де Джерси». Второй вариант не исключен, ибо, по оценке начала XX в., на протяжении десятилетий большинство бумагопрядильных фабрик находилось «в сфере неотразимого влияния» (то есть монополизма) фирмы Людвига Кнопа, и предприятия на российской территории «не могли приобретать никаких машин, кроме одобренных Кнопом, во избежание немилости «хлопчато-бумажнаго короля» [27]. Помимо поставки оборудования фирма Л. Кнопа приглашала из Англии и специалистов для монтажа. Важно отметить, что строительство мануфактуры на Лифляндской улице шло одновременно с возведением почти на границе города, на территории Царскосельского уезда, в Волынкиной деревне, предприятия Товарищества Екатерингофской бумагопрядильной мануфактуры (устав утвержден в 1872 г.), соучредителем которой был Л. Кноп, а его сын впоследствии станет директором правления Товарищества. К тому же Л. Кноп в 1850-е гг. был самым крупным поставщиком хлопка во всей России. Он устанавливал цены не только на хлопок, но и на пряжу (мог в любое время выбросить на рынок огромную массу товара и «побить каждого конкурента») [28].
На январь 1879 г. на предприятии имелись 2 паровые машины общей мощностью 450 л. с. и пять паровых котлов. В 1878 г. в действии было 60 тыс. прядильных веретен, в 1880 г. - 72 500 (в 1900 г. - 90 тысяч). В 1879 г. пряжи - основной продукции предприятия - было выпущено на 71,5 тыс. пудов на сумму 1,07 млн рублей (в
самом конце XIX в. - почти 289 тыс. пудов пряжи на сумму до 4 млн рублей) от № 1 до № 120. Показатель выпускавшихся на фабрике Л. Е. Ке-нига номеров пряжи показывает, что в этом отношении предприятие было одним из передовых [29]. В конце 1860-х гг. преобладали выпускавшиеся номера до 20-го (средние не поднимались выше № 48). Как указывалось в «Обзоре цен и товаров...» за 1893 г., российское бумагопрядильное производство и спустя четверть века ограничивалось в целом номером 70. Средний годовой номер приблизительно был равен 28 -двадцатые номера шли на выделку миткаля, отделывающегося в белевой, крашеный и набивной товар.
Во второй половине 1870-х гг. сбыт продукции фабрики распространялся на Санкт-Петербург и Москву. Позднее, кроме Петербурга, склады бумагопрядильни Л. Е. Кенига имелись в Киеве, Риге, Варшаве, Ревеле, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону, Саратове, на Нижегородской и Ирбитской ярмарках.
Высокая оценка продукции мануфактуры Л. Е. Кенига пришла уже при Александре III. Это были медали в память о Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве (1882), Международной колониальной и экспортно-торговой выставке в Амстердаме (1883), Всемирной выставке в Антверпене (1885). В 1886 г. предприятие было удостоено права изображения государственного герба на изделиях и вывесках. Как известно, это была одна из форм поощрения за-водовладельцев за высокое качество изделий и организацию производства, введенную «Положением о выставках изделий мануфактур, фабрик и заводов в Санкт-Петербурге, Москве и Варшаве» (1848).
На конец 1874 г. бумагопрядильня Кенига насчитывала 60 человек рабочих. На начало 1879 г. на предприятии работали 9 мастеров-иностранцев, от 16 лет и старше - 192 мужчины и 136 женщин, детей до 16 лет - 40 мальчиков и 13 девочек и 16 мужчин в качестве чернорабочих. Итого - 406 человек. В 1878 г. на фабрике Л. Е. Кенига среди рабочих лиц до 16 лет и детей до 12 лет насчитывалось 60%, в 1882 г. - 21%. Средний размер российского бумагопрядильного предприятия на 1884 г. составлял 165 рабочих. То есть предприятие Кенига на Лифлянд-ской улице более чем в 2 раза превосходило этот показатель еще несколькими годами ранее.
Объяснение высокого процента мужчин на бумагопрядильных предприятиях (до конца 1910-х гг.) дал историк отечественной и зарубежной науки и техники В. Данилевский. Так, на мюль-машинах крутка, намотка, отмотка и навивание чередовались, а на ватерных машинах они осуществлялись непрерывно. Мюль-машина тре-
бовала более высокой квалификации, поэтому на них «был необходим» труд мужчин. На ватерах же можно было обойтись женским и даже детским трудом [30].
