CC BY
91УДК 008; 681.5
Зезюлько А.В.
Д.ф.н, доцент, Южный федеральный университет
Кузьмин С.П.
Студент 2 курса университета г. Ля-Рошель (Франция) ИДЕЯ СВЕРХЧЕЛОВЕЧНОСТИ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ
В работе рассматривается задача экспликации форм проявления стремления к сверхчеловечности, обусловленного достижениями науки и технологий, и характеристика опыта трансчеловечности как возможного предела решения проблемы искусственного и естественного в культуре и человеке.
Ключевые слова: трансчеловечность, массовая культура, трансцендентный, сверхприродный, киберпанк, технокультура, кибержанр.
В восприятии типичного представителя массовой культуры все достижения научно-технического прогресса имеют вполне определенный критерий ценности и значимости для человека — способность радикально раздвинуть горизонт нашего опыта. Не просто пассивно созерцать мощь техники и удивляться научным открытиям, а самому непосредственно переживать новые уровни реальности, открываемой и конституируемой средствами высоких технологий. Иными словами, речь идет о свойственной современной высокотехнологичной культуре идее сверхчеловека.
Надо сказать, что сама по себе идея сверхчеловечности чрезвычайно стара и как минимум, является ровесницей самой философии. Другое дело, что конечно в культуре в разные исторические эпохи она принимала соответствующие времени облики и ценностные толкования. Если идею сверхчеловека рассматривать как общую онтологическую координату опыта на индивидуальном и коллективном уровне, то в принципе к феноменам сверхчеловечности можно отнести все проявления духовной культуры — мифы, религиозно-мистический опыт, философское самосознание. Что такое с этой точки зрения акт богооткровения или интуитивное прозрение? Или, например, создаваемые в мифах или произведениях искусства миры. Поскольку в них происходит своеобразная «запись» трансцендентного, сверхприродного, сверхъестественного в качестве реальности, обладающей высочайшей истинной достоверностью для человека как существа все же отягощенного земным, посюсторонним, утяжеляющим его порывы в бесконечность. Такое понимание сверхчеловечности достаточно широко, масштабно и универсально по отношению ко всем основным исторически сформировавшимся типам культуры. И оно непосредственно примыкает к пониманию сущности самой культуры. Ее, так сказать, генетический код изначально складывался как постоянное трансцендирование всякой конечной ставшей определенности. Такая конечность есть удел смертного существа. А человек как сознающий свою смертность, ограниченность, стремится к вечности и бесконечности. Правда, в данном случае, видимо, необходимо внести оговорку, что само понятие человек в таком случае рассматривается предельно конкретно и на уровне четко фиксируемых параметров существования, в том числе социальных, коммуникативных и хозяйственных.
В таком своем качестве идея сверхчеловека в культуре отражала общее направление всеобщего исторического свершения. Вместе с тем человека никогда не покидали мечты и желания превзойти самого себя, но не средствами символического обмена, опыта самосознания и веры. До определенного этапа развития общества эти стремления не могли объективно получить своего воплощения именно в качестве ступеней реализации иных, чем
фактическая данность уровней опыта. Наступление индустриальной и затем постиндустриальной эпохи предоставило индивиду такие возможности. В данном случае мы не беремся специально анализировать чисто философскую сторону вопроса о трансчеловечности, которая впервые открыто была тематизирована в творчестве Фридриха Ницше. Не будем мы судить и том, какую роль знаки сверхчеловечности сыграли в европейской истории ХХ столетия. Это отдельный сюжет, акцентирующий несколько иные (социально-политические и идеологические) составляющие социокультурной эволюции (тема вождизма, харизматического лидерства и т. п.). В нашем случае важно понять связь между научно-техническим прогрессом и стремлением человека к выходу за пределы собственного бытия. Для постсовременной ситуации, для эпохи господства виртуальной сетевой среды и космических грез такое кардинальное изменение границ человеческой реальности рассматривается прежде всего на уровне трансформы телесности и чувственности, возможностей преодоления пространства и времени, покорения новых и ранее неведомых измерений универсума.
