CC BY
24
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2020. № 4. С. 27-41. УДК 159.99
DOI: 10.24147/2410-6364.2020.4.27-41
Е. В. Камнева, Н. С. Пряжников, Е. В. Бабанова, С. М. Буянова
ИМИТАЦИИ ЛИЧНОЙ И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ ДИРЕКТИВНЫХ ПРЕДПИСАНИЙ
Ответственность понимается как альтруистически ориентированная деятельность, основанная на осознании последствий своей деятельности. В статье обосновывается вынужденная необходимость имитаций ответственности, когда от работника требуют деятельности, противоречащей его профессиональной совести и здравому смыслу. Анализируются противоречия, связанные с разным пониманием «хорошей» работы (честной, качественной, социально ориентированной) разными субъектами трудовых отношений, включая работника и носителей директивных предписаний (руководством, коллегами, представителями общественности и т. д.). Предлагается модель прогнозирования возможных имитаций личной и профессиональной ответственности, построенная на отражении этих противоречий. Применительно к творческим видам труда (наука, образование, культура и т. д.), находящимся под сильным бюрократическим давлением различных директивных предписаний, предлагаются идеи развития «параллельной» науки, когда, с одной стороны, приходится имитировать определенную активность (показной «трудоголизм»), а с другой стороны, находить возможности для настоящего творчества.
Ключевые слова: ответственность; осторожность; страх; безрассудство (безответственность); имитация ответственности; модель прогнозирования вариантов имитации ответственности.
E. V. Kamneva, N. S. Prjazhnikov, E. V. Babanova, S. M. Buyanova
IIMITATION OF PERSONAL AND PROFESSIONAL RESPONSIBILITY UNDER THE TERMS OF THE DIRECTIVES
Responsibility is understood as altruistic activity based on awareness of the consequences of one's activities. The article justifies the forced need to imitate responsibility, when an employee is required to have activities contrary to his professional conscience and common sense. Contradictions related to different understandings of "good" work (honest, high-quality, socially oriented) by different subjects of labor relations, including the employee and the bearers of policy prescriptions (leadership, colleagues, members of the public etc.) are analyzed. It proposes a model of predicting possible imitations of personal and professional responsibility, based on the reflection of these contradictions. In the case of creative work (science, education, culture etc.), under strong bureaucratic pressure of various policy prescriptions, the ideas of the development of "parallel" science are proposed, when, on the one hand, it is necessary to imitate a certain activity (ostentatious "workholism"), and on the other hand, to find opportunities for real creativity.
Keywords: responsibility; caution; fear; recklessness (irresponsibility); imitation of responsibility; model of predicting options for imitation of responsibility.
1. Проблема исследования
Современный мир, включая и экономические, и производственные отношения, характеризуется всё усиливающейся неопределенностью, сложностью и, соответственно, всё возрастающими требованиями к ответственности работников разного уровня. К сожалению, готовность к такой ответственности в сложных деловых взаимоотношениях демон-
стрируют не все, что предполагает усиление взаимокомпенсации усилий разных специалистов, ориентированных на честную и качественную работу. Исходя из этого проблема нашего исследования заключается в том, что, с одной стороны, вызовы современной эпохи требуют от специалистов всех уровней более ответственного отношения к своей деятельности, но, с другой стороны, не все готовы
© Камнева Е. В., Пряжников Н. С., Бабанова Е. В., Буянова С. М., 2020
откликаться на эти вызовы, что предполагает перераспределение ответственности от тех, кто не осознает ее в полной мере, - к тем, кто готов к ответственному профессиональному и личному поведению в большей степени. Осложняется ситуация тем, что нередко безответственное деловое поведение прикрывается либо устаревшими нормативными положениями, не обеспечивающими качественную работу, либо сомнительными (и профессионально, и личностно не оправданными) указаниями лиц, которые по должности должны быть готовы к принятию эффективных решений в усложняющихся, нестандартных условиях, но сами находятся под воздействием сомнительных представлений и опасений -то, что мы условно называем «директивными предписаниями (и указаниями)». В этих случаях более ответственным и совестливым работникам нередко приходится, с одной стороны, имитировать выполнение таких директивных предписаний и указаний, но, с другой стороны, по возможности, всё же ориентироваться на честный и качественный труд.
В этом контексте, объектом нашего исследования является личная и профессиональная ответственность, а предметом - варианты имитации этой ответственности в условиях вынужденного выполнения директивных предписаний, но с сохраненной ориентацией на достойное выполнение своих обязанностей. Цель исследования - уточнение понятия «ответственность» в усложняющихся социально-экономических и производственных условиях, а также рассмотрение вариантов имитации ответственности. Соответственно, задачами исследования являются:
1) уточнение особенностей ответственности в условиях несостыковок сомнительных директивных предписаний и осознания смысла своей работы совестливыми специалистами;
2) рассмотрение вариантов вынужденной имитации ответственности; 3) построение модели оптимального выбора наиболее достойного варианта вынужденной имитации ответственности, с сохранением ориентации на честный и качественный труд.
Тема имитации труда и жизнедеятельности в разных сферах становится всё более популярной у исследователей. Например, еще Е. А. Климов и А. К. Маркова писали о «псевдопрофессионализме», когда никудышние работники («псевдопрофессионалы») принимаются окружающими за «ценных» специали-
стов или они сами себя выдают за «незаменимых мастеров» [1, с. 127-132; 2, с. 50-51]. Можно вспомнить и об имитации своей конкурентоспособности в «выгодных продажах» личностью себя на рынке труда, когда такие «продажи» становятся важнее ценности самого труда, о чем писал Э. Фромм [3]. Сюда же можно отнести и проблему «псевдоэлиты», не способной к реальным позитивным преобразованиям, но всё делающей для опошления прежних ценностей, хотя по своим ресурсам (образованию, воспитанию, общественному влиянию и т. д.) эти люди могли бы увековечить себя как «выдающиеся деятели» [4]. Также интересны рассуждения об имитациях семейного счастья [5; 6, с. 83-110]. К сожалению, всё чаще возникают ситуации вынужденной имитации бестолковой профессиональной активности в условиях сомнительных реформ в образовании и науке [7; 8], когда ученым и преподавателям приходится имитировать и свою личностную деградацию, например для того, чтобы избежать упреков в «нелояльности», «субъективизме», «инакомыслии» и т. п.
2. Уточнение понятия «ответственность». Ответственность в системе близких понятий
Проблема ответственности давно находится в центре внимания философов, психологов, правоведов, специалистов в области управления и др. [9-16]. Обычно в качестве синонимов «ответственности» выделяют следующее, указывая даже частоту употребления этих слов: «ответ» (263,3), «совесть» (58,6), «обязательство» (53,3) и др.1 Еще одно близкое понятие - «долг», которое, по мнению Г. Селье, означает «добровольно принятый человеком кодекс исполнения» [17, с. 73-74]. Соответственно, проблематика ответственности часто связана и с вопросами «исполнительности». В контексте обозначенной выше проблемы ответственности и исполнительности, возникают вопросы: «ответственность -перед кем?» или «ответственность - за кого?». Но возникает и не менее важный вопрос: кто будет осуществлять санкции, если «ответ», «обязательства» не выполняются (не «исполняются»)? И как быть с «совестью»?
