CC BY
177
__tn^^b I / I I IJI/Êlf
94 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ / /_J ) УНИВЕРСИТЕТА
L-имени O.E. Кутафина (МПОА)
Николай Андреевич МОЛЧАНОВ,
доктор военных наук, профессор кафедры интеграционного и европейского права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), заслуженный деятель науки РФ [email protected] 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9
Елена Константиновна МАТЕВОСОВА,
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) [email protected] 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9
ИНФОРМАЦИОННЫЙ ТЕРРОРИЗМ В МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОМ КОНТЕКСТЕ
Аннотация. Авторами обосновывается значимость и актуальность стратегической задачи (на национальном, региональном и международном уровнях) борьбы с информационным терроризмом. Международное сообщество, признавая необходимость совместного и направленного противодействия информационному терроризму, до настоящего времени не достигло договоренности, в силу как объективных, так и субъективных причин, относительно создания комплексной системы обеспечения информационной безопасности, основанной на сочетании и согласованном действии конкретных правовых, организационных и технических мер. В условиях глобального трансграничного использования информационно-коммуникационных технологий во всех сферах жизни общества (экономической, политической, культурной и иных) резко возрастает опасность нанесения террористами невосполнимого ущерба национальным интересам любого государства. Авторами на основе анализа российских и зарубежных подходов, выраженных в международных и национальных правовых актах и доктринальных взглядах, обозначаются основные теоретические и прикладные проблемы борьбы с информационным терроризмом. Ключевые слова: терроризм, информационный терроризм, кибер-терроризм, международное право, международное сотрудничество, национальная безопасность, международная безопасность.
DOI: 10.17803/2311-5998.2018.45.5.094-103
N. A. MOLCHANOV,
Doctor of Military Sciences, Professor of the Integration and European Law Department of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL), Honored Science Worker of Russian Federation [email protected] 125993, Russia, Moscow, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, d. 9
E. K. MATEVOSOVA,
PhD in Law, Associate Professor of the Department of Theory of the State and Law
of the Kutafin Moscow State Law University (MSAL) [email protected] 125993, Russia, Moscow, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, d. 9
INFORMATION TERRORISM IN THE INTERNATIONAL LEGAL CONTEXT
© Н. А. Молчанов, Е. К. Матевосова, 2018
Abstract. The author substantiates the importance and relevance of the strategic task (at the national, regional and international levels) of the combat against information terrorism. The international community, recognizing
'В
L-—^ i,
ЕСТНИК Молчанов Н. АМатевосова Е. К.
УНИВЕРСИТЕТА Информационный терроризм в международно-правовом контексте
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
the need for joint and targeted counteraction to information terrorism, has not reached an agreement so far, both for objective and subjective reasons, concerning the creation of an integrated information security system based on the combination and concerted action of specific legal, organizational and technical measures. In the context of the global cross-border use of information and communication technologies in all spheres of society (economic, political, cultural and other), sharply increasing danger of terrorists irreparable damage to the national interests of any country. The authors, based on the analysis of Russian and foreign approaches, finding expression in international and national legal acts, as well as doctrinal views, indicate the main theoretical and applied problems of combating information terrorism. Keyword: terrorism, information terrorism, cyberterrorism, international law, international cooperation, national security, international security.
Терроризм — обвинительный приговор всему человечеству за ошибки прошлого, омрачивший наше настоящее и ставящий под сомнение мирное будущее.
В схватке с терроризмом, подобным лернейской гидре, ученое сообщество исследует это «многоликое чудище», исходя из различных научных подходов — социологического, философского, культурологического, исторического, политологического, психологического, юридического и иных. Универсализм в доктринальном осмыслении терроризма еще не гарантирует эффективности противодействия, подсказанного наукой. До настоящего времени противник не только не повержен, но и получает новые боевые характеристики: террористы все чаще используют информационные технологии в своих злодейских планах.
