CC BY
247
9. ГИА ЧР. Ф. Р-197. Оп. 1. Д. 607. Л. 55.
10. ГИА ЧР. Ф. Р-354. Оп. 1. Д. 274. Л. 77-78.
11. История Чувашии новейшего времени: в 2 кн. Чебоксары: ЧГИГН, 2001. Кн. 1. 19171945. 261 с.
12. Орлов В.В. Этнополитические и социально-экономические аспекты развития Чувашии в 20-е годы XX века. М.: Изд-во РГАЗУ, 2009. 396 с.
13. Очерки истории сельского хозяйства и крестьянства Чувашии / отв. ред. А.М. Шорников. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1989. Ч. 1. 302 с.
14. Сельское хозяйство и крестьянство Чувашской АССР. 1920-1937 гг. (Осуществление коллективизации): сборник документов / отв. ред. А.М. Шорников. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1990. 432 с.
ГОНЧАРОВА СВЕТЛАНА ВАЛЕРЬЕВНА - аспирантка кафедры Отечественной истории имени А.В. Арсентьевой, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
GONCHAROVA SVETLANA VALERYEVNA - post-graduate student of Russian History Chair named after A.V. Arsentyeva, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 327(47+57)"1945/1964
А.Г. ЕРЕМИН
ИДЕОЛОГИЯ И ПРАГМАТИЗМ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ СССР 1945-1964 ГОДОВ
Ключевые слова: внешняя политика, государственная идеология, международные отношения, социалистический лагерь, международные противоречия, мирное сосуществование.
Показано, что внешнеполитические реалии послевоенного времени определялись не столько борьбой идеологий, сколько прагматическими интересами Советского Союза и стран Запада.
A.G. EREMIN
IDEOLOGY AND PRAGMATISM IN THE FOREIGN POLICY OF USSR 1945-1964
Key words: foreign policy, State ideology, international relations, the Socialist camp, international contradictions, peaceful coexistence.
The article shows that the political realities of post-war time defined not so much struggle of ideologies, but rather pragmatic interests of the Soviet Union and Western countries.
В своей внешнеполитической деятельности Советский Союз, как и любое государство, руководствовался определенными теоретическими посылками, которые, несомненно, отражали внутренние проблемы, состояние и интересы общества. Внешняя политика СССР традиционно опиралась на соблюдение ленинского принципа мирного сосуществования государств различных социально-политических систем и на принцип пролетарского социалистического интернационализма. Согласно данной теории, в дальнейшем развитой И.В. Сталиным, государства с различными общественно-экономическими и политическими укладами временно могут существовать параллельно друг с другом.
В итоге внешнеполитическая доктрина СССР получила окончательное оформление в трудах И.В. Сталина, сформулировавшего ряд принципиальных тезисов в области международных отношений. Во-первых, войны неизбежны пока существует империализм: «чтобы устранить неизбежность войны, нужно уничтожить империализм» [7. С. 36]. Во-вторых, СССР окружен непримиримыми врагами, поэтому искреннее сотрудничество с ними невозможно по причине их постоянного стремления уничтожить социалистическое государство. В-третьих «...Октябрьская революция создала в лице пролетарской диктатуры мощную и открытую базу мирового революционного движения, которой она никогда не имела раньше и на которую она может теперь опереться».
И.В. Сталин неоднократно подчеркивал, что «...мировое значение Октябрьской революции состоит в том, что она составляет первый этап мировой революции и могучую базу ее дальнейшего развертывания» [6. С. 109, 187].
Особый интерес с точки зрения исследуемой темы представляет детальная разработка И.В. Сталиным известного ленинского положения о неизбежности войн в эпоху империализма. В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин утверждал, даже активное движение за мир против войны не способно предотвратить историческую неизбежность новых империалистических войн. Безусловно, Сталин понимал, что такое государство, как Советский Союз, неизбежно будет втянуто в любой значительный конфликт, поэтому не было надежд, чтобы переждать «капиталистическую бойню». Следовательно, говоря о неизбежности войн между капиталистическими государствами, Сталин также подчеркивал неизбежность войн между капиталистическими и социалистическими странами.
В соответствии с официальной доктриной СССР «окончательная» победа социализма связывалась с мировой пролетарской революцией, способной ликвидировать опасность контрреволюции извне. Данные представления, сложившиеся в окружении Сталина еще в довоенный период, во многом определяли внешнеполитический курс СССР после победы над Германией в 1945 г. Разумеется, данный тезис не способствовал нормализации отношений со странами Запада и в определенной степени обострил противоречия начавшейся «холодной войны».