В самом общем плане можно обозначить следующие варианты ответственности: 1) перед законом (административно-правовая ответственность), 2) перед обществом (моральная ответственность) и 3) перед собственной
совестью (нравственная ответственность) [14]. При этом именно нравственная ответственность по-настоящему предполагает «ответ» и «обязательства» перед собственной совестью. Например, даже в случае соблюдения («исполнения») закона или какой-то моральной нормы, но при явной неудаче (недостижении цели, вреда кому-то и т. д.), часто можно сослаться на «плохой» закон или на «устаревшую» (или «неадекватную») моральную норму. И только при нравственной ответственности приходится признать свою собственную вину, так как ссылаться можно лишь на сформировавшуюся / не удачно сформировавшуюся систему ценностей, убеждений, смыслов или на свою неспособность эти ценности реализовать. Хотя и здесь можно сослаться на огрехи воспитания и образования, т. е. на людей или на всё общество, которые не позаботились о полноценной социализации и личностном развитии данного человека. И всё же, с какого-то момента развития, человек сам должен отвечать за свои поступки и даже за свое правовое, моральное и нравственное развитие.
Вопрос о периодах этического развития личности во многом остается дискуссионным. И всё же, часто ответственность связывают с совершеннолетием, т. е. с окончанием периода детства, согласно ч. 1 ст. 1 Конвенции о правах ребенка2, т. е. «по достижению 18-летнего возраста», что даже закреплено во мно-
гих законодательствах. Правда, вопрос об ответственности в разных сферах деятельности нередко соотносят и с другими периодами развития человека. Например, профессиональная ответственность предполагает получение образования, диплома и соответствующих сертификатов, определяющих компетенцию (как круг полномочий и ответственности) данного человека в определенных производственных вопросах. При этом некоторые авторы, например А. К. Маркова, считают, что на высших стадиях профессионального развития оно сливается с личностным развитием, и специалист лишь тогда способен полноценно реализовать себя, когда он готов и на личностном уровне отвечать за свою работу, «самопроектировать себя как личность профессионала» [2, с. 52].
Ситуации, предполагающие ответственное поведение, выборы и поступки часто дезориентируют человека, когда он путает ответственность с «осторожностью» или со «страхом». Мы предлагаем следующее разведение этих понятий [18]. Наша модель основана на двух критериях: 1) осознание и прогнозирование последствий своих действий (или бездействий), где на одном полюсе - высокий уровень осознания и прогнозирования последствий, а на другом - низкий уровень; 2) личная заинтересованность в данных действиях, где на одном полюсе - эгоистичность, а на другом - альтруистичность (см. рис. 1).
Эгоизм
Высокое осознание и прогнозирование последствий действий
i Осторожность к Ответственность
Страх Безответственность, безрассудство
Альтруизм
Слабое осознание и прогнозирование последствий действий
Рис. 1. Модель «ответственности» в соотношении с другими близкими понятиями -осторожность, страх и безрассудство (безответственность)
На представленной модели (см. рис. 1) на пересечении выделенных выше координат образуются следующие позиции для самоопределяющейся личности: 1) ответственность -на пересечении высокого уровня осознания последствий своих действий и альтруизма;
2) осторожность - на пересечении высокого уровня осознания последствий и эгоизма;
3) страх - на пересечении низкого уровня осознания последствий и эгоизма - как «неосознаваемый страх за себя», о чем пишут
разные авторы, определяя сущность страха [19]; 4) безответственность, безрассудство -на пересечении слабого осознания последствий своих действий и альтруизма, когда «доброта хуже воровства». В этой связи возникает сложный вопрос и о том, всегда ли готовы люди принять нашу ответственность «за них» (отвечать «вместо них»)? По сути, это уже обозначенный выше вопрос о соотношении ответственности «перед кем-то» и ответственности «за кого-то».
Заметим, что представленная модель (см. рис. 1) позволяет уточнить и антипод «ответственности» - «безответственность». К сожалению, ограниченный формат статьи не позволяет показать возможности модели для анализа различных психологических барьеров, осложняющих для самоопределяющейся личности достойный выбор. Например, взаимопереходы выделенных выше состояний и позиций, когда изначальный страх по мере осознания личностью особенностей данной ситуации и своих собственных возможностей, постепенно может преобразоваться в осторожность или в ответственность. Или, наоборот, по мере ослабления степени осознания (когда кто-то может просто запутаться в своих оценках и размышлениях), ответственность может преобразоваться в страх или в безрассудство (безответственность). Также интересны вопросы взаимосвязи ответственности перед обществом и перед собой, которые ставит в своей работе «Теория справедливости» Дж. Ролз, предполагающие определенные взаимные компромиссы личности с обществом и с окружающими людьми [20, с. 371].
При этом сильно запутавшийся человек может выдавать свой страх за безрассудство, за осторожность или даже за ответственность. Это может происходить как осознанно (точнее, с попытками как-то рационализировать свои выборы и поступки, вплоть до моральных самооправданий, близких к самообману), так и неосознанно. Кроме того, и внешние оценки могут быть ошибочными. Всё это позволяет говорить о несоответствии внешнего поведения и внутренних моральных позиций человека, что, по сути, выводит нас на проблематику имитаций ответственности. Но также это позволяет говорить и об ошибочном восприятии поступков личности со стороны других людей, когда они готовы оценивать поступки личности как истинные, даже тогда, когда они, по сути своей, имитацион-ны. Например, внутренне трусливый человек внешне демонстрирует свою ответственность, но и окружающие его люди также могут видеть в нем «героя». Но самое интересное, что иногда и сам человек готов обманывать самого себя, т. е. имитирует ответственность перед самим собой, и не всегда это осознает. Но всегда ли это плохо, ведь иногда и достойные поступки, и даже «геройство» совершается от
страха («плох тот солдат, который совсем не боится смерти»)?
3. Проблема выделения «адресатов» и уровней ответственности
Уточнение понятия «ответственность» неизбежно ставит вопрос и об уровнях ответственности на каждом этапе развития человека как личности, как гражданина, как профессионала, как семьянина и т. д. - в зависимости от сфер его жизнедеятельности. Понятно, что человек еще только на этапе освоения какой-то деятельности не может в полной мере отвечать за ее результаты и последствия. Но по мере накопления опыта возрастает и его ответственность. Возможны разные основания при выделении уровней ответственности, например: 1) формальные основания (наличие диплома, стажа деятельности, наград, рекомендаций уважаемых людей и т. п.); 2) реальная эффективность в определенной сфере, требующая подтверждения человеком своей репутации, имиджа и т. п.; 3) собственные представления человека о своем долге, обязательствах и т. п.; 4) внешняя или внутренняя ответственность (перед кем-то, перед чем-то или перед самим собой) и т. п. Для нашего дальнейшего анализа наиболее интересна ответственность перед своей совестью, которая часто вступает не только в противоречие с другими видами ответственности, но и с разными ее уровнями, когда, например, человек в случае невыполнения определенных обязательств может сослаться на свою «неосведомленность», на «отсутствие опыта» (на его низкий уровень) или на неправильное обучение или воспитание, т. е. переносить ответственность на других людей, одновременно признавая свою некомпетентность и личностную незрелость и т. д.
