CC BY
118О.Е. ФАРБЕРОВА, В.А. ЗАЙЦЕВ, Д.А. БАРАНОВ
O.Ye. FARBEROVA, V.A. ZAYTSEV, D.A. BARANOV
ИХЭТУАНЬСКОЕ ВОССТАНИЕ: ПОЗИЦИЯ РОССИИ
Yihetuan uprising: position of Russia
Г л
Сведения об авторах. Фарберова Ольга Евгеньевна — старший преподаватель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин ВУНЦ ВВС «ВВА имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», кандидат исторических наук, доцент (г. Воронеж. E-mail: ms.helga11@mail.ru);
Зайцев Владимир Александрович — заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин ВУНЦ ВВС «ВВА имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», полковник запаса, кандидат исторических наук, доцент (г. Воронеж. Тел.: 8-920-408-02-88);
Баранов Дмитрий Александрович — преподаватель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин ВУНЦ ВВС «ВВА имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», кандидат исторических наук (г. Воронеж. E-mail: baranovdmitry2@gmail.com).
Аннотация. В статье представлены результаты анализа российско-китайских отношений в 1895—1900 гг., целей дальневосточной политики России и её участия в подавлении Ихэтуаньского восстания 1898—1901 гг.
Ключевые слова: Китай; Россия; Ихэтуаньское восстание; Альянс восьми держав.
Information about authors. Olga Farberova - Senior Lecturer of the Subdepartment of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines of the Air Forces MESC "Air Forces Academy named after Professor N.Ye. Zhukovsky and Yu.A. Gagarin", Cand. Sc. (Hist.), Associate Professor (city of Voronezh. E-mail: ms.helga11@mail.ru);
VladimirZaytsev - Head of the Subdepartment of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines of the Air Forces MESC "Air Forces Academy named after Professor N.Ye. Zhukovsky and Yu.A. Gagarin", Colonel (res.), Cand. Sc. (Hist.), Associate Professor (city of Voronezh. Tel.: 8-920-408-02-88);
Dmitry Baranov - Lecturer of the Subdepartment of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines, Air Forces MESC "Air Forces Academy named after Professor N.Ye. Zhukovsky and Yu.A. Gagarin", Cand. Sc. (Hist.) (city of Voronezh. E-mail: baranovdmitry2@gmail.com).
Summary. The article presents an analysis of the Russian-Chinese relations in 1895—1900, goals of Russia's Far Eastern policy and its participation in suppressing the Yihetuan uprising of 1898—1901.
Keywords: China; Russia; Yihetuan uprising; Alliance of the Eight Powers.
V___J
® 1840-х годов Китай стал объектом колониальной экспансии европейских держав, затем и США, Японии. К концу XIX века иностранное проникновение в него усилилось, экономически развитые страны начали раздел Китая на сферы влияния. Договоры о сферах влияния и концессиях с Британией, Францией, Россией, Германией, Японией, США, Бельгией превратили Китай в полуколонию1.
Российская империя в последние годы XIX столетия стремилась расширить своё влияние на страны Дальнего Востока. Итоги Японо-китайской войны 1894—1895 гг.2 обострили проблемы обеспечения не только её политических, экономических, но и оборонных интересов, безопасности границы и сопредельных с Китаем регионов России, требовавшей активизации с этой целью международного сотрудничества.
Победительница войны Япония, получив по подписанному
17 апреля * 1895 года Симоносек-скому мирному договору территории Ляодунского полуострова, островов Тайвань и Пэнхуледао, право на контрибуцию3, а также на торгово-промышленную деятельность в Китае по принципу наибольшего благоприятствования, включая открытие собственных промышленных предприятий4, не собиралась останавливаться на достигнутом.
Враждебное отношение к России формировалось в Японии столетиями. В глазах японцев, как констатировал крупный японский специалист в области политологии Восточной Азии профессор истории С. Окамото, «Россия представляла собой главную угрозу с севера в эпоху Току-гавы (третьей династии сёгунов
— военно-феодальных правителей Японии — 1603—1868 гг.5
— Прим. авт.). Ещё в 1871 году Ямагата Аритомо, создатель со-
* Здесь и далее даты по новому стилю, в примечаниях — ссылках на официальные документы в соответствии с их публикациями — по старому стилю.
временной армии Японии, составил план обороны, где Россия рассматривалась как"вероятный противник" Японии»6.
В 1894—1895 гг. программа, с которой Япония выступила на международную арену в войне с Китаем, «связывалась не только с кличем "на Пекин", а и с идеей "великой"Японии,которая должна была включить в свой состав Курильские острова, Сахалин, Камчатку, Формозу (Тайвань. — Прим. авт.), Корею, Маньчжурию и большую часть восточной Сибири»7.
В 1895 году Япония приняла программу вооружений и начала лихорадочную подготовку к войне с Россией, спеша завершить её до окончания начатой в 1891 году постройки русскими Великого сибирского пути8.
