CC BY
102Игра, забавы, состязания, спорт
Аллен ГуттмАн
Аллен ГуттмАн. Доктор американистики, именная профессура английской и американской словесности Эмили К. Джордан Фольгер (в отставке).
Адрес: P. O. Box 5000, Amherst, MA 01002-5000, USA. E-mail: aguttmann@amherst.edu.
Ключевые слова: игра, состязания, современный спорт, философия спорта, Homo Ludens.
Текст представляет собой первую, установочную главу из книги Аллена Гуттмана «От ритуала к рекорду: природа современного спорта», в которой автор разрабатывает исследовательскую оптику для изучения современного спорта и сопоставления его с телесными и состязательными практиками прошлого. Гуттман предлагает оригинальную парадигму, в рамках которой рассматриваются логические отношения между понятиями игры, забав, состязаний и спорта, отвечая на основные запросы онтологии спорта.
PLAY, GAMES, CONTESTS, SPORTS
Allen Guttmann. PhD in American Studies, Emily C. Jordan Folger Professor of English and American Studies, Emeritus. Address: P. O. Box 5000, Amherst, MA 01002-5000, USA. E-mail: aguttmann@amherst.edu.
Keywords: play, games. contests, sports, Modern sports, philosophy of sports, Homo Ludens.
The text is the first and also the most fundamental chapter of Allen Gutt-mann's work From Ritual To Record: The Nature Of Modern Sports, in which the author develops the research optics for the Modern sports study. It is compared with both the corporal and the contest practices of the past. Guttmann offers an original paradigm, describing the logical relationship between the concepts of play, games, contests, sports. His research aims to answer the basic questions of ontology of sport.
Ш СВОЕЙ автобиографии «Миля за четыре минуты» Роджер Баннистер описывает эпизод из детства: он стоял «босоногий на твердом сухом песке на берегу моря», наслаждаясь чистотой воздуха и красотой неба, чувством мистического совершенства.
В этот удивительный момент я подпрыгнул от внезапной радости. Я был поражен и ошеломлен от потрясающего возбуждения, в которое могут привести всего несколько шагов. Я оглянулся, беспокоясь, что кто-то может за мной наблюдать. Еще несколько шагов — теперь более осознанно, уверенно фиксируя полученный опыт. Казалось, что земля движется со мною. Я бежал, и живительный ритм овладевал моим телом. И уже не чувствуя собственных движений, я наслаждался новым чувством единения с природой. Я нашел новый источник силы и красоты, о котором раньше не подозревал1.
Движения Баннистера были спонтанным, чистым эмоциональным выплеском — в той мере, в какой любые человеческие действия можно описать как свободные и немотивированные. Теоретики указывают на биологические и психологические мотивы, которые, вероятно, обусловливают спонтанность и немотивированность игр людей и животных. Есть также пространный список литературы, где игру связывают с развитием моторики, или
Перевод с английского Владимира Нишукова по изданию: © Guttmann A. Play, Games, Contests, Sports // Guttmann A. From Ritual to Record. 'tte Nature of Modern Sport. N.Y.: Columbia University Press, 1978. P. 1-14.
1. Bannister R. 'tte Four Minute Mile. N.Y.: Dodd, Mead, 1957. P. 11-12.
обузданием бессознательных фобий, или со стадиями умственного развития. Чтобы найти глубочайшие источники внезапного возбуждения Баннистера, нам не обойтись без работ Карла Гросса, Зигмунда Фрейда, Жана Пиаже и всех тех, кто внес вклад в разработку теории игры. Однако мы избрали другой путь — не через отсылки к всеобщим чертам человеческой психики, но, скорее, через описание современного спорта как аспекта современного общества, что вызовет меньше критических замечаний. Вместо того чтобы анализировать сам акт игры таким, как он описан у Баннистера и знаком каждому, обратимся к еще одному эпизоду из его автобиографии.
История эта датируется 6 мая 1954 года, когда Баннистер вновь бежал, но при совсем других обстоятельствах. Хотя в своем повествовании он об этом не упоминает, то был официальный забег в Оксфорде, на соревнованиях, организованных руководством Британского любительского спортивного союза (Great Britain's Amateur Athletic Union, AAU), то есть, по сути, Международной любительской спортивной федерацией (International Amateur Athletic Federation), которой союз подчинялся. Трек стадиона имеет стандартную длину. Трасса тщательно подготовлена для соревнований, бегунам обеспечено хорошее покрытие. На Баннистере спортивный костюм и кроссовки, которые сконструированы для достижения максимальной скорости. Только что, утром, он наточил их шипы. Зрители в предвкушении. Они понимают значение для человека соревнования с другими людьми и, что более важно, значение соревнования со временем.
Можно и книгу написать о различных культурных обстоятельствах, которые повлияли на то, что Роджер Баннистер и его друзья по команде Кристофер Брешер и Кристофер Чатауэй, организаторы, зрители, журналисты и многие другие встретились в тот промозглый день 1954 года. Но самый значительный культурный факт легко назвать, но трудно осмыслить. Каждый присутствовавший знал, что спортсмены мечтали и уже пытались пробежать милю за четыре минуты, но их попытки проваливались. Почему это было невозможно? Сейчас очевидно, что физически это было реально. Лучшие результаты, чем у Баннистера, стали сегодня обычным делом. Джон Лэнди превзошел достижение Баннистера всего через несколько недель. Разумеется, перед бегунами на дорожке стоял известный «психологический барьер». Но сам он был продуктом социальных условностей. В современном спорте важно покрыть дистанцию за определенное время. Английская миля крайне неудобна для метрического восприятия, но получи-
адлен гуттмдн
193
лось так, что сочетание мили и стандартной мировой хронологической системы минут и секунд так повлияло на английскую и американскую культуру, что в ней появился психологический барьер, сделавший неинтересным европейский забег на 1500 метров (0,93 мили). Несмотря на то что бегуны соревновались в Англии и Соединенных Штатах, их этот барьер тоже останавливал.
