CC BY
33
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2017, № 5, с. 204-208
УДК 82:81.03
ИНОНАЦИОНАЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ОПИСАТЕЛЬНОЙ ОБРАЗНОСТИ В РАННИХ РАССКАЗАХ М. ГОРЬКОГО
© 2017 г. Т.Г. Максимова
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород
такзтоуа. &@таП. га
Поступила в редакцию 27.04.2017
Выявляются функции описательной образности в ранних рассказах М. Горького, и дается характеристика особенностей ее иноязычной интерпретации во французских переводах начала ХХ века. Актуальность поставленной проблемы определяется тем, что вопрос о художественном методе раннего Горького решается составителем сборника и переводчиком С. Перским в русле традиционной концепции, согласно которой новаторство писателя связывалось с открытием им «босяцкой» темы. Поэтому переводчик сосредоточил внимание на передаче сюжетных коллизий рассказов, не обращая должного внимания на их стилевое своеобразие. Проведённое исследование показало, что специфика передачи описательной образности оригинала связана прежде всего с нарушением ритма фразы (за счёт исключения лексических повторов, сокращения синонимического ряда и т.д.), что в результате привело к существенным смысловым искажениям горьковского текста. Филологический анализ текста оригинала и его французского перевода осуществлялся методом стилистического и сравнительно-сопоставительного анализа.
Ключевые слова: описательная образность, пейзаж, интерьер, портрет, М. Горький, С. Перский, французский перевод.
Ранние рассказы М. Горького отличаются преобладанием в них описательных элементов: пейзажа, интерьера, портрета. Существование тесной связи между семантикой описания и структурой произведения даёт основание рассматривать их как средство выражения идейного содержания на разных уровнях повествования: описания служат средством характеристики персонажа, способствуя раскрытию внутреннего мира или состояния героев, мотивации сюжетной ситуации рассказывания архитектоники текста [1]. Кроме этого, изобразительные средства «рождают в сознании живые и духовно-конкретные образы, которым сопутствуют и зрительные ассоциации, но красота и значительность этих образов совсем не в их «наглядности», а в том, что они вбирают в себя размышления и чувства, вызванные описываемым явлением» [2, с. 25].
Исследователи раннего творчества писателя, а именно С. Гринберг, Н. Михайловский, А. Скабичевский, В. Поссе, Л.Е. Оболенский, М. Меншиков, Н. Геккер, В. Боцяновский, не раз обращались к комментированию и интерпретации функций пейзажа, интерьера, портретных описаний, то есть тех элементов художественного целого, которые уже в критике 1890-1900-х годов были отмечены как черты, присущие художественному методу молодого писателя. Подчеркивалось, что эти элементы выполняют важную роль в конструкции повест-
вования, являясь одной из форм выражения авторской точки зрения. Так, критик В. Боцяновский пишет в сборнике «Критические статьи о произведениях Максима Горького»: «Читая рассказы г. Горького, вы чувствуете, что «с природой одною он жизнью дышал», что он любит эту природу, знает её и потому даёт замечательные по своей художественности и правдивости описания. У г. Горького сочная кисть и свежие краски, пишет он мазками, без лишних слов, без всякой риторики» [3, с. 169].
В сборник, составленный С. Перским, вошло 11 рассказов, в каждом из которых описательная образность становится основой своеобразного лирического сюжета, связанного с авторской точкой зрения и образом повествователя, который или включается в событийный контекст («Ма-аленькая») или занимает позицию вне текста («Тюрьма», «Тронуло») [4].
В рассказах «Тюрьма» и «Тронуло» описание природы выполняет функцию экспозиции, в которой задаётся общий настрой произведения.