«Подружиться» с Японией, стоявшей за её спиной Британией, враждебно настроенной к России, и Соединёнными Штатами, заинтересованными в военной победе Японии, которая открывала бизнесу США китайские
в и
рынки, обеспечивала американское проникновение в Корею и Маньчжурию9, можно было только ценой капитулянтской сдачи позиций в Китае и российских территорий.
У России для обеспечения безопасности своих дальневосточных и сибирских земель не было иного выбора партнёра и союзника, кроме потерпевшего поражение Китая, с которым её связывали общая граница и традиционно дружественные торговые и дипломатические отношения, закреплённые соглашениями XVII—XIX вв.
Китай в то время не создавал и не мог создать угрозы России. Чем самостоятельнее и стабильнее он был, тем меньше была вероятность военной угрозы с его территории нашей стране, поэтому целостность, самостоятельность и стабильность Китая были стратегическим интересом России.
Весной 1895 года начался «дальневосточный поворот» внешней политики России, характер её внешнеполитических усилий на Дальнем Востоке стал более динамичным. По завершении полутора десятилетий «затишья» в отношениях России с Китаем, в течение которых после подписанного в 1881 году Санкт-Петербургского договора об Илийском крае и торговле в Западном Китае10 между ними не было ни одного значимого межгосударственного акта, в последние годы XIX века был заключён ряд важных российско-китайских соглашений.
Тогдашний министр финансов (в 1892—1903 гг.) С.Ю. Витте, сыгравший значительную роль в «дальневосточном повороте» российской внешней политики, вспоминал: «Государь император желал вообще распространить влияние России на Дальний Восток... Но, конечно, в то время у него никакой определённой программы не сложилось... Поэтому мне в то время пришлось всесторонне обдумать: как же надлежит поступить по поводу заключённого договора между Японией и Китаем (Симоносекского мирного договора. — Прим. авт.), по которому к Японии переходил весь Ляодунский полуостров. Я пришёл тогда к заключению. что России наиболее выгодно иметь около себя соседом своим — сильный, но неподвижный Китай, что в этом заключается залог спокойствия России со стороны Востока, а следовательно, и будущего благоденствия Российской империи; поэтому мне стало ясно, что невозможно допустить, чтобы Япония внедрилась около самого Пекина и приобрела столь важную область, как Ляодунский полуостров, который в известном отношении представлял собою доминирующую позицию»11.
Это мнение Витте артикулировал на совещании под председательством генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, заявив: «.Весь интерес России на многие и многие годы заключается в том, чтобы Китай оставался тем, что он есть, а для этого необходимо всеми
силами поддерживать принцип цельности и неприкосновенности Китайской империи. Японии необходимо поставить ультиматум, что мы не можем допустить нарушения принципа целости и неприкосновенности Китайской империи, а потому не можем согласиться на тот договор, который состоялся между Японией и Китаем»12.
Витте вспоминал, что император Николай II после доклада великого князя созвал совещание, принял его предложение, поручил министру иностранных дел А.Б. Лобанову-Ростовскому реализовать его, и тот «это исполнил ловко»13.
Глава МИДа поддерживал новый курс внешней политики, основой которого стали глобализация внешнеполитических задач России, борьба за глобальную гегемонию и переориентация основного вектора интересов с Балкан и Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион14. Как подтверждают его дневниковые записи, министр стремился «поставить Китай в известную зависимость от нас (России. — Прим. авт.) и не допустить Англию расширить там своё влияние»15.
В апреле 1895 года Лобанов-Ростовский представил императору записку о мирном договоре Японии с Китаем, в которой говорилось о «вознаграждении» (порте на Тихом океане), на которое Россия вправе претендовать, если займёт правильную позицию в отношении этого договора. Император зафиксировал
Е.И. Алексеев М.Н. Муравьёв В.Н. Ламсдорф
своё решение резолюцией: «Согласен»16.
Порт Владивосток был судохо-ден лишь часть года, а интересы безопасности нашей страны требовали незамерзающей тихоокеанской гавани для Российского флота. Россию, давно искавшую возможность её получения, не устраивало то, что Китай наряду с прочим должен был передать Японии Ляодунский полуостров, который был одним из удобных мест для стоянки кораблей. С утверждением там Японии Россия теряла возможность его использования. Оправданные опасения российского правительства усиливало то, что на Дальнем Востоке было очень мало русских войск, на их переброску из европейской части страны требовалось много времени, так как железная дорога заканчивалась в Забайкалье. Оборонные и экономические реалии диктовали необходимость прокладки железной дороги до Владивостока.
Чтобы обеспечить свои интересы и предотвратить усиление англо-американского военного и финансового влияния в Китае и Корее, России потребовались опора на пророссийски настроенных политиков Китая и поддержка Германии, Франции, у которых были точки совпадения дальневосточных интересов с российскими.
Заслугой Лобанова-Ростовского было влияние на позицию французской стороны в лице министра иностранных дел Франции Г. Аното с целью достижения совместных действий против усиления Японии.
