CC BY
35
ИДЕЯ РАЦИОНАЛЬНОСТИ В ЭВОЛЮЦИИ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ
© Носорева Н.Г.*
Педагогический институт Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону
В статье прослеживается историческая трансформация форм идеи рациональности на разных этапах эволюции философского знания, исследуется генезис и эволюция идеи рациональности в истории философской мысли.
Споры о значимости и возможностях интеллектуально-рационального отношения к миру в человеческой жизни шли с тех пор, как интеллект, рациональное мышление выступили как самостоятельный фактор культуры [1, с. 3]. И как следствие, все проблемы, связанные с вопросами рациональности знанием определялись относительно запросов реалий той или иной эпохи. Проблема рациональности в сущности своей, в своих истоках выступает как философско-мировоззренческая проблема, поскольку она неизбежно оказывается связанной с осмыслением возможных типов отношения человека к миру, «вписывания» человека в мир. Иногда эта проблема принимает неожиданные формы.
Сам термин рационализм происходит от латинского слова «ratio» - разум, и определяется как метод, согласно которому основой познания и действия людей является разум.
Как логически обоснованное, теоретически осознанное, систематизированное универсальное знание предмета, нечто «в масштабе разграничивания» (Хайдеггер) в гносеологическом плане, и предмет, явление, действие, в основании бытия, которых лежит закон, формообразование, правило, порядок, целесообразность в онтологическом плане рассматривает понятие рационального Н.С. Мудрагей в статье «Рациональное и иррациональное - философская проблема (читая А. Шопенгауэра)». Рациональное явление прозрачно, проницаемо, а потому его можно выразить рациональными средствами, т.е. понятийно, вербально; оно имеет коммуникабельный характер, способно быть передаваемо другому, способно быть воспринято всеми субъектами.
Иначе рассматривал рационализм П.Н. Ткачев. Он усматривал некий дуализм этого понятия: в тесном смысле оно употреблялось для обозначения известной теолого-философской школы, черпающей свои понятия о божестве из идеи разума и отвергающей обрядовую сторону положитель-
* Ассистент кафедры Перевода и информатики ФЛиС.
ной религии; в более широком, так сказать разговорном, значении, обозначало трезвое, разумное миросозерцание, свободное от всяких суеверий и предрассудков, - трезвое, разумное отношение к явлениям окружающей природы и к отношениям людей между собой [2, с. 119]. Ткачев П.Н., в силу реалий своей эпохи, из-за цензуры, употреблял слово рационализм фактически как синоним материализма и атеизма [4].
Серль в своей работе представляет человеческую рациональность, как более сложный вариант рациональности обезьян. При этом различие между людьми и остальным животным миром в области рациональности состоит в нашей способности создавать разумные основания для действия, независимые от желания, распознавать их и действовать согласно им [5, с. 47-48].
С точки зрения современной когнитивной науки рационализм характеризуется противопоставлением опыта и мышления. В своей работе «Эпистемология классическая и неклассическая», В.А. Лекторский, трактуя понятие свободы, как снятие зависимости от того, что внешне принуждает человека к тем или иным действиям и рассматривая овладение окружением, как способ достижения свободы, средством реализации которой является разум, приходит к выводу о том, что овладение, контроль и господство над внешними силами выступают как их «рационализация» [6, с. 21].
Эрн В.Ф. в своей книге «Борьба за логос» определяет рационализм как философию, которая сознательно избирает органом своего исследования ratio, т.е. формальный рассудок, оторванный от полноты и бесконечного многообразия жизни [7, с. 5].
Во все времена рационализм пытался решить вопрос: как знание, полученное в процессе познавательной деятельности человека, приобретает объективный, всеобщий и необходимый характер. Рационализм утверждал, что научное знание достижимо посредством разума, который выступает его источником и вместе с тем критерием истинности.
Просматривая литературу на данную тему можно заметить, что рационализм рассматривается в противопоставлении с какой-либо другой концепцией: рационализм и эмпиризм (В.Ф. Эрн, Кант), рационализм и логизм (В.Ф. Эрн), рационализм и сенсуализм (В.А. Лекторский), рационализм и иррационализм (Н.С. Мудрагей).
