CC BY
35
УДК 323.1
Г. В. Лукьянова
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПОЛЕ РАЗВИТИЯ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ В РЕСПУБЛИКЕ КРЫМ (НА ПРИМЕРЕ ГАЗЕТЫ «КРЫМСКАЯ ПРАВДА»)
В статье представлены результаты проведенного автором исследования информационного поля развития этнического самосознания жителей Крымского полуострова. Основным методом исследования выбран критический дискурс-анализ СМИ, позволяющий обнаружить имплицитные смыслы, заложенные в медиатекстах. В результате выявлены особенности репрезентации межэтнических отношений жителей КФО в газете «Крымская правда» и описаны часто воспроизводимые стереотипы.
Ключевые слова: этническое самосознание, этническая идентичность, крымские татары, СМИ Крыма, дискурс, медиадискурс, критический дискурс-анализ, Крым.
Проблема конструирования, трансляции, восприятия, оценки образа различных этнических групп принадлежит к числу наиболее актуальных проблем политической науки и находится в постоянном поле зрения ученых. Сегодня СМИ являются главным инструментом трансформации ценностных ориентаций аудитории и формирования стереотипов, поскольку медиа не просто информируют о происходящем, но и представляют собственную интерпретацию событий. Выбирая тему обсуждаемой ситуации, структуру построения текста, определенные лексические и синтаксические приемы, автор сообщения эксплицитно и имплицитно воздействует непосредственно на его понимание адресатом, формируя, таким образом, в социуме определенное отношение к тем или иным событиям, группам или отдельным персонам. По этой причине в большинстве стран мира особое внимание уделяется проблеме медиарепрезентации различных этнических сообществ. К примеру, начиная с 1980-х гг., значительная часть работ посвящается анализу этнических предубеждений, предрассудков и выявлению расизма в дискурсе. В частности, голландский исследователь Т. ван Дейк занимался критическим анализом новостей СМИ о переселенцах и беженцах (Dijk, 1980, p. 317), исследовал дискурс голландцев и калифорнийцев о различных меньшинствах (Dijk, 1987, p. 435), изучал роль новостей прессы в воспроизводстве и распространении расизма (Dijk, 2000, p. 33-49; Dijk, 2012, p. 15-29). Широкое распространение приобрели исследования расистского дискурса (racist discourse), представленные в работах Р. Водак, Т. ван Дейка, а также возглавляемых ими коллективов в университетах Амстердама и Вены (Dijk, 1993, p. 320; Dijk, 2009, p. 343; Wodak, 1994, p. 1-15; Wodak, 1995, p. 107-128; Wodak, 2000, p. 217-238; Wodak, 2008, p. 54-78; Wodak, Boukala, 2015, p. 87-109). Проведенные исследования позволили сделать вывод о том, что наиболее часто затрагиваемые в новостях прессы темы соответствуют основным этническим стереотипам, существующим в обществе. Например, иммиграция рассматривается как
© Г. В. Лукьянова, 2015
вторжение, беженцы — как иждивенцы, мигранты обвиняются в существующей безработице, возросшем уровне преступности и рассматриваются как угроза «своей» культуре (Richardson, Wodak, 2009, p. 49). В монографии «Расизм и пресса» (Dijk, 1991, p. 276) Т. ван Дейк выявил предвзятое отображение чернокожих в американских СМИ, в информационной повестке дня которых часто уделялось внимание теме «черной преступности». По мнению исследователя, «большая часть повседневных разговоров о меньшинствах инспирированы СМИ. Коммуниканты постоянно обращаются к телевидению или газетам как к (авторитетному) источнику знаний или мнений об этнических меньшинствах» (Т. ван Дейк, 2013, с. 140). В этой связи исследования, направленные на выявление особенностей репрезентации этнических групп в медиадискурсе, с одной стороны, способствуют осмысливанию сконструированного образа «себя» и «другого», а с другой — помогают обнаружить основные этнические стереотипы, транслируемые СМИ.