3 апреля 1895 года представители России, Германии и Франции в Токио одновременно, но каждый отдельно потребовали от правительства Японии отказа от Ляодунского полуострова. Убедительность этого требования усиливали корабельные орудия военно-морских сил трёх держав, способные угрожать морским коммуникациям японской армии в Китае. Правительство Японии было вынуждено уступить, 10 мая 1895 года заявить о возвращении Китаю Ляодуна, выговорив себе увеличение контрибуции на 30 млн таэлей, и в ноябре того же года подписать японо-китайское соглашение о пересмотре Симоносекского до-
А.Б. Лобанов-Ростовский
говора17. По оценке известного специалиста по истории Нового времени и международных отношений профессора (впоследствии академика) В.М. Хвостова, это вмешательство в японо-китайские отношения, ловко осуществлённое Лобановым-Ро-стовским, стало эффектным успехом России и поражением японской дипломатии18. Это позволило сохранить условия,от-вечавшие стремлению России к развитию добрососедских отношений с Китаем, заключению торгово-экономических соглашений, к«покупке» Поднебесной российской финансовой помощи ценой расширения политического влияния России19. И Россия использовала эти возможности.
Китайское правительство, остро нуждаясь в деньгах, начало переговоры о займах с лондонскими, парижскими и берлинскими банкирами.Те стремились закабалить Китай, предлагая заём при условии установления международного контроля над китайскими финансами, который загнал бы его в кабалу и воспрепятствовал российскому влиянию в Китае.
Витте предложил китайскому правительству «добыть» для него заём20 и воспользовался соперничеством французских и немецких банкиров. В июне 1895 года была подписана имевшая «такую же силу и значение, как договор», декларация между Россией и Китаем о предоставлении Китаю займа (золотом под 4 проц.). Наша страна обязалась, если платежи по этому займу будут
С.Ю. Витте
приостановлены или станут запаздывать, «возмещать и предоставлять. своевременно по мере наступления сроков погашения все суммы, необходимые для платежей». А китайское правительство — «не предоставлять никакой иностранной державе никаких прав или преимуществ. кои касались бы наблюдения за доходами Китайской империи или управления ими. Но в случае если бы китайское правительство предоставило какой-либо державе права подобного рода, постановляется, что. они будут распространены также на русское правительство»21. Всего за 4 года Китай получил 7 иностранных займов на общую сумму 370 млн лянов. Это поставило его в экономическую зависимость от европейских держав, но благодаря русской гарантии Китай избежал более тяжких последствий — предлагавшегося Францией, Германией и Англией интернационального контроля над его казной с полной потерей финансовой самостоятельности22.
В конце 1895 года по инициативе Витте группа французских и один русский банк учредили Русско-Китайский банк под покровительством российского правительства, которое обеспечило своим представителям руководящее положение в прав-лении.Устав банка предусматривал разнообразные операции на Дальнем Востоке, включая финансирование китайских властей, сбор и хранение налоговых поступлений, получение концессий в Китае23.
Витте активно участвовал в борьбе за железнодорожную концессию в Маньчжурии, которую при поддержке своих правительств вели дельцы Англии, Франции, Германии и США, наперегонки подкупая китайских министров24. И добился успеха.
В апреле 1896 года в Россию на коронацию Николая II приехал один из самых влиятельных высших сановников императорского двора Ли Хунчжан, наделённый полномочиями для переговоров и подписания союзного договора между Россией и Китаем, которым императоры двух стран заключили оборонительный союз. С российской стороны договор подписали Лобанов-Ростовский и Витте. Он гласил: «Всякое нападение, направленное Японией либо против русской территории в Восточной Азии, либо против территории Китая или Кореи, повлечёт за собой немедленное приложение настоящего договора... Обе договаривающиеся стороны обязуются поддерживать друг друга всеми сухопутными и морскими силами, которыми они могут располагать в этот момент, и помогать друг другу, насколько возможно, для снабжения своих соответствующих сил». Китай обязался предоставлять свои порты и русским военным судам, сухопутным войскам — доступ к угрожаемым пунктам и их снабжение, а также, «чтобы облегчить русским сухопутным войскам доступ к
угрожаемым пунктам и обеспечить их снабжение, китайское правительство» дало «согласие на постройку железнодорожной линии через китайские провинции Амурскую и Гиринскую, по направлению к Владивостоку»25, предоставило её постройку и эксплуатацию Русско-Китайскому банку.
Как вспоминал Витте, «государь император смотрел на договор с Китаем как на договор, преследующий исключительно мирные цели. этот договор был. союзно-оборонительным против возможного противника — Японии, дабы не могло повториться то, что имело место, когда Япония разгромила Китай»26.
В сентябре (августе по новому стилю) 1896 года правительство Китая и Русско-Китайский банк подписали контракт (концессионный договор) на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги27 (КВЖД). Для этого банк учредил Общество Китайской Восточной железной дороги.
В марте 1898 года конвенцией, заключённой между Россией и Китаем, об аренде Порт-Артура и Дальнего (Русско-китайская конвенция) с целью «обеспечения для русских военно-морских сил вполне надёжной опоры на побережье Северного Китая»28 России была предоставлена в арендное пользование территория на юго-западной оконечности Ляодунского полуострова — по-
луостров Гуань-дун (в русской транскрипции того времени — Квантун) с прилегающим водным пространством, действие концессии, предоставленной в 1896 году Обществу Китайской Восточной железной дороги, было распространено на постройку и эксплуатацию соединительной ветви КВЖД до «удобного пункта на побережье Ляодунского полуострова»29.