«День был сырой, холодный, над городом неподвижно стояли угрюмые, серые тучи; на грязную землю беззвучно и лениво падал мелкий дождь, окутывая улицы тусклой дрожащей тканью» [5, с. 303] - начинает рассказ «Тюрьма» М. Горький, который он написал в 1904 году «под впечатлением предреволюционных событий, свидетелем которых он был в Нижнем Новгороде» [6, с. 12]. Писатель ис-
пользует свои излюбленные эпитеты сырой, холодный, угрюмый, серый, грязный и т.д., которые лейтмотивом проходят через всё произведение и являются не только характеристикой среды, времени года, но и «готовят» читателя к восприятию последующих событий и героев произведения. В переводе этого фрагмента текста С. Перский опускает часть описания, а именно на грязную землю, дрожащей, наречия беззвучно и лениво: «Le temps était humide et glacé ; sur la ville planaient, immobiles, des nuages gris, maussades ; une pluie fine tombait, enveloppant les rues d'un voile terne» [4, р. 11]. Что же в таком случае теряет оригинальный текст? С нашей точки зрения, происходит нарушение логической и эмоциональной связи описания природы и внешнего облика людей, связи принципиально важной в художественном мире Горького. Нарушая принцип параллелизма, характерный для стилевой манеры раннего Горького, переводчик сосредоточивается на сокращении повторов лексических синонимов. Сравним проведенный Горьким параллелизм и его отсутствие у Перского: сырые, холодные стены домов - les murs froids des maison, серые сумрачные лица - les visages mornes, сдавленный крик звучит тускло и неуверенно - un cri hésitant, vite étouffé, капли дождя тускло блестят - les fines gouttelettes de pluie scintillent sans éclat, лениво падают крупные липкие хлопья снега - опускается угрюмая печаль - avec les gros flocons de neige flasques une angoisse tombe lentement. В приведённых примерах прослеживается полное отсутствие сходства между текстом оригинала и его переводом, так как С. Перский не только устраняет лексические повторы, заменяя их синонимами, но либо опускает их совсем, либо использует абсолютно другое по значению слово. Так, Перский слово печаль заменил словом angoisse, которое может быть переведено словами тоска, тревога, ужас [У, р. 41]. Во французском языке отсутствует градация именования различных степеней эмоционального переживания, несмотря на то что внутренняя логика такой синонимии существует. Это может быть мотивировано тем, что сам переводчик подыскал наиболее адекватное своему восприятию фрагмента текста слово, поэтому созданный Горьким образ угрюмой, печальной, серой, сырой и холодной атмосферы начала рассказа, определяющей пафос сюжета и его структуру, исчез во французском переводе.
В данном случае пейзаж, являющийся предвестником дальнейших событий, выполняет ещё одну функцию - служит мотивации композиционного приёма противопоставления: общей атмосферы места действия, соответствующей
духовной однородности массы людей, образу главного героя рассказа - Миши. Его портрет написан Горьким в светлых тонах, отмечен позитивным настроем: «Весёлый, добродушный здоровяк, студент первого курса Миша Мали-нин шёл в середине толпы и наивными голубыми глазами жалостно осматривал бледные, злые, растерянные лица вокруг себя» [5, с. 304]. Отметим, что важный для Горького элемент портретного описания голубые глаза (в подтверждение этому рассказ «Женщина с голубыми глазами», написанный Горьким в 1895 году [8, т. 2, с. 104]), явно выделяющийся в скудной цветовой гамме серых оттенков всего рассказа, манкирован переводчиком: ses yeux naïfs [4, р. 13], соответственно полифункциональность горьковского описания стёрта, и главный герой Миша уже не выделяется среди серой толпы людей, не способных противостоять силе власти.
Рассмотренная нами выше тактика перевода использована Перским и в интерпретации первой главы рассказа «Тюрьма», в которой о тюрьме как таковой речь не идёт, однако сквозной лейтмотив - образ серого и угрюмого мрака -эмоционально и по смыслу реализован в содержании второй главы и всего текста в целом. В данном случае приём градации используется Горьким в описании тюрьмы и её обитателей: «седой надзиратель с бесцветными глазами», «запер толстую грязную дверь», «грязные нары», «покрытый рыжим слоем ржавчины», «в этой грязной угрюмой комнате», «на тёмном пятне», «холодный неподвижный глаз», «тусклый голос», «мёртвыми глазами» и т.д. Как видим, Горький использует одни и те же эпитеты для описания природы, интерьера и людей, однако эти «повторы» свидетельствуют не об отсутствии умения автора подобрать соответствующее выражение, но являются важнейшей чертой стилевой манеры, выработанной Горьким. Сближение лексико-грамматических приёмов описания тюремного мира и мира вне его указывает в данном случае на важную роль смыслового ударения в формировании смысла текста: снимается заявленное в первой главе противопоставление несвободы тюрьмы и свободы вне её. Оно перемещается за счёт введения образа Миши, пострадавшего за правду там, на свободе, где тоже царят законы тюрьмы: весь мир тюрьма, а люди в нём заключённые. Неслучайно рассказ носит обобщающий заголовок «Тюрьма», в то время как у Перского «En prison», что значит «В тюрьме». Как видим, заданный Горьким смысл сужается в переводе до обозначения места действия, в то время как за счёт использования одних и тех же эпитетов образ тюрьмы приобретает в оригинальном тексте
символическое значение: тюрьма - это образ духовной несвободы, с которой никто не пытается бороться, ни «чёрная масса людей, как грязь от камня», ни «седой надзиратель с бесцветными мёртвыми глазами», ни даже часовой «с яркими глазами, которые смотрят ласково и грустно», единственный, кто противостоит всему, это Миша: «Среди сотни людей только он один нашел в себе мужество смело встать и спорить против насилия» [5, с. 312].