Для изучения информационного поля развития этнического самосознания1 жителей Крымского полуострова автором было проведено исследование, в основу которого положена гипотеза о влиянии качества освещения социальных, экономических, политических и других проблем на характер межэтнических отношений2. Основным методом исследования был выбран критический дискурс-анализ СМИ, позволяющий выявить имплицитные смыслы, заложенные в медиатекстах. Методика, разработанная для изучения информационного поля развития этнического самосознания, представляет собой синтез существующих методик анализа медиадискурса. Главным образом в исследовании используются методические разработки представителей различных школ критического дискурс-анализа, в частности социо-когнитивный подход Т. ван Дейка, социокультурный подход Н. Фэркло и подход, разработанный З. Ягером в рамках немецкой школы. Подобное сочетание представляется целесообразным, поскольку они взаимно дополняют друг друга.
Эмпирическая база исследования основывается на текстах статей, заметок, репортажей и интервью, затрагивающих тему «межнациональные отношения», «межконфессиональные отношения», «народы Крыма». Хронологические рамки исследования ограничены материалами, опубликованными в период с 1 января по 31 декабря 2014 г
Изначально корпус выборки охватывал пять информационных источников, названных наиболее читаемыми в результате проведения 30 глубинных интервью с представителями органов исполнительной и законодателями власти, об-
1 Под этническим самосознанием в работе понимается «относительно устойчивая система осознанных представлений и оценок реально существующих этнодифференцирующих и этноин-тегрирующих компонентов жизнедеятельности этноса. В итоге формирования данной системы человек осознает себя в качестве представителя этнической общности» (Хотинец, 2000, с. 88).
2 По материалам социально значимого проекта «Исследование потенциала Крымского полуострова (культуры, традиций и характеристик населения) для последующего создания регионального бренда». При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 17.01.2014 г № 11-рп и на основании конкурса, проведенного Фондом ИСЭПИ.
щественных объединений, работниками учреждений образования и культуры, лидерами этнических диаспор, национально-культурных и религиозных объединений, а также журналистами и политологами Крыма. Это газеты «Крымская правда», «Крымский ТелеграфЪ», «Севастопольская газета», севастопольский новостной портал <^огРоэЬ>, первая национальная крымско-татарская независимая газета «АуЬеЪ>. В данной статье представлены выборочные результаты исследования, а именно анализ медиадискурса «Крымской правды», в котором наиболее полно и ярко представлены особенности межэтнического взаимодействия в Крыму.
На начало 2014 г «Крымская правда» позиционировала себя как общественно-политическая независимая русская газета Украины. Учитывая национальный состав населения по итогам переписи в КФО в 2014 г. (русские — 67,9%, украинцы — 15,7%, крымские татары — 12,6%), можно говорить, что выбранная газета транслирует и формирует мнение большинства на полуострове.
Анализ публикаций позволяет зафиксировать регулярно повторяющуюся идею единства славян региона (русских, украинцев и др.) как единства русских. При этом в издании подчеркиваются длительные исторические связи с Россией в противовес настойчивой политике официальной власти по форсированной украинизации. В материалах «Крымской правды» акцентируется внимание на русской культуре, которая представляет собой основной фактор консолидации всего населения полуострова, а русские выступают соответственно в роли своеобразного этнокультурного центра. Наиболее ярко данная позиция отражена в следующих заголовках.
«Вставайте, люди русские!»
«Отечество у нас общее»
«Навеки с русским народом!»
«С Россией на века!»
«Пока мы едины, мы непобедимы»
«"Русское единство" вытеснило местных "клоунов"»
«Вячеслав Светличный: Крым — неотъемлемая часть русского мира»
«Владимир Константинов: Россия должна занять более активную позицию»
«Какое счастье, что у нас есть Пушкин! У всей России. И у нас с тобой»
«"Русская школа" открыла "Великое русское слово"»
«Крепить связи с Россией»
«Нас объединяет историческое прошлое»
«Россия в стороне не останется»
Таким образом, регулярная трансляция суждения способствует формированию российской надэтничной идентичности. Большая часть экспертов подтверждают, что фактически в Крыму существуют две достаточно обособленные общности: крымско-татарское сообщество и остальные (можно назвать крымча-не, куда входят армяне, немцы, евреи, греки, русские, украинцы и все остальные 168 национальностей).