В августе 1866 г., в связи с эпидемией холеры и волнениями рабочих, Александр II повелел предпринимателям обустроить больничные помещения при фабриках и заводах из расчета одна койка на 100 рабочих, а также бесплатно их лечить. К 1882 г. для больных на бумагопрядильне Кенига имелась «лазаретная кровать» и постоянно дежурил фельдшер.
Первая в истории Чернореченской бумаго-прядильни забастовка проходила с 29 ноября по 6 декабря 1878 г. О ней подробно написал член «рабочей группы» народнической организации «Земля и Воля» Г. В. Плеханов [31].
19 февраля 1880 г. министр финансов С. А. Грейг известил Л. Е. Кенига, что ему высочайше пожаловано звание коммерции советника. Представлен Леопольд Егорович к званию был «за обширное производство на принадлежащих ему двух сахарных заводах и бумагопрядильной фабрике и за торговлю сахаром, хлопком и пряжею». Годовой оборот предпринимательской деятельности Кенига составлял около 10 млн рублей [32].
Вместе с главой товарищества нефтяного производства «Братья Нобель» и торгового дома «Людвиг Нобель» Э. Л. Нобелем и членом правления акционерного общества «Зигель К.» (механический завод) саксонским подданным Гот-фридом Куртом Зигелем Л. Е. Кениг принял участие в устройстве Александрийского женского приюта. На собранные среди евангелических прихожан средства на обширном участке Васильевского острова (Большой пр., 51) было построено здание приюта.
В период 1861-1886 гг. адрес проживания Л. Е. Кенига указывался так: «в собственном доме № 402, по Лифляндской ул.», «сахарный завод, в том же доме» [33], «собственный дом № 4 в Екатерингофе» [34].
Скончался действительный статский советник Л. Е. Кениг в собственном доме на Сампсониев-ской набережной, 5-7 17 декабря 1903 г. Был погребен 20 декабря на Волковом лютеранском кладбище. «Банковая и торговая газета» сообщила, что скончался «один из солиднейших представителей петербургского купечества, известный не только во всей России, но и за границей "сахарный король". Леопольд Егорович Кениг. Без всяких средств, без связей выступил он в начале сороковых годов на практическое поприще и теперь оставил состояние, которое даже трудно поддается оценке. <...> Л. Е. Кениг, помимо своего богатства, был известен своим прямым, честным характером и широкой благотворительностью... » [35].
Согласно посмертной описи имущества Л. Е. Кенига, им было оставлено следующее. «Движимости», «составляющей предмет торговли и промысла», - 1 381 тыс. рублей. Капитала в наличных деньгах и процентных бумагах -16 048 тыс. рублей. Недвижимого имущества в городах и посадах - 1625 тыс. рублей. Недвижимого имущества в уездах (включая земли) -5 783 тыс. рублей, «долгового имущества» -1002 тыс. рублей. Всего - 25 853 484 рубля 19 копеек. Капитал Л. Е. Кенига хранился на расчетных книжках и закладных листах банков, в процентных бумагах. Сколько, в каких банках и чьих процентных бумагах - вопрос, без сомнения, представляющий интерес, но относящийся скорее к истории предпринимательства и банковской сферы в России второй половины XIX в. Например, расчетные книжки Санкт-Петербургского Учетно-ссудного банка, Общества взаимного кредита, Санкт-Петербургской конторы Московского Купеческого банка, Санкт-Петербургского Частного коммерческого банка, Волжско-Камского коммерческого банка, Русского для внешней торговли банка, Санкт-Петербургского Международного коммерческого банка, Санкт-Петербургской конторы Государственного банка. В процентных бумагах - от 10 до 290 паев: Товарищества Новой бумагопрядильни, Сумского машиностроительного общества, Санкт-Петербургского Учет-но-ссудного банка, «Русского Ллойда», пивоваренного общества «Бавария», Харьковского и Киевского рафинадных заводов, Санкт-Петербургского Международного коммерческого банка, Санкт-Петербургского газового общества, Московско-Киево-Воронежской, Рязанско-Уральской, Московско-Виндаво-Рыбинской и Ростовско-Вла-димирской железных дорог, Санкт-Петербургского Частного коммерческого банка, Общества столичного освещения, Металлического завода, Товарищества нефтяного производства братьев Нобель, Сергинско-Уфалейских заводов и др. Облигации займов городов Санкт-Петербурга, Тифлиса, Москвы, Поти, облигации Одесского Городского кредитного общества, Невской пригородной железной дороги, Тифлисского городского кредитного общества, Рязанско-Уральской железной дороги, а также Общества пароходства по Волге, Дитятковской бумажной фабрики, железнодорожного займа 1880 г., Коломенского машиностроительного завода, водопроводных обществ Витебска и Казани и др. [36]
Проследив основные вехи предпринимательской деятельности Л. Е. Кенига и его сыновей в Петербурге, можно квалифицировать эту деятельность как свидетельство важности оптимального выбора Кенигами организационно-правовой формы их предприятий, ибо «та или иная форма предприятия являлась своего рода институцио-
нальным «образом» предприятия, соответствующим российскому законодательству и фиксирующим его хозяйственные возможности, права и обязанности, внутренний порядок и способы внешних связей» [37].
