CC BY
58
Сведения об авторе: Ташбулатова Резеда Марселевна,
аспирант кафедры башкирского языка и методики его преподавания ФГБОУ «ВПО БГПУ им. М. Акмуллы» г. Уфа.
Ктай: [email protected]
Information about the author: Tashbulatova Reseda Marselevna,
Postgraduate, The Department of Bashkir Language and Methods of its Teaching, Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmullah, Ufa. E-mail: [email protected]
УДК 4-3+84
ББК 81.05+83.3(4Фр)
К.А. Чекалов
игрушка и игровые практики в творчестве
ГРАФини ДЕ СЕГюР1
Рассматривается роль игры и игрушки в произведениях основателя современной детской литературы графини де Сегюр в общем контексте эстетических установок писательницы и эволюции массового чтения.
Ключевые слова: игрушка, игра, прятки, детская литература, массовая литература.
K.A. Chekalov
A TOY AND GAME PRACTICES IN THE CREATIVE work of the COUNTESS DE SEGUR
The article describes the role of game and toy in the works of the Countess de Segur, the founder of modern child's literature, in the general context of writer's aesthetic principles and evolution of mass reading.
Key words: toy, game, hide-and-seek, children's literature, popular literature.
Было бы преувеличением утверждать, что игровая проблематика занимает в творчестве графини де Сегюр (урожденной Софьи Фёдоровны Ростопчиной) центральное место. С учетом строгой, аскетичной, едва ли не янсенистской позиции Софьи Фёдоровны в отношении воспитания детей кажется закономерной аморфная информация, присутствующая в романе «Жан, который ворчит, и Жан, который смеется» (Jean qui grogne et Jean qui rit, 1865) и ряде других произведений писательницы: «Они принялись играть в разнообразные игры» (On a joué ча toutes sortes de jeux). И всё же нельзя игнорировать то обстоятельство, что наиболее
известное и чаще других переиздаваемое произведение графини де Сегюр "Les Malheurs de Sophie" (1859), начинается именно с упоминания игрушки, а точнее -куклы. Первое издание Les Malheurs de Sophie в России вышло в 1864 г. в переводе Н.А. Ушакова под названием «Приключения Сонички»; в 1912 г. книга выходила в более удачном переводе Е.М. Чистяко-вой-Вэр под названием «Проказы Ани»; однако наибольшую известность снискал неоднократно переиздававшийся перевод А.А. Разимова под названием «Сонины проказы» (впервые - в 1869).
Процитируем два варианта перевода первой фразы повести:
1Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ [проект 13-24-08001 «Русская франкофония
(XVIII - начало XX века)»].
2 ф
О ф
ч
го ф
CÛ
H
о ф
т о
CÛ
I-
го
с
ф
-О
CÛ
о
го
3
>
m
о ç
го
<u
т <
«Нянюшка, нянюшка! Сказала однажды Соничка, вбежав в свою комнату; подите сюда, откройте скорее ящик, который прислал мне папаша из Петербурга; он обещал подарить мне восковую куклу; верно, это она!» [1, с. 3].
«Нянюшка, нянюшка! - кричала Соня, вбегая в свою комнату, - пойдемте скорее, откупорьте ящик, который мне папаша прислал из Парижа. Должно быть, это восковая кукла, он мне обещал прислать восковую» (Пер. А. Разимова). <выделено нами. - К.Ч.> [2, с. 9].
В оригинальном тексте, разумеется, упоминается вовсе не Петербург, а Париж. Нехитрая замена, вполне соответствующая русской переводческой традиции, в данном случае ведет к сдвигу смысла в духе traduttore traditore; словосочетание парижская кукла - это не просто чисто географическая коннотация, но и знак качества, элитарная марка. С середины 1850-х годов торговая фирма Юре наводнила рынок дорогостоящими куклами на шарнирных соединениях, выполненными из гуттаперчи (голова изготавливалась из фарфора; куклы из целлулоида появились позднее, в 1880 г.), к которым прилагался гардероб и ряд аксессуаров. Данная модель именовалась Парижанкой. Разумеется, подобный подарок могли позволить себе лишь обеспеченные семьи, и зачин «Сониных проказ» сразу же возводит персонажей повести на некий социальный пьедестал. Вместе с тем присланная Сонечке кукла сделана отнюдь не из гуттаперчи, а из воска (с указанным обстоятельством оказывается связана ее дальнейшая печальная судьба, которую Ф. Маркуэн, перефразируя название повести, предлагает именовать Les Malheurs d'une роирее, 206). К данному материалу фирма Юре не прибегала. В этом смысле Сонина кукла скорее могла быть произведена другой фирмой, мастерскими Пьера Жюмо; в любом случае упоминание овоскемаркируетнекоторую архаизированность куклы, которая - как и многие другие элементы сегюровского универсума - одновременно соотносится и с современными «Сониным проказам» (1850-е годы) французскими реалиями, и с русскими усадебными реалиями начала
XIX века (подмосковная усадьба Вороново, где преимущественно и протекали детские годы писательницы).