Именно осознание своего «мы» и противопоставление своей общности другим содействует, с одной стороны, закреплению своих этнических отличий, а с другой — сплочению своей общности. Так, в дискурсе «Крымской правды»
особое место занимает противопоставление русскоговорящего большинства (сторонников интеграции с России) консолидированному и политически активному крымско-татарскому меньшинству, разделяющему проукраинские взгляды.
При анализе публикаций необходимо принимать во внимание исторические события, происходившие в Крыму в начале 2014 г Основное внимание «Крымская правда» уделяла многомесячной акции протеста в центре Киева, выступая с резкой критикой событий на Майдане и проводимой украинскими властями политики.
«На майдане-2013 стоят тупые подонки» «Революция стукачей» «Гори огнем, бандеровская нечисть» «Маскарад продолжается» «Долой "майдан", пора работать!» «Шило на мыло менять — время терять» «У "майдаунов" в Крыму ничего не выйдет» «Ответим "майдаунам"жестко»
«Власть! С фашистами и бандитами не договариваются. Огонь на поражение!»
«"Антимайдаунские" законы вступили в силу» «Объявляем: "стоп, майдан!"» «Еврофашизм в Крыму не пройдет» «Блицкриг украинских фашистов»
В данных примерах для отражения негативного отношения используются лексемы с отрицательными пресуппозициями («нечисть», «фашисты», «подонки»^, фонетико-словообразовательные приемы языковой игры «Майдаун». В дискурсе «Крымской правды» отчетливо прослеживается использование стратегии диффамации и дискредитации оппонента, в результате которой происходит внедрение оценок и формируется образ врага. Учитывая, что среди проукраински настроенных активистов было много крымских татар, можно говорить о своеобразном переносе оценки действий оппонента на данную этническую группу.
При этом в газете подчеркивается, что крымские татары являются специфическим политическим инструментом меджлиса, использующего их в своих интересах. Основной фрейм, особенно часто применяемый в период «Крымской весны»: меджлис — незаконная организация крымских татар, использующая народ в своих целях и разжигающая межнациональную рознь в Крыму.
«С другой стороны, они могут начать раскручивать крымско-татарский фактор. Если в Киеве, по словам бютовца Томенко, "Свободу" используют как ОМОН оппозиции, в Крыму таким же образом могут использовать меджлис. Не случайно Рефат Чубаров вошел в так называемый совет киевского майдана и не случайно меджлис направлял в Киев своих сторонников. А если принять во внимание, что нынешний год — год семидесятилетия депортации, то, естественно, они будут пытаться играть на этом. Поэтому главная опасность для Крыма заключается в стремлении "майдана" радикализировать ситуацию на полуострове за счет использования меджлиса». <...>
«Есть четкое понимание, что меджлис — это приводной ремень сил, устраивающих шабаш в Киеве, и, работая с ними в публичном измерении, крымские власти могут себя дискредитировать. То есть не работая с меджлисом, не признавая его, они поступают совершенно правильно» («У "майдаунов" в Крыму ничего не выйдет» от 16 января 2014 г.).
«Другой митинг, устроенный нелегальной крымско-татарской организацией меджлис, прошел под стенами постоянного представительства президента в Крыму. Его участники требовали свободы для "революционеров" с майдана и денег для себя». <.. .>
«Там собрались люди с диаметрально противоположными политическими взглядами. Около 600 крымских татар, собравшихся под флагами меджлиса, выражали недовольство президенту и действующей власти. О затянувшемся "евромайдане" говорили, впрочем, недолго. Уже на пятой минуте своего выступления глава меджлиса крымско-татарского народа Рефат Чубаров перешел к делам насущным. Он обвинил крымскую власть в подготовке провокаций и запугивании народа. Истинная цель проведения митинга стала ясна после принятия резолюции. В документе от лица крымско-татарского народа меджлис выдвинул десять требований, только два из которых имели отношение к событиям, происходящим на киевском майдане. В частности, Рефат Чубаров настаивал на отмене законов, принятых 16 января, и прекращении уголовного преследования участников беспорядков в Киеве. Другие требования оказались куда более прагматичными. Представители меджлиса потребовали провести досрочные выборы в Верховный Совет Крыма, в котором 15% мест должны занять крымские татары. Им также должны обеспечить гарантированное присутствие в руководстве всех министерств и ведомств Крыма. Кроме того, меджлис потребовал внесения изменений в бюджет Украины, из которого 250 миллионов гривен должно быть выделено на финансирование программы обустройства возвращающихся на полуостров крымских татар» («Два митинга: кто и как защищает Крым» от 29 января 2014 г.).
