CC BY
115
тельственный характер, что дополняется необходимостью их имплемента-ции внутри государств-членов традиционными методами (за исключением тех из них, которые будут иметь прямое действие). Возможность применения Судом ЕАЭС общепризнанных принципов и норм международного права и международных обычаев также свидетельствует о преимущественно международно-правовом характере права евразийской инте-
грации. Сможет ли право Союза эволюционировать в направлении становления самостоятельного наднационального правопорядка или сохранит характер субрегиональной подсистемы международного права — покажет будущее. Вектор его будущего развития будет зависеть от взаимодействия политических, экономических и социальных факторов, формируемых интеграционным процессом.
Библиографический список
Augenstein D. "Integration Through Law" Revisited. The Making of the European Plity. Farnham, 2012.
Augenstein D., Dawson M. What Law for What Polity? "Integration Through Law" in the European Union Revisited // Augenstein D. "Integration Through Law" Revisited. The Making of the European Plity. Farnham, 2012.
Carneiro C. A. O direito da integracao regional. Belo Horizonte, 2007.
Dupuy P.-M. Droit international public. 9 ed. P., 2008.
Капустин А. Я. Международно-правовые аспекты экономической интеграции стран Латинской Америки и Карибского бассейна // Проблемы Латинской Америки и международное право. Кн. 2. М., 1995.
Капустин А. Я. Право Евразийского экономического союза: подходы к концептуальному осмыслению // Современный юрист. 2015. № 1.
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
Шеленкова Н. Б. Европейская интеграция: политика и право. М., 2003.
Информационные технологии и экономические отношения: проблемы международно-договорной унификации права
в ЕАЭС*
ДОРОНИНА Наталия Георгиевна, доктор юридических наук, профессор, заместитель заведующего отделом экономико-правовых проблем государственного и муниципального управления Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34 E-mail: office2@izak.ru
СЕМИЛЮТИНА Наталья Геннадьевна, доктор юридических наук, заведующая отделом гражданского законодательства зарубежных государств Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации 117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34 E-mail: foreign3@izak.ru
Вот уже третий год подряд в Санкт-Петербурге по инициативе Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации проводится международный форум «Евразийская экономическая перспектива». Эта дискуссионная площадка для парламентариев государств,
* Статья подготовлена на основании доклада Н. Г. Дорониной на III Международном форуме «Евразийская экономическая перспектива» (г. Санкт-Петербург, 16 апреля 2015 г.).
образовавшихся на постсоветском пространстве, при участии ученых — представителей гуманитарных наук и сферы образования способствует в том числе достижению цели интеграции государств и их экономического развития. Темой очередного форума стали проблемы применения с 1 января 2015 г. Договора об учреждении Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Объединение трех, а в перспективе и пяти государств — бывших республик СССР имеет большое геополитическое значение. Важной для развития экономической интеграции является проблема унификации и гармонизации национального законодательства. Авторы предлагают использовать опыт предшествующих интеграций. Так, опыт Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) свидетельствует об эффективности применения и в настоящее время «Общих условий поставки» СЭВ, на которые сторонам внешнеторгового контракта достаточно сослаться, чтобы они применялись. Опыт международных хозяйственных объединений был бы полезен в плане создания основ правового регулирования инвестиций. В статье также отражены особенности экономической интеграции в Европейском Союзе и в объединении стран Андского общего рынка. Сравнительно-правовой анализ интеграционных механизмов в различных объединениях государств позволяет определить значение национального законодательства, соотношение глобальной и региональной интеграции для региональных интеграционных объединений. Это может быть учтено при развитии интеграционных процессов в ЕАЭС.
Ключевые слова: информационные технологии, соглашения об обмене информации, координация экономической политики, Евразийский экономический союз, Европейский Союз, Анд-ский общий рынок, унификация и гармонизация законодательства, экономическая интеграция.