С этой точки зрения наиболее характерным проявлением стремления к трансчеловечности в современной массовой культуре является такой феномен как киберпанк.
Впервые сам термин «киберпанк» употребил американский писатель-фантаст Брюс Бетке, который в 1983 году выпустил роман с таким названием. Затем киберпанк был популяризирован в США и Канаде писателем фантастом Уильямом Гибсоном, который в 1984 году издал роман «Нейромант». Позднее к данному направлению в литературе присоединились такие авторы как Брюс Стерлинг, Пэт Кэдиган, Руди Рюкер, Майкл Суэнвик, Нил Стивенсон и ряд других.1 В отечественной литературе в начале 1990-х годов также появилось аналогичное направление. К наиболее ранним произведениям в жанре киберпанк, написанным на русском языке можно отнести повесть А. Тюрина и А. Щёголева «Сеть» и роман А. Тюрина «Каменный век», которые увидели свет в 1992 году. А. Тюрин в одном из своих рассказов вводит даже специальный термин для обозначения нового времени высоких технологий — киберозойская эра2 В этих текстах разворачиваются сложные витиеватые взаимодействия человека и цифровой сети, присутствуют машинно-человеческие интерфейсы, органические и неорганические киберимплантанты, цифровые «двойники» реальных объектов.3 Компьютерные системы активно и напористо вмешиваются в жизнь публичного общества, государства, различных ведомств и учреждений.
Очень характерным для киберпанковского направления является ориентир на молодежную субкультуру с сильным оппозиционным протестным запалом и большой не растраченной энергией. Киберпанк рожден был в стихии высокоурбанизированной культуры. Атмосфера киберпанка — это атмосфера мегаполиса американизированного типа (классический примером, конечно, являются такие американские города как Нью-Йорк, Чикаго, Бостон, Детройт и т.д.; современная Москва также может стать прибежищем киберпанковского героя). В мрачноватых городских кварталах, каменных джунглях с канализационными испарениями складывается особое семиотическое пространство.
Общий сюжетный интеграл киберпанковских работ — это мотивы борьбы так называемых хакеров, людей «живущих» виртуально, с гигантскими мегакорпорациями и иными транснациональными структурами, обладающими властью в обществе. Борьба осложняется тем, что власть таких мегаструктур носит неявный трудно идентифицируемый характер. Главные «положительные» герои киберпанка часто выступают маргиналами, не обладающими системными качествами воспитания, образования и иных интериоризированных знаков и схем причастности индивида культуре. Довольно резко и
1 См. более подробно: http://kiberpank.ru/category/menyu/stat.
2 Тюрин А.В. Киберозойская эра // http://fanHb.m/t/tjurin_a_w/tyurin-kiberozoi.shtml
3 См. более подробно: Шульга С. Русский киберпанк: пациент еще мертв? // http://cyberpunkworld.net /publ/stati/stati_o_kiberpanke/russkij_kiberpank_pacient_eshhe_mertv/3 -1-0-36
сильно звучат мотивы свободы и ценности справедливости. Но реализация и закрепление такой свободы чаще контрпродуктивно. «На первом месте в данном типе культуры оказывается личность, гипертрофированная индивидуальность, живущая ради собственной реализации (далеко не всегда духовной) в хаотичном, неупорядоченном мире, слишком сложном и противоречивом для того, чтобы ставить перед собой и окружающими общие идеальные цели — тем более ограничивающие в правах собственное «я». Отсюда декларативная асоциальность и внеидеологичность развивающейся в этом культурном пространстве литературы, в том числе фантастики».4
Культура в классическом смысле слова фактически предстает в таких произведениях как мертвое пространство, лишенное жизненной силы тело. Отрицается не только классическая духовность, но и традиционное понимание научно-технического прогресса как ступенчатого продвижения вверх по лестнице, освещенной разумом и научным познанием. «Герой киберпанковского романа (отнюдь не герой в привычном положительном смысле) всегда сильно выделяется из окружающей людской массы, но не объемом мускулов и даже не могучим интеллектом (всегда присущим ему). Главное — он асоциален. Общество, находящееся под властью полицейской диктатуры (или корпораций, или фанатиков-фундаменталистов), инертно. Оно принимает текущий порядок вещей и не пытается восставать против него никакими способами. Отдельные изредка возникающие группки повстанцев — борцов за общее дело — потому и терпят поражение за поражением, что дело их хоть и общее, но ни одному нормальному представителю этого общества не нужное. И вот тут на сцене появляется киберпанк-герой. Ему нет никакого интереса спасать мир, восстанавливать справедливость, открывать людям глаза и тому подобное. Он просто отстаивает свой собственный путь, собственный выбор. Пусть он не всегда побеждает в финале, но каждый раз самим фактом выраженного протеста утверждает бессмысленность и шаткость положения дел».5
Приведем здесь выдержку из «Манифеста киберпанка», содержащегося в материалах специализированных Интернет-ресурсов киберпанковской культуры. Автор указывает ряд пунктов, которые составляют своего рода основу идентичности представителя киберпанка.
