CC BY
24СКРЕБЕЦ Елена Владимировна,
доктор политических наук, доцент, заведующая кафедрой «Гоажданское право и процесс» Юридического института ФГАОУ ВО «Севастопольский государственный университет», е-mail: [email protected].
ЧЕМШИТ Александр Александрович,
доктор политических наук, профессор, профессор кафедры «Политология и международные отношения» Института общественных наук и международных отношений ФГАОУ ВО «Севастопольский государственный университет»,
г. Севастополь, е-mail: [email protected],
СТАЦЕНКО Оксана Станиславовна,
кандидат политических наук, доцент, заведующая кафедрой «Теория и история государства и права» Юридического института ФГАОУ ВО «Севастопольский
государственный университет», г. Севастополь, е-mail: [email protected],
ЧЕМШИТ Денис Александрович,
кандидат политических наук, доцент кафедры «Теория и история государства и права» ФГАОУ ВО «Севастопольский государственный университет»,
г. Севастополь, е-mail: [email protected].
ИМПЕРСКИЙ ДИСКУРС В ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ НАУКЕ США
Аннотация. В качестве объекта исследования берется политико-правовая мысль США XX ст. Особое значение придается имперскому дискурсу в американских школах международного права и геополитики. В центр внимания поставлены концепции «дипломатии» Г. Киссинджера; «конфедеративной России» З. Бжезинского; «столкновение цивилизаций» С. Хантингтона. Подчеркивается, что на основе осовремененных идей классиков геополитики и международного права отечественные авторы пытаются сформулировать адекватные комплексные модели идеи развития России.
Ключевые слова: Россия, США, Украина, геополитика, международное право, империя.
SKRЕBETS Elena Vladimirovna,
Doctor of Political Science, Associate Professor, Head of the Department of Civil law and process of the Law Institute of Sevastopol State University.
CHEMSHIT Alexandr Alexandrnvich,
doctor of political sciences, professor, professor of the Department of Political Sciences and Philosophy of the Institute of Social Sciences and International Relations
of Sevastopol State University.
STATSENKO Oksana Stanislavovna,
candidate of political sciences, docent, head of Faculty "Theory and History of State and Law" of the Law Institute of Sevastopol State University.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
DOI: 10.24412/2076-1503-2022-384-390 NIION: 2018-0076-3/22-573 MOSURED: 77/27-023-2022-3-772
CHEMSHIT Denis Alexandrovich,
candidate of political sciences, associate professor of the Department"Theory and History of State and Law"
of the Law Institute of Sevastopol State University.
IMPERIAL DISCOURSE IN POLITICAL AND LEGAL USA SCIENCE
Annotation. The political and legal thought of the USA of the XX century is taken as the object of research. Particular importance is attached to imperial discourse in American schools of international law and geopolitics. The concepts of "diplomacy" by G. Kissinger; "confederate Russia" by Z. Brzezinski; "clash of civilizations" by S. Huntington are put in the center of attention. It is underlined that on the basis of the modernized ideas of the classics of geopolitics and international law, domestic authors are trying to formulate adequate comprehensive models of the idea of Russia's development.
Key words: Russia, USA, Ukraine, geopolitics, international law, empire.
Одним из понятий, все чаще используемых для описания международно-правовой и геополитической конфигураций современного мира, стало понятие империи. В западной политико-правовой науке конца ХХ-начала XXI ст. наблюдается актуализация имперской проблематики с ориентацией анализа сущности, содержания, коннотаций империи на адаптацию их к мировым геополитическим реалиям. Исследуя механизмы формирования и практической реализации осовремененного концепта империи, западные правоведы и политологи рассматривают имперскую форму как способ повышения эффективности функционирования всей системы международных отношений, как новую модель мировой безопасности в условиях глобальных трансформаций. Согласно расчетам западных геополитиков, империя имеет все шансы превратится в одну из основных категорий, характерных для формирования системы нового международного права.