Купец 2-й гильдии (с 1868 г.) англичанин Вильям Юль (1823-?) имел в собственности в 18701880-х гг. чугунолитейный завод на набережной Обводного канала, 102.
В 1860-е гг. развернулась промышленная деятельность в Петербурге выходца из Граубинден-ского кантона Швейцарии, купца 2-й гильдии (с 1869 г.) Маврикия (Морица) Конради (12^-1831 - 12/Х-1887; был похоронен на Волковском лютеранском кладбище). Ему принадлежала шоколадная фабрика в собственном доме на Садовой ул., 109. В начале 1880-х гг. он открыл новую фабрику на Петергофском пр., 20, а также магазины на Садовой ул., 20 и 36. После смерти М. Конради (в Берлине) дело перешло к вдове Софии Ивановне, сыновьям Виктору Эдуарду (1860-1918), Иоганну и Морицу (1869-1919), а также дочерям Эмилии, Луизе, Маргарите (в замужестве Леппин) и Софии (Годоман). Главой фирмы являлся В. Э. Конради, участвовавший в семейном деле с 1880 г. Состоял купцом 1-й гильдии, стал потомственным почетным гражданином и коммерции советником. Проживал при предприятии на Петергофском пр., 20, с женой Фридой Рихардовной, дочерьми Маргаритой, Эди-той-Иоганной, Софией Аделей Кларой. Ему принадлежали под фирмой «М. Конради» 9 кондитерских магазинов в разных частях города.
В. М. Конради занимался широкой благотворительной деятельностью. Состоял действительным членом Рыбинского ремесленно-промышленного попечительства, Всероссийского братского общества, почетным членом правления похоронной кассы кондитеров, приказчиков и приказчиц кондитерского дела в Петербурге, почетным членом Общества взаимопомощи трудом отставных и запасных чинов, действительным пожизненным членом Общества попечения об увечных воинах, калеках и брошенных детях, пожизненным членом Общества приморских санаторий для хронически больных детей, действительным членом Попечительного общества о трудовых приютах для лиц обоего пола и для увечных воинов и их семейств [38].
В полном смысле передовым явилось в своей области производство, открытое еще одним французом - Франсуа (Степановичем) Азибером. В 1862 г. он учредил на Старо-Петергофском пр., 42 предприятие по производству овощных консервов. В ходе русско-турецкой войны 18771878 гг. фабрика начала изготовлять и поставлять для войск мясные консервы. При новом владельце - купце 2-й гильдии Франце Азибере
(1832-?) - предприятие становится официальным поставщиком консервов для русской армии (в 1903 г., со смертью Ф. Азибера, дело наследовал его сын Арман Азибер (проживал при фабрике) в форме торгового дома «Фабрика пищевых консервов для войск»).