Обращают на себя внимание номинации, в которых содержатся метафорические модели с негативной окраской. Если до митингов крымских татар в центре Симферополя в феврале 2014 г. использовались лексемы «крымские татары», «меджлисовцы», «представители меджлиса», то далее именование и оценка их действий претерпели радикальные изменения от нейтральных до эмоционально окрашенных и крайне негативных.
«Утренняя новость о ночном захвате зданий Верховного Совета и Совета министров автономии поразила симферопольцев едва ли не больше, чем стычка с боевиками меджлиса, штурмовавшими парламент накануне». <.>
«При отсутствии внешней угрозы со стороны боевиков меджлиса, изображавших накануне яростных украинских патриотов, а на деле не допускавших отставки главы правительства автономии....» («Назначен референдум о статусе Крыма. Правительство и Могилев отправлены в отставку» от 28 февраля 2014 г.).
«Однако в результате атаки боевиков меджлиса, угрожавших захватить здание, как это уже однажды случалось, заседание было сорвано, погибли люди.». <...>
«26 февраля, в день проведения митинга патриотических организаций Крыма, который был атакован боевиками, мобилизованными меджлисом, в результате чего погибли три человека, а около трех десятков крымчан (в том числе и журналист "Крымской правды") пострадали». <...>
«Здание нелегального меджлиса в последние дни напоминало потревоженный муравейник. Однако лидеры этой организации воздерживались от каких-либо резких заявлений и, тем более, необдуманных действий. Это дает основания полагать, что степень "непримиримости" их позиции прямо пропорциональна интенсивности торга с новой командой власти» («Волна освобождения» от 4 марта 2014 г).
«В отличие от Джемилева и Чубарова, плотно сидящих на крючке "вашингтонского обкома", Ильясов сохранил способность к самостоятельным действиям и после поражения на выборах главы меджлиса сумел вернуться на первые роли в крымской политике» («Новая элита. Встречайте» от 11 июля 2014 г).
«В центре внимания на минувшей неделе опять оказался нелегальный меджлис, который одновременно выступает против России, против крымской власти, направляет во власть своих представителей и ждет возвращения из-за границы бывшего главаря, а теперь просто одиозного украинского нардепа от "Батькивщины" Мустафы Джемилева, который, невзирая на все свои многочисленные достижения в области подрывной деятельности, нежелательной в Крыму персоной не объявлен. Предполагается, что Джемилев по прибытии примет участие в сессии курултая, на которой наведет порядок в рядах своих подельников и решит, объявлять ли собственный референдум, на котором меджлис крымских сторонников украинской хунты намерен самоопределиться отдельно от всех остальных крымчан» («Неделя неуместных шуток» от 5 апреля 2014 г).
Приведенные примеры номинации иллюстрируют однозначную и нескрываемую позицию газеты: неприятие деятельности меджлиса. Издание транслирует в упрощенном, схематизированном виде сообщение, что меджлис — это враг Таким образом, можно констатировать, что информация, преподносимая в «Крымской правде», использовалась в качестве ресурса воздействия в рамках конфликтного взаимодействия и играла важную роль в формировании/поддержании этнополитического конфликта в регионе.
Характерной особенностью «Крымской правды» после апреля 2014 г является игнорирование темы крымских татар. События с их участием практически не освещаются в издании. Исключение составляют публикации, для которых информационным поводом послужили политические заявления представителей крымских татар, требующих изменения статуса республики и особых прав. Например, признать Крым национальной территорией крымско-татарского народа, крымских татар — коренным народом, обеспечить приоритетное право на получение земельных участков для строительства жилья, общественных, культурных и культовых зданий, увеличить представительство крымских татар в органах власти.