Например, Л. Кольберг, выделяя этапы развития моральной зрелости, начинает с примитивного («доморального») уровня, в основе которого - страх перед наказанием, и завершает высшими уровнями, связанными не только с осознанием своей гражданской и моральной ответственности («конвенциональный» уровень), но и с готовностью выстраивать свои нравственные принципы («автономной» морали), что близко к пониманию совести [21]. В целом мы разделяем данную логику развития морали, высшим уровнем которой является готовность личности к построению собственных критериев достойного /
недостойного поведения и соответствующей ответственности перед самим собой.
Важно также обозначить варианты ответственности (и соответствующие «санкции» за невыполнение своих обязательств), соотносимые с теми или иными «адресатами ответственности»: 1) перед семьей и близкими (санкции могут носить не только межличностный, но и общественный характер, если человек не выполняет общепринятых обязательств перед семьей и детьми); 2) перед коллективами и руководством (санкции здесь больше носят административный характер, хотя иногда могут быть и уголовными, при серьезных авариях или хищениях); 3) перед друзьями и различными общественными группами, с которыми связан данный человек (при этом каждая группа может вырабатывать свои санкции, иногда экзотические и даже антиправовые, как это делается в тоталитарных сектах); 4) перед обществом в целом или какими-то большими социальными группами, с которыми человек себя идентифицирует (санкции также могут варьироваться в зависимости от традиций и культурных норм данных сообществ); 5) перед культурой в целом (нередко здесь санкции переносятся в будущее, когда потомки оценивают реальный вклад данного человека в жизнь общества или какой-то сферы деятельности, но и в настоящем времени человек может прогнозировать такие оценки потомков или даже «суд истории»); 6) перед Богом (санкции могут носить регламентированный характер, в зависимости от влияния на человека данной церкви и конкретных прихожан, но могут быть и индивидуальными, например, когда человек ищет «свой путь к Богу» и сам себе является судьей, а иногда и «палачом»); 7) перед воображаемыми людьми (ушедшими из жизни или вообще вымышленными, когда человек как бы спрашивает себя, «как бы они отнеслись к моим поступкам?»); 8) перед собственной совестью (санкции здесь могут создаваться самим человеком, но при этом он не зависит напрямую от традиций какой-то конфессии или каких-то культурных норм).
Уточнение «адресатов» ответственности, т. е. того, перед кем отвечает человек, неизбежно возвращает нас к вопросу и о том, за кого человек готов отвечать и нуждаются ли такие «адресаты» в этом. Например, понятно, что мы можем и даже должны отвечать за тех, кто по разным причинам сам за себя ответить
не может (не осознает последствий каких-то событий или своих собственных действий). Но как быть с ответственностью за Бога, пусть даже за саму идею «божественного»? -Возможно, иногда и Он нуждается в защите, например, от нападок воинствующих невежд. В целом, вопрос о разведении ответственности «перед кем?» и «за кого?» еще нуждается в дополнительном осмыслении.
Последний вариант «адресатов» - ответственности перед своей совестью - представляется нам наиболее интересным, но одновременно и очень сложным для большинства людей. Хотя можно предположить, что в какой-то мере каждый человек хотя бы иногда, с разной степенью смелости и успешности, пытается выстроить свои взгляды на «достойное» и «недостойное», а также определить для себя степень «раскаяния» и «наказания», в случае отступления от обязательств перед собственной совестью. Но как уже отмечалось, важно еще выделить этапы готовности человека к такому самостоятельному построению образа себя как совестливого субъекта. Серьезным барьером здесь могут быть представления некоторых авторитетных психологов о том, что высшим уровнем личностного развития (и соответствующей ответственности) является «эсхатологический» уровень, выше которого как бы и не должно быть ничего [22]. Хотя опросы показывают, что значительна часть респондентов, включая и современную студенческую молодежь, имеет весьма смутные представления о Боге, о бессмертии, о «рае» и «аде» (как своеобразных регуляторах морального поведения) [23].
Не вдаваясь в этом вопросе в глубокую дискуссию, мы всё же считаем, что у каждого человека может быть свое представление о высшем уровне ответственности: либо это представления, напрямую связанные с устоявшимися высшими достижениями культуры (включая и религиозные представления), либо это представления, основанные на некотором этическом творчестве, когда человек в своем личностном развитии и определении для себя меры ответственности ищет собственные моральные ориентиры, опираясь при этом и на опыт культуры (куда, несомненно, входит и религиозный опыт), включая анализ, и достижений, и ошибок, и заблуждений, и преступлений, что в целом соответствует и упоминавшимся выше взглядам Л. Кольберга, когда человек готов к построению собствен-
ных представлений о «достойном» и «недостойном» [21]. В итоге, такой творческий поиск может и обогатить этот опыт культуры, но может и извратить его, что также можно отнести к ответственности конкретного человека не только перед культурой, но и перед самим собой, правда, уже по высшему спросу.
4. Проблема многовекторности, фрагментарности и ситуативности ответственности
Реально человек имеет много вариантов ответственности: как гражданин, как работник, как семьянин, как родитель, как друг и т. д. При такой многовекторности ответственности приходится выбирать для себя приоритеты, что часто связано и с построением иерархии ценностей на более высоких уровнях самоопределения, а также - соответствующих целей, и более конкретных задач (обязанностей, функций и даже операций), за которые человек отвечает, уже в более конкретной своей деятельности. К сожалению, нередко, даже при сложившихся приоритетах и соответствующих ценностно-мотивацион-ных иерархиях, возникают противоречия между разнонаправленными ответственностями и их уровнями. Это часто осложняется и проблемами, связанными с частичной и эпизодической ответственностью. «Частичная ответственность» проявляется в том, что человек или его окружение реализуют свои обязательства по разным вариантам ответственности и на разных ее уровнях. Например, человек чувствует высокую ответственность перед своей семьей и старается делать всё для ее блага, не жалея самого себя (реализует ответственность на высших уровнях), но при этом пренебрежительно относится к ответственности к своим коллегам или к своим гражданским обязанностям. Как уже отмечалось, сложно по всем направлениям быть одинаково ответственным, что и побуждает человека выделять для себя приоритеты ответственности. Важно лишь, чтобы эти приоритеты были просоциальными и хоть как-то обогащали общество и культуру.