Все эти концепции объединяет то, что целью их исследования (наблюдения) является познание, результатом которого является знание. А вот основа познавания зависит от самой концепции. Например, иррационализм настаивает на ограниченности человеческого ума в постижении мира, и предполагает существование областей миропонимания, недоступных разуму, и достижимых только через такие качества, как интуиция, чувство, инстинкт, откровения, вера и т.п.; эмпиризм признает чувственный опыт единственным источником достоверного знания, сенсуализм утверждает, что ощущения и восприятия - основная и главная форма достоверного познания, и т.д.
Например, Дж. Серль говорит о рациональности и практическом разуме, рациональности в действии. Он рассматривает вопрос рациональности с точки зрения философии интенциональности и действия. Он выделяет идею о том, что рациональными являются действия, причинами которых являются убеждения и желания. Но тут же ей противопоставляет (возражает): но «набор убеждений и желаний сам по себе еще недостаточен, чтобы быть причиной моего действия. Эта операция рациональности предполагает разрыв между множеством интенциональных состояний, на основе которых я принимаю мое решение, и действительным принятием решения. Иными словами, если, с моей точки зрения, разрыва нет, я не могу рационально принимать решения» [5, с. 28]. В случае обычного рационального поступка предполагается, что предшествовавшего ему набора убеждений и желаний недостаточно, чтобы вызвать действие. Это является исходной предпосылкой процесса обдумывания и абсолютно необходимо для применения рациональности. Налицо обозначается разрыв между «причинами» действия, то есть убеждениями и желаниями, и «следствием» в виде самого действия. Этот разрыв Дж. Серль традиционно называл «свобода воли». По его убеждению, «чтобы рационально принимать решения, мы должны заранее знать, что обладаем свободной волей в любой рациональной деятельности». Серль Дж. отводит центральное место в вопросе о рациональности существование разрывов. «Осознание разрыва существенно для обсуждения рациональности, ибо рациональность может проявиться только в этом разрыве. Хотя понятие свободы и понятие рациональности совершенно различны, область рациональности совпадает с областью свободы. Простейшим аргументом в защиту такой точки зрения является то, что рациональность возможна только там, где возможна иррациональность, и это влечет за собой возможность выбора между разными рациональными вариантами, равно как и между иррациональными вариантами. Областью этого выбора как раз и является разрыв. Рациональность может проявиться только в рамках этого разрыва» [5, с. 32].
Шопенгауэр А. рассматривает рационализм в противовес мистицизму, как сообщаемое познание, в отличие от мистики. Т.к. философ, по Шопенгауэру, обязан исходить из общего для всех, из объективного, перед всеми лежащего явления, а также из фактов самосознания как они заложены в каждом человеке без исключения. Мистика обладает одним крайне существенным недостатком: у нее нет средств передать свой уникальный опыт другому. Мистик не может сообщить ничего, кроме своих собственных ощущений, ему надо просто верить на слово, он никого, пишет Шопенгауэр, не может убедить; его познание не сообщаемо [3]. Основой рационализма Шопенгауэр считает интеллект.
Анализируя особенности технологической цивилизации (Европа с 17 века), В.А. Лекторский оценивает рационализацию, как освобождение чело-
века от воздействия внешних сил, создание условий для его творческого самоопределения через овладение окружением, начиная с природы, включая социальный мир и заканчивая телом самого человека.
Противовес рационализм - логизм рассматривает в своей работе «Борьба за логос» В.Ф. Эрн. При этом рационализм он определяет, как философию, которая сознательно избирает органом своего исследования ratio, т.е. формальный рассудок, оторванный от полноты и бесконечного многообразия жизни [7, с. 6]. А вот логос, т.е. разум, взятый вне отвлечения от живой и конкретной действительности, он определяет как орган постижения такой философии, как логизм.
Не смотря на все подходы к рассмотрению вопроса о рационализме, многие из ученых (в частности В.Ф. Эрн) сходятся во мнении, что зачатки рационализма встречаются уже в древности (когда гений творил в сотрудничестве и во внутреннем согласии с живой средой).