6 мая 1954 года. Баннистер стартовал. Он обходит своих товарищей Брешера и Чатауэя и финиширует с результатом 3:59:4. Время объявлено, зарегистрировано, официально признано, опубликовано, замечено фанатами, вписано в историю спорта и — преодолено.
Разница между моментом экстаза Баннистера на пляже и его триумфальным забегом на оксфордском стадионе — это и есть разница между игрой и современным спортом. Это же различие обнаруживается при сравнении детского немотивированного перепрыгивания через куст или камень с трансляцией полета Дуайта Стоунза через стандартную планку, при сравнении прыжков гальки над водной гладью с технически изощренным и грациозным метанием молота. Схожее различие выявится, если мы сравним детские игры в мяч с какой-нибудь из сложных игр с мячом, в которой участвуют профессиональные команды, организованные сегодня в чемпионаты в любой стране.
На примере двух забегов Баннистера можно разработать исходную базовую парадигму, предварительную модель описания игры, забав, состязаний и спорта (play, games, contests, sports). Для удобства обозначим игру как некоторую неутилитарную физическую или умственную активность, заключающую свою цель в самой себе. «Игра,—пишет Карл Дим,—это бесцельная активность, существующая ради самой себя, в противоположность труду»2. Игра самодостаточна. Объект желания здесь — само действие, а не то, ради чего оно производится. Можно сказать, что игра относится к работе так же, как процесс к результату. Игра — царство свободы. Это определение исключает такие общепризнанные цели, как укрепление здоровья, воспитание характера, улучшение двигательных навыков, социализация группы сверстников, развитие командного духа. Это определение достаточно широко, чтобы включить азартные игры, игры со словами или числами, шахматы, жмурки и футбол. Определение исключает охоту с целью добычи пропитания и игру в волейбол с целью выполнить план заня-
2. Diem C. Wesen und Lehre des Sports. B.; Fr.a.M.: Weidmannsche VerlagsBuchhandlung, 1949. P. 10.
тий по физкультуре. В реальной жизни мотивы смешаны. Я играю в теннис со своей женой, потому что люблю теннис и свою жену, потому что чувствую себя после игры лучше и мне нравится думать о себе как о человеке активном. Точно так же Артур Эш, у которого есть утилитарные мотивы и про которого нельзя сказать, что он играет из чистого удовольствия, а не для хорошего удара, замечает: «Как ни странно, суть работы всей жизни можно свести к одному удару»3. Каждый из нас двоих играет по нескольким причинам. Отнесемся строго к нашим дефинициям, нашей парадигме, даже признавая, что эта парадигма — способ понимания социальной реальности, а не общеприменимая модель.
Игра в таком идеальном смысле предстает как нечто, что присуще исключительно человеку. От поэта Фридриха Шиллера до историка Йохана Хейзинги прослеживается философская традиция определять этот вид как Homo Ludens, человека играющего. Существует даже теология игры, согласно которой Бог является Первым игроком, а богослужение его созданий — подражание Deus Ludens4.
Есть в английском языке различие (отсутствующее во французском и немецком) между понятиями игры (play) и забав (games). Игры можно разделить на две категории: спонтанную игру и игру организованную, которую мы и называем забавой. Это утверждение кажется парадоксальным. Как что-то может быть свободным, если находится под диктатом организации? Можно ответить, что спонтанные игры могут очень близко подходить к пространству чистой свободы, но большая часть игр регулируются и ограничиваются правилами. Однако они остаются неутилитарными и в этом смысле не связаны с необходимостью поиска еды, крова и всего, что требуется для поддержания жизни; забавы символизируют добровольное следование абсолютной спонтанности ради сохранения порядка игры. Они выходят за пределы материальной необходимости, но следуют добровольно принятым правилам. Вот примеры таких игр, которые приходят на ум: «Вышибалы», «Съедобное/несъедобное», шахматы, «Монополия», баскетбол. Интересная подборка. Первые два примера отличаются от трех других, но только некоторыми аспектами.
3. Ashe A., Deford F. Arthur Ashe. Boston: Houghton Mifflin, 1975. P. 46.
4. См.: Fink E. Oase des Glücks. Munich: Karl Alber, 1957; Idem. Spiel als Weltsymbol. Stuttgart: Kohlhammer, 1966; Miller D. L. Gods and Games. N.Y.: World Publishing Co., 1969.
аллен гуттман
195
Присмотримся к забавам и к тому, как правила усложняют действия. Правила часто преднамеренно нерациональны. Например, не исключена возможность того, что ферзь противника может пересечь всю доску и забрать вашу фигуру. Или в гольфе не разрешают за один раз закатить мячи в лунку. У Бернарда Сьютса есть полезное, хотя и несколько техническое наблюдение о роли правил в забавах:
Играть в игру — значит пытаться достичь определенной, заранее известной цели, оставаясь в рамках установленных правил, когда эти правила запрещают использовать более эффективные пути, оставляя предпочтительными менее эффективные (конститутивные правила), и когда такие правила принимаются просто потому, что делают данные действия возможными (игровое отношение)5.