В настоящее время обеспечение защищенности информационной среды приобретает такое же значение, как и обеспечение национальной и международной безопасности на воде, суше, в воздухе и космосе.
Вопрос разграничения понятий «информационный терроризм» и «кибертер-роризм» подобен известному спору о соотношении понятий «информационная безопасность» и «кибербезопасность». Представляется, что продолжающиеся научные дискуссии в части установления такого терминологического тождества или различия существенно осложняют процесс национального и международного □
правотворчества при объективной необходимости достижения договоренности Н^
о нормативном закреплении соответствующих понятий. Невозможно отрицать тот т Р
факт, что информационная среда общества формируется не только информационно-коммуникационной сетью «Интернет», но и другими источниками инфор- А^т мации, такими как телевидение, радио, печатные издания, которые появились Ш-!=Ы задолго до создания «кибертехнологий» и использование которых не утратило иН^ своего значения и сегодня. Примечательно, что Куба неоднократно, в том чис- □Ш1 ле в 2017 г., в своих ответах на вербальные ноты Генерального секретаря ООН р И Г о предоставлении сведений по проблемам обеспечения информационной без- ОшШ опасности, указывала на то, что «с помощью незаконных радио- и телепередач совершаются постоянные вторжения в информационное пространство Кубы, ХИ а также распространяются программы, специально предназначенные для под- систем
>
96 ВЕКТОР ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ / /_J ) УНИВЕРСИТЕТА
L-—^ и мени O.E. Кугафина (МПОА)
стрекательства к свержению конституционного строя, установленного кубинским народом»1. Не решая задачу анализа положения «информационных дел» Кубы на фоне известного политического противостояния, можно заключить, что информационное пространство в национальном и глобальном масштабе трансформируется под действием и кибер-, и иных информационных технологий. Следовательно, понятие «информационная безопасность» включает в себя «кибербезопасность», но ею никак не исчерпывается. А потому кибертерроризм есть форма информационного терроризма, более распространенная и опасная.
Каждое государство, так или иначе участвующее в формировании архитектуры системы обеспечения международной информационной безопасности, фактически оказывается перед дилеммой: с одной стороны, устанавливая единые и обязательные правовые правила игры в информационном пространстве, государства неизбежно ограничивают собственную свободу действий в таком пространстве (чего многие страны и стремятся избежать, намеренно тормозя согласительный процесс); с другой стороны, любые оговорки, предоставляющие государствам широту усмотрения в поведении на просторах информационного поля, вызывают высокую уязвимость национальных информационных систем, а потому все государства, включая те, что не готовы возложить на себя тяжелое «юридическое бремя», все же требуют определения каких-то «правовых барьеров».
Отдельного внимания заслуживает вопрос юридических обязательств и ответственности государства в случае, когда национальная киберинфраструктура, расположенная на его территории, используется другим государством или негосударственными субъектами (группами хакеров, хакерами-одиночками, организованными преступными группами или террористами) для враждебных информационных операций. В этой связи дальнейшей научной разработки и нормативного отражения требует принцип должной осмотрительности в информационном контексте2, реализация которого требует от каждого государства принимать достаточные меры с целью недопущения того, чтобы их территории использовались в ущерб другим государствам.
Обоснованная критика эффективности деятельности ООН совсем не исключает признания реальных результатов работы этой международной организации, в особенности в поиске мер для укрепления информационной безопасности на глобальном уровне. Многие из предлагаемых мер, в силу объективно-глобализа-ционных и субъективно-политических причин, не получают ни правового оформления, ни конкретно практического применения. Однако возникновение новых вызовов и угроз в информационной сфере только обостряет проблему обеспечения информационной безопасности в международной повестке дня, а потому усилия ООН в данном направлении имеют ярко выраженный приоритетный характер.
