CC BY
77
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
УДК 398.8 (470.51)
С.В. Толкачева
ИММАНЕНТНЫЕ ЧЕРТЫ ПОЭТИЧЕСКОГО ОБРАЗА НЕВЕСТЫ В РУССКИХ СВАДЕБНЫХ ПЕСНЯХ И ПРИЧИТАНИЯХ УДМУРТИИ*
Рассмотрены имманентные черты поэтического образа невесты в вербальном коде русских свадебных песен и причитаний, записанных на территории современной Удмуртии. Выявлена система символов, присущая образу невесты в свадебной обрядовой поэзии региона. Обозначены способы отображения растительного кода в вербальном коде. Показана роль пространственного, пищевого, акционального, персонажного кодов в воссоздании поэтического образа невесты.
Ключевые слова: русский свадебный фольклор Удмуртии, свадебные песни, поэтический образ невесты.
Невеста - центральный персонаж традиционной свадьбы. С невестой связаны и самые трогательные, возвышенные моменты свадебного действа, заставляющие трепетать тончайшие струны человеческой души, и самые драматические его события. Поэтический образ невесты многогранен, он раскрывается постепенно, на протяжении многочисленных эпизодов свадьбы. Невесте могут быть посвящены специальные песни, от её лица исполняются все причитания. Кроме того, и сама невеста, и её имя, и связанная с ней символика, так или иначе, упоминаются в большинстве песен, звучащих в свадебном обряде. Демонстрация в текстах свадебных песен и причитаний самых лучших черт характера, присущих крестьянским женщинам - трудолюбия, красоты, чистоты, щедрости, верности, дочернего послушания - становится неотъемлемой частью её образа. Имманентные черты поэтического образа девушки на выданьи связаны с её воспитанием, социальным окружением, природной красотой. Вместе с тем с момента согласия на брак наступает неизвестный для девушки этап жизни, она как бы «примеряет» на себя новый образ и «погружается» в него. В поэтическом описании переходного состояния появляются дополнительные акценты, изменяется круг символов. «Проживание» свадебного действа в образе невесты, сложившемся в традиционном обряде и отточенном веками, помогает девушке пройти необходимые испытания, чтобы через некоторое время приобрести социальный статус жены. Таким образом, в создании поэтического образа невесты органично переплетаются две семантические сферы. Одна из них описывает невесту как воплощённый образец женской красоты и лучших женских черт характера, другая подчёркивает переменчивость, незащищённость, временную «хаотичность» её состояния.
Целью данной статьи является характеристика имманентных свойств поэтического образа невесты на примере русских свадебных песенных текстов, записанных на территории современной Удмуртии в конце XIX - XX в. Рассматриваемый песенный корпус охватывает тексты из исследований Г.Е. Верещагина [3], И.К. Травиной [12], Э.А. Тамаркиной [8], А.Г. Татаринцева [4], В.Г. Болдыревой [2], выпускных квалификационных работ студентов Удмуртского государственного университета (далее УдГУ), материалов Фольклорного фонда и дипломных работ студентов Глазовского государственного педагогического института им. В.Г. Короленко (далее ГГПИ), из коллекции, собранной автором в фольклорных экспедициях Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук (далее УИИЯЛ УрО РАН) и частично опубликованной [5-7; 9-11].
В свадебных текстах внешне явленная красота невесты описывается традиционной для народного мировосприятия красоты символикой. В большинстве песен невеста называется «девицей» и с данным определением сочетаются постоянные эпитеты «красный» и «душа». Для передачи привлекательности, обаяния невесты используется растительная символика: деревья и кусты (рябина, берёза, сосна, ель), плоды («красная ягодка», «наливное яблочко»). Отождествление девушки с деревьями и кустами происходит обыкновенно посредством специального поэтического приёма - психологического параллелизма (см. также текст свадебной песни «Во бору была смородина» в данной статье). Любование внешностью невесты может выражаться через подчёркивание цвета, описание прихора-шивания, нанесения румян и белил:
Статья подготовлена при поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Традиции и инновации в истории и культуре» (2012 - 2014 гг.). Проект № 12-П-6-1011 «Этнокультурное наследие Камско-Вятского региона: источники, материалы, исследования».