Таким образом, появление куклы в начале «Сониных проказ» становится отнюдь не только нарративным порогом, удачным способом привлечь и завоевать внимание детской читательской аудитории, но и камертоном, настраивающим эту аудиторию на присутствие в тексте разнопорядковых и разнесенных во времени реалий. «Сонины проказы» входят в так называемую «флёрвильскую трилогию» писательницы, наряду с повестями «Примерные девочки» (Les Petites Filles Modèles, 1858) и «Каникулы» (Les Vacances, 1859). В «Примерных девочках» графиня де Сегюр чрезвычайно подробно описывает игрушечный набор Маргариты де Розбур; этот эпизод - он относится к десятой главе повести - принадлежит к хрестоматийным в творчестве графини де Сегюр. Речь идет о настоящем вербальном потоке, образце риторической cornucopia, где самым детальным образом перечислены все аксессуары куклы (кстати, она тоже выполнена из воска). На проходившей в октябре 2007 - марте 2008 г. в парижском Музее кукол выставке «Куклы примерных девочек» был представлен, в частности, игрушечный набор «Виолетта» выпуска 1860 года, куда входило 20 перемен нарядов и разнообразные аксессуары. Между тем перечень Софьи Федоровны куда шире -в нем около сотни добросовестно пронумерованных элементов, включая шляпу, зонтик, перчатки, носовые платки, ночные чепцы, постельное белье, корсеты, туалетные принадлежности и многое другое. Несомненно, такого рода перечень магическим, зачаровывающим образом воздействовал на юных читательниц и представлял собой важный компонент литературных стратегий, вполне сопоставимых со стратегиями массовой литературы, с ее стремлением к «сильнодействующим средствам». В то же время нельзя сказать, что кукольные наряды в «Примерных девочках» призваны подчеркнуть пропасть между богатыми и бедными: по мнению М.-К. Венсон, они подчинены «философии аристократиче-
ской простоты» [10, с. 53], которая несомненно присутствовала в воспитании самой Софьи Фёдоровны.
Кукла в указанных произведениях аккумулирует в себе целую гамму смыслов: от «бифокального» видения реальности, где сквозь провинциальную Францию то и дело проступает вороновская идиллия (некоторые исследователи сравнивают Вороново - как часть развернутого во «флёрвильской трилогии» воображаемого - с «волшебным замком» [4, 19]), до педагогического инструмента (приобщение девочек к взрослой реальности, игровое постижение ими обязанностей супруги и матери). Наконец, для юных читательниц кукла и кукольный набор становятся материализацией наивной детской мечты, о чем чрезвычайно точно написал немного позже Виктор Гюго в «Отверженных» (в связи с Козеттой): «это была радость, великолепие, богатство, счастье, казавшиеся каким-то призрачным сиянием этому несчастному маленькому существу» (пер. Э.О. Выгодской). Козетта, восхищающаяся облаченной в изысканное платье куклой, мысленно переносится из своего убогого мирка в земной рай; очевидно, сходные переживания испытывали при чтении произведений графини де Сегюр многие дети, которые не могли себе позволить приобретение столь дорогостоящих подарков: кукла, подобная той, что получила Соня, могла стоить до 35 франков, тогда как провинциальный рабочий за 11 часов работы получал немногим более 2 франков.
Мы не располагаем подробностями относительно тех игрушек, в которые играли дети в Вороновской усадьбе. Зато весьма интересное свидетельство об игрушках детей Софьи Фёдоровны, имевшихся в её нормандской усадьбе Ну-этт, содержится в мемуарах младшей дочери писательницы, в замужестве Ольги де Питрэ. Приведем цитату из ее книги «Дорогая матушка»:
«А уж игрушек у нас было немерено. Животные из каучука, куклы Юре, всевозможное игрушечное оружие и, наконец, игрушечные новинки. Среди последних мне вспоминается изумительный маленький vole-heures, своего рода
полая флейта, заканчивающаяся эдаким мундштуком; при помощи этого приспособления удавалось выдувать восхитительные мыльные пузыри. В середине очаровательной этой игрушки прикреплялась круглая ракетка, туго обтянутая фланелью, - то-то радости было детям играть мыльными пузырями, словно воланом...» [7, с. 73].
