CC BY
142
12. Путря Н.В. Д.Л. Мордовцев - многогранность таланта // Наукова молодь: Збірка праць молодих вчених. Матер. 1 регіональної наук.-практ. конф. «Внесок молодих учених у розвиток науки регіону». Луганськ: Знання, 2005. - Т. 4. Соціально-гуманітарні науки. Фізична культура та спорт. -222 с.
13. СкабичевскийА.М. Даниил Мордовцев. Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знания. - Т. XIII. - СПб., 1903.
14. Скабичевский А.М. Наш исторический роман в его прошлом и настоящем // Скабичевский
А.М. Сочинения: в 2 т. - СПб., 1890. - Т. 2. -С. 654-794.
15. Соколов Н. Петр Великий и Вальтер-Скот-ты-могильщики // Русская старина. - 1894. - Т. 81. -С. 191-209.
16. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. - М.: Правда, 1989. - 768 с.
17. Сорочан А.Ю. «“Квазиисторический” роман в русской литературе. Д.Л. Мордовцев». - Тверь: Марина, 2007.
18. Субботин Н. Историк-беллетрист // Русский вестник. - 1881. - Т. 253. - С. 149-216.
УДК 81'372. 23
Хриптулова Татьяна Николаевна
Смоленский государственный институт искусств [email protected]
ИМЯ СОБСТВЕННОЕ КАК ПРЕЦЕДЕНТНЫЙ ФЕНОМЕН ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА Н.И. ТРЯПКИНА
Статья посвящена исследованию прецедентных имен в лирике Н.И. Тряпкина, отражающих литературные вкусы и пристрастия поэта и играющих важную роль в раскрытии авторского замысла и воссоздании индивидуально-авторской художественной картины мира.
Ключевые слова: имя собственное, оним, прецедентный феномен, исторический персонаж, стихотворный текст.
Онимы в лирике Н.И. Тряпкина играют важнейшую роль по созданию богатого ономастического фона, имена собственные (ИС) содержат в себе важные особенности реализации национально-культурного компонента в творчестве поэта. Эта особенность ИС связана с наличием у него лексического фона - комплекса исторических, национально-культурных, социальных и других ассоциаций, соотносимых носителем языка с языковой системой. Онимы в поэзии Тряпкина представлены следующими разрядами: антропонимами, топонимами, гидронимами. Самую многочисленную группу составляют антропонимы, то есть именования людей.
Довольно широкий пласт имен собственных (антропонимов) представлен именами реальных исторических персонажей. Стихотворения, в которых они употребляются, относятся к различным годам и разнородны по тематике. Здесь можно отметить стихи разных лет, которые возвеличивают человека: Святослав Игоревич («Эй, славяне, славяне!», 1960; «Не хватает грома для раската», 1969), Г. Отрепьев («Стихи о Гришке Отрепьеве», 1966), С. Разин («Возвращение Разина», 1945; «Не поляки, не свеи, не фрязи», 1973), Соломон («Песнь о российском храме», 1982), Тимур Тамерлан («Песнь песней», 1970-1973) - и стихотворения, которые призваны обличить исторического персонажа: А. Гитлер («Годовой отчет колхоза», 1946), Ф. Паулюс («Подъезжают казаки», 1944), У Черчилль («Увы, брат, Черчилль Уинстон», 1970) - или показать образ людей искусства несколько упро-
щенно (К. Симонов, М. Шолохов («Стихи о собачьем наследии», 1961-1973), К. Чуковский («Послание старому приятелю», 1973).
Безусловно, имена исторических лиц одновременно имеют и общее значение имени как выделительного знака, и информационный лексический фон, то есть воспроизводят те семы, которые заложены в имени, являющемся отражением и сохранением информации культурно-исторического и специфически-национального характера: Владимир - князь, крестивший Русь; Нестор - монах Киево-Печерского монастыря, древнерусский историк и публицист; Аввакум - глава раскола в русской церкви.
Эти имена относятся к группе прецедентных, то есть имен, связанных с широко известными текстами или с ситуацией, широко известной носителям языка [1, с. 246]. Это имена, указывающие на ключевые концепты национальной культуры, имена, денотаты которых выступают как эталоны времени, пространства, меры [3, с. 142]. Представление обозначаемого этими именами «культурного предмета» (для антропонимов - лица) «являются общим для всех членов лингвокультурного сообщества» [3, с. 146]. В плане содержания имени имеется определенное коллективное представление, которое присутствует в сознании носителей данного языка и актуализируется при употреблении прецедентного имени в речи. Однако, кроме общего, в семантике такого имени присутствует и индивидуальный компонент, субъективный, то есть имеют место индивидуальные представления, ассоци-
© Хриптулова Т.Н., 2013
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2013
101
ации и коннотации, связанные с теми или иными прецедентными именами в сознании конкретного носителя языка. Причем важно проанализировать восприятие имени автором текста, дать оценку его употреблению в тексте, его роли в создании образа, раскрытии темы произведения, оценить прецедентные ситуации его использования.