Помощь России, естественно, не могла компенсировать тяжесть последствий Японо-китайской войны 1894—1895 гг., усиления иностранной экспансии, раздела на сферы влияния и закабаления Китая30, которые вызвали начавшееся в апреле 1898 года движение ихэтуаней, поднявшее антиимпериалистическое народно-освободительное Ихэту-аньское восстание 1898—1901 гг.31 Его организатором выступило тайное религиозное общество Ихэцюань — «Кулак во имя справедливости и согласия», повстанческие отряды которого именовались Ихэтуань — «Отряд справедливости и мира». Программными требованиями ихэтуаней были уничтожение иностранного господства, борьба с христианской церковью и её миссионерами, поддержка Цинской династии. За комплекс гимнастических приёмов, напоминавших кулачный бой, европейцы прозвали ихэтуаней «боксёрами», а их восстание — «боксёрским»32.
Попустительство губернатора провинции Шаньдун деятельности ихэтуаней способствовало её расширению, запугиванию иностранных миссионеров и новообращённых из местных жителей33. Лидеры движения были убеждены в ответственности иностранцев за голод. Активно распространяли слухи, которые подогревали злость восставших и побуждали их к активным силовым акциям против иностран-цев34.
Предвидя реакцию западных держав, китайское правительство начало подготовку вооружённых сил к отражению их агрессии, осенью 1898 года развернуло антиколониальную и антиимпериалистическую агитацию среди населения, недовольного внешней экспансией. Русский военный агент К. Вогак в 1899 году сообщал о серии инструкций импера-
Союзная эскадра
1900 г.
Журнал «Нива»
Сойнт!» <ъ К»га1. Бои^дирана Таи} с, дай и гврапгяаньъ леркзлъ. Ш I .,'.> ллтури т Iг ■ -
Казачья сотня с орудиями переходит российско-китайскую
границу
1900 г. Журнал «Нива»
трицы Цыси, разосланных всем провинциальным чиновникам,о действиях китайской армии в отношении возможного военного давления на Китай35.
В китайском обществе нарастали и антироссийские настроения36. По оценке Вогака, их росту способствовала тотальная смена членов китайского правительства в предыдущие два года, которая привела к изменению отношения к российскому вмешательству во внутрикитайские дела и поставила под сомнение прежние внешнеполитические успехи России в Китае.
Для ответной реакции на угрозу её дипломатической миссии и другим российским подданным в провинции Чжили у России были силы из Квантунской области — арендованной у Китая территории на полуострове Гуань-дун. Несмотря на это, российские военно-морские силы в связи с особыми отношениями между Россией и Китаем не участвовали в демонстрации европейскими державами военной мощи в районе Дагу — ограниченных манёврах их военно-морских сил в начале мая 1900 года37.
Вогак настаивал на ограничении военного давления на Китай, считая, что вмешательство российского воинского контингента в события вокруг Пекина преждевременно и нежелательно, более важной задачей для России была охрана её интересов в Маньчжурском регионе38.
Глава дипломатической миссии в Китае М.Н. Гирс, а затем и М.Н. Муравьёв, сменивший умершего в 1896 году Лобанова-Ростовского на посту главы МИДа, рассматривали позицию К. Вогака как «паникёрскую», поэтому реакция на донесения военного агента отсутствовала, большинство из них воспринимались как недостоверные. Муравьёв настаивал на выполнении российско-китайских договорённостей, упомянутого выше союзного договора, отсутствии необходимости нарушать принцип невмешательства во внутренние дела Китая.
Вместе с тем в Санкт-Петербурге росла обеспокоенность обстановкой в Китае, тем, что она может дать европейским странам карт-бланш на реструктуризацию своего влияния в ре-
гионе с целью смены правительства в Пекине на более лояльное к их интересам,противоречив-шим российским.
В начале 1900 года центр движения ихэтуаней переместился в столичную провинцию Чжили. Число повстанцев выросло до 100 тыс. человек. Они продвигались к Пекину и Тяньцзиню, громили иностранные религиозные миссии, разрушали железнодорожные и телеграфные линии. Действия правительственных войск против ихэтуаней оказались безрезультатными39. Солдаты переходили на сторону восставших40.
28 мая на совещании посланники Австро-Венгрии, Британии, Италии, России, США, Франции и Японии решили вызвать в Пекин дополнительные вооружённые отряды с иностранных военных кораблей, находившихся в Чжи-лийском заливе. 30 мая эти корабли высадили в Дагу десант, часть которого поездами направилась в Пекин. Началась военная интервенция, в которой наряду с семью перечисленными странами участвовала Германия. Официальной её целью державы объявили освобождение иностранных дипломатов, а фактически стремились к полному разделу Китая41.