Не менее сложные ситуации возникают, когда человек, по разным причинам, реализует свою ответственность лишь фрагментарно (эпизодически). Это может быть связано и с «эпизодичностью» самого контроля и соответствующих санкций по отношению к данному человеку (например, человек честный и воспитанный, даже когда за ним кто-то на-
блюдает, но при слабом контроле по каким-то параметрам своей деятельности поддается соблазну «безответственности» и может превратиться и в безответственного мерзавца). Либо это может быть связано с недостатками его воспитания, образования, а может, и с особенностями его характера и личности (повышенная импульсивность, демонстративность, слабый самоконтроль и самоорганизация и т. п.). Иногда такая «ситуативность» и «фрагментарность» может носить и «циклический», т. е. повторяющийся характер, что позволяет в некоторых случаях даже прогнозировать поведение и поступки такого противоречивого человека. «Цикличность» может даже порождать особый вид «ответственности перед ритуалом», перед самим процессом выполнения каких-то действий (при этом нередко ответственность как бы переносится с результатов и смысла этой деятельности на сам процесс, ритуал его выполнения). Правда, сами такие действия могут соотноситься и с людьми, когда-то побудившими данного человека выполнять данный ритуал, но и сам ритуал со временем может приобрести определенную самостоятельность. В любом случае, и для самого человека, и для тех, кто с ним связан и как-то пытается его понять, возникают сложности в оценке его реальной ответственности, на фоне обозначенной выше «многовекторности», «фрагментарности» и «ситуативности», ведь в каких-то ситуациях он бывает ответственен (иногда и чрезмерно), а в других случаях показывает полное отсутствие ответственности.
5. Проблема имитаций ответственности и имитации санкций за безответственность
Приведенные выше размышления позволяют сделать предварительный вывод о том, что и профессиональная деятельность, и активность личности в разных сферах жизни во многом противоречива с точки зрения оценки ответственности его поведения и поступков. Можно кратко обозначить основные противоречия, возникающие в трудовой деятельности, провоцирующие сложные моральные выборы работника: между профессиональной ролью и личностными позициями работника (например, противоречие должностных требований моральным убеждениям и ценностям работника); между представлениями работника о достойной, общественно-полезной работе и нормативными документами (напри-
мер, когда какие-то документы просто морально устарели и давно не отражают новые реалии, что осложняет жизнь многих людей); между разными представлениями работника и его коллег или руководителей о честном труде; между честной профессиональной позицией работника и его клиентами, заказчиками, потребителями, изначально подозревающими работника в нечестности, что усугубляется в современных условиях, когда многие работы переводятся в «цифровой формат» и всё меньше возникает ситуаций непосредственного общения (когда участники деловых и экономических отношений могли бы «посмотреть друг другу в глаза»); противоречия, связанные с разной оценкой опыта работника, когда он может «прикинуться» новичком, с которого и «спрос меньше», и др.
Всё это часто побуждает (а иногда и вынуждает) работника либо осознанно, либо неосознанно имитировать те свои моральные позиции, которые в реальности он не реализует (по причине страха, слабого осознания ситуации и самого себя). Как это ни парадоксально, возможны имитации и девиантного экономического или социального (точнее, антисоциального) поведения [24]. Например, когда приходится имитировать обман покупателей или навязывание клиентам ненужных им услуг (так называемое «разводилово»), в условиях, когда и коллеги, и руководство ожидают от работника именно такое, по сути девиантное, экономическое поведение, а работник всячески старается смягчить такие сомнительные правила своей работы, по возможности даже подсказывая своим клиентам и покупателям, как минимизировать их моральные и финансовые потери.
Как уже отмечалось выше, на основе разнонаправленной, а также ситуативной, фрагментарной и циклической ответственности возможна и аналогичная их имитация. Например, в каких-то случаях ответственность имитируется, а в каких-то - она настоящая и даже высокого уровня. При обоснованном и строгом контроле возможно и развитие системы санкций уже применительно к таким имитациям ответственности. Понятно, что по отношению к каким-то имитациям санкции могут быть реальными и серьезными (чувствительными для человека), а в каких-то случаях эти санкции малоэффективны, так как невозможно проконтролировать всё и вся. Можно также размышлять и об уровнях эф-
фективности (строгости, обоснованности) санкций по отношению к разным имитациям ответственности. Всё это позволяет говорить и об иерархии санкций по отношению к безответственным личностям или профессионалам, а также - об иерархии санкций применительно к имитациям ответственности. Самое интересное, если мы допускаем высокий уровень развития совестливого поведения у каких-то работников: когда личностное и профессиональное сливаются, то кто-то может выстраивать и свои собственные внутренние санкции и их иерархии для случаев, когда сам человек чувствует, что нарушает взятые на себя обязательства как перед другими людьми, так и перед своей совестью. При этом не всегда санкции действительно предполагают раскаяние данного человека, так как и они сами могут превратиться в имитации раскаяний. Но особенно интересны случаи, когда сам человек готов обнаружить имитации ответственности перед самим собой, т. е. осознать, что сам себя обманывает. В психологии трудовой мотивации описываются варианты таких самооправданий, а по сути, самообманов, когда разумом человек, быть может, и чувствует фальшь своей работы, но ему не хватает совести для того, чтобы признать такой самообман [14, с. 185-188]. Естественно, нельзя забывать и о позитивных моментах, связанных с имитацией «во благо», но, всё же, и в этих случаях часто приходится иметь дело с вынужденной имитацией ответственности.
6. Проблема директивных предписаний в профессиональной деятельности
Суть директивных предписаний - в их обязательном характере. Это может быть обозначено на уровне законов, положений, должностных инструкций, устных распоряжений и т. п., а также - на уровне существующих традиций и даже моральных норм различных деловых взаимоотношений, нарушение которых может значительно осложнить жизнь и карьеру работника. При этом можно различать «предписания», которые в основном носят формальный характер и как-то зафиксированы в документах или устоявшихся нормах общественного сознания, и «указания», которые чаще представлены словами («устными распоряжениями» или «замечаниями» со стороны тех, кто следит за выполнением определенных правил поведения и т. п.). С одной стороны, и законода-
тельное (нормативно-правовое), и неформальное регулирование трудовой деятельности необходимо, а многие директивные предписания вообще «написаны кровью», например в армии, Министерстве чрезвычайных ситуаций, на транспорте, при работе на опасных объектах и т. п. Но, с другой стороны, есть множество примеров, когда такие «директивные предписания» могут быть устаревшими или просто абсурдными (принятыми в спешке, под воздействием эмоций, на дилетантском уровне или банально «пролоббированы» заинтересованными корыстными группами, а то и по причине самоутверждения «высочайших» лиц), и тогда такие предписания не только осложняют жизнь многих людей, но и ставят самих работников, вынужденных их исполнять, перед сложным моральным выбором: либо выполнять эти предписания, по сути, идя на сделку со своей совестью и здравым смыслом, либо отказываться от их исполнения, но рискуя быть наказанным, уволенным или даже отправленным в «места не столь отделенные». И как один из вариантов решения этой сложной моральной (а точнее - нравственной) дилеммы, нередко выбирается имитация ожидаемой от начальства (или со стороны строгих «контролеров») профессиональной активности.
