CC BY
90УДК 342.1+ 321.011
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРОСТРАНСТВО КАК СФЕРА РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА
А. А. Ефремов
Воронежский государственный университет Поступила в редакцию 31 января 2017 г.
Аннотация: статья посвящена анализу научных концепций информационного пространства как одной из сфер реализации государственного суверенитета.
Ключевые слова: информационная безопасность, информационное пространство, международное право, международные организации, суверенитет.
Abstract: the article analyzes the scientific concepts of the information space as one of the areas of implementation of state sovereignty.
Key words: information security, information space, international law, international organizations, sovereignty.
Бурное развитие информационных технологий во второй половине XX — начале XXI в. и основанные на их использовании тенденции глобализации оказали качественное влияние на состояние современных государств, а также реализацию их базовых свойств (признаков) и принципов.
Традиционно в политической и правовой науке ключевым признаком государства, отличающим его от других политических акторов (в концепте политической науки) или субъектов публично-правовых и международных отношений (в концепте правоведения) является государственный суверенитет.
Z Классическое понимание суверенитета как верховенства государ-^ ственной власти на территории страны и независимость в международ-5 ных отношениях в условиях глобализации неизбежно трансформируется. В связи с этим в новейших документах стратегического планирова-
_ния Российской Федерации — Стратегии национальной безопасности РФ,
22 утвержденной Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683, Кон-_ цепции внешней политики РФ, утвержденной указом Президента РФ от 30 ноября 2016 г. № 640, Доктрине информационной безопасности РФ, утвержденной Указом Президента РФ от 5 декабря 2016 г. № 646, значительное место уделяется защите суверенитета Российской Федерации в информационном пространстве.
Сущностное изменение правового регулирования всех общественных отношений под влиянием глобализации связано с сутью самой глобализации, которую Д. Харвей характеризует как процесс сжатия (компрессии) временных и пространственных дистанций. Это означает, что для определенных видов действия, например индивидуальной языковой ком-
© Ефремов А. А., 2017
муникации, категория пространства как среды этого действия во многих случаях просто исчезает1. При этом если для экономики и ее организаций пространственное измерение действия становится все более ирреле-
вантным, то организации политической и правовой системы, напротив, >
не могут освободиться от территориального принципа2. >
Тем самым возникают качественные изменения в сущности и возмож- т
ностях государственного регулирования общественных отношений по- р
средством национального позитивного права, содержания такой базовой ^
категории, как «государственный суверенитет». в
Если значение территории как сферы регулирования снижается, ^
то сферой регулирования становятся иные «пространства» — экономи- ф
ческое, информационное, которые не совпадают с конкретными государ- о
ственными территориями. М
тз °
В правовой науке рассматривается также категория «правовое про- и
странство»3. Однако при его раскрытии преобладает привязка к тер- о
ритории — под пространством подразумевают весь объем общественных отношений, возникающих и подвергающихся правовому регулированию в территориальных пределах Российского государства4, сферу регламен-
о
тации юридическими нормами моделей правомерного поведения госу- Т дарства, его составных частей и граждан в границах территории данно- а
онного пространства. По мнению Д. А. Савельева, глобальное инфор- о мационное пространство является объектом международно-правового е
го государства и конкретного исторического времени5, область действия всех элементов правовой системы конкретного государства, имеющую социально-юридические (пределы правового регулирования) и политико-географические (территориально-государственные) границы6.
Тенденции глобализации конца XX — начала XXI в. привели к широкой научной дискуссии по поводу категории глобального информаци-
регулирования7. Исходя из современного представления о суверенитете л
государства, согласно которому права человека не могут быть исключи- 3
тельно внутренним делом государства, следует сделать вывод, что основ- ц
ная роль в установлении принципов правового регулирования информа- >
1 Цит. по: Наззарчук А. В. Этика глобализирующегося общества. М., 2002. _
С. 207. 23
2 См.: Там же. С. 208. -
3 См.: Суханов В. В. Правовое пространство и его формы : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005 ; Барциц И. Н. Конституционно-правовое пространство Российской Федерации : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001.
4 См.: Балмасов О. В. Обеспечение единого правового пространства как функция современного Российского государства : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 21.
5 См.: Барциц И. Н. Правовое пространство России : вопросы конституционной теории и практики. М., 2000. С. 24.