Представитель американской геополитики Г. Киссинджер в труде «Дипломатия» замечает, что Россия, постоянно меняя контуры по мере присоединения ее правителями сопредельных территорий, была империей, несравнимой по масштабам ни с одной из европейских стран. Более того, после каждого очередного завоевания характер русского государства изменялся. Она впитывала в себя совершенно новую, беспокойную нерусскую этническую группу, являвшуюся одной из причин, почему Россия чувствовала себя обязанной иметь огромные, несоответствующие внешним угрозам, вооруженные силы. Разрываясь между навязчивой идеей незащищенности и миссионерским рвением, Российская империя всегда выполняла определенную роль в европейском равновесии, однако, как замечает Киссинджер, в духовном плане никогда не являлась его частью, поскольку во мнениях российских лидеров сливались вое-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
дино потребности в завоеваниях и требованиях безопасности [6, с. 16].
Г. Киссинджер утверждает, что парадоксальность была наиболее характерной чертой России: воюя постоянно и расширяя ее во все стороны, российские правители полагают, что ей непрерывно угрожают. Расширение Российской империи делало ее более уязвимой, и чтобы укрепить собственное правление и преодолеть напряженность между разными народами, населяющими империю, все правители России использовали миф о какой-то мощной иностранной угрозе, которая со временем превращалась в оправдывающееся пророчество, что обрекло Европу на нестабильность [6, с. 123]. Парадоксальной истиной Киссинджер считает сохранение европейского равновесия сил благодаря героическим усилиям России, без которых Наполеон и Гитлер почти наверняка добились бы успеха в создании универсальных империй. По его убеждению, Россия была одновременно и угрозой геополитическому равновесию сил, и одним из его ключевых компонентов. Киссинджер подчеркивает, что бывали периоды, когда Россия не извлекала выгоду из своей огромной мощности, а вместо этого использовала собственное могущество для защиты консервативных интересов в Центральной и Западной Европе. Парадоксальность русской истории, по убеждению Киссинджера, заключается и в непрерывном противоречии между мессианским влечением и всеподавляющим чувством опасности. Доведенное до предела, это противоречие порождает страх того, что если империя не будет расширяться, она развалится изнутри [6, с. 126].
Киссинджер подробно пишет в своей книге «Дипломатия» о перенапряжении советской империи и как следствии этого - крушении прежней системы международных отношений. Он делает несколько предположений о сущности «формируемого нового мира», «нового мирового порядка». По его мнению, распавшиеся этнические осколки
империй - государства, одержимые историческими образами и возрастным стремлением к самоутверждению, в первую очередь стремятся одержать верх в застарелых этнических соперничествах, защитить свою независимость и увеличить собственную мощь, не беря в пример космополитических соображений международно-политического порядка. Замечая, что Россия вынуждена придерживаться своих особых интересов, связанных с ее безопасностью в государствах, которые она называет «ближним зарубежьем» (в республиках бывшего Советского Союза), Киссинджер считает важным для дела мира во всем мире, чтобы эти интересы были удовлетворены при отсутствии военного давления или одностороннего военного вмешательства. Он придерживается мнения о том, что необходимо оказывать поддержку положительным российским внешнеполитическим стимулам («щедрое экономическое содействие и технические консультации») и ограничивать российские эгоистические расчеты. Демократические реформы, по его убеждению, укрепятся, если «дать России стимул сосредоточиться - впервые за всю свою историю - на развитии собственной национальной территории, которая простираясь через одиннадцать часовых поясов от Санкт-Петербурга до Владивостока, не дает повода для появления клаустрофобии» [6, с. 745].