Когда отношения бывших союзников по антигитлеровской коалиции вступили в новую фазу своего развития, высокий уровень напряженности между ними воспринимался Сталиным как неизбежное следствие постоянной борьбы между империалистическими и социалистическими государствами. В интервью газете «Правда» 29 октября 1948 г. Сталин заявил, что «... вдохновители агрессивной политики в США и Англии не считают себя заинтересованными в соглашении и сотрудничестве с СССР. Им нужно не соглашение и сотрудничество, чтобы сорвав соглашение взвалить вину на СССР и доказать этим невозможность сотрудничества с СССР. Политика нынешних руководителей США и Англии есть политика агрессии, политика развязывания новой войны» [4]. Принципиальная позиция Сталина способствовала усилению недоверия и подозрения при возникновении острых международных проблем. Фактически еще до начала «холодной войны» у вождя сформировалось мировоззрение биполярного мира. Безусловно, И.В. Сталин не вынашивал агрессивные планы, поскольку у страны просто не было сил для их реализации [2], но, тем не менее, уже закладывался фундамент для обоснования неизбежного конфликта в будущем.
Доктринальные основы внешней политики советского руководства определялись, главным образом, постулатами марксистско-ленинской теории: классовым подходом, идеями «мировой революции», авангардной роли СССР в мировом революционном процессе, тезисами об исторической предопределенности гибели капитализма и неизбежности войн вплоть до окончательного его уничтожения. В период «холодной войны» сложилось специфическое конфронтационное мышление, рисующее всю многообразную картину мира в черно-белом свете. Изолированность и неосведомленность друг о друге, тенденциозный подбор информации, целевая психологическая обработка массового сознания сформировали стереотипы конфронтационного мышления, «образ врага» [5. С. 10].
Интерес представляет интервью М.М. Литвинова, данное американскому корреспонденту в Москве летом 1946 г. На вопрос, почему Восток и Запад не могут жить в мире, Литвинов ответил: «С моей точки зрения, глубинная причина этого кроится в господствующей в нашей стране идеологической концеп-
ции, согласно которой конфликт коммунистического мира с капиталистическим неизбежен» [11. Р. 172]. Встреча с корреспондентом прослушивалась, и И.В. Сталин с В.М. Молотовым получили полную запись интервью [3].
Примечательно, что идейно-политический противник М.М. Литвинова -
В.М. Молотов в интервью Ф. Чуеву дал схожую оценку причин «холодной войны»: «Ну что такое холодная война? Обостренные отношения. Все это просто от них (стран Запада) зависит или потому, что мы наступали. Они, конечно, против нас ожесточились, а нам надо было закрепить то, что завоевано. Из части Германии сделать свою социалистическую Германию, а Чехословакия, Польша, Венгрия, Югославия - они тоже были в жидком состоянии, надо было везде наводить порядки. Вот холодная война». Молотов решительно отвергал принцип мирного сосуществования двух систем. Перспектива развития мира, по Молотову, «может быть только одна, если идти вперед, - только на международную революцию, ничего другого нет более благонадежного». Представления В.М. Молотова ярко отражают цели и методы советского внешнеполитического курса. Дважды возглавляя внешнеполитическое ведомство СССР (в 1939-1949 и 1953-1956 гг.), свою задачу он, как и Сталин, видел в том, чтобы «как можно больше расширить пределы нашего Отечества» [10. С. 14, 86, 482484, 497]. Не случайно Советский Союз оказался единственным государством в числе победителей в войне, который в ее итоге прирастил свою территорию.
Предельно откровенно о причинах и истинных виновниках развязывания «холодной войны» говорил лидер партии Н.С. Хрущев во время советско-бельгийских переговоров в Москве в октябре-ноябре 1956 г. [1]. По его мнению, Советский Союз и страны Запада стояли «на разных политических и социально-политических позициях». Советский Союз стоял «за развитие и укрепление социализма» в странах Восточной Европы, как и «за завоевание» власти рабочим классом там, где еще господствует капитализм. Конечно, заключил Хрущев, руководители капиталистических стран борются не только против своих рабочих, «они борются и против нас... Они правильно рассматривают нас (мы за это не обижаемся) как рассадник социалистической заразы во всем мире. Отсюда и напряженность» [1].