Ссылка на предварительно сформулированную цель ставит на первое место волю к победе, волю, которая, разумеется, совместима со спортивным этосом в том виде, как он был артикулирован Винсом Ломбарди, но которая идет вразрез с нашим выделением преимущества деятельности над результатом. Какая цель у чехарды кроме удовольствия от чехарды?
Это ведет нас к следующей необходимой дистинкции, к иному виражу дихотомий. Как известно, чехарда и баскетбол относятся к разным типам игр. Оба типа имеют правила, которые отсутствуют в спонтанной игре, но эти правила создают различие, которое часто упускается из виду даже при очень внимательном рассмотрении. Чехарда не является состязанием, как баскетбол. Разумеется, любую активность можно представить как состязание, но чехарда «Кольцо-вокруг-розы»6—это такая игра, которая не имеет исхода победа/поражение. Определение «забавы», настаивающее на том, что в ней должен быть победитель, отсекает информацию, касающуюся множества организованных неконкурентных игр, в которых есть правила, но критерии победы и поражения не указаны. Есть правила «игры в больницу», но победа или поражение в ней не предполагаются.
Важность борьбы для нашего общества делает трудноосознавае-мым существование буквально тысяч игр, в которых борьбы нет. Например, японская игра kemari, часто называемая западными
5. Suits B. The Elements of Sport // The Philosophy of Sport / R. G. Osterhoudt (ed.). Springfield, IL: Charles C. Thomas, 1973. P. 55. См. также: Idem. What Is a Game? // Philosophy of Science. June 1967. № 34. P. 148-156.
6. Ring Around the Rosie — английская народная забава. — Прим. пер.
зрителями «футболом», поскольку по мячу бьют ногами. Но целью игры является просто удержание мяча над землей, а участники ни в коем случае не соревнуются. Игра, во время которой мяч передается внутри площадки, где по углам растут ива, вишня, сосна и клен, символизирует гармоничность мира7. Никто не выигрывает и не проигрывает. Схожую игру в Микронезии описывает антрополог: «Полное отсутствие интереса к конкурентным аспектам спорта. Важны лишь красота и изящество»8. Наши игры не такие, как kemari. Важность состязательности для современного общества может быть выведена этимологически. Термин «атлет» происходит от греческих слов athlos (состязание) и athlon (награда).
Для американцев, чьи детские развлечения проходят, как правило, в форме серьезных организованных состязаний, забавы таких лишенных духа конкуренции народов, как наво, могут показаться чудачеством, даже чем-то ребячливым. Но эта реакция открывает нам нечто важное в нас самих.
Существует бесконечное множество состязаний, например шахматы и баскетбол. Важно, однако, помнить, что состязания, которые мы имеем в виду, являются подклассом множества игр. Здесь будет удобно использовать диаграмму Венна (рис. 1). Игровые состязания расположены на пересечении двух множеств: всех игр и всех состязаний. Существуют игры, не являющиеся состязаниями, и состязания, которые не являются играми в нашем смысле слова («военные игры» и «теория игр» в военной стратегии не являются подклассами игры, исключая те случаи, когда люди стремятся получить удовольствие от боевых действий).
Йохан Хейзинга в своей ставшей классической и чрезвычайно влиятельной работе Ноmo Ludens совершенно зря включает правовые споры и даже боевые действия в раздел игр: «Состязание означает игру. Нет достаточных оснований отрицать, что любое состязание имеет характер игры»9. Это (ошибочное) утверждение Хейзинги ни на чем не основано. Существует логическая возможность, что война станет самоцелью, будет вестись только ради получения удовольствия от процесса. Действительно, четкого различия между средневековым рыцарским турниром и средневековой битвой никогда не существовало. В битве при Бремюле в 1119 году
7. См.: Mathys F. K. Kultischer Fußball in Japan // Olympisches Feuer. April 1959. № 6. P. 12-13.
8. Youd J. Notes on Kickball in Micronesia // Journal of American Folklore. 1961. № 74. P. 64.
9. Huizinga J. Homo Ludens: A Study of the Play Element in Culture. L.: Temple Smith, 1970. P. 98.
аллеи гуттмлн
197
РИС. 1. Игры и состязания
погибли трое, а на турнире в Нойсе в 1240 году — шестьдесят человек10. Явные цели были различными, но кто может с уверенностью сказать, что сражавшиеся там рыцари не относились к битвам более серьезно, чем к турнирам? Точно так же известно, что юристы, участвующие в процессе, получают удовольствие, играя свои роли в зале суда, становящемся в некотором смысле их игровой площадкой. Тем не менее разница между состязаниями, которые являются и не являются игрой, чрезвычайно важна. Их смешение у Хейзинги значительно снижает ценность его книги. Совершенно корректен комментарий к Homo Ludens Роже Кайуа:
Эта работа — не изучение игр, но в большей степени исследование плодотворности игрового духа для культуры, точнее, того духа, который присущ только некоторым играм, а именно — регулярным состязаниями.
Игнорируя различия между состязательными и несостязательными играми, принимая все игры за состязания, Хейзинга умудрился написать изумительную, но далекую от реальности книгу о поэзии, религии, игре, войне, искусстве, музыке и политике.
