CC BY
41
УДК 111.3
ИДЕЯ СТАНОВЛЕНИЯ КАК ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ: СОЦИАЛЬНЫЕ И ДУХОВНЫЕ АСПЕКТЫ СТАНОВЛЕНИЯ ДУХОВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
© Р. Р. Мавлиев
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (347) 273 67 78.
E-mail: rasul.mavliev@mail.ru
В статье исследуется категория (универсалия) становления. В становлении, как диалектическом слиянии прерывности и непрерывности, музыка, как «искусство времени», обретает свой функциональный смысл. В данном отношении понятие «духовная жизнь» как диалектическое единство процессов самопола-гания и самоограничения самосознания призвано быть осмысленным в контексте идеи духовного наслаждения, объединяющей объективное и субъективное. Синергетическая идея в этом смысле оказывается дополнительной в отношении диалектической идеи, которая, «притягиваясь» надеждой на более справедливое будущее, уже внутри себя заключает силу (потенцию) к практической реализации.
Ключевые слова: духовная жизнь, становление, духовная реальность, диалектика.
Категория становления - предмет рассуждений многих философов, получивших импульс от гегелевской «науки логики». Однако становление есть предельное основание «искусства времени», что получает свое выражение в самом «духе» музыки [1; с. 323] как потенциал самоопределения исторической эпохи.
Отметим тот факт, что теория становления не отличается полнотой ясности. Именно поэтому категория становления отличается тем, что в самом становлении нет каких-либо изолированных «точек», которые остаются неподвижными, не подлежащими исчезновению. Всякая «точка» становления природного и духовного процесса, в тот самый момент времени, когда она появляется, точно в этот же самый момент и исчезает.
Таким образом, становление никоим образом невозможно разбить на «устойчивые точки». Без данной диалектики невозможно усвоить себе сущность того, что как раз и именуется становлением.
Становление, как диалектическое единство прерывности и непрерывности исторического процесса, направляет нашу мысль на исследование его важнейших модусов или состояний. В этом плане сама музыка и поэзия есть «искусство времени», а последнее в своей основе и есть становление.
Становление может и должно содержать в себе то или иное качественное наполнение. Однако, вдумаемся в то «становление», которое есть основа, фундамент всякого художественного феномена. Сущность музыки есть «чистое становление», то внутреннее волнение, которое доставляется нам музыкальным явлением. Такое волнение человек переживает именно потому, что музыка предоставляет ему не какой-нибудь устойчивый и неподвижный образ, но рисует ему само происхождение данного образа, его возникновение и, одновременно, исчезновение. Ведь, сама «духовная жизнь» есть прежде всего некоего рода «сплошная текучесть» [1]. Дух есть некий процесс, а не результат. Дух стремится быть, а не только воплощаться в соответствующие формы бытия вещей. Именно поэто-
му духовный элемент в произведении сопряжен с самим сотворением вещей, процесса, явления, так что само создание оказывается в духовной реальности как бы выше, значительнее, созданного. В этом смысле, когда мы ведем речь о «духе», то говорим, что духовное никогда не потребляется до конца, а как бы «вечным образом» осваивается.
Неподвижный же «образ» мира (будь-то архитектурный или скульптурный) все же является нам в виде какой-то «неподвижности», устойчивости. Человека привлекает неподвижность мрамора, красота, которая навсегда застыла. Его убивают пространство и время, так что сами чувства элиминируются. Но образ застывшей красоты навевает чувство неоправданной тревоги. Неподвижный образ, хотя и прекрасный, не властен вдохнуть в нас новую жизнь.
Глядя на неподвижный мрамор, мы понемногу отпускаем свои желания. И в то же время духовная жизнь, которую мы надеемся увидеть скоро, совершенно не торопится явиться вновь. «Огню огонь предела не положит» - говорит Ф. Петрарка. Также и дух человеческий не в состоянии пределов наложить на «дух», который устремляется к тому, чтобы привычный ход нарушить, событиям, бесчувственным для нас какие-то границы положить. Мы скорбь свою, всю забывая разом, не можем подчинить мгновеньем счастья, что, конечно, столь ленивы [2].
В процессах жизни «духа», весьма важны предметы, составляющие эту жизнь.
