CC BY
19
ИМЯ КАК ЭЛЕМЕНТ ИДИЛЛИЧЕСКОГО ТОПОСА В СЕНТИМЕНТАЛЬНОЙ ПРОЗЕ М.Н. МУРАВЬЕВА (повесть «Обитатель предместия»)
И.Н. Островских
Ключевые слова: поэтика имени, идиллия, сентиментальная проза, автор, персонаж.
Keywords: name poetics, idyll, sentimental prose, author, character.
Повесть М.Н. Муравьева «Обитатель предместия» является центральной частью так называемой «маленькой трилогии»1 и рассматривается исследователями как идиллическое произведение, которое «создает свою <...> утопию, воплотившую нравственный, этический идеал и идеал государственного устройства» [Абрамовская, 2003]. Мир предместья является своего рода социальным микрокосмом, отражающим макрокосм государства, что объясняет «густозаселенность» художественного пространства повести: несмотря на небольшой объем (19 страниц) в ней насчитывается более двадцати безымянных и поименованных героев. Большинство персонажей составляют круг общения героя-рассказчика, это его соседи, друзья и знакомые. То, что составляет в самом широком смысле семью Обитателя, где представлены все сословия, общество в целом.
Повествование в тексте ведется от первого лица. В центре персонажной структуры - безымянный автор-рассказчик («лирический герой», по верному определению Абрамовской) [Абрамовская 2003]. Бе-зымянность Обитателя вполне понятна: он ближе к авторскому плану, нежели к персонажному.
По способу именования персонажи можно условно разделить на тех, что названы только по имени, только по фамилии и безымянных. Среди поименованных персонажей есть фамилии с прозрачной семан-
1 В нее входят «Эмилиевы письма», «Берновские письма»и «Обитательпредместия» (см. об этом: Л. Росси «Маленькая трилогия М. Муравьева / Л. Росси // Russika Romana I. Roma, 1994. C. 51-78).
тикой - Благотворов, Кормилов, Перков, Дремов и Тучин2; и требующие определенной дешифровки - Неслетов, Алетов, Иринеев, Иланов. Молодые герои повести названы только по имени: Эмилий, Васенька, Алексей (Олешенька), Евфемон.
Безымянные герои повести архетипичны : это старый и почтенный священник, старик-крестьянин («патриарх», как называет его Обитатель), благочестивая жена священника и единственный отрицательный персонаж повести - богатый, но непросвещенный и грубый сосед-помещик (минус-прием).
Первое собственное имя, упоминаемое на страницах повести, -имя близкого и любимого друга Обитателя, сына графа Благотворова, «любезного Эмилия», отдавшего свою жизнь за Отечество. Упоминание о нем появляется уже во второй записи от 9 августа. Образ Эмилия - сквозной для всей «маленькой трилогии», он - центральный персонаж «Эмилиевых писем», первой ее части3. Эмилий наиболее близок лирическому герою по духу, их связывали при жизни самые нежные отношения. Значимо, что это имя начертано на подножии памятника, который Обитатель соорудил в своем саду в память о любимом друге. Образ Эмилия в повести репрезентирован через эпитафию и воспоминания Обитателя, что было вполне в духе сентиментальной эстетики. Сооружение такого памятного знака в саду, надпись на нем - все это говорит о чувствительной и нежной душе самого лирического героя.
В той же записи появляются еще два персонажа, названных только по имени. Это Васенька, воспитанник графа, своего рода «заместитель» Эмилия, молодой человек, подобно ему избравший для себя военное поприще4. Примечательно, что лирический герой называет его уменьшительно-ласкательно - Васенька, словно бы это не молодой человек, а маленький мальчик, ребенок, с душою чистой и прекрасной. Такое «домашнее» имя делает этот образ ближе читателю, реалистичнее. Также обычным русским именем Алексей, или, как его называет дед, Олешенька, назван младший внук почтенного старца-крестьянина. В этих именах важна не собственно языковая семантика, а их распространенность, обычность. Называние молодых людей традиционными именами было не совсем обычно для литературы эпохи сентиментализма, где господствовали Эрнесты, Эрасты, Леоны, Довмонты и т.д.
2 Семантика последних двух фамилий в тексте никак не реализуется.
3 Языковая семантика и «культурный код» этого имени были весьма основательно про-нализированы академиком В.Н. Топоровым [Топоров, 2001, с. 404-408].
4 Из «Эмилиевых писем» нам известно, что Васенька - адъютант генерал-майора Славина.