В текстах Н.И. Тряпкина больше всего имен исторических деятелей и людей искусства. Такой подбор свидетельствует об отдельных чертах мировоззрения поэта, его литературных пристрастиях.
Так, имена исторических деятелей чаще всего связаны с российской историей, которую Тряпкин хорошо знал, ценил, понимал корни и истоки Руси. Поэтому несколько стихотворений посвящено первым русским князьям, возвеличиванию силы русского духа, борьбе Киевской Руси с татаро-монголами. Князья (Борис, Глеб, Святослав) образно восславлены в стихах «Радость» (1959), «Эй, славяне, славяне!» (1960), «Не хватает грома для раската» (1969), «За речными плесами» (1971), «Где-то звонко стучали зенитки (1971). Например:
Не к векам Святослава Крылья нашей молвы.
Слушай, Дон и Морава,
Слушай, Курск и Варшава,
Голос красной Москвы!
Над весенним туманом -Огнедышаший свет.
По военным курганом -Горечь памятных лет [9, с. 191].
Только имена во многом помогают представить себе величие образа древнерусского князя - мудрого правителя, воина, защитника.
Имеют место и имена более поздних исторических деятелей, в основном это деятели российской истории: протопоп Аввакум («Черная печорская тайга», 1961; «Савелий Пижемский», 1966; «Предание», 1973; «Стихи о Николае Клюеве», 1973), В. Мономах («Стихи о Гришке Отрепьеве», 1966), Б. Годунов («Как сегодня над степью донецкой», 1966), И. Калита («Девки бродят по вечерним скверам», 1967; «Пускай придет он - вечно молодой», 1973), М. Скуратов («Царская часовня»,
1981), Д. Самозванец («Забытые вехи, заглохшие дали», 1965). В перечисленных стихотворениях отражаются эпохальные события в истории России. Зачастую эти стихи не лишены патриотического пафоса.
Имена писателей и поэтов составляют второй важнейший разряд прецедентных имен. Их круг очерчен литературными вкусами и пристрастиями
Н.И. Тряпкина. Несколько стихов связано с именем Пушкина, основоположника русской поэзии (стихотворения «Письмо», 1953; «Вспомним заповедь поэта», 1982; «Стихи о мазуриках», 1987). Для всех указанных стихотворений общим является тезис, сформулированный в статье М.В. Исаковско-
го: «Классический русский стих совсем не устарел. Наоборот, он таит в себе огромные, еще никем не использованные возможности» [4, т. 4, с. 17]:
И прохвоста, и паскуду Взгреть кнутом не постесняюсь.
Пусть я Пушкиным не буду,
За себя же - постараюсь [10, с. 143].
Справедливо писал А.Т. Твардовский: «.. .У каждого из нас свой Пушкин, остающийся одним на всех. Он входит в нашу жизнь в самом начале ее и уже не покидает нас до конца» [8, т. 5, с. 17]. Обращение к пушкинской теме для Тряпки-на в какой-то степени испытание. На это указывают В. Котельников [6, с. 139] и В. Кожинов [5, с. 301], так как (по мысли Твардовского) «всего труднее писать о нем человеку, причастному хотя бы в скромнейшей степени, к тому искусству, которому он своим гением сообщил поистине бессмертную силу власти над сердцами людей» [8, т. 5, с. 17]. Всматриваясь в судьбу Пушкина, преклоняясь перед своим старшим собратом, поэт верит в то, что он «не рухнет в пропасть и не сгорит». На помощь писателю приходит его удивительный, тонкий юмор. Тряпкин остер на язык, и происходит это в тех случаях, когда поэт пытается поэтическими средствами расправиться с ненавистными ему столичными «мазуриками», «халтурщиками», с «критиками-перевертышами»:
Эй вы, бубны и ухваты!
Грохнем, что ли, для бравура?
Чтобы ахнули кастраты От веселого прикура [ 10, с. 143].