Г. Киссинджер предупреждает, что в новой системе международных отношений Россия, укрепившись, может стать для США и всей системы источником угроз. «Господство какого-либо одного государства над любым континентом, составляющим Евразию: Европой или Азией - все же остается критерием стратегической опасности для Америки независимо от наличия или отсутствия «холодной войны»... Опасности этой придется противодействовать, даже если господствующее государство будет по отношению к Америке настроено доброжелательно...» [6, с. 741]. Кроме того. Г. Киссинджер пишет о том, что Россия, независимо от того, кто ею правит, расположена на территории, называемой «геополитической сердцевиной», и является страной, которая «является наследницей одной из самых могущественных имперских традиций» [6, с. 743]. Если Россия хочет стать серьезным партнером в строительстве нового мирового порядка, она должна быть готова к дисциплинирующим требованиям по сохранению стабильности, а также к извлечению выгод от их соблюдения [6, с. 746].
Геополитические проекции концепта "империя" во второй половине XX в. используются в трудах ведущих геополитиков с мировыми именами, таких как З. Бжезинский и С. Хантингтон. З. Бже-
зинский политические процессы на евразийском континенте также считал важными для будущего глобального мира. Его «теория конвергенции» заключалась в идее сближения атлантического и континентального полюсов и создания особой цивилизации промежуточного типа; он прогнозировал формирование будущей «конфедеративной России», которая присоединится на Западе к «трансатлантической Европе», на Востоке - к китайской сфере влияния. З. Бжезинский, таким образом, предполагал возможность перехода СССР к умеренной теории социализма и сближению двух систем на основе демократических ценностей. З. Бжезинский утверждал, что «главным приоритетом России должна быть модернизация, а не бесплодные усилия восстановить свой статус глобального государства. Учитывая размеры и разнообразие страны, децентрализованная политическая система и экономика свободного рынка быстрее реализовали бы творческий потенциал русского народа и обширные природные ресурсы России. К тому же свободно конфедерированная Россия - в составе Европейской России, Сибирской Республики и Дальневосточной Республики - скорее смогла бы установить более тесные экономические отношения со своими соседями. Каждая из этих конфедеративных областей могла реализовать местный творческий потенциал, веками подавляемый тяжелой рукой московской бюрократии; в свою очередь, децентрализованная Россия была бы менее склонна к имперской мобилизации» [Цит. по: 8]. Бжезинский неоднократно высказывался против проводимой Россией «имперской политики», от которой, по его убеждению, ей следует отказаться, как и от миссионар-ных ошибок.
В самой известной работе З. Бжезинского «Большая шахматная доска» констатируется отсутствие политического единства Евразии, которую автор делит на Запад, Среднее пространство, Юг и Восток. Россию Бжезинский относит к одному из геостратегических игроков (то есть государству, способному изменить геополитическое положение дел, и затронуть геополитические интересы Америки), Украину - к одной из геополитических осей Евразии (имеющей важное значение для глобального доминирования Америки, обусловленное географическим размещением), создающим определенные условия для поведения геостратегических игроков). Особенно З. Бжезинский выделяет территории, которые он называет «черной дырой» (территория России, уменьшившаяся до этнического измерения), «зоной нестабильности» (включающей, например, Крым, где в перспективе может разворачиваться соперничество между государствами-стратегическими игроками),
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
а также «Евразийские Балканы» (внутреннее ядро евразийской нестабильности) [2].