В конце мая 1900 года Россия начала активизировать военные силы для защиты своего дипломатического представительства в Пекине. Согласовав свои действия с американскими, немецкими и французскими коллегами, М.Н. Гирс телеграфировал о необходимости отправки воинского контингента (матросов) в район Пекина, что и было сделано. Как вспоминал участник событий В.В. Корсаков, 18 и 19 мая в столицу Китая прибыли военные от-
ряды иностранцев(79 англичан, 75 французов, 63 американца,50 немцев, 28 итальянцев) и русский контингент — 72 матроса при двух офицерах42.
Следующая секретная телеграмма Гирса Министерству иностранных дел касалась возможных десантных операций российских военно-морских сил в регионе43.
В начале июня М.Н. Гирс секретной телеграммой императору доложил в Санкт-Петербург о том, что, по его мнению, роль дипломатических мер (посланников иностранных держав) в урегулировании кризиса себя исчерпала, нужно применить вооружённые силы44.
В то же время Гирс направил письмо императрице Цыси с просьбой прекратить поддержку антиевропейских сил восставших и перейти на позиции поддержки усилий западных стран и России по подавлению восстания и с предупреждением о том, что в противном случае Россия будет вынуждена начать прямую военную интервенцию в Китай, невзирая на достигнутые ранее соглашения. Таким образом, Россия заявила, что присоединится к европейским державам, начавшим военные действия в районе Дагу (район устья р. Пейхо, совр. Хайхэ).
В связи с нарастанием в Китае беспорядков и угроз подданным России и её интересам М.Н. Муравьёв представил российскому императору два документа. Во всеподданнейшей записке, представленной императору в мае 1900 года, министр иностранных дел предлагал применить в районе беспорядков контингент численностью в 4 000 человек, расквартированных в Порт-Артуре,
чтобы упредить японское вмешательство в конфликт и укрепить авторитет России на Дальнем Востоке. Второй документ Муравьёва, представленный в июне 1900 года, определял вектор внешнеполитических контактов с Китаем, отводил особое место союзническим отношениям с ним России в связи с незаинтересованностью российского руководства в дальнейшем обострении российско-китайских отношений. Подчёркивалось, что участие российских воинских контин-гентов в подавлении восстания ихэтуаней рассматривается как военно-политическая «помощь китайскому императорскому престолу»45. По мнению Муравьёва, Россия не должна была брать на себя руководство международной коалицией, чтобы избежать политической ответственности, которую могли возложить на неё европейские державы и США.
Русская дипломатия была не готова допустить военный конфликт с Китаем, грозивший перерасти в полноценную колониальную войну и выставить Россию империалистическим колониальным захватчиком. Императрица Китая, недовольная положением дел, была вынуждена учитывать распространённые в китайских вооружённых силах симпатии к идеалам ихэтуаней и могла оценить широкомасштабное вторжение в Китай как военную агрессию.
Позицию России можно определить как умеренный дипломатический консерватизм и военно-политическую сдержанность. Она была «удобным» кандидатом на общее руководство агрессивными действиями сил европейских держав и США в подавлении восстания, но это могло в последующем привести к её политической изоляции,и российское руководство старалось избежать неблагоприятной военно-политической роли.
В Маньчжурии повстанцы нападали на русских рабочих, служащих и охрану КВЖД, завладели почти всей линией строившейся железной дороги за исключением Харбина. Она была разрушена46. Три маньчжурских цзянь-цзюня47 (военных губернатора) от имени китайского правительства объявили русским войну, потребовали прекращения строительства до-
роги, удаления охранной стражи и рабочих48. В ответ император России принял решение о вступлении русских войск в Маньчжурию. Им пришлось вести боевые действия за возвращение под российский контроль КВЖД, включая её южный участок — Южно-Маньчжурскую железную дорогу, на которой по решению китайского руководства армия и ихэтуани должны были ликвидировать или захватить элементы транспортной инфраструктуры, чтобы препятствовать интервенции49.
В июне солдаты китайской армии убили в Пекине советника японского посольства, германского посланника и блокировали посольский квартал. В его 56-дневной осаде вместе с правительственными войсками участвовали ихэтуани50. Китайские вооружённые силы заминировали устье реки Пейхо, блокировали коммуникации войск иностранных держав.
В середине июня 1900 года после совещания адмиралов союзных сил51 было решено атаковать форты Дагу и в последующем ввести союзные контингенты в Пекин для деблокирования посольского квартала.
Важным с политической точки зрения было то, что совещание проходило под председательством российского вице-адмирала Я.А. Гильтебрандта на борту броненосного крейсера «Россия». По его итогам командующему четырьмя китайскими фортами («Южный» и «Новый», «Северный» и «Северо-Западный»), расположенными в районе Дагу, Ло Юнгуаню был передан ультиматум адмиралов объединённой эскадры с требованием передать контроль над фортами под международную юрисдикцию52.
Было принято решение о переброске на Дальний Восток подкреплений из европейской части России, и к концу июня российский воинский контингент в Китае включал более 100 тыс. человек53.