Определив игру, забаву и состязание чуть более точно, чем Хейзинга, мы можем провести окончательное разделение и определить спорт так: это «игровые» физические состязания, включающие
10. Jusserand J. J. Les Sports et jeux d'exercice dans l'ancienne France. P.: Plon, 1901. P. 58.
11. Caillois R. Les Jeux et les hommes. P.: Callimard, 1958. P. 32.
в значительной степени физические и психологические навыки". Хотя мы и будем говорить о «физических состязаниях», их трудно себе представить без использования умственных навыков. В нашем понимании шахматы, безусловно, являются состязанием, но, несмотря на то что о них пишут в журнале Sports Illustrated, не являются спортом. Спорный вопрос, насколько «физическими» является авто- и мотоспорт, а также конный спорт. Скачки — это вообще отдельная проблема, это состязание в большей степени между лошадьми или жокеями. Павсаний, греческий путешественник II века, которому мы обязаны большинством наших познаний в области античного спорта, рассказывает, как олимпийскую гонку выиграла кобыла после падения наездника. Хозяин лошади все равно был объявлен победителем". Сходным образом сейчас ставки делают на лошадей, и животное очевидно является protagoniste d'action14, по крайней мере во французской спортивной прессе^.
К счастью, нам не нужно разрешать споры такого рода. Наличие ясного определения — существенный момент, позволяющий проводить различия, основанные на эмпирических данных. Трудно точно определить место скачек, но мы можем быть уверены, что индустрия китобойного промысла, классифицированная одним видным историком как спорт, считаться таковым не должна". Мы также сможем опровергнуть обескуражившее всех утверждение Джеймса А. Мишнера, в своей книге «Спорт в Америке» (1976) причислившего к спортсменам не только атлетов, но и зрителей, и тех кто просто делает ставки. Мишнер замечает: «Мне неприятно классифицировать
<_> 17
зрителей как спортсменов, но они подпадают под определение» . Это не так. Изначальное побуждение Мишнера верно, однако наблюдение за физическими состязаниями — совсем не то же самое, что участие в них. Участие в пари несколько ближе, но недостаточно.
Сделав шаг назад, можно увидеть ряд имеющихся различений. Как наша схема (рис. 2) связана в этом пункте с теми классификациями, которые в настоящее время используются в антропологических исследованиях? В замечательной серии статей
12. Наиболее близкое к моему определение дано в работе: Loy J. The Nature of Sport: A Definitional Effort // Quest Monograph. May 1968. № 10. P. 1-15.
13. См.: Finley M. I., Pleket H. W. The Olympic Games: The First Thousand Years. N.Y.: Viking Press, 1976. P. 31-32.
14. Главный персонаж (фр.).— Прим. пер.
15. См.: Gritti J. Sport a la une. P.: Armand Colin, 1975. P. 114.
16. См.: Gabriel R. H. Introduction // Krout J. A. Annals of American Sport. New Haven: Yale University Press, 1929. P. 3.
17. Michener J. A. Sports in America. N.Y.: Random House, 1976. P. 62.
ИГРА
Спонтанная игра
Организованная игра (забавы)
Г
Несостязательные забавы
1
Состязательные забавы
Г
Интеллектуальные состязания
Физические состязания (спорт)
РИС. 2. Игра, забавы, состязания, спорт
Джон М. Робертс, Брайан Саттон-Смит и их ассистенты предлагают трехчастную классификацию игр, которая включает (1) игры, предполагающие элементы стратегии и удачи или исключающие их; (2) стратегические игры, предполагающие элемент удачи или исключающие его; (3) простые игры наудачу18. Эта таксономия не делает различия между состязательными и несостязательными играми, что приводит Робертса и Саттон-Смита к спорному выводу о том, что существуют примитивные общества, в которых игр нет вообще". Неконкурентные игры они относят к хобби. Для них важны соревновательные игры всех видов, а не только спорт.
18. См.: Roberts J. M., Arth M. J., Bush R. R. Games in Culture // American Anthropologist. 1959. № 61. P. 597-605; Roberts J. M., Sutton-Smith B. Child Training and Game Involvement // Ethnology. 1962. № 1. P. 166-185; Roberts J. M., Sutton-Smith B., Kendon A. Strategy in Games and Folk Tales // Journal of Social Psychology. 1963. № 61. P. 185-199; Sutton-Smith B., Roberts J. M., Kozelka R. M. Game Involvement in Adults // Journal of Social Psychology. 1963. № 60. P. 15-30; Sutton-Smith B., Roberts J. M. Rubrics of Competitive Behavior // Journal of Genetic Psychology. 1964. № 105. P. 13-37; Roberts J. M., Sutton-Smith B. Cross-Cultural Correlates of Games of Chance // Behavior Science Notes. 1966. № 1. P. 131-144; Sutton-Smith B. The Sporting Balance // Soziologie des Sports / R. Albonico, K. Pfister-Binz (eds). Basel: Birkhauser, 1971. P. 105-13; Sutton-Smith B., Roberts J. M. The Cross-Cultural and Psychological Study of Games // International Review for the Sociology of Sport. 1971. № 6. P. 79-87; Sutton-Smith B. Games, the Socialization of Conflict // SW. 1973. № 3. P. 41-46; Sutton-Smith B. Play as Adaptive Potentiation // SW. 1975. № 5. P. 103-118; Ball D. W. The Scaling of Gaming // Pacific Sociological Review. July 1972. № 15. P. 277-294; Idem. What the Action Is // Journal for the Theory of Social Behavior. 1972. № 2. P. 121143; Idem. Control versus Complexity // Pacific Sociological Review. 1974. № 17. P. 167-184.