Центральное положение России на Евразийском континенте, подчеркиваемое идеологами геополитики, и возможность многократного увеличения ее военно-политического и социально-экономического потенциала в результате объединения пространственных ресурсов Центральной и Юго-Восточной Евразии (с выходом в океан), по убеждению российских «имперцев», предопределяют перманентную разработку стратегий Запада, которые предотвращают интеграционные процессы в других цивилизациях. Если имперской стратегией З. Бжезинский называет недопущение заговора, объединения вассалов при сохранении их зависимости, С. Хантингтон империи называет универсальными государствами предыдущих цивилизаций, отличающихся от целостности федераций, конфедераций, международных уставов и организаций, характеризующих зарождающееся универсальное государство [12, с. 70]. Анализируя эволюцию цивилизаций, С. Хантингтон цитирует Куингли, считающего всеобщую империю одной из стадий, которую проходят в своем развитии все цивилизации; Мелко, считающего имперскую систему высшей стадией перемен, и Тойнби, описывающего возникновение общего государства, предшествующего этапу распада цивилизации. Как и Р. Даль, С. Хантингтон утверждает возможность политического развития в современном мире на основе традиционалистских ценностей. Он придает геополитической науке культурно-цивилизационное направление, утверждая, что глобальная политика сейчас выстраивается в соответствии с направлением развития культуры, культурной идентичности; политические границы корректируются, чтобы совпасть с культурными. Согласно его концепции, сейчас государства активно ищут единство и обретают это единство со странами с той же культурой и с той же цивилизацией; люди отождествляют себя с «крепкими» или «большими» культурными сообществами (как, например, «Великая Россия») [12, с. 189].
В настоящее время, как утверждает С. Хантингтон, Запад развивает «эквивалент универсальной империи в форме сложной системы конфедераций, федераций, различных режимов и других разновидностей объединенных институтов, которые на цивилизационном уровне воплощают его приверженность демократической и плюралистической политике» [12, с. 497]. Он пишет, что послевоенная деколонизация сократила влияние Европы, но не США, и «на смену традиционной территориальной империи пришел новый транснациональный империализм» [12, с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
119]. «Столкновение цивилизаций» С. Хантингтона призывает США вернуться к англосакским основам собственной цивилизации и традиционному атлантизму, как и другим цивилизациям, с целью конструирования баланса сил среди основных из них.
Реалистическая теория международных отношений, по убеждению С. Хантингтона, предполагает, что стержневые государства незападных цивилизаций должны вступать в коалиции друг с другом, чтобы уравновесить доминирование власти Запада. Модернизация незападных обществ должна происходить особым, не западным путем с расчетом на собственные традиции, институты и ценности. В каждом регионе, где есть доминирующее государство, согласно его концепции, мир, может быть, достигнут только под руководством этой страны, при этом, как считает С. Хантингтон странам свойственно «примыкать» к странам с подобной культурой и противостоять тем, с кем у них нет культурной общности [12, с. 240]. По его убеждению, «в зарождающейся глобальной политике стержневые государства главных цивилизаций... становятся основными полюсами тяготения и отталкивания для других стран», соответственно, формируются «цивилизацион-ные группы», в которые входят стержневые государства, страны-участницы, родственное в культурном плане меньшинство, проживающее в соседних странах, и (хотя это дискуссионный вопрос) народы других культур, проживающих в соседних государствах. Страны в этих цивилиза-ционных блоках можно размещать концентрическими кругами вокруг стержневой страны или стран, отражая степень их отождествления с этим блоком и интеграции в него». Стержневые государства, их мощь, привлекают родственные культурно страны и отталкивают культурно чужие (исключением из этого правила являются народы других цивилизаций, которые включаются в состав стержневых по соображениям безопасности (Россия и татары, Россия и Грузия) [12, с. 238-239]. С. Хантингтон предлагает укреплять незападные цивилизации путем формирования надежных союзов с родственными по религии и культурой народами.