Использование террористами информационно-коммуникационных технологий в последние годы вызывает особую озабоченность Совета Безопасности
1 См.: Доклад Генерального секретаря «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» от 11.08.2017 // Система официальной документации ООН. URL: http://undocs.org/ru/A/72/315 (дата обращения: 01.04.2018).
2 См.: SchmittM. N. In Defense of Due Diligence in Cyberspace // 125 Yale L. J. F. 68 (2015).
ЕСТНИК Молчанов Н. АМатевосова Е. К.
УНИВЕРСИТЕТА Информационный терроризм в международно-правовом контексте
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
ООН, который в своих резолюциях подчеркивает необходимость решительных действий государств в духе сотрудничества при принятии соответствующих мер. Основными целями использования террористами подобных технологий (в том числе и в частности через Интернет и социальные сети), как правило, являются формирование искаженных идеологических установок, которые используются для поляризации общин, вербовки сторонников и иностранных боевиков-террористов, мобилизации ресурсов и получения поддержки сочувствующих; подстрекательство к совершению террористических актов, а также финансирование, планирование и подготовка своей деятельности 3.
5 декабря 2016 г. Генеральная Ассамблея ООН, считая необходимым разрешить ряд проблем международной информационной безопасности, в том числе предотвратить использование информационных ресурсов и технологий в преступных или террористических целях, приняла Резолюцию № 71/28 о достижениях в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности.
Отмечая существующие и нарождающиеся угрозы, Группа правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности, учрежденная в 2014 г. Генеральным секретарем ООН во исполнение Резолюции № 68/243, в своих докладах прямо указывает на реальную опасность использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) для террористических целей, в том числе для совершения террористических нападений на объекты ИКТ или связанную с ИКТ инфраструктуру, а не только для вербовки сторонников, финансирования, обучения и подстрекательства.
Важно отметить, что именно благодаря усилиям Российской Федерации, которая внесла на рассмотрение Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН проект резолюции, принятой 4 января 1999 г., вопрос «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» ежегодно рассматривается ООН. Все эти годы Россия активно продвигает свои инициативы на международной арене, призывая страны на основе равноправного стратегического партнерства участвовать в формировании эффективной системы международной информационной безопасности. В частности, российской стороной в 2011 г. был разработан проект Конвенции об обеспечении международной информационной безопасности (концепция), содержащий самостоятельную главу □
«Основные меры противодействия использованию информационного простран- Н^
ства в террористических целях», а в 2016 г. международной общественности тР
предложен проект Конвенции ООН о сотрудничестве в сфере противодействия информационной преступности. Однако до настоящего времени российские ини- шШт
циативы не находят полной поддержки, и в условиях конфликтного состояния Ш-!=Ы
международных отношений, усугубляемого различными провокациями в адрес И Н И
России, согласие мирового сообщества с российскими предложениями в сфере □ Шт
URL: https://documents.un.org (дата обращения: 01.04.2018).
р.
гп
-
См.: Резолюция 2396 (2017), принятая Советом Безопасности на его 8148-м заседании
21 декабря 2017 г. ; Резолюция 2395 (2017), принятая Советом Безопасности на его ШЦЦ
8146-м заседании 21 декабря 2017 г. и др. // Система официальной документации ООН. Х И !
СИСТЕМ
>
3
) УНИВЕРСИТЕТА
L-—имени О. Е. Кутафи на (МПОА)
обеспечения международной безопасности в целом и информационной безопасности в частности не исключено, но маловероятно, во всяком случае, в ближайшей перспективе.
Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации4, заключенная в Будапеште 23 ноября 2001 г., правовое значение которой в борьбе с киберпре-ступностью во многом преувеличено, в части некоторых положений устаревает и в целом уже с трудом поспевает за динамикой развития информационной сферы жизни современного общества. Проблема борьбы с кибертерроризмом данным международным актом не обозначена, и, следовательно, какие-либо общие подходы в ее решении конвенционно не выработаны. Категоричность позиции государств — разработчиков указанной Конвенции явилась причиной отсутствия конструктивного диалога с Россией. Так, приняв решение подписать этот документ, Россия выступила с заявлением о том, что положения п. «Ь> ст. 32 Конвенции5 сформулированы таким образом, что не исключается возможность такого их толкования и применения, которые не соответствуют, в частности, целям и принципам, изложенным в абз. 9 и 10 преамбулы Конвенции, и могут нанести ущерб суверенитету и национальной безопасности государств-участников, правам и законным интересам их граждан и юридических лиц6. А распоряжением Президента РФ от 22.03.2008 № 144-рп7 Россия, в целях защиты национальных интересов, и вовсе исключила свое участие в любых договоренностях по этой Конвенции.
Формирование системы международной информационной безопасности напрямую зависит от состояния информационной безопасности каждого государства, наличие связей обратной зависимости аксиоматично.
Расширенное заседание Совета Безопасности Российской Федерации, состоявшееся 26 октября 2017 г., было посвящено проблемам обеспечения информационной безопасности государства. В своем выступлении Президент РФ — председатель конституционного совещательного органа В. В. Путин отметил, что «негативные последствия разного рода кибератак носят уже не локальный, а действительно глобальный характер и масштаб»8. Приоритетными направлениями государственной политики Российской Федерации в данной сфере были
4 Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации (ETS № 185) (заключена в г Будапеште 23.11.2001) // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «Консуль-тантПлюс».
5 Сторона может без согласия другой Стороны получать через компьютерную систему на своей территории доступ к хранящимся на территории другой Стороны компьютерным данным или получать их, если эта Сторона имеет законное и добровольное согласие лица, которое имеет законные полномочия раскрывать эти данные этой Стороне через такую компьютерную систему.
6 Распоряжение Президента РФ от 15.11.2005 № 557-рп «О подписании Конвенции о ки-берпреступности» // СЗ РФ. 2005. № 47. Ст. 4929.
7 СЗ РФ. 2008. № 13. Ст. 1295.
8 См.: Официальный сайт Президента РФ. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/55924 (дата обращения: 01.04.2018).
ЕСТНИК Молчанов Н. А., Матевосова Е. К.
УНИВЕРСИТЕТА Информационный терроризм в международно-правовом контексте
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
определены следующие: во-первых, совершенствование государственной системы обнаружения, предупреждения и ликвидации последствий компьютерных атак на информационные ресурсы страны; во-вторых, повышение защищенности информационных систем и сетей связи государственных органов9; в-третьих, снижение рисков, связанных с объективной необходимостью использовать иностранные программы и оборудование; в-четвертых, повышение безопасности и устойчивость работы инфраструктуры российского сегмента Интернета; и наконец, в-пятых, участие страны в создании системы международной информационной безопасности. В рамках четвертого направления Президент России отдельно подчеркнул необходимость борьбы с теми, кто использует информационное пространство для пропаганды радикальных идей, оправдания терроризма.
В настоящее время одним из основных направлений государственной политики Российской Федерации, связанной с решением задачи по формированию механизмов международного сотрудничества в области противодействия угрозам использования информационных и коммуникационных технологий в террористических целях, является развитие сотрудничества с государствами — членами Шанхайской организации сотрудничества, государствами — участниками Содружества Независимых Государств, государствами — членами Организации Договора о коллективной безопасности, государствами — участниками БРИКС, способствующего предупреждению, выявлению, пресечению, раскрытию и расследованию актов деструктивного воздействия на элементы национальной критической информационной инфраструктуры, минимизации последствий реализации таких актов, а также противодействию использования информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и других информационно-телекоммуникационных сетей в целях пропаганды терроризма и привлечения к террористической деятельности новых сторонников10. Правовые акты, принимаемые данными международными организациями путем экспертного обсуждения и долговременного согласования, призваны унифицировать понятийно-категориальный аппарат — выработать общую систему терминов и их определений, единообразно закрепленных и толкуемых в национальном законодательстве разных стран, исходя из парадигмы «общие лексические формы — базис для взаимопонимания».