В переписке самой Софьи Фёдоровны содержится немало упоминаний о приобретенных ею для детей, а потом и для внуков игрушках; здесь фигурируют не только куклы, но и игрушки для мальчиков, в том числе ножички и игрушечные ружья (правда, ее внуку Арману Френо, получившему в подарок такое ружье, мать запретила пользоваться им до наступления пятнадцатилетнего возраста). А в одном из писем (от 5 июня 1871 г.) графиня де Сегюр с одобрением отзывается о тех фокусах, которые показывал какой-то местный священник «не хуже Робера Гудини» (!) и благодаря которым внукам досталось «множество игрушек, труб, свистков, часиков, кукол и тому подобное - всё это извлекалось из пустой шляпы» [9, с. 155].
Мы уже упоминали о печальной судьбе Сониной куклы. Неразумный ребенок не в состоянии уяснить себе хрупкость материала, из которого она изготовлена. Кукла приходит в ужасающее состояние и символически умирает; следуют символические похороны. Процесс «насилия» и «мучительства» по отношению к кукле, по мнению известного современного исследователя детской литературы Ф. Мар-куэна, представляет собой иносказание на тему того несправедливого и жестокого обращения, которому подвергались в эпоху графини де Сегюр женщины [6, с. 203]. Эта тема присутствует и в драматургии Софьи Фёдоровны. Например, в комедии «Капризы Жизели» (Les Caprices de Gizelle, 1866) тринадцатилетняя Ло-ранс пытается отобрать куклу у своей непослушной племянницы Жизели; каждая из девочек тянет куклу в свою сторону, в результате чего игрушка рвется, а фарфоровая голова раскалывается об пол.
Тем не менее в целом Софья Фёдоровна отдает предпочтение не игрушкам, а
2 Ф
О ф
го ^
Ф са I-
о ф
т
о са I-
го œ
с
ф
-Û
са о
го 3
ш о
га ф
т <
играм, и притом подвижным. В этой связи опять-таки следует обратиться к «Примерным девочкам». Главные персонажи повести - сестры Камилла и Мадлен (их прообразами стали внучки графини, дочери Натали де Сегюр и дипломата барона де Маларе). Младшая, Мадлен (6 лет), больше всего любит играть в куклы, тогда как старшая, Камилла (8 лет), предпочитает активные и даже шумные игры. Нет сомнения в том, что симпатии графини де Сегюр именно на стороне последней (кстати, Камилла Маларе принадлежала к ее любимчикам). Об этом свидетельствует, в частности, ее письмо Ольге де Питрэ от 9 ноября 1867 года: «Позавчера вечером прибыла Натали, и нам пришлось прервать нашу очаровательную вечернюю игру (гасить свечи при помощи мяча, который мы бросали с одного конца коридора в другой); мы переместились в гостиную и предались спокойным, то бишь скучным, играм» <выделено нами. -К.Ч.> [8, с. 239]. Скучные игры - это, возможно, хорошо знакомые нам шарады, упоминаемые в написанной Софьей Фёдоровной незатейливой комедии для чтения «Малыш Крака» (Le Petit de Crac,1866); игра пользовалась большой популярностью в XIX веке. Что же касается игры в свечи, то она, скорее всего, придумана была самой же Софьей Федоровной (на основе очень распространенной французской игры в шары и так называемой jeu du massacre, слегка напоминающей городки); правнучка писательницы Арлет де Симар де Питрэ в составленной ею биографии также упоминает о любви графини де Сегюр к этой игре.
Переходя к разговору о подвижных играх на открытом воздухе, следует отметить, что персонажи графини де Сегюр с удовольствием играют в жмурки и крокет, в менее известную игру под названием main chaude, но при этом писательница отдает безусловное предпочтение пряткам. В прятки (играют, иногда по нескольку раз) персонажи многих произведений Софьи Фёдоровны; назовем романы и повести «Каникулы», «Добрые дети» (Les Bons Enfants, 1862), «Франсуа-горбун» (François le bossu, 1864; в русском переводе «Маленький горбун»), «После
дождичка в четверг» (Après la pluie le beau temps, 1871, в русском переводе «После грозы») и пр. При этом нередко инициаторами, а то и участницами игры становятся матери, что позволяет объединить и в каком-то смысле уравнять представителей разных поколений (Бальзак в романе «Блеск и нищета куртизанок» символически интерпретировал прятки как «наивное изображение жестокой борьбы между правосудием и преступником», однако едва ли подобный символический смысл был важен для писательницы).