Information Technologies and Economic Relations: Problems of International Conventional Unification in EAEU
N. G. DORONINA, doctor of legal sciences, professor
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: office2@izak.ru
N. G. SEMILYUTINA, doctor of legal sciences
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: foreign3@izak.ru
Since 2013, at the State Duma initiative, each April Saint-Petersburg has hosted the "Eurasian Economic Perspective" International Forum. This discussion venue for the exchange of opinions by parliament members of the post-Soviet states, with the participation of scientists, representing humanitarian sciences and education, furthers, among other things, the goal of the states' integration and their economic development. The topic for discussion offered this year was the implementation problems of the Treaty on the Eurasian Economic Integration as of January, 1, 2015. One of the main integration problems is the problem of unification and harmonization of national legislations of the Treaty countries. The key question of the unification process is separation of powers and competences of the integration organization's common body and the participating countries' national bodies. The understanding of the supranational power of the common body is not correct. The integration experience in other unions between the states proves the importance of the sovereignty principle in the integration process. The author provides the analysis of former integration experience. For example, CMEA (Council of Mutual Economic Assistance) united the former Eastern European socialist republics and South-Eastern Asia and was dissolved in 90-ies after the transition of the States — participants to market economy. Notwithstanding its dissolution, CMEA created effective integration instruments on the basis of unification of national legislations: The CMEA General Conditions of Delivery. This instrument of the socialist common market continues to be practiced as model conditions for international contracts. The legal instrument of the International Business Corporation (IBC) has initiated the movement of resources that can be compared to the movement of capital in a free-market world. The CMEA experience has provided basic knowledge of cooperation, which was later used in other integration groups. The article also covers the economic integration of the European Union. It
can be useful from the point of view of critics of "federalist" theories on the nature of integration of a group of states. The latter remains, as the authors show, to be subject to the International Law system. It is quite logical, that due to this position of the authors, they pay special attention to the key role of national legislation in the integration process. On the basis of the analysis of the Andean Common Market experience the authors underline the features of integration in the Latin American region. The comparative analysis of international regional unions of states is necessary to make the work of the Eurasian International Economic Union (EAEU) more effective. The Information Law is the technique that provides the diffusion of the most effective models of regulation for the purpose of economic integration. This approach in solving problems of economic integration in EAEU seems to be useful in search of the ways to overcome difficulties of the integration process.
Keywords: information technologies, data exchange agreements, coordination of economic policy, EAEU, EU, ANCOM, CMEA (Council of Mutual Assistance), unification and harmonization of legislation, economic integration.
DOI: 10.12737/14372
Информационные технологии в киберпространстве не только обеспечивают значительную помощь в осуществлении прямых контактов, но и определяют содержание и правовую форму международного экономического сотрудничества. На примере формирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС) можно проследить возрастающую роль информационных технологий в формировании нового миропорядка.
Геополитическое значение учреждения ЕАЭС. Современный миропорядок характеризуют три основные черты. Во-первых, это разворот от политики глобализма к формированию микроальянсов, преследующих стратегические цели, например, экономических союзов государств в форме региональных общих рынков, зон свободной торговли и др. Во-вторых, отказ от межгосударственных договоров (treaties) в качестве инструмента внешней политики и обращение к межправительственным соглашениям (agreements) как к носящим более гибкий характер правовым инструментам1. В-третьих, финансовый инжиниринг и оказание влияния на международные рынки путем обращения к информационным технологиям. При
1 См.: Brumer C. Minilateralism. How Trade Alliances? Soft Law? And Financial Engineering are Redefining Economic Statescraft. Cambridge University Press, 2014. P. 5.
совершении финансовых операций на региональных финансовых рынках государство и обычный участник рыночных отношений находятся в равном положении. Это сближает межгосударственные объединения с правовой формой «конфедерация государств» или при условии высокой степени интеграции со структурой федеративного государства.
В основе современных тенденций лежит развитие информационных технологий, которые обеспечивают эффективное влияние на внешнюю политику государств. Государственные информационные системы становятся источником роста национального и регионального рынка в области государственных закупок, развития сервисной модели аутсорсинга, благодаря которому обеспечивается долгосрочная аренда сложного оборудования вместе с программным обеспечением. Разработка отечественных ИТ-продуктов и развитие ИТ-компаний является основой роста обращения продукции промышленности и сельского хозяйства, оказывая влияние на интеграционные процессы, происходящие на территории стран — торговых партнеров2.
Подписание 29 мая 2014 г. Договора о Евразийском экономическом союзе имеет геополитическое зна-
2 См.: Ханферян В. Информационные технологии: информация к сведению // Россий-
ская газета. 2015. 29 мая. С. 10.
чение, причем не столько с географической точки зрения, сколько с позиции формирования «геополитического моста» между Европой и Азией. Объединение вначале трех (Россия, Белоруссия, Казахстан), а затем и пяти (за счет присоединения Армении и Кыргызстана) исторически и культурно близких друг другу государств в рамках экономического союза имело значение восстановления исторической справедливости — преодоления необоснованного отчуждения друг от друга близких государств.
Создание и дальнейшее развитие ЕАЭС позволяет учесть, с одной стороны, ошибки, а с другой — положительный опыт иных примеров экономической интеграции, который накопился к настоящему времени. Речь идет об опыте как интеграционных объединений, прекративших свое существование (например, о Совете экономической взаимопомощи — СЭВ), так и объединений, существующих и активно развивающихся в настоящее время.