Неопределенность содержания понятия «терроризм» на уровне международного правового регулирования (даже несмотря на «опытное выведение» 10 элементов наилучшей практики в области борьбы с терроризмом11) и, как следствие, □
--НП
9 С 1 января 2018 г. вступил в силу Федеральный закон от 26.07.2017 № 187-ФЗ «О без- т~0
опасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации» // -,р Б
циальной документации ООН. иР1_: http://www.undocs.Org/ru/a/hrc/16/51 (дата обращения: 01.04.2018).
>гп
□
Российская газета. № 167. 31.07.2017. См.: Основы государственной политики Российской Федерации в области международной
Ш
информационной безопасности на период до 2020 года (утв. Президентом РФ 24.07.2013 □ □ □
□
№ Пр-175 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс». ш I
Доклад Специального докладчика по вопросу о поощрении и защите прав человека Ш§т
и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом М. Шейнина «Десять элементов Ш Ш р
наилучшей практики в области борьбы с терроризмом» от 22.09.2010 г. // Система офи- ШЦЦ
Х^ СИСТЕМ
>
11
) УНИВЕРСИТЕТА
L-—имени О. Е. Кутафи на (МПОА)
разность в подходах к его определению на уровне национальных юрисдикций весьма затрудняют достижение терминологического консенсуса в рассмотрении проблемы «информационного терроризма».
На пространстве межгосударственных объединений, участником которых является Россия, понятийное единообразие в целом все же достигается, в чем заслуга, как очевидно, прежде всего России, определившей и деятельно реализующей внешнеполитический курс в области обеспечения международной информационной безопасности.
Так, Соглашение о сотрудничестве государств — участников СНГ в области обеспечения информационной безопасности12 под «информационным терроризмом» предлагает понимать использование информационных ресурсов и (или) воздействие на них в информационном пространстве в террористических целях.
В Соглашении между правительствами государств — членов Шанхайской организации сотрудничества о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности13 понятие «информационный терроризм» определяется аналогично. Следует также отметить, что данный документ перечисляет наиболее характерные признаки информационного терроризма и поясняет источники такой угрозы.
Рекомендации по сближению и гармонизации национального законодательства государств — членов ОДКБ в сфере обеспечения информационно-коммуникационной безопасности14 ограничиваются лишь указанием на то, что «противодействие преступлениям в информационной сфере (в том числе информационному терроризму)» является важным направлением обеспечения безопасности государств в данной сфере, не формулируя какого-либо определения рассматриваемого понятия.
В сентябре 2017 г., накануне саммита БРИКС, Россия выступила с предложением заключить соглашение по вопросам информационной безопасности15 в рамках данной международной организации, ставшей весомым фактором
12 См.: Соглашение о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в области обеспечения информационной безопасности (заключено в г. Санкт-Петербурге 20.11.2013) // Бюллетень международных договоров. 2015. № 10. С. 7—13.
13 Соглашение между Правительствами государств — членов Шанхайской организации сотрудничества о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности (заключено в г. Екатеринбурге 16.06.2009) // Бюллетень международных договоров. 2012. № 1. С. 13—21.
14 Постановление № 7-6 Парламентской Ассамблеи Организации Договора о коллективной безопасности «О проекте Рекомендаций по сближению и гармонизации национального законодательства государств — членов ОДКБ в сфере обеспечения информационно-коммуникационной безопасности (принято в г. Санкт-Петербурге 27.11.2014) // Официальный сайт Парламентской Ассамблеи Организации Договора о коллективной безопасности. URL: http://www.paodkb.ru (дата обращения: 01.04.2018).
15 Путин В. В. БРИКС — к новым горизонтам стратегического партнерства // Официальный сайт Президента РФ. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/55487 (дата обращения: 01.04.2018).