В свою очередь, французский текст изобилует синонимами: cette cellule malpropre et triste, les murs émaillés de taches, ces murailles maculées, voix irrité и т.д. Параллелизм, созданный Горьким благодаря многочисленным повторам, в переводе деформирован. Конечно, основной событийный костяк рассказа передан Перским, но проведённые им сокращения описательных конструкций значительно упрощают авторскую идею и нивелируют стилевую индивидуальность повествования.
Рассказ «Тронуло» открывает ночной пейзаж, в описании которого преобладает лексика со значением «тёмный»: ночь, потемнела, густой, как масло, покрыто тучами, тёмные пятна, тяжёлый, сырой, мутный, глухой, мрачно. Отметим, что само определение «тёмный» и одно-коренные с ним слова встречаются в этом отрывке шесть раз, а прилагательное «тяжёлый» четыре раза. Удивительным образом в пейзажной зарисовке ночи на реке, кажущейся на первый взгляд оптимистичной, предсказывается событие, которое для главного героя будет тяжёлым испытанием. Французский переводчик не видит необходимости в столь частом повторе одинаковых лексем, так, слово «sombre» - тёмный встречается 2 раза, а «lourd» - тяжёлый также два раза, но один из которых использован им по своему усмотрению: алая кружевная лента отражения - un lourd reflet rouge clair. В других случаях Перский использует синонимы, такие как a perdu de son éclat (потеряла свой блеск), les tache noires (чёрные пятна), но чаще всего опускает данные эпитеты. Подобные трансформации такой значимой части произведения нивелируют функциональную специфику природоописания, которая в данном случае является оценочной и прогностической, предвещающей ситуацию, в которой окажется главный персонаж Иван Петрович. Особенностью горьковских зарисовок в этом рассказе становится то, что они превращаются в лиро-эпическое обрамление текста или систему пейзажных лейтмотивов, создающих его структурную канву, они окрашены тревожным чувством, которое испытывает герой. Что касается описания самого героя Ивана Петровича, то в нём
авторское отношение к персонажу выражено имплицитно, подбором лексики: «с маленькими, жесткими глазками, он крякает, хищность его фигуры, кидает острые взгляды, злобно плюнул, зло кивнул». Горький воссоздаёт манеру его поведения, рисуя облик Ивана Петровича с точки зрения «обидчиков», объективируя таким образом негативную коннотацию, которая получит подтверждение в проговорённых намерениях героя отомстить зазнавшемуся дворянину. Во французском тексте скрытый негатив в образе героя исчезает, так, переводчик заменяет экспрессивную лексику ситуативными синонимами: «de ses petits yeux, il grogne (бормотать сквозь зубы), son air d'oiseau de proie (вид жестокого человека), de rapides coups d'oeil (быстрый взгляд), s'écrie en crachant avec fureur (крикнул, плюнув с яростью), désigna avec irritation (указал с раздражением). Французский переводчик стремится подобрать слова для описании старика, которые, как ему кажется, лучше подходят к характеристике происходящего. Безусловно, использованная Перским лексика также создаёт образ малоприятного человека, однако нарочитые повторы Горького позволяют уточнить смысл названия рассказа «Тронуло», которое имеет отношение к характеристике не только главного персонажа, но и других действующих лиц: насмешки в адрес купца, воспринятые им как издевательство, взволновали его потому, что дали повод усомниться в собственном превосходстве, которое он докажет себе и собеседнику во время будущей трапезы, только упоминавшейся в рассказе. Не случайно частотность употребления слова «зло» в применении к описанию Ивана Петровича, слова «добро» к его собеседнику, а в описании «обидчиков» эпитета «живой» подтверждает, что стремление переводчика устранить повторы лишает текст смысловой и эмоциональной ёмкости.