2012. Вып. 4 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Ты баска, ты хорошая1,
Ты красная ягодка.
Ой ты, красная ягодка,
Наливное ты яблочко!
У тебя лицо-то белое,
Побелее снега белого,
Ой, побелее снега белого.
У тебя брови-то черные,
Брови черные, разведенные,
Ой, брови черные, разведенные.
Очи ясные, развеселые.
У тебя щечки алые, разрумяные...
(свадебная песня «Ты баска, ты хорошая») [4. С. 46-47]
На горе-то стоит елочка,
Под горой стоит светелочка.
Во светелке - красна девица-душа,
Она белится, румянится,
В светло платье одевается.
(свадебная песня «На горе-то стоит елочка») [12. С. 111-112]
- Ты, ребина ле, ребинушка,
Т онка-долга-жаровая.
Ты когда, рябина, выросла да?
Ты когда, рябина, выцвела?
- Я-де выросла при дождике,
Я-де выцвела при солнышке.
(свадебная песня «Ты, ребина ле, ребинушка») [6. С. 60-61]
В свадебных песнях подчеркивается и другая важная ипостась образа невесты - её целомудренность, ритуальная чистота. Эти качества невесты акцентируются через новизну и нарядную одежду -новое / цветное / светлое / белое2 платье, которое в песенных текстах всегда изготавливается самой невестой. В ряде песен оговаривается, что в этом деле ей помогают её родители, домочадцы, подружки, соседи. Таким образом, наряду с демонстрацией привлекательной внешности, здесь показываются трудолюбие девушки и её социальное окружение. Пошив платья отождествляется с социумом, участвующим в рождении и постепенном взрослении человека:
Во бору была смородина,
В зеленом была чёрная, э.
Красная девица просватана За такова за барина,
За мешшанскова за сына, э.
- Ты, мешшанский, мешшанский сын,
Не садися подле миня,
Не марай моё платьице,
Не сминай моё цветноё.
Всё не ты мне платьё заводил.
Заводил родной батюшко,
Всё-де шила родна матушка,
Помогали все суседушки,
Все суседки, красныё девушки.
(свадебная песня «Во бору была смородина») [6. С. 62-63]
1 Данный текст и все последующие тексты приведены в авторских редакциях и сокращены автором данной статьи без учёта музыкально-поэтической формы.
2 В текстах свадебных песен и причитаний, записанных на обозначенной территории, данные эпитеты нарядного платья невесты употребляются как синонимы.
Для величальных песен южных локальных традиций Удмуртии характерно «расширенное» описание нарядной одежды невесты: в них могут упоминаться «шаль атласная, кисти шёлковы» и т.д., украшения (бусы, драгоценные камни):
На ком платьицо да, на ком светлоё да,
Ай, люли, люли да, на ком цветноё?
Свет на Анне-то да платья цветноё да,
На Ивановне да шаль атласная да,
Шаль атласная да, коймы красные да,
Кисти шёлковы да, полушёлковы,
Бусы яровы да.
(свадебная песня «На ком платьицо». Каракулинский р-н, д. Б. Кал-маши. Фольклорная экспедиция УИИЯЛ УрО РАН и Республиканского научно-методического центра, 1994 г., архив временного хранения, том 1, дело 523, лист 15)
Одним из частых эпитетов невесты в свадебных песнях является солнце. Сравнение невесты с «солнышком» - многозначно. Солнечному сиянию уподобляется внешний облик невесты. С неустанным круговым передвижением небесного светила отождествляется торжественный выход к гостям из-за занавески готовой к церемонии бракосочетания, разряженной невесты. В этот момент под пение песни «Солнышко шло» / «Кругом, кругом солнышко обошло» она с отцом / женихом вкруговую обходит стол3. Вероятно, данный эпизод обряда ассоциировался в народном мировосприятии с пиком, зенитом жизни, что и передавалось в использовании фундаментального, исключительного по своей наполненности символа в текстах свадебной поэзии. В некоторых песнях встречается сравнение с солнцем и психологического состояния невесты. Например, в песне «Ой, солнышко» зашедшее в туман или в марево солнце отождествляется с напряжёнными душевными переживаниями невесты по поводу того, как же она назовёт родителей жениха дорогими для неё словами «батюшка» и «матушка»:
Ой, солнышко, солнышко Во туман зашло, во туман зашло.