В Листе № 2 упоминается единственное в повести женское имя София. Это имя не только типично для русской литературы XVIII века5, но и символично. Символика и семантика этого имени богата и многозначна. В контексте повести оно связано с историей капитана-командора Неслетова, София - имя его покойной жены, оно переводится с греческого как «мудрость», а в религиозно-философском аспекте - «премудрость Божия»6. Старинный друг Обитателя Неслетов тяжело переживает утрату супруги: «С тех пор и капитан более му-чится, нежели живет. Не доверяя горячности своей, он лишил себя последней отрады видеть своих детей. Он дает им воспитание в отсутствии, под присмотром благоразумного друга» [Муравьев, 1979, с. 73]. Утрату Софии можно рассматривать как утрату софийности в масонском и теософском понимании, т.е. утрату живой связи человеческой души с Богом. Эта утрата сказалась на душевном состоянии Не-слетова: «И теперь сама наклонность лет его и горестные опыты не могут совершенно преодолеть крутости его нрава... Самая безделица выводит его из себя. Но ничто не может быть горестнее и искреннее его раскаянья» [Муравьев, 1979, с. 73]. В масонской концепции, а взгляды масонов во многом были мировоззренчески близки М. Муравьеву [Пашкуров, Мясников, 2003, с. 48-60], душа, отлученная от горнего света, переживает ряд тягостных эмоциональных состояний, в том числе печаль, тоску, смятение либо ожесточение, ярость [Вай-скопф, 1993, с. 383]. Все эти признаки внутреннего смятения героя налицо, но он как истинный христианин борется со своими пороками, занимается благотворительностью, строит церковь. Примечательно, что Неслетов - единственный персонаж повести, обладающий противоречивым характером, именно это выделяет его среди положительно -прекрасных друзей Обитателя, и фамилия его не имеет положительной семантики: «неслетье», по словарю В.И. Даля, - это «неурожайный год», «невзгода», «неудача» [Даль, 1956, с. 535]. Имя определяет судьбу героя, так как Неслетов - не только противоречивый человек, но и несчастный вдовец, разлучивший себя с детьми.
5 Именем София (Софья) часто называли положительных героинь в русской литературе XVIII в., как классицистической, так и сентиментальной. Стоит вспомнить Софью из «Недоросля» Д. Фонвизина, героинь сентиментальных повестей с этим именем (Г. Каменев «Сефья», А. Клушин «Несчастный М-в», а также повесть неизвестного автора «Модест и София»). Возлюбленную Эмиля из знаменитого романа Ж.Ж. Руссо о воспитании также звали София.
6 Об этом: П.А. Флоренский. Имена. М., 2006.
Образ не вполне идеального Неслетова только усиливает идиллическую доминанту повести, остальные персонажи которой (кроме безымянного соседа-помещика) абсолютно добродетельны и прекраснодушны. Граф Благотворов, заседатель Карманов, ученый Перков, майор Дремов, купец Кормилов, наставник Иланов, воин Алетов, добрый приятель Иринеев составляют «ближний круг» лирического героя. Друзья Обитателя названы только по фамилиям, что было более характерно для эстетики классицизма, нежели сентиментализма. Имя в данном случае выявляет либо нравственную доминанту персонажа, либо обозначает его сферу общественной деятельности. Наиболее понятны говорящие фамилии с русскими корнями: самый идеальный из всех положительных персонажей граф Благотворов, просвещенный купец Кормилов, ученый Перков (от «перко» - писчее перо). Исключение составляет лишь судебный заседатель Карманов, исходя из значения фамилии которого можно предположить его нечестность и сребролюбие, как например, у персонажей комедии В. Капниста «Ябеда» прокурора Хватайко или судьи Кривосудова, но он благородный государственный муж, всегда готовый вступиться за слабого. Карманов - своего рода говорящая фамилия «наоборот».
Не все герои наделены именами с прозрачной семантикой, ряд персонажей назван именами с греческими и латинскими корнями: Иланов, Алетов, Иринеев, и, конечно же, Евфемон.
Имена Алет и Илионей упоминаются в «Энеиде» римского поэта Публия Вергилия Марона:
Илионея корабль и Ахата прочное судно,
То, на котором Абант, и то, где Алет престарелый,-Все одолела уже непогода... [Вергилий, 2006, с. 11]
М. Муравьев был хорошо знаком с творчеством Вергилия, обращался к нему в таких стихотворениях, как «Сила гения» (1785, <1797>), «Сожаление младости» (1780) и др., потому подобная аналогия вполне закономерна.
Алетов и Иланов, подобно Алету и Илионею, являются спутниками повествователя, который, следовательно, в какой-то мере ассоциируется с Энеем.
«Кроткий Иланов» - наставник повествователя, спутник его «младенчества»: «Власы главы его белели от хлада старости; весна моей жизни не расцвела еще совершенно. Мы касались оба противоположных крайностей века. Но дружба его и опытность сокращали то расстояние, которое разделяло нас» [Муравьев, 1979, с. 74]. Это персонажная пара воплощает те отношения между людьми, которые так
ценили сентименталисты: и дружеские, и семейные (Иланов обращается к повествователю «Сын мой!»). Иланов - образцовый наставник, мудрый старец, который учит воспитанника самому главному: «Одно счастие - добродетель; одно несчастие - порок... Спокойная совесть творит природу прекрасную...» [Муравьев, 1979, с. 74]. Фамилия Ила-нов имеет латинский корень, в латинско-русском словаре И.Х. Дворецкого слово Пюп переводится как Илион, то есть Троя [Дворецкий, 1976, с. 488]. Следует отметить тот факт, что Эней начинает свой путь из Илиона после поражения в Троянской войне. В.Н. Топоров пишет: «Все, что есть у изгнанников в их странствиях, связано с Троей и из нее вывезено» [Топоров, 1994, с. 94-95]. Эти слова Топорова, немного перефразируя, можно применить и к Обитателю. Повествователь начинает свой жизненный путь, свое путешествие с поры того самого «младенчества», неся знания и уроки, которые дал ему Иланов.