После смены советского партийно-государственного руководства в 1953 г. внешнеполитический курс СССР определялся в большей мере не прагматическими целями реальной политики, а требованиями идеологии. Несмотря на заявления Н.С. Хрущева о разрядке международной напряженности [9. С. 51], в условиях «оттепели» конца 1950-х - начала 1960-х гг. советским руководством на первый план выдвигались идеи преимущества советской модели развития, поддержки международного рабочего движения, национально-освободительных сил в странах «третьего мира». Природа советской системы была такова, что «классовые факторы» никогда не могли быть элиминированы из советской теории и практики.
В первой половине 1960-х гг. с учётом успехов СССР на международной арене, достижений советского ВПК, полета первого человека в космос в апреле 1961 г. в высших кругах партийно-государственного руководства широкое распространение получила концепция «общего кризиса капитализма», возродились прежние лозунги мировой коммунистической революции, особенно в связи с пополнением социалистического лагеря новыми государствами. В советском обществе (а также в странах, входящих в социалистический лагерь) усилилась пропаганда окончательной войны с империализмом, что заметно обострило «холодную войну» [8].
Несмотря на прогрессивные идеи, заложенные в основу внешнеполитической доктрины СССР на рубеже 1950-1960-х гг. (поиск путей мирного сосуществования государств с различным общественным строем, признание различ-
ных форм перехода стран к социализму), внешнеполитический курс страны оставался непоследовательным и противоречивым. С одной стороны, декларировались уважение суверенитета и невмешательство во внутренние дела других стран, а с другой - подчеркивалась необходимость оказания помощи странам социалистического лагеря и мировому коммунистическому и национальноосвободительному движению. Мирное сосуществование рассматривалось лидерами партии и правительства как инструмент классовой борьбы.
Идеологические различия использовались сверхдержавами чаще всего в пропагандистских целях - для создания более широкой базы поддержки своей внешней политики и ее оправдания. В идеологической сфере соперничества Советский Союз имел определенные преимущества перед США: одним из результатов Второй мировой войны стал рост влияния коммунистического движения, выросшего не только численно, но и расширившего свою социальную базу. Особенно укрепили свои позиции коммунистические партии Франции и Италии, ставшие крупнейшими партиями этих стран. В условиях крушения колониальной системы наиболее заметных успехов советской дипломатии удалось добиться в укреплении связей со странами «третьего мира», получавшими от СССР весомую дипломатическую и финансовую поддержку.
В то же время неспособность партийно-государственной элиты гибко реагировать на изменение международной конъюнктуры, вызванная идеологической бескомпромиссностью и амбициями высшего руководства, в ряде случаев способствовала не только ухудшению отношений с союзниками (Польша, Венгрия, КНР), но и создавала прецеденты, угрожавшие безопасности мирового сообщества (Карибский кризис). Достижение военного паритета и существующие амбиции противоборствующих сторон не позволили углубить качественные преобразования международных отношений и в корне изменить сложившуюся модель биполярного мира.
Литература
1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 072. Оп. 34. П. 148. Д. 17. Стенограмма советско-бельгийских переговоров 23, 25 октября и 2 ноября 1956 г.
2. ГАРФ. А-374. Оп. 2. Д. 112. Л. 11.
3. Полный текст интервью Литвинова от 18 июля 1946 г. // РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1036. Л. 91-94.
4. Правда. 1948. 29 окт.
5. Сидорова Г. Конец «холодной войны» // Новое время. 1989. № 52. С. 10.
6. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М.: Политиздат, 1952. 651 с.
7. Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М.: Политиздат, 1952. 98 с.
8. Хрущев Н.С. Воспоминания: Избранные фрагменты. М.: Вагриус, 1997.
9. Хрущев Н.С. За прочный мир и мирное сосуществование. М.: Политиздат, 1958. 366 с.
10. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М.: Терра, 1991.
11. Phillips H.D. Between the Revolution and the West. A political Biography of Maxim M. Litvinov. Boulder, 1992. Р. 172.
ЕРЕМИН АНДРЕЙ ГЕННАДЬЕВИЧ - кандидат исторических наук, докторант кафедры истории, Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова, Россия, Москва ([email protected]).
EREMIN ANDrEy GENNADYEVICH - candidate of historical sciences, doctoral candidate of History Chair, Plekhanov Russian University of Economics, Russia, Moscow.