Современные черты интеграционных объединений присутствуют и в ранее существовавших интеграциях. Напомним, что некоторые документы, разработанные в рамках СЭВ, в той или иной форме продолжают применяться участниками экономического оборота и после прекращения существования Совета. Например, Общие условия поставки (ОУП) СЭВ, создавшие общий правовой режим взаимной внешнеторговой поставки. Применение ОУП, в том числе в практике разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде, в настоящее время имеет факультативный характер, т. е. ОУП применяются в случае, если стороны ссылаются на них в договорах3. В этом состоит их зна-
3 О практике применения ОУП СЭВ см.: Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. 4-е изд. М., 2010. С. 28—29.
чение как источника «мягкого» права интеграции.
Другой правовой конструкцией, разработанной в рамках СЭВ, являются «международные хозяйственные организации» (МХО). Преимуществом МХО было то, что данная правовая конструкция обеспечивала правовые условия взаимодействия в равной степени как частных участников имущественного оборо-та,так и государств. Исследование МХО осуществлялось в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ профессором И. А. Грин-гольцем4. Анализ правовых условий работы МХО и так называемых многонациональных предприятий (multinational enterprises) свидетельствует о том, что работы И. А. Грингольца и М. И. Брагинского не утратили своей актуальности и после смены экономических условий ведения хозяйственной деятельности.
Для развития ЕАЭС весьма полезным представляется и опыт Европейского Союза. Легкость, с какой издаются книги и получают распространение разного рода идеи относительно правовых средств создания интеграционных объединений, — это тоже «заслуга» сферы информационных технологий. Кибериз-дательская деятельность приводит к поспешности и формализму в работе над учредительными и иными документами интеграционных объединений, не позволяя оценить положительный опыт предыдущей интеграции. Это наносит ущерб демократическим процессам и, как это явствует из опыта ЕС, к отсутствию «политической фантазии у «евро-
4 См.: Грингольц И. А. Законодательство о новой системе управления хозяйством в Народной Республике Болгария // Труды ВНИИ советского законодательства. Вып. 57. М., 1970; Грингольц И. А. Правовое положение промышленных объединений в ГДР // Труды ВНИИ советского законодательства. Вып. 32. М., 1968.
пейских федералистов» и к «уводящей от цели вульгарности»5.
Представляется, что с юридической точки зрения, говоря о геополитическом значении ЕАЭС, следует иметь в виду стремление на основе накопленного опыта принять «наилучшие», т. е. правильные решения, обеспечивающие справедливые условия сотрудничества и эффективное развитие каждого из участников Союза.
Динамика интеграционного движения в ЕАЭС в сравнении с Европейским Союзом. Формирование ЕАЭС проходит довольно быстрыми темпами по сравнению с другими успешно действующими интеграционными объединениями. Во многом это обеспечивается развитием информационных технологий на современном этапе. Формирование экономических союзов, как показывает опыт, проходит поэтапно, что позволяет обеспечить эволюционное развитие сотрудничества: от простых форм к более глубоким формам интеграции.
Формированию ЕАЭС предшествовала большая подготовительная работа, в том числе связанная с правовым сопровождением интеграционных процессов на пространстве СНГ. Эти процессы начались практически сразу после образования в декабре 1991 г. Содружества Независимых Государств.
В 1995 г. Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан и Россия начали работу по формированию Таможенного союза (ТС). В 1996 г. названные страны подписали Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарных областях, который в числе прочего предусматривал формирование Единого экономического пространства, предусматривающего формирование общего рынка товаров, услуг, капиталов, рабочей силы.
В 1999 г. Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Россия и Таджикистан
5 Editorial // European Journal of International Law. Vol.20 (2009), No. 3. P. 506.
учредили Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС).
В 2003 г. Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина исходя из концепции разноуровневой интеграции в рамках СНГ заключили Соглашение о формировании Единого экономического пространства в целях создания условий для стабильного развития экономик государств и повышения уровня жизни населения.
В октябре 2007 г. Белоруссия, Казахстан и Россия подписали Договор о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза.
18 ноября 2011 г. подписан Договора о Евразийской экономической комиссии, которая приступила к работе 2 февраля 2012 г.
19 декабря 2011 г. Высший экономический совет ввел в действие международные договоры, формирующие Единое экономическое пространство.
29 мая 2014 г. подписан Договор о Евразийском экономическом союзе.
Для сравнения: Европейский Союз, появившись в 1951 г. как форма региональной отраслевой экономической организации, — Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), объединившее шесть стран, прошел следующий путь.