А именно:
«1. Мы — те самые, Другие. Технологические крысы, плывущие в океане информации.
2. Мы — это скромный школьник, сидящий за последней партой в дальнем углу
класса.
3. Мы — это подросток, которого все считают странным.
4. Мы — это студент, взламывающий компьютерные системы и пытающийся достичь предела своих возможностей.
5. Мы — это взрослый человек, сидящий на скамейке в парке с лэптопом на коленях и программирующий новую виртуальную реальность.
6. Нам принадлежат гаражи, напичканные электроникой. Паяльник на рабочем столе и разобранный на части радиоприемник, подвал, в котором стоят компьютеры, жужжат принтеры и гудят модемы — все это тоже наше.
7. Мы видим реальность в ином свете. Мы видим больше, чем обыкновенные люди. Они видят только то, что снаружи. Мы видим то, что внутри. Реалисты со взглядом романтиков — вот кто мы такие...
10. Нам наплевать на то, что о нас думают другие. Нам наплевать на то, как мы выглядим и что говорят люди в наше отсутствие...
13. Общество не понимает нас. Мы выглядим <таинственными> и <сумасшедшими> в глазах обыкновенных людей, живущих вдалеке от информации и свободы мысли. Общество
4 Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе ХХ века. Учебное пособие. М.: Высш. шк. 2008. С. 386.
5 Панишев А. Матрица киберпанка // http ://t-c-p.narod. ru/matrix-cyberpunk. htm.
не признает нас — общество, живущее, думающее и дышащее одним единственным способом — как все...
15. У каждого Киберпанка есть индивидуальность, он не марионетка. Киберпанки — это люди, начиная от самых обыкновенных и никому не известных, до гениев-техноманьяков, музыкантов, играющих электронную музыку и исследователей-самоучек.
16. Киберпанк больше не является жанром художественной литературы. Это уже не субкультура. Киберпанк — это новая отдельная культура, дитя новой эры. Культура, которая объединяет наши взгляды и интересы. Мы составляем единое целое. Мы киберпанки».6
С одной стороны, весь киберпанк опирается именно на высокотехнологичные достижения науки и на самые передовые даже отчасти гипотетичные посылы, киберпространство всецело искусственно, виртуализированно, но с другой позиционируется некая завеса ложности и туманности всего этого мироустройства, живущего по законам глобальной Сети. Сами по себе достижения науки в области физики, астрономии, генетики и кибернетики, информатики ценностно нейтральны. Но вот вовлечение научного сообщества как определенной институционализированной среды и результатов его деятельности в сетевое взаимодействие приводит к формированию особых эмерджентных свойств, подчиняющихся своим собственным закономерностям. Универсализм структур и мегакорпораций образует такую систему знаков и значений, вне которых оказывается практически невозможной социализация личности и построение индивидуальной стратегии жизни. Только через сеть индивид может выразиться и как-то обозначить свое присутствие. Но и одновременно тем самым прочно связать себя с невидимыми акторами и схемами. Отдельный человек в них оказывается словно простой функцией. Вот такое состояние и образует основу для киберпанковского обыгрывания темы человека и технологий, естественного и искусственного, общества и науки, настоящего и будущего цивилизации, причем в глобальном даже космическом масштабе. Сеть тотальна и действенна, но она не должна поглотить отдельного человека. Таков лейтмотив основных работ в жанре (литературных, компьютерных игр, фильмов и пр.).