В сонме литературных имен разных лет - имена мастеров слова, оказавших влияние на формирование Тряпкина-поэта, на что указывают эпиграфы целого ряда стихотворений: В.А. Жуковский -«К востоку, все к востоку / Стремление земли» («Бабочка белая! Бабочка белая! 1960), «Вон в стороне божий храм / Виден одинокий» («Песнь о российском храме», 1982), М.Ю. Лермонтов - «В минуту жизни трудную» («Стихи в трудную минуту», 19721975), Н.А. Некрасов «Сгорело ты, гнездо моих отцов» («Элегии старому пепелищу», 1957), А.К. Толстой - «Колокольчики мои, / Цветики степные!» («Проселки», 1957), Ф.И. Тютчев - «Здесь дым один, как пятая стихия, / Дым безотрадный, бесконечный дым!» - («Дым», 1984), «Когда пробьет последний час природы / Состав частей разрушится земных, / Все зримое опять покроют воды, / И божий лик изобразится в них» («Курильская песня», 1978), М. Горький - «Господи - помилуй! / Мы - твои рабы!» («Сухмень», 1982), А. Блок - «С одною думой непостижимой / Смотрю на твой спокойный лик» («Русь», 1973), В. Брюсов - «И дальше тропой неизбежной, / Сквозь годы и бедствий и смут.» («Песнь песней», 1970-1973). Безусловно, это объяснятся тем, что Тряпкин в своем творчестве продолжил и развивал литературные традиции, которые укрепились в истории русской
литературы. Так слагались стихи о Николае Клюеве (1973), о Федоре Панферове (1979), шуточное стихотворение-подражание К. Бальмонту (1987). Здесь же нельзя не сказать об употреблении в эпиграфах онимов поэтов - представителей «крестьянской поэзии»: А. Кольцова («Колхозная новогодняя пирушка», 1948-1958), С. Есенина («Голубень», 1982), А. Прокофьева («Поход», 1981), П. Орешина («Рассказ про одно странствие», 1982). Разными сторонами своего творчества Тряпкин всегда соприкасался с широким кругом поэтов. Что касается осмысления деревенской темы, «крестьянского уклада, просторечия и песенного обихода», поэт на протяжении всего творческого пути обращался к поэтическому наследию своих великих предшественников и современников.
В некоторых случаях Н.Тряпкин включал несколько фамилий в одно стихотворение, объединенное общей идеей (стихотворения «Письмо», «Послание старому приятелю», «Стихи о собачьем наследии»). Например:
Ты пред Шолоховым - ниц:
Ваше благородие!
И со всех твоих страниц -Райская рапсодия.
Ты пред Симоновым - ах!
Ваше, мол, сиятельство!
И во всех твоих статьях
Столько пресмыкательства! [11, с. 23].
Это стихотворение - важная веха в творчестве Тряпкина. Употребление в нем имен собственных является закономерным. Тряпкин всегда был отверженным поэтом. В каком-то смысле он культивировал свою отверженность от литературной элиты (в данном случае - К. Симонова и М. Шолохова) и не тянулся к особо избранным, так как понимал: там, в их миру, он будет лишен поэтической свободы [2, с. 18].
Имена зарубежных мастеров слова в лирике Тряпкина немногочисленны: Гомер («Душа моя бьется в каких-то силках непонятных», 1962; «А ты проснись на рубеже какой-то смутной веры», 1970; «Ода к морю», 1981; «Вспомним заповедь поэта»,
1982); Шекспир («Реквием», 1962); Вольтер («А ты проснись на рубеже какой-то смутной веры», 1970); Шиллер («Я родился при Советской власти», 1987). Эпиграфами к стихотворениям «Фауст» (1957), «Мелодия высотных пустынь» (1961), «Лира священная! Звук Филомены!» (1982) были взяты стоки из произведений Гете, Шелли, Сафо. Все названные имена - имена первого уровня фоновых знаний.
Интересно, что в лирике Тряпкина дважды упоминаются имена поэтов Смоленской поэтической школы: А. Твардовского («Послание старому приятелю»), М. Исаковского (строки из стихотворения Исаковского «Спой мне, спой, Прокошина, / Что луга не скошены» стали эпиграфом к стихотворе-
нию Тряпкина «Истопил камелек. Хорошо!», 1961). В работах, посвященных анализу лирики Тряпки-на, не раз обращалось внимание на сходство его поэтической системы с творчеством поэтов М. Исаковского, А. Твардовского, Н. Рыленкова (В. Бараков, В. Бондаренко, В. Котельников, С. Куняев, Е. Лебедев, О.Панченко и др.). Безусловно, в использовании имен Твардовского, Исаковского в лирике Тряпкина эта близость подчеркивается: всех трех поэтов объединяет любовь к родному краю, чувство гордости за историю родной земли, почтение к своим корням и истокам.
Если обратиться к именам литературных героев и проанализировать ИС собственные, составляющие эту группу, то здесь определяющую роль в выборе онимов играют литературные приоритеты Тряпкина. В творчестве поэта представлены следующие литературные имена: князь Игорь и Ярославна. Имена литературных героев нередко ассоциируются с литературными произведениями. Например, стихотворение «Я искал твой след неповторимый» (1970):
Только дым от песни многославной,
Да и жизнь растаяла, как дым.