Римский договор, учредивший Европейский экономический союз.
Маастрихтский договор, подписанный 7 февраля 1992 г., но вступивший в силу 11 ноября 1993 г., учредивший Европейский Союз, единое гражданство ЕС, сформировавший систему органов ЕС.
Учрежденные ранее европейские сообщества сохранились в качестве одной из трех опор Союза: 1) Европейские сообщества; 2) общая внешняя политика и политика безопасности; 3) сотрудничество полиций и судебных органов в уголовно-правовой сфере.
Амстердамский договор, заключенный в июне 1997 г. — Амстердамский договор об изменении Договора о Европейском Союзе, догово-
ров, учреждающих Европейские сообщества, и ряда связанных с ними актов; Амстердамский договор существенно расширил границы ЕС, усилил защиту прав и свобод человека, в том числе через наделение Суда Европейских сообществ правам рассматривать действия государств-членов, затрагивающие права человека.
Ниццкий договор, вступивший в силу 1 февраля 2003 г., который расширил полномочия институтов ЕС по контролю за соблюдением демократических принципов общественного строя. Внесены изменения в части регулирования вопросов общей внешней политики и безопасности, учрежден новый орган — Европейский отдел по вопросам сотрудничества судебных органов — Евроюст, с учетом расширения ЕС уточнен и упрощен порядок использования механизма «продвинутого сотрудничества».
Лиссабонский договор, подписанный 13 декабря 2007 г. руководителями 27 государств — членов ЕС, о Европейском Союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества; Лиссабонский договор, или Договор
0 реформе ЕС, определяет направления реформирования ЕС на период 2020—2030 гг.; он вступил в силу
1 декабря 2009 г.; существенно упростил внутреннее устройство за счет ликвидации структуры «трех опор», что позволило отказаться от использование понятия «Европейское сообщество», заменив все упоминания на единое понятие «Европейский Союз»; в ст. 2 впервые была включена статья, определившая категорию «морально-нравственные начала европейской цивилизации»; придание Хартии ЕС об основных правах 2000 г. юридической силы учредительных договоров и присоединение ЕС к Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.
Таким образом, путь к формированию интеграционного объединения сложен. Он предполагает постепенное развитие интеграционно-
го сотрудничества и, соответственно, постепенное совершенствование нормативной базы. Государства, стремящиеся к вхождению в новые экономические объединения, зачастую находятся на разных ступенях готовности к интеграционному сотрудничеству. Как показал опыт развития ЕС, стремление поглотить как можно большее число государств не приносит удовлетворения ни самому интеграционному объединению, ни государствам, входящим в интеграционные объединения. Кризис 2008 г., проблемы Португалии, Италии, Греции выявили сложности интеграции более слабых государств с более сильными. В то же время недовольство стран, ранее входивших в число стран Восточной Европы, — участниц СЭВ прежде всего социальной политикой в определенной степени подтвердило предположение, сделанное Е. М. Примаковым, о желательно постепенном, естественном вхождении новых членов в интеграционные объединения.
Проблемы международно-правового развития интеграционного объединения ЕАЭС. Социальный характер государства является отличительным признаком стран ЕАЭС. В то же время экономический кризис, затронувший и эти государства, поставил задачу преодоления кризиса при сохранении социальных гарантий для населения. Выработка форм и методов проведения координации социальной политики государств — участников ЕАЭС представляется очень актуальной задачей, решение которой возможно лишь на базе информационных технологий.
Приступая к формированию в 1996 г. Единого экономического пространства, в Договоре об углублении интеграции в экономической и гуманитарных областях стороны предусмотрели формирование общего рынка товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Правовой инструментарий для достижения поставленных
целей разнообразен и варьируется в зависимости от постановки задачи. Для распространения эффективных способов регулирования большое распространение получают соглашения об обмене информацией, (information-sharing agreements), заключаемые на базе Меморандума о едином понимании проблемы (Memorandum of Understanding) и соглашения о правовой помощи в части исполнения принятых в национальных юрисдикциях решений (enforcement agreements)6.
Для формирования единого рынка товаров и услуг в ЕАЭС большое значение имеет единое таможенное регулирование. В настоящее время действует единый Таможенный кодекс, разработанный еще в рамках ТС, технические регламенты и стандарты. Разрабатывается также и таможенный кодекс Союзного государства (Белоруссии и России). Кроме того, вопросы таможенного регулирования решаются в двусторонних международных торговых соглашениях между участниками интеграционного объединения. Используемый правовой инструментарий не применяет современные средства правового регулирования и недооценивает эффективность национально-правовых механизмов в области государственного регулирования внешнеэкономического оборота. Не решена в полном объеме и проблема о порядке согласования торговой политики государств-участников, обеспечения ее прозрачности. От решения всех этих проблем зависит степень ин-тегрированности товарных рынков и признания единого рынка в качестве самостоятельного партнера в международной торговле с третьими государствами.