Ой, красноё(о), красноё Всё во марево, всё во марево.
Ой, Татьяна-дева, Татьяна-дева Во думах сидела, во думах сидела.
Ой, думу думала, ой, думу думала,
Думу крепкую, думу крепкую.
Ой, как мне будёт, как мне будёт Свёкра батюшком назвать.
(свадебная песня «Ой, солнышко»)
Таким образом, использование солярной символики в песенных свадебных текстах подчёркивает основополагающую роль свадебного обряда в жизненном цикле человека, придаёт особую значимость его кульминационным эпизодам, вызывает исключительность образа невесты перед другими персонажами.
Центральной характеристикой образа невесты в свадебных песнях становится её мастерство, прежде всего в прядении, ткачестве, шитье, вышивании. Сложная символика «женского творения мира», связанная с изготовлением приданого, демонстрируется в предметном коде свадьбы и дублируется на уровне словесного кода: «в обрядах и обрядовом фольклоре мифологическое значение прядения-ткачества как «творения мира» выступает либо в иносказательной, либо в явной форме» [1. С. 34]. Ко времени вступления девушки в брак её приданое становится полностью укомплектованным и готовым к использованию. В текстах свадебных песен и песен других жанров это выражается через образ щедрой, одаривающей девушки или умелой мастерицы, вышившей парню платок / рубашку. Изделия из ткани: ленточки, полотенца, пояса, платки - ассоциируются со своим родом, со своей семьей4.
3 Символика кинетического оформления русских свадебных обрядов Удмуртии подробнее рассмотрена в статье С.В. Толкачевой [9. С. 120].
4 Описание образа невесты-мастерицы приведено в статьях С.В. Толкачевой [10; 11].
2012. Вып. 4 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
С трудолюбием связано и другое ценное качество невесты - щедрость, которая проявляется в свадебном обряде в виде её многочисленных преподнесений даров своей новой родне, изготовленных своими руками, что также находит отражение в песнях:
... Ой, всю родню дарят Михаилову да Ивановича.
Ой, хто дары дарит? - Зинаида-душа Николаевна.
- Ой, не посуди, ой, не осудите на наших дарах.
Ой, у нас дары не пашёны [т.е. не паханные] были, не готовленные.
Ой, шёлк да бумаг не родилася.
Ой, только родилса один белый лён, одинёшенёк.
Ой, из тово я льна, я пряла и ткала,
Всё дары пасла, всё готовила.
(свадебная песня «Ой, во поле снежки». Завьяловский р-н, с. Сепыч. Магнитофонная кассета 155 /1 В № 24)
В некоторых текстах, в частности в песне «Гуси вы, гуси» (Игринский р-н, с. Русская Лоза [10. С. 104-105]), сообщается о том, что невеста собирала приданое не один год, и не два, а «целых семнадцать годочков», и подробно перечисляется, кого какими вещами невеста одаривает. Часто в свадебных песнях при акцентировании достоинств девушки на выданье обговаривается, что это заслуга её матери. Обычно данная тематика свойственна песням, посвящённым родителям невесты, или жениху, которому даётся наказ-наставление, какой должна быть его невеста. Преемственность положительных женских качеств, передающихся по материнской линии, подчёркивает благополучие рода невесты и предполагает благоприятные перспективы для возникновения и дальнейшего существования новой семьи:
. Принеси доченьку во в сибя.
Выучи доченьку на три ремесла.
Первоё ремесличко - шёлково престь.
Второё ремесличко - шёлково ткать.
Третье ремесличко - с парнями играть.
(свадебная песня «Ходит Олексиюшка по двору». Балезинский р-н, с. Сергино. Фольклорная экспедиция УИИЯЛ УрО РАН, 1994 г., архив временного хранения, том 1, дело 485, лист 64)
.Ты женись, женись, добрый молодец.
Ты возьми да дочь крестьянскую.