Интересно, что столь нехитрый вид время препровождения, как игра в прятки, мог обрести для некоторых почитателей творчества графини де Сегюр смысл своего рода культурного знака. Именно так считает французский исследователь Ален Ланавер, обнаруживший несколько отсылок к этой игре в творчестве Франсуа Мориака, причем не только прозаическом, но и поэтическом. В своем втором по счету романе «Патрицианская тога» (1914) Мориак вспоминает о собственных детских впечатлениях, причем припоминаемые персонажи даже на антропонимическом уровне похожи на (переключаются) с персонажами Софьи Фёдоровны: «Жизнь моя проходила под знаком долгой игры в прятки с девочками, еще более пригожими, чем Камилла <как мы видели, так звали героиню «Примерных девочек», но то же имя носила и кузина Мориака. - К.Ч.>; по иллюстрациям Берталя <...> я знал, что панталоны у них слегка выступали из-под платьев» [5, с. 152]. Иллюстрации художника Бер-таля к «Примерным девочкам» снискали широкую популярность.
В романе «Генерал Дуракин» (Le Général Dourakine, 1863) прятки тоже упомянуты, но лишь мельком; генерал милостиво разрешает детям играть «во что угодно - в прятки, в войну, в наступление» (редкий для графини де Сегюр случай упоминания «военизированных игр»). Никаких других упоминаний об играх в этой книге не обнаруживается, хотя, казалось бы, встреча русских детей с французскими могла стать поводом к сопоставлению их игровых практик. Между тем юными читателями XIX века
именно это произведение Софьи Фёдоровны было воспринято как своего рода игровая матрица. Об этом свидетельствует автобиографический роман «Шпингалет» (Petit Pène) совершенно забытого ныне французского писателя Жозе Венсана, впервые опубликованный в 1904 году [3]). Вспоминая о своем провинциальном детстве, которое пришлось на последнюю четверть предшествующего столетия, автор подробно описывает детскую «игру в берлину», в основе которой - путешествие генерала Дуракина из Франции (где он находился в плену после Севастопольской кампании) к себе на родину, в усадьбу Громилино (топоним не идентифицируется). Для героев «Шпингалета» «Генерал Дуракин» оказывается важнейшим источником мифологизированного представления о России, которое и подвергается «материализации» по ходу игры. Она напоминает широко известную у нас детскую игру в поезд. Двигаясь в символической «берлине» по весьма загадочному маршруту (Вена-Варшава-Санкт-Петербург-Смоленская губерния), участники игры сталкиваются с теми трудностями и опасностями, которые ассоциируются в массовом сознании с путешествием в Россию: лютые морозы, нападение волков и медведей (при-
том не бурых, а белых), недостаточное количество постоялых дворов. Надо сказать, детская игра в поединок с медведем описана в уже упоминавшейся комедии графини де Сегюр «Малыш Крака», а вот в «Генерале Дуракине» медведи только вскользь упомянуты во вставной новелле о мытарствах оказавшегося на сибирской каторге Романа Пожарского.
В конце концов «путешественники» благополучно достигают цели, и на этом игра заканчивается; пребывание Дуракина и его спутников в Громилино (а именно оно и составляет основу романного сюжета) в «игре в берлину» никак не затронуто. Всё говорит о том, что персонажи, играющие в «берлину», сознательно перетягивают на себя изначально уже заложенные в романе компоненты, характерные для массового чтения, и усиливают их.
Таким образом, игровые практики в произведениях графини де Сегюр отсылают как к индивидуальному жизненному опыту автора (а творчество писательницы с самого начала артикулировалось как предназначенное прежде всего для семейного чтения), так и к ее педагогическим установкам и, наконец, к нарративным стратегиям детской литературы, отчасти совпадающим со стратегиями литературы массовой.
Библиографический список 2
1. Сегюр, С. Де. Приключения Сонички [Текст] / С. де Сегюр. - СПб.: Общественная польза, 1864. - 211 с.
2. Сегюр, С. Де. Сонины проказы [Текст] / С. де Сегюр. - Собр. соч.: в 5 т. - Т. 2. - М.: Терра, 2009. - 389 с.
3. Чекалов, К.А. История с географией [Элктронный ресурс] / К.А. Чекалов // Культурологический журнал. - 2013. - N° 4(14). Режим доступа: http://www.cr-journal.ru/rus/journals/237.html&j_id=17
4. Audiberti, M.-L. Sophie de Ségur, l'inoubliable comtesse: Ses anges, ses diables [Текст] / M.-L. Audiberti. - P.: Stock, 1981. - 335 p.