Задача формирования единого рынка капиталов в том числе требует применения разнообразных правовых средств и координации действий участников. Ее решение со-
6 См.: Brumer C. Op. cit. P. 98—99.
стоит в обеспечении обменом информацией между регуляторами национальных рынков, на основе чего будут приниматься решения в рамках национальной юрисдикции. Это позволит избежать коллизий и противоречий национального регулирования.
Единый рынок капиталов — это рост иностранных инвестиций во взаимном экономическом сотрудничестве, усиление защиты прав иностранных инвесторов (частных лиц) государств ЕАЭС и обеспечение единства в проведении инвестиционной политики в международных организациях и международных многосторонних инвестиционных договорах унификации и гармонизации национального законодательства. Правовая гармонизация при формировании финансовых рынков интеграционных объединений основана на создании условий для признания решений, принимаемых национальными регуляторами, на которые возложена ответственность за состояние национальной экономики. Опыт ЕС по формированию единого рынка капиталов представляется полезным с учетом уже достигнутого. В современных условиях распространение зарубежного опыта правового регулирования, так называемая диффузия права, становится общей тенденцией международного сотрудничества различных стран. И в этом немаловажную роль играют информационные техноло-гии7. Иностранное право становится объектом информационного права в процессе работы над унификацией правового регулирования8.
7 См.: Семилютина Н. Г. Глобализация международных хозяйственных связей, информационные технологии и выход на новый уровень диффузии в праве // Журнал российского права. 2015. № 5. С. 134.
8 См.: Доронина Н. Г. Диффузия в пра-
ве как направление унификации международного частного права: к вопросу об объекте информационного права // Журнал рос-
сийского права. 2015. № 5. С. 125.
Решение экономических задач не должно наносить ущерб решению социальных проблем, которые являются предметом национального законодательства. Ж. Дэлор, являвшийся председателем Европейской Комиссии в 1985—1994 гг., заметил: «Никому не нравится единый рынок», имея в виду то, что следствием объединения рынков товаров, услуг, капитала и рабочей силы становятся ужесточение конкуренции, интенсификация труда и, как следствие, ухудшение условий жизни для наемных работников, а также малого и среднего бизнеса. Действительно, в рамках ЕС рынок и социальная политика кардинально стали в оппозицию друг к другу. «Интеграция рынка разрушила национальные границы, чтобы облегчить мобильность (товаров, капиталов, услуг и рабочей силы), при том что ответственность за проведение социальной политики вообще и трудового права в частности возлагается в основном, если не полностью, на участвующие в интеграции го-сударства»9.
Финансовый кризис 2008—2009 гг. обнажил это противоречие и поставил ряд государств (Португалию, Ирландию, Грецию) перед необходимостью реформирования в первую очередь трудового законодательства. Задача состояла в том, чтобы снизить уровень гарантий, предоставляемых работникам, проведя тем самым переоценку рабочей силы. В европейских странах уже прозвучал лозунг «наемный труд мигрантов — не товар»10. Соответственно, решение задачи сохранения социальных гарантий и преодоления кризиса в рамках ЕАЭС предлага-
9 Fudge J. The Way Forward for Social Europe: How Do We Get There From Here? // The Modern Law Review. 2014. No. 5. P. 808.
10 Deakin S, Koukiadaki A. The Sovereign Debt Crisis and the Evolution of Labour Law in Europe // Re-sociaising Europe in a Time of Crisis / eds. by N. Countouris, M. Freedland. Cambridge, 2013. P. 495.
ется осуществлять, основываясь на национальном законодательстве путем координации межнационального налогового и социального законодательства вместо «конкуренции пра-вопорядков»11.
Договор о ЕС (в частности, ст. 133, касающаяся проведения единой торговой политики; ст. 174, рассматривающая вопросы охраны окружающей среды; ст. 111, регулирующая валютные отношения) содержит положения, прямо предусматривающие право Союза от своего имени участвовать в международных отношениях. Согласно ст. 217 Договора Евросоюз имеет право заключать договоры с государствами, международными организациями. В соответствии со ст. 220 ЕС вправе заключать соглашения о сотрудничестве с ООН. В настоящее время Союз участвует в качестве самостоятельного участника в более 50 многосторонних соглашениях, заключенных в рамках ООН12.