Характерной композиционной чертой данного рассказа становится расположение пейзажа в конце повествования, что «является своеобразным стержнем, направляющим ход развития авторского замысла» [9, с. 34]: «на тёмном фоне, обрисовалась белая церковь, в облачное небо, печальные звуки, жалобный скрип дерева» [8, т. 2, с. 257]. В переводе обнаруживаем ряд несовпадений с оригиналом: une église claire (светлая церковь), les sons tristes (грустные звуки), un gémissement plaintif (ноющий, жалобный стон, вздох). Подведённый автором итог в виде печального описания природы провоцирует размышления читателя и эмоциональную реакцию читателя, не сводимую только к однозначной негативной оценке поведения персонажа.
Сложно не согласиться с правдой, высказанной стариком: «Проесть деньги не трудно, а ты вот накопи их, попробуй». По мере того как старик рассказывает свою историю и грозится «отомстить», пейзаж становится «светлее»: «вспыхнул нестройный ряд огней, огни впереди разгорались всё ярче»; а его состояние от злого раздражения сменяется относительным спокойствием, поэтому автор, характеризуя его в этот момент, употребляет слово «живо». Однако эта смена настроения персонажа, происходящая на фоне движения из темноты ночи к свету (но не естественному светлению в природе, а благодаря появлению искусственного источника света, «нестройного ряда огней»), во французском тексте передана неоднозначно.
В рассказе действие не раз прерывается пространными пейзажными фрагментами, выполняющими роль ретардации: описание береговой линии, где статика описания меняет ритм повествования о событиях, объясняя внутреннее состояние персонажа. Пейзаж у Горького всегда антропоцентричен. Образ природы не цель, а средство углублённого разъяснения образа персонажа и его состояния. Само название рассказа подтверждает состояние души героя, происходящее «тронуло» его настолько сильно, что он планирует наказать обидчика: сначала поев как следует, а потом разорив. Однако французский переводчик предпочитает заменить название «Sur le fleuve» (на реке), что меняет идейный смыл, так как в русском варианте заглавие подкрепляется именно этими пейзажными фрагментами, а во французском тексте связь распадается. Французский читатель знакомится с событием, произошедшим на реке, в то время как русскому читателю автор предоставляет право выбора нравственной оценки изображенной ситуации.
Что касается рассказа «Ма-аленькая!», то здесь образ внешнего мира представлен Горьким слиянием трех голосов, причём структура повествования - воспоминание о встрече рассказчика со стариками спустя какое-то время -мотивирована аберрацией его памяти, что позволяет рассматривать образ «маленькой» сквозь призму и автора-повествователя. Рассказ начинается с описания впечатления, которое сохранила память рассказчика: «Из дали прошлого мне улыбаются две пары подслеповатых, старческих глаз, улыбаются такой тихой, ласковой улыбкой любви... И мне делается так хорошо и легко от этого воспоминания, лучшего за все десять месяцев моего хождения пешком по кривым дорогам нашей родины, такой большой и такой печальной...» [8, т. 2, с. 84]. Образные акценты в описании проставлены весьма опре-
делённо: три раза в одном предложении повторяется глагол «улыбаются» и существительное «улыбка» неслучайно, автор намеренно использует данный способ передачи настроения и эмоционального состояния рассказчика, тем самым увлекая читателя в своё светлое воспоминание, которое, однако, имеет оттенок печали. Во французском тексте многие элементы утеряны: «...je vois rire dans le passé deux paires d'yeux ... avec une expression d'amour, de compassion tranquille et sincère... A ce souvenir, mon âme devient heureuse et légère ; c'est l'un des plus beaux et des plus rafraîchissants qui me soient restés de mes nombreuses années de vagabondage sur les voies tortueuses de ma patrie» [4, р. 105]. Только один раз использует переводчик глагол «rire» - улыбаться, а описание родины с эпитетом «печальный» вовсе опущено, в таком случае французский читатель не воспринимает эмоциональное состояние повествователя, которое для автора является важным.
Проанализированные нами функции описательных элементов в рассмотренных рассказах М. Горького обеспечивают целостность восприятия художественного текста, организуют композицию произведения, поясняя не только время и место действия в рассказах, мотивируют развитие сюжета и определяют характер развязки. Кроме этого, описательная образность служит формированию эмоционального подтекста произведения, создавая необходимую атмосферу и настроение повествования. Иначе говоря, описательная образность является важным элементом стиля произведения, её полифункциональность определяется идейным содержанием произведения, играет важную роль в создании образа повествователя
Пейзажные и интерьерные зарисовки, описание людей, главных героев - во всём проявляются специфические черты раннего творчества М. Горького, которые не были учтены во французском переводе. В нашей работе мы рассмотрели лишь два характерных нарушения горьковской стилистики, а именно, исключение лексических повторов, играющих важную смысловую роль в сюжете и характерологии текста, и замену повторов синонимами или иными по значению словами, что в результате привело к искажению представления о чертах индивидуального стиля автора и своеобразии воплощения идейного замысла произведения. Проведение исследований в данном направлении представляется нам весьма перспективным, так как позволит уточнить характеристику
творческого метода Горького, его открытия в области русского неореализма.