С Нарвской частью связано начало промышленной деятельности гамбургского гражданина, затем швейцарского гражданина (в начале XX в. -германского подданного), барона Фердинанда Фердинандовича Краузкопфа. Летом 1859 г. он приехал в Петербург, чтобы основать здесь фабрику резиновых изделий. До этого Ф. Краузкопф был агентом одной из немецких фирм, закупавшей в Америке галоши и развозившей их в другие страны, в том числе и в Россию. Американская новинка повсюду встречала оживленный спрос, торговля этими изделиями оказалась делом исключительно доходным. Решив перейти от торговли к производству галош, Краузкопф быстро нашел в Петербурге компаньонов среди купцов, и они учредили «фабрику галош и других резиновых и гуттаперчевых изделий в Санкт-Петербурге». Участок арендовали на Обводном канале, 138, а к зиме уже выстроили первое здание. Технологический процесс был перенесен из Америки. Летом 1860 г. заработала в России первая резиновая фабрика, оформившаяся в 1861 г. в Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры (ТРАРМ) [39]. Дело сразу пошло: в октябре выпускалось уже до 1000 пар галош в день. Прибыли были настолько высоки, что товарищество решило не публиковать годового баланса, чтобы не привлечь внимания других предпринимателей к столь выгодному делу (с 1888 г. на изделиях появился фабричный знак в виде треугольника с начальными буквами фирмы внутри него, а еще через 20 лет название «Треугольник» было официально прибавлено к прежнему; в 1908 г. произошло слияние ТРАРМ и английского акционерного общества «Макинтош»). Комплекс АО «Треугольник» являл собой пример композиции, сочетающей периметральный и глубинный характер производственной застройки в городе. Сам Ф. Краузкопф являлся крупнейшим пайщиком этой компании [4] (в 18801890-х гг. он состоял директором товарищества, в начале XX в. - директором-распорядителем, затем председателем совета).
Заслуживают также внимания предприятия, учрежденные в 1870-е гг. немецкими промышленниками на набережной Обводного канала. В 1872 г. заседатель Петербургской Ремесленной управы, купец 2-й гильдии Николай Карл Гибнер (1831-?), совместно с братом, купцом 2-й гильдии Рудольфом Карлом Эрнстом, открыл кожевенный завод на наб. Обводного канала, 128, а также специализированный магазин кожевенных
изделий на Гороховой ул., 37. В 1880-х гг. Р. К. Э. Гибнер учредил собственный кожевенный завод в доме жительства на Петергофском шоссе, 1, а также магазин на Гороховой ул., 33.
Одновременно с Гибнерами собственное предприятие - по изготовлению искусственной шерсти на набережной Обводного канала, 64 - открыл уроженец Франкфурта-на-Майне, подданный Германии и петербургский купец 2-й гильдии (с 1865 г.) Август Реус (1834-?). Во второй половине XIX в. ему принадлежала также контора по представительству интересов иностранных фирм в доме жительства на Гороховой ул., 1. В 1872-1881 гг. А. Реус состоял купцом 1-й гильдии, являясь агентом Морского страхового от огня общества. Здесь же - на набережной Обводного канала, 34 - содержал с 1875 г. лесопильный завод швейцарский гражданин, купец 2-й гильдии Генрих Студер (1829-?).
Примечания
1. Бутовский А. О писчей бумаге и обоях: обозрение главнейших отраслей мануфактурной промышленности в России. СПб.: Тип. Департ. внешней торговли, 1845. С. 460.
2. Обозрение выставки Российских мануфактурных изделий в Санкт-Петербурге в 1849 году. СПб.: Тип. Департ. внешней торговли, 1850. С. 198.
3. См.: Керзум А. П. Обои и обойное производство // Три века Санкт-Петербурга: энциклопедия: в 3 т. СПб.: Филол. ф-т СПбГУ, 2005. Т. II. Кн. 4. С. 644.
4. См.: Санкт-Петербург за 1862 г. СПб.: Изд-е С.-Петерб. стат. комитета [1863]. С. 12.
5. См.: Ходанович В И. Лифляндская улица: из истории деловой, культурной жизни и быта Санкт-Петербурга в XVШ-XX веках. СПб.: СПбИГО: ООО «Книжный дом», 2010. С. 206-207.
6. Ёейкин Н. А. Мои воспоминания // Петербургское купечество в XIX в. СПб., 2003. С. 127.
7. Там же. С. 161.
8. Там же. С. 184-185.
9. См.: РГИА. Ф. 1102. Оп. 1. Д. 1142. Л. 1-3.
10. Орлов Н. М. С.-Петербургский сахаро-рафи-надный завод Л. Е. Кениг-Наследники. СПб.: Тип. В. Кене и К°, 1913. С. VII.
11. См.: Дальман Д. Петербургские немцы в XVIII столетии: крестьяне, ремесленники, предприниматели // Немцы в России. Петербургские немцы: сб. ст. / отв. ред. Г. И. Смагина. СПб.: «Дмитрий Була-нин», 1999. С. 157.
12. См.: Никитенко Г. Ю., Соболь В. Д. Дома и люди Васильевского острова. М.: ЗАО Центрполиграф, 2008. С. 272.
13. См.: Цылов Н. И. Городской указатель, или Адресная книга врачей, художников, ремесленников, торговых мест, ремесленных заведений и т. п. на 1849 год. СПб., [1849]. С. 386.