Задача признания международной правосубъектности ЕАЭС представляется важной, однако успех зависит от выбора правовых средств и решений, принимаемых в настоящее время в национально-правовой системе. Актуальным для ЕАЭС является встраивание Союза в систему уже существующих международных организаций с учетом того, что некоторые государства — члены ЕАЭС уже являются участниками международных организаций как самостоятельные субъекты права. Вопросы признания могут быть решены в различных формах.
Государства ЕС на начальных этапах формирования Союза сталкивались с проблемой определения соотношения действия различных международных договоров. Проб-
11 Fudge J. Op. cit. P. 187.
12 Cm.: McGoldrick D. The International
Legal Personality of the European Community and the EU // 50 Years of the European Treaties. Looking Back and Thinking Forward / eds. by M. Dougan, S. Currie. Oxford, 2009. P. 189.
лема была решена в том числе посредством фактического признания Союза самостоятельным субъектом права. В частности, ЕС был принят в качестве самостоятельного члена в Международную организацию труда после формирования единого рынка труда. Признание объединения государств в качестве самостоятельного субъекта права усиливает разнообразие правовых форм международного сотрудничества, подчеркивает принадлежность права интеграционных объединений международному публичному праву. «По мере расширения внешней компетенции ЕС он неизбежно вступал во все более тесное взаимодействие с системой международного публичного пра-ва»13. И это происходит не в ущерб национальной юрисдикции.
Роль национальной системы права в региональной экономической интеграции. Национализм или приоритет национального законодательства в регулировании отношений с участием субъектов частного права различных государств выражается также и в том, что суды, даже применяя нормы международного договора, ссылаются на закон о ратификации международного договора, принятый национальным органом власти, который имплементи-ровал международный договор в национальную правовую систему. Эта особенность применения норм международного права получила развитие в доктрине международного американского права.
Само понятие «американское международное право» было связано с кодификацией международного права на американском континенте в первой половине XX в. Панамериканские конференции и впоследствии Организация американских государств создали систему международных договоров, именуемую американским международным правом. Проблемам экономической интеграции были по-
13 McGoldrick D. Op. cit. P. 183.
священы договоры панамериканских конференций и конвенции Межамериканской конференции по международному частному праву (Conferencia Interamericana de derecho internacional prívate). В рамках принятых конвенций решались вопросы применения иностранного права в отношениях, возникающих между субъектами частного права различных государств.
В соответствии с подходом, принятым в странах Латинской Америки, предметом межгосударственной договоренности становится решение трех ключевых вопросов: признание субъективного права того или иного лица в конкретных правоотношениях; определение надлежащего правопорядка, на основе которого будет осуществляться защита субъективного права; определение компетентного суда, решающего вопросы защиты указанного субъективного права. Договоренность государств по одному или по всем трем из перечисленных вопросов вводит в действие принципы регулирования, обеспечивающие экономическую интеграцию на основе применения национальных норм права участвующих в международных договорах государств.
Экономическая интеграция в форме создания общего рынка в латиноамериканских странах начинает активно осуществляться с 1960 г., когда был подписан Договор Монтевидео о создании Латиноамериканской ассоциации свободной торговли (ЛАСТ), именуемый с 1981 г. Латиноамериканской интеграционной ассоциацией (ЛАИ)14. Проблема различия в уровне экономического развития входящих в ассоциацию стран и как результат отсутствие быстрого прогресса на пути экономической интеграции побудили латиноамериканские государства создать в рамках Договора Монтевидео субрегиональную экономическую группировку —
14 См.: International Legal Materials. 1981. Vol. 20. P. 672.
Андский пакт, или Андский общий рынок (АНКОМ)15.
Программа экономической интеграции в рамках стран Андской группы, согласованная в Картахен-ском соглашении 1969 г., предполагала помимо введения мер по либерализации торговли между участниками общего рынка унификацию национальных законодательств, главным образом в области регулирования предпринимательской деятельности, иностранного капитала. Создание единообразного режима для иностранного капитала и инвесторов из государств, не являющихся участниками Андского общего рынка, было главным условием реализации интеграционных мероприятий, что соответствовало методологии унификации права, характерной для латиноамериканских государств.