6 См.: Егорова Ю. В. Системность российского законодательства в контексте единого правового пространства России // История государства и права. 2007. № 1.
7 См.: Савельев Д. А. Права человека в области информации (международ -но-правовые аспекты) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 7.
ционного пространства должна принадлежать международному праву8. И. Л. Бачило обращает внимание на проблему соотношения информационного и правового пространства, однако указывает на необходимость ее «дальнейшего исследования»9, аналогичной позиции придерживается И. М. Рассолов10.
Вместе с тем И. Л. Бачило, В. Н. Лопатин и М. А. Федотов под единым информационным пространством страны понимают совокупность информационных ресурсов и информационной инфраструктуры, позволяющей на основе единых принципов и по общим правилам обеспечивать безопасное информационное взаимодействие государства, организаций и граждан при их равнодоступности к открытым информационным ресурсам, а также максимально полное удовлетворение их информационных потребностей на всей территории государства при сохранении баланса интересов на вхождение в мировое информационное пространство и обеспечение национального информационного суверенитета11.
Н. Н. Ковалева отмечает, что информационное пространство страны одновременно является и сферой реализации государственной информационной политики, и объектом управляющего воздействия12, при этом основными элементами, составляющими структуру информационного пространства, являются субъекты и объекты информационного воздей-ствия13.
В российском законодательстве термин «кибернетическое пространство» не употребляется, но используется в нескольких международных документах, например в Окинавской хартии глобального информационного общества 2000 г. и в Конвенции о преступности в сфере компьютерной информации 2001 г. Д. В. Грибанов14 определяет кибернетическое пространство как совокупность общественных отношений, возникающих в процессе использования функционирующей электронной компьютер-01 ной сети, складывающихся по поводу информации (информационных ресурсов), обрабатываемой с помощью ЭВМ и услуг информационного ^ характера, предоставляемых с помощью ЭВМ и средств связи компьютерен ной сети, совокупность отношений, участвовать в которых можно только
_ 8 См.: Савельев Д. А. Права человека в области информации... С. 11.
24 9 См.: Бачило И. Л. Проблемы теории информационного права // Теоретиче--ские проблемы информационного права. М., 2006. С. 16—18.
10 См.: Рассолов И. М. Киберпространство и позитивное право // Рос. право в Интернете. 2010. № 1. иКЬ: http://www.rpi.msal.ru/prints/201001rassolov.html (дата обращения: 30.01.2017).
11 См.: Бачило И. Л., Лопатин В. Н., Федотов М. А. Информационное право. М., 2001. С. 118.
12 См.: Ковалева Н. Н. Общая характеристика единого информационного пространства // Современное право. 2011. № 7. С. 38.
13 См.: Ковалева Н. Н. Объекты информационного пространства в структуре государственного управления в информационной сфере // Законы России : опыт, анализ, практика. 2012. № 6. С. 104.
14 См.: Грибанов Д. В. К вопросу о правовой теории кибернетического пространства // Государство и право. 2010. № 4. С. 60.
Государственная власть. Законодательный процесс..
посредством ЭВМ и средств связи компьютерной сети. По его мнению, система норм, направленных на регулирование кибернетического пространства, носит комплексный характер и находится на стыке различных отраслей права. Определяя место этих норм в системе права, можно > рассматривать их как институт отрасли информационного права15. По > нашему мнению, данный подход является узким, поскольку правовое ре- т гулирование информационного пространства охватывается нормами не р только разных отраслей, но и систем права, т.е. не только националь- М ным, но и международным правом. в Таким образом, научная дискуссия о содержании категории информа- ^ ционного пространства в юридической науке в 1990—2000-е гг. охватыва- ф ла главным образом различные аспекты общественных отношений, обра- р зующих структуру информационного пространства. При этом сложность 2
и многоаспектность данного явления, а также постоянно меняющее содержание общественных отношений бурное развитие информационных технологий не позволили разработать конкретную систему юридических свойств данного явления.