14. Высочайший манифест от 14-го ноября 1824 года, с приложением Высочайше конфирмованного Дополнительного постановления об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний // Журнал мануфактур и торговли. 1825. № 1. С. 30-32.
15. См.: Журнал мануфактур и торговли. 1863. Кн. 7 и 8. С. 59.
16. См.: Ходнев А. И. История Императорского Вольного экономического общества с 1765 до 1865 года. СПб.: Тип. Т-ва «Общественная польза», 1865. С. 636.
17. См.: Ходанович В. И. Лифляндская улица: из истории деловой, культурной жизни и быта Санкт-Петербурга в XVШ-XX веках. С. 112.
18. См.: Свеклосахарная промышленность // Обзор различных отраслей мануфактурной промышленности России. Т. 1. СПб., 1862. С. 135.
19. См.: Справочная книга о лицах с.-петербургского купечества и др. званий, получивших в течение времени с 1-го ноября 1882 по 1-е февраля 1883 г. свидетельства и билеты по 1 и 2 гильдиям на право торговли и промыслов в С.-Петербурге. СПб.: Тип. Н. А. Лебедева, 1883. С. 36.
20. В 1874 г. - первое имение в Харьковской губернии; к концу жизни Леопольду Егоровичу принадлежали уже земли площадью более 40 тыс. га, на них располагались сахарные, винокуренные и кирпичные заводы, паровые мельницы для производства круп, фермы, конный завод.
21. См., например: Шретер В. А. Людвиг Людвигович Бонштедт // Зодчий. 1886. № 1-2. С. 2; Мики-шатьев М., Гайдебрехт Г. Бонштедт // Немцы в России: Энциклопедия: в 3 т. Т. 1. М.: «ЭРН», 2004. С. 225226.
22. См.: Ходанович В. И. Из истории петербургской промышленности в ХГХ-ХХ вв.: Чернореченская бумагопрядильня - ОАО «Советская звезда» /
B. И. Ходанович, А. С. Каневский. СПб.: ФГБОУВПО «СПГУТД», 2011. С. 63.
23. Барышников М. Н. Деловой мир дореволюционной России: индивиды, организации, институты. СПб.: ООО «Книжный дом»: СПбИГО, 2006. С. 35-63.
24. Там же. С. 35, 37, 43.
25. Там же. С. 47.
26. См.: Ходанович В. И. Из истории петербургской промышленности в ХК-ХХ вв. С. 59.
27. Иоксимович Ч. М. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящем. М.: Изд-е кн. магазина «Вестник мануфактурной промышленности», 1915. Т. 1. Раздел 7.
28. Гавлин М. Л. Из истории российского предпринимательства: династия Кнопов: научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 1995. С. 27, 29.
29. См.: Ходанович В. И. Леопольд Егорович Кениг - виднейший петербургский предприниматель XIX века // Университетский научный журнал. СПб., 2012. № 2. С. 160.
30. См.: Данилевский В. Очерки истории техники XVШ-XIX вв. М.; Л., 1934. С. 37-38.
31. См.: Плеханов Г. В. С бумагопрядильной фабрики Кенига // Сочинения / под ред. Д. Рязанова. Изд. 2-е. М.; Пг.: Госуд. изд-во, 1923. Т. 1. С. 37-44.
32. См.: Ходанович В. И. Лифляндская улица.
C. 92-93.
33. См.: Адресная и справочная книга для купцов. СПб.: Тип. Импер. Академии наук, 1861. С. 12-13.
34. См.: Справочная книга о лицах С.-Петербургского купечества и других званий, получивших с 1-го ноября 1885 г. по 1-е февраля 1886 г. свидетельства и билеты по 1 и 2 гильдиям на право торговли и промыслов в С.-Петербурге в 1886 г. СПб.: Тип. Н. А. Лебедева, 1886. С. 33.
35. Банковая и торговая газета. 1903. 20 дек. С. 877.
36. См.: Ходанович В. И. Из истории петербургской промышленности в XIX-XX вв. С. 41. Согласно
духовному завещанию Л. Е. Кенига, составленному 13 сентября 1896 г., своими наследниками «на праве собственности» он назначил своих пятерых сыновей: Эрнста Карла Вильгельма (15/11-1849 - 1927), Леопольда Георга (13/У-1852 - 9/1-1912), Александра Фердинанда (8/11-1858 - 16М1-1940), Фридриха Георга (6/Х1-1860 - 13/ХП-1908) и Юлия Адольфа (8/1Х-1869 -1927).