Традиционно считается, что киберпанк — это специфический жанр современной массовой культуры, включающий литературу и медийную продукцию (фильмы, мультипликация и пр.), очень схожий с научной фантастикой. Чисто этимологически понятие киберпанк связано с развитием кибернетики и далеко не случайно. В особой субкультуре киберпанка и киберготики выражается общее для современности желание перехода человека на качественно новую ступень собственного существования. Это желание также получает свое утоление в особой киберэстетике. Научно-технический прогресс и особенно развитие цифровых технологий фактически превращают человека в одну из инструментальных форм, порой страдающих от пресса гиперболизированных плоскостей и выемок. Культура в классическом виде уступает свое место технокультуре. Сфера техно по сути замещает собой те области подлинности и высшей причинности, которые в философии прошлого обозначались как сфера трансцендентного. Только если в классической метафизике и культуре речь шла о суверенности мышления и чистого Духа как такового, то технокультура и киберпанк реализуют претензию всего искусственного на монополию одухотворенности, жизненности, истинности и реалистичности. Технореализм выступает главной лакмусовой бумажкой в обществе нашего времени для всего того, что претендует на обладание знаками современности.
Технологии сегодня позволяют «протезировать» человеческие способности, эмоции. Прежде всего в использовании таких технических «инструментов» представителями массовой культуры конечно преследуется цель получения новых ощущений и острого ранее неведомого удовольствия. По отношению к киберпанку употребление слова «инструмент» даже не совсем точно выражает суть дела. Сфера «кибер» образует онтологически новое или
6 Кирчев К. Манифест киберпанка // http://t-c-p.шrod.ru/cyberpunk manifest.Йш.
постонтологическое состояние человека и общества в целом. Киборг сегодня постепенно и прочно занимает место, некогда принадлежавшее трансцендентальному субъекту, метафизическому духу. Состояние, которое претендует на совершенно независимое от всеобщих классических форм культуры утверждение человека. «Центральной проблемой в кругу других проблем, связанных с развитием киберкультуры, — пишет один из исследователей киберпанковского направления современной культуры, — представляется проблема телесности. Так как основное условие успешного функционирования ВР-системы [система виртуальной реальности] состоит в обеспечении эффекта реальности, а его достижение возможно только в том случае, если человек сможет воспринимать нефизическое окружение. В технологических разработках ВР-систем это выглядит как задача манипуляции человеческим опытом при помощи стимуляции сенсорного аппарата. А это может вести в свою очередь к изменению экзистенциально-онтологических структур. Поскольку высшая интеллектуальная и духовная деятельность с феноменологической точки зрения оказывается выводимой из сложно функционирующих низших форм восприятия... Сейчас главной задачей технологического обеспечения является организация технологии манипулирования таким образом, чтобы она не сковывала жестко границы человеческого опыта. Поэтому конституирование телесного опыта должно стать частью проективного пространства воображения. Отсюда следует крайне фантастическая мысль о том, что граница между реальностью и воображением может быть размыта. Поскольку фактичность, которую составляют телесность и ситуативность, оказывается в ВР-системе проектом. Даже такая неотъемлемая телесная детерминанта как пол становится в ВР-системе проектируемой».7
Появление киберпанка в конце ХХ века весьма симптоматично и не случайно оно современно постмодернистской философии. Находясь в общем потоке современной литературы и кино, киберпанк соседствует с различными подвидами фантастики и фэнтези, которые в эпоху постмодерна выражают соответствующие культурные и социальные настроения и ожидания. «Если попытаться максимально лаконично сформулировать их главный эстетический принцип, можно сказать, что он заключается в моделировании вымышленных конструкций с включением в них как мира реального, так и миров, ранее созданных человеческим воображением (т. е. уже написанного, нарисованного, выдуманного кем-то). Постмодернизму свойственно принципиальное "стирание границ" между реальностью и вымыслом. Точнее, речь идет об искусной маскировке двух "барьеров восприятия" художественного вымысла... Первый барьер... разделяет реальность и ее художественное отображение в литературе (отображение определенным образом искаженное, субъективированное, зависящее от эпохи, личности художника и многих иных факторов). Второй барьер ожидает тех, кто знакомится с произведением, содержащим "элемент необычайного", т. е. повествующем о том, чего "не бывает" в известном читателю мире. Автор как бы заключает с читателем договор: пока длится чтение, поверь мне, что все описанное существует "на самом деле". Постмодернист же дает понять читателю: мир именно таков, как он представлен в данном тексте; мало того, чем парадоксальнее сюжет, тем более точно он воплощает реальность».8