19. Критику их недостаточного внимания к несостязательным играм см. в работе: Eichberg H. Spielverhalten und Relationsgesellschaft in West Sumatra // Stadion. 1976. № 1. P. 13-15.
20 0 ^^ логос № 3 [99] 2014 ^^
Используя данные, обобщенные сотрудниками Йельского университета в «Материалах по кросс-культурным исследованиям» и «Материалах исследований поля межчеловеческих отношений», Ро-бертс и Саттон-Смит пытаются установить корреляцию между типами игр и типами культур, то есть между играми и политико-экономическими ролями, религиозными верованиями, системами родства, воспитательными практиками, сексуальным поведением и т. д.
Игры, связанные с использованием физических навыков, рассматриваются ли они как чисто физические или с элементами стратегии, показывают значимую связь между наградой за победу и частотой побед2о.
Стратегически игры коррелируют с высоким уровнем политической интеграции и со строгими требованиями к детской дисциплине. В «культурах удачи» мы находим, что ранние сексуальные связи являются нормой, высок уровень тревожности, распространены конфликты, типичной является жесткая окружающая среда, поселения не постоянны, забота о потомстве неустойчива, а браки между двоюродными братьями и сестрами запрещены.
Во многих ценных статьях этой антропологической школы отмечается наличие фактора стресса в состязательных играх. Теоретически стресс трактуется в соответствии с работами Зигмунда Фрейда, который в своей влиятельной книге «По ту сторону принципа удовольствия» (1924) интерпретирует игры как проявление стремления к господству. Робертс и Саттон-Смит отмечают, что, «согласно конфликтной гипотезе объяснения игры, участникам игра сначала просто любопытна, затем они к ней привыкают, а в конце концов достигают высокого уровня вовлеченности из-за разрешения специфических психологических конфликтов»^. В этом смысле игры имеют терапевтическое значение. Различные виды игр репрезентируют различные пути достижения победы в психологическом конфликте:
Игры — это модели успешного превосходства над другими при помощи магической силы (как в случае с играми наудачу), напора (как в играх, связанных с использованием физической ловкости), ума (в стратегических играх)22.
20. Roberts J. M., Sutton-Smith B. Child Training and Game Involvement // Sport, Culture and Society / J. W. Loy, G. S. Kenyon (eds). N.Y.: Macmillan, 1969. P. 124.
21. Ibid. P. 128.
22. Sutton-Smith B., Roberts J. M. The Cross-Cultural and Psychological Study of Games. P. 86.
Лежащие в основе этого подхода допущения проясняются следующим комментарием: в играх дети осваивают «необходимое искусство хитрости, обмана, агрессии, предвидения, нечестной игры, которому педагоги их не станут учить, но которые необходимы для успешного взаимодействия в браке, в делах и на войне»23. В этой борьбе за господство игры аналогичны шуткам, как полагает Фрейд.
Французский антрополог Роже Кайуа использует в работе метод, схожий с методом Робертса и Саттон-Смита. Предметом его исследования «Игры и люди» выступают все игры, а не просто спорт. Он также пытается установить корреляцию между типами игры и общественными структурами. В его сложной схеме напряжение между полюсами paideia и ludus образует шкалу, на которой идет переход от спонтанной игры (paideia) к регулярной игре с фиксированными правилами (ludus). Другие термины оригинальной схемы Кайуа представляют четырехчастную классификацию, в границах которой и располагается шкала paideia — ludus. Эти четыре категории: (i) игры наудачу, которые Кайуа обозначает через термин alea; (2) состязания, обозначенные как agon; (3) подражание; (4) игры, вызывающие головокружение и потерю ориентации в пространстве, обозначенные как ilinx. В качестве примеров четырех типов игр, связанных с paideia, Кайуа предлагает подбрасывание монеты, гонки, детские игры, основанные на подражании, качели. Как варианты четырех типов, относящихся к ludens, он называет лотерею, шахматы, театр и альпинизм. Вооружившись этой схемой, Кайуа предлагает построить не социологию игры, но, скорее, социологию, производную от игры: не «социологию игр», а «социологию, отталкивающуюся от игр»24. Его проект имеет большой размах, который некоторые ассоциируют с французской антропологией.
Вслед за Робертсом и Саттон-Смитом Кайуа разделяет мнение, согласно которому отдельные виды игр высокозначимы и поэтому могут быть соотнесены с типами социального порядка. Он пишет:
Примитивные сообщества — те, в которых распространены маски, переодевания,— тяготеют к мимикрии и ilinx. И наоборот, инки, ассирийцы, китайцы и римляне — это пример упорядоченных обществ,— где есть бюрократия, разделение труда, законы, система исчисления, контролируемые иерархические привилегии,— ориентированных на agon и alea, то есть достоинство и происхождение являются элементарными аспектами и необходимы для вклю-
23. Ibidem.
24. Caillois R. Op. cit. P. 142.
чения в социальную игру. Структурированные игры — отражение структурированного общества25.