В период до 1881 г. Эрнст и Александр учились в частной школе и в Королевской гимназии в Бонне. В 1874 г. Александр поступил в гимназию Арнольди-ниум - одно из старейших учебных заведений Германии, закончил ее в 1880 г. Леопольд, как и братья, закончил частную школу, затем продолжил обучение в одном из институтов города Мангейма.
37. Барышников М. Н., Вишняков-Вишневец-кий К. К. Иностранные предприниматели в Петербурге во второй половине XIX - начале XX века. С. 261.
38. См.: РГИА. Ф. 1102. Оп. 2. Д. 723. Л. 1-11.
39. См.: Торгово-промышленный мир России. Год войны: иллюстрированный ежегодник / под ред. Е. В. Михальского. Пг., 1916. Ч. 4. С. 28.
40. См.: ЦГИА СПБ. Ф. 1179. Оп. 34. Д. 53. Л. 365.
УДК 352/354:94(470)
Д. А. Калинина
ОРГАНЫ ЦЕНТРАЛЬНОГО И МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ РОССИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX в.: ОПЫТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ*
На основе анализа российского законодательства конца XIX - начала XX в. и оценки исследований ученых в статье сделана попытка воссоздания общей картины сложившейся в России системы взаимодействия органов центрального и местного управления и самоуправления.
Based on the analysis of the Russian legislation late XIX - early XX century. and evaluate research scientists in the article is an attempt to recreate the picture in the current Russian system of interaction between the central and local government bodies.
Ключевые слова: система органов центрального управления, органы местного самоуправления, губернатор, подчинение, соподчинение, Россия конца XIX - начала XX в.
Keywords: central government, local government, the governor, obedience, subordination, Russia of the late XIX - early XX century.
В конце XIX - начале XX в. в Российской империи контроль за деятельностью органов местного управления и в первую очередь за институтом губернаторства осуществляли разные структуры системы государственной власти: импера-
* Статья напечатана при поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект № 12-11-43004
© Калинина Д. А., 2013
тор, Сенат, Комитет министров, позднее Совет министров, Министерство внутренних дел и даже реформированный в 1905 г. Государственный совет, который рассматривал все решения главы губернии о целесообразности работы городского и земского самоуправления, а также некоторые дела по контролю за губернаторами [1]. Разнообразие государственных институтов, воздействующих на местные учреждения через надзорные и распорядительные функции, отнюдь не было гарантом эффективности работы губернатора и подотчетных ему ведомств. Отсутствие центрального органа с контролирующими полномочиями, не связанного с местной властью общими интересами, личными или ведомственными контактами, покровительством, способствовало злоупотреблению служебными полномочиями и снижению реального влияния высших и центральных учреждений на местные.
Воздействие центральной власти было разноплановым, касалось всех сфер жизни местного общества и было направлено в основном на губернатора, являвшегося посредником в процессе реализации властных решений на практике, их исполнения и корректировки в реальных условиях общественной жизни той или иной части Российской империи. В свою очередь глава губернии оказывал воздействие на подотчетные ему органы местного управления. Губернатор обязан был претворить в жизнь решения вышестоящих структур, которые носили общероссийский характер или касались развития конкретной губернии. За любым циркулярным распоряжением Министерства внутренних дел следовало обязательное распоряжение губернатора, перенаправляющее исполнение данного решения ниже по служебной лестнице в сочетании с более детальными разъяснениями о том, как следует исполнять нововведение. Так, в Вятской губернии на основании циркуляра из Министерства внутренних дел о постоянном наблюдении за тем, чтобы с лиц, торгующих сельскохозяйственной продукцией, не взималась плата за место на ярмарочных и базарных площадях, последовало распоряжение губернатора на имя городских управ. В своем циркуляре начальник губернии указывал, что такие сборы законом не установлены и следует заботиться о привлечении на ярмарки и базары торговцев для предотвращения роста цен на предметы первой необходимости [2]. В ответ на циркуляр губернатора следовали рапорты уездных исправников о выполнении порученного либо о трудностях, возникших в ходе исполнения, с просьбой о дальнейшем разъяснении вопроса. Например, яранский уездный исправник в своем рапорте указал, что упомянутая плата с местного населения не собиралась. Нолинский исправник в свою очередь попросил дать пояс-