Список литературы
1. Иванова Н. Д. Содержание и принципы филологического изучения пейзажа II Филологические науки. 1994. № 5-6. С. 25.
2. Дмитриева Н. Изображение и слово. М.: Искусство, 1962. 317 с.
3. Критические статьи о произведениях Максима Горького. С.-Петербург: Изд. С. Гринберга, 1901. 478 с.
4. Persky S. En Prison Il En Prison; Une, qui n'est plus ; Carpe Boukoiémov; L'horloge; Le Récit de Philippe Wassilitch; Misère d'enfant; Une Idylle; Ce
References
qu'en pensait Anton Tchekhof; Sur le Fleuve; Au marché; Par une Nuit de tempète. Paris, 1905. 287 р.
5. Сборник товарищества «Знание» за 1904 год. К. 4. С.-Петербург, 1905. 358 с.
6. Захарова В.Т. Проза М. Горького Серебряного века: Монография. Н. Новгород: НГПУ, 2008. 82 с.
7. Dictionnaires Le Robert. Paris, 2006. 1278 р.
8. Горький М. Собрание сочинений: в 30 т. М.: ГИХЛ, 1949. Т 2. 286 с.
9. Уртминцева М.Г. Смысловые коды и способы их дешифровки в произведениях мемуарно-биографического жанра // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Филология. 2000. № 1. С. 34-39.
ché; Par une Nuit de tempète. Paris, 1905. 287 р.
FOREIGN INTERPRETATION OF THE DESCRIPTIVE IMAGERY IN M. GORKY'S EARLY STORIES
T.G. Maksimova
The purpose of this article is to reveal the functions of descriptive imagery in Gorky's early stories and to characterize the features of its foreign interpretation in the French translations of the early 20th century. This problem is of special interest due to the fact that the question of the literary method of early Gorky is solved by the compiler of the collection and translator S. Persky in the course of the traditional concept according to which the writer's innovation was associated with the discovery of the «tramp» theme. Therefore, the translator focused on conveying the plot of the stories, without paying due attention to their stylistic peculiarities. Our research shows that the descriptive imagery of the original is changed by the translator who breaks the rhythm of the phrase (by eliminating lexical repetitions, reducing the synonymic series, etc.), which results in significant semantic distortions of Gorky's text. The philological study of the original text and its French translation was performed using the method of stylistic and comparative analysis.
Keywords: descriptive imagery, landscape, interior, portrait, M. Gorky, S. Persky, French translation.
1. Ivanova N.D. Soderzhanie i principy filolog-icheskogo izucheniya pejzazha // Filologicheskie nauki. 1994. № 5-6. S. 25.
2. Dmitrieva N. Izobrazhenie i slovo. M.: Iskusstvo, 1962. 317 s.
3. Kriticheskie stat'i o proizvedeniyah Maksima Gor'kogo. S.-Peterburg: Izd. S. Grinberga, 1901. 478 s.
4. Persky S. En Prison // En Prison; Une, qui n'est plus; Carpe Boukoiémov; L'horloge; Le Récit de Philippe Wassilitch; Misère d'enfant; Une Idylle; Ce qu'en pensait Anton Tchekhof; Sur le Fleuve; Au mar-
5. Sbornik tovarishchestva «Znanie» za 1904 god. K. 4. S.-Peterburg, 1905. 358 s.
6. Zaharova V.T. Proza M. Gor'kogo Serebryanogo ve-ka: Monografiya. N. Novgorod: NGPU, 2008. 82 s.
7. Dictionnaires Le Robert. Paris, 2006. 1278 р.
8. Gor'kij M. Sobranie sochinenij: v 30 t. M.: GIHL, 1949. T 2. 286 s.
9. Urtminceva M.G. Smyslovye kody i sposoby ih deshifrovki v proizvedeniyah memuarno-biograficheskogo zhanra // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Seriya: Filologiya. 2000. № 1. S. 34-39.