В качестве примеров, иллюстрирующих сложные личностные и профессиональные выборы, можно привести некоторые типичные ситуации:
1. Одно время в Москве существовал закон, запрещающий чистку от снега машин во дворе, нарушение которого предполагало штраф в 5 000 рублей: якобы это мешает работе дворников. Нам не известно, применялся ли этот закон на практике, в силу его очевидной абсурдности, но можно предположить, каковы были бы нравственные метания работника, который должен был бы отвечать за его соблюдение. Надо сказать, что несколько лет назад этот закон всё же был отменен Мосгордумой. Но и здесь можно предположить, каковы были / не были бы «муки совести» тех «ответственных деятелей», которые его когда-то всё же принимали и применяли.
2. Много аналогичных примеров можно приводить из деятельности инспекторов ГИБДД: неудачно расставленные или давно устаревшие ограничительные знаки (например, оставшиеся после давно законченных ремонтных работ) или сомнительные предпи-
сания лишать водительских прав на совершенно свободных дорогах, когда вынужденно приходится объезжать опасные ямы, но делать это по встречной полосе, и т. п. К сожалению, всё это провоцирует некоторых инспекторов ГИБДД специально «караулить» несчастных водителей, вынужденных совершать такие «нарушения», что нередко заканчивается банальным вымогательством взяток. И это вместо того, чтобы, наоборот, в сложных ситуациях помогать водителям, с одной стороны, не нарушать правила (например, ходатайствовать об установлении знака объезда в таких местах), а с другой стороны, сохранять свой автомобиль, предупреждая их заранее о таких дорожных сложностях. И здесь перед работником стоит нравственный выбор: либо «строго выполнять» сомнительные законы и предписания, либо, всё же, реально заботиться о настоящей дорожной безопасности.
3. К сожалению, немало примеров вынужденного выполнения сомнительных «директивных предписаний» имеется в науке и образовании. О проблемах реформирования науки и образования говорится всё больше и больше [7; 8]. Нередко перед преподавателями вузов и учеными стоит сложный личностный (нравственный) выбор: с одной стороны, усердно выполнять иногда возмутительно абсурдные «предписания», например составлять громоздкие и неудобные для использования учебно-методические комплексы по нелепым и часто меняющимся форматам; заниматься утомительным планированием и громоздкой отчетностью, значительно осложненной «цифровыми» псевдоинновациями, или выполнять требования «взаимопосещаемости», по сути, мешая своим коллегам работать творчески и спокойно, и т. п. Но с другой стороны, невыполнение подобных «предписаний» грозит санкциями (снижением надбавок, осложнением отношений с более «исполнительными» коллегами и начальством, а нередко и увольнением в ходе очередной аттестации или конкурса). О более достойном профессиональном и личностном самоопределении в этих ситуациях будет сказано чуть ниже, но реально многие преподаватели и ученые не выполняют в полной мере такие «предписания» хотя бы потому, что иначе у них просто не останется времени для настоящей, творческой работы. И тогда многие вынуждены имитировать свой «трудого-
лизм», либо подыгрывая руководству (которому тоже часто приходится отчитываться «наверху» по сомнительным критериям успешности деятельности их кафедр, лабораторий и научных отделов), либо «обманывать» коллег и руководителей (например, писать для них нелепые отчеты, часто не соответствующие действительности, и т. п.), которые сами слишком усердно готовы тратить свое время и силы на бестолковую суету, по сути, отказываясь от настоящей научной и преподавательской деятельности или сильно извращая и осложняя ее для себя и других.
4. Лично мы впервые столкнулись с абсурдностью вышестоящих указаний еще в 1980-е гг., когда работали на одном оборонном предприятии. Тогдашнее руководство понимало «эффективную профориентацию», в том числе, и как «агитацию школьников на непрестижные» профессии СГПТУ и самого этого предприятия, куда не очень охотно шли люди из-за плохих условий труда и сомнительных перспектив профессионального развития (в любой организации имеются подобные профессии). Понимая явную неэтичность таких распоряжений, мы реально рассказывали школьникам правду о перспективах обучения в данном СГПТУ и работе по сомнительным вакансиям, т. е. старались поступать честно. Еженедельно мы отчитывались на совещаниях о том, в каких школах проводили такую сомнительную «агитацию», фактически обманывая свое начальство. Позже мы поняли, что начальство прекрасно всё понимало, но прощало нам такой «обман», поскольку мы выполняли «правила игры», т. е. публично не спорили с начальством, так как и начальству приходилось давать отчеты в тогдашние вышестоящие инстанции.
Данный пример показывает, что, во-первых, перед работником нередко возникает выбор: кого обманывать, перед кем «имитировать» свою активность - перед доверившимися клиентами (потребителями, посетителями, обучающимися), перед строгим начальством или перед собственной совестью. Во-вторых, что часто и руководство вынуждено имитировать многие сомнительные директивные указания, но при этом и в своей деятельности, и в деятельности своих подчиненных допускает некоторое отступление от такой директивности, и тогда можно даже говорить о «солидарной имитации», в которой участвуют уже несколько понимающих и
поддерживающих друг друга специалистов, включая и руководителей, которые сохранили совесть и профессиональное самоуважение.
7. Модель прогнозирования имитаций ответственности в ситуациях директивных предписаний
Представленные выше рассуждения позволяют предложить вариант модели, отражающей имитации ответственности. Модель образуется на пересечении следующих координат: 1) позиции тех, от кого исходят директивные предписания (на уровне нормативно-правовых документов, традиций и т. п., а также их носителей в лице руководителей, коллег и т. п.), где на одном полюсе - директивные представления о «правильной» работе, соотносимой с просоцальными ценностями, а на другом - искаженные или ошибочные представления о работе, чаще соотносимые с сомнительными ценностями; 2) позиция самого работника, где на одном полюсе -его представления о «правильной» (честной, качественной) работе, а на другом - искаженные представления о работе (часто антисоциальной направленности). На рис. 2 представлено, как проявляются разные варианты имитации ответственности и какие противоречия могут возникать у работника, стоящего перед сложными нравственными выборами, когда ему приходится ориентироваться и выбирать между разными вариантами ответственности с разными уровнями санкций по каждому из этих вариантов.
На представленной модели (см. рис. 2) буквами отмечены следующие позиции самоопределяющегося работника с возможными имитациями своей профессиональной активности. А - противоречие между просоциаль-ной направленностью директивных предписаний и искаженными представлениями работника о своем труде. Здесь высока вероятность того, что работник будет имитировать просоциальную ответственность перед носителями директивных предписаний (коллегами, руководством, общественным мнением и т. п.). Заметим, что данная модель совсем не исключает ситуации, когда и директивные предписания могут быть полезными и разумными. В - представления о «хорошей» работе работника и его руководителей (коллег и других носителей директивных предписаний) совпадают, но даже и в этом случае возможны имитации, когда направленность работника, т. е. его истинные ценности носят анти-
общественный характер, и даже просоциаль-ная трудовая активность такого работника будет не до конца искренней. С - представления и работника, и носителей директивных предписаний совпадают. Имитации ответственности здесь минимальны. Но если над ними (и работником, и его руководством) стоят какие-то более влиятельные люди (или силы -в виде нормативных актов и т. п.), требующие более качественной и честной работы, то да-
же в этом случае возможны имитации хорошей, просоциальной работы. В - явное противоречие между ориентацией работника на честный труд и директивными указаниями, ориентированными на сомнительную (в крайних случаях - и на антисоциальную) работу. В подобных случаях работник может отказаться от своих представлений о «честной» работе, но может и имитировать согласие с директивными предписаниями.