Россию С. Хантингтон считает стержневым государством, основой православной цивилизации, которая сначала развивалась как «потомок» византийской, а затем - под сюзеренитетом Монголии. Главной особенностью русской цивилизации, согласно его концепции, является то, что она не подпала или слабо подпала под влияние основных исторических феноменов, присущих Западной цивилизации (римское католичество, феодализм, Ренессанс, Реформация, экспансия и коло-
низация заморских владений), которые практически полностью отсутствуют в историческом опыте России. В результате были сформированы общество и культура, мало схожие с западными [12, с. 211]. Современную Российскую Федерацию С. Хантингтон называет центром особой православной цивилизации, отличной от западной «в силу своих византийских корней, двухсот лет татарского ига, бюрократического деспотизма и ограниченного влияния на нее Возрождения, Реформации» [12, с 56]. Он предполагает возникновение в XXI веке. глобальных конфликтов, вызванных культурно-цивилизационным противостоянием, и считает необходимым превентивно переопределить баланс сил между Россией и Западом и договориться «о принципиальном равенстве и разделении сфер влияния». С. Хантингтон утверждает, что интересам США и европейских стран отвечает признание России стержневой страной православной цивилизации и крупным региональным государством, имеющим законные интересы в области обеспечения безопасности своих южных рубежей. В частности, Запад должен согласиться с ролью России как государства, несущего ответственность за поддержание безопасности среди православных стран и в тех районах, где доминирует православие [12, с. 389].
Как прогнозирует С. Хантингтон, Россия будет создавать и возглавлять блок государств, который будет иметь православный центр, окруженный относительно слабыми исламскими странами, в которых она продолжит в той или иной степени доминировать и куда она будет стараться не допустить распространение влияния других государств [12, с. 252].
Относительно Украины С. Хантингтон подчеркивает возможность ее раскола, учитывая культурный фактор. Он настаивает, что Украина была частью единой политической структуры, управляемой из Москвы, и сейчас является расколотой страной с двумя разными культурами, по центру которой уже несколько столетий проходит линия разлома между цивилизациями [12, с. 255]. Таким образом, С. Хантингтон констатирует раз-деленность Украины на униатское националистическое образование и православный восток. Границы Европы, как утверждает С. Хантингтон, проходят по Украине, «отделяя униатское образование от православного востока». Он прогнозирует развитие отношений между Украиной и Россией в трех вариантах: если общность цивилизации имеет значение, то конфликт между странами маловероятен; более возможным вариантом он считает раскол Украины по линии разлома на две части, из которых восточная войдет в состав России; а самым вероятным - тесное сотрудничество
с Россией единой, расколотой, независимой Украины [12, с. 257-258]. Цивилизационный подход, как утверждает С. Хантингтон, предполагает сотрудничество между Украиной и Россией и побуждает Россию оказывать ей значительную экономическую помощь и принимать другие меры по сохранению ее единства и независимости, а также выделять средства на планирование непредвиденных затрат при ее возможном распаде [12, с. 42]. Такое положение соответствует представлениям Хантингтона о России как о духовном лидере всего христианского мира и гаранте стабильности региона, которое необходимо достичь возвращением к национально-религиозным ценностям (православной государственности).
Российские идеологи империи (сочетая потенциал западного научного дискурса с идеями русских мыслителей в своих конструкциях) сходятся во мнениях, что, несмотря на ухудшение геополитического положения России, после краха СССР она сохранила статус великой державы. Предзаданность имперской политики на евразийском пространстве в качестве одной из основных предпосылок имперской модели развития современной России становится необходимостью сохранения баланса сил и интересов в обеспечении всемирной стабильности. На основе осовремененных идей классиков геополитики российские авторы пытаются сформулировать адекватные комплексные модели развития России и использовать их для достижения компромисса в российских интеграционных проектах даже при наличии значительных идеологических противоречий в позициях их участников.
В виде геополитических концепций идеологи русской имперской идеи нашли достаточно весомую научную базу, на основе которой появилось множество новых разработок, оформившихся в ряд направлений (например, метафизическое измерение пространства и разнообразие ландшафта в сакральной географии, отраженные в идеологиях неоевразийцев, неовизантийцев воспринимаются как имперские доктрины) [5, 15, 13, 4, 7, 3, 1, 9]. А. Смирнов констатирует, что особенно яркое выражение «геополитический бум» нашел в идеологии правоконсервативных кругов (где он получил откровенно империалистический характер и выступил в форме «агрессивно-комплексующего» геополитического сознания) [10, с. 48]. А. Цыганков замечает, что крайне политизированный геополитический дискурс России является широким разнообразием стратегических представлений и установок, от весьма открытых, сотрудничающих с Западом к открыто изоляционистским и экспансионистским, и группирует их в
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
пять школ постсоветского пространственного мышления, каждое со своими интеллектуальными предпосылками, взглядом на мир и социальной опорой в обществе (Экспансионисты, Цивилиза-ционники, Стабилизаторы, Геоэкономисты, Западники [14, с. 5].
