CC BY
86
А. Н. Резанова
ИГРОВОЙ АСПЕКТ ДИСФЕМИИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ТЕОРИИ
КАРНАВАЛИЗАЦИИ
Работа представлена кафедрой английской филологии.
Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор М. В. Никитин
Статья посвящена изучению одной из наиболее загадочных функций явления дисфемии -игровой функции. Этот аспект дисфемизации речи рассматривается в предложенной статье в тесной связи с теорией карнавализации, предложенной М. М. Бахтиным в его книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья». Автор проводит сравнительный ана-
25 1
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
лиз средневекового карнавала и современной «карнавализации» языка, выражающейся в употреблении дисфемизмов.
The article is devoted to the in-depth study of the most mysterious function of dysphemy - function. This aspect of the dysphemisation of speech is considered in the article in a close connection with the theory of carnivalization, offered by M.M. Bakhtin in his work «The arts of Francois Rable and folk culture of the Middle age». The author gives a comparative analysis of the medieval carnival and modern «carnivalization» of the language, expressed in the usage of dysphemisms.
Дисфемия - явление социально, психологически и лингвистически настолько многоплановое, что адекватный анализ ее возможен лишь на широком фоне духовной деятельности человека. В свою очередь духовная жизнь человека напрямую связана с психологическими параметрами. Хорошо известно, что процесс говорения включает в себя и процесс мышления. И здесь для исследователя представляется важным указать на возможные причины, приводящие к нарушению нормы. Что заставляет образованных, культурных людей прибегать к лексике сниженного стиля, чаще всего заведомо зная, что последствия могут быть не в их пользу?
Одной из причин, а также выполняющая роль самостоятельной функции, является игровая функция. Давно известно, что особый вид деятельности человека составляет игровая деятельность, именно в ней человек самостоятельно устанавливает правила, но тем не менее игра ведется в мире реальном, который уже живет по определенным правилам, сформулированным на протяжении развития цивилизации.
В действительности, если рассматривать процесс порождения речи на максимально глубинном уровне, то мы придем к выводу, что в нарушении установленных обществом правил человек подвергается влиянию неких игровых, «чертовских» начал. Подобное господство чувственного над разумным описывал М. М. Бахтин в своей работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья», в которой он развил понятие «карнавализа-ция». Суть заключается в следующем: в
средневековой Европе различные праздники карнавального типа занимали большое место. Помимо карнавалов как таковых справлялись особые праздники, носившие названия: «Праздник дураков» и «Праздник осла». Также практически каждый церковный праздник имел свою «народно-площадную смеховую сторону». Чаще всего это были ярмарки и народные увеселения с участием великанов, карликов, уродов, «ученых» зверей.
М. М. Бахтин выделяет следующие формы выражения народной смеховой культуры:
1. Обрядово-зрелищные формы (праздники карнавального типа, различные площадные смеховые действа).
2. Словесные смеховые (в том числе пародийные) произведения: устные и письменные, на латинском и на народных языках.
3. Различные формы и жанры фамильярно-площадной речи (ругательства, божба, клятва и пр.)1.
На гражданских праздниках шуты и дураки были неизменными участниками -они пародировали различные моменты серьезного церемониала. Подобные шуточные церемонии были широко распространены во всех средневековых странах Европы. Таким образом, обрядово-зрелищные формы разделяли мир на «серьезный, официальный - церковных и феодально-государственных - культовых форм и церемониалов и второй мир или вторую жизнь»2. «Они давали совершенно иной, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внего-сударственный аспект мира, человека и человеческих отношений; они как бы строи-
Игровой аспект дисфемии через призму теории карнавализации
ли по ту сторону всего официального второй мир и вторую жизнь, к которым все средневековые люди были причастны, в которых они в определенные сроки жили»3. Соответственно, М. М. Бахтин вводит понятие «двумирности»4, описывающее игровую ситуацию карнавализации.
Важно отметить, что на ранних стадиях развития человеческого общества в доклассовом и придогосударственном общественном строе серьезный и смеховой аспекты мира были, как отмечает М. М. Бахтин, одинаково официальными, имели равный социальный статус5.
Применительно к дисфемии также существует гипотеза, что в условиях первобытно-общинного и родового строя выра-жения, в настоящее время имеющие статус вульгаризмов, в те времена содержали положительную оценку, а многие из них являлись приветствиями. Но с развитием классовых отношений на язык и определенные его номинационные средства налагались ограничения и запреты, и тогда карнавалы давали игровую возможность освободиться на время от тягот непреложного мира, его жестких правил и запретов. Что же осталось от этого современному человеку? Как в нынешних условиях непрерывного стресса и напряжения дать какую-то, хотя бы временную игровую разрядку психике? Ответ достаточно очевиден - словесно-языковые игры с допущением в речь дисфемизмов на условиях времени, невсерьез отмены их оценочных значений. Приведем пример, демонстрирующий сказанное выше: «Maybe you should have been talking with Henry Ford rather than with this professional arse-licker»6. Говорящий является агентом по продажам в компании Ford и рекламирует потенциальным клиентам новую модель автомобиля. Используя вульгаризм «arse-licker», он высмеивает, подшучивает над своим напарником, который чересчур расхваливает машину.