Искаженные представления работника о своей работе
Директивные предписания, основанные на образе «хорошей» работы просоциальной направленности Семья
Руководство
Представления работника о «хорошей» (честной и качественной) работе
А
В
С
О
Директивные предписания, основанные на искаженном или ошибочном понимании работы, часто с антисоциальной направленностью
Рис. 2. Модель прогнозирования имитаций ответственности:
—► - направленность на адресатов ответственности (перед кем человек готов отвечать), где величина стрелки отражает степень значимости данного «адресата»; - представления человека о возможных санкциях со стороны данного адресата, где величина такой стрелки отражает силу этих санкций (страх человека перед такими санкциями); А, В, С, й - возможные варианты имитаций (пояснения смотри в тексте)
Также на рис. 2 показан пример противоречия между приоритетными, по сравнению с другими «адресатами», ориентациями работника на интересы «семьи» и «руководства». С учетом более выраженной ориентации работника на авторитет «руководителя» и его страхом перед более реальными санкциями со стороны «руководителя» (на рис. 2 это пунктирная стрелка, сопровождающая ориентацию на «руководство», более длинная, чем при опасении санкций со стороны «семьи»), можно предположить, что работник будет ориентироваться на сектор В, отражающий противоречие между просоциальной ориентацией руководителей и частичной просоци-альной ориентацией работника. При этом на рисунке показано, что просоциальная ориентация работника совпадает и с ориентацией на интересы семьи (на рис. 2 это сплошная стрелка, направленная в сектор В), но при меньшем страхе санкций со стороны семьи (на рис. 2 это пунктирная линия, сопровождающая ориентацию работника на «семью» -меньших размеров, чем такая же пунктирная стрелка при ориентации на санкции со стороны «руководства»).
Соответственно, можно предположить, что при такой разнонаправленной ориентации (на интересы «семьи» и интересы строгого «руководства»), доминирующий в сознании работника страх перед санкциями «руководства» будет побуждать его к имитациям исполнения «директивных предписаний», чтобы не испортить отношения с руководителями, и даже чтобы не пострадала его семья в случае недовольства начальства, а может, и его настоящая работа (когда даже имитации создают возможность для настоящей трудовой деятельности - подробнее об этом см. ниже). Более подробный анализ подобных ситуаций можно было бы проводить и с использованием схемы модели разведения «ответственности» с другими близкими понятиями, представленной на рис. 1, которая позволила бы более четко обозначить и возможные состояния работника - страх, осторожность, ответственность и безрассудство (безответственность), - побуждающие его к тем или иным имитациям. Понятно, что данная модель не может отражать всех особенностей и факторов, провоцирующих те или иные имитации ответственности.
Если продолжить доработку представленной выше модели, то по каждой позиции -
А, В, С и В (см. рис. 2) - можно выделить следующие варианты действий работника: 1) адаптироваться к требованиям директивных предписаний, выполнять их и даже не сожалеть об этом, т. е. принять всё на личностном уровне (понятно, что это не предполагает имитаций, так как в этом случае работник и внешне, и внутренне солидарен с этими предписаниями); 2) внешне выполнять предписания, т. е. не идти на обострение, но внутренне протестовать (в этом случае можно говорить о внутренней имитации, что во многом обеспечивает и самоуважение работника, особенно в ситуациях, когда реально сложно что-то изменить на своей работе к лучшему); 3) открытый протест и нежелание подстраиваться под сомнительные директивные предписания (это не предполагает имитаций, но чревато серьезными санкциями, вплоть до увольнения с работы, что не всегда бывает конструктивно, тем более, что в последнее время слишком много примеров бездарного и безответственного топ-менеджмента, и это, судя по всему, надолго); 4) имитация ответственности, соответствующей требованиям директивных предписаний, но при этом поиск возможностей выполнять работу честно и качественно (в соответствии с представлениями самого работника), что иногда бывает возможным при «правильной» отчетности.
В последнем случае повышается вероятность сохранения совести работника, основанной на честном исполнении своих обязанностей перед клиентами, потребителями, заказчиками, а иногда и перед непосредственными руководителями, которым также приходится отчитываться по сомнительным форматам отчетности и т. п. Таким образом, ответственность как бы переносится с неадекватного «адресата», ориентированного на сомнительные или даже антисоциальные ценности - на других «адресатов», ради которых и осуществляется та или иная профессиональная деятельность (потребителей, посетителей, клиентов, заказчиков, обучающихся и т. п.). Понятно, что здесь речь идет о вариантах имитации ответственности, соотносимых с сектором В на рис. 2.
8. Имитации личностной и профессиональной ответственности в контексте представлений о развитии личности профессионала
Сама идея имитации профессиональной деятельности в условиях сомнительных ди-
рективных предписаний во многом соответствует реалиям трудовой жизни. Особенно остро проблема имитаций ответственности стоит в творческих видах деятельности, когда сложно оценить их подлинную эффективность, что порождает, с одной стороны, стремление высоких начальников всё регламентировать и этим вообще парализовать творчество, а с другой стороны, провоцирует и нездоровые стремления ряда творческих специалистов извращать свое творчество, спекулируя на нечетких критериях эффективности своего труда. Например, применительно к образованию и науке, известный естествоиспытатель Г. Селье пишет о неизбежности «определенной степени компромисса» в научно-преподавательской деятельности, что в итоге и «обеспечивает его всем необходимым для работы» [25, с. 220].
Если обратиться к пониманию сущности любого профессионального труда, то она сводится к решению проблем. Здесь можно использовать понятие «эргатическая функция» (от др.-греч. «эргос» - «труд», т. е. трудовая), которую Е. А. Климов определял как «любое уменьшение неопределенностей связи элементов в эргатической системе» [26, с. 4957]. Если рассматривать противоречия, связанные с разным пониманием труда носителями директивных предписаний и самим работником, который вынужден часто идти на определенные компромиссы (по Г. Селье), то разрешение таких противоречий («неопределенностей» - по Е. А. Климову) становится важнейшей чертой развитого и ответственного специалиста. Более того, такую способность следует постепенно (и осторожно) формировать еще у студентов, а может, и закладывать в программы профориентационной работы со школьниками, чтобы они понимали неизбежность таких компромиссов на разных этапах своей карьеры и будущей трудовой деятельности. Если же говорить о перспективах профессионального развития, то на высших уровнях у многих специалистов вырабатывается «индивидуальный стиль трудовой деятельности», также во многом предполагающий не только адаптацию к работе, но и развитие взаимосоответствия человека и его деятельности, а иногда и подстраивание работы под себя, чтобы было удобнее достигать более высоких результатов. Но такое творческое отношение к своему труду нередко предполагает и некоторый отход от сущест-
вующих инструкций, когда ответственный работник, как отмечает А. К. Маркова, «выходит за пределы требований профессии и обогащает ее» [2, с. 142]. Хотя такая творческая позиция и предполагает некоторую имитацию нормативных требований работы, но часто руководители прощают это (дают «привилегию») особенно эффективным работникам, которые как бы перерастают существующие ограничения и предписания.