Современные русские геополитики претендуют на создание нового направления в мировой научной геополитике - новой русской империоло-гии. Геополитика, по убеждению российских политологов, способна стать «системным обеспечением» внешне и внутриполитической стратегии России, придать им ту гибкость, что при необходимости позволит оперировать сразу несколькими продуманными вариантами [11, с. 48]. Геополитические идеи сторонниками российской империо-логии востребованы на обоих уровнях геополитических исследований - и фундаментально-теоретическом, и фактическом; одновременно неоимперская идея рассматривается как элемент современной геополитики.
Список литературы:
[1]. Андрианова Т.В. Геополитические теории XX века: Социально-философское исследование / Т.В. Андрианова. - М.: РАН ИНИОН, 1996. -178 с.
[2]. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы / 3. Бжезинский. - М.: Международные отношения, 1998. - 256 с.
[3]. Гаджиев К.С. Геополитика / К.С. Гаджиев.
- М.: Международные отношения, 1997. - 384 с.
[4]. Делягин М. От глобальних противоречий
- к региональным конфликтам / М. Делягин // Россия в глобальной политике. - 2004. - Т. 2. - № 5.-С. 128-135.
[5]. Ерасов Б.С. Социокультурные и геополитические принципы евразийства / Б.С. Ерасов // Полис. - 2001. - № 5. - С. 65-74.
[6]. Киссинджер Г. Дипломатия; [перевод В.В. Львова / послесловие Г.А. Арбатова; научный редактор А.А. Сидоров] / Г. Киссинджер. - М.: НАУЧНО-ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР «ЛАДОМИР», 1997. - С. 16; С. 123; С. 124; С. 126; С. 735; С. 742; С. 743; С. 745; С. 746.
[7]. Основы евразийства: антология / [Н. Ага-малян и др. (сост.)]; Политическая партия «Евразия». - М.: Арктогея центр, 2002. - 796 с.
[8]. Подберезкин А. Русский путь: сделай шаг! / А. Подберезкин. - М.: Изд-во АО «РАУ-Уни-верситет», 1998. - 238 с.
[9]. Россия в пространстве и времени (история будущего) / [Б.Н. Кузык, А.И. Ачеев и др.]. - М.: Ин-т экономических стратегий, 2004. - 336 с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
[10]. Смирнов А.Н. Уровни геополитического восприятия действительности в современной России / А.Н. Смирнов // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические нации. - 1999. - № 3. - С. 48.
[11]. Сорокин К.Э. Геополитика современности и геостратегия России / К.Э. Сорокин. - М.: РОССПЭН, 1996. - С. 48.
[12]. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций; [пер. с англ. Т. Велимеева, Ю. Новикова] / С. Хантингтон. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2003.
- С. 42; С. 52-53; С. 56; С. 70; С. 119; С. 185; С. 189; С. 208; С. 211; С. 237-240; С. 243; С. 252; С. 255; С. 257-258; С. 285; С. 389; С. 497; С. 514.
[13]. Цивилизации и культуры / РАН. Ин-т востоковедения. Центр евразийских исследований. Российский ин-т культурологи. - М.: Ин-т востоковедения, 1996. - Вып. 3. Россия и Восток: геополитика и цивилизационные отношения. - 1996.
- 415 с.
[14]. Цыганков А.П. Что для нас Евразия? Пять стратегий российского освоення пространства после распада СССР / А.П. Цыганков // Вопросы философии. - 2003. -№ 10. - С. 5.