Цинское правительство вступило в переговоры с руководителями повстанцев и 21 июня в связи с открытой интервенцией, наступлением иностранных войск на Дагу, разрушением его фортов корабельной артиллерией объявило войну державам-интервен-
там. Но цинский двор не порвал дипломатических отношений с этими державами, направлял им ноты с извинениями,объяс-няя своё лояльное отношение к повстанцам невозможностью справиться с ними54.
В тот же день, 21 июня 1900 года, войска интервентов, захватившие Дагу, двинулись на Тяньцзинь и 14 июля захватили его55, что стало крупным успехом.
Участник тех боёв капитан Н. Санников в своём дневнике писал о несогласованности и непрофессионализме командующих воинскими контингентами союзных держав, слабой подготовке российских сил к затяжным уличным боям, нежелании европейских держав озаботиться судьбой китайского императорского дома,разочаровании и озлоблении китайского населения деятельностью иностранцев56.
Доклады М.Н. Гирса свидетельствовали о том, что китайский двор намеревался через российского императора обратиться ко всем странам — участницам интервенции, чтобы заверить их руководство в окончательной отмене курса на поддержку ихэтуаней, рассматривая их как прямую угрозу китайской императорской власти. Ответ России был выдержан в контексте линии Муравьёва. Её дипломатическое ведомство заверило китайское руководство в приверженности Российской империи целям восстановления порядка и законности в Китае57.
К концу июня 1900 года успехи российских войск обеспечили им лидирующее положение и предопределили характер обсуждения кандидатур на пост командующего объединённым контингентом Альянса восьми держав. Вероятным кандидатом на этот пост был вице-адмирал Е.И. Алексеев (с 19 августа 1899 г. — главный начальник и командующий войсками Квантунской области и морскими силами на Тихом океане)58. Но с учётом позиции В.Н. Ламсдорфа, который после кончины в июне 1900 года Муравьёва возглавил МИД и подтвердил готовность продолжать линию осторожной дипломатии предшественника, переговоры привели к другому выбору. Были отвергнуты кандидаты, предложенные французами, англича-
нами и японцами. В начале августа кайзер внёс кандидатуру генерал-фельдмаршала А. фон Вальдерзее (в ряде источников — Вальдерзе59). Николай II принял это предложение, оговорив, что под юрисдикцию нового командующего объединёнными силами подпадёт лишь провинция Чжили. По мнению ряда современных зарубежных авторов, кайзер, используя российское согласие в качестве политического рычага, заручился поддержкой Англии и Франции60.
Впрочем, генерал-фельдмаршал принял командование в сентябре61, когда Пекин уже был взят, восстание гасло.
3 августа 40-тысячная союзная армия восьми держав (Австро-Венгрии, Британии, Германии, Италии, России, США, Франции и Японии)начала наступление на Пекин62. Его фактически возглавил российский генерал-лейтенант Н.П. Линевич, прибывший в Тяньцзинь 18 июля для руководства участвовавшими в нём русскими войсками63. Войска под его командованием разбили китайцев и 14 августа, захватив Пекин, освободили дипломатические миссии.
Деятельность прибывшего позже Вальдерзее ограничилась карательными экспедициями против мирных городов и деревень. Русские войска в карательных акциях не участвовали64.
Россию беспокоила оккупация Пекина, Тяньцзина и других пунктов провинции Чжили.
Правительство России заявляло, что не считает себя в состоянии войны с Китаем, так как его правительство вынуждено было выступить против иностранцев только под давлением мятежников. Глава МИДа Ламсдорф циркулярно уведомил державы, что русские войска отзываются из Пекина, покинут и Маньчжурию, как только там будет восстановлен порядок; предлагал без промедления вывести все иностранные войска из Пекина, чтобы бежавшее из него правительство Китая могло вернуться в столицу и само окончательно восстановить там порядок. Правительство России рассчитывало помочь китайскому правительству отделаться от оккупантов и вернуть себе руководящее влияние в столице. Но
из Пекина ушли только русские войска. Другие державы отвергли это предложение. Их войска подвергли Пекин варварскому гра-
бежу65.
7 сентября был издан императорский указ, обвинявший ихэ-туаней в создавшейся ситуации и предписывавший чиновникам беспощадно расправляться с
ними66.
В начавшихся в декабре 1900 года переговорах правительства Китая с восемью государствами-интервентами также участвовали Бельгия, Голландия и Испания. Из-за острых противоречий переговоры длились 9 месяцев. 7 сентября 1901 года Ли Хунчжан и принц Цин67 подписали с посланниками 11 государств кабальный Заключительный протокол68, который окончательно превратил Китай в полуколонию.
Различия и кое в чём противоположность отношения к Китаю, позиций, дальневосточной политики России и участников Альянса восьми держав были продиктованы различиями их интересов и целей.
«Старые» колониальные империи и «молодые хищники», включая Японскую империю, тщившуюся стать колониальной, видели в Китае рынок сбыта, источник сырья и сферу приложения капиталов, их целями были лишение Китая политической и экономической самостоятельности, его раздел и порабощение для получения сверхприбылей путём беспощадного экономического, политического и национального угнетения китайцев.