Не увенчались успехом и длительные попытки разработки универ- ~о сального международно-правового регулирования глобального ин- т формационного пространства. Несмотря на активное развитие идей а Декларации принципов «Построение информационного общества — гло- с бальная задача в новом тысячелетии», принятой в ходе Женевской Все- 0 мирной встречи на высшем уровне по вопросам информационного обще- ^ ства 2003 г.16, и Тунисской программы для информационного общества о
2005 г. в рамках международных форумов по управлению Интернетом, глобальной конференции по управлению инфраструктурой Интернета МЕТшипШа1-2014, до настоящего времени управление Интернетом фак- о тически осуществляется находящейся под американской юрисдикцией е корпорацией 1СЛЛ№ л
В этих условиях отдельные государства и международные организа- а ции сосредоточивают свои усилия на формировании института между- и народной информационной безопасности, обеспечении национальной и >>> международно-правовой защиты критических информационных инфраструктур и объектов.
Современный этап развития правового регулирования общественных_5
отношений во многих сферах характеризуется тенденцией «суверенизации». Глобалистические подходы конца XX — начала XXI в., связанные с усилением международно-правового регулирования, причем в значительной мере не в форме международных договоров, а документов международных организаций, сменяются возвратом к национально-правовому (внутригосударственному) регулированию, созданием правовых основ для отказов от исполнения, например решений международных судов.
15 См.: Там же. С. 60.
16 Официальный сайт ООН. URL: http://www.un.org/ru/events/pastevents/pdf/ dec_wsis.pdf (дата обращения: 30.01.2017).
Указанная тенденция отчетливо проявляется и в сфере регулирования информационных отношений. Для Российской Федерации это выражается в принятии изменений в федеральное информационное законодательство, связанных:
— с определением механизма ограничения доступа к информации, распространение которой запрещено (Федеральный закон от 28 июля 2012 г. № 139-ФЗ);
— введением требований для организаторов распространения информации в сети «Интернет» и блогеров (Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 97-ФЗ);
— введением ограничений, связанных с учреждением средства массовой информации для иностранных лиц (Федеральный закон от 14 октября 2014 г. № 305-ФЗ);
— введением порядка ограничения доступа к информации, обрабатываемой с нарушением законодательства Российской Федерации в области персональных данных и требований обеспечить запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение персональных данных граждан РФ с использованием баз данных, находящихся на территории Российской Федерации (Федеральный закон от 21 июля 2014 г. № 242-ФЗ);
— введением дополнительных требований по хранению информации операторами связи и организаторами распространения информации в сети «Интернет» (Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 374-ФЗ).
В настоящее время в Российской Федерации также идет формирование законодательных инициатив, направленных на обеспечение целостности, непрерывности, стабильности, устойчивости и защищенности функционирования российского национального сегмента информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»17 и обеспечения безопасности критической информационной инфраструктуры (проекты федераль-^ ных законов № 47571-7 «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации»18, № 47579-7 «О внесении изме-о нений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О безопасности критической информацион-
-ной инфраструктуры Российской Федерации»19, № 47591-7 «О внесении
26 изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации»20, внесенные Правительством РФ 6 декабря 2016 г.).
17 О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» : федер. закон. URL: http://regulation.gov.ru/projects#npa=58851 (дата обращения: 30.01.2017).
18 Автоматизированная система обеспечения законодательной деятельности. URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf (Spravka)?OpenAgent&RN:47571-7 (дата обращения: 30.01.2017).
19 Там же.
20 Там же.
Значительно большее (по сравнению с ранее принятыми) место защите суверенитета Российской Федерации в информационном пространстве уделяется и в новейших документах стратегического планирования
(Концепция внешней политики Российской Федерации, утвержденная >
Указом Президента РФ от 30 ноября 2016 г. № 640, Доктрина инфор- >
мационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом m
Президента РФ от 5 декабря 2016 г. № 646). р
Следует отметить, что тенденция «суверенизации» характерна не ^
только для России и Китая с его знаменитым «великим китайским фай- g
ерволлом», но и, очевидно, в перспективе даже для США. Свидетель- ^
ством тому является тот факт, что 23 января 2017 г. новый президент ф
США назвал в качестве руководителя Федеральной комиссии по связи о
(Federal Communications Commission, FCC) известного критика концеп- м
ции сетевой нейтральности А. Пая21. и
В отношении государственного суверенитета в информационном про- о
странстве в настоящее время имеет место тенденция «привязки» такого о
пространства к государственной территории посредством определения ф
территориальности информационной инфраструктуры, а также развития р
о
именно внутригосударственного регулирования ее правового режима. п
В докладе Группы правительственных экспертов, представленном а
на 68-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2013 г., указано, что госу- О