Интересно, что Г. Селье осуждает некоторых талантливых студентов, которые, видя нелепости организации образования в американских университетах, пытаются наводить там порядки и часто оказываются отчисленными. Главная беда этих студентов в том, что они перепутали цели, и вместо того, чтобы получить образование и диплом, пытаются «сделать невозможное», т. е. даже будучи и умными, и старательными, они не сумели для себя выделить приоритеты, так как оказались не гибкими, не способными к компромиссу, или к имитации своей лояльности по отношению к университетским глупостям и безобразиям. Подытоживая свои размышления, Г. Се-лье отмечает, что «они и в науке будут бесплодны», так как не способны будут выделять для себя значимые цели и не размениваться по мелочам на пути к этим целям [17, с. 53-54].
Учитывая огромные масштабы сомнительных директивных предписаний в творческих сферах труда, и особенно в образовании и науке [7; 8; 18], можно предположить, что сама жизнь заставляет развивать «параллельную» науку. Такая наука предполагает, что ученые, университетские преподаватели и их по-настоящему ответственные руководители, вместе с творческими студентами и аспирантами, чтобы не утратить свою квалификацию и не растранжиривать ее в «околонаучной» бюрократической суете, станут, с одной стороны, поддерживать (или «подыгрывать») своим руководителям, чтобы имитировать ожидаемую от них «наверху» активную деятельность (показной «трудоголизм»), но, с другой стороны, находить время и силы для настоящего творчества. Тем более, что много примеров, показывающих, что далеко не все руководители, включая и некоторых министерских работников, бездумно готовы к реализации сомнительных высочайших «директивных предписаний» и по возможности минимизируют вред от них, как бы создавая на своих должностях своеобразное «прикрытие»
для творчески ориентированных коллег. Если же говорить о коллективных вариантах имитации ответственности, то в любых научных и преподавательских коллективах всегда отыщутся люди, готовые дополнительно взять на себя сомнительную бюрократическую нагрузку, освобождая своих коллег для настоящей работы. По нашему мнению, таких самоотверженных специалистов, особенно в наше непростое («нелегкое») время, надо особо ценить и по возможности дополнительно поощрять и морально, и материально [4, с. 232-233].
Могут возникнуть сомнения, что перенос имитаций, а по сути - «обмана», с клиентов, заказчиков, покупателей, обучающихся и т. п. -на самих носителей сомнительных директивных предписаний может повредить самоуважению работников, особенно представляющих творческие профессии, с развитым чувством собственного достоинства и ответственности за свой труд. Мы считаем, что именно ответственность перед людьми, ради которых они и работают, а не перед начальством, контролерами и всей системой, допускающей сомнительную директивность, как раз и оправдывает этих совестливых работников, раз уж не удается сразу изменить такую систему. И сама минимизация вреда в данном случае может рассматриваться как вариант «разумных компромиссов» (по Г. Селье), пока, к сожалению, неизбежных и даже необходимых, если совестливый работник вообще не отказывается от своей профессиональной деятельности из опасений, что вдруг ему придется делать сложный нравственный выбор. Здесь можно вспомнить и рассуждения Э. Шострома о «человеке-актуализаторе», который, видя, что им манипулируют (заставляя делать то, что ему как-то претит, противоречит его убеждениям и ценностям), иногда готов и «подыграть» манипуляторам, что в итоге позволяет ему не только решать свои задачи «по совести» и не портить с манипуляторами отношений, но и сохранять себя как личность [27].
Также о допустимости манипуляции и обмана в некоторых жизненных и профессиональных ситуациях, например, чтобы не обидеть кого-то горькой правдой или когда приходится решать деловые вопросы с людьми, не способными взять на себя дополнительную ответственность и проявить инициативу (по глупости или из страха), говорит и Ч. В. Форд
в своей книге «Психология обмана» [28]. Недаром Себастьян Бран писал: «Мы лесть и ложь прикончить можем, лишь только глупость уничтожим». Можно вспомнить и «ложь во спасение», когда, например, сомнительной становится «правда предателя», сообщающего врагам о том, где прячутся от преследований (от насилия, от рабства и т. д.) женщины и дети, и т. п. Но следует прислушаться и к словам Марка Твена: «Не расходуйте ложь попусту, откуда Вам знать, когда она и впрямь может Вам пригодиться». И всё же, вынужденные имитации ответственности в контексте данной статьи - это не совсем ложь, это скорее «подыгрывание во благо» тем пока еще влиятельным и даже «респектабельным» людям, которые сами готовы обманываться и этим пытаются обманывать других, но с которыми приходится выстраивать деловые, а иногда и неформальные, личностные отношения. Таким образом, имитации ответственности совестливого работника -это, скорее, гибкое компромиссное поведение, совершаемое «ради правды» (блага для конкретных людей и общества), ради сохранения репутации и самого смысла многих общественно-полезных профессий.
9. Выводы
Проведенный анализ проблемы имитации личной и профессиональной ответственности позволил сделать следующие выводы:
1. Сама ответственность определяется осознанностью последствий своих действий и поступков, а также альтруистической направленностью личности работника. Это отличает ее от страха, осторожности и безрассудства (безответственности).
2. Высшие уровни ответственности характеризуются готовностью личности выстраивать свою систему нравственных ориентиров и определять приоритетных «адресатов» ответственности (перед кем и за кого держать ответ и от кого получать санкции), но при этом соотнося каждый раз свое этическое творчество с существующими правовыми и моральными нормами.
3. Ответственность характеризуется своей многовекторностью, фрагментарностью (эпизодичностью), ситуативностью и цикличностью. Это вынуждает человека самоопределяться как в поиске «адресатов» ответственности, так и в реализации тех или иных уровней ответственности по каждому адресату. Также это побуждает человека имитиро-
вать определенную ответственность по отношению к тем «адресатам», которые оказываются менее значимыми в его системе ценностей.
4. Сами «директивные предписания» могут быть формализованными (в виде нормативно-правовых актов и норм общественного сознания), вербализованными (в виде «устных указаний» применительно к конкретным ситуациям) или усвоенными работником, когда такие предписания становятся внутренними регуляторами его деятельности.
5. Предложена модель прогнозирования тех или иных вариантов имитаций, в зависимости от соотношения (в крайних случаях и противоречий) представлений о «хорошей» работе со стороны носителей директивных предписаний и со стороны работника, по-своему представляющего «хорошую работу».
6. Обоснована идея формирования у специалистов готовности к разумным компромиссам, разновидностью которых являются и некоторые имитации ответственности. При этом показано, что готовность к этим компромиссам, основанным на умении выделять приоритеты в своей основной деятельности, является важным условием эффективности того или иного профессионала и развития его как личности, способной «ради интересов дела» (а также интересов потребителей, клиентов, заказчиков и др.) идти на эти компромиссы.