Да дочь крестьянскую, да рукодельницу.
Она шить будет да вышивать будет.
(свадебная песня «На ком кудерцы») [4. С. 63]
В песнях северной, северно-восточной и западной части Удмуртии (Красногорский р-н, Дебёс-ский р-н) в противовес песням, восхваляющим достоинства невесты-мастерицы, бытуют корильные песни, где она предстаёт неумехой. Песни, в которых «хулят» невесту, поются на второй день свадьбы или в первый день после приезда свадебного поезда к жениху. Так, перед уходом молодых на подклет исполнялась песня «Не во в тереме гуси-то да летали». В ней просмеивалось неумение молодой ухаживать за мужем: она не знает, как помочь ему сойти с коня, не умеет его раздевать, разувать. За недостатки в воспитании своей дочери мать молодой, угощая новоиспечённого зятя, просит у него прощения. В данной песне «смеховое» снижение положительного образа невесты лишь подчёркивает излишнюю воспитанность девушки:
. Ишшо тёшша-то зятя угошшаёт да,
Угошшаёт она да причитаёт:
- Ох, ты ешь-ко ле, зядь да, наедайся да,
Над моёю дитёи не издевайся да.
Как дитя-та моя да не (й)учёна да,
Не(й) (й)учёна она да, не дрочёна.
Не(й) (й)умиёт она да мужа-то с коня-то спустити да,
Хоть и спустит она да - вниз(ы) головою.
(свадебная песня «Не во в тереме гуси-то да летали») [5. С. 65-67]
В старообрядческих деревнях поморцев-филипповцев Красногорского и Дебёсского районов Удмуртии на второй день свадьбы парно, друг за другом исполнялись две песни: «Дали мы невестку» и «Взяли мы невестку». В первой молодую «хулили» за неряшливость её одежды, неумение работать. Во второй песне, наоборот, хвалили в той же последовательности опрятность одежды, мастерство в ткачестве, прядении, приготовлении пищи. Эти песни исполнялись и на молодёжных гуляниях в Троицу как припевки после хороводно-игровой песни «А мы просо сеяли»:
Дали мы невестку Не пряху, не т(ы)каху,
Не мытую рубаху,
Не шти варея,
И не хлеб печея,
Она шти-то варит -Под шесток становит,
Чашки-ложки миёт -И всё в ложки лиёт,
О пороги-то скребёт да,
Пироги пресные гнёт.
Взяли мы невестку В правою рукою,
Вымыли невесту Святою водою,
И стала невестка И пряха, и ткаха,
И мытая рубаха,
И шти варея,
Да и хлеб печея.
(припевки «Дали мы невестку», «Взяли мы невестку») [7. С. 192-193]
В данных парных текстах, по-видимому, через последовательное преодоление отрицательных характеристик - с помощью святой воды и «правильного» пространственного расположения невесты («взяли невестку правою рукою») - рождался новый поэтический образ: хозяйственность невесты становилась уже искусностью молодой. Важность благоприятного, комфортного в эмоциональном плане протекания обрядов второго дня свадьбы для молодой всегда подчёркивается информантами. Так, в упомянутых локальных традициях Удмуртии бытуют рассказы о том, что иногда молодая в страхе перед испытаниями второго дня могла сбежать от своего мужа обратно в родную семью. Кроме того, высмеивание предполагаемых негативных качеств молодой, придание им своеобразного «смехового» настроя, способствовало снятию психоэмоционального напряжения невесты, её страха перед возможными оплошностями и неприятностями перед членами новой семьи.
В свадебных текстах затрагиваются различные (психологические, социальные) аспекты взаимоотношений невесты с родителями. Например, в песне «Ох ты, батюшко, батюшко» невеста обращается к родителям со своими переживаниями: как же они справятся после её замужества с многочисленными хозяйственными заботами. Явного выражения чувства острой тоски от разлуки в песне нет. Это, скорее, размышление о возможной ситуации в будущем, проявление дочерней заботы о родителях и разлука с ними «в мыслях»:
- Ох, ты, батюшка, батюшка,
Для чего ты варишь хмелюшко?
- Ох, ты, мать ли, моя матушка,
Для чего ты варишь пивушко?