Но, видимо, актуальность представляют сами по себе предметы, открытие которых облагораживает нашу жизнь. Вся сладость душевного и духовного ощущения предметов заключена в самой новизне того чувства свободы, которым мы порой бываем охвачены. Учтем и тот момент, что сами по себе процессы жизни приводят зачастую не только к возникновению той или иной предметности, но и к ее неустойчивости, ее исчезновению (а не только к развитию), увяданию.
Духовная реальность (в отличие от духовной действительности) не поддается никакому конст-
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2013. Т. 18. №2
503
руированию, измышлению. Сама же действительность, сопоставимая с идеей сущности, прячется от человека. Мы читаем «Фауста», изучаем произведения композиторов и писателей, вникаем в создания художников и архитекторов, стремимся к тому, чтобы «дух» этих созданий человека в своей полной чистоте действовал бы на нас. При этом мы стремимся от «внешности чувства» обратиться к внутреннему «я». Но кроме музыки, как чистого становления», как чистого «духа» коммуникации, нам труднее всего что-либо обнаружить, что действовало бы на нас с силой духовной мощи.
Музыкальный феномен есть не что иное, как сама духовная процессуальность жизни. Музыка в этом плане есть не только диалектический, но и синергетический феномен. Она позволяет осмыслить путь, пройденный познанием, проанализировать требования современного общества, восстановить на новых основаниях союз человека с природой, в котором окажется достигнутым единство не только человека и природы, но также науки духа, культуры и общества.
Для большинства создателей классической науки наука является попыткой трансцендировать за границы мира наблюдаемого, достичь «вневременного мира высшей рациональности - мира Спинозы» [3]. Однако, видимо, существует более «тонкая форма реальности, охватывающая законы и игры, время и вечность» [4]. Но время есть, видимо, все же некая конструкция, а не только объективная данность. Время предполагает некую «этическую ответственность» [5]. Наш сложный мир, по-видимому, постепенно лишается гарантий стабильных, непреходящих законов. Мы существуем в неопределенном мире, и данный факт не следует ни преувеличивать, ни приуменьшать.
Музыка, как и вся духовная, культурная жизнь, означает не только становление, но она, как и поэзия, указывает на устойчивые картины и образы. Музыка, как и поэзия, есть высшие духовные потенции, и именно поэтому они представляют собой самую основу духовной жизни, ценностный фундамент бытия социума.
Оценивая всю совокупность исторических, культурных фактов, социальный субъект включает в себя социокультурную, историческую реальность. Он выступает автором осмысления, понимания истории. Но именно данное обстоятельство может быть отнесено не только к сфере субъективного, но и объективного.
Оценивая объективную реальность, социальный субъект вынужден трансцендировать за свои собственные границы во внешнее по отношению к нему бытие, оставаясь при этом преданным своим внутренним ориентирам и приоритетам. Таким образом, во внешнем культурном бытии, в которое человек вступает по мере необходимости общения, реализации своих духовных потребностей и интересов, он сохраняет свою целостность и уникаль-
ность, причем, не только благодаря специфике биологического развития и формирующемся интеллектуально-психологическим способностям, но и в равной мере благодаря ценностному стремлению, которое выступает по отношению к разумной и интеллектуально-эмоциональной сферам как указатель направления духовной деятельности.
Сами ценности, разумеется, не могут являться первичными движущими силами историкокультурного развития, но, тем не менее, они определяют духовную сущность, духовные, нравственные устремления человека, а также культурную направленность развития.
Духовная жизнь общества является мертвенной и навсегда застывшей, если проигнорировать такой структурный элемент духовной реальности, как духовное наслаждение, которое испытывает человек в процессе занятия творческой деятельностью (последняя есть основа и синергетической деятельности как состояния внутреннего мира и обновления природы, как основа созидающего культурные смыслы хода времени). Бытие в этом плане не может быть сведено ко времени и, тем не менее, трудно вести речь о бытие линейном каких бы то ни было временных коннотаций. Заметим, что в связи с этим самые начальные условия, воплощаемые в социальной и природной системах, ассоциируются с бытием, в то время как законы, управляющие темпоральным изменением системы, - со становлением.
В данном отношении само духовное наслаждение, как некое становление, характеризуется следующими компонентами: 1) устремленностью духовного наслаждения на объект; 2) нравственной целью-символом, присущей самой духовной деятельности; 3) способностью понимания Другого «Я», в основе которой лежит основа взаимопонимания - предпонимание.