ВЕСТНИК Молчанов Н. А., Матевосова Е. К. Л ^ Л
УНИВЕРСИТЕТА Информационный терроризм в международно-правовом контексте ' ^^ '
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
мировой политики16. Учитывая развитость системы механизмов международного сотрудничества в рамках БРИКС, достижение такого соглашения ожидается в самом ближайшем будущем.
Падение авторитета международного права и политическая рассогласованность ведущих мировых держав в борьбе с терроризмом требуют переосмысления фундаментальных представлений о возможностях противодействия террористическим угрозам. В науке отмечается, что рост числа конфликтов и терроризма послужил толчком к формированию в XXI в. «психологии мира»17 как самостоятельного научного направления, представители которого выступают за системный подход к анализу причин и последствий насилия, в особенности его культурных оснований. Однако, разумеется, любая так называемая психология мира (или философия мира, или культура мира, или иной мировоззренческий идейный мирный посыл всему миру) не способна решить непосредственно задачи по ликвидации международного терроризма без «отложенного эффекта» с расчетом на структурные изменения общественного сознания, наступление которых, как следует заметить, имеет вероятностный характер. Вместе с тем в исследовании проблем борьбы с терроризмом первостепенное значение имеет именно системный междисциплинарный подход.
По справедливому мнению В. А. Садовничего, «единство проблематики глобальной информационной безопасности заключается в том, что хакеры, кибер-мошенники, "хактивисты", виртуальные террористы и комбатанты действуют в едином информационном пространстве, используют методы и средства, которые близки по своему назначению, многие из них построены по идентичным техническим принципам, нацелены на одни и те же объекты критических инфраструктур, используют одни и те же их уязвимости»18.
Информационный терроризм может иметь двойственную направленность — как «психологическую» (пропаганда терроризма, создание атмосферы страха и паники в обществе и т.д.), так и «техническую» (контролирование или блокирование каналов передачи массовой информации, нарушение функционирования объектов информационной инфраструктуры и др.).
Сегодня большую озабоченность вызывает вопрос использования террористическими организациями социальных сетей как инструмента «рекрутинга» (вербовки)19. Социальные сети, как представляется, являются ярким примером того, как руководствуясь благими соображениями, создавая новую виртуальную □
площадку всемирного общения, человечество оказалось в ловушке научно-тех- Н -
нических достижений, вредоносность которых превышает их полезность. ТР
гпО
Н Л
16 Концепция участия Российской Федерации в объединении БРИКС // Документ опубли- ШШ Ш Е кован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс». Ш-^ Ы
17 См.: Соснин В. А., Нестик Т. А. Современный терроризм : Социально-психологический □ О □ анализ. М. : Институт психологии РАН, 2008. С. 208. —
18 Садовничий В. А. Как защитить человека от инфогенных рисков и угроз? // Научные Ш§т проблемы национальной безопасности Российской Федерации. Вып. 5 : К 20-летию об- Ш Ш р разования Совета Безопасности Российской Федерации. М., 2012. С. 299. ШЦЦ
19 См.: Проблемы информационной безопасности в международных военно-политических Х И !
отношениях / под ред. А. В. Загорского, Н. П. Ромашкиной. М. : ИМЭМО РАН, 2016. 183 с.