С точки зрения Гелена человеку позволила распространиться по всей земле многосторонность, связанная с ориентировочным любопытством на протяжении всей жизни.
Конрад Лоренц указывал на следующие предпосылки, способствующие становлению человека; в частности и развитие его познавательного аппарата: пространственное представление и хватательная рука, сексуальность и интеграция семьи, родительская забота и самоприручение, редукция инстинктов и свобода действия. Перечисленные предпосылки позволили искать решения путем не проб и ошибок, а, экономя энергию и не подвергаясь риску, осуществлять пробы в своем представлении, делать возможной моногамную семейную жизнь, сосредотачиваться на деятельности вне жилища, ограничивать смертность благодаря родительской заботе. Эта забота, как утверждает Лоренц, причинно связана с эволюцией мозга: с растущей величиной мозга уменьшается скорость развития ребёнка, который нуждается в длительном уходе; это опять повышает селективную ценность родительской заботы и тем самым отбора в направлении развития мозга. Вытесняются застывшие формы поведения пластичными, адаптивными и индивидуальными реакциями. Вместе с редукцией инстинктов повышается степень свободы действия. Отбор благоприятствовал способности накапливать перенятый или личный опыт, связывать его и переносить на новые случаи. Благодаря всему этому закладывались уже основы для мышления и планомерного изготовления орудий, совместная работа содействовала обмену между соседями и побуждала к развитию языка, наконец, человек развил на основе большого мозга познавательный аппарат, который позволял ему формировать теорию реального мира и тем самым овладевать миром посредством целенаправленной деятельности [8, с. 66]. По словам Г. Фоллмера, эволюция человека представляет собой взаимодействие как биологических, так и культурных факторов. Так, благодаря
способности изобретать и употреблять символы (язык), человек получает возможность собирать и передавать знания. Это даёт ему средство внутривидовой передачи информации, которое вступает в конкуренцию с био-лого-генетическими изменениями и запускает культурную эволюцию. Культурные новшества приобретаются путём научения и опосредуются обучением и традицией. Они могут передаваться не только потомству, а «любому». Обмен этой приобретённой информацией осуществляется поэтому существенно быстрее и эффективнее. Любой культурный прогресс опять повышает необходимость приспосабливаться к культурному окружению и его использовать. Таким способом культура оказывает сильное селекционное давление на генетическую эволюцию человека. Также и культурные способности являются инструментом, который содействует приспособлению к окружающему миру и овладению им. Из этого списка следует, что биологическая эволюция не заканчивается там, где начинается культурная эволюция [8, с. 68].
Основными функциями такого естественного органа, как мозг является мышление и сознание, которые обеспечивают взаимодействие индивида с окружающим миром и должны оправдываться в ходе этого взаимодействия. Как утверждает Г. Фоллмер, первым, кто открыл мозг в качестве центрального органа восприятия и материальной основы мышления, был Алкмеон из Кротона ( около 500 лет до н.э.). «Кровью ли мы думаем, воздухом ли, или огнём? Или ни одним из перечисленных, а скорее мозгом, который обеспечивает деятельность зрения, слуха, обоняния? И отсюда возникает затем память и мнение, а из памяти и мнения ... знание ... До тех пор, пока мозг невредим, человек имеет разум ... Поэтому я утверждаю, что мозг есть то, что позволяет говорить разуму» (АШтаюп) [8, с. 69]. Согласование между природой и разумом имеет место не потому, что природа разумна, а потому, что разум природен.
Когнитивные способности могут наследоваться, следовательно, можно говорить об их врожденности, а так же об эволюции познавательных способностей. Следовательно, с позиции эволюционной теории познания наш познавательный аппарат является результатом эволюции. Субъективные познавательные структуры соответствуют миру, так как они сформировались в ходе приспособления к этому реальному миру. Они согласуются (частично) с реальными структурами, потому что такое согласование делает возможным выживание [8, с. 83].