«Участники траурного митинга крымских татар, посвященного 70-й годовщине депортации народов из Крыма, приняли резолюцию, в которой в очередной раз подтвердили свое стремление создать на полуострове крымско-татарскую национально-территориальную автономию. В тексте сказано, что участники
митинга, основываясь на нормативно-правовых актах международного права, в частности декларации ООН о правах коренных народов, выразили свое стремление к самоопределению путем создания в Крыму крымско-татарской национальной автономии. Согласно документу, этому должно способствовать решение двух задач: возвращение исторических названий населенным пунктам и другим географическим объектам, которые были изменены после депортации, и разработка нормативных актов, которые позволят увеличить представительство крымских татар в органах власти Крыма. В резолюции митинга сказано, что ее авторы требуют признания представительными органами коренного народа Крыма общенационального съезда крымско-татарского народа (курултая) и формируемых им органов национального самоуправления (меджлиса крымско-татарского народа, региональных и местных меджлисов). В документе также содержится требование к властям немедленно прекратить дискриминацию и репрессии по отношению к крымским татарам по политическим, национальным и религиозным мотивам» («Крымские татары на траурном митинге приняли резолюцию с политическими требованиями» от 18 мая 2014 г.).
«Если бы мне кто-нибудь сказал в 1989 году, что пройдет 25 лет и дела давно минувших дней будут обсуждать с таким остервенением, с таким неприятием, я бы не поверил! Это какая-то глупость и дикость. Парень подошел ко мне и рассказывает, что они были депортированы из мест исконного проживания. А в Крым были завезены представители других союзных республик, которые заняли эти их места. А теперь они, крымские татары, не имеют прав ни на землю, ни на что вообще. Во-первых, тогда были депортированы не только крымские татары. Во-вторых, подобные эксцессы происходили на территории всего Союза. Были депортации из Латвии, Литвы, Эстонии, Западной Украины. Но нигде этот вопрос так не заостряется, как в Крыму. Не проще ли сказать: "Требуем реституции"? Требуем возврата отчужденной некогда частной собственности. И все станет понятно. Вот раньше, мол, мы были частью Украины, теперь стали частью России и хотим вернуть себе исконные земли. Я могу, конечно, быть неправым. Я не самый большой специалист в области Крыма, но я не слышал до сего дня, чтобы потомки немецких колонистов, например, требовали реституции. Я не слышал про греков, я не слышал про армян» («Армен Гаспарян: предпочту быть оккупантом, чем предателем» от 24 июня 2014 г.).
Заметный всплеск интереса к теме крымских татар, наравне с армянами, болгарами, греками, немцами, наблюдался в мае и был вызван днем памяти жертв депортации народов Крыма, в преддверии которого газета разместила на своих страницах информационные материалы. Следует подчеркнуть, что публикации носили нейтральный характер и скорее информировали жителей Крыма о предстоящих мероприятиях, предупреждая о возможных спекуляциях на теме депортированных народов.
«К сожалению, политические спекулянты долгие годы играли и продолжают играть на национальных чувствах депортированных, используя их в качестве статистов. Именно они превращали год за годом траурные мероприятия в политические шоу, нередко с элементами агрессии, а лозунги и требования — в неприкрытый шантаж власти, приглашали на них маргинальных политиков,
которые, высокопарно заявляя о единении с крымско-татарским народом, на деле палец о палец не ударили, чтобы помочь в решении его насущных проблем. Суть мероприятий была выхолощена, на этих митингах даже не вспоминали о депортации армян, греков, болгар, немцев. С легкой руки политиканов трагедия целых народов была вычеркнута, а право называться депортированными и требовать восстановления прав — узурпировано» («Крымские депутаты призвали 18 мая провести траурные мероприятия» от 14 мая 2014 г).
«Но сегодня где-то какой-нибудь спичечный коробок оставь или брось в этой толпе и все — можно не доглядеть. Нельзя предоставлять провокаторам возможность навредить — нам необходимо сохранять мир и спокойствие, — подчеркнул он (депутат Лентун Безазиев)» («На реабилитацию депортированных народов выделят 12 миллиардов» от 20 мая 2014 г).