С другим спутником Энея, Алетом, связано именование доброго приятеля Обитателя предместия - Алетова7: «Я расспрашиваю об Але-тове и имею несравненное удовольствие слышать, что он жив, что к достоинству храбрости присоединил он другое, любезнейшее - человеколюбие. Он имел счастие, был употреблен к спасению погибающих. Множество равных ему людей, сограждан, обязаны ему жизнию» [Муравьев, 1979, с. 76]. Если Иланов является для повествователя наставником, духовным учителем, то Алетов - храбрый защитник, образец человека, находящегося на военной службе. Кроме того, возможно предположить происхождение этой фамилии от греч. «алетейя» - «истина», Алетов - один из носителей истины, т.к. он - весьма просвещенный молодой человек, с восхищением цитирующий трагедии Вольтера.
Греческое происхождение имеет также фамилия Иринеев, который появляется в Листе № 8 - повествователь получает от него письмо, содержащее приглашением в Берново и «басенку» под названием «Изгнание Аполлона». Имя Ириней, от которого образованна фамилия, означает «мирный», «мир», и, что характерно, это имя «по преимуществу монашеское» [Акентьева, 1994, с. 18]. Такое именование становится знаком покойной уединенной жизни, показывает связь героя со всем идиллическим миром предместия, с космической гармонией.
Особняком стоит приемный сын майора Дремова, Евфемон. Имя «Евфемон» придумано самим автором и означает в переводе с грече-
7 Алетов является в том числе и одним из персонажей т.н. «Феонина цикла».
ского «воздерживающийся от неподобающих слов» [Топоров, 2001, с. 554]. Поучительная история его жизни разворачивается на Листах № 9, 10 и завершает повествование. История жизни Евфемона репрезентирует сюжет евангельской притчи о блудном сыне. Подобно библейскому герою, разгневанный Евфемон покидает дом своего названного отца, горько обидев последнего. Далее, в Листе № 10, описывается путь Евфемона от безрассудного юноши до человека, «несчастием искушенного»: «Два года послушный добродетельному оратаю... терпеливый, прилежный, благонравный, он казался ангелом небесным... Он приобрел еще более превосходства со стороны сердца в школе не-счастия и сельской жизни» [Муравьев, 1979, с. 88]. Особо важна встреча этого героя с повествователем: «Первое слово, им произнесенное, открыло мне состояние его... С видом виновного, который ждет осуждения, он сказал: «Позвольте спросить, не доходило ли нечаянно до слуха вашего почтенного имени Дремова? Небо сохраняет ли еще добродетельную жизнь его?» [Муравьев, 1979, с. 88]. Именно в этот момент у Евфемона появляются нужные случаю слова «не мальчика, но мужа», слова, «подобающие» человеку умудренному. Повествование заканчивается: ошибки юности исправляются, блудный сын возвращается к отцу, мировая гармония восстановлена.
Итак, идилличность картины мира не нарушена: записки Обитателя начинаются с истории Неслетова, с утраты софийности, а заканчиваются интерпретированной притчей о блудном сыне. В основе этих историй лежит общий архетипический сюжет о воссоединении человеческой души с Богом через испытания. К этому сюжету восходит Притча о блудном сыне, миф об Амуре и Психее, некоторые сюжеты масонской литературы, о чем писала Н.Д. Кочеткова [Кочеткова, 1964, с. 181-194]. На него «работают» разные художественные уровни текста, в том числе и поэтика имени. Сюжет об утрате софийности - первая часть сюжета о блудном сыне, сюжет о Евфемоне - его благополучное завершение. Мир по-прежнему гармоничен, время размеренно движется от недели к неделе.
Литература
Абрамовская И.С. Художественная проза М.Н. Муравьева [Электронный ресурс]. URL: http://edu.novgorod.ru
Акентьева Л.М. Имена и именины. Новосибирск, 1994.
Вайскопф М.Я. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст. М., 1993.
Вергилий Публий Марон Энеида: Поэма. М., 2006.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. II. М., 1956.
Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 1976.
Кочеткова Н.Д. Идейно-литературные позиции масонов 80-90х годов XVIII века и Н.М.Карамзин // Русская литература XVIII века. Эпоха классицизма. М.; Л., 1964.
Муравьев М.Н. Обитатель предместия // Русская сентиментальная повесть. М.,
1979.
Пашкуров А.Н., Мясников О.В. М.Н. Муравьев: вопросы поэтики, мировоззрения и творчества. Казань, 2003.
Топоров В.Н. Из истории русской литературы Т.Н. Русская литература второй половины XVIII века. Исследования, материалы, публикации. М.Н. Муравьев: Введение в творческое наследие. М., 2001. Книга I.
Флоренский П.А. Имена. М., 2006.