Законы эволюции свидетельствуют, что выживает только тот, кто достаточно приспособлен. Просто из того, что мы ещё живём, мы можем, следовательно, заключить, что мы «достаточно приспособлены», т.е. наши познавательные структуры достаточно «реалистичны». С эволюционной точки зрения следует ожидать, что, связанные с нашим мозгом «познавательные способности», развитые в ходе эволюции, способны постигать структуры реального мира, по меньшей мере, «адекватно выживанию».
Взгляд, согласно которому формы опыта представляют собой возникший в ходе приспособления аппарат, оправдавший себя в ходе миллионов лет борьбы за существование, констатирует, что между «явлением» и «реальностью» существует достаточное соответствие. Уже тот факт, что животные и человеческие существа ещё существуют, доказывает, что формы их опыта соразмерны реальности [8, с. 85].
С позиции этологии некоторые животные обладают только неполным пространственным и образным восприятием. Это не только свидетельствует о приспособительном характере наших структур восприятия, но указывает также на родоисторические предварительные ступени и ведёт к эволюционному объяснению высших способностей, например, мышления и абстрагирования. Ибо центральный аппарат, который у дочеловеческих приматов делает возможным точное пространственное восприятие, достигает ещё большего.
Оперирование в пространстве К. Лоренц определяет как первоначальную форму мышления. «Мне не удалось найти какую-либо форму мышления, которая была бы независима от центральной пространственной модели». Более того, К. Лоренц утверждает, что высшие достижения теоретического мышления у людей проявляют своё происхождение из способностей пространственного оперирования особей, передвигающихся с помощью хватания.
В силу того, что наши формы восприятия и до-человеческие формы пространственного ориентирования взаимосвязаны, можно говорить о естественном способе возникновения основных (центральных) и узловых пра-форм рационального мышления.
Другим результатом постепенного развития мозга становится функция восприятия образа. Пространственное восприятие образа объединяет различные константные достижения нашей системы восприятия и позволяет нам узнавать предметы вопреки меняющемуся удалению, перспективе, освещению. Такое восприятие позволяет отвлечься от случайных, а также от других признаков самого предмета как несущественных и продвигаться к более общим образам. На лицо зарождения процесса допонятийного абстрагирования. «Абстрагирующее» достижение в восприятии образа всегда предшествует образованию понятий.
Еще один аналог между царством животных и нашими предками Лоренц усмотрел в переходе от любопытствующего, ориентировочного поведения к самопознанию и самосознанию. Уже простое понимание факта, что собственное тело или собственная рука также является «вещью» во внешнем мире и имеет такие же константные, характерные свойства, имело эпохальное значение. В тот момент, когда наш предок первый раз осознал одновременно свою собственную, хватающую руку и хватаемый ею
предмет как вещи реального внешнего мира и увидел взаимодействие между обоими, сложилось его понимание процесса хватания, его знание существенных свойств вещей [8, с. 85].
Таким образом, эволюционная теория познания способна разъяснить, что субъективные структуру познания являются продуктом эволюции и что они почти у всех людей одинаковы, т.к. генетически обусловлены, наследуются и, по меньшей мере, в качестве основы являются врождёнными. И в силу того, что мы выжили в процессе эволюции, можно говорить о согласовании структур познания со структурами внешнего мира. Проявление пространственного и образного восприятия позволяет утверждать, что количественное развитие биологически важной функции мозга может вести к новым, качественно более высоким достижениям: к пра-формам мышления и абстракции. По словам Г. Фоллмера: «то, что развил человек, было не «математическое мышление», а общие способности абстрагирования и генерализации, которые давали огромное селективное преимущество. Это преимущество играло свою роль не только в биологической, но также и в культурной эволюции. То, что способность к абстрагированию и правильным умозаключениям привела вместе с собой - так сказать, побочным образом - к математическим способностям, было «открыто» и использовано лишь в ходе культурного развития» [8, с. 97].
Эволюционная теория познания не обошла стороной и классическую проблему философии: спор между такими теоретико-познавательными позициями как рационализм и эмпиризм, которые занимают различные позиции относительно вопроса об источнике познания. Для эмпирика всё познание происходит из опыта; наблюдение, измерение и эксперимент являются его важнейшими методами. Для рационалиста всё (или, по меньшей мере, некоторое познание о мире происходит из чистого мышления (разума); важнейшими вспомогательными средствами являются интуиция, логика и математика [8, с. 106].