Свои цели они продемонстрировали в ходе Ихэтуаньского восстания варварским разграблением Пекина, карательными экспедициями, безжалостными расстрелами целых деревень по первому подозрению в причастности к ихэтуаням, отказом от вывода своих войск из оккупированной столицы и тем самым — препятствованием восстановлению и укреплению ослабленных восстанием государственности и законной власти Китая.
У нашей страны в Китае тоже были экономические интересы. Но приоритетом России, определившим выбор целей дальневосточной политики и методов их достижения, была её военная безопасность. В Китае, который
Государственная награда Российской империи медаль «За поход в Китай», учреждённая в мае 1901 г.
в то время не создавал и в обозримой перспективе не мог создать угрозы нашей стране, она видела партнёра и союзника, самостоятельность, целостность и стабильность которого отвечали долгосрочным стратегическим интересам России, способствовали обеспечению военной безопасности российских границы и территорий. Это доказывают носившие оборонный характер союзный договор с Китаем, нацеленный на предотвращение новой агрессии Японии, и Русско-китайская конвенция, помощь России, спасшая Китай от международного финансового контроля (по сути, тотального диктата) великих держав, и действия русских войск при подавлении Ихэтуаньского восстания. В ходе него российская дипломатия рассчитывала ограничиться «охранением безопасности миссии, ограждением жизни и имущества русско-подданных», «поддержанием законной власти в борьбе с революцией», обойтись мирными средствами в Маньчжурии и ставила перед собой задачу возможно скорее «возобновить добрые отношения» с китайским правительством. Но этот расчёт не оправдался69.
Россия могла воздержаться от применения военной силы, если бы повстанцы не угрожали жизням россиян, не захватывали российскую собственность и территории, предоставленные для железной дороги, не наносили ущерб интересам и безопасности нашей страны. Но ихэтуани, по сути, объявили России войну, не оставив ей иного выхода, кроме адекватного ответа — защитных действий, которые не были нацелены против законной власти Китая. Россия рассматривала ихэтуаней как угрозу ей. И даже
на объявление цинским правительством войны иностранным державам не ответила тем же, напротив, отнеслась с пониманием, как к ничтожной формальности, вызванной давлением восставших.
Противоположно интервентам, жестоко расправлявшимся с китайским населением, Россия не участвовала в карательных экспедициях, единственная вывела свои войска из Пекина и предприняла возможные в той обстановке шаги для возвращения власти цинскому правительству, восстановления и укрепления ослабленных восстанием государственности и законной власти Китая.
Таким образом, позиция России была миролюбивой, нацеленной на развитие отношений с Китаем. И при подавлении Ихэ-туаньского восстания она ограничилась действиями, адекватными угрозам российским интересам и жизням россиян, демонстрировала верность своей политике добрососедства и сотрудничества с Китаем,заинтересованность в его самостоятельности, целостности и стабильности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Китай / Военная энциклопедия (ВЭ): В 8 т. Т. 4. М.: Воениздат, 1999. С. 58.
2 Подробнее см.: Японо-китайская война 1894—95 / ВЭ. Т. 8. М.: Воениздат, 2004. С. 565.
3 Там же.
4 Eskridge-Kosmach A.N. Russia in the Boxer Rebellion // Journal of Slavic Military Studies. 2008. Vol. 21. P. 38—52.
5 Токугава / Советская историческая энциклопедия (СИЭ): В 16 т. Т. 14. М.: Советская энциклопедия, 1973. Стб. 285, 286; Эдо дзидай / СИЭ. Т. 16. М., 1976. Стб. 408.
6 Окамото С. Японская олигархия в Русско-японской войне. М.: Центрполи-граф, 2003. См. интернет-ресурс: http:// www.rumvi.com.
7 McLaren W.W. A political history of Japan during the Meiji-Eia, 1867—1912. London — New York, 1916. P. 229, 230; цит. по: Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны (1895—1907). М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1947. С. 14, 15; интернет-ресурс: http://militera.lib. ru.
8 Подробнее см.: РомановБ.А. Указ. соч. С. 17, 36.
9 История США: В 4 т. Т.2. М.: Наука, 1985. С. 140—142.
10 1881 г., февраля 12. С.-Петербургский договор между Россией и Китаем об Илийском крае и торговле в Западном Китае / Русско-китайские отношения 1689—1916. Официальные документы.
М.: Изд-во восточной литературы, 1958. С. 54—60.
11 Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. 2-е изд. Т. 1. Л.: Государственное издательство, 1924. С. 35, 36.
12 Там же. С. 36.
13 Там же. С. 37.
14 А.Б. Лобанов-Ростовский / Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802—2002: В 3 т. / Под ред. И.С. Иванова. Т. 3. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 169.
15 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 184. Посольство в Лондоне. Оп. 520. Д. 780. Л. 53 об.
16 Королёв А.Е. Московский договор 1896 г.: тайные страницы русско-китайских отношений // Метаморфозы истории. 2002. С. 57. Интернет-ресурс: Ы^:// cyberleninka.ru.
17 Хвостов В.М. Глава седьмая. Начало англо-германского антагонизма. Обострение дальневосточной проблемы / История дипломатии: В 3 т. / Под ред.