Синергетика - не только наука о становлении духовной жизни человека и общества, но и наука о смыслах, о наслаждении как духовной ценности. В связи с этим, на наш взгляд, можно выделить три уровня, на которых осуществляется наслаждение как духовная ценность: 1) значимость; 2) культурный смысл; 3) духовное (нравственное страдание) или переживание.
Устремленность человека к миру никогда не бывшему, к неземной красоте, перед которой преклоняется примитивный рассудок людей, - важнейшая характеристика ценности. Но есть и бесценное, которое не поддается осмыслению с точки зрения процесса самоопределения. Бесценное изначальным образом складывается из желания («пра-бытие есть желание») и не существует никакого иного бытия, кроме желания [5], влечения и духовного интереса. Духовная реальность (и такова ее природа!) отсылает человека в точки вибрации, трепета, колебания между бытием и небытием. Творчески воспроизведенное никогда не является «равным себе самому»[5].
В основе духовной «вибрации» лежат субъективное воление, стремление к нравственному воплощению чего-либо из потенциального в реальное. Суть духовного наслаждения заключается в том, что это наслаждение воплощает основное направление исторических процессов, так что данная компонента, присутствующая в духовном наслаждении, обозначает сам неиссякаемый источник деятельности.
Духовное наслаждение реализуется благодаря духовно-энергетическому ресурсу человека. Духовное устремление к миру абсолютных ценностей возникает из удовлетворенности или неудовлетворенности субъекта деятельности «вибрацией», присутствующей в мире. В первом случае это стремление приводит к формированию традиционных ценностей, а во втором - инновационных.
«Цель-символ» - второй компонент в структуре духовной жизни как ценности. Символическое наполнение духовной реальности, на наш взгляд, присутствует в большей или меньшей степени в ценностях любого типа, но вот стремление индивидуума к миру духовного самоопределения ценностей является приоритетным в самой структуре ценностей духовной и нравственной сферы.
Способность понимания смысла « Другого » связана с рефлексией, и это «Другое», по существу, выступает как кантовская «вещь в себе», которая, по большому счету, оказывается включенной в саму структуру самосознания как величайшей ценности.
Идея становления, взятая сама по себе, повышает смысловой уровень духовности и духовной жизни. «Становление», как философская универсалия, указывает на соотношение между устремлением, духовным желанием и самой нравственной целью. Так, ценность мира, разлитой во Вселенной гармонии могут явиться различными воплощениями человеческого стремления к самосохранению.
Духовное наслаждение, на наш взгляд, и связано органичным образом с данным стремлением человека к красоте, где действительность и реальность, природа и дух переводятся во внутренний смысл самого бытия человека и социума.
Духовное наслаждение прекрасным, которое постепенно выливается в становление подлинного произведения, позволяет не только реализовать культурные устремления человека и общества, но и выявить их границы, зачастую продиктованные «пограничной ситуацией», где простое, утилитарное потребление благ уже более не выступает ответом на само «вопрошание» социального субъекта о смысле своего существования.
Далее следует заметить, что сама по себе проблема становления духовной жизни в настоящее время постепенно переходит в сферу культурного, духовного осмысления социальной жизни; тем самым становление духовной жизни превращается в интегративный феномен существования общественного бытия людей.
Духовная жизнь, ее становление аккумулирует в себе понятие «ценности»; при этом духовность связана с возникновением интереса человека к духовному самоопределению, с процессом консти-туирования ценимых в индивидуальном и общественном бытии добродетелей и благ, а, следовательно, с получаемыми от них удовольствиями. Ценность, как способность к самоопределению духовной жизни, только и может в связи с этим оказаться наделенной статусом философской категории.
Духовное наслаждение объединяет объективное и субъективное, так что это желание субъекта есть, по существу, противоречие между «избытком» бытия и недостатком личностного начала в нем. Данное противоречие «снимается» самой активной деятельностью человека по преображению себя и существующего мира.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лосев А. Ф. Основной вопрос философии музыки // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.
2. Петрарка Ф. О любви. М.: Эксмо, 2010. 288 с.
3. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Ком Книга, 2005. 258 с.
4. Шеллинг Ф. В. Й. Система мировых эпох: Мюнхенские лекции 1827-1828 гг. в записи Эрнста Ласо. Томск: Водолей, 1999. 320 с.
Поступила в редакцию 03.04.2013 г.