[15]. Яковенко И. Православие и исторические судьбы России / И. Яковенко // Обшествен-ные науки и современность. - 1994. - № 2. - С. 47-58.
Spisok literatury:
[1]. Andrianova T.V. Geopoliticheskie teorii XX veka: Social'no-filosofskoe issledovanie / T.V. Andrianova. - M.: RAN INION, 1996. -178 s.
[2]. Bzhezinskij 3. Velikaya shahmatnaya doska. Gospodstvo Ameriki i ego geostrategicheskie imperativy / 3. Bzhezinskij. - M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1998. - 256 s.
[3]. Gadzhiev K.S. Geopolitika / K.S. Gadzhiev.
- M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1997. - 384 s.
[4]. Delyagin M. Ot global'nih protivorechij k regional'nym konfliktam / M. Delyagin // Rossiya v global'noj politike. - 2004. - T. 2. - № 5.-S. 128135.
[5]. Erasov B.S. Sociokul'turnye i geopoliticheskie principy evrazijstva / B.S. Erasov // Polis. -2001. - № 5. - S. 65-74.
[6]. Kissindzher G. Diplomatiya; [perevod V.V. L'vova / posleslovie G.A. Arbatova; nauchnyj redaktor A.A. Sidorov] / G. Kissindzher. - M.: NAUCHNO-IZ-DATEL'SKIJ CENTR «LADOMIR», 1997. - S. 16; S. 123; S. 124; S. 126; S. 735; S. 742; S. 743; S. 745; S. 746.
[7]. Osnovy evrazijstva: antologiya / [N. Agam-alyan i dr. (sost.)]; Politicheskaya partiya «Evraziya».
- M.: Arktogeya centr, 2002. - 796 s.
[8]. Podberezkin А. Russkij ри^: sdelaj shag! / А. Podberezkin. - М.: ^-го АО «RAU-Universitet», 1998. - 238 s.
[9]. Rossiya V prostranstve i vremeni (istoriya budushchego) / [В^. Kuzyk, А.1. Acheev i dr.]. - М.: In-t ekonomicheskih strategij, 2004. - 336 s.
[10]. Smimov A.N. Urovni geopoliticheskogo vospriyatiya dejstvitel'nosti V sovremennoj Rossii / A.N. Smimov // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nacii. - 1999. - № 3. - S. 48.
[11]. Sorokin К.Е. Geopolitika sovremennosti i geostrategiya Rossii / К.Е. Sorokin. - М.: ROSSPEN, 1996. - S. 48.
[12]. Hantington S. Stolknovenie civilizacij; [рег. s апд1. Т. Velimeeva, YU. Novikova] / S. Hantington. - М.: ООО «Izdatel'stvo AST», 2003. - S. 42; S. 52-53;
S. 56; S. 70; S. 119; S. 185; S. 189; S. 208; S. 211; S. 237-240; S. 243; S. 252; S. 255; S. 257-258; S. 285; S. 389; S. 497; S. 514.
[13]. См^асп i kul'tury / RAN. In-t vostokove-deniya. Сеп^ evrazijskih issledovanij. Rossijskij in-t Ы^иго^. - М.: In-t vostokovedeniya, 1996. - Vyp. 3. Rossiya i Vostok: geopolitika i civilizacionnye otnosh-eniya. - 1996. - 415 s.
[14]. Cygankov А.Р. СМо dlya nas Evraziya? Руа^ strategij rossijskogo osvoennya prostranstva posle raspada SSSR / А.Р. Cygankov // Voprosy А1о-sofii. - 2003. -№ 10. - S. 5.
[15]. Yakovenko I. Pravoslavie i istoricheskie sud'by Rossii / I. Yakovenko // Obshestvennye nauki i sovremennost'. - 1994. - № 2. - S. 47-58.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2022