Не пытаясь детально критиковать Робертса, Саттон-Смита или Кайуа, мы можем поставить под сомнение их подход, одновременно намечая новое направление исследований. С уверенностью можно сказать, что люди, увлекающиеся шахматами, и те, кто наудачу бросает кости, отличаются по характеру, но очень рискованно описывать целые эпохи или даже отдельное племя через наличие или отсутствие agon и alea. Тем опаснее делать обобщения на основании типичных игр. Современная спортивная стрельба из лука, к примеру, сильно отличается от стрельбы мастера дзен, направленной на единение с Вселенной. В действительности современная стрельба из лука сильно отличается даже от стрельбы в Англии времен Шекспира. Схожим образом гробница в Бени-Хасане в Египте, построенная во времена фараонов, испещрена множеством изображений борцовских приемов, использующихся в наши дни и на университетских соревнованиях.
Другими словами, сомнительно, что та характеристика игры, которую дали антропологи, ценнее культурного осмысления, которое делают сами игроки. Сегодня мы можем многое узнать из того, как определенное общество соотносится с конкретной игрой. Но «одна и та же» игра, скорее всего, будет сильно отличаться по своему значению в разных культурных контекстах. Я постараюсь последовать за Робертсом, Саттон-Смитом и Кайуа и в 4-й и 5-й главах обозначить те причины, по которым бейсбол и футбол являются типично американскими играми. Но мне интереснее отследить изменения «тех же самых» видов спорта с течением времени. Меня в меньшей степени интересует сам факт существования того или иного спорта, чем то, в каком виде он существует.
Вернемся к исходной схеме, которая уже почти закончена. Если снова обратиться к начальной точке нашей классификации, игре (play) самой по себе, позволителен вопрос: является ли игра единственной альтернативой тому, что можно назвать сферой труда? Очевидно, нет. По меньшей мере искусство должно быть отнесено к тому типу деятельности, который в идеале не имеет утилитарных целей. Можно сомневаться в этой точке зрения, потому что — повторюсь — существует целая школа мысли о взаимосвязи спорта с изобразительным искусством. В своей проницательной, информативной и провокационной книге «Спорт среди изящ-
25. Ibid. P. 169-170.
ных искусств» (1968) Пьер Фрессине отстаивает включение спорта в границы более престижной (для некоторых) категории искусства26. Аналогично и Ролан Барт описывает Тур-де-Франс как некую эпопею. И никто не станет отрицать сходства современных танцев и специальных гимнастических упражнений для женщин под музыкальный аккомпанемент.
Почему нельзя представить спорт видом искусства? Различие между игрой и искусством проясняет теория выразительности. Хотя наверняка не все ученые, занимающиеся эстетикой, согласятся с этой формулировкой, искусство может быть представлено как такой модус выразительности, который в неусеченном виде предполагает коммуникацию артиста и аудитории. Как это часто происходит в литературе, месседж искусства не всегда морален, но искусство все равно должно сообщать нечто: восприятие формы и цвета, понимание структуры звука, интерпретацию человеческих поступков. Художнику необходима аудитория, без которой он иногда вынужден оставаться, в то время как в публике не нуждается, выражая избыток чувств, для которого не нужно общение. Это деятельность, как уже было сказано, ради самой деятельности.
Забавы, состязания и спорт захватывают зрителя. И все близко знакомые с современным профессиональным командным спортом не станут отрицать наличия тесных финансовых связей между спортом, зрителями и телевидением. И тем не менее спорт был, есть и будет существовать в условиях отсутствия аудитории. На самом деле атлет, смещающий фокус внимания с деятельности на зрителей, рисующийся перед фанатами, ломает код спорта, а зачастую подвергается осмеянию со стороны ревнителей традиций. Самолюбование не вызывает восхищения в пределах того, что Ирвинг Гофман называет «задним планом», где участники взаимодействуют друг с другом. Используя гофмановское различие между «передним» и «задним» планами, Алан Дж. Ингем и Майкл Д. Смит отмечают: «На передних планах, где атлет обращен к своей команде, судьям, зрителям,
26. См. также: Lowe B. The Aesthetics of Sport // Quest Monograph. 1971. № 16. P. 1317; Idem. A Theoretical Rationale for Investigation into the Relationship of Sport and Aesthetics // International Review for the Sociology of Sport. 1973. Vol. 8. № 1. P. 95-101; Idem. The Beauty of Sport. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1977; Keenan F. W. The Athletic Contest as a «Tragic» Form of Art // The Philosophy of Sport / R. G. Osterhoudt (ed.). Springfield, Illinois: Charles C. Thomas, 1973. P. 309-326; Mitchell R. Sport as Experience // Quest Monograph. 1975. № 24. P. 28-33; Readings in the Aesthetics of Sport / H. T. A. Whiting, D. W. Masterson (eds). L.: Lepus Books, 1974.
он должен решать проблему: играть или рисоваться (to play or to display)»27.
Описание профессионального реслинга, сделанное Роланом Бартом, очень точно демонстрирует различие между искусством и спортом. Действительно, действия профессиональных рестле-ров похожи на занятия борьбой, но постановочная схватка не является реальным состязанием. Это в большей степени фолк-арт, мелодраматическая аллегория борьбы добра и зла. «То, что предлагается публике,— комментирует Барт,— это впечатляющий спектакль о Боли, Поражении и Справедливости»^8. Профессиональные борцы могут состязаться на публике или в пустом зале, а вот актерам из реслинга необходимо, чтобы аудитория была взбудоражена видимым триумфом Добра и ярким наказанием Зла.