Картахенское соглашение является основным документом, формирующим принципы регулирования и международные институты интеграционного объединения. Высшим органом Андского общего рынка является Комиссия Картахенского соглашения, которая выражает коллективную волю участников в форме принимаемых ею решений (ст. 6 Картахенского соглашения). В соответствии с положениями этого Соглашения решения Комиссии им-плементируются в национальную правовую систему путем принятия законодательных актов16. Главным интеграционным инструментом стало Решение 24 «Общий режим, применяемый к иностранному капиталу,
15 Участниками Андского общего рынка являются Боливия, Колумбия, Эквадор, Перу. В 1973 г. Венесуэла присоединилась к Картахенскому соглашению и в 2011 г. вышла из общего рынка.
16 Чили вышла из Андского общего рынка в 1975 г., поскольку после переворота 1973 г. принятый ею закон об иностранных инве-
стициях перестал соответствовать единообразному режиму и проводимому странами Андского общего рынка курсу инвестиционной политики.
патентам, лицензиям и роялти» с основными принципами международного инвестиционного сотрудничества, которое впоследствии изменено Решением 22017. Однако и Решением 220 и принятым позднее Решением 291 государствам-членам предоставляется свобода в проведении своей инвестиционной политики, принятии национального законодательства об иностранных инвестициях. Решение 220 перенесло основной акцент в унифицированном регулировании иностранных инвестиций на формирование функций национальных органов, компетентных осуществлять регистрацию предприятий с иностранными инвестициями: «Все прямые иностранные капиталовложения в свободно конвертируемой валюте регистрируются национальными компетентными органами после выполнения всех требований и условий регистрации» (ст. 5). Решение вопроса о регистрации соглашений о кредите, в которых устанавливался слишком большой процент, также оставляется на усмотрение национального законодательства. Главное, чтобы общая сумма финансовых средств, выплачиваемых по соглашениям, не выходила за рамки устанавливаемых для них в национальном законодательстве «единых лимитов задолженности» (ст. 11).
Отношение к нормам международного права как к общим принципам регулирования характерно для всей истории интеграции стран Латинской Америки. Так, в Договоре Монтевидео о международном гражданском праве 1889 г. в числе норм, относящихся к области правового регулирования гражданских отношений, были нормы о юрисдикции, с помощью которых решался вопрос о применении
17 Решение 220 ослабило действие ряда ограничений в отношении иностранных инвесторов. Так, перестало быть обязательным требование о трансформации иностранных предприятий в смешанные или национальные путем передачи части акций национальным инвесторам.
национального законодательства договаривающихся государств18. В соответствии со ст. 3 Конвенции о международном частном праве 1928 г. (Кодекс Бустаманте) законы, принимаемые государствами, являются законами экстерриториального действия (следующие за лицами даже при их переезде в другую страну), либо территориальными законами (одинаково обязывающими всех лиц в пределах территории государства), либо законами, применяемыми только по волеизъявлению лица19.
Создание международных институтов в процессе экономической интеграции не меняет общего отношения в странах Латинской Америки к национальному законодательству как основному источнику правового регулирования отношений. Международный договор определяет лишь основные принципы, которым должно следовать национальное законодательство. «Использование понятий "юрисдикция" и "компетенция" придает норме значение правила, определяющего исключительную компетенцию государства, принимающего капитал, и полностью исключает возможность для сторон в правоотношении самим определять применимое право, а также суд или арбитраж, компетентные для разрешения инвестиционных споров»20.
Проблема конгруэнтности глобальной и региональной экономической интеграции. Одним из институтов региональной экономической интеграции является орган, разрешающий споры. Благодаря этому органу возможно поступательное движение на пути создания международной экономической организации. Важная роль в интеграцион-
18 См.: Nolde B. La codification du droit privé // Recneil des conrs. 1936-i, t 55. P., 1936. P. 359.
19 См.: Международное частное право: сб. док. М., 1997. С. 3.
20 Parra-Aranguren G. Codificación del
Derecho Internacional Privado en America Latina. Caracas, 1982. P. 367.
ном объединении отводится судебному органу.
В современном мире уже получил признание международный арбитраж как эффективный правовой механизм защиты права частного лица. При этом международный арбитраж в сфере урегулирования споров, вытекающих из экономических отношений, может рассматриваться и как институт публичного права, и как институт частного права. Например, международный коммерческий арбитраж, находящийся в сфере регулирования того или иного государства, является институтом частного права.
Суды, создаваемые в рамках международных интеграционных объединений, являются институтом международного публичного права. Они создаются прежде всего для разрешения конфликтов, возникающих между государствами в связи с толкованием и применением международных договоров, действующих в рамках интеграционных объединений. Однако нередко такие суды наделяются также компетенцией рассматривать споры с участием частных лиц. В юридической литературе высказана точка зрения, согласно которой Суды интеграционных объединений отличаются от классических международных судов по ряду характеристик, в числе которых специфика субъектного состава участников спора (участие как публичных, так и частных лиц)21.