дарственный суверенитет и международные нормы и принципы, вытека- О
ющие из принципа государственного суверенитета, распространяются на ^
поведение государств в рамках деятельности, связанной с использовани- к
ем ИКТ, а также на юрисдикцию государств над ИКТ-инфраструктурой о
на их территории (п. 20)22. Аналогичная позиция содержится и в докладе е
Группы правительственных экспертов, представленной на 70-й сессии о
Генеральной Ассамблеи ООН в 2015 г.23 е
В Основах государственной политики Российской Федерации в обла- л
сти международной информационной безопасности на период до 2020 г.24 5
под международной информационной безопасностью понимается такое ц
21 Trump taps net neutrality critic to lead the FCC // The Washington Post. 2017.
23 Jun. URL: https://www.washingtonpost.com/news/the-switch/wp/2017/01/23/meet-_
donald-trumps-official-new-fcc-chairman-ajit-pai/ (дата обращения: 30.01.2017). 27
22 Доклад Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере ин--
форматизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности. А/68/98. Официальный сайт ООН. URL: http://www.un.org/ga/search/view_doc. asp?symbol=A/68/98&referer=/english/&Lang=R (дата обращения: 30.01.2017).
23 Доклад Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности. А/70/174. Официальный сайт ООН. URL: https://documents-dds-ny.un.org/ doc/UNDOC/GEN/N15/228/37/PDF/N1522837.pdf?OpenElement (дата обращения: 30.01.2017).
24 Основы государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 года : утверждены Президентом РФ 24 июля 2013 г. № Пр-1753. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
состояние глобального информационного пространства, при котором исключены возможности нарушения прав личности, общества и прав государства в информационной сфере, а также деструктивного и противоправного воздействия на элементы национальной критической информационной инфраструктуры.
Под системой международной информационной безопасности понимается совокупность международных и национальных институтов, призванных регулировать деятельность различных субъектов глобального информационного пространства.
Система международной информационной безопасности призвана оказать противодействие угрозам стратегической стабильности и способствовать равноправному стратегическому партнерству в глобальном информационном пространстве.
Советом безопасности РФ разработана концепция универсальной Конвенции об обеспечении международной информационной безопасности25.
Согласно данной концепции, деятельность государств в информационном пространстве должна гарантировать свободу технологического обмена и свободу обмена информацией с учетом уважения суверенитета государств и их существующих политических, исторических и культурных особенностей. В целях создания и поддержания атмосферы доверия в информационном пространстве необходимо соблюдение государствами следующих принципов:
— деятельность каждого государства-участника в информационном пространстве должна способствовать социальному и экономическому развитию и осуществляться таким образом, чтобы быть совместимой с задачами поддержания международного мира и безопасности, соответствовать общепризнанным принципам и нормам международного права, включая принципы мирного урегулирования споров и конфликтов, неприменения силы в международных отношениях, невмешательства во
^ внутренние дела других государств, уважения суверенитета государств, 1< основных прав и свобод человека;
5 — все государства-участники в информационном пространстве поль-041 зуются суверенным равенством, имеют одинаковые права и обязанности
_и являются равноправными субъектами информационного пространства
28 независимо от различий экономического, социального, политического или иного характера;
— каждое государство вправе устанавливать суверенные нормы и управлять в соответствии с национальными законами своим информационным пространством. Суверенитет и законы распространяются на информационную инфраструктуру, расположенную на территории государства-участника или иным образом находящуюся под его юрисдикцией.
25 июня 2016 г. было подписано Совместное заявление Президента Российской Федерации и Председателя Китайской Народной Республики
25 Конвенция об обеспечении международной информационной безопасности (концепция) / Совет безопасности Российской Федерации. Официальный сайт. URL: http://www.scrf.gov.ru/documents/6/112.html (дата обращения: 30.01.2017).