Примечания
1 Синонимы к слову ответственность. URL: ШрБ^/зтотт.огд/Б/ответсгвенность (дата обращения: 19.10.2020).
2 Конвенция о правах ребенка: принята и открыта для подписания, ратификации и присоединения резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 44/25 от 20. нояб. 1989 г.: ратифицирована Постановлением Верховного Совета СССР от 13 июня 1990 г. № 1559-1. URL: http://docs.cntd.ru/ document/1900759 (дата обращения: 19.10.2020).
ЛИТЕРАТУРА
1. Климов Е. А. Введение в психологию труда. -М. : Культура и спорт : ЮНИТИ, 1998. -350 с.
2. Маркова А. К. Психология профессионализма. - М. : Междунар. гуманит. фонд «Знание», 1996. - 308 с.
3. Фромм Э. Иметь или быть? - М. : Прогресс, 1990. - 336 с.
4. Пряжников Н. С. Психология элиты. - М. : МПСУ ; Воронеж : МОДЭК, 2012. - 320 с.
5. Астен-Тимофеева Л. В, Пряжников Н. С., Румянцева Л. С. Проблема имитации семейного счастья // Журнал практического психолога. - 2015. - № 6. - С. 160-186.
6. Пряжников Н. С. Психология нестабильной семьи: проблемы, парадоксы и немного оптимизма. - М. : МПСУ, 2020. - 164 с.
7. Балацкий Е. В. Управленческие парадоксы реформ в университетском секторе // Журнал Новой экономической ассоциации. -
2015. - № 2 (26). - С. 124-149.
8. Пряжников Н. С. Морально-психологическое самочувствие работников высшей школы в условиях «стабильного» реформирования системы образования // Вестник Омского университета. Серия «Психология». - 2018. -№ 1. - С. 56-64. - й01: 10.25513/24106364.2018.1.56-64.
9. Введение в философию ответственности : моногр / под общ. ред. А. И. Ореховского. -Новосибирск : СибГУТИ, 2005. - 186 с.
10. Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации / пер. с нем., предисл., примеч. И. И. Махань-кова. - М. : Айрис-пресс, 2004. - 480 с.
11. Лисанюк Е. Н. Ответственность государства и норма прав человека // Философия права и ответственность государства / под ред. С. И. Дудника, И. Д. Осипова. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2012.- С. 224-241.
12. Лисанюк Е. Н. Ответственность и идентичность субъекта // Субъективность и идентичность / под ред. А. В. Михайловского. -М. : Изд. дом НИУ-ВШЭ, 2012. - С. 273-292.
13. Муздыбаев К. Психология ответственности. -2-е изд., доп. - М. : Либроком, 2010. - 248 с.
14. Пряжников Н. С. Мотивация и стимулирование трудовой деятельности. - М. : Юрайт,
2016. - 365 с.
15. Сычёв А. А. Этика экологической ответственности. - М. : Альфа-М, 2014. - 319 с.
16. Философия ответственности : моногр. / под ред. Е. Н. Лисанюк, В. Ю. Перова. - СПб. : Наука, 2014. - 255 с.
17. Селье Г. Стресс без дистресса. - Рига : Вне-да, 1992. - 109 с.
18. Пряжников Н. С. Страх, осторожность и ответственность в деятельности психолога // Журнал практического психолога. - 2009. -№ 6. - С. 143-166.
19. Леонтьев Д. А. Экзистенциальная тревога и как с ней бороться // Московский психотерапевтический журнал. - 2003. - № 3. -С. 107-119.
20. Ролз Дж. Теория справедливости. - Новосибирск : Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. - 536 с.
21. Kohlberg L. Education, Moral Development and Faith // Journal of Moral Education. -1974. - № 4 (1). - P. 5-16.
22. Братусь Б. С. Личность о. Александра Меня и современный кризис общества // Мир психологии и психология в мире. - 1994. -Окт.-дек. - С. 32-37.
23. Алмазова О. В., Баскаков В. Ю., Пряжни-ков Н. С. Представления о бессмертии, рае и аде в контексте приобщения российской молодежи к духовной культуре // Актуальные проблемы психологического знания. -2019. - № 3-4 (52). - С. 5-26.
24. Пряжников Н. С., Камнева Е. В. Проблема имитации девиантного экономического поведения // Самоуправление. - 2020. - № 3. -С. 362-365.
25. Селье Г. От мечты к открытию. Как стать ученым. - М. : Прогресс, 1987. - 368 с.
26. Климов Е. А. Пути в профессионализм. -М. : МПСИ : Флинта, 2003. - 320 с.
27. Шостром Э. Анти-Каргнеги, или Человек-манипулятор. - Минск : Полифакт, 1992. -128 с.
28. Форд Ч. В. Психология обмана. - М. : Экс-мо, 2013. - 350 с.
Информация о статье Дата поступления 21 октября 2020 Дата принятия в печать 11 ноября 2020
Сведения об авторах
Камнева Елена Владимировна - кандидат психологических наук, директор Центра научных исследований экономического поведения личности, доцент департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве РФ (Москва, Россия). E-mail: [email protected].
Article info
Received October 21, 2020 Accepted
November 11, 2020 About the authors
Kamneva Elena Vladimirovna - Candidate of Psychological Sciences, Director of the Center for Research on Economic Behavior, Associate Professor of the Department of Psychology and Human Capital Development, Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia). E-mail: [email protected].
Пряжников Николай Сергеевич - доктор педагогических наук, профессор кафедры возрастной психологии Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, профессор департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве РФ (Москва, Россия). E-mail: [email protected].
Бабанова Елизавета Васильевна - студент 2-го курса магистратуры, помощник руководителя департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве РФ (Москва, Россия). E-mail: [email protected].
Буянова Светлана Михайловна - старший преподаватель департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве РФ (Москва, Россия). E-mail: [email protected].
Для цитирования
Камнева Е. В., Пряжников Н. С., Бабанова Е. В., Буянова С. М. Имитации личной и профессиональной ответственности в условиях директивных предписаний // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2020. № 4. С. 27-41. DOI: 10.24147/24106364.2020.4.27-41.
Prjazhnikov Nikolai Sergeevich - Doctor of Pedagogy; Professor of the Department of Age Psychology, Lomonosov Moscow State University; Professor of the Department of Psychology and Human Capital Development, Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia). E-mail: [email protected].
Babanova Elizaveta Vasilievna - 2nd Year Graduate Student, Assistant Head of the Department of Psychology and Human Capital Development, Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia). E-mail: [email protected].
Buyanova Svetlana Mikhailovna - Senior Lecturer of the Department of Psychology and Human Capital Development, Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia). E-mail: [email protected].
For citations
Kamneva E. V., Prjazhnikov N. S., Babanova E. V., Buyanova S. M. limitation of Personal and Professional Responsibility under the Terms of the Directives. Herald of Omsk University. Series "Psychology", 2020, no. 4, pp. 27-41. DOI: 10.24147/2410-6364.2020.4.27-41. (In Russian).