Тема других народов, проживающих в Крыму, в медиаповестке данного издания не стоит. Упоминание, к примеру, о караимах, малочисленном народе Крыма, связано исключительно с передачей религиозной караимской общине «Чолпан» здания кенассы, расположенной в Симферополе («Полонский: караимская кенасса станет архитектурной жемчужиной столицы Крыма» от 23 июля 2014 г, «Крымским караимам вернули кенассу» от 24 июля 2014 г), и разработкой проекта постановления о включении караимов и крымчаков в перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации («Ильясов: караимы и крымчаки станут коренными народами» от 24 июня 2014 г).
Подводя итоги, следуют подчеркнуть, что местные газеты продолжают оставаться главным источником информации о событиях, происходящих на полуострове, и поэтому играют важную роль в формировании восприятия этнических групп друг другом. Среди основных наиболее часто воспроизводимых стереотипов в дискурсе «Крымской правды» можно выделить следующие: 1) идея единства славян региона (русских и украинцев) как единства русских, обусловленного длительными историческими связями с Россией; 2) доминирующий фактор консолидации всего населения Крыма — это русская культура; 3) меджлис — деструктивная незаконная организация крымских татар, использующая народ в своих целях и провоцирующая экстремизм и межнациональную напряженность в Крыму; 4) крымские татары, считающие себя «ущемленными», «постоянно» требуют особых прав.
Литература
Дейк Т. А. ван. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации: пер. с англ. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. 344 с. (Dijk T. A. van. Discourse and Power. M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2013. 344 p.)
Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. СПб.: Алетейя, 2000. 240 с. (Hotinec V. Yu. Ethnic identity. Saint Petersburg: Aletejja, 2000. 240 p.)
Dijk T. A. van. Macrostructures: an interdisciplinary study of global structures in discourse, interaction and cognition. Hillsdale, 1980. 317 p.
Dijk T. A. van. Communicating racism: ethnic prejudice in thought and talk. London: Sage Publ., 1987. 435 p.
Dijk T. A. van. Racism and the press. New-York: Routledge, 1991. 276 p.
ЛОЖИШЭКС- 2015. Том 11, № 2
DijkT. A. van. Elite discourse and racism. London: Sage Publ., 1993. 320 p.
Dijk T. A. van. New(s) racism: a discourse analytical approach // ed. by S. Cottle. Ethnic Minorities and the Media. Milton Keynes, UK: Open University Press, 2000. P. 33-49.
Dijk T. A. van (ed.). Racism and Discourse in Latin America. Plymouth: Lexington Books, 2009. 343 p.
Dijk T. A. van. The role of the press in the reproduction of racism // Migrations: Interdisciplinary Perspectives / eds. M. Messer et al. Wien: Springer-Verlag, 2012. P. 15-29.
Richardson J. E., Wodak R. The impact of visual racism: visual arguments in political leaflets of Austrian and British far-right parties // Controversia. 2009. N 6 (2). P. 45-77.
Wodak R. The development and forms of racist discourse in Austria since 1989 // Language in a changing Europe: Papers from the Annual Meeting of the British Association of Applied Linguistics held at the University of Salford. Philadelphia, 1994. P. 1-15.
WodakR. The genesis of racist discourse in Austria since 1989 // Texts and practices. Readings in critical discourse analysis. / eds R. Carmen, M. Caldas-Coulthard, M. Coulthard. London; New-York, 1995. P. 107-128.
WodakR. "We demand that the foreigners adapt to our life-style": political discourse on immigration laws in Austria and the United Kingdom / R. Wodak, M. Sedlak // Combating racial discrimination. Affirmative action as a model for Europe. Oxford, New-York. 2000. P. 217-238.
Wodak R. "Us" and "Them": Inclusion/Exclusion — Discrimination via Discourse // Migration, Identity, and Belonging / eds G. Delanty, P. Jones, R. Wodak. Liverpool: Liverpool Univ. Press, 2008. P. 54-78.
Wodak R., Boukala S. European identities and the revival of nationalism in the European Union: A discourse historical approach // Journal of Language and Politics. N 14 (1). John Benjamins Publishing Company, 2015. P. 87-109.
ЛОЛИМЭКС. 2015. Том 11, № 2