Такие модные ныне концепты как постистория, постчеловек, постсоциальность, постэкономика и т. д. отражают достижение определенного предела в историческом развитии антропологического опыта как развертывания опосредствующих форм становления человеческой личности, субъективности. Новейшее время как эпоха отрицания таких культурных форм как религия или метафизика, искусство или мифология поставила знак равенства между процессом исторического самоутверждения человека и отрицанием некой «аутентичности» «я», стиранием границ моей индивидуальности в различных
7 Власенко О. Феноменология телесности в киберкультуре // http://tfkl.narod.ru/olga.htm.
8 Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе ХХ века. Учебное пособие. М.: Высш. шк. 2008. С. 436 -437.
социокультурных форматах. Особенно сильно эти мотивы звучат в экзистенциализме и структурализме.
Хотя с другой стороны, активно продуцируемые смыслы киберкультуры также можно рассматривать как новейшую мифологию, с той лишь разницей, что она опирается на достижения науки. Важнейший мотив киберпанковского жанра — это своеобразная постиндустриальная антиутопия, когда, например, суперсовременные технологии начинают функционировать по законам вовсе не предусмотренным их создателями. Звучит идея явного превосходства и автономии искусственного над естественно-человеческим. Причем сама социальность также рассматривается как реальность, терпящая крах. Никакие ценности и идеи классического образца не выдерживают бурного натиска ускоряющего свой бег времени и технизированных «правил поведения». Типичными элемента реальности, создаваемой киберпанком являются киберпространство, искусственный интеллект, биороботы и киборги, нанотехнологии, генная инженерия, биоимплантанты, своеобразный постапокалиптический стиль и квазиготическая тональность мрачноватых городских трущоб, наркотики и иные препараты, вызывающие измененные состояния сознания.
Вот как, например, русский писатель Александр Тюрин описывает «превращение» машины в человека в одном из своих рассказов: «Операция по перемене тела состоялась за несколько минут. В тесной кабинке туалета Мат-Вей, упершись ногами в толчок, придавил три руки охранника к стене, четвертую он ухватил зубами, острыми как никогда, а его утончившийся указательный палец проник сквозь глазную впадину охранника и переключил джампер в его лобовой микросхеме, что и открыло управляющий чип для аппаратного прерывания. Еще несколько секунд заняло считывание информации из стека и пространства памяти, из гиппокампа и амигдалы этого кабана. Потом Мат-Вей стал резать свои оболочки, кожу, соединительную ткань, быстро, но аккуратно, не задевая шины и сосуды, терпя страшную боль, потому что на регулировку сенсоматрицы опять не было времени. И столь же быстро он надевал на себя оболочки охранника, всю эту тяжкую мышечную массу. Сознание бегало по миллионам новых соединений, нейроинтерфейсам, адаптерам, коннекторам, затопляя мозг гудящим роем сигналов. И вот уже васкулоиды его крови хлынули бесчисленной толпой в сосуды нового тела». 9 Как хорошо видно из этого отрывка, в кибержанре значительное внимание уделяется описанию метаморфоз человеческого тела и машины. С одной стороны, применяются знакомые каждому слова, выражающие различные состояния организма, (например, боль и наслаждение), но при этом, с другой, обильно используются сугубо специализированные научные термины (из биологии, генетики, биохимии, кибернетики и информатики), которые подчеркивают радикальный трансформ антропологического опыта в направлении смешения естественного и искусственного, их взаимного преобразования и получения принципиально нового состояния. Это состояние уже нельзя просто редуцировать или механически разложить на отдельные составляющие (подобно часовому механизму).