В сфере международного экономического сотрудничества большую популярность завоевал Международный центр по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС), который был создан в 1965 г. на основании Вашингтонской конвенции о порядке разрешений инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами. Однако этот инвестиционный арбитраж является скорее исключением из общего правила о том,
21 См.: Рафалюк Е. Е. Региональная интеграция латиноамериканских государств. М., 2014. С. 104.
что судебный орган в международном публичном праве рассматривает споры между субъектами международного права. МЦУИС представляет собой международный коммерческий арбитраж, поскольку был создан специально для рассмотрения частноправовых споров. Принятие Вашингтонской конвенции было обусловлено тем, что международный коммерческий арбитраж столкнулся с трудностями при разрешении споров, связанных с исками частных инвесторов к государству.
Ссылка государства на иммунитет от иностранной юрисдикции сдерживала частных инвесторов, ищущих приложения своему капиталу. В Конвенции содержится условие о подчинении юрисдикции МЦУИС при условии согласия государства. Кроме того, государству предоставлено право ограничить компетенцию международного инвестиционного арбитража в национальном законодательстве или сделать специальную оговорку, уведомив об этом Генерального секретаря МЦУИС. В 2007 г. Эквадор уведомил администрацию МЦУИС о том, что споры, связанные с экономической деятельностью по добыче полезных ископаемых (нефть, газ, минеральное и другое сырье), исключаются из компетенции МЦУИС. Любое ранее заключенное соглашение государства в указанной сфере деятельности требует одобрения государства, начиная с даты указанного уведомления22.
22 República del Ecuador. MRE. Ministero de relaciones exteriors, comercio e integración.
В странах Андского общего рынка, Европейского Союза и Евразийского экономического союза развитие института международного коммерческого арбитража обеспечивает потребности участников внешнеэкономического оборота. Однако в любом случае это не мешает участию в Вашингтонской конвенции при условии, если в национальном законодательстве будет точно указано основание обращения в международный инвестиционный арбитраж.
Таким образом, область действия информационного права охватывает важную область обмена информацией о национальном законодательстве. Это является обязательной предпосылкой для современного международного обращения товаров, услуг и капиталов, способствует распространению эффективных способов регулирования экономических отношений, унификации национального законодательства, что в комплексе служит цели создания и функционирования региональных интеграционных объединений.
Для Евразийского экономического союза задача интеграции облегчается еще и тем, что многие связи между участниками рынка существовали и во времена СЭВ или выстраивались параллельно с развитием национального законодательства, как, например, при формировании финансовых рынков.
Nota No. 56354/GM. Quito, a 23 de noviembre de 2007.
Библиографический список
Brumer C. Minilateralism. How Trade Alliances? Soft Law? And Financial Engineering are Redefining Economic Statescraft. Cambridge University Press, 2014.
Deakin S., Koukiadaki A. The Sovereign Debt Crisis and the Evolution of Labour Law in Europe // Re-sociaising Europe in a Time of Crisis / eds. by N. Countouris, M. Freedland. Cambridge, 2013.
Fudge J. The Way Forward for Social Europe: How Do We Get There From Here? // The Modern Law Review. 2014. No. 5.
International Legal Materials. 1981. Vol. 20.
McGoldrick D. The International Legal Personality of the European Community and the EU // 50 Years of the European Treaties. Looking Back and Thinking Forward / eds. by M. Dougan, S. Currie. Oxford, 2009.
Nolde B. La codification du droit privé // Recneil des conrs. 1936-i, t 55. P., 1936.
Parra-Aranguren G. Codificación del Derecho Internacional Privado en America Latina. Caracas, 1982.
Грингольц И. А. Законодательство о новой системе управления хозяйством в Народной Республике Болгария // Труды ВНИИ советского законодательства. Вып. 57. М., 1970.
Грингольц И. А. Правовое положение промышленных объединений в ГДР // Труды ВНИИ советского законодательства. Вып. 32. М., 1968.
Доронина Н. Г. Диффузия в праве как направление унификации международного частного права: к вопросу об объекте информационного права // Журнал российского права. 2015. № 5.
Международное частное право: сб. док. М., 1997.
Рафалюк Е. Е. Региональная интеграция латиноамериканских государств. М., 2014.
Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. 4-е изд. М., 2010.
Семилютина Н. Г. Глобализация международных хозяйственных связей, информационные технологии и выход на новый уровень диффузии в праве // Журнал российского права. 2015. № 5.
Ханферян В. Информационные технологии: информация к сведению // Российская газета. 2015. 29 мая.