СИСТЕМ
>
/ J )л 'М Я^' i
УНИВЕРСИТЕТА
О.Е. Кугафина (МПОА)
Как полагают многие российские исследователи, терроризм становится все более глобальным явлением и в связи с активной, зачастую гипертрофированной реакцией на его проявления средств массовой информации20. Действительно, именно под воздействием транслируемого ими информационного потока и формируется общественное мнение — движущая сила созидания, преобразования и разрушения. Надо признать, что новостная буря о совершенном террористическом акте, впрочем, как и сокрытие фактов злодеяний террористов, не способствуют укреплению международного и национального правопорядка. А в условиях усиления информатизации общества все сложнее очертить пределы объема сообщаемой информации по требованиям ее полноты и достаточности. Многим электронным средствам массовой информации неведомо понимание ответственности за напечатанное на экране компьютера слово. Нередко вольная трактовка такими средствами массовой информации произошедших событий, в отсутствие должных подтверждений или, собственно, при нежелании опоры на них, кроме того, что привлекает внимание общественности к содеянному террористами, а следовательно, упрощает им задачу широко возвестить о себе, вызывает в обществе психологические реакции, которые способны повлечь серьезные социальные отклонения. Негативное воздействие средств массовой информации на общественное сознание — актуальная проблема, напрямую не связанная с информационным терроризмом (так называемая «информационная война» ожесточенно проводится сегодня средствами массовой информации и без помощи террористов), однако сообщаемая ими информация о совершенных и планируемых террористических атаках оказывает особенно губительное психологическое воздействие.
Информационный терроризм способен вызвать негативные последствия такого масштаба и характера, которые значительно превысят разрушающее действие других видов терроризма.
Наиболее актуальными вопросами в рамках рассматриваемой проблематики, требующими всестороннего научного исследования и экспертно-практического обсуждения и решения, являются, в частности: совершенствование международно-правовой основы противодействия угрозам международному миру, безопасности и стабильности в информационной сфере; повышение эффективности системы их выявления и анализа, гармонизация правовых и организационных механизмов обеспечения информационной безопасности, способствующая «синхронизации» различных национальных подходов; выработка теоретико-методологической базы исследования угроз использования информационно-коммуникационных технологий в целях осуществления террористической деятельности, а также создание научно обоснованных многовариантных моделей борьбы с информационным терроризмом.
В борьбе с информационным терроризмом каждая правовая норма как результат и национального, и международного правотворчества из текста документа должна претворяться в реальную жизнь, которую ей даруют конкретные органи-
20 См.: Современный терроризм и борьба с ним: социально-гуманитарные измерения / С. А. Афонин [и др.] ; под ред. В В. Ященко. М., 2007. С. 16.
"Т^ЕСТНИК
ILD УНИВЕРСИТЕТА
/-Ф имени О. E, Кутафина (МГЮА)
Молчанов Н. А., Матевосова Е. К.
Информационный терроризм в международно-правовом контексте
103
зационные и технические меры, принимаемые отдельными странами и международными институциями.
Сегодня необходимо всеми разумными средствами уничтожить ошибочное и посеянное в умах людей самими террористами убеждение о неспособности в принципе противостоять терроризму, какие бы масштабы и формы он ни имел.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Путин В. В. БРИКС — к новым горизонтам стратегического партнёрства // Официальный сайт Президента РФ. URL: http://kremlin.ru/events/president/ news/55487 (дата обращения: 01.04.2018).
2. Проблемы информационной безопасности в международных военно-политических отношениях / под ред. А. В. Загорского, Н. П. Ромашкиной. — М. : ИМЭМО РАН, 2016. — 183 с.
3. Садовничий В. А. Как защитить человека от инфогенных рисков и угроз? // Научные проблемы национальной безопасности Российской Федерации. — Вып. 5 : К 20-летию образования Совета Безопасности Российской Федерации. — М., 2012.
4. Соснин В. А., Нестик Т. А. Современный терроризм : Социально-психологический анализ. — М. : Институт психологии РАН, 2008.
5. Современный терроризм и борьба с ним: социально-гуманитарные измерения / С. А. Афонин [и др.] ; под ред. В В. Ященко. — М., 2007.
6. Schmitt M. N. In Defense of Due Diligence in Cyberspace // 125 Yale L. J. F. 68 (2015).
I
mü >ЦМ
И>Н
ВЗР
□ >>
ШЦЦ ЫИИ
СИСТЕМ
>