Да куда ж ты скрылась, Ярославна,
Перед родом-племенем моим?
И пускай все так же надо мною Пролетают годы и века.
Под какой искать тебя стеною?
У какого камня-соловка? [9, с. 399].
Так, воспроизводя устоявшиеся образы древнерусской литературы, в своих стихотворениях поэт наполняет их особым смыслом, связанным с личными переживаниями поэта.
Еще один микропласт составляют имена героев, принадлежавших к «мифологическим»: Берендей («За синие своды.», 1957; «Кострома», 1958; «Колхозная новогодняя пирушка», 1948-1958), Лель («За синие своды.», 1957; «То градом драит клевера», 1956; «Мелодия высотных пустынь», 1961; «Сухмень», 1982), Вий («Дорога», 1979), Зигфрид («Узкие русла, крутые обрывы», 1981), Дон Жуан («Посиделки», 1966), Мефистофель («Фауст», 1957) Шехерезада («Стихи о Востоке», 1961). Как отмечает В. Котельников, язык мифа, на котором поэт рассказывает о вполне реальных событиях, современных жизненных явлениях, заново создается в стихе специально для выражения современного мироощущения [6, с. 144]:
Свищут века полевой чернобылью,
Кони взметают песок.
Свищут, гремят за спиной твоей крылья, Зигфрид с мечом на восток.
Вот она - крепость: и гроты и стены!
Вот он - готический стих!
Шел ты отсюда, сквозь эти морены,
В сторону предков моих [12, с. 346].
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2013
103
Мифологическое преображение мира не оттесняет реалистических картин, однако в ряде стихотворений отдается предпочтение многозначности, иносказательности, свойственным художественному мышлению автора.
Необходимо подчеркнуть, что Тряпкин к истории русского государства обращался постоянно. Однако деятели советской эпохи практически единично упомянуты в текстах (В.И. Ленин - Ильич -«Я родился при Советской власти»), С.М. Буденный («Как сегодня над степью донецкой»). Любовь к России у поэта не ассоциируется с именами ее вождей, что сближает лирику Тряпкина, в первую очередь, с лирикой Рыленкова, нежели Твардовского и Исаковского [7, с. 49].
Итак, Н.И. Тряпкин активно использует прецедентные имена. Наиболее часто в стихах встречаются имена исторических деятелей (разные виды антропонимов), имена поэтов и писателей, что отражает пристальное внимание поэта к истории народа, его литературные вкусы и пристрастия, характеризует языковую личность Тряпкина как духовно богатую, мыслящую, обладающую индивидуальным видением мира.
Библиографический список
1. Бобылева Е.В. Прецедентное имя. Вопросы прецедентности религиозного дискурса // Ономастическое пространство и национальная культура: Материалы научно-практической конференции, 1416 сентября 2006 г. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского
ун-та, 2006. - С. 244-248.
2. Бондаренко В.Г. Последние годы империи. -М.: Мол. гвардия. - 2005. - 667 с.
3. Гудков Б.Д. Теория и практика межкультурной коммуникации. - М.: Изд-во МГУ, 2003. - 189 с.
4. Исаковский М.В. Опираясь на могучий авторитет великих классиков // Исаковский М.В. Собр соч.: в 5 т. - Т. 4. - М.: Худ лит-ра, 1982. - 399 с.
5. Кожинов В. Два пласта // Молодая гвардия. -1969. - № 9. - С. 298-302.
6. Котельников В. Перуново древо поэта // Литературная учеба. - 1985. - № 5. - С. 136-146.
7. Сивцова А.А. Прецедентные имена в лирике Н.И. Рыленкова // Язык и стиль Н.И. Рыленкова: Материалы межвузовской научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения одного из основоположников Смоленской поэтической школы. 2 февраля 2009 года / отв. ред. И.А. Королёва. - Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2009. - С. 43-49.
8. Твардовский А. Т. Пушкин // Твардовский А.Т. Собр. соч.: в 6 т. - Т. 5. - М.: Худ. лит-ра, 1980. -463 с.
9. Тряпкин Н.И. Избранное: стихотворения. -М.: Худож. лит-ра, 1984. - 560 с.
10. Тряпкин Н.И. Излуки: стихотворения. - М.: Мол. гвардия, 1987. - 159 с.
11. Тряпкин Н.И. Разговор по душам. - М.: Современник, 1989. - 175 с.
12. Тряпкин Н.И. Стихотворения (1940-1982). -М.: Современник, 1983. - 382 с.