B.П. Потёмкина. Т. 2. М.; Л.: Госполитиздат, 1945. Интернет-ресурс: Шр://аЛ-of-diplomacy.ru.
18 Там же.
19 Лю Лэй. Исследование эволюции политики правительства Цин в отношении России 1896—1905 гг.: от близости к отдалению. Хунань: Изд-во Хунаньского педагогического университета, 2008. С. 3—93.
20 См.: Витте С.Ю. Указ. соч.
C. 36—38.
21 1895 г., июня 24. Декларация между Россией и Китаем о предоставлении Китаю займа / Русско-китайские отношения... С. 67—69.
22 Романов Б.А. Россия и Маньчжурия. Л., 1928. С. 86; Королёв А.Е. Указ. соч. С. 59.
23 Хвостов В.М. Указ. соч.
24 Там же.
25 1896 г., мая 22. — Союзный договор между Россией и Китаем / Русско-китайские отношения... С. 73, 74.
26 Витте С.Ю. Указ. соч. С. 61.
27 1896 г., августа 27. — Контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги / Русско-китайские отношения... С. 74—77.
28 1898 г., марта 15. Конвенция, заключённая между Россией и Китаем об аренде Порт-Артура и Дальнего / Там же. С. 78—80.
29 Там же. С. 79.
30 Японо-китайская война 1894—95 / ВЭ. Т. 8. С. 565.
31 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. М.: Воениздат, 1995. С. 423.
32 Там же.
33 Нилус Е.Х. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1896—1923 гг. Харбин: Типография Китайской Восточной Железной Дороги и Товарищества «Озо», 1923. С. 188.
34 Сюй Ваньминь. К вопросу о переоценке русско-китайского военного конфликта 1900 г. / Русско-китайские отношения: история и современность / Под ред. Гу-ань Гуйхай, Луань Цзинхэ. Пекин: Шэхуэй кэсюэ вэньсянь, 2009. С. 245—256.
35 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 486. Оп. 1. Д. 1. Л. 17—22.
36 Чжан Гонин. Антироссийские идеи поздней Цин и зарождение националь-
ного самосознания (1840—1900). Хэнань: Издательство Хэнаньского университета, 2008. С. 4—67.
37 Чернявский С.В. Совместные действия союзных флотов в военной кампании в Китае (1900 г.): по документам Российского государственного архива Военно-морского флота. Интернет-ресурс: https://rgavmf.ru.
38 Мельников Ю.М. Имперская политика США: истоки и современность. М.: Международные отношения, 1984. С. 28.
39 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 423.
40 Романов Б.А. Очерки...С. 95.
41 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 423.
42 Корсаков В.В. Пекинские события. Личные воспоминания участника об осаде в Пекине. Май-август 1900 года. СПб.: Тип.
A.С. Суворина, 1901. С. 94, 95.
43 Боксёрское восстание // Красный архив. 1926. № 1(14). С. 11 — 12. Интернет-ресурс: http://www.vostlit.info.
44 Там же. С. 14, 15.
45 Там же. С. 13—16.
46 Романов Б.А. Очерки. С. 95.
47 Цзянь-цзюнь — военный губернатор в Маньчжурии / Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка / Под ред. А.Н. Чудинова. СПб.: Издание
B.И. Губинского, 1910. Интернет-ресурс: https://dic.academic.ru.
48 Подробнее см.: Боксёрское восстание 1900—02 гг. / Военная энциклопедия: В 18 т. Т. 4. СПб.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1911 (далее — ВЭ Сытина). С. 614—622.
49 Lensen G.A. The Russo-Chinese War. Tallahassee: DiplomaticPress, 1967. P. 160.
50 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 423.
51 Malozemoff A. Russian Far Eastern Policy. 1881—1904. Berkeley: University of California Press, 1958. P. 128.
52 Чернявский С.В. Указ. соч.
53 РГВИА. Ф. 14370. Оп. 1. Д. 433. Л. 21.
54 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 423.
55 Там же.
56 Санников Н. Печилийский отряд и сводная сапёрная рота этого отряда. СПб., 1904. С. 93.
57 Боксёрское восстание // Красный архив. № 1(14). 1926. C. 45—48.
58 Алексеев, Евгений Иванович / ВЭ Сытина. Т. 1. СПб.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1911.С. 300.
59 Вальдерзе / ВЭ. Т. 2. М.: Воениздат, 1994. С. 8.
60 Malozemoff A. Op. cit. P. 129.
61 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 424.
62 Там же.
63 Eskridge-Kosmach A.N. Op. cit. P. 47; Боксёрское восстание // Красный архив. № 1 (14). 1926. C. 38—39.
64 Хвостов В.М. Указ. соч.
65 Там же.
66 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / ВЭ. Т. 3. С. 424.
67 Ихэтуаньское восстание 1898—1901 / Советская военная энциклопедия: В 8 т. Т. 3. С. 661.
68 1901 г., августа 25. — Заключительный протокол между Китаем и иностранными державами / Русско-китайские отношения... С. 84—90.
69 Романов Б.А. Очерки. С. 94, 95. ■