Для чего ты зелена вина куришь?
Или хочешь, мати, гостя звать?
Братишку со сношкою,
Или дедушку с бабушкой?
Или хочешь, мати, сына женить?
Или меня отдавать?
2012. Вып. 4 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Ох, ты, мати, схватишься:
Вот придёт весна красная,
Принесёт весна кросёночки.
Кого, мати, за кросна-те посадишь?
- За кросна-те я сама сяду...
(свадебная песня «Ох, ты, батюшка, батюшка»)
Образ отца невесты в свадебных текстах амбивалентен. Он выступает опорой и защитой дочери, являясь символом родного дома. Но именно он и передаёт свою дочь жениху как главный исполнитель неизбежного акта её разлучения с родными. Наиболее яркие эмоции в отношении родных невеста испытывает к отцу, и в силу своей дочерней любви к отцу она покорна воле батюшки:
Не выйду я, не выступлю Без батюшки без родимого.
Выводил сударь-батюшка За правую рученьку,
Отдавал меня батюшка Чужому молодцу.
(свадебная песня «Не выйду я, не выступлю») [4. С. 39]
Итак, социальное окружение невесты показывается в свадебной поэзии через непосредственное обращение к образам родных и близких ей людей, посредством взаимодействия с другими кодами, например, при описании изготовления праздничной одежды невесты.
С образом невесты в текстах свадебных песен и причитаний часто коррелируется стихия воды в различных проявлениях. Это могут быть «небесные» воды (дождь, снег), водные «земные» источники (море, река, ключ), «очеловеченная» вода (слёзы), вода, употребляемая в пищу (пиво, брага, вино), «святая» вода (см. текст песни «Взяли мы невестку»). Около водных источников часто происходит развитие сюжета5. Своеобразным «очеловечиванием» стихии воды является сравнение невесты со слезой (водой, исходящей из очей человека и символизирующей очищение человеческой души).
В русской свадебной поэзии Удмуртии широко популярен мотив пропивания дочери отцом. В данном мотиве в полной мере находит отражение эпизод свадьбы, называвшийся пропой / пропивыши / пропивки / пропивушки. Обязательным элементом этого эпизода было совместное выпивание родителями будущих новобрачных стакана вина, после чего девушка считалась «пропитой», то есть невестой. Таким образом, с употреблением отцом девушки алкогольного напитка завязывались отношения с новой роднёй и открывалась граница неизведанного для его дочери этапа жизни:
Ой, из горы, гор (2)
Все ключи бежат,
Все холодные.
Ой, из бочки в бочку (2)
Вино цедят Да зеленое.
Ой, батюшка, пей, (2)
Меня не пропей.
(свадебная песня «Ой, из горы, гор») [12. С. 89-91]
.Батюшка, пей!
Да меня не пропей.
. Меня, молоду,
Век не нажить.
Я ведь дитя,
Как вода пролита,
Как слеза пролита.
(свадебная песня «Батюшка, пей». Балезинскийр-н, с. Сергино)
5 «Традиционная формула» «девушка у воды» в свадебном причитании «Уж вы, мои девушки-подружки прекрасные», записанном в Кизнерском р-не Удмуртии, рассмотрена Э.А. Тамаркиной [8. С. 108].
У ключа было, у ключика да,
У ключа было студёнова да,
Тут Данил-от вороня коня поил да,
Он поил, поил, поил-напаивал да,
Во все стороны поглядывал.
Во все стороны - четыре стороны да,
Не идёт ле, мо, Наталья за водой.
(свадебная песня « У ключа было, у ключика») [5. С. 50-51]
Регулярное использование символики воды в свадебных песнях и причитаниях подчёркивает амбивалентность образа невесты. С одной стороны, подобно воде, невеста является символом чистоты, непорочности, источником будущей жизни, молодости (вода может обладать таким качеством, как свежесть). С другой стороны, и с невестой, и с водой в народном мировосприятии соотносятся представления об их связи с потусторонним миром, пространственной и временной «чуждости» этому миру, пограничным состоянием.