Особый «язык» киберпанка, его семантико-семиотическое пространство создает удивительное ощущение предельной реалистичности всего происходящего. Научная терминология, а также многочисленные имитирующие ее дискурсивные практики («нейроинтерфейс»...), окружает описываемую картину особой аурой эзотерической полутаинственной доступности такой реальности и ее истины только для «посвященных».
В некоторых романах киберпанка опыт трансчеловечности затрагивает не только телесный уровень организации, но и ментальный, а в перспективе и ценностно-смысловой, мировоззренческий. В качестве одного из действенных условий подобного трансформа рассматриваются предлагаемые трансперсональной психологией средства. Произведения жанра часто включают описание прямого подключение человеческого мозга к компьютерам. И соответственно жизнь сознания ставится в зависимость от закономерностей цифровых
9 Тюрин А.В. Киберозойская эра // http://fan.lib.rU/t/tjurin_a_w/tyurin-kiberozoi.shtml
технологий. Очень популярными являются паттерны микрочипа и вживляемых датчиков пространственно-временных координат.
Киберпространство фактически уничтожает границу реальной действительности и виртуальной. Само противопоставление реального и виртуального теряет всякий смысл. Акценты истины и лжи, сна и бодрствования, иллюзии и вымысла претерпевают кардинальные метаморфозы, полагая все эти и другие бинарные структуры и релевантности лишь в качестве простых рядоположных компонентов. Уровни реальности и ее ранжирование нередко становятся просто метафорой.
В постиндустриальном мире сциентизированная картина реальности практически полностью элиминирует человека как носителя чего-то не заданного каузальными или чисто динамическими закономерностями. Технокультура (и киберпанк как ее яркий пример) сама стала вырабатывать нормы опыта, которые ранее полагались в духовной сфере. Насколько созданная научно-техническим прогрессом реальность жизненного мира является подлинной реальностью самого человека, и насколько в ней отражается новый онтологический уровень его сознания, духа, деятельности, и коммуникации — этот комплекс вопросов не должен в своем решении подразумевать поиск некой окончательной истины. Ибо сама современная культура исключает из поля своей идентичности систему четких критериев отбора, селекции. Трансчеловечность как стремление и как ценность в том же самом отношении выступает реальностью индивида, лишенного сугубо внутренней метафизической мотивации.
Литература
1. http://kiberpank.ru/category/menyu/stat.
2. Тюрин А.В. Киберозойская эра // http://fan.lib.rU/t/tjurin_a_w/tyurin-kiberozoi.shtml.
3. Шульга С. Русский киберпанк: пациент еще мертв? // http://cyberpunkworld.net /publ/stati/stati_o_kiberpanke/russkij_kiberpank_pacient_eshhe_mertv/3 -1 -0-36.
4. Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе ХХ века. Учебное пособие. М.: Высш. шк. 2008. С. 386.
5. Панишев А. Матрица киберпанка // http://t-c-p.narod.ru/matrix-cyberpunk.htm
6. Кирчев К. Манифест киберпанка // http://t-c-p.narod.ru/cyberpunk_manifest.htm
7. Власенко О. Феноменология телесности в киберкультуре // http://tfkl.narod.ru/olga.htm.
8. Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе ХХ века. Учебное пособие. М.: Высш. шк. 2008. С. 436-437.