Спорт может стать символическим действом. Масса зрителей на мировых сериях Уимблдона воспринимает состязание как аллегорию. Тем не менее следует помнить, что и бег наперегонки двух детей, домашний теннисный матч, любительская игра в гольф — примеры занятия спортом вне зависимости от того, есть ли публика, которая могла бы воспринимать это действо как аллегорию. И по меньшей мере в последнем примере есть желание абсолютного уединения.
Предложив в эскизной и абстрактной форме предварительную схему исследования игры, забавы, состязаний и спорта и осторожно наметив различие между этими явлениями и высоким искусством, я сталкиваюсь с вопросом, которого не обойти ни одному ученому, занимающемуся темой спорта. Хейзинга в Homo Ludens настаивает на том, что игра всегда «идет внутри собственных специфических границ времени и места, согласно установленным правилам и в установленном порядке»^9. Кайуа соглашается:
... Игра по своему существу — отдельное занятие, тщательно изолированное от других, требующее, как правило, четких временных и пространственных ограничений. В любом случае пространство
27. Ingham A. G., Smith M. D. Social Implications of the Interaction between Spectators and Athletes // Exercise and Sport Sciences Reviews. 1974. № 2. P. 202. Выражение «играть или рисоваться» отсылает к статье: Stone G. P. American Sports — Play and Dis-Play // Chicago Review. 9. 1955. № 3. P. 83-100. Недавнюю критику спорта как спектакля см. в: Lasch C. The Corruption of Sports // New York Review of Books. April 28, 1977. № 24. P. 24-30.
28. Barthes R. Mythologies. P.: Editions du Seuil, 1970. P. 17. См. также: Stone G. P., Oldenburg R. A. Wrestling // Motivations in Play, Games and Sports / R. Slovenko, J. A. Knight (eds). Springfield, IL: Charles C. Thomas, 1967. P. 503-532.
29. Huizinga J. Op. cit. P. 32.
игры — это реальность отдельная, закрытая и защищенная, чи-
зо
стое пространство .
Если отвечать Хейзинге, то мы уже решили, что зафиксированные правила относятся только к организованным играм (забавам). Но как быть с выделенными временем и пространством? Хотя мы можем представить универсум, в котором утилитарное и неутилитарное тотально разделены и в котором труд и игра — четко очерченные, никогда не пересекающиеся сферы, мы редко сталкиваемся с трудом и игрой в их чистом виде. Проявления игры возникают в самые неожиданные моменты, так же как самый экстатический момент детской игры может смениться принуждением. «Давай играть!» — говорит ребенок. Другой соглашается с неохотой, чувствуя давление. Первый играет, второй делает вид. Можно ли сказать, что они находятся в разных пространственно-временных измерениях? У нас есть удивительная возможность трансформировать почти все нудные или неприятные занятия в игру, а также менее приятный вариант разрушить беззаботную игру разными мотивами: от желания поддерживать физическую форму до нанесения увечий противнику ради победы. В фильме «Хладнокровный Люк» заключенные увеличивают темп дорожных работ и приводят охранников тюрьмы в недоумение тем, что начинают бегать из стороны в сторону, стараясь выполнить задание весело, и оборачивают наказание в игру. Формально в этой ситуации нет соревнования, так как охранники не являются игроками, но их замешательство — это рациональная позиция в явно нерациональной игре. Если заключенные и начали игру просто для развлечения, как дети, поддавшиеся внезапной прихоти, их неутилитарная деятельность феноменологически неотличима от утилитарной работы.
Хейзинга исследовал преимущественно соревнования, а не игры, неконкурентные забавы. Возможно, это доказывает, что путь от игры через забавы и состязания к спорту состоит в увеличении пространственной и временной дистанции. Чем сложнее структурировано событие, тем более четко оно отделяется от обычных временных и пространственных измерений. Но даже четко артикулированные «игровые рамки» могут быть нарушены. Во множестве обличий утилитарный спорт всегда наготове, чтобы развеять иллюзию и позволить яркому миру игры «слиться с повседневностью» .
30. Caillois R. Op. cit. P. 37.
31. Лучшее обсуждение проблемы «игровых рамок» содержится здесь: Ingham A. G., Loy J. W. The Structure of Ludic Action // International Review for the Sociology of Sport. 9. 1974. № 1. P. 23-60.
Ответив на вопросы, поставленные Фрессине и Хейзингой, можно вернуться к нашей схеме, в которой спорт является «игровым» физическим соревнованием. Наша схема — это инструмент, эвристический аппарат, полезная модель. Не только из-за внеисторичности мы предпочли ее более очевидным, основанным на истории схемам, разработанным Робертсом, Саттон-Смитом и Кайуа. Наша схема с необходимостью абстрактна, но, чтобы понять, что есть современного в современном спорте (а это одна из двух наших взаимосвязанных целей), необходимо понять, почему спорт в прежние времена не имел современных характеристик. Пофилософствовав на нескольких страницах, нужно начинать историческое исследование.
REFERENCES Ashe A., Deford F. Arthur Ashe, Boston, Houghton Mifflin, 1975.
Ball D. Control versus Complexity. Pacific Sociological Review, 1974, no. 17, pp. 167-184. Ball D. W. The Scaling of Gaming. Pacific Sociological Review, July 1972, no. 15,
pp. 277-294.
Ball D. What the Action Is. Journal for the Theory of Social Behavior, 1972, no. 2, pp. 121-143.
Bannister R. The Four Minute Mile, New York, Dodd, Mead, 1957.