5. Lanaver, A. François Mauriac lecteur de Mme de Ségur [Текст] / A. Lanaver // Les Cahiers Séguriens. - N 10. La Comtesse de Ségur et Dieu. - 2012. - P. 152-157.
6. Marcouin, F. La Comtesse de Ségur ou le bonheur immobile [Текст] / F. Marcouin. - Arras: Artois Presses Université, 1999. - 379 p.
7. Pitray, O. de. Ma chère maman. Souvenirs intimes et familiers [Электронный ресурс] / O. de Pitray. Режим доступа: http://beq.ebooksgratuits.com/vents/Segur-maman.pdf
8. Ségur, S. Lettres de la comtesse de Ségur [Текст] / S. de Ségur. - P.: Hachette, 1891. - 316 p. Режим доступа: http://fr.wikisource.org/wiki/Page:Segur_-_Lettres_de_la_comtesse_de_Segur.djvu/247
9. Ségur, S. de. Correspondance [Текст] / S. de Ségurr. - P.: Scala, 1993. - 215 p.
10. Vinson, M.-Ch. L'éducation des petites filles chez la comtesse de Ségur. [Текст] / M.-Ch. Vinson. - Lyon: Presses Universitaires de Lyon, 1987. - 322 p.
ф
о
ф
го
ф са I-
о ф
т
о са I-
Ё го œ
с
ф
-Û
са о
го 3
References
1. Ségur S. de. The adventures of Sonechka. SPb.: Obschestvennayapol'za, 1864. P. 211. [in Russian].
2. Ségur S. de. Sonya'spranks. Sobr. Soch. V 5 t. - T. 2. - M.: Terra, 209. P. 389. [in Russian].
3. Chekalov, K.A. History and geography. Kulturologicheskijjurnal. 2013, № 4 (14). Available at: http:// www.cr-journal.ru/rus/journals/237.html&j_id=17[in Russian]
4. Audiberti M.-L. Sophie de Ségur, l'inoubliable comtesse: Ses anges, ses diables.P.: Stock, 1981. 335 P.
5. Lanaver A. François Mauriac lecteur de Mme de Ségur. Les Cahiers Séguriens. № 10. La Comtesse de Ségur et Dieu. 2012. P. 152-157.
6. Marcouin F. La. Comtesse de Ségur ou le bonheur immobile. Arras: Artois Presses Université, 1999. P. 379.
7. Pitray O. de. Ma chère maman. Souvenirs intimes et familiers. Available at : http://www. beq.ebooksgra-tuits.com/vents/Segur-maman.pdf
8. Ségur S. Lettres de la comtesse de Ségur. P.: Hachette, 1891. P. 316 . Available at: http://fr.wikisource. org/wiki/Page:Segur_-Lettres_de_la_comtesse_de_Segur.djvu/247
9. Ségur S. de. Correspondance. P.: Scala, 1993. - 215 p.
10. Vinson M.-Ch. L'éducation des petites filles chez la comtesse de Ségur. Lyon: Presses Universitaires de Lyon, 1987. P. 322 .
Сведения об авторе:
Чекалов Кирилл Александрович,
доктор филологических наук,
зав. отделом классических литератур
Запада и сравнительного
литературоведения,
ИМЛИ им. А.М. Горького,
Москва.
Ктай: [email protected]
Information about the author: Kirill A. Chekalov,
Doctor of Sciences (Philology),
The Department of Classic Literature of the West
and Comparative Literature Studies,
Institute of World Literature named after
A.M. Gor'kij, Russian Academy of Sciences,
Moscow.
E-mail: [email protected]
УДК 4-3 ББК 81.05
P.P. Шафикова
лексико-семантическое поле концептов
«ПРАВО» и «закон» как национально-культурный фон
(на материале башкирских народных и английских пословиц и поговорок)
Статья посвящена изучению семантического поля концептов «право» и «закон» в башкирских народных и английских пословицах и поговорках. Концепты «право», «порядок», «справедливость», «закон», «преступление», «суд», «наказание», «истина» отражают особенности национального менталитета, образное видение мира. Сравнительно-сопоставительный анализ g пословиц и поговорок в разноструктурных языках решает проблему изучения эквивалентности | пословичного творчества башкир с паремиями англичан, так как английский язык, как один из
языков международного общения, активно входит в нашу жизнь. 3 Ключевые слова: концепт, семантическое поле, национальная специфика, лингвокультуроло-
^ гия, языковая картина мира.