По-видимому, причина неразрешимости проблемы состоит в том, что обе позиции в определённом смысле являются правильными, но также и ложными. Рационализм не корректен; ибо ни одно высказывание о мире не может быть доказано как познание независимо от всякого опыта. Но строгий эмпиризм также опровержим, более того, по утверждению Г. Фол-лмера, эмпиризм как теория познания не состоятелен. Эволюционная теория познания не может, правда, разрешить этот спор, но она предлагает в определённом смысле «соломоново суждение». Обе позиции, рационализм и эмпиризм, имеют своё оправдание, но на различных ступенях [8, с. 106].
В своей книге Фоллмер выделяет следующие рационалистические компоненты нашего познания: язык, математика и логика, а также гипоте-тико-дедуктивный метод, посредством которого мы получаем теоретическое знание. Но этого, как он утверждает, не достаточно чтобы доказать
качество познания о мире, потому как правильность выбора гипотез, теорий, систем аксиом определятся только с помощью опыта. Эмпирия играет незаменимую роль для научного познания. Правда, можно представить себе ситуацию, когда две теории будут эмпирически эквивалентными, так что с помощью опыта нельзя будет осуществить выбор. Тогда для выбора вновь должны привлекаться рационалистические или прагматические критерии.
В рамках эволюционной теории познания можно пойти и другим путем, на котором опыт, через врождённые структуры познания, определяет наше познание, т.к. последние генетически обусловлены. Изначально врожденные структуры не зависимы от опыта индивида, соответственно их происхождение априорно, но зависимы от всякого опыта и должны были в ходе эволюции проверяться на опыте, поэтому их можно также определить и как филогенетически апостериорными.
Совершенно верно, что у живого существа всё происходит из опыта, также и наследственно врождённое, будь это стереотипное поведение пчёл, будь это врождённые рамки человеческого познания. Но происходит это не из актуального опыта, который каждый в своём поколении делает снова, а из опыта, накопленного в ходе эволюции всеми поколениями.
В споре рационализма и эмпиризма эволюционная теория познания утверждает, что неверно противопоставлять обе позиции и спрашивать, какая права или более права: рационализм прав (имеется синтетическое априори) для человека как отдельного существа; эмпиризм прав (нет синтетического априори) для человека как биологического вида. Данная концепция является противовесом позиции ранних мыслителей, которые в противостоянии рационализма и эмпиризма видели некую альтернативу: если одна позиция будет опровергнута, то другая должна быть верной. Потому как не видели различий «между познанием вообще и познанием мира, во-вторых, между познанием и обоснованным познанием, в третьих, между человеком и человеческим родом, следовательно, между онтогенетическим и филогенетическим опытом».
Таким образом, прослеживая историческую трансформацию, которую принимала идея рациональности на разных этапах эволюции философского знания, можно сказать, что она непосредственно связанна с осмыслением человеком возможных типов отношения к миру, «вписывания» человека в мир. Данная проблема напрямую зависит от того, насколько адекватно она формулируется, осознается и исследуется, т.е. от соответствующей теоретической культуры в рамках которой она решается.
Список литературы:
1. Швырев В.С. Рациональность как философская проблема // Рациональность как предмет философского исследования: сб. науч. тр. - М., 1995. - 225 с.
2. Ткачев П.Н. Соч. в 2-х т. - Т. 1. - М., 1975.
3. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное - философская проблема (читая А. Шопенгауэра) // Вопросы философии. - 1994. - № 9.
4. Ткачев П.Н. Очерки из истории рационализма // Вопросы научного атеизма. - М., 1980. - Вып. 25.
5. Серль Дж. Рациональность в действии / Пер. с англ. А. Колодия, Е. Румянцевой. - М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 336 с.
6. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. -М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 256 с.
7. Эрн В.Ф. Борьба за логос. - М.: Изд-во «Правда», 1991.
8. Фоллмер Г. Эволюционная теория познания: врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки / Пер. с нем. А.В. Кезина. - М., 1998.