Barthes R. Mythologies, Paris, Seuil, 1970.
Caillois R. Les Jeux et les homes, Paris, Callimard, 1958.
Diem C. Wesen und Lehre des Sports, Berlin, Frankfurt am Main, Weidmannsche
Verlagsbuchhandlung, 1949. Eichberg H. Spielverhalten und Relationsgesellschaft in West Sumatra. Stadion, 1976,
no. 1, pp. 13-15. Fink E. Oase des Glücks, Munich, Karl Alber, 1957. Fink E. Spiel als Weltsymbol, Stuttgart, Kohlhammer, 1966.
Finley M. I., Pleket H. W. The Olympic Games: The First Thousand Years, New York, Viking Press, 1976.
Gabriel R. H. Introduction. In: Krout J. A. Annals of American Sport, New Haven, Yale
University Press, 1929. Gritti J. Sport a la une, Paris, Armand Colin, 1975.
Guttmann A. Play, Games, Contests, Sports. From Ritual to Record. The Nature of
Modern Sport, New York, Columbia University Press, 1978, pp. 1-14. Huizinga J. Homo Ludens: A Study of the Play Element in Culture, London, Temple Smith,
1970.
Ingham A. G., Loy J. W. The Structure of Ludic Action. International Review for the
Sociology of Sport, 9, 1974, no. 1, pp. 23-60. Ingham A. G., Smith M. D. Social Implications of the Interaction between Spectators
and Athletes. Exercise and Sport Sciences Reviews, 1974, no. 2. Jusserand J. J. Les Sports et jeux d'exercice dans l'ancienne France, Paris, Plon, 1901. Keenan F. W. The Athletic Contest as a "Tragic" Form of Art. The Philosophy of Sport (ed. R. G. Osterhoudt), Springfield, Illinois, Charles C. Thomas, 1973, pp. 309-326.
Lasch C. The Corruption of Sports. New York Review of Books, April 28, 1977, no. 24, pp. 24-30.
Lowe B. A Theoretical Rationale for Investigation into the Relationship of Sport and Aesthetics. International Review for the Sociology of Sport, 1973, vol. 8, no. 1, pp. 95-101.
Lowe B. The Aesthetics of Sport. Quest Monograph, 1971, no. 16, pp. 13-17.
Lowe B. The Beauty of Sport, Englewood Cliffs, Prentice-Hall, 1977.
Loy J. The Nature of Sport: A Definitional Effort. Quest Monograph, May 1968, no. 10, pp. 1-15.
Mathys F. K. Kultischer Fußball in Japan. Olympisches Feuer, April 1959, no. 6.
Michener J. A. Sports in America, New York, Random House, 1976.
Miller D. L. Gods and Games, New York, World Publishing Co., 1969.
Mitchell R. Sport as Experience. Quest Monograph, 1975, no. 24, pp. 28-33.
Roberts J. M., Arth M. J., Bush R. R. Games in Culture. American Anthropologist, 1959, no. 61, pp. 597-605.
Roberts J. M., Sutton-Smith B. Child Training and Game Involvement. Ethnology, 1962, no. 1, pp. 166-185.
Roberts J. M., Sutton-Smith B. Child Training and Game Involvement. Sport, Culture and Society (eds J. W. Loy, G. S. Kenyon), New York, Macmillan, 1969.
Roberts J. M., Sutton-Smith B. Cross-Cultural Correlates of Games of Chance. Behavior Science Notes, 1966, no. 1, pp. 131-144.
Roberts J. M., Sutton-Smith B., Kendon A. Strategy in Games and Folk Tales. Journal of Social Psychology, 1963, no. 61, pp. 185-199.
Stone G. P. American Sports — Play and Dis-Play. Chicago Review, 1955, vol. 9, no. 3, pp. 83-100.
Stone G. P., Oldenburg R. A. Wrestling. Motivations in Play, Games and Sports (eds R. Slovenko, J. A. Knight), Springfield, IL, Charles C. Thomas, 1967, pp. 503-532.
Suits B. The Elements of Sport. The Philosophy of Sport (ed. R. G. Osterhoudt), Springfield, IL, Charles C. Thomas, 1973.
Suits B. What Is a Game? Philosophy of Science, June 1967, no. 34, pp. 148-156.
Sutton-Smith B. Games, the Socialization of Conflict. Sportswissenschaft, 1973, no. 3,
pp. 41-46.
Sutton-Smith B. Play as Adaptive Potentiation. Sportswissenschaft, 1975, no. 5, pp. 103-118.
Sutton-Smith B. The Sporting Balance. Soziologie des Sports (eds R. Albonico, K. Pfister-Binz), Basel, Birkhauser, 1971, pp. 105-113.
Sutton-Smith B., Roberts J. M. Rubrics of Competitive Behavior. Journal of Genetic Psychology, 1964, no. 105, pp. 13-37.
Sutton-Smith B., Roberts J. M. The Cross-Cultural and Psychological Study of Games. International Review for the Sociology of Sport, 1971, no. 6, pp. 79-87.
Sutton-Smith B., Roberts J. M., Kozelka R. M. Game Involvement in Adults. Journal of Social Psychology, 1963, no. 60, pp. 15-30.
Whiting H. T. A., Masterson D. W., eds. Readings in the Aesthetics of Sport, London, Lepus Books, 1974.
Youd J. Notes on Kickball in Micronesia. Journal of American Folklore, 1961, no. 74.