Итак, в описании образа невесты в свадебных песнях и причитаниях русского фольклора Удмуртии большое место отводится растительному коду, посредством которого создаётся внешне привлекательный облик девушки. Огромное количество упоминаний о нарядной одежде, тканых и шитых холщёвых подарках для гостей, созданных руками невесты и её подругами, также связаны с этим кодом. Растительный код в сочетании с акциональным иллюстрируют трудолюбие, щедрость, доброту, мастерство девушки. В вырисовывающейся картине социума невесты выделяется образ её отца, которому присуще двойственное отношение к дочери: его любовь и заботливость сочетаются с твёрдой решимостью выдать дочь замуж. Отец становится, таким образом, первым звеном в разлуке дочери с отчим домом. Использование символики пространственного кода (солнце, вода, правая сторона) и связанного с ним пищевого кода (пиво, приготовление еды) демонстрирует исключительную значимость свадебного ритуала в жизненном цикле человека, подчёркивает кульминационные моменты свадьбы, придаёт образу невесты неоднозначность и особую психологическую глубину.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совершеннолетия // Советская этнография. 1986. №6.
2. Болдырева В.Г. Русская свадьба Сарапульского уезда Вятской губернии (опыт ареального исследования) // Вятский родник: сб. материалов 9-й науч.-практ. конф. Киров: ОДНТ, 2008. Вып. 9.
3. Верещагин Г.Е. Свадебные обряды // Собр. соч.: в 6 т. / под ред. В.М. Ванюшева. Т. 3: Очерки русских Вят-ско-Прикамского края. Кн. 2, вып. 2 / отв. за выпуск Г.К. Шкляев; предисл. В.М. Ванюшева; предм.-темат. указ. Г.К. Шкляева и Т.Г. Владыкиной. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001.
4. Русский фольклор Удмуртии / сост., предисл., вступ. ст. к разделам, примеч. А.Г. Татаринцева. Ижевск: Удмуртия, 1990.
5. Стародубцева С.В. Русские свадебные обряды // Вестн. Удм. ун-та. 1999. Вып. 3.
6. Стародубцева С.В. Ох, роспечальное моё сердечко (песни из репертуара Н. Е. Власовой). Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999. Русский фольклор Удмуртии. Вып.1. 226 с.: ил. (Русский фольклор Удмуртии).
7. Стародубцева С.В. Русская хороводная традиция Камско-Вятского междуречья: монография. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001. 421 с.
8. Тамаркина Э.А. Реконструкция русского свадебного обряда южной части Удмуртии по современным записям // Вестн. Удм. ун-та. 1995. Вып. 5.
9. Толкачева С.В. Организация пространства в русских свадебных обрядах северных районов Удмуртии // Вестн. Удм. ун-та. 2010. Сер. 5: История и филология. Вып. 4.
10. Толкачева С.В. Гендерная специфика обычаев одаривания в русских свадебных обрядах Удмуртии // Ежегодник финно-угорских исследований. Ижевск, 2011. Вып. 4.
11. Толкачева С.В. Традиция одаривания в русских свадебных обрядах Удмуртии // Труды конференции «Покровские дни»: в 3 т. Н. Новгород, 2011. Т. 1.
12. Травина И.К. Русские народные песни родины П.И. Чайковского. М.: Сов. композитор, 1978. 191 с.
Поступила в редакцию 16.05.12
2012. Вып. 4 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
S.V. Tolkacheva
Immanent qualities of poetic image of a bride in Russian wedding songs and lamentations of Udmurtia
The article deals with the immanent qualities of a poetic image of the bride in a verbal code of Russian wedding songs and the lamentations which have been written down in the territory of modern Udmurtia. The system of symbols inherent in an image of the bride in wedding ceremonial poetry of the region is revealed in the work. The ways of representation of a vegetative code in a verbal code, the role of spatial, alimentary, action and character codes in a reconstruction of a poetic image of the bride are shown in the article.
Keywords: Russian wedding folklore of Udmurtia, wedding songs, poetic image of a bride.
Толкачева Светлана Викторовна, кандидат филологических наук, доцент
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 3) E-mail: [email protected]
Tolkacheva S.V.,
candidate of philology, associate professor Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/3 E-mail: [email protected]