Исследования сущности карнавальных игр средневековья помогает в анализе про-
явлений «карнавальности» в современном нам мире. Средневековому карнавалу было свойственно переключение с высокого, идеального, духовного на низкий, телесный уровень. Снижение это означало «приобщение к профанному, земному началу». Имеет место как бы некое праздничное помрачение, безумие, основной формой которого была пародия, а эстетикой - выход на авансцену безобразного и запрещенного. Важным также является понятие карнавальной свободы, вседозволенности. «Карнавал - это вторая жизнь народа, организованная на начале смеха»7. Это замечание представляется чрезвычайно важным, ведь именно благодаря ему можно говорить о истинно игровой функции дисфемии, не подразумевающей никакой агрессии, гнева или фрустрации. Дисфемизмам, выполняющим игровую функцию, свойственен шуточный характер, они будто разряжают официальную обстановку и часто способствуют установлению положительного контакта между коммуникантами. Этому способствует еще одно обстоятельство, связанное и с карнавалами: «Особо важное значение имела отмена во время карнавала всех иерархических отношений. ...на карнавале все считались равными. Здесь -на карнавальной площади - господствовала особая форма вольного фамильярного контакта между людьми, разделенными в обычной, то есть внекарнавальной, жизни непреодолимыми барьерами сословного, имущественного, служебного, семейного и возрастного положения»8. Действительно, в игровой дисфемии стираются границы статусов, тендеров, возрастов. Подобное равенство или даже «братание» во многом отражается и на реакции оппонента: если последний готов принять правила «игры», то направленный на него дисфемизм не вызовет отрицательную оценку, напротив, этот игровой дух может быть подхвачен и реализован в собственной речи.
Важным в этих празднествах являлось и раздвижение границ допустимого, свобо-
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
да и возможность делать то, что запрещено в обычной жизни. Такое творчество создает принципиально новый уровень действительности, который отличается от исходного, принятого социумом высоким уровнем свободы и, как неизбежное следствие, пренебрежением к официальной морали. Особенно интересным представляется то, что свобода наполняла те сферы жизни, где в реальности ее нет. В свою очередь эта раскрепощенность выливалась в высмеивание жизни повседневной с ее серьезностью и жестким ригоризмом с напыщенностью. Все карнавальные формы внецерков -ны и внерелигиозны - они принадлежат к игровой, театрально-зрелищной форме бытия. В отличие от официального церковного или государственного праздника, где всегда подчеркивался статус его участников, в карнавале все были равны, т. е. господствовала утопическая идея всеобщего равенства и веселья.
Естественно, нельзя напрямую однозначно связывать дух карнавализации с образованием и употреблением дисфемиз-мов в современном английском языке, но указанный выше дух карнавала безусловно способствовал появлению и распространению рассматриваемого языкового яв-ления.
Еще одним общим в характере карнавальных обрядов и дисфемизмов является то, что и те и другие лишены своего магического и сакрального характера. Наибо-
лее очевидно эта тенденция прослеживает -ся в ранее упомянутом лексическом разряде теологических дисфемизмов, употребляя которые человек будто освобождается от религиозных условностей и хочет казаться независимым от всего сакрального. «Tod raised his glass and spoke a tribute appropriate for such a gathering of jocks. To our beloved new leader, Jason Gilbert, ace racket-man and incomparable ass-man. May his shots in court drop as often as his shorts in bed»9. Студенты Гарвардского университета празднуют избрание своего приятеля капитаном сборной университета по теннису и в такой шуточной, ироничной форме, построенной на использовании дисфемизмов ass-man и shorts (значение последнего: to have urgent need to urinate or defecate) поздравляют друга.
Итак, необходимо условиться, что наиболее значительным аспектом в выделении игровой функции дисфемизма является особенное психологическое состояние говорящего, обязательно включающее в себя эмоциональные переживания того или иного свойства. Связь с дисфемией возникает на почве перемены оценочного знака: прославление не ума, а глупости; не добродетели, а пороков; не священного, почитаемого, а профанного. Отсюда и соответствующая лексика - дисфемистические обозначения прославляемого, празднуемого, низменного, дурного. Именно они позволяют людям на какой-то момент освободиться от пут строгих общественных условностей.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья. М., 1990. С. 10.
2 Там же. С. 12.
3 Там же. С. 13.
4 Там же. С. 20.
5 Там же. С. 10.
6 Ayto J. Oxford Dictionnary of Modern Slang. London, 1995. C. 145.
7 Бахтин M. M. Указ. соч. С. 13. 8Там же. С. 15.
9 Segal Е. The Class. New York, 1986. С. 95.