о взаимодействии в области развития информационного пространства26. Согласно данному заявлению, руководители двух стран поддерживают принцип уважения государственного суверенитета в информационном пространстве, рациональные требования всех стран по защите соб- > ственной безопасности и развитию, предлагают сформировать мирное, ^ безопасное, открытое и основанное на сотрудничестве информационное m пространство и разработать в рамках ООН универсальные правила от- Р ветственного поведения в информационном пространстве. Они выступа- м ют за равные права для всех государств на участие в управлении сетью о «Интернет», а также признают право на защиту национальной безопасности в информационном пространстве с учетом практики законодатель- н ства и государственной системы, поддерживают инициативу создания р многосторонней, демократичной, прозрачной системы управления сетью ^ «Интернет» и важную роль ООН в вопросе создания международных ме- Ц ханизмов управления Интернетом. р
С принятием в ряде стран (Россия, Франция, Германия, Австралия) Н
законодательства, предусматривающего обязательность обработки пер- §
сональных данных граждан на серверах в данном государстве либо в п
рамках Европейского союза (Франция), получила свое развитие концеп- "о
ция суверенитета данных27. Концепция суверенитета данных означает, р
что отношения с информацией в цифровой (электронной) форме должны н
подчиняться юрисдикции той страны, где эта информация находится. т
Широкое распространение услуг облачных вычислений, а также но- о
вые подходы к хранению данных, по мнению венгерского ученого К. Ири- а
он, привели к большему слому традиционных геополитических барьеров, о
чем когда-либо прежде28. Наибольшее развитие концепция суверенитета ф
данных получила в европейской политической и правовой науке29, что р
обусловлено коллизиями в данной сфере между принимаемым нацио- о
нальным законодательством и нормами права ЕС, а также решениями е
Европейского суда по правам человека. С 2013 г. концепция суверените- л
та данных связывается также с развитием технологии «больших данных» а
(англ. - big data)30. и _ >
26 Совместное заявление Президента Российской Федерации и Председателя
Китайской Народной Республики о взаимодействии в области развития инфор-_
мационного пространства от 25 июня 2016 г. / Президент России. Официальный 29 сайт. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/5099 (дата обращения: 30.01.2017). -
27 De Filippi, Primavera and McCarthy, Smari, Cloud Computing: Centralization and Data Sovereignty (October 26, 2012). European Journal of Law and Technology, Vol. 3, № 2, 2012. URL: http://ssrn.com/abstract=2167372
28 См.: Irion K. Government Cloud Computing and National Data Sovereignty // Policy and Internet. 2012. Vol. 4, Issue 3-4, p. 40-71.
29 Rauhofer, Judith and Bowden, Caspar, Protecting Their Own: Fundamental Rights Implications for EU Data Sovereignty in the Cloud (June 21, 2013). Edinburgh School of Law Research Paper No. 2013/28. URL: http://ssrn.com/abstract=2283175 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2283175
30 См.: Moon H., Cho H. S. Big data and policy design for data sovereignty: A case study on copyright and CCL in South Korea (Conference Paper) // 2013 ASE/IEEE Int. Conf. on Social Computing. DOI: 10.1109/SocialCom.2013.165
В современных зарубежных исследованиях отмечается, что требования к суверенитету данных можно рассматривать как разумные усилия национальных государств к подчинению национальных конфиденциальных потоков данных национальной юрисдикции. Такие требования суверенитета данных направлены на охрану и защиту основных интересов национальных государств в отношении конфиденциальности, целостности данных, а также их доступности31.
Таким образом, в отличие от конца XX — начала XXI в., когда процессы глобализации «вывели» из-под государственного суверенитета информационное пространство как сферу реализации информационных отношений, современный этап международно-правового и внутригосударственного регулирования характеризуется усилением его государственного регулирования. При этом, по сути, осуществляется возврат к традиционному принципу «cujus regio, ejus religio» (лат. - «чья область (земля), того и вера», в данном случае - власть), что проявляется как в законодательной локализации самой информации, так и провозглашении суверенитета над информационной инфраструктурой на территории конкретного государства.
31 См.: Nugraha Y., Kautsarina, Sastrosubroto A. S. Towards data sovereignty in cyberspace (Conference Paper) // 2015 3rd International Conference on Information and Communication Technology, ICoICT 2015. DOI: 10.1109/ICoICT.2015.7231469
Воронежский государственный университет
Ефремов А. А., кандидат юридических наук, доцент
E-mail: yefremov@law.vsu.ru
Voronezh State University Еfremov A. А., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor
E-mail: yefremov@law.vsu.ru
30
